Текст книги "Клад острова Морица"
Автор книги: Михаил Васин
Жанр:
История
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)
Да, своеобразный и очень симпатичный облик нового города! Однако, если пристально вглядеться, есть в нем что-то, напоминающее городок Сибирского отделения Академии наук СССР, Обнинск, некоторые другие города, родившиеся в последние десятилетия. В чем это сходство – сразу и не определишь. В облике этих городов чувствуется один и тот же стиль, почерк строителей – забота об окружающей природе, продуманность планировки микрорайонов, добротность сооружений, высокие темпы строительства. А может быть, сходство в том, что на улицах видишь в основном людей энергичных, деятельных, увлеченных.
Впрочем, выяснилось, что у этого города имеются и прямые «родственные» связи с академическим городком. Среди местных строителей немало тех, кто участвовал в сооружении академгородка. Да и сам Б. П. Суханов приехал оттуда, из-под Новосибирска. Был он заместителем главного инженера строительства, при нем вошли в строй корпуса большинства научных институтов, университета, торгового центра.
Строителей Обнинска на улицах-аллеях Соснового Бора мне встретить не пришлось, но зато есть здесь другая общность. Обнинск родился одновременно с первой в мире атомной электрической станцией. Городок на берегу Финского залива обязан своим возникновением ЛАЭС – Ленинградской атомной электростанции имени В. И. Ленина.
Несколько километров отделяют ЛАЭС от жилых кварталов. Наша машина пробирается между тяжелыми грузовиками, самосвалами, автокранами, заполнившими широкую дорогу. Кирпич и цемент, бетонные блоки и лесоматериалы, металлоконструкции и ящики с оборудованием. Чувствуется дыхание большой стройки. А вот и белоснежная глыба Ленинградской атомной. Трудно ее сравнивать с прародительницей – Обнинской электростанцией. Между этими двумя объектами – целый период бурного развития новой отрасли индустрии – атомной энергетики.
Путь, проделанный наукой и техникой за это время, как считают специалисты, равнозначен тому, какой прошла электроэнергетика лет за сто. Однако в атомной энергетике гораздо более высокая концентрация событий – вся ее история измеряется лишь двумя десятилетиями.
Энергия – хлеб промышленности. Потребность в этом «хлебе» непрерывно возрастает. Подсчитано, что за двадцать лет мировое потребление всех видов энергии увеличивается более чем в два раза, а электроэнергии – в четыре раза. 90 процентов всей энергии дает ископаемое топливо – то самое, сжигая которое мы напоминаем людей, вздумавших, по выражению Д. И. Менделеева, топить печи ассигнациями. Ибо нефть, газ и уголь – ценнейшее сырье для химического синтеза, сырье для получения тканей, мехов, деталей машин, строительных конструкций и так далее.
Проблема еще и в том, что запасы органического топлива, накопленные в земной коре, ограничены и невосполнимы. И в последние годы все более четко стала обозначаться угроза энергетического голода.
Пуск первой в мире атомной электростанции в Обнинске имел принципиальное значение. Он означал устранение этой угрозы, он открывал новую страницу развития цивилизации на Земле, невообразимо увеличивая энергетические ресурсы человечества. Электрическое сияние Обнинской станции стало маяком для многих стран. В области атомной энергетики развернулись интенсивные исследования, строились новые и новые реакторы, за короткое время в разных концах мира было введено в действие несколько десятков атомных электростанций.
Однако восторженное отношение к атомной энергетике существовало недолго. Многие специалисты стали выражать сомнение в целесообразности широкого строительства АЭС. Причины для этого были достаточно весомые. Во-первых, все построенные атомные электростанции оказались сравнительно дорогими, в то время как стоимость сооружения тепловых электростанций все время падала. Во-вторых, хорошо освоенные ядерные процессы диктовали необходимость использовать в качестве горючего в основном уран-235. А этот изотоп в природном уране содержится в весьма незначительном количестве – семь граммов в килограмме. Остальное составляет уран-238, который пока что практически не идет на выработку электроэнергии.
