Текст книги "Ледник"

Автор книги: Михась Южик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)

10

Спустя два часа, получив необходимое снаряжение и погрузившись в самолет, они летели на север. Поначалу – вдоль побережья, над океанскими лазурными водами, а через какое-то время свернули на материк, взяв курс на северо-запад. Обширнейшие плантации, поля, виноградники, не затененные облаками, лежали внизу. Исполосованные дорогами и противоветровыми лесонасаждениями сельскохозяйственные угодья. Самолет летел не быстро и довольно низко, поэтому Дэвиду иногда удавалось рассмотреть знакомые поселки, водородные автомобильные заправки, даже кучки людей.

Потом они пролетали над полноводной, ненамного уступавшей Нилу рекой, которая через несколько сот километров впадала в Средиземное море. Чем дальше к северо-западу, тем влажнее, лесистее становилась местность внизу. Увеличилось число озерец и озер, питаемых многочисленными реками и речушками. Сельским хозяйством здесь занимались все меньше, а больше пасли скот, стада которого прекрасно были видны с самолета.

Вскоре они пролетали над Блейк-сити – большим, третьим по величине городом ОЕ, центром мясной и кожевенной промышленности. Это был самый большой материковый город. Паутина дорог окружала его. Окружал город и толстенный слой дыма, создаваемый трубами многочисленных фабрик и комбинатов. Ветер, по– видимому, был северо-восточный, нетипичный для этих мест, поэтому с предприятий, в основном расположенных в северной и восточной частях города, дым сдувался на его центральную часть. Город буквально задыхался под солнцем и пеплом. Ветродуи, расположенные так, чтобы гнать дым к северу, где не было уже пастбищ, теперь вынужденно бездействовали. Благо лето в этих широтах не слишком жаркое.

Северо-восточный ветер, налетавший временами на Блейк-сити, был злосчастьем этого города. Титанические усилия ученых, метеорологов, постоянно работавших над тем, чтобы ликвидировать эти ветра, ни к чему путному не приводили уже несколько десятилетий. Ветер налетал внезапно со Средиземного моря и мог продолжаться несколько дней. Потом необъяснимо утихал на несколько месяцев. И воздух в Блейк– сити очищался.

По иронии судьбы, когда закладывался город и проектировались фабрики и заводы, северо-восточные ветра здесь почти отсутствовали. Поэтому абсолютно резонно было размещать предприятия на северо-западе, куда целый год дули стабильные ветра. В случае затишья дым от города гнали ветродуи в сторону моря. Далее он аккумулировался в обширных лесах и болотах, которые начинались километров в двухстах от Блейк-сити.

И вот несколько десятилетий назад что-то приключилось в природе и эти «приступы» сухих северо-восточных ветров измучивали горожан. И были головной болью нескольких научных институтов. А также Правительства и Президента, естественно. Но сделать реально ничего не получалось. Уже несколько ученых за свое нерадение были публично осуждены на многолетнюю каторгу. Снимались с постов директора НИИ и руководители научных разработок, шельмовались в газетах и новостях – это ничего не давало. Сухие ветры, именно не влажные, а сухие, продолжали истязать несчастный Блейк-сити. Город как будто заплатил за свое название, данное ему, конечно, не по причине налетавшей теперь на него черной фабричной сажи, а – как символ белой цивилизации на черном континенте.

В дни, когда дым и сажа атаковали город, останавливались практически все нестратегические предприятия и занятия в школах и вузах. Бесперебойно работали только фабрики и заводы, обеспечивающие страну товарами первой необходимости. Люди, не занятые на таком производстве, сидели по домам, и даже в гости им было разрешено ходить только в противогазах и только по особому, подписанному комендантом района, разрешению.

Такая дымовая осада длилась несколько дней, иногда больше недели, поэтому в каждом доме указом Министра Здравоохранения должны были находиться индивидуальные аптечки и запас продуктов до трех недель. Наличие этих атрибутов строго контролировалось блюстителями закона, практикующих внезапные проверки частных квартир. За отсутствие ЭЗ (экстренного запаса) еды и специальных медикаментов полагался огромный штраф. В случае повторного злостного нарушения – несколько суток карцера. В особых случаях – тюремное заключение в несколько месяцев с выводом на изнурительные работы.

