Текст книги "Книга IV: Алый Завет(СИ)"

Автор книги: Михаил Злобин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)

Вот какие события предшествовали текущей патовой ситуации, когда Повелитель Преисподней, лишившись своего Сердца, сам не мог попасть сюда, равно как и его клевреты в их истинном обличии. Потому Сатана и швырнул меня в новое тело, дабы разрубить этот гордиев узел. В более плачевном положении во всей этой истории, пожалуй, оказался только сам Ворган. Покинуть Разлом он никак не мог, а реликвия Дьявола, вдобавок, веками уродовала его тело, подобно тому, как сущности демонов искажают плоть своих одержимых носителей.

– Не знаю, почему я еще жив, камбион, – тяжело покачало существо обезображенной наростами головой. – Я давно уже должен был иссохнуть и перестать существовать, но что-то держит меня здесь…

– Кажется, у меня есть версия, – тихо поведал я монстру. – Ты знаешь о том, какую роль тебе отвели люди в событиях минувших тысячелетий?

– Роль? Мне? – Почти искренне удивился мятежный Лорд. – Да что смертные могут знать о произошедшем? Я уверен, что никто из очевидцев той битвы не выжил, чтобы донести эти вести до потомков…

– Видимо, кто-то все же сумел…

Я коротко поведал Воргану о том, что его вот уже которое поколение боготворят и считают защитником этого мира, спасшего его от вторжения Дьявола. О том, что вокруг его имени возведена целая религия. Что ему поклоняются, как Великому Стражу, командиру Небесной Тысячи и покровителю, что бережет мир на планете. И эти новости искренне удивили первородного демона.

– Невероятно… – сипло выдавил он из себя. – Какая же все это несусветная глупость. Видели бы эти болваны свою Небесную Тысячу, которая пикировала на строй их предков и разрывала когтями людей вместе с лошадьми… Выходит, это смертным червям я обязан столь длительной агонией?

– Это только мое предположение, – открестился я от его выводов. – Ведь вполне возможно, что это вера твоих последователей дает тебе силы существовать.

– Какая злая ирония, – сипло хмыкнул Ворган. – Они поклоняются мне, но этим самым обрекают меня на вечные мучения…

– То же самое делают и демоны с людскими душами, – равнодушно пожал я плечами. – Это ли не справедливость?

– Ты еще слишком юн, камбион, – осуждающе пробулькал демонический патриарх. – В тебе все еще довлеет человеческое начало, потому ты и пребываешь в таком заблуждении. Запомни, не существует никакой справедливости. Есть только одно право – право сильного.

– И куда тебя завело это право, Ворган? – Смело бросил я в лицо изменнику. – Это ведь встреча с совершенными людьми в конечном итоге обрекла тебя на подобное жалкое существование, так что большой вопрос, кто из нас заблуждается.

– А теперь в твоих словах мне слышится безжалостная демоническая бескомпромиссность. Ты очень странный, камбион…

– Таким меня сделали твой бывший Повелитель и его ярые помощники, – поделился я. – Здесь тоже нечему удивляться.

– Что же, я не стану с тобой спорить, молодой демон. Ты ведь пришел сюда за этим? Так забирай, избавь меня от тяжкого бремени…

Груда плоти треснула, плеснув во все стороны жидкой темной слизью. Ворган с титаническим усилием протянул в мою сторону нечто кривое и уродливое, в котором узнать руку не сумел бы даже самый великолепный знаток демонической анатомии. А в этом перекрученном и изувеченном отростке оказался зажат обычный обломок черного камня.

Несмотря на общую неприглядность сего предмета, во мне сразу же шевельнулось узнавание. Я не мог быть уверенным в этом на сто процентов, но тем не менее, откуда-то во мне зародилась истовая убежденность, что именно из этого материала сотворен обелиск в моей душе. Неужели, Сердце Дьявола это есть ни что иное, как осколок его собственной души?

– Ты думаешь, что я возьму его? – Не сдержал я иронии в голосе. – Хочешь, чтобы рядом с тобой поселилась еще одна уродливая мясная куча?

– Разве не за этим тебя сюда послал Мессер? – Резонно возразил мне Ворган.

