Текст книги "Последний Робин Гуд Европы(СИ)"

Автор книги: Михаил Ротарь

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

Глава 12.

Даже для супер-профессионала, которым Мод не был, двойное удачное покушение, с интервалом где-то в час, было более чем успешным 'актом возмездия'.

Ему не терпелось продолжить этот отстрел, но всё тот же незнакомец в тёмных очках тоном, не терпящим возражений, охладил его пыл:

– На сегодня хватит! Примерно через час будет объявлен план 'перехват', и весь город будет оцеплен. Со всеми остальными Вы сможете разделаться попозже, когда эта шумиха поутихнет. А сейчас Вам надо лечь на дно! Найти нас сможете вот по этому адресу. Тогда и поговорим о дальнейших действиях.

Он написал его пальцем на грязном стекле.

Убедившись, что Мод его запомнил, он стёр его мокрой тряпкой.

– Даю вам слово офицера, что этот Александр к ним скоро присоединится. Быть может, не так скоро, как Вам хочется, но ему от нас не уйти.

– А кто это такой: 'седой'? Инга так и не смогла его опознать!

– Мы это выясним, только не занимайтесь самодеятельностью. Там, на заднем сиденье, рядом с Вами, лежит сумка с другой одеждой. По этой фирменной фиолетовой майке Вас вычислят за три секунды. И не вздумайте двигать в аэропорт или на вокзал: в полиции не все идиоты!

* * * * *

– Чего тебе надо, 'кафир'? – 'дежурный' говорил с сильным акцентом, но всё-таки достаточно понятно. – 'Травки', 'дозы' или 'колёса'?

– Мне надо это!

Мод достал сложенную вчетверо вырванную страницу из бульварного журнала. На ней обнажённая красотка облизывала дуло пистолета.

– Иди на улицу 'красных фонариков'. Мы ваших шлюх не трогаем, зато за любую нашу девочку весь ваш поганый городишко спалим до последнего брёвнышка.

Мод не стал усложнять разговор комментариями, что жить сюда этот 'гость' приехал из 'экологически чистого' аула, в который и питьевую воду привозили по расписанию.

И его слова, что они не трогают 'их девочек', были совершенно неубедительными. Каждый месяц новости сообщали то об изнасиловании, то о другом преступлении, которое совершили соплеменники этого иммигранта.

– Не придуривайся, Ахмет, ты всё понимаешь. А и 'травку', и девочку я могу найти без тебя.

Он показал ему на предмет, который держала красавица.

Тот сбавил тон:

– 'Ствол' стоит штуку. Не устраивает цена – вали отсюда!

Северяне не привыкли торговаться.

Но Юлиус не один раз говорил молодому Моду:

– Если на восточном базаре с тебя просят триста, то этот товар стоит сотню. Если с ними не спорить, эти продавцы просто не будут тебя уважать. Говори спокойно: 'Даю за это пятьдесят, и это последнее слово!' Поверь: как только ты повернёшься к ним спиной, они крикнут: 'Двести!' За полторы сотни, глядишь, и сторгуешься!

Мод так и сделал.

В тот момент недостатка в деньгах он не испытывал, и не так сильно ему эта 'пушка' была нужна. Но ему почему-то хотелось заиметь ещё один экземпляр, в 'довесок' к двум официально числящимся единицам.

Просто так, на всякий случай!

Ахмет, согласившись на четыре сотни, потребовал деньги вперёд.

– Слушай, посланец солнечной страны! В этом 'шалмане' есть три запасных выхода. 'Кидать' будешь кого-нибудь другого. Добавлю двадцатку за ноги и по двадцатке за каждую обойму. Неси товар!

Тем же вечером он закопал новенький 'Чезет' с двумя запасными обоймами в городском парке, намертво зазубрив все ориентиры.

Неизвестные покровители приказали Моду 'лечь на дно', но он вошёл в азарт.

Всё оружие у него отобрали и велели пробираться на какую-то конспиративную квартиру.

Вот только какой приём его там ждёт?

Горячий чай с лимоном или такой же 'контрольный выстрел'?

Он вспомнил американский боевик 'Принцип Домино'.

Кто-то гасит 'основную цель', затем киллера убивает другой профессионал, а того, в свою очередь, третий.

