Текст книги "Браконьеры (СИ)"

Автор книги: Михаил Мещеряков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

Федор снова, уже с некой толикой злости, силком, выпихнул себя из продолжения истории. Получался какой-то нонсенс. Он сам по себе, а голова со своими воспоминаниями отдельно. Собственные недостатки были ему прекрасно известны, можно было не напоминать. Да и такой ли уж это порок? По чужим головам к успеху, никогда не шел. Но с ранней юности умел постоять за себя, собственную точку зрения, свою справедливость. Единственно, может быть, что палку порой перегибал... Самый яркий случай, из последних, произошел года три назад, когда ему уже за шестьдесят было.

'Приехал в Бухту тренер красноярский. По боксу. Точнее бывший по боксу, а нынче в тренде, по смешанным единоборствам. Он и раньше приезжал. Тогдашний мэр бухтинский, директор ЖКХ, знали его, рыбак заядлый. А в тот раз, приволок с собой ещё пару человек. Один вроде бы спонсор, промоутер или как его там. А второй молодой парень, спортсмен, его подопечный. Спонсора взял, чтобы на деньги обкатать, в дружеской, неофициальной обстановке, а парнишку, чтобы режим не нарушал, в отсутствии наставника.

И надо сказать носился тот боец под его руководством, как напуганный. Часа по два утром, и потом ещё часа четыре, после обеда. Так понужал по пабереге, только песок, да камни из-под копыт летели. Все нервы пацанам бухтинским вымотал. Приходил на танцы, не дал курить в тамбуре. Ну, там, правда, его девки поддержали. Сильно хотелось парням с ним подраться, да ссыкотно. Как вспомнишь те вертушки, что он на берегу крутил – страшновато.

В общем, попросил 'мэрин' Ворона отвезти их компанию на Дынеп, в верховья Бухты. Сидят, ждут его на Голубом Дунае, насчет цены договариваться. А Дунай в деревне, это нечто вроде летнего клуба, беседка повыше на берегу. Здесь всегда мужики, кто не занят, присутствуют. Отсюда и вид на Енисей хороший, рыбнадзора посмотреть, и просто почесать языки с друзьями для удовольствия приятно.

В общем, Викторыч подходит, глава поселковый давай его знакомить с клиентами.

– Вот, знакомьтесь, Воронов Федор!

А спортсмен возьми да ляпни:

– И здесь испанцы! Ты 'ФедОрас' или 'ФедорАс'?

Ворон, не тратя время на слова, размахивается, по-деревенски, с левой... Спортсмен заржал, затанцевал в стойке, орет: Держу удар! Давай, дед, свингуй!

Викторыч бьёт, тот нырком, вниз и влево уклоняется, здесь его на противоходе, короткий правый хук, с доворотом, и встречает. Парнишка, как скала рухнул, аж дощатый пол в Дунае вздрогнул. И лежит 'айда за нашатырем', в полной отключке.

Спонсор, задумчиво так, произносит:

– М-дя... Виталий Лобов, самый многообещающий проспект нашего региона. В UFC мечтали, надеялись. 'Лоб', между прочим, 'непробитый' был. Валять его в любителях, пару раз валяли, но нокаута он ни одного не ловил. У него и кликуха, 'Лоб', была не столько от фамилии, а потому, что челюсть крепкая, хоть кувалдой бей. И вот, в деревне, в забытом Богом северном станке... В уличной драчке, от дедушки.

А тренер на корточках, над подопечным сидит, челюсть на предмет перелома проверяет, и бормочет себе под нос:

– Как конь копытом... Где ж ты сволочь старая раньше, молодым скрывался...

– Молодым я лет сорок назад был. Тебе, в то время пятилетнему, абсолютно без надобности.

– Да, разошлись мы, Федя, во времени, жаль... Что ж ты мне бойца-то подломал? Ну, пошутил парень неудачно. Ты не бойся, мстить он не будет. Очнется, я ему голову отверну!

– Чего ему бояться? Вон, летят уже воронята, прознали, успели, что батьку кто-то обижает! – усмехнулся один из местных мужиков, показывая рукой в сторону деревни.

Там, взрёвывая дизелем на ухабах, несся к Голубому Дунаю пикап Тойота. За рулем сидел старший воронов сын Данила. Антона с Кузей швыряло в кузовке. Они придерживались за толстую дугу безопасности. Бывший спецназовец Кузя, одной лапищей держался за трубу, в другой технично крутил, что-то подозрительно напоминающее монтировку.