– Скорее, он хочет, чтобы я зарядил его реликвию и открыл портал для него. Какой ему будет прок от неподвижного медленно истлевающего полутрупа?

– И ты намерен исполнить повеление Владыки? – С какой-то подначкой поинтересовался адский патриарх.

– А какой у меня выбор? – Вернул я ему вопрос.

– Ты мог бы завершить то, что начал я, камбион…

Признаюсь, меня такой поворот разговора весьма обрадовал, хоть виду я и не подал. С самого начала меня подмывало поговорить об этом. Но я не решался, пока не узнал о тех событиях, которые произошли тысячи лет назад. Лишь убедившись, что Ворган не хранит верность Повелителю, я мог позволить себе затронуть столь щекотливую и опасную тему, но не знал, как к этому подвести. А тут изменник сам заговорил об уничтожении своего сеньора.

Интересно, что же он мне сможет предложить?

Глава 3

– И как же я это сделаю? – Подбавил я в голос скепсиса, чтобы спровоцировать Воргана на бо́льшую откровенность. – По сравнению с Асмодеем или даже с тобой, я даже не слаб, я ничтожен. И уж точно не смогу долго выдерживать напора этой дьявольской штуковины.

– Даже по сравнению со мной?! – Впервые с начала нашего разговора Ворган, казалось, вышел из себя. – Камбион, ты оскорбляешь меня своими сравнениями! Я – представитель первых демонических поколений. Я истинный патриарх Преисподней, равных которому нет и не могло появиться!

– Откуда такая убежденность? – Продолжил подначивать я демона, снова отмечая наличие у него болезненного честолюбия. – Что ты мог знать и видеть в этом усеянном костями ущелье? Ты даже не ведал, что стал для смертных божеством, хотя это происходило прямо у тебя под носом.

– Я знаю, потому что без этого, – перекрученная рука Воргана едва заметно качнулась, – Мессер не сможет создать никого, хотя бы отдаленно похожего на меня. Все те, кто обладал большей силой либо пали в бесплодной попытке захватить мир сверхлюдей, либо были уничтожены мной на этой самой земле. От тех же вырожденцев, что оказались настолько слабы, что даже не участвовали во вторжении, не могло появиться ничего путного!

– А как же мать демонов, испившая крови Дьявола? – Подпустил я сомнения в голос. Уж кто-кто, а Асмодей не производил впечатления слабака-вырожденца. – Разве она не способна породить новое сильное потомство?

– Самайну никто не видел с самого начала времен! – Почти яростно рыкнул Ворган. – Скорее всего, она не смогла долго уживаться с той силой, которую вложил в нее Мессер, и давно уже сгинула. Я уверен, что я последний ее сын.

– Ладно, допустим, – покладисто согласился я. – Но что это меняет?

– Это меняет многое, камбион, – внезапно голос патриарха стал походить на заговорщицкий шепот. – Ты говорил, что слаб? А хочешь, отведать вкус истинного могущества? Такого, что этот твой Асмодей покажется тебе всего лишь назойливым тараканом?

– Ты хочешь, чтобы я…

– Пей мою кровь, молодой демон! – Жарко перебил меня Ворган. – Забирай ее всю! До последней капли! Мне плевать, как ты распорядишься моей силой, и что будешь делать потом! Просто избавь меня от этих мучений!

Мятежный Лорд посмотрел на меня с плохо скрытой надеждой во взгляде. Может быть в далеком прошлом он был великим интриганом, обманувшим даже Дьявола. Но сейчас, спустя тысячелетия одиночества в чужом мире, его разум определенно претерпел изрядные изменения.

Я ничего не ответил ему, и он воспринял мое молчание за колебания.

– Подумай, камбион! – Принялся он убеждать меня. – Владыка наверняка не будет ожидать, что я пойду на такой шаг. Он явится в этот мир, чтобы забрать свое Сердце у новорожденного Искателя Боли, а встретит истинного патриарха! Ты сможешь осуществить то, чего не получилось у меня. Хочешь, навеки избавиться от рабского ярма на своей шее?

