Текст книги "Рождение легенды (СИ)"

Автор книги: Михаил Юргин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)

Рождение легенды.

Глава 1. Необычный ребёнок

«Улыбнись, птенчик, когда читаешь это. Использование информации, содержащийся на этих страницах, лежит исключительно на твоих плечах. В первых главах рассказывается о нашем путешествии с твоей матерью, в то время как вторая половина раскрывает знания, которыми я стремился поделиться с тобой, но не успел. И пусть это будет главным из них – моя гордость за тебя не знает границ».

Люди светятся. Это Жу Го знал точно. Разными цветами и силой, но светятся. Поджидающие его горели тускло. Очень.

Деревенские дети не особо дружили с ним, ведь он рос мелким и с хорошими родителями. Потрясающими родителями, которые не заставляли работать днями напролёт и не били. Никогда. Мао Ань рассказывал, что за это их можно сразу в сан великих предков записывать.

В общем не любили его и никто не играл с ним, кроме того же Мао Аня. Но сейчас его поджидала целая толпа детей, спрятавшись в кустах.

Взглянул на корзинку. Она светилась цветными огоньками из-за собранных трав. За такую не зазорно у мамы имбирных пряников попросить. Но для этого нужно попасть домой.

– Эй, вылезайте оттуда. – крикнул Жу Го в сторону кустов, но никто не отозвался и тогда добавил. – Сами напросились. Синус, косинус, дискриминант...

Парень специально растягивал страшные слова, про которые ему рассказывал отец на уроках. Он заверял, что они как-то связаны с цифрами, но Жу Го не обмануть – это страшные заклинания. Дети в кустах похоже думали также. Они быстро вывалились из своих укрытий.

Ли Тай Ло зло зыркал на парней. Очевидно они выдали их засаду смешками и дёрганьями. Такое дело испортили! Рядом стояла Фэн Фэн, но она ни в чём не виновата. Точно.

Он встал перед Жу Го и усмехнулся, ведь был на голову выше, а значит – старше. И ничего, что тот знал волшебные словечки. Отец говорил ему, что это чепуха.

– Ну и зачем вы там спрятались? – устало спросил Жу Го. Он просто мечтал поскорее вернуться домой, но у ребят какое-то важное дело. Не зря их тут целый десяток собрался. Раньше Жу Го их не видел, но и деревня у них большая.

– Эй, где же твои манеры? Разве отец не учил тебя здороваться со старшими? – уверенно сказал вышедший вперёд парень. Он был высок, но на взгляд Жу Го толстоват, но и сиял ярче остальных. Жу Го не мог отделаться от мысли, что он выглядит знакомым.

– Ты же сын углежога, Ли...

– Ли Тай Ло! – Перебил толстяк, выпятив грудь.

– Да, да. Я совсем забыл. – Жу Го усмехнулся. – Нам обоим по десять лет, не так ли?

– А это неважно. Я выше – значит старше. – сказал Ли Тай Ло оглядывая хихикающих сзади него детей. – И прекращай своими заклинаниями бросаться. Мне папка рассказывал, что это всё враньё, стариков пугать.

– Ну да. Мне папа также говорил... – проболтался Жу Го и тут же пожалел об этом. – Он кстати ждёт меня у подножья. Так что...

– А ну стой, мелкий!

Дети жестоки. А толпа детей жестока десятикратно.

Подобрал полную корзину и надел на спину, стремясь поскорее обойти ватагу. Пряники, думай о пряниках.

Жу Го почти прошёл через толпу, как кто-то потянул его. Даже не так. Дёрнул из-за всех сил. Жу Го устоял. По нему не скажешь, но он сильный. До странности – как сказали родители, когда он их подслушал. Но что-то было не так.

Второй толчок и ручка корзинки с хлопком оторвалась. Парень оглянулся. Корзина валялась на земле, сияющие травы калейдоскопом рассыпались по пыльной протоптанной дорожке.

Толпа заохала и вперёд выпрыгнул дурашливый мальчишка. Он начал топтать травы, подзывал остальных, приговаривал:«Вот тебе, малявка!»

Жу Го не думал, что он один против шести. Что он меньше, чем его противник. Что отец всегда запрещал драться. В нём проснулось что-то, от чего пара мальчишек и единственная девчонка Фэн Фэн просто убежали.