– Слетелось вороньё, деревню рушить! – засмеялся второй деревенский'.

– Та-ак... Хватит уже! – слегка остервенел сам на себя Ворон. – Надоело! Не за что мне в прошлом ковыряться! Нет у меня за душой дел, за которые совсем бы уж стыдно было! 'Травка зеленеет, солнышко блестит...', и я... сижу, как дурак, на крыльце, жизнь, прожитую вспоминаю.

Поднявшись, он пошел по двору. Нагнувшись, без надобности передвинул нормально лежащий шланг, для перекачки воды. Механически, без злобы, матюгнул попавшегося на глаза кобеля.

'Ничо, Хозяин, давай! Рявкни, как следует, коли желание пришло, я не в обиде...' – посмотрел на него, верный товарищ и напарник по охоте, умный пёс Босый. Сделав полный круг по всему приусадебному участку, но так и не найдя к чему бы прицепиться, на предмет исправления, улучшения и доведения до нужной кондиции, Ворон вернулся на прежнее место.

– Вот ё её... ты погляди-ка... ПОЛНАЯ свобода! Вообще все хорошо, даже не верится, – подумал Федор, лаская взглядом ровно уложенные, длиннющие поленницы поколотых дров. Когда парни ещё не разъехались, проблемы всегда находились. То Кузе клепки на лодке помочь пробить, то с Данилой, почесывая репу, инструкцию на очередную, невиданную, купленную им приблуду почитать. То, потеряв смысл объясняемого на третьем предложении, учиться под руководством Антохи, пользоваться интернетом с его тарелки. После документального фильма 'Обычные люди', где он был одним из главных героев, появились у него друзья в том интернете. Коллеги охотники, просто интересующиеся граждане.

И вот, теперь никого. Кузи с Данилой, так и в деревне нет, весновать уехали. Скоро прибудут, весновка заканчивается. Антоха раза четыре мотнулся, рыбки поймал, теперь вот дом отделывает. Не то чтобы ему в радость, но домучивает. На морально-волевых. Не любит бардака и недоделанности. Молодец, в батю! Хм-м... может, конечно, и в мать, она у него тоже чистюля. Хотя... нет, он же мужик? Однозначно, в батю!

Однако если вдуматься, то ведь действительно, все в поряде, делать реально нечего. СВОБОДЕН! Как фанера над Парижем. Может повесновать слегка? Под завязку, так сказать. Ночки три-четыре. С нынешней техникой, вполне можно одному, без напарника обойтись. Поплавать, килограмм сто поймать. В запас, да на еду. На продажу пусть, вон, молодежь ловит. Ему и с промысла заработка хватает. Время начало июня, по здешним местам скорее конец весны, чем начало лета. Свой охотничий участок прибран, в идеальном состоянии. Что надо было сделать – сделано, закрыто, упаковано, подготовлено, расчищено, попилено и уложено. В апреле-мае аккурат с Нинкой ругался, домой ехать, ну, никак не хотелось. Так что по большому счету, на участке сейчас такой порядок, что вот этот ухоженный двор, рядом не валялся. Услышав пустобрёх соседских, гулящих собак, Ворон повернул голову.

Глава вторая.

По улице спокойно, цепляя сапогами непросохшие края остатков луж, шагал мужик. Молодой, лет тридцати пяти, морда умная, приветливая. Посматривал на окрестные дома, но явно не в поиске номеров, а из житейского любопытства.

'Не иначе ко мне... или к Лёве. Больше в этом краю не к кому. Вот оно, занятие на ближайшие, свободные дни идет! Посмотрим, послушаем...' – не без удовольствия подумал Федор. Ещё вчера, заглянув на Голубой Дунай за новостями, с удивлением обнаружил на бухтинской косе две туристические палатки. Точнее без удивления, не тот человек. Просто подумал:

'Раненько, однако, ещё и паводок не сбросило. Рыбалки пока никакой... Видать на все лето приперлись. Скорей всего, в самые дальние верховья нацелились. Хотят по большой воде заброситься. Интересно, сами поедут, или будут проводника искать?'.

Мужик меж тем аккуратно повис на вороновском заборе, располагающе улыбнулся.