– Ворган, не пойми меня неправильно, – попытался я быть тактичным, – но ты уже однажды недооценил своего Мессера, а теперь разлагаешься здесь, не в силах даже встать на ноги. Я не хочу повторить твоей участи.

– И что же? – Презрительно прохрипел патриарх. – Ты будешь до скончания времен прислуживать чернокрылому?! Это и есть предел твоих мечтаний?

И тут я на самом деле задумался. А чего же я хочу? Будучи истязаемым грешником, я мечтал о покое. И Князь Тьмы даровал мне его. Больше я не вернусь на круги Ада в качестве дичи. С черным обелиском посередь своей измученной души я стану одним из тех истязателей, которых столь яростно ненавижу сейчас. Рано или поздно, но время изменит мою личность, уничтожив все то перекрученное нечто, что наросло во мне за вечность страданий. Через года, века или тысячелетия демоническая природа все же возьмет верх надо мной, в этом не могло быть сомнений. Так что я просто пытался смириться.

Но сейчас изменник предлагал мне еще и иной путь. Поглотив его суть, я мог бы вечно жить в этом мире среди людей, подпитываясь их душами. Целая планета, населенная смертными – это поистине огромная кормовая база для одного единственного демона. Я мог бы встать во главе прогресса, провозглашать эпохи, созидать империи и двигать науку. Может быть, мне бы удалось открыть новые вехи развития для человечества или указать ему неведанные ранее пути для закалки своего духа. И все это взамен на регулярные жертвы, подпитывающие меня.

Если отбросить моральную сторону вопроса и не принимать во внимание мину отложенного действия в виде осколка души Дьявола, то звучало все это весьма заманчиво. Однако надежды на то, что он смирится с такой утратой у меня не было ни малейшей. И какую лазейку в мироздании он отыщет в следующий раз, когда поймет, что грешник в теле мальчика Данмара решил играть в собственную игру, я даже не мог предполагать.

С другой же стороны, я мог вернуться под черное крыло Сатаны, но уже не одним из слабых Искателей, какие несметными ордами бродят по адским доминионам. А стать кем-то вроде начинающего Барона Преисподней, и получить при этом во владение свой собственный лен, на котором стану настоящим царем. А почему нет?

Но, говоря начистоту, меня не прельщал ни один из этих вариантов, потому что все они оказались связаны с принятием демонической ипостаси. Я не желал становиться озлобленным и жестоким монстром, единственным удовольствием которого будет причинение мук и страданий. Мой разум теперь грезил поиском той сказочной земли, где люди по силе равны богам. Но, опять же, чтобы попасть туда, мне понадобится Сердце Владыки. Без него я даже не имею понятия, каким образом можно пробить барьеры, разделяющие миры. Так и что же мне делать? Какое решение принять?

Круг замыкался. В любом из вариантов камнем преткновения лежал осколок души Мессера. Даже если я попытаюсь стать кормчим здешнего человечества, мне предстоит решить, что делать с Сердцем. Каким-то образом я должен запрятать его туда, где никто и никогда не отыщет. Иначе каждую ночь буду вздрагивать от предчувствия, что Дьявол вернулся в этот мир. А если оставлю при себе, то мне останется лишь гадать, в кого меня превратит его близость. Бездна бы пожрала всех этих демонов и их предводителя! Как же мне все это осточертело!

Естественно, внешне я никак не проявлял одолевающих меня колебаний и нерешительности. Привычка идеально контролировать свою мимику и движения прочно въелась мне в подкорку за несколько лет игры в аристократа. И хоть этому полмертвому Лорду сейчас было явно не до моей актерской игры, на всякий случай я все равно не спешил ему открываться. Какая бы кошка не пробежала между ним и Мессером, сей факт не делал для меня союзником это отродье.

– Мне придется оставить тебя здесь, Ворган, – поделился я с мятежным патриархом, – потому что я еще не готов. Ни принять свою сущность, ни забрать Сердце.

– Нет… нет! – Потемневшая груда плоти затрепыхалась, словно намеревалась приблизиться ко мне. И хоть у пленника Разлома не получилось сделать и шага, я на всякий случай отступил чуть подальше от него. – Ты не можешь оставить меня здесь, камбион! Разве ты не слышал, что я тебе предложил?! Сила, власть, могущество! Забери их и стань тем, кому не будет равных!