Поэтому понятно, что жители Блейк-сити в своих же интересах строго хранили в домах ЭЗ из лекарств и продуктов. А также поддерживали в рабочем состоянии противогазы и кислородные баллончики, количество которых должно было превышать число членов семьи ровно в два раза. Кстати уж, баллончики, медицинские препараты и специально сбалансированные продукты семьи получали бесплатно.

Казалось бы, чего проще – храни в обязательном порядке полученные под расписку средства и будешь, во-первых, надежно защищен во дни задымления, а во– вторых, не будешь подвержен административному или уголовному наказанию. Однако не все так просто. Человеческая природа слишком упорно не хотела меняться веками и тысячелетиями, чтобы за каких-нибудь сто пятьдесят лет измениться до полной неузнаваемости. И хоть свободные граждане ОЕ были намного дисциплинированнее, сознательнее и честнее, чем люди в доледниковую эпоху, – все же и им не было вовсе чуждо все человеческое.

А именно: ну вздумает погулять с дружками какой-нибудь ученик старших классов до прихода с работы родителей. И лезет он в ЭЗ полакомиться дорогими продуктами, и угощает бездумно друзей. Или достает противогазы, надевает на себя и товарищей – и они дурачатся, и неизбежно выходят из-под контроля, и, конечно же, выводят из строя противогаз.

Хорошо еще, если подросток, струсив, признается в этом родителям. Тогда они пойдут и обменяют противогаз на исправный, получив лишь небольшое денежное взыскание. Хорошо, если родители сами, хотя бы каждые три дня, проверяют ЭЗ. Обычно же случается свойственная человеческой беспечности оказия. Подросток, боясь получить отцова ремня, утаивает своевольство. Родители, ничего не подозревая, живут и не заглядывают в ЭЗ неделями. Естественно, громом среди ясного неба на них обрушивается очередная проверка. Обнаруживается скрытое нарушение. Отца направляют в карцер на несколько суток. Мать отправляется туда же после него.

По выходу отец, конечно, дознается побоями от сына правды. И непременно наказывает. Но и тут не все просто. Бить ребенка надо умеючи – так, чтобы не оставалось следов. Поэтому приходится охаживать его подушкой по голове либо обутыми в валенки ногами – по заднице. Практикуется отцами также и выкручивание рук – с осторожностью, дабы не привести к вывиху. И совсем уж безобидно – это когда со зверским лицом трясешь сынка за грудки, выкрикивая угрозы на будущее. В случае же зафиксированных увечий родителей наказывают не каторгой, нет, а отсечением нескольких (в зависимости от тяжести содеянного) пальцев, а то и целой кисти руки.

Разумеется, что все эти меры чрезвычайно толково продуманы и разработаны судебными институтами, где на компьютерах высчитывается влияние этих мер на преступное несоблюдение закона об ЭЗ, сопоставляется урон здоровью населения при недокомплектации ЭЗ и урон работоспособности и производительности при отсечении пальцев. Сюда идут и траты на лечение нерадивых подростков из-за побоев родителями. В результате складываются и утверждаются формулы и меры наказаний за упомянутые преступления.

Подумайте сами, ведь неисправный противогаз может привести в случае долгой осады Блейк-сити дымом и сажей к исходу даже летальному. Потому как может такое быть, что кто-то и почему-то не успеет вызвать службу спасения, или сама служба попадет, например, в автоаварию и не поспеет вовремя. Всякое надо предвидеть. И чтобы предусмотреть все возможные обстоятельства, максимально сохранить здоровье граждан и работоспособность на предприятиях Блейк-сити – существует строгий и справедливый закон об ЭЗ.

Впрочем, мы ушли от прямой линии повествования, увлекшись необходимыми, правда, разъяснениями и описаниями. А Дэвид Нэш тем временем летит над огромным Блейк-сити, созерцает дымовую завесу над ним и почти не может рассмотреть домов, улиц и знаменитых скверов славного города. Нависающая сажа мешает этому. Словно силы зла, сговорившись, обрушили на страну одновременно и докучливые ветра, и скрывающихся под ледником негодяев.

«А ведь многие жители города теперь как раз в Старой Европе», – подумал Нэш, отлично знавший расписание отдыха, точнее, расписание развоза под ледник жителей регионов. Развоз этот в силу разных климатических причин очень неравномерен. А именно: под ледник усиленно завозят отдыхать в определенную пору года те регионы, где климат снижает производительность труда. Научные институты занимаются этим.