– Воронов Федор Викторович?

– Он, – не менее доброжелательно подтвердил Ворон.

– Не подскажете, лайки непрошеного гостя: просто за одежду на пол уронят, или могут еще и подрать при случае? – спросил гость, показывая на сидящего у забора Босого и присоединившуюся к нему суку Ласку.

– А это, как повезет, – охотно взялся пояснять Федор, мужик нравился, – они вообще-то медвежатники, то есть не ахти как аккуратные. Но с другой стороны, одежда на тебе просторная, так что кое-какие шансы есть. Ты, что хотел, мил человек?

– Больше всего пить. Жарища у вас, благодать. Упрел, пока с угора по лестнице поднялся.

– Так заходи, что забор подпираешь? Собачки кормленные, да и ты на агрессора не похож, открывай, с правой руки щеколда.

Зайдя за Викторычем в дом, гость уважительно заметил, глядя на полутораметровые, сохатиные рога, висящие на стене:

– Ни фига себе! Я таких и не видел!

– Это что! У одного знакомого, моих лет, но с молодой женой, раза в два побольше будут. Это ваши палатки на косе стоят?

– Нет, я по другому поводу.

– О как... А что хотел?

– А вот... мне, как, тоже 'на ты' к Вам обращаться? Или...

– Валяй 'на ты', чай не в Москве. И не в культурной столице нашей Родины Санкт-Петербурге.

– Вы... ты Мамрукова Михаила Юрьевича знаешь?

– Юрича? Конечно. Приятель, даже друг мой, можно сказать, – согласился Ворон, озадаченно думая: 'От Мишки договариваться пришли? А что он не отзвонился, первый раз замужем что ли? Хорошо нынче делать не хрен...'.

– Ты читал его рассказ 'Браконьер'? Знаешь о таком?

– Знаю. Балуется он писательством, показывал мне. Ничо, нормально написано.

– Хорошо, что понравилось. Только знаешь, что я тебе скажу? Не писатель твой друг, просто рассказчик. Может и неплохой. Эту историю ему поведал пьяный, новый русский. В конце девяностых, в Новосибирске. В бильярд они играли. Была там бильярдная при цирке, 'Шарокатица' называлась. Недалеко от вокзала. Юрич поезда ждал до Красноярска, а новый просто гулял по буху. Часа два они в 'американку' шпилили. Новорус синячил, Михаил так играл, ему ещё в поезд надо было устраиваться. В общем, зашла речь о рыбалке. Мишка говорит, рыбак мол я, заядлый, ну и более-менее неплохой. А пьяненький ему отвечает, дескать, чмо ты, а не рыбак. Вот я когда-то рыбаком был, это да... Только у меня любовь мою отняли. Даже и не заметил, как... Поменяли на деньги эти гребанные... Баксы гребучие! И рассказал, что жил он где-то на Дальнем востоке, под Николаевском-на-Амуре, браконьерил со страшной силой, специализировался на осетре, калуге, ну и так далее. Юрич, конечно, не поверил, но пятнадцать лет эту историю в душе протаскал! А потом перенес действие сюда, в хорошо знакомые ему места и написал рассказ 'Браконьер'.

– И что? Ты, зачем мне это рассказываешь? Племянник того нового русского? Он завещал эту историю тебе? А ты написать не успел? А случайно не забыл, что я не Миха? У тебя к нему какие-то претензии? Вот с ним и говори! Хотя я бы, на его месте, просто тебя послал. Насколько мне известно, он нигде не издавался. А писать для себя, от балды, каждый волен, что хочет.

– Да нет никаких претензий, тут другое. Зря Мишка 'новому' не доверял, не падай, Федя, на пол – я Игрок.

– Кто, кто, не понял?

– Игрок, говорю! Тот самый Инспектор из рассказа.

– У-у-у... Так это тебе, уважаемый Игрок, не сюда. У нас деревне и 'дурки'-то нет. Ближайшая психбольница в Енисейске. Туда езжай. А если это Юрич так привет передает, то скажи толстому засранцу, что мне понравилось. Как приедет, я ему пенделя в благодарность нарисую.

– Спокойно, Федор, спокойно! У тебя же психика железобетонная! Нервы, как у робота. Только что тестировал, на предмет пригодности к перемещению, так ни состав крови, ни давление, ни пульс, ни разу не изменились. С таким коэффициентом Магера, как у тебя, хоть завтра к динозаврам забрасываться можно. Без всякой подготовки.