Он набросился на того, кто топтал травы и повалил его с ног. Краем сознания понимал, что со всеми не справится, но этого уродца отметелит.

За всю свою недолгую жизнь Жу Го ни разу не дрался по-настоящему. Перекидывался камнями с какими-то девчонками – да. Шутливо боролся с Мао Анем – да. Убегал от злых мальчишек постарше – тоже да. Никогда не сбивал кулаки в кровь, не получал таких болезненных ударов, не чувствовал вкуса крови из собственных разбитых губ. Его родители пришли бы в ужас, если бы увидели яростную решимость в глазах своего сына, когда он готовился нанести новый удар.

Дети глумились, задорно били и пинали Жу Го, пока тот боролся с дурачком из их толпы.

Но по мере того, как потасовка становилась все более ожесточенной и лицо другого мальчика было залито кровью, их детское веселье сменилось беспокойством. Они попытались вмешаться и оттащить Жу Го, но он держался словно переплетенный плющ, который не поддавался даже их объединенной силе.

Ледяное звериное дыхание защекотало его ухо, отчего по спине побежали мурашки. С чувством ужаса он оглянулся и увидел знакомый силуэт, отливающий золотом. Прежде чем он успел осознать происходящее, острая боль пронзила его череп, заставив в агонии рухнуть на землю.

С затуманенным зрением и пульсирующей болью в голове Жу Го смутно слышал, как неподалеку бегают дети.

Он на миг закрыл глаза, а затем попытался встать. Его одежда, купленная недавно у речных торговцев, порвана и покрыта грязью. Лихорадочно оглядевшись, не увидел ни детей, ни золотистого силуэта среди деревьев и бамбука. Вместо этого на земле валялись порванные грязные травы, потерявшие весь свет и толстая ветка, которой его приложили.

По щекам побежали слёзы. Но это нормально. Мама говорила, что в них ничего стыдного нет.

«Так не пойдёт. – подумал Жу Го, вспомнив о Маме. Он подобрал чудом уцелевшую корзинку. – Гады... *всхлип* Я ещё больше трав соберу... А потом будут пряники».

***

Мастерская, как любовно называл свои владения Жу Лан, источала сногсшибательный аромат.

Несмотря на вонь, Жу Лан оставался невозмутимым. Вскоре раствор остынет и время постепенно устранит смрад. Этот процесс включал в себя добавление ароматических масел в нужный момент, чтобы замаскировать любые затяжные неприятные запахи. Последняя работа Бай Ли, состоящая из сладких цветочных ноток, придала неожиданный оттенок его обычному продукту. В торговой палате потребовали ещё.

Он вошел в соседнее помещение и плотно прикрыл дверь.

Эта комната была значительно длиннее, и в ней стоял длинный стол с десятком тонких уровней сеток по всей его высоте. Мужчина единственной рукой снял матерчатую повязку с лица и глубоко вздохнул. Неподалеку в двух котлах все еще остывал почти готовый раствор, а жилистый и загорелый Мао Ань помешивал их специально изготовленным «миксером». Старик У не спускал глаз с парнишки, часто останавливая его и проверяя температуру пальцем. Сколько раз повторять, чтобы ты этого не делал, старик?

– Сто раз говорил, обожжешься ведь! – грозно сказал Жу Лан, подходя к котлам. Мальчишка аж вздрогнул от внезапного рыка, а старик У лишь отмахнулся, скривив недовольную морду. Затем он постучал по одному из котлов и указал пальцем на длинный стол.

– Уже заливать? Уверен? – поднял бровь Жу Лан, но старик уверенно кивнул. – Ладно, сейчас всё подготовлю. Мао Ань, отдохни.

– Да я не устал совсем, господин Жу Лан. – ответил парень, но вертеть ручку миксера перестал. Смышленый, парень. Жалко, что Жу Го здесь не может работать.

Он скривился в этой мысли, но быстро пришёл в себя, как услышал быстрые шаги по направлению к цеху. Походка знакомая, Жена идёт. Но зачем?