И всю цепочку проследить не удастся никому: мёртвые весьма неразговорчивы!

Мод не жалел о том, что сделал.

Он жалел лишь о том, что не успел сделать всё.

Его выпустили из машины возле центрального парка, по которому не проехать полицейским машинам, и даже мотоциклисты не везде проедут.

Там много тропинок с высокими соснами по бокам и зарослями кустарников, и спрятаться от наблюдения с вертолётов – плёвое дело!

Вдобавок, он не огорожен высокими заборами, и выйти можно с любой стороны.

Мод оглядел свою экипировку: следов крови нет.

Если он успокоится и сбавит шаг, то вполне может сойти за праздно шатающегося отпускника.

Впрочем, можно сделать и наоборот: не идти быстрым шагом, а бежать трусцой. Тогда он будет похож на одного из сторонников здорового образа жизни.

Последний вариант даже предпочтительнее: тогда можно бежать не только по асфальтированным дорожкам, но и по лесным тропинкам, наплевав на любую погоду.

* * * * *

Его помощники хорошо знали своё дело: Мод услышал звук вертолёта, и моментально свернул в лес.

Наверняка они искали 'человека лет тридцати пяти в фиолетовой майке и синих джинсах': так он оделся для выполнения 'акции', так он одевался и всю последнюю неделю.

Но теперь он был совсем в другой форме, поэтому у него был небольшой выигрыш во времени.

Почему его не пришили сразу, на месте? Ведь он довольно много знал о них, и если его поймают и применят 'допрос с пристрастием', он может всё рассказать.

Машины могут быть угнанными, бородка у того человека на заднем сиденье была явно фальшивая, но он мог запомнить их голоса и комплекции. А и шофёр, и тот 'вечерний гость' вообще никак не маскировались!

Ответ был довольно простой: 'И их самих, и их машины могли 'срисовать' случайные свидетели и камеры наружного наблюдения, которых полно в этих районах. И если его труп будет найден неподалёку, основное внимание сконцентрируется уже на них. А так он останется убийцей-одиночкой, который сумел не только убить двоих человек, но и угнать при этом две машины'.

Мод отметил ещё один факт: ему запретили воспользоваться тем 'Фольксвагеном', ключи от которого у него были в кармане.

Вместе этого они предоставили свой транспорт.

Наверняка эти ребята решили, что этот 'стукач' может работать и на 'другую компанию', поэтому всячески запутывали следы.

* * * * *

Мод направился не к южному выходу, откуда было рукой подать до назначенного 'места встречи', а в противоположную сторону, на север.

Именно там он когда-то спрятал свой незарегистрированный 'Чезет', к которому два дня назад добавились три пачки денег в трёх различных валютах.

Внимательно осмотревшись по сторонам, он раскопал его руками, стряхнул с полиэтиленового пакета землю и направился в сторону ближайшего жилого квартала.

* * * * *

Выйдя из парка, Мод присел на скамеечке, обдумывая план дальнейших действий.

Пышногрудая блондинка припарковалась возле шикарного коттеджа и вылезла из машины, разговаривая с кем-то по телефону.

Тема была настолько занимательной, что она даже оставила связку ключей в замке зажигания.

Она нервно кричала в трубку:

– Да ты что? Совсем топографически обалдел? Сразу после поворота направо – ещё раз направо! Да не в этот гнилой поворотик, а в настоящий поворот, за той гнилой развалюхой! Какой такой? Синим джипом с таким колесом на заднице! Как нету? Неужели его починили? Ладно! Иду встречать!

Мод понял: второго шанса у него не будет!

И, не осознавая, что делает, Мод уселся за руль и повернул ключ зажигания.

'Граждане! Не оставляйте свои машины без присмотра!' – пробормотал он и круто развернулся.

Похоже, девица будет встречать своего ухажёра ещё целый час.

Но это уже не его дело.

Только бы этот Александр не умотал куда-нибудь!

* * * * *

Режим работы делового человека почти всегда отличается от режима его подчинённых.

Многие хозяева работают с раннего утра до позднего вечера, и даже дома не отключают телефон.

Именно так представлял себе бизнес Мод, и именно таким он оказался.