– Я и не волнуюсь. Просто вышел уже из возраста, когда детские шуточки шутить охота. Если есть желание 'свистунка травануть', иди на Голубой Дунай, там мужикам делать нечего, им и дуй в уши.

– Не, не. Всё хорошо, стандартная, адекватная реакция. Щас определимся, как тебя поэффектней убедить... та-а-к... что здесь, поблизости имеется... чтобы и глянуть интересно, и для нас самих не обременительно, – мужик извлек из кармана подобие ip68 защищенного смартфона. Обрезиненную, черно-оранжевую фигню с экраном. Стал пролистывать не видимую Федору информацию.

– Хочешь посмотреть, какая Бухта в тридцатых годах была? Айда на берег, встанем побезопасней или на лодке чуток отчалим. Покажу. Хм-м... хорошо бы не запалил нас там никто...

– Не хочу. Может ты гипнотизер из цирка. Сделай конкретно, чтобы я попой почувствовал! – Ворон никогда не верил в сказки и сейчас откровенно издевался. – Вот тебе задание попроще. Давай-ка лучше махнем лет на двенадцать назад! Здесь как раз, ещё только сруб стоял. Ты – чик на кнопку, я – хась! – на жопу с этого стула. Сижу, матерюсь в срубе на земле. Ни полов, ни крыши над головой. Только стены, да окна, по-моему, уже были пропилены. Забабахай, порази меня чудом!

– Не могу. Этак вся деревня офигеет. Почему вместо Воронова дома, опять вдруг стройка возникла. Пусть даже и на секундочку. Вполне может кто-нибудь успеть, увидеть. Будет потом по деревне бегать, таблетки от белой горячки искать. А главное, нельзя переместиться в то время, где ты уже существуешь. Порог перемещений начинается с даты, где тебя ещё нет. Не могут две одинаковые сущности в одном времени находиться. Машина-то сработает, но зафигачит она тебя, скорее всего, в какую-нибудь параллельную реальность. Теоретически в свое прошлое вернуться можно, однако это настолько сложные настройки... Лично я, знаю всего одного человека, кто на подобное способен.

– Ну, хорошо. Допустим. А что на берег переться? Поехали отсюда в тридцатые.

– Нельзя. Может здесь скала была, которую в пятидесятом году бульдозером выровняли. Либо просто в кедре или листвяге каком-нибудь материализуешься. Будешь человек-дерево.

– Господи! А как мы серьезно рассуждаем... Ни о чём. Будто все взаправду происходит. Давай, показывай, что можешь! Сколько там, по книге, лет прошло? Четыреста с лишним? Что есть новенького в технологиях? Покажи меч Джидая! Или нельзя ничего с собой брать? Поймают, обыщут, отберут!?

– Да кому я нужен... – хмыкнул Игрок. – Кроме того, любое взятое с собой вспомогательное, равно как и основное оборудование, имеет внешний вид, соответствующий технике того хронологического периода, куда заявлено перемещение. Каждый имеющийся у меня прибор, обязательно похож на что-то ваше. И сделан непременно с индификатором. В чужих руках станет работать некорректно. В смысле вообще не будет. Ну, например, как тебе вот такое?

Он протянул Федору обыкновенную 'джипиэску'. Не новую, слегка потертую, производства Garmin, модель позапрошлого года. Ворон засмеялся.

– Такая и у меня есть! Антоха в том году новую прибомбил, а свою старую, вот такую же, мне сплавил. Ещё и денег, девять тыщ, выдавил с папани!

– А это не GPS, смотри, – окинув взглядом зал, Игрок взял в руки обеденный стол и оттащил его к двери. Потом отнес к окну два бывших за столом стула. Ещё раз смерив на глазок размер освобожденного пространства, понажимал парочку кнопок, и положил 'джипиэску' на пол. Со словами 'У-уп-с!' нажал на зелененький ввод. С легким потрескиванием возникло полупрозрачное, сиреневое сияние. Не увиденная им кошачья чашка, со звоном отлетела к стене. Посреди комнаты появился здоровенный параллелепипед. Цвета вороновых полов. Где-то два на три метра в длину-ширину, и под потолок высотою.