– Как душно. – пожаловалась Бай Ли, впуская свежий воздух в помещение. Статная, как и всегда, но что-то её взгляде показалось тревожным. За столько лет Жу Лан научился подмечать когда любимая волнуется. Мао Ань и старик У почтительно поздоровались. Ха! Ему они такого уважение не проявляли.

Он уловил у ворот их владений другие голоса и улыбка пропала – там собралась целая толпа. Старик и мальчик даже не подозревали о них. Он повернулся к Бай Ли и спросил:

– Кого там нелёгкая принесла?

– Посольство от родителей. Говорят, что Жу Го побил кого-то. Тебя просят. – обиженно сказал жена. Видно, пыталась сама всё решить, но люди потребовали “хозяина” дома. Глухая деревня, что с неё взять. Но поэтому они с Бай Ли и выбрали её.

Раздался заливистый детский смех. Он обернулся на Мао Аня и тот виновато извинился. Похоже, не поверил, что Жу Го мог такое исполнить.

– Выпейте чаю, пока я не разберусь там. – сказал Жу Лан, прежде чем отправиться разбираться с суматохой на улице.

Мастерская располагалась довольно далеко от их здания, где они жили, с подветренной стороны. Нужно было пройти пешком большую часть поместья, чтобы добраться до недовольных гостей. Расположенное на вершине холма, откуда открывался захватывающий дух вид, и изолированное от деревни, оно представлялось не близким для посетителей. Они не решались идти ради чего-то банального и в текущей ситуации это давало понять Жу Лану, что дело серьёзное.

Он подошел к дому и окружающим его хозяйственным постройкам, которые когда-то были украшены великолепным персиковым деревом, теперь обгоревшим и засохшим. У его подножия торчал каменный алтарь, на котором курились благовония, а на вершине виднелось подношение в виде вина. Он задумчиво посмотрел на алтарь, прежде чем двинуться дальше.

Сам дом стоял севернее персика. Он был двухэтажным, со скатной черепичной крышей, украшенной гребнями в виде драконов. Богато для этих мест. Так думал он и Бай Ли когда покупали этот дом. Они поначалу сомневались, но отапливаемый пол, личный колодец и другие блага всё же перевесили желание не выделяться. На восточной стороне находился домик поменьше, который жена тут же забрала под аптеку, а желание Бай Ли – закон. Бумажный цех всё равно туда не поместился бы.

Наконец он достигнул ворот.

Толпа нетерпеливо шумела отдёргивая своих детей. Они все до одного были потрёпаны. Ссадины и синяки на лицах, а одежда порвана.

– Господа, Я Жу Лан, хозяин этой усадьбы, приветствую вас. – Он склонился в поклоне, сжимая руку в почтительном жесте. Насколько это возможно с одной рукой.

Толпа слегка притихла; некоторые ответили на приветствие кивком, в то время как другие беспокойно топтались на месте, ожидая нетерпеливо. Но чего?

– Приветствую тебя, Жу Лан. Я, Ли Шен представляю возмущённые семьи, стоящие перед тобой. Наших детей покалечил твой сын. И мы требуем, чтобы ты заплатил за их испорченные одежды и лечение.

«Ах вот чего они так ждут». – подумал Жу Лан. Он знал Ли Шэна. Это деревенский углежог, тоже не местный. Он и сам брал у него уголь. А этот здоровяк с разбитой губой и порванном халате его сынишка. Жу Го сильный мальчик, хоть по нему и не скажешь, но оглядывая всех побитых детей, Жу Лан не верил, что это сделал его сын. Кстати о нём.

– Это очень серьёзные обвинения Ли Шэн. И в них тяжело поверить. Один маленький мальчик против ватаги ваших детишек... Мне нужно услышать, что скажет мой сын. Где он?

Родители смущенно огляделись, стало очевидно, что Жу Го нигде нет.

– Где Жу Го? – размеренно повторил он. Ли Тай Ло уже хотел что-то поведать, но Ли Шэн не дал.

Ли Шэн снисходительно усмехнулся, заявив, что его сын, скорее всего, прячется из-за страха наказания.

– Он всего лишь ребенок, – объяснил Ли Шэн, в то время как другие родители кивнули в знак согласия. – и солжет, чтобы избежать наказания.