Однако, когда он стал следить за Александром, Мод Расмуссен был удивлён: тот редко выходил из дома раньше десяти утра и часто уезжал не в свой офис, а в какой-нибудь оздоровительный центр или какое-нибудь увеселительное заведение.

На фирме он бывал от силы три раза в неделю, да и то надолго там не задерживался.

Мод не мог понять, как так можно вести крупный бизнес.

Но сейчас он думал не об этом.

'Только бы он был дома!'

Направив машину этой блондинки в сторону дома Александра, Мод включил радио.

Коммерческая станция прервала музыкальную программу, чтобы сообщить о 'неслыханном доселе акте агрессии против органов юстиции'.

Передача велась в прямом эфире, и радиослушатели выдвигали различные версии произошедшего.

И какая-то женщина, судя по голосу, немолодая, высказалась:

– Так это же Мод Расмуссен сделал то, чего не могли сделать эти хвалёные законники: наказал этих преступников! Вот молодец!

Повернув на улочку, где находился этот роскошный особняк, Мод понял: он опоздал.

Дорогу перекрывала полицейская машина, а возле его дома стояли несколько человек с автоматами.

Он развернулся и свернул в какой-то тупичок.

Необходимо было собраться с мыслями.

Машину наверняка уже разыскивают, и встреча с людьми в полицейской форме в его планы не входила.

Мод вытащил ключи из замка зажигания и кинул их на пол: незачем провоцировать кого-нибудь другого на подобный эксперимент.

Он захлопнул дверь и пошёл пешком.

'Продолжение будет, господа, но только не сегодня!'

Глава 13.

Ситуация в стране почти нормализовалась.

Беглый преступник, убийца двух человек, Мод Расмуссен находился в международном розыске, и, рано или поздно, эта ситуация всё-таки должна была разрешиться.

Все остальные четверо из 'списка Мода' были официально объявлены 'находящимися под охраной государства', а их местонахождение было строго засекречено.

В эфире правительственного канала несколько раз показали их интервью с 'правильными' журналистами. После этих передач рейтинг канала, и до того невысокий, упал ещё ниже.

Впрочем, его руководителей это совершенно не волновало: свои высокие оклады они не 'зарабатывали', а 'получали' из госбюджета.

Скоро все вернулись к привычной жизни.

Страна встретила Рождество Христово, а некоторые присовокупили к этому и Новый Год, хотя отмечали его в целом достаточно скромно.

* * * * *

Апрель – самый коварный из всех двенадцати месяцев.

Он может оказаться тёплым и ласковым, даже теплее июня. А бывает, наступают такие холода, что сам декабрь ему советует: 'Ты уж умерь свой темперамент, братец! Даже я не настолько жесток!'

Именно такая погода была той весной.

Все газеты и другие средства массовой информации страны трубили:

'Труп объявленного в международный розыск Мода Расмуссена, обвиняемого в двойном убийстве, был найден сегодня утром на берегу озера Долгое. На теле обнаружены множественные синяки. Анализ крови показал высокое содержание алкоголя, в лёгких обнаружена вода. Предварительная версия: погибший незадолго до этого злоупотребил спиртным, а затем в состоянии опьянения решил проявить свои 'спартанские способности', пытаясь переплыть озеро поперёк. Однако ему это не удалось: холодная вода вызвала судороги, и он утонул, а через какое-то время волной его выбросило на берег'.

Андерс узнал об этом несколькими часами раньше: из дежурной сводки новостей по управлению.

Он решил обсудить это с 'Мартином в квадрате'.

– Ну и что ты по этому поводу думаешь? – спросил этого 'угонщика'.

Тот, опять усмехнувшись, ответил:

– То, что в очередной раз одним преступлением покрывается другое. Что он мог напиться, я вполне допускаю. 'Кризис, сомнения, 'сообщники бросили', патроны кончились', и всё такое.

– За ним числился и винчестер, которого так и не нашли, – напомнил Андерс.

– 'В бегах' это слишком громоздкая штука. Скорее всего, он его просто скинул или спрятал где-нибудь. Журналисты нам подкидывают такие версии: 'напился от отчаяния и решил утопиться' или просто утонул, не рассчитав возможностей.