Именно по причине того, что в начале и середине лета со Средиземного моря чаще всего дуют убийственные ветра, Блейк-сити максимально «уезжает» на отдых. До трети населения убывает в Империю Развлечений. Случается, конечно, и так, что насмешница природа не посылает в эту пору года ни одного дымного дня. А в конце лета, когда почти все население города в сборе, обрушивает на несчастный Блейк– сити подлые ветра. Которые длятся до двух недель. Иногда более. Но это ведь катаклизм, редкость.

Сейчас же полковник Нэш наблюдал из иллюминатора довольно прогнозируемую картину – город в черном дыму. Весь напрочь. Включая кольцевую дорогу. И только знаменитый военный аэродром, находящийся за зоной фабрик, на севере, едва-едва доступен взору сейчас. Не раз, ох не раз и не два улетал с этого аэродрома Нэш, направляемый на сложнейшие операции.

А десять лет назад ему довелось и пожить в Блейк-сити чуть ли не год. Тогда он был вырван из другого конца континента, с самого юга, и брошен на поиски и ликвидацию сексуального маньяка, два месяца терроризировавшего город. Выслеживание и поимка заняла одиннадцать месяцев. Маньяк был бы пойман куда быстрее, но он затаился, не проявляя себя несколько месяцев кряду. Нэша уже хотели отзывать из этой командировки, но чутье подсказывало, что кровожадный подлец где-то поблизости. И несомненно жив. Пришлось даже в обход прямого начальства послать ходатайство Министру Внутренних Дел.

Генерал Хоук с пониманием тогда отнесся к просьбе полковника оставить его в городе. И не прогадал: спустя одиннадцать дней маньяк совершил неслыханное в своей дерзости преступление. Изнасиловал и только по случайности не лишил жизни дочь одного большого чиновника.

Это дало зацепку. Сконструировав фоторобот злодея, Нэш действовал чрезвычайно решительно. Маньяк был повязан через тридцать семь часов после допроса жертвы. Дэвид, заперев этого довольного пожилого и хлипкого человечка в отдельной комнате, со знанием дела его избивал. После побоев, позволивших отомстить за месяцы стресса и неизвестности, после побоев, переворачивающих все нутро преступника, на теле его не осталось следов. Не последовало и внутренних кровотечений. Пытками было выбито признание – маньяк написал подробнейший отчет о своих злодеяниях. Дэвид же по выполнении операции, только недавно ставши майором, получил звание подполковника. И огромную денежную премию. И Звезду Героя ОЕ. И звание почетного гражданина Блейк-сити.

Как видно, у полковника Нэша были все основания называть лежащий внизу город родным. Город, покрытый сейчас воняющей гарью. Кстати, гарь вздыбилась так высоко, что самолету пришлось подняться еще на два километра.

11

Сам Мегаполис лежал, как уже говорилось, на Западном побережье Африки, где– то на границе тропиков и субтропиков. Летом тут было не слишком жарко, дневная температура колебалась от 25 до 28 градусов по Цельсию. Было довольно-таки влажно, с Атлантики надвигались обильные циклоны, щедро поливая плодородные земли окрестностей Мегаполиса. Посуше становилось только в августе и сентябре. Потом тянулись дождливые октябрь и ноябрь, зима же была относительно сухой с температурами плюс 15–20 градусов. Как видим, особенной разницы между порами года не было. Вода на побережье даже зимой не опускалась ниже 15 градусов, посему можно было и купаться, кто уж так этого жаждал.

В основном же пляжи зимой пустовали. Зато порты города работали бесперебойно зимой и летом. Ввиду вытянутости Мегаполиса вдоль побережья портов было даже два, Северный и Южный. С Северного велось сообщение с Новой Америкой, а также Средиземноморьем, а с Южного порта корабли уходили в расположенные по всему западному и южному, а также части восточного берега Африки города.

Мегаполис имел в длину порядка ста двадцати километров, средняя же его ширина составляла около 30 километров. И населяли такую обширную площадь семнадцать миллионов человек. Довольно большими были и другие города ОЕ, особенно расположенные вдоль побережья порты. Но ни один из городов не достигал и половины населения Мегаполиса.