– В отличие от некоторых, он не врёт. – сказал Жу Лан и доброжелательно добавил. – Но в чём-то ты прав. Наверное, он спрятался где-то у горы. – Тогда... – А там могут быть дикие звери. Поэтому я иду его искать. – Сказал Жу Лан, проходя мимо растерянных родителей.

Мужи было попытались его остановить, но быстро осеклись под тяжёлым взглядом голубых глаз. Вид у него был экзотичный, а потому его побаивались. И что, что калека, если на пару голов выше всех собравшихся и также широк.

– Завтрашний день все решит. Можете пока взять лекарство для детей у Бай Ли.

– Вы думаете, можете всех запугать? – не унимался Ли Шэн. – Я подам жалобу! В канцелярию Данвея!

– Да помогут вам предки, если с ним что-то случилось... – уходя прошептал калека. Спокойно, как бы в никуда, но людей проняло. Да так, что те, кто поумнее, поспешили уйти.

***

Жу Го никогда не поднимался так высоко в гору.

Дышать стало тяжелее. Казалось, что атмосфера переливается лучезарным светом, похожим на тот, который Жу Го видел у людей. Это было забавно. Он не был уверен, было ли это от разреженного воздуха или от того, что он ударился головой ранее. К счастью, кровотечения, похоже, не было.

В сияющем воздухе, ему стало тяжело разбирать огоньки лечебных растений. Несколько раз он натыкался на цветы, которых раньше не видел. И это несмотря на то, что он собирал травы уже пару лет!

Мама научила его, что разные растения требуют разных методов сбора урожая – у одних нужно выкапывать корни, а у других срезать определенные части. Он не решался прикоснуться к незнакомым цветам.

Нога наткнулась на твёрдую преграду и Жу Го упал, вцепившись в корзинку.

«Фух... целёхонькие, – подумал он, проверив корзину, а затем встал и размялся. – И я тоже цел... *Ай* ...Почти».

Парень потёр ушибленное колено и оглянул препятствие. Груда булыжников образовала пирамидку (уже не такую ровную, как до столкновения), а сверху лежал старый отрезок ткани, украшенный иероглифами. Это явно талисман

Жу Го попытался прочитать начертанные на нём слова. Без сомнения это погребальный талисман, а пирамидка была памятником. На поверхность всплыли воспоминания о том, как они с отцом случайно наткнулись на похоронную церемонию. Даосские маги, одетые в белое, провожали в последний путь женщину, скончавшуюся во время родов. Все были напуганы, включая юного Жу Го. Но отец убедил его, что если чего и стоит бояться, то точно не мертвецов.

«Обрети покой. Храни потомков, как когда-то почитал предков...» – гласил остаток надписи. Было продолжение, но иероглифы размылись.

– Давно ты обретаешь покой, предок. Надпись-то почти стёрлась. – с жалостью заметил Жу Го и стряхнул грязь.

Он продолжил свой путь и наткнулся на еще одну пирамиду. А затем еще и еще. Вскоре он понял, что находится в самом сердце древнего могильника. Некогда яркие амулеты потускнели, надписи стали едва различимы. Пирамиды пришли в упадок, они больше не стояли высоко и гордо, как когда-то. Время не пощадило это место.

Он прошёл дальше. Пряники и травы уступили место в раненой голове задору первооткрывателя.

В конце кладбища, за густой пеленой Жу Го разглядел сияние. Приблизившись, он обнаружил щель в скале, из которой исходил незнакомый свет. Блеск был ослепительным, словно он смотрел на родителей. Он вдруг осознал как далеко забрел в погоне за растениями. И все же не удержался...

Жу Го оставил корзинку снаружи и протиснулся своим маленьким телом в узкую расщелину, чувствуя, как грубые камни царапают его кожу.

В ней оказалась небольшая полянка, посреди которой сияло нечто. Он не мог понять по очертаниям – его слепило. Жу Го протянул дрожащие пальцы к источнику света. На ощупь он был холодным и шероховатым, как камень, но не такой, как сама скала. Это было сооружение – внезапно в голове Жу Го что-то щелкнуло.

Сильный порыв ветра со свистом ворвался в узкую расщелину, принеся с собой аромат сосен. Жу Го услышал тяжелое дыхание прямо у затылка, как в недавней схватке.