– Они не знают или не говорят об одной детали: он был найден в одежде.

– Тогда версия 'марафонского заплыва' сразу отметается: даже по пьяной лавочке ни один дурак не станет плавать в одежде. Ты ещё скажи, что он поплыл в ботинках!

– Нет, они были обнаружены рядом с его телом. А вдруг он был не один? Напились компанией, и потом поспорили. А он не переплыл, а утонул, они очухались и вытащили его тело на поверхность. Потом протрезвели и оценили ситуацию. Подобрали все бутылки, окурки и другие следы своего пребывания и вдарили в ноги. Например, в ту деревушку, что находится на другом берегу. Я посмотрел по карте: совсем недалеко.

– Это тоже не катит, дружище Андерс! – возразил Мартин. – Всё равно он должен был снять одежду. Сомневаюсь, что ради уважения к утопленнику его собутыльники стали его одевать перед похоронами. Кстати, это только сейчас температура плюсовая. А позавчера, если ты помнишь, было минус семь.

– Но у него вода в лёгких, и два промилле алкоголя в крови. И именно тем утром грянуло резкое потепление. Он мог снять ботинки и поставить их на берегу, а затем ходить вдоль берега, мочить ноги в воде, чтобы быстрее протрезветь. Споткнулся обо что-то и упал лицом вниз. Сам знаешь: пьяный утонет и в луже.

– Стройная теория! Не сомневаюсь, что кто-нибудь из журналюг тоже выдвинет что-то подобное. Только тогда лёд ещё не стаял: он мог идти по нему и поскользнуться, но никак не оказаться под водой. А ещё: расскажи-ка мне про цунами на озере шириной пятьсот метров и длиной два километра, которое выплеснуло из своих вод утопленника, аж на четыре метра от берега. И прямиком к оставленным ботинкам!

* * * * *

Но Мартин оказался прав: именно эту абсурдную версию и предоставили общественности в качестве основной.

Была даже опубликована фотография тела усопшего.

Для большей убедительности следствие пригласило какого-то эксперта из Великобритании, который торжественно заявил перед камерами:

– Все синяки на теле обследуемого трупа появились в результате неоднократных падений на землю, что весьма характерно для нетрезвого человека. В нашем языке, да и не только в нём, существует такое выражение: 'асфальтная болезнь'.

На вопрос одного дотошного журналиста, как при этом могли появиться множественные кровоподтеки на спине, эксперт уверенно заявил:

– Вследствие перемещения мёртвого тела по дну озера, под влиянием подводных течений.

– И это при том, что он был в одежде?

– Всё: пресс-конференция окончена!

Полный текст заключения судебно-медицинской экспертизы так и не был опубликован.

Ради интереса Андерс позвонил специалистам-гидрографам.

Те ответили: 'дно и берега этого озера песчаные, вкрапления каменистых образований в виде гальки отсутствуют, подводные источники не обнаружены, максимальная глубина – восемь метров'.

Одним словом: 'тишь и благодать'!

На его вопрос о 'приливах и отливах' на этом водоёме, он услышал истерический смех:

– Это обыкновенная лужа, и в вашей ванне наверняка бывают волны и покруче!

Для того, чтобы всё-таки развеять все сомнения, Андерс зашёл к их штатному патологоанатому.

Тот, едва взглянув на опубликованный снимок тела Мода, ответил:

– Если он и был в воде, то не более часа, иначе бы на его теле появились такие волнистые образования. Ты когда-нибудь парился в горячей ванне часика полтора?

– Бывало. Особенно это заметно на пальцах рук и ног.

– Правильно! Это труп 'свежачка', а не утопленника. Такой 'клиент' всплывает на поверхность примерно на третий день, если вода тёплая, или на седьмой-восьмой, если она холодная. Его тело опухло бы до неузнаваемости, и его с трудом могли бы опознать даже родственники. А в данном случае это удалось обыкновенному полицейскому, и им удалось снять с него 'пальчики'!

* * * * *

После выполнения всех необходимых формальностей тело Мода Расмуссена было выдано его родителям.

Им предоставили официальное заключение, которое сводилось к двум основным вещам:

'Пункт 1. Смерть гражданина Мода Расмуссена наступила вследствие несчастного случая.