– Вот, как-то так, типа наша палатка. Твой дом, Федор, если что, рядом не стоял. Термо, звукоизоляция четвертого класса. От плюс три тысячи восемьсот восьмидесяти, это на случай пожара, до минус девяносто пяти. Жесткость стенки – ваш современный 'калашников' выдержит, гранату можно рядом взрывать. Ни звука не услышишь, ни сотрясения не почувствуешь. Или если брать таежные условия, то примерно так: дерево упадет – по фиг, попасть кому-то внутрь, кроме хозяина невозможно. То есть, если захочет медведь по безобразничать, обломится. Устанавливается просто, снег, камни, коряги – сам уровняет, очистит. Можно даже ставить на болото и до полуметра в воду, внутри будет сухо. Выставляешь нужную температуру помещения и дрыхнешь без задних ног.

Ворон обошел вокруг 'палатки', потрогал на ощупь стеклянную стенку.

– На сколько батареек хватает?

– И это вся твоя реакция!? Федя, ты почему не в обмороке!? Я для кого нашатырь в кармане щупаю? Шучу, конечно... но ты, не Ворон, ты носорог... Такой толстой кожи... Нет там батареек, альтернативный, как вы говорите, источник энергии. Практически неиссякаемый.

– Продашь? Избушек на участке эта штука, конечно, не заменит... Хотя, они тогда просто роль склада выполняли бы. Или я, как тот медведь, ни пользоваться, ни зайти в неё не смогу?

– Почему ж не сможешь, заходи, она не на защите сейчас. Управлять тоже без проблем, авторизоваться не долго. А насчет продать, оставить... Сам головой подумай. Представляешь, какое вмешательство бы получилось?

– Ну, да. Действительно. Что тогда дразнишься? Путная вещь, для нужных дел незаменимая. Как бы удобно любой дальний участок осваивать... Ладно, жили, не тужили, так и дальше проживем. Что опять случилось? Неспроста же явился.

– Господи! Как обыденно все... При прошлом вмешательстве, в 93 году, Протас, который, у Юрича в книге, как Кефан обозначен, куда более бурно реагировал.

– Я тоже могу наддать, расстараться, только смысл? Что толку глаза округлять, да по ляжкам себя хлопать... Ты уже здесь и никуда не денешься. Давай, рассказывай! Хотя не-е-т... Можешь и исчезнуть. Пошли-ка на реку, поедем на попробовать! Думаешь, я не мечтал, те приключения изучая? Слюнями изошел, читая про ваши рыбалки! Поперли в прошлое, там всё и расскажешь!

– Да, ради Бога! Оно и лучше, злее будешь...

'Может, конечно, это какие-нибудь новые, военные примочки, полковник, например, засекреченный. Подшутить решил... Да хрен с ним, пусть хоть оборжется! А вдруг, правда?' – думал Ворон, собирая пару спиннингов, катушки, блесны, упаковывая в мешок не длинную сеть-ряжевку, шнуры на водилину и к 'гагаре'.

– Мы ж ненадолго? – спросил, сладывая в рюкзак буханку хлеба, пяток луковиц, пару связок вяленого сохатиного мяса, и ещё кое-какую снедь.

– Махом! У нас дел по горло, – подтвердил Игрок, – соли возьми!

Лодка у Викторыча, как раз стояла на пабереге спущенная, просто выкаченная по балашикам из воды. Не далее, как вчера ездил в речку Самсониху, смотреть черемшу.

– Взяли, ещё раз – взяли! – командовал Ворон, вместе с Игроком двигая деревяшку в воду.

– На спиннинг рановато, пожалуй, вода слишком большая. Ну, может там по-другому все обстоит, будет брать, кто его знает? – подумал он вслух, забрасывая снасти в лодку.

– Так, что за проблемы? Говори, в какое время едем? Год, месяц, час, минуты, секунды. Хошь прямо щас вмерзнем, как два дурачка, посреди Енисея. Зимой, в двухтысячном году, до нашей эры.

– Не хочу. Давай в начало августа, куда-нибудь подальше.

Лодка тронулась, Федор, подумав, повернул вниз, в сторону Новоселовской курьи.

– Ну, что? – посмотрел на него Игрок, деревня потихоньку скрылась из виду. Посторонних лодок, в обозримом пространстве, тоже не наблюдалось.

– Едем пока, я скажу, когда.