Собравшись с духом, он выбрался из расщелины и прищурился от яркого света. Свежий лесной воздух наполнил его легкие, а ветерок овеял лицо. Всего в десяти шагах стоял силуэт. Олень, сверкающий в ореоле из белого золота. Его рога задевали кроны древних деревьев, и Жу Го был вынужден задрать голову, чтобы полностью видеть горное божество.

Горный бог защищает жителей его территории: людей, животных, духов. И хранит покой мёртвых. По крайней мере, так сказала мама Жу Го, когда он спросил о фигуре, которая скрывалась среди густых бамбуковых зарослей. Его присутствие он ощущал и раньше, во время своих вылазок за травами; мимолетные проблески были замечены издалека, но никогда еще он не стоял в такой непосредственной близости от этого небесного существа.

«А вдруг мама забыла сказать, что он ест маленьких детей». – промелькнула мысль в голове. Жу Го боялся. Сбежать бы домой, но божество перекрыло путь. Да и не убежит он от такого.

– Доброго денёчка, господин горный Бог. – Жу Го склонился в поклоне, совместив ладонь с кулаком в уважительном жесте. – Я самый невкусный ребёнок на свете... Можно... я пойду домой?

Медленно, словно ходячая гора, олень склонил голову. Жу Го попытался рассмотреть глаза, но ничего не вышло – он видел лишь золотистое сияние.

Горный бог понял это. Он фыркнул. Жу Го обдало тёплым ветром с ароматом хвои и сырой земли. Как приятно.

Олень развернулся и грациозно зашагал по дороге. Жу Го понял, что нужно идти за ним. Ему пришлось бежать, чтобы успеть за неспешным шагов колосса.

«Видеть силу неба и земли... » – раздался в голове бархатный голос. Жу Го было остановился, что бы понять откуда он исходит, но быстро сообразил и с восхищением взглянул на горного бога: «Или быть способным взглянуть в глаза дорогим тебе людям. Чего ты хочешь больше?»

Жу Го не знал. Сердце его заболело, когда он подумал о своих родителях. Их лица стирались из его памяти с каждым днем. Он уже много лет не мог рассмотреть их из-за того сияния, что горный бог обозвал энергией неба и земли. Но как тогда он будет искать растения? Это единственное, что он может делать для них, ничего не испортив.

Однажды он помог отцу в его мастерской. Всё было нормально... Пока заготовки не почернели и стали смердеть, словно протухшее мясо. Это был не первый случай, но он стал переломным. С того дня отношение родителей стало более тревожным и... снисходительным. Жу Го больше не поручали какую-либо важную работу.

– Но что мне тогда делать...

Жу Го хотел сказать, но Олень фыркнул и мальчик снова ощутил аромат леса.

«Они не учат тебя ничему. Жу Лан боится, а Бай Ли потворствует ему... Но я не праве решать за них. Если ты осмелишься, передай женьшень родителям». – голос снова прозвучал в сознании, окутанный тайной.

– Вы знаете моих родителей? – удивлённо спросил мальчик. Но про какой женьшень он говорит?

«Всех, кто живёт на горе, Жу Го. Не забудь о женьшене. Правая рука дракона не скроет тебя от звёзд навечно».

Внезапно олень остановился, давая понять, что они достигли намеченной остановки: «И не поднимайся больше так высоко – твоя маскировка пугает духов, но может навлечь беду».

Когда гигантское существо повернулось, чтобы уйти, Жу Го был переполнен вопросами. Поддавшись своему неутолимому любопытству, он задал тот, который, по его мнению, был самым насущным.

– Зачем вы вмешались в драку? Это же вы там были.

Величественный олень промолчал в ответ, и таинственного голоса не было слышно. Вместо этого в сознании Жу Го промелькнуло видение – мальчик, лежащий на земле, холодный и неподвижный как камень.

– Жу Го! – раздался в реальности голос отца. Мальчик огляделся, но от исполинского оленя уже и дух простыл.

Глава 2. Старые раны.

«В школе востока я когда-то занимал влиятельное положение, был мастером. Твоя мать тоже была ученицей этой школы. Именно там я потерял руку и товарища, чья дружба была мне дорога. Позволь мне убедить тебя, что пятёрка бессмертных школ вовсе не является образцом добродетели, какими их часто изображают».