Пункт 2. Уголовное дело против гражданина Мода Расмуссена по обвинению в преступлениях против личности ввиду вышеупомянутого факта прекратить'.

Сестра Мода, прочитав это заключение, демонстративно порвала его на глазах изумлённых представителей правоохранительных органов:

– Вы тоже убийцы!

* * * * *

На похороны собрались не только все жители этого посёлка.

Приехали и работники его фирмы, все до единого, и многие сочувствующие, собравшиеся со всех уголков страны.

На церемонии погребения Мода Расмуссена никто не произносил пламенных речей в защиту справедливости.

Все только ставили свечи.

Их было много.

Их было очень много: в десять раз больше, чем даже жителей этого посёлка

Кто-то плакал, а кто-то просто молчал.

Какой-то ретивый журналист с эмблемой того канала, который травил Мода ещё при жизни, попытался взять интервью у дряхлого старика с клюкой:

– Что вы можете сказать о покойном?

Тот моментально взмахнул ею, первым ударом разбив его камеру, а второй пришёлся уже по его голове.

– Пошёл ты к чёрту!

Присутствовавший при этом полицейский патруль демонстративно направился в другую сторону.

'Ничего страшного не произошло! Нечего задавать идиотские вопросы!'

У полицейских тоже бывает совесть!

На небе вдруг собрались тучи, и упали первые капли дождя, но ни один человек не раскрыл зонта.

На всех лицах была влага: у кого-то от дождя, а у кого-то – от слёз.

Но странное дело: ни одна капля не затушила даже самой маленькой свечи, и все они продолжали гореть, издавая характерный треск, при полном молчании всех собравшихся.

И пускай физики будут спорить о природе этого феномена, но это всё-таки было!

Глава 14.

Через неделю после похорон Мода Александру официально объявили: 'С настоящего момента ваша жизнь не находится под угрозой, и вы вольны распоряжаться ею по своему усмотрению'.

С него сняли защитный бронежилет, доставили по месту зарегистрированного места проживания и пожелали удачи.

Дежурный пост возле его дома был также снят, и Александру оставалось только благодарить Господа Бога, что всё так обернулось.

'Но всё-таки козлы эти полицейские: дом охраняли, а ни всяких оскорбительных надписей на заборе, ни кучи листовок во дворе 'Педофилам – смерть!' словно не замечали!' – подумал он.

Но Александр был вполне доволен даже этим: ситуация могла обернуться гораздо хуже.

Теперь надо принять ванну, потом поесть, наконец, по-человечески, и заняться настоящими делами!

Под 'настоящими делами' Александр понимал не бизнес, в котором на самом деле ничего не понимал.

За это отвечали два его заместителя, а он только подписывал бумаги, которые ему привозили даже на дом.

Самое главное там было: вовремя перечислять на указанный ему счёт оговорённую сумму.

Он всегда исправно её платил, но однажды попытался возмутиться её непомерной, как ему показалось, величиной.

Но ему тут же указали на место: две инспекции выявили в его бухгалтерии такие ошибки, что ему надо было либо тут же вешаться, либо отправляться в тюрьму, лет на десять.

Но его просто предупредили и настоятельно посоветовали сменить бухгалтера.

'Между прочим, у нас есть один такой специалист, как раз для вас!'

И Александр окончательно покорился.

* * * * *

Он не всегда был таким толстым и противным мужиком.

Сын аптекаря и акушерки из деревни, тогда ещё не присоединённой к столице, он всегда страдал комплексом неполноценности.

Над его природной полнотой и врождённой близорукостью постоянно подшучивали одноклассники, иногда беззлобно, а иногда и очень жестоко.

Когда у них наступил период пубертации, все его приятели рассказывали взахлёб друг другу кто придуманные, а кто и реальные, истории своего 'вступления во взрослую пору'.

Там фигурировали и девчонки из параллельного класса, и 'училки' из другой школы, и обыкновенные официантки из пиццерий.

Девять из десяти всех этих историй были явной фантазией, почерпнутой из различных порнофильмов, но тогда Александр этого не понимал, и просто отмалчивался.

Его 'невинность' сильно тяготила его даже в двадцать лет, а в двадцать пять она стала давить его самооценку просто невыносимо.