Вся жизнь ОЕ сосредотачивалась в городах, и понятие «сельский житель» в стране, можно сказать, отсутствовало. Были только служащие полей, охрана, рабы и отбывающие каторгу, которые горбатились на бескрайних полях, садах и виноградниках. Нена побережье в ОЕ было всего пять городов, которые имели одной из своих функций перевалочные пункты – по доставке даров земли к побережью. Но и не только: в этих пяти городах велась активная переработка злаковых, фруктов и овощей, работали мясокомбинаты. На заводах и фабриках трудились сотни и сотни тысяч. Разумеется – не рабов, а вольных граждан этой могучей страны.

Почти все города имели сходную структуру – небоскребы в деловом центре города, окруженные кварталами среднего класса, а затем, на окраинах – особняки богатых людей. Еще дальше, уже за чертой города – дачи и приусадебные участки, где можно было два дня в неделю отдохнуть от напряженной работы.

Автомобильные дороги, или правильнее – городские улицы, имели тенденцию к многоярусности. Перекрестки, как таковые, имелись только на самых окраинах. Абсолютное же большинство автомобильных развязок проходило в воздухе – когда одна дорога нависала мостом над другой. В одном месте Мегаполиса был аж семиярусный перекресток. Преобладали же во всех городах двухъярусные развязки. Зато нулевой ярус, собственно земля, были всецело отданы пешеходам, которые мирно могли гулять по городским бульварам и скверам, упражняться на спортивных площадках и проч.

С дворов, автостоянок, автомобили сразу же карабкались по специальным проездам («перемосткам») вверх и выруливали на улицы, которые улицами можно называть с долей условности. Автомобили в то время давно перешли на сжиженный водород, поэтому воздух в городах был относительно чистый. Тем более что они постоянно проветривались с моря и орошались циклонами.

Цепь предприятий тянулась, как правило, вдоль кольцевой линии города. И дым из труб уносился ветрами, а если ветра отсутствовали – то специальными ветродуями оттеснялся на материк. Там отходы рассеивались и прибивались к земле дождями. Поэтому, кстати, зона сельхозугодий и начиналась не ближе двухсот километров от побережья.

В Мегаполисе, равно как и в других городах, специальные службы контролировали чистоту воздуха, питьевой воды и еще много-много параметров, обеспечивающих здоровье тружеников. Каждая семья имела один, два, а то и три автомобиля, что максимально разгружало общественный транспорт, в который можно было садиться без давки и толкотни.

Вагоны метро, автобусов и троллейбусов даже в часы пик ходили полупустые. По этой причине общественный транспорт был нерентабелен. И тем не менее, государство его содержало именно в том количестве, чтобы вагоны никогда не набивались битком, когда все могли не просто сидеть, но и видеть вокруг себя пустые места. Психологи рассчитали, что это очень благотворно влияет на нервную систему среднего человека – отсутствие давки и тесноты.

Также среднему человеку полезно, будучи даже в пустом вагоне, не чувствовать страха, тревоги. Не бояться того, что в вагон ввалится некая мразь и начнет приставать и разбойничать. И хоть такое случалось до крайности редко, все же в каждом вагоне находился специально для этой цели выученный охранник – приятной внешности молодой человек, оснащенный как приемами рукопашного боя, так и дубинкой, и огнестрельным оружием.

Нет ничего дороже покоя простого труженика – эта истина была не только давно понята в ОЕ, но и успехом претворялась в действие. Нерентабельность общественного транспорта вводилась специальной статьей в бюджет, который рос год от года, перетекал в Президентский Фонд. И, поговаривали, объемы этого фонда были неимоверны.

Изрядная часть колоссального госбюджета уходила на содержание внешней и внутренней армии, служба в которой была престижна и высокооплачиваема. Четверть всего мужского населения страны была вольнонаемными армейцами. Одни служили на охране государственной границы, расстреливая и стращая пулеметными очередями озверелые дикие племена, периодически набегавшие из джунглей. Другие занимались понуканием и бичеванием рабов на плантациях Бывшей Сахары – и считали это ничуть не менее престижным, чем, например, охрана Дворца самого Президента. Третьи охраняли многочисленные порты, аэродромы, атомные и термоядерные станции. Четвертые служили в качестве корабельной охраны. Пятые патрулировали улицы, площади, парки и прочие общественные места города.

Городская полиция давно сделалась лучшим другом мирных горожан. Дорожная полиция, правда, вынуждена была изредка штрафовать нарушителей правил движения – и не потому, что те были пьяны, зловредны и бескультурны. Просто потоки непрерывно движущейся массы автомобилей не могли обходиться без сбоев не то чтобы по вине, а просто по нерасторопности того или иного водителя.