– Что толку от этой силы, если я останусь смердеть тут неподвижным полутрупом?

– А-а-а-а-а-а!!!

Вместо ответа, Ворган исторг из себя полный горя и отчаянья крик, который эхом заметался меж отвесных стен ущелья. В этом вопле звенела такая всепоглощающая тоска, что на жалкую долю секунды я даже испытал сочувствие к этому чудищу. Да, демон, я тоже знаю, как это больно, когда умирает надежда. Твой бывший Повелитель постарался, чтобы я через это прошел.

– Я вернусь, ведь Дьявол не простит мне, если я ослушаюсь его приказания. Ты ждал тысячи лет, Ворган, подождешь и еще немного.

С этими словами, я расправил крылья и громким хлопком подбросил себя в воздух. Нечестивый узник что-то кричал мне вслед, но я не слышал, да и не собирался слушать его. Мне предстояло очень хорошенько поразмыслить над своими дальнейшими действиями. А заодно и подумать, как притупить полыхание собственной Анима Игнис, потому что ее жар очень мешал сосредоточиться.

* * *

В Махи я вернулся под покровом ночи, как распоследний вор. И, как оказалось, перестраховывался весьма не зря. Едва я вышел на связь, как Кара тут же телеграфировала мне, что в первом кольце города царит какое-то нездоровое оживление. Городская стража и аристократы просто сбились с ног в попытках разыскать одного юного Аколита, не так давно одолевшего Магистра Иматирос. И причины этого внезапного интереса мне были предельно ясны.

Совершенно очевидно, что мною заинтересовался Его Высочество Иилий, и теперь у меня могут возникнуть определенные трудности с передвижением по городу. Да и в Дивинатории, раз уж на то пошло, мне тоже появляться не стоит лишний раз, ведь там искать станут в первую очередь. Поэтому, если я не собираюсь безвылазно сидеть в своей комнате, забаррикадировавшись на все запоры, мне срочно требовалось подыскать для себя парочку убежищ. Представать пред очами Императора Исхироса в качества простолюдина было бы большим упущением с моей стороны. Ведь по какому сценарию пойдет в этом случае наше общение, спрогнозировать не составляло никакого труда. Скорее всего, меня бы просто попытались сломать и выбить силой подробнейшие инструкции и знания об искусстве метания молний. И как правитель потом решит поступить с искалеченным тельцем несчастного Аколита, ставшего теперь уже ненужным, известно одному только Ворга… кхм… одному Иилию.

Но зато вся эта ситуация, если правильно ее обыграть, дарила мне прекрасную возможность манипулировать аристократическими родами. Для этого нужно было только провести небольшую подготовку, после которой я вполне в состоянии подмять под себя всю имперскую провинцию.

Ну что же, значит, мне ничего не остается, кроме как придерживаться своей старой стратегии. Обнаружение в Разломе древнего пленника мало что изменило в моих планах, зато открыло новые горизонты. Если Дьявол явится в этот мир за осколком своей души, то могу ли я попытаться его уничтожить? Вероятно, что могу, особенно если он ожидает встретить тут молодого полудемона, а встретит монстра, упившегося кровью первородного патриарха. Но вот найду ли я в себе смелость для такого подвига? Даже и не знаю…

Впрочем, об этом пока еще рано думать. Чтобы напитать Сердце Сатаны энергией, мне предстоит истребить немало невинных соплеменников Данмара. Как знать, может именно это злодеяние и определит мое место? Сумею ли я после учиненного кровопролития сохранить хоть что-нибудь человеческое в себе? Если кинусь претворять в жизнь эту затею лично, то очень сомневаюсь. Но а что если сотворить все это чужими руками, став всего лишь катализатором социальной реакции? Полагаю, что в этом случае шансов на сохранение остатков моей души будет гораздо больше. Но пока все эти мои предположения писаны вилами по воде, и чем все обернется на самом деле покажет только время.