Подобные колебания при оценке того или иного открытия нередки в мировой науке. И в атомной энергетике в конце концов победила трезвая точка зрения, подкрепленная расчетами и экономическим анализом. Она сводится к следующему. Уран – высококонцентрированное ядерное горючее. Один килограмм его эквивалентен двум с лишним тысячам тонн угля. Так что если пользоваться лишь тем, что уже завоевано наукой, если загружать в реакторы электростанций только уран-235, то это будет означать, что энергетические ресурсы на Земле практически удваиваются. На нашей планете немало районов, где уже сейчас не хватает или даже вовсе нет запасов ископаемого топлива. Завоз же угля издалека повышает цену на него порой в пять или даже в десять раз. В этих условиях строительство атомных электростанций может оказаться единственным выходом, так как расходы на подвоз к ним ядерного горючего ничтожны: нужны не миллионы тонн каменного угля, а лишь несколько десятков тонн слабо обогащенного урана. И наконец, третье. До сих пор строились сравнительно слабомощные АЭС. Достаточно вспомнить, что первая в мире, Обнинская, имела мощность лишь пять тысяч киловатт. Если же строить крупные, мощные энергетические ядерные реакторы, то это существенным образом меняет экономическую ситуацию и делает атомные электростанции способными конкурировать с тепловыми. Так что перспективы атомной энергетики весьма благоприятны. Уже созданы реакторы-размножители, которые, вырабатывая энергию, попутно превращают «балластный» уран-238 в первоклассное ядерное горючее – плутоний. Сейчас работает несколько исследовательских установок подобного типа, строятся крупные АЭС с реакторами-размножителями. Их эксплуатация даст возможность решить все основные технические проблемы промышленного использования урана-238 и, следовательно, во много раз увеличить топливные ресурсы человечества.
Советский Союз располагает большими запасами угля, нефти и газа. Однако распределены их месторождения по территории страны неравномерно. Например, европейская часть СССР и Урал не обеспечены дешевым топливом. А именно эти регионы потребляют едва ли не три четверти производимой в стране электроэнергии. В особенно неблагоприятном положении Северо-Запад страны, Кольский полуостров, Прибалтика. Вот почему в Директивах XXIV съезда партии по пятилетнему плану развития народного хозяйства СССР на 1971–1975 годы предусматривалось: «Ввести в действие мощности на Ленинградской и Кольской атомных электростанциях…»
Ленинградская АЭС – одна из первых в нашей стране атомных электростанций, имеющих сугубо индустриальное значение. При ее создании использован опыт, накопленный за всю историю ядерной энергетики. Особое внимание уделено экономичности ЛАЭС. Она первой из атомных электростанций страны вступает в открытое экономическое соревнование с тепловыми станциями. По подсчетам специалистов, себестоимость киловатт-часа ЛАЭС уже в первые годы ее эксплуатации не превысит себестоимости киловатт-часа, получаемого тепловой станцией, работающей на угле. В дальнейшем эта себестоимость должна снизиться.
Коль зашла речь о соревновании в электроэнергетике, надо сказать еще о двух областях, в которых Ленинградская атомная несомненно выигрывает. Речь идет прежде всего о защите естественной среды от загрязнений. Этой проблеме создатели ЛАЭС уделили отнюдь не меньшее внимание, чем экономичности. Здесь предусмотрен надежный комплекс биологической защиты и очистки выбросов, воздушных и газовых потоков. В любом месте в районе электростанции уровень радиоактивности ниже предельно допускаемых концентраций, предусмотренных санитарными нормами для жилых поселков. Служба внешней дозиметрии обеспечивает постоянный контроль за состоянием почвы, воды, атмосферы во всей округе.
Система защиты окружающей среды на атомных электростанциях отрабатывалась в течение многих лет и доведена до совершенства. Этого, к сожалению, нельзя сказать о тепловых электростанциях. Их очистные сооружения еще недостаточно надежны, и в трубы вылетают тысячи тонн золы, сажи, вредных газов. А с ними летят в атмосферу и радиоактивные частицы, содержащиеся почти в любом органическом топливе. И вот парадокс: как показали исследования, крупная тепловая электростанция выбрасывает больше радиоактивных веществ, чем любая атомная.