Нарушитель вызывался по рации, установленной в каждом автомобиле, съезжал на специальную полосу и сам подъезжал к полицейской патрульной машине или патрульной башне. Там ему вежливым тоном, с рукопожатием, выписывалась квитанция о нарушении, которую каждый водитель мог оплатить посредством спутниковой связи буквально тут же, в дороге.

Полицейский, вручив карточку, приветливо улыбался, желал счастливого пути и позволял двигаться дальше. Случаев вымогательства, шантажа, угроз и, упаси Боже, рукоприкладства уже несколько десятилетий просто быть не могло. Ведь по закону за это полагалась трехлетняя каторга на плантациях. Да и зарплата и уровень жизни служителей порядка были столь высоки, что и в голову никому не влезало вымогать взятки.

Но особым почетом, особой ответственностью и зарплатой пользовалась и вознаграждалась служба в так называемой Подледниковой Армии. Эта армия, естественно, имела множество подразделений, схожих с подразделениями Наземной Армии. Но специфика, естественно же, в подледниковых войсках была. Слишком уж с необычным элементом, приезжавшим не работать, а, мягко говоря, развлекаться приходилась дело иметь. Два входа в ледник, прилегающие к ним два аэродрома, вокзалы и автовокзалы, а также многочисленные тоннели подземки – также входили в компетенцию Подледниковой Армии.

Тоннели, рельсы, быстроходные составы, систему энергоподачи, а также две термоядерные станции надлежало содержать в идеальном порядке. И все это в экстремальных условиях – без солнечного света и богатого кислородом воздуха. Бойцов армии, стало быть, и отбирали, и готовили по-особому. Это были здоровые, психически уравновешенные ребята. Причем ввиду особого значения Парка Развлечений для державы бойцы эти, наблюдая вокруг себя вопиющий разврат, должны были сохранять полное хладнокровие, решительность, но! – без малейшего проявления агрессии. Это очень важный момент.

Однако в любой стране мира, во все времена и эпохи, существовали работы, которые не под силу выполнять нормальному человеку. Ведь человеческие возможности ограничены – сила, ловкость, скорость, быстрота реакций, а главное, страх, этот вечный человеческий повелитель и тормоз. Инстинкт самосохранения – вот что его рождает.

В негуманных обществах, в старину, в двадцатом веке и ранее с человеческим страхом, присущим любому воину, пытались бороться по-разному. Чаще всего – это алкогольное или наркотическое воздействие. Попросту – солдату перед боем, который в 9 случаях из 10 поведет к смерти, давали выпить стакан водки, а то и больше. Или для операций, требующих, кроме отсутствия страха, еще и высокой энергии, солдату вкалывали наркотики, причем специально изобретенные для этой цели.

Те жестокие времена давно канули в Лету. В ОЕ над солдатами никто и никогда не издевался, не применял психотропных средств. В то же время проблема действия на сверхвозможностях не исчезла. И в какое-то время, около тридцати лет назад, как раз в начале двадцать третьего века она была решена. Благо обезьян в джунглях центральной Африки расплодилось достаточно. И их приручили и обучили!

Но не следует думать, что эти животные сами по себе могут выполнять человеческие задачи. В длительных лабораторных исследованиях выявили участки мозга обезьян, которые можно было активизировать. Посредством вживления туда специальных радиоуправляемых устройств. И к 2235 году этим способом в ОЕ создали более трех тысяч «нео-обезьян», можно сказать – целую армию бойцов, выполняющих самые экстремальные задачи.

Животные со вживленными и управляемыми устройствами прекрасно овладевали навыками обычного солдата, имея при этом невероятную ловкость, силу, скорость реакции. А главное, они были полностью лишены страха. Взвод таких обезьян из тридцати особей мог справиться с целой тысячей обычных солдат при прочих равных данных (холодное и огнестрельное оружие, например). Но при условии, чтобы в специальных бронированных самоходках сидело 2–3 офицера, управляющих чипами в обезьяньих мозгах.

Несколько сот нео-обезьян было разбросано по гарнизонам, отвечавшим за порядок на плантациях ОЕ. Ибо эти скоты рабы имели свойство не слушаться. А поскольку терять им было, по сути, и нечего, то время от времени на сельхозугодьях вспыхивали очаги восстаний, подавить быстро и эффективно которые, дабы не расползлись они пожаром по всей территории, можно было только с помощью отрядов обученных обезьян.