Еще Кара сообщила, что возникли некоторые проблемы с моими самыми первыми подчиненными. А точнее с одним Чаком. С тех пор, как орденцы начали устраивать облавы на моих пастырей, его обуял истовый страх. Он испугался того, что находится так близко к истокам многочисленной организации, которая в одночасье из уличной банды превратилась в фанатичную секту. И девушка просила у меня разрешения устранить это слабое звено.

Я, в целом, не возражал, полагая, что на данном этапе эта парочка уже выработала свой ресурс полезности. Они были для меня ценны, когда собирали оборванцев в единый кулак по злачным местам города. Однако в дальнейшем, похоже, больше тормозили и упирались, труся идти вперед. Но невзирая на это, я все равно решил дать Чаку последний шанс. Взявшись за сигнальный кристалл, я отправил короткое сообщение: «Постарайся его успокоить. Скажи, что скоро охота закончится. Если не поможет, действуй по обстановке».

Как только камушек мигнул ответным сигналом, оповещая меня о том, что мое послание принято и расшифровано, я направился к выходу из комнаты. Да, пожалуй, уже пора бы положить конец гонениям на вестников новой веры. А это будет затруднительно сделать, сидя в четырех стенах.

* * *

– Так ты и есть Аколит Данмар? – Суровый рослый воитель в черной броне изучающе смотрел на меня сверху вниз, сложив на груди могучие руки. Габаритами этот пес войны не сильно уступал Асталу, а вот по тяжести и пронзительности взгляда мог дать тому тысячу очков вперед.

– Да, экзарх, – смиренно склонил я голову. – Спасибо, что согласились выслушать.

– Это мой долг, как служителя Воргана, – сухо ответил жрец. – Один из послушников передал мне, что у тебя есть сведения о ковенах еретической секты?

– У меня есть гораздо больше, экзарх. Я готов рассказать о том самом ангеле, возвращение которого они славят.

Выражение лица храмовника не изменилось ни капли, если не считать опасного прищура глаз.

– Говори, – коротко приказал он.

– Я молю простить меня, но это слишком ценная информация. Я готов озвучить ее только на собрании экзархата Ордена, перед всеми патриархами.

– Не забывайся, мальчишка, – грозно предостерег меня приспешник Великого Стража. – Это весьма серьезный вопрос. За любую утайку ты можешь оказаться не на священном совете, а в допросной. И тогда тебя не защитят никакие личные заслуги и особые умения!

Вот даже как! Не думал, что орденцы следят за возней высокородных. Но, видимо, моя громкая победа над главой Иматирос достигла даже их ушей. Выходит, этот воитель совсем уж бесстрашный. Угрожать тому, кто способен сразить его одним разрядом Искры – это нужно быть либо полным глупцом, либо очень сильно верить в собственные силы. И на безумца, признаюсь, экзарх не походил совсем. Однако же и Мэрак, выходя со мной на Поединок Жизни, свято верил в свою победу. Так что убежденность черного воителя еще ни о чем не говорила.

– Прекрасно это понимаю, – подбавил я в голос немного упрямства, – но пытки можно перенести. Пусть и не всегда целиком. А вот если мои сведения каким-либо образом попадут в неблагонадежные руки, этого я уже не переживу. Поэтому, прошу внять моим словам, экзарх. Говорить я буду лишь единожды, и лишь на собрании Ордена Костяного Меча.

– Ты дерзок, Аколит, – будто бы с каким-то потаенным одобрением отметил жрец. – И я не вижу ни одной причины, которая мешала бы мне передать тебя прямо сейчас в руки инквизиторам.

– Хотите я вам эту причину назову? – Невозмутимо склонил я голову набок и без намека на страх посмотрел в волчьи глаза храмовника.

– Попробуй, мальчишка. Любопытно будет послушать.

– Если вы попытаетесь выбить у меня информацию силой, то не услышите вообще ничего.

– Слова самонадеянного юнца, который не знает, что такое настоящий допрос.

Впервые с начала нашего разговора на каменном лице жреца мелькнули какие-то намеки на человеческие эмоции. Он вроде бы даже усмехнулся краешком губ, но это мимическое движение оказалось столь ничтожным, что сказать с уверенностью, не почудилось ли мне это, было сложно.