Папа был всегда ярчайшим. Даже облик горного бога уступал ему. Жу Го улыбнулся и отправился к нему.

– Ну и где ты шлялся столько... – голос отца показался недобрым, но словно наконец рассмотрев Жу Го, он с тревогой отчеканил. – Так, а ну иди сюда.

Папа подхватил его своей могучей рукой.

– Карзину! – воскликнул Жу Го недовольному родителю и тот, выругавшись, неловко подхватил и её. Жу Го подумал, что вторая рука сейчас пригодилась бы.

– Сиди смирно. – хмуро ответил папа и парень понял, что он знает о драке.

Они шли не через деревню. Жу Лан сокращал путь, идя напрямик. Сын был весь в синяках, а на лбу, ближе к виску, красовалась кровавая ссадина. Жу Лан понял, что сына чем-то приложили.

Раздвигая заросли бамбука, мужчина грустно заметил, что сын уже не птенчик и он сам не так молод.

«Сто лет – уже не мальчик, по лесу скакать». – подумал Жу Лан.

Скоро показались стены их владений. Пришлось идти к воротам, так как они пришли с западной стороны, где не было дорог и стояла сплошная стена.

Смеркалось, а в аптеке ещё горели огни. Его не было порядочно. Старик У с Мао Анем давно ушли, но жена всё работала. Волновалась, подумал Жу Лан.

Он окликнул Бай Ли и постучал в двери. Звук ее легких шагов, похожий на стук капель дождя по жестяной крыше, наполнил воздух, когда она с усталой улыбкой открыла дверь.

– Привет, Ма. – вяло сказал Жу Го, расслабленный в руке отца. Он собирал травы, дрался, даже говорил с неуловимым горным божеством, и все это за один день! Сил не осталось. И все же, несмотря на его непреодолимую усталость, родители не дали провалиться в сон.

– Ты где... Ох, – голос Бай Ли сорвался, когда она увидела покрытое синяками лицо Жу Го. – И они то пришли просить за избитых детей! Я им... Отведи его внутрь, я займусь его ранами, – ее слова были полны ярости. – И принеси немного чистой воды, так не пойдет.

Вокруг Жу Го всё завертелось. Он лежал на бамбуковой циновке, постеленной на тёплом полу. Вокруг витал горький запах перетёртых трав. Его мать склонилась над ним, осматривая его раны и рассуждая, какая мазь будет наиболее эффективной. В разгар всего этого появился его отец с тазом свежей воды и чистой одеждой.

Жу Го принялись мыть и обрабатывать раны и сон как рукой сняло. Горело так, что Жу Го задумался, не мстят ли травы их жнецу, прижигая сильнее, чем обычно.

– Ну рассказывай. – заговорил папа, когда мама закончила обрабатывать ссадины на теле и принялась за голову.

– Мне встретились деревенские, когда я с горы спускался... *Ай* ... Мы подрались.

– Когда ты один против толпы – это не драка. Скорее, избиение. – сказала Мама.

Жу Лан навис над сыном, чувствуя покалывание в отсутствующих пальцах и холодок, ползущий по спине.

– Жу Го... я же говорил тебе, кто решает проблемы в драках. Ты мог избежать насилия.

– Они испортили травы, которые я собирал! Как я мог избежать этого?! – возразил сын гневным блеском в глазах. Впервые, если помнит Жу Лан. И от этого похолодело ещё сильнее. Щёлканье начало распространяться. Мышцы руки стали непроизвольно сокращаться.

– Ты понимаешь, что теперь твоя мама переведёт другую кучу трав, что бы вылечить тебя и тех детей.

Лицо сына исказилось.

– И что мне было делать? Убежать? – Рассердился Жу Го. Разве родители же должны поддерживать своих детей, подумал он.

– Да хоть бы и так... – аура света вокруг отца дрогнула. Он тряхнул головой. Следующие слова ранили сильнее, чем тот злосчастный удар по голове. – Ты забыл абсолютно всё, чему я тебя учил. – сказал он и вдруг подкосился.

Папа чуть не упал, успев найти опору. Мама и сын воскликнули.

Бай Ли была остановлена мужем. Сначала она разберётся с сыном дураком и только потом мужем калекой – так сказал Жу Лан и ушёл. Но она всё же заварила раствор, помогавший ей и мужу от боли.