Эти человекозвери решительным образом, на корню, гасили означенные очаги. Рабы, смеющие поднять восстание своими жалкими лопатками да мотыгами, были в буквальном смысле растерзываемы на куски. Нео-обезьяны с удовольствием бы и пожирали их мясо, не поступай из пунктов офицерского управления команды «отбой».

При сей команде агрессия стражей порядка исчезала в момент. А тогда, неообезьянами же, останки рабов грузились в специальные фургоны, где вместо бортов были решетки, и провозились по полям, виноградниками, садам и пастбищам, где изнемогали рабы и заключенные. При этом фуры имели надписи «Они не хотели работать», или же «Вот что бывает с восставшими», или «Это ждет каждого непокорного». После такой демонстрации останки не предавались земле, а свозились к южной границе и вываливались на специальную свалку за территорию ОЕ, где на них набрасывались пернатые и хвостатые падальщики.

Кстати уж, про диких животных, особенно – хищников. Разумеется, на плантациях и пастбищах ОЕ их появление было бы вопиющим. И хищники, а также неприрученные поедатели государственной травы были истреблены давно и безжалостно. Слоны и жирафы, а также бегемоты и носороги, не успевшие вымереть при наступлении ледника, – все они к тому времени были давно упрятаны в зоопарки. На них глазели дети. Те же, что выжили в джунглях центральной Африки, инстинктивно не подходили к границам ОЕ ближе, чем на сто километров. Их убивали и поедали дикие негры.

Интересно, что отлов горилл и шимпанзе проводился гориллами же и шимпанзе нового вида, то есть нео-обезьянами. Растущие повседневные и стратегические задачи государства были столь громадны, что требовали новых и новых супербойцов. А опаснейшие экспедиции в центр континента проводились именно с участием этих обученных обезьян. Они же ловили и брали в плен попавшихся заодно уж диких людей – негров разных племен. Впрочем, и в Азию для пополнения армии рабской силы снаряжались отважные экспедиции.

В городах же нео-обезьян закон воспретил содержать. После одного ужасного случая, когда вышедший из-под контроля по причине программного сбоя взвод этих свирепых бойцов выплеснул агрессию на мирных жителей. Хорошо еще, что недочеловеки стали зверствовать на самой окраине, а не в центре, – расстреливать мирные автомобили, вытаскивать из кабин водителей и пассажиров и разрывать их на части. Звезды Героя был удостоен один капитан, в течении 10 минут выправивший компьютерный сбой и превративший нажатием клавишей кровожадных хищников в неподвижные статуи.

Этот случай – а количество жертв достигло 13 человек – настолько потряс страну, что Президенту пришлось выступать сначала по телевизору три часа, а затем всю ночь с Трибуны пламенной Речью перед возмущенным народом. И народ был успокоен к утру. И обещано было ему, что ни одна нео-обезьяна больше не ступит за черту города.

С тех пор это как бы неукоснительно выполнялась. Впрочем, вынуждены сказать: сам же Президент этот закон и нарушил. Именно у него, до смешного боявшегося за свою жизнь, вечно опасавшегося заговоров, дворцовых переворотов и всякого вероломства, – именно в Президентский Дворец, тайно, «в нощи», в специальное подвальное помещение, был ввезен взвод нео-обезьян.

И только единицы людей, непосредственно управлявшие взводом, знали об этом. Это были в большинстве своем вернейшие люди. И если бы не вопиющие события, описываемые в этом романе, никто бы никогда не узнал, что Президент единственный раз в жизни нарушил данное народу честное слово. Пусть даже и в целях своей безопасности.

Но события произошли – и секрет потихоньку выполз наружу. Впрочем, о нем писали историки в своих неопубликованных трудах, рукописи которых по природному человеческому любопытству расходились среди людей. Причем – спустя лет двадцать после кончины этого президента. Уже наследниками эти длинные языки были укорочены проверенным способом – путем усекновения смышленых голов.

Но это уже к роману прямого отношения не имеет. Операция, затеянная Президентом во имя спасения Подледникового Царства, проводилась тайно, оперативно, решительно. И один Всевышний знает, как корил себя Президент за свою ложь, за то, что из-за нее пострадало столько невинных людей, столько пролилось крови! Сколько же ночей он не спал, сколько душевных мук перенес. Впрочем, в чужую душу не глянешь насквозь, а мемуаров господин Президент после себя не оставил.