Выбрав ровный, спокойный участок реки, вдали уже виднелся заход в курью и брошенный станок Новоселово на противоположном берегу, Ворон скомандовал:

– Давай!

Игрок нажал кнопку. Тотчас пропал распадок, где некогда стояли домики, стали круче берега, покрылись спускающимся почти к самой воде кедрачом. Метров до пяти вверх, по берегам лежал галечник, песок и каменюшник, а выше, где не выдирало в половодье льдом, росла ровная, без проплешин тайга. На месте курьи, была небольшая протока. Отделяемая от Енисея высоким, песчаным, заросшим тальником островом. Вода в Енисее была черно-желтая, идеальной прозрачности. Некое подобие такой чистоты, ещё встречается кое-где, на глухих, нетронутых, таежных речках. Огромная же масса воды этого качества несомая Енисеем, просто не укладывалась в голове.

Заглушивший мотор Федор, сняв кепку, не пряча повлажневших глаз, смотрел на это великолепие.

– Какая же ты, Матушка Тайга, здесь здоровая и молодая... И ты, Батюшка Енисей, совсем другой оказывается... Ох, и досталось же вам от нас... царей природы придурошных...

– Федь! Извини, что мешаю... Я, между прочим, тоже скучал! Протаса отвадил, а сам заболел. Прям ломка была, года четыре, тосковал, натурально. По тем рыбалкам с 'Кефаном'. Может, начнем?

– Да, как же можно, в такой благодати, срать посреди стола! Реально же здесь никакого землетрясения не будет?

– Нет, конечно. Я же тогда на Амуре был, в краю постоянных разломов земной коры. Вы на границе вечной мерзлоты располагаетесь, откуда здесь мощная, сейсмическая активность? Небольшая встряска в древние времена случалась, но тектонических сдвигов, как в рассказе, естественно не было. Не ссы, с современными технологиями ничего мы не нагадим. Есть возможность распознать, какую рыбу можно брать, какую нет.

– Ну, поехали...

– Что мне делать?

– Не мешать. Деревяшка, конечно, не шибко для рыбалки сплавом предназначена... Ну, да справимся как-нибудь... Придерживай фанерку!

Федор постелил почти на самый нос специально выпиленный лист девятислойной, проолифленной фанеры, выложил на неё набранную сеть. Скинул в воду буксировочный крест 'гагару', и как-то полубоком стал отрабатывать на задней скорости в реку.

– Ото ж... Не наврали вы с Мишкой... Ёж твоё моё... – ошарашено бурчал Ворон заворачивая лодку на медленно уходящую вертикально в воду 'гагару'. – Игрок! Как там тебя правильно, по имени? Коля? Нормально... готовься, Николай – выбираем!

– Викторыч! Давай по аккуратней! Я по ходу проверяю, что говорю, оставляем, что нельзя – выбрасываем!

– Хорошо. Попробуй подгребать, подтягивать хотя бы вон тем шестом. Эх, надо было на Антоновой 'Обушке' ехать!

Вывернув для хотя бы минимальной, пассивной рулежки мотор, подбадривая облегченными матюгами пенящего шестом воду напарника, Викторыч стал выбирать забитую под завязку сеть. В ячею на двести двадцать поналезли тридцати, тридцати пятикилограммовые стерлядки. В ряж зацепилась пара-тройка здоровенных, за сотню, осетров. Они-то в основном и утопили небольшенькую Викторовичеву сеть.

– Кышь, кышь пернатые! – обалдело бормотал Ворон, трясущимися руками выворачивая 'попаданцев' из ряжа. Стерлядь он переваливал в лодку, освобождал от сети, Игрок-Николай направлял на неё свой телефон, и командовал: 'В воду!'. Или же, гораздо реже, – 'О! Это домой!'. В итоге на дне лодки осталось четыре стерлядки.

– Вот и весновать не надо, рыба есть! – вытер мокрыми руками пот со лба Федор. До берега они так и не догреблись. Их неспешно несло по течению.

– А если я прямо здесь, посередине, спиннинг брошу, что будет?

– Если бросишь – утонет, конечно, ничего и не будет, кроме как по шее от меня. А если ЗАбросишь, – в нашем времени, пожалуй, что тоже ни хрена бы не произошло, а здесь не знаю. Давай попробуем.

Мужики разобрали по спиннингу, закинули, каждый со своего борта.