– Это из-за меня? – промямлил Жу Го, едва сдерживая слёзы.

– Нет, у него просто разболелась старая рана.

Сын вдруг сорвался с места и начал копаться в корзине, что должен был сегодня наполнить. И ведь наполнил раненым, вдруг поняла Бай Ли. Он вскоре перестал копаться и повернулся к ней, держа в руках большой корень женьшеня. Она не могла поверить глазам.

– Где ты его достал? – спросила она, принимая корень женьшеня из рук Жу Го. Лет шестьсот, не меньше. Она давно не видела такого дорогого компонента... На их горе такого просто не встречается. – На сами небеса за ним забрался?

– Горное божество передало... *шмыг* ... я рассказывал о нём, – пытался остановиться плакать сын. – Сделай из него для папы лекарство, мне оно не нужно.

Рассказывал?

– Про белого оленя? – переспросила Бай Ли и сын согласно кивнул.

Не может быть. Они с отцом думали, что это просто игра детского воображения. Горные божества не попадаются на глаза просто так. И не передают сокровища детям. Если только в сказках её мужа.

– Давай-ка с самого начала.

***

Бай Ли пыталась не дрожать, обдумывая слова сына. Он чуть не убил другого ребёнка, но его остановило горное божество. Затем он нашёл алтарь... Затем получил женьшень для исцеления глаз. Глаза! Теперь то всё сходилось: странные рисунки сына людей с ареолами, то как хорошо он собирает травы. А ведь Бай Ли думала ему просто очень нравится травничество!

– Жу Лан боится, а я потворствую значит... – повторила про себя Бай Ли слова, что передал ей сын. – Жу Го попробуй посмотреть мне в глаза.

Сын уставился на неё и Бай Ли стоило больших усилий сдержать себя в руках. Хотя, сын всё равно не увидел бы. Он смотрел куда угодно, но не скрещивал взгляд.

«Он не видит наши лица...» – с ужасом поняла она

– У него всё будет нормально, я уже заварила нужное ему лекарство. А отдавать подарок горного божества другому, значит обречь род на несчастье. – сказала она спрятав женьшень и любяще утопила руку в мягких волосах сына. Она гладила его и приговаривала. – Мы будем лечить твоё зрение, но пока не вылечим, папе про это не скажем. Ему нельзя волноваться, когда старые раны просыпаются.

Бай Ли дождалась пока Жу Го кивнёт.

– А теперь пошли поедим, тебе нужны силы для восстановления.

***

Боль была зубодробительной. Словно его снова прошивает та злосчастная молния! Жу Лан не мог больше идти. Припал к старому обгорелому персику. Дерево, казалось сухим и безжизненным, но тепло, исходившее от него, немного успокоило.

– Чувствую себя таким же старым как ты, – пошутил он, обращаясь к дереву, прежде чем слабо улыбнуться.

Опустившись на землю, Жу Лан с трудом сел в позу лотоса, пытаясь сосредоточиться и согреться, пока Бай Ли не закончит с сыном. Воспоминание о глазах Жу Го, полных гнева, вызвало новый приступ.

– Прожил две жизни, стал одним из сильнейших и тяжелее всего оказалось воспитать ребёнка.

Он исправил дыхание и его сознание утонуло. Жу Лан проделывал это тысячи раз. Наставник и друзья поражались лёгкости, с которой он взаимодействовал с дань-тянем. Особенно Мо Ухань...

Жу Лан раскрыл глаза и огляделся. Куда ни глянь, стояли руины припорошённые снегом. Метель шла и сейчас. Жу Лан взглянул на руку, которой не должно было быть. Совсем расслабился, подумал он. Рука испарилась, оставив обрубок.

– Отдаваться очарованию дань-тяня неприемлемо, ибо ведёт оно к внутреннему демону – прозвучала мудрость, переданная его наставником.

Он решил пройтись. С его контролем, Жу Лан мог оказаться в любом месте этого пространства. Или пространство менялось относительно хозяина – он так и не понял за все эти годы. Хотя... сто лет для практикующего бессмертие, что один вздох.