– Смею предположить, экзарх, что об этом я знаю побольше вашего, – закинул я удочку, в надежде подтвердить свою теорию, что Искра тех, кто считает себя последователями Воргана, определенным образом влияет на их разум. – Когда вам в последний раз было по-настоящему больно?

– Мы сейчас говорим не обо мне, а о том, что ты знаешь о еретиках, – не пошел у меня на поводу храмовник.

– Нет, прямо сейчас вы немного отклонились, пытаясь запугать меня кровавыми застенками Ордена.

Я гордо расправил плечи и под недоуменным взглядом воителя поднял на уровень глаз свою ладонь.

– Смотрите, почтенный жрец, и не думайте, что я склонен к преувеличению.

Растопырив пальцы, я схватил собственный мизинец и медленно начал отгибать его до тех пор, пока не раздался громкий протяжный хруст. Он звучал почти так же громко, как на пиру, когда у жаренного гуся отламывали ногу. И да, это было весьма больно, но не более того. Любой средней руки лекарь подлатает меня за считанные дни, так что и переживать по такому ничтожному поводу совсем не стоило. Та же Эония Эстуан собрала мои переломанные после дуэли с Мэраком кости меньше, чем за седмицу. А в этот раз, возможно, я и вовсе справлюсь сам. Мне же и самому нужно практиковаться в целительстве. Ведь чем больше я в этом поднаторею, тем разрушительней станут мои молнии.

Храмовник смотрел на меня с прежним бесстрастием. На его лице, точно так же, как и на моем, не дрогнуло ни единого мускула. Однако в глубине взгляда жреца поселился тусклый огонек неуверенности. Если раньше он не воспринимал меня всерьез, полагая, что может шантажом заставить выложить все, что мне известно. То теперь, после такого демонстративного пренебрежения к боли, он явно засомневался.

Отпустив свой сломанный палец, который так и остался в неестественно вывернутом положении, я взялся за следующий и повторил все то же самое. Медленный поворот, хруст, болезненная волна, жаром ошпарившая нервы. Но на моем лице оставалась маска все того же мертвенного спокойствия.

– Теперь вы верите, что инквизиторы не добьются от меня никаких признаний, жрец?

– Ты недооцениваешь моих братьев, мальчишка. Они умеют развязывать даже самые упрямые языки. Но я не стану отрицать, все же ты сумел меня удивить.

– У меня есть еще кое-что, что поможет вам принять правильное решение…

– И что же это? – В глазах храмовника на долю мгновения мелькнул искренний интерес, но сразу же пропал. Все-таки уровень самоконтроля у слуг Великого Стража был поистине безмерный. Мне даже интересно, так же ли они невозмутимы там, за гранью жизни, когда попадают в лапы к Дьяволу? Или сумеют ли они сохранить хладнокровие, если открыть им тайну того, кем на самом деле является их защитник?

– Насколько я слышал, паладин Месиз недавно прибыл в Махи? – Начал я издалека, прогоняя неизвестно чем навеянные мыслишки.

– И какое отношение высочайший экзарх имеет к тебе? – Вернул мне вопрос воин.

– Самое прямое. Я встречался с ним на Диком континенте, и стоял плечом к плечу на стене, когда гибла пятая застава.

Орденец в очередной раз за нашу беседу позволил себе проявить сдержанную пародию на удивление, но уточнять ничего больше не стал. Было очевидно, что его крайне поразили мои слова. Еще бы, безусый юнец, который прожил меньше, чем иной пес войны держал меч в руках, а уже успел побывать в худшем месте на этой земле. И не просто туристом, а попал в самую мясорубку, которую не пережили сотни его братьев.

– Спросите у него совета, – дожимал я откровенно уже сомневающегося мужчину, – и он наверняка скажет, что меня следует выслушать.

– Твой язык острее моего клинка, мальчишка, – фыркнул жрец после непродолжительных раздумий, и я понял, что он сдался. – Будь по-твоему. Я передам твои слова братьям.

– Благодарю, экзарх. Надеюсь получить от вас ответ в ближайшее время…