Есть еще одна особенность. АЭС – компактна, занимает небольшую территорию. Ей не нужны, как тепловой электростанции, разветвленные подъездные пути, склады, топливные дворы. На год непрерывной работы атомной электростанции достаточно одного вагона слабо обогащенного урана, а не сотни эшелонов каменного угля, которые необходимы тепловой станции той же мощности. Для сооружения ЛАЭС потребовалось около трехсот тысяч кубометров железобетона. Столько же бетона идет на строительство гидростанции небольшой мощности, измеряемой десятками тысяч киловатт. А ведь Ленинградская атомная рассчитана на четыре миллиона киловатт!
Как же работает атом-энергетик?
Ленинградская АЭС снабжена двумя реакторными блоками уран-графитового канального типа, каждый мощностью в миллион киловатт. Грубо говоря, такой реактор представляет собой своеобразный паровой котел. Он устроен следующим образом. Многометровая графитовая толща пронизана сотнями прочных труб, заполненных дистиллированной водой. В эту же графитовую толщу помещаются кассеты с тепловыделяющими элементами, внутри которых содержится уран. Под действием тепла, образующегося при расщеплении ядер урана, вода в трубах кипит, пароводяная смесь выводится наружу, проходит через сепараторы, где пар отделяется от воды. Далее пар попадает в турбину, вращает ротор, приводящий в действие электрогенератор. Отработанный пар направляется в конденсаторы, и вода снова поступает в реактор.
Конечно, эта схема весьма приблизительна, если не сказать примитивна. Однако дать во время нашей краткой экскурсии на ЛАЭС достаточно полное описание ее устройства просто невозможно. Начальник одного из строительно-монтажных управлений, осуществляющих сооружение Ленинградской атомной, Иван Иванович Семыкин, рассказывая о трудностях работы, подчеркивает прежде всего чрезвычайную сложность конструкции станции.
Высота реакторного блока над землей равна примерно двадцатиэтажному дому. Турбинный зал выше десятиэтажного здания, а длина его – без малого полкилометра. И все эти колоссальные объемы заполнены трубопроводами, системами водоохлаждения и водоочистки, разнообразнейшим оборудованием, механизмами, приборами и аппаратами. Но ведь кроме этих помещений на ЛАЭС еще множество других. Даже беглый осмотр новостройки с таким опытным экскурсоводом, как И. И. Семыкин, занял несколько часов, и прошли мы немало километров. Этажи над землей, этажи под землей, переходы в толще монолитного бетона, массивные бронированные двери… Здесь всюду чувствуется высокая концентрация производственных площадей, бетонных масс, техники, энергии строителей и эксплуатационников. Словно в делах людей проявляется высокая концентрация энергии, заключенной в ядре урана. Само время здесь насыщенное, плотное.
– Еще сравнительно недавно, – рассказывает Иван Иванович, – здесь было болото, поросшее высокой травой, в которой гнездились утки. А потом картина была уже другая: появился котлован, мощная техника. А рядом палатка. В ней располагалось все – контора, кабинет начальника строительного управления, склад, все службы. Весь «командный состав» стройки состоял из двадцати пяти инженерно-технических работников и служащих. Им предстояло развернуть широкий фронт работ. Правда, они не новички в подобных делах.
И все же было нелегко. Надо было создавать коллектив, подбирать кадры, учить рабочих строительному мастерству, причем мастерству высокого класса. Ленинградская атомная – стройка особая. Нужен был коллектив творческий, которому по плечу инженерный поиск, точный расчет, высокая производственная дисциплина, рабочая смекалка. И такой коллектив, способный выполнять ответственнейшие задачи, был создан. За годы строительства ЛАЭС он вырос в несколько раз. Организованы мощные технические службы, служба геодезического контроля, созданы собственные кадры механизаторов. Налажена работа механических мастерских, освоены укрупнительная сборка технологических металлоконструкций, индустриальный метод монтажа.
Опора, ядро коллектива строителей Ленинградской атомной – кадровые рабочие. Среди них – бригада высококвалифицированных монтажников Героя Социалистического Труда В. К. Чикарева, выполнявшая все самые сложные и ответственные задания, бригада сборщиков турбин А. И. Козловского и многие, многие другие. Организатором всех важных начинаний, воспитателем коллектива являются коммунисты.