Он шёл мимо скал, на которых раскинулись руины пагод. Дальше шли сгоревшие дворцы, так похожие на императорские. Эти руины представляли собой годы тренировок забытых техник и неиспользуемых заклинаний, которые больше не имели для него никакого значения. Боль притупилась, когда он неторопливо прошёл мимо.

После нескольких часов ходьбы он наконец-то дошёл до цели, но на самом деле он появился там в тот же миг, когда захотел.

Его встретила маленькая бревенчатая хижина, укрытая снегом среди берез. Он вошел с улыбкой, не удивленный простором внутри, который не поддавался логике.

Жу Лан подошёл к книжной полке, что стояла рядом со столом. Корешки книг были исписаны родным ему языком. Буквы, вместо иероглифов сливались в слова. Жу Лан даже учил ему сына. Тот воспринял это как игру – их личный язык, только для них двоих. Бай Ли тоже знала пару слов, но не поняла бы и половины, о чём они с сыном болтали во время уроков.

Выбрал книгу и положил ее на стол. Боль уже утихла, тем не менее, он открыл обложку и посмотрел на первую фотографию. На ней Бай Ли держала безразличного младенца. Жу Лан прикоснулся к ней.

Затянуло сильнее чем ожидал. Вот он уже стоит над детской кроваткой.

– Отец так и не ответил на моё письмо. – сказала Бай Ли десять лет назад. – Про то, что у него появился внук.

Жу Лан и хотел бы ответить, что её отец тот ещё гад, но тогда он сказал иначе и сейчас являлся лишь зрителем.

– Он просто не умеет показывать свою любовь, – ответил он. – и рад за нас... Может зря ты назвала его дедом?

Бай Ли шутя ударила его в бок и Жу Лан тихо рассмеялся.

Снаружи тяжело захлопали птичьи крылья. Он и жена вышли на недавно приобретенную землю. Их взорам предстали дивные создания, восседавшие на воротах. Яркое оперение райской птицы контрастировало с унылым пейзажем. Рядом с ним стоял гордый перепелятник с пестрым синевато-серым окрасом, зорко оглядывая окрестности.

Когда они материализовались и спустились на землю, послышался шелест ткани и звяканье металла об их одежду. При каждом движении их мантии развевались и расправлялись с тихим шелестом. Теперь перед ним и женой стояли Мастер Ван, толстенький и невысокий, отрастивший бородку с усами и его протеже. Они были в белых шёлковых халатах, а под ними носили высокие чёрные нательные рубахи. Металлическая окантовка на их воротниках поблескивала на свету. Белый и черный – цвета их школы горы Хуашань – школы запада, если коротко.

Почтительно склонив головы, Жу Лан и Бай Ли поприветствовали мастеров, которые ответили им не менее учтивым жестом.

– Мастер Ван, приятно видеть, что вы наконец-то почтили нас своим присутствием. – приветливо сказал Жу Лан, но подал знак старому другу на человека рядом.

– Жу Лан, мой мальчик, – толстяк заключил его в нежные медвежьи объятия. – Я тоже рад тебя видеть. И тебя, дорогая Бай Ли. Но, боюсь, у нас мало времени на обмен любезностями и чаепитие. Приближается солнцестояние. – его взгляд переместился на своего ученика, тон стал серьезным. – Дан Хэ, мне нужно, чтобы ты возвел барьер вокруг поместья.

Молодой человек молча почтительно кивнул и удалился.

– Кого ты притащил, старик? Знаешь же, что...

– Ты погряз в паранойе, парень, – сказал мастер Ван с оттенком суровости и беспокойства, смешанных воедино, – Праведные школы уже знать забыли о тебе. И я доверяю Дан Хэ не меньше, чем самому себе. Его помощь будет неоценимой, если что-то пойдёт не так.

Бай Ли придвинулась ближе к нему и успокаивающе положила руку на плечо. Мастер Ван оказал им услугу, и Жу Лан увидел выражение глаз своей жены, которое подтверждало это. Судьба мальчика висела на волоске, и если ритуал не сработает, он погубит себя.

Поместье гудело от движения, пока мастер Ван доставал предметы из своих четок, его руки двигались быстро и без колебаний. В центре участка, под персиковым деревом, он поставил черный железный котел. Затем он повернулся к вернувшемуся Дэн Хэ, который взял у него бронзовое зеркало.