Самоудовлетворение приносило только физическую разгрузку, а душа требовала хоть какого-то приюта в виде женщины, девушки или просто девчонки.

И чем старше он становился, тем моложе был его идеал.

К этому времени он успел унаследовать небольшой отцовский капитал: тот скоропостижно скончался в сорок пять лет.

Пока он торговал аспирином и гематогеном в их посёлке, недавно вошедшем в столичный округ, он не интересовал совершенно никого.

Все его попытки завязать романы с заходившими к нему взрослыми женщинами кончались полным провалом: те покупали средства от одышки или ревматизма, но все предложения встретиться где-нибудь вечером яростно отвергали.

А молодые красавицы, что массово закупали у него средства контрацепции, на все его 'подкаты' презрительно цедили сквозь зубы:

– Подбери челюсть, толстячок! И купи носовых платков. Можешь за мой счёт!

* * * * *

Всё изменил один случай.

В его заведение зашёл один господин, явно восточного типа.

Небрежно кинув ему свою визитку, он сказал:

– У меня есть серьёзное предложение. Вы можете закрыть своё заведение где-то на час? Ваш товарооборот от этого сильно не пострадает, а я готов купить любое лекарство, на которое вы мне укажете.

Александр закрыл дверь своей аптеки и пригласил этого посетителя внутрь.

Сняв шляпу, тот присел на стульчике, который Александр ему любезно предложил.

– Я представляю интересы одной фармацевтической компании, которой требуются дилеры в вашей стране. Наш препарат прошёл все испытания, и он не относится к категории психотропных или наркотических средств. Это средство типа 'эликсира счастья': повышает мужскую потенцию и усиливает женский оргазм. Его химическая формула такова!

Он положил перед ним листочек бумаги с замысловатыми надписями.

Сын аптекаря, Александр, был всё-таки не слишком сведущ в химии, хотя хорошо заучил все правила дозировки и совместимости различных препаратов.

– Мы предлагаем вам всё это испытать самому, с вашей супругой или подругой. И вы кардинально почувствуете разницу!

Александр замялся. Ему было стыдно признаться, что он, в свои двадцать восемь лет, всё ещё оставался девственником.

– Я неженат, – робко признался он этому 'джентльмену с Востока'. – А с подругой я расстался месяц назад.

Эта явная ложь не смутила этого посетителя.

– Ничего страшного. Мы найдём вам партнёршу, и тоже из фармацевтической сферы. И вы сумеете оценить разницу: до – и после!

* * * * *

Заехавшая за ним на следующий день машина доставила Александра в сауну, в которую он никогда бы и не сунулся: час пребывания в ней стоил его месячного заработка!

А когда он, распарившись, прилёг на деревянном топчане в предбаннике и увидел эту голую фею, он 'поплыл'.

Фея сказала нежным голосом:

– Меня зовут Аста. Мне шестнадцать. Я умею всё!

И она сумела показать ему 'это всё'.

Даже в самых грязных порнографических фильмах Александр не видел такого, что она ему предложила, и всё это она делала с нескрываемым удовольствием.

Но самое главное: она, наконец, лишила его столь тяготившей до сих пор 'девственности'.

На следующее воскресение всё та же машина привезла его в ту же сауну.

В этот раз после плавания в бассейне он опять прилёг на топчане.

Но сегодня, вместо ожидаемой им Асты, вышла девочка ещё моложе.

– Меня зовут Энни. Мне четырнадцать. Я умею всё! Прими эти таблетки.

На следующий день Александр подписал все требуемые от него бумаги и стал 'дилером' крупной фармацевтической компании.

После этого ему подкидывали и дам постарше, 'старушек лет двадцати', но Александр 'подсел' на малолеток.

Через какое-то время выяснилось, что всё это патентованное средство – обыкновенная смесь давно известных ингредиентов типа женьшеня, циалиса и 'шпанской мухи'.

Крупного скандала не произошло, и та фирма тихо перенесла свой бизнес в другой регион, кинув Александра на произвол судьбы.

Но он успел 'присосаться' к этому пирогу, отхватив неплохой куш на фоне всеобщего ажиотажа.

Теперь у него появились и деньги, и новые интересы, на которые их можно потратить.