Специфика работы атомной станции требует особо высокой точности возведения строительных конструкций: отклонения от заданного нередко не должны превышать одного-полутора миллиметров. Высокая ответственность за качество каждого бетонного блока, каждого стыка, каждого шва – закон этого строительства. Еще более высокие требования к ответственным металлическим конструкциям. Глубоко в шахте реактора покоится огромный стальной барабан – опора «атомного сердца». Его собирали из готовых заводских элементов. Вообще на другом объекте сварка подобной конструкции потребовала бы не так уж много времени и усилий. Здесь же в течение месяца работало около тридцати электросварщиков, шестидесяти слесарей. Это связано с тем, что требовалась особая надежность – каждый шов многократно проверялся с помощью различных, взаимодополняющих методов контроля.
Огромную ответственность несут создатели Ленинградской атомной. ЛАЭС – головной образец серии станций подобного типа. Дело не только в том, что опыт ее эксплуатации будет использован всей советской атомной энергетикой. Стране нужны и крупицы драгоценного опыта строительства электростанций. Не случайно сюда съезжается немало гостей. Одних интересует, как был осуществлен сборный вариант фундамента под мощный турбогенератор; другие хотят тоже применить передвижную опалубку, облегчающую труд бетонщиков, снижающую строительные затраты; третьим важно знать, какие выгоды дает соединение металлических конструкций машинного зала не с помощью сварки, а с помощью специальных болтов. Поток приезжающих все нарастает. И не зря в городе Сосновый Бор сооружена вместительная гостиница.
Быстро летит время. Совсем недавно я присутствовал при монтаже первой паровой турбины. Параллельно шла сборка конструкций первого атомного реактора. Мощные краны поднимали на сорокаметровую высоту огромные блоки водяной защиты и бережно опускали их в сумеречную глубину шахты реактора. А другие подразделения строителей рапортовали: сданы под монтаж здания дизельной станции, химической водоочистки, насосной станции водоснабжения.
Темпы нарастали – со всех концов страны поступало новое оборудование, и нужно было обеспечить фронт работ для установки и отладки турбин, электрогенераторов, кибернетических устройств и много-много другого.
Минуло, как сейчас кажется, всего лишь несколько дней, а уже прорыт канал для подвода морской воды к мощным насосам, и в нем стали нетерпеливо плескаться волны, словно ожидая, когда станция сделает первый глоток. Мерно загудел трансформатор-богатырь: ленинградская энергосистема дала свой ток атомной электростанции (для отладки оборудования и пуска агрегатов нужна электроэнергия извне). Все чаще на разных этажах и в разных зонах ЛАЭС оживают только что смонтированные механизмы и системы: началась отладка технологического оборудования станции. Введена в действие информационно-вычислительная машина – мозг ЛАЭС. Она предназначена для сбора и переработки информации о деятельности и состоянии всех агрегатов и блоков электростанции. Впрочем, она необходима и при пусконаладочных работах, при испытании агрегатов, без нее нельзя провести даже промывку пароводяного контура.
Но вот настало время принципиально важных перемен. До сих пор объект, который имел название ЛАЭС, был просто стройкой. Сложной, ответственной, требующей глубоких научных и инженерных знаний, высокого мастерства строителей, уникального оборудования, но всего лишь стройкой. Теперь же ЛАЭС постепенно превращалась в электрическую станцию – в действующий, живой организм. Уже опробованы в деле и реактор, и все системы электростанции в комплексе. Наконец – пуск! Получен промышленный ток. Освоена проектная мощность первого блока станции в один миллион киловатт. За 1974 год выработано свыше четырех миллиардов киловатт-часов электроэнергии, себестоимость которой почти на четверть ниже плановой.
Но время летит, дел много, и строители, эксплуатационники ЛАЭС, собравшись на митинг, берут социалистические обязательства: «В процессе строительства и освоения второго блока станции выполнить годовой план по выработке электроэнергии к 25 декабря 1975 года, а пятилетку в целом завершить к 58-й годовщине Великого Октября. Освоить второй миллион киловатт мощности к предстоящему XXV съезду КПСС».
Свои обязательства коллектив выполнил. Оба блока ЛАЭС работают на полную мощность.
Будущее начинается сегодня
К горизонту, который широко раздвигает перед нами наука, все быстрее и решительнее шагает практика – и производство, и быт. Мир, окружающий нас, стремительно меняется. То, что вчера было далекой перспективой, сегодня становится повседневностью. На топком волховском берегу за несколько лет возник город. За тридевять земель от нефтяных месторождений работает огромный нефтехимический завод. Микробы переселились из пробирок в многотонные промышленные ферментеры и перерабатывают парафин в съедобный продукт. Нефть и газ, оказывается, могут превращаться в ценный пищевой компонент и чисто химическим путем.