– Ого! Николай, давай-ка выматывайся, мне кто-то крупный попался, как бы нам не спутаться!

– Не могу! У меня тоже что-то сидит!

Минут через двадцать Ворон аккуратно подвел к борту таймешку килограмм на сорок.

– Забирай! – пропыхтел на секунду оторвавшийся от своей борьбы с рыбой, и 'светанувший' на тайменя телефоном Игрок.

– Давай посмотрим, кто у тебя там... – подошел помогать освободившийся Федор.

На оснащенный виброхвостом спиннинг, попалась все та же тридцати пятикилограммовая стерлядь. Её тоже удалось оставить, как трофей.

– В общем, килограмм сто шестьдесят стерлядки и таймень где-то на сорок, примерно за полчаса... – подвел итог Ворон. – Ни хрена себе рыбалка... У древних видать времени было свободного – навалом! Вся работа сама за себя делалась.

– Стерляди 178 кг, вес таймешки – сорок два восемьсот, – уточнил Игрок, поводив над добычей 'телефоном'. – Ты, это, того... не сравнивай свои снасти с инструментами первобытных! Им куда тяжелее все доставалось.

– Ладно, поехали к берегу. Там горькую судьбу древних народов и обсудим.

Зажурчало дитё японского моторостроения, и лодка двинулась к берегу.

Через полчаса Игрок, задумчиво глядя на костер, рассуждал.

– Хм-м... Интересно как... А ты, Федор, оказывается прирожденный командир. Типа хорошего сержанта или лейтенанта армейского. Очень толково и лаконично руководящего подчиненными. В двух-трех предложениях ставишь конкретные, служебно-боевые задачи. Причем так, что солдату и думать ничего не надо. Вот смотри, что ты мне сказал: 'Николай! Нужны дрова для костра. Видишь две сушины? Верхнюю сдвинь влево, она туда наклонена, легко пойдет. Освободившуюся нижнюю, тащи сюда. Потом за водой. Вон по тем двум камушкам выйди на следующий, большой и плоский. Набери воды, с той стороны, которая выше по течению'. Даже не оставил мне места для возможных ошибок, будто этакий старшина старослужащий.

– Генерал! Бери выше, Коля. – ухмылялся в бороду Ворон. – Я, может, просто присматриваюсь. Смотрю, что ты за человек, на что способен. Можно и при конкретно поставленной задаче, умудриться, себе башку свернуть.

Они разбили уютный бивуак на удобном, галечном пятачке. Умиротворяюще потрескивал костер, в большом котелке прела уха, а в малом настаивался ароматный чаек. Ворон заканчивал возиться с рыбой. У него получалось как-то ровно, аккуратно, почти безотходно и будто само по себе. Точнее отходы были, но непонятно быстро и неизвестно куда исчезали. А в окружающей природе, не считая их немногочисленных пожиток и светлого пятна костра, абсолютно ничего не изменилось. Словно здесь по-прежнему никого нет. Игрок поймал себя на мысли, что не может выбросить фантик от съеденной конфеты. Стыдно, комкает в кармане. И ощущение, что он лично у Ворона дома, сейчас намного сильнее, чем когда действительно находился у того на подворье.

Аккуратно положив бумажку в костер, спросил:

– Ну, что, рассказывать?

– Давай, конечно! Я уже устал ждать, лопаюсь от любопытства!

– Лопаешься, не лопаешься, а меня перетерпел! Все ждал, когда ты сам спросишь, – не дождался, – сердито проворчал Игрок.

Глава третья.

– Так я и постарше тебя буду, – отпарировал Федор, снова посмеиваясь в бороду. – Пытаюсь вот самостоятельно догадаться, не получается никак. Появился враг рыбьего размножения у нас на деревне? Вполне возможно, что уж там... Тогда почему ко мне? Я по сравнению с некоторыми односельчанами, агнец невинный, ей-ей! Да и в тайге больше пропадаю, на реке мало нахожусь.

– Нет, Федор, с бухтинцами всё более-менее нормально. Ангелочками вы, конечно, не являетесь, но и из общепринятого бардака сильно не выпадаете. Есть места, где с браконьерством дела куда гаже обстоят.

Всё серьезней, дружище. Похоже, гости к вам корячатся. Плохие гости, из нашего времени.