Впрочем, о некоторых из этих освоенных или осваиваемых сейчас технологий, об изменениях, происходящих вокруг нас, нельзя не сказать подробнее.
…Педагогический институт имени А. И. Герцена. Кафедра органической химии. В свое время здесь заинтересовались обширным классом веществ, называемых нитросоединениями. После многолетних исследований были получены данные, имеющие практический интерес.
Заведующий кафедрой профессор Всеволод Васильевич Перекалин приглашает зайти в лабораторию.
И в школьных учебниках, и в энциклопедиях даются примерно такие разъяснения: нитросоединения – это тэн, тротил, тетрил и другие сильные взрывчатые и ядовитые вещества…
Но дверь распахнута. Переступаем порог. Столы, пробирки, реторты. В полуметре от нас – колба, в которой что-то кипит, бурлит, рвется наружу.
– А эта колба не рванет? – хочется мне спросить у профессора. Но Всеволод Васильевич уже снимает с полки банки, наполненные каким-то белым порошком, осторожно потряхивает их. Торопливо читаю надписи на этикетках: «Фенилаланин», «Лизин», «Глютаминовая кислота».
– Это наша продукция, – говорит профессор Перекалин. – Аминокислоты, составная часть белка.
– А какое они имеют отношение к взрывчатке?
– К взрывчатке? Нет, наша продукция не взрывается: небольшие изменения в структуре нитросоединений неузнаваемо преображают их. Нитросоединения призваны служить не разрушению, не смерти, а жизни, здоровью, изобилию. Вот, например, глютаминовая кислота. Она нужна для лечения болезней, связанных с нарушением нервной деятельности, широко применяется как вкусовой компонент. Она улучшает аппетит, повышает питательность пищи. А натриевая соль этой кислоты, добавленная в суп, колбасу, создает иллюзию куриного мяса. Точно так же важны и полезны другие аминокислоты.
Мы надеемся, – продолжает профессор, – что разработанные нами химические методы получения аминокислот (их можно вырабатывать, в конечном счете, из нефти и природного газа) позволят улучшить кормовую базу животноводства. Если в корм примешивать небольшие количества аминокислот, можно устранить белковое голодание сельскохозяйственных животных и повысить их продуктивность.
Здесь надо заметить, что соревнование за овладение методами промышленного производства белков и аминокислот давно ведут между собой химия и микробиология. Как показывает пример Киришского биохимического завода, на данном этапе далеко вперед выдвинулась микробиология: процессы, протекающие в организме бактерий и грибков, оказались более совершенными, чем те, которые проводит человек в пробирках и особенно в заводских реакторах. Напомню, что при химическом синтезе рождаются два вида молекул аминокислоты. Эти молекулы (их называют оптическими изомерами), почти во всем одинаковые, являются зеркальным отражением одна другой: если у первой, скажем, какие-то структурные отростки находятся справа, то у второй те же самые отростки оказываются слева. Однако такие, казалось бы, мелочи имеют почему-то большое физиологическое значение: один изомер организмом усваивается, второй – нет.
Так вот, разделение изомеров «по сортам» – одна из самых дорогостоящих и сложных операций. Правда, некоторые специалисты высказывают мнение, что разделение это вовсе не обязательно, так как второй изомер хотя и бесполезен для организма, но, по-видимому, и не вреден ему. Следовательно, организм сам сможет выбрать из смеси изомеров то, что ему нужно, а остальное выбросит как балласт. Но это утверждение нуждается в длительной проверке, тем более что многие биологи считают недопустимым вводить в животный и особенно в человеческий организм чуждые для него химические вещества.
А вот микроорганизмы вырабатывают именно такие изомеры аминокислот, которые «в ходу» во всей живой природе. Это обстоятельство прежде всего и позволило микробам захватить первенство в соревновании, «добиться признания» в промышленности и создания не только цехов, но и целых заводов биохимического профиля.
Такой оборот дела обескуражил на некоторое время химиков. Но, оправившись от поражения, они вновь пошли вперед. Если «чисто химические» аминокислоты на пути к промышленному производству споткнулись о собственную дороговизну, то надо найти способ обойти это экономическое препятствие.