Если коротенько, не вдаваясь в подробности... ЧП у нас. На днях был налет, конкретный налет на службу времени. Ситуация абсолютно несуразная. И не могущая быть! Не то чтобы там совсем тишь, да гладь, но одно дело, когда некий придурок, что-то отчебучивает перед подружкой выстебываясь или резко разбогатеть решив. И другой вопрос ограбить то, чего нет на белом свете. Это ж не просто шарашка, типа публичной библиотеки. Речь идёт о спецслужбе-невидимке, про которую никому, ничего толком не известно. Толи есть они, толи сказки всё и никакой службы времени не существует. По эксклюзивности преступление, примерно то же самое, как обнести чертоги Деда Мороза.

Кстати, в таком стэлс-режиме, службы времени работают не только у нас, на Земле! Хроно вмешательство деяние очень опасное, поэтому, как правило, во всех мирах является прерогативой очень серьезных организаций. Главное, обязательное условие – чтобы контора была, как можно более аполитичной. Дабы никто не придумал повернуть время вспять, и поплясать на каких-нибудь стареньких граблях. Пожалуй, что только в созвездии Кьоеш, к этому делу относятся, как к обычной лавочке. Но кьоши мыслящие коты, типа наших виверровых, там 'политики', практически отсутствуют. Пофигисты, большие дети, однако при этом вполне практичные, и очень даже успешные. Землянам, кстати, хроно-технологии через них и достались. Точнее была небольшая, тихая войнушка, тут, между своими, ну, заодно, и одну инопланетную сверхцивилизацию слегка нагнули. Со стороны землян, билась российская спецслужба 'странники', кьоши участвовали, как союзники. Никто и не понял ничего, включая правительство. Доложили готовый результат. А лет через пятьдесят не стало Америки, России, Китая, никого ни стало. Успокойся, все живы-здоровы! У нас теперь одна страна – Ассоциация Независимых Федераций Земли. Объединились. В основном потому, что влились в дружный, Межгалактический Союз, тот ещё, скажем прямо, гадюшник. Для них наша национальность Homo sapiens.

– Ни хрена ты, Коля, новости рассказываешь... Ты-то хоть русский, или может тоже, Николя какой-нибудь?

– Русский, русский, точнее россиянин, можешь не сомневаться! Между прочим, Федя, все эти будущие пертурбации, примерно сейчас и происходят. Мы с тобой у костерка сидим, ушичку швыркаем, а люди где-то жизнью рискуют, головы ломают, секретные операции многоходовые разрабатывают. Жаль ни посмотреть, ни поучаствовать нельзя. В такие вещи ни-ни. Служба времени, штука жестко ограниченная. Биообъекты, иногда особо ценные леса, хотя бы частично. Ещё что-нибудь природное спасти можно. Или культурное наследие. Ну, там обычно просто отслеживают, куда что заныкали, чтобы потом, в своем времени, это дело нарыть. Иногда при пожаре или другом каком форс-мажоре, удается что-нибудь втихушку умыкнуть. У нас и оригинал янтарной комнаты есть, и библиотека Ивана Грозного в целости, сохранности имеется. У янки золото инков, то что индейцы от испанцев попрятали, красивейшее...

– Ладно, не уходи в сторону, давай подробней, что там с гостями?

– Я и говорю... Похищена кое-какая аппаратура для перемещения во времени. ЧП, слава Богу, не здесь, а за морем, в смысле за океаном произошло. После объединения, Россия поделилась со всеми бывшими государствами, имеющимися инопланетными технологиями. В общем, наши, точнее ихние, я-то не из этой службы... аналитики считают, что там у них, конторку нахлобучили свои же работники. С вероятностью процентов девяносто. 'Вероятностью'! – шесть американских 'хроников' исчезло, ещё бы 90 процентов не дать! Ломанули, как я понимаю, с целью наживы, сейчас объясню каким образом. И обогащаться, мы думаем, поедут сюда. В принципе, логично. Если собрался гадить, лучше это делать подальше от своего дома. Теперь давай пройдёмся по пунктам: во-первых, ЗАЧЕМ? Из-за чего пошли на столь рискованное предприятие? Если поймают, срок не то, что астрономический – БЕСКОНЕЧНЫЙ! Даже не так... что посадят, особых шансов нет. Не доживёшь. Поэтому, лучше скажем не 'зачем', это понятно, для денег, правильнее будет: ПОЧЕМУ?