Обследовав «химические окрестности» этой проблемы, ученые действительно обнаружили обходные тропинки. Одна из них, хотя и видимая невооруженным глазом, но труднопроходимая, вела к усовершенствованию метода разделения изомеров и к значительному удешевлению стоимости конечного продукта. Другая, которая, казалось, уходила куда-то в сторону, открывала перспективу совершенно неожиданного подхода к проблеме.
На кафедре был синтезирован целый ряд особых веществ – кетокислот и оксикислот. Каждая из них является «родственником» определенной аминокислоты, имеет тот же молекулярный скелет и отличается от нее лишь тем, что на этом скелете нет атомов азота. Но если кето– или оксикислоту ввести в организм животного, то она легко превращается там в аминокислоту, – был бы лишь дополнительный источник азота. При этом аминокислота получается как раз того строения, которое нужно организму…
Сейчас экономисты, биологи и технологи изучают эти и другие обходные пути. Есть обнадеживающие решения. В одном из ленинградских институтов уже началась проработка проекта завода для выпуска «химических» аминокислот.
Соревнование двух наук – микробиологической и химической – продолжается. Но теперь в этот давний спор вмешиваются микробиологическая и химическая отрасли индустрии.
Как бы ни разрешился спор, ясно, что скоро мы будем располагать большим количеством и богатым набором концентрированных белковых веществ, годных не только на корм животным, но и в пищу человеку.
Такая искусственная пища привлекательна тем, что она свободна от балластных и вредных примесей, имеет минимальный объем и вес. Не будут ли вытеснены наши старые (скоропортящиеся, тяжелые, насыщенные водой и другими ненужными веществами) продукты питания микробным белком и «химическими» аминокислотами? Какое меню ждет людей в XXI веке?
Подобными проблемами занимались фантасты. Но, оказывается, теперь существует институт, где ведутся вполне серьезные исследования нашего нынешнего и будущего рационов, где изучается, что, как, кому и когда полезнее всего есть. Отвечая на мои вопросы, директор Института питания профессор А. А. Покровский объяснил, что исследования в этой области имеют важное государственное значение, ибо от их результатов зависят не только здоровье миллионов людей, но и их настроение, трудовая и творческая активность.
Одна из самых важных сегодняшних проблем – сбалансированное питание. Речь вот о чем. Любое живое существо для своего нормального существования должно регулярно получать с пищей необходимую для его жизнедеятельности энергию и определенные количества заменимых и незаменимых веществ. К последним относятся те вещества, которые человек должен получать с пищей и которые не могут синтезироваться в организме. Это восемь незаменимых аминокислот, примерно 15–20 витаминов, большое количество минеральных веществ, в том числе и так называемых микроэлементов, несколько незаменимых полиненасыщенных жирных кислот. Для нормальной жизнедеятельности человека все эти компоненты должны входить в рацион в достаточно строгих пропорциях. И эти пропорции мы должны хорошо знать и соблюдать.
Иногда спрашивают: как же случилось, что человечество, не знавшее науки о питании, существовало без этой теории сбалансированного рациона? Дело в том, что люди, да и не только люди, а скажем, какие-нибудь дикие животные, издавна получали с пищей все компоненты именно в тех взаимоотношениях, которые мы теперь только познали. Химический состав природных продуктов в процессе биохимической эволюции был закреплен в виде формулы сбалансированного питания. Организм приспособился к той пище, которую он находил в среде обитания.
Но теперь, когда человек все больше отрывается от привычных условий существования (речь идет не только о жизни в космосе, Антарктиде или на Крайнем Севере, но и о больших городах), мы должны глубоко знать все тонкости формулы оптимального питания человека. Причем надо иметь в виду, что эта формула изменчива и тесно связана с индивидуальными особенностями организма, с возрастом человека, с полом, климатическими условиями, в которых он обитает, с работой, которую он выполняет, и так далее. Достаточно сказать, что людей, в зависимости от их образа жизни, ученые делят на много групп и в питании каждой из них должны быть свои отличия.
Что же касается меню XXI века… Профессор А. А. Покровский и его коллеги считают, что оно будет напоминать нынешнее, только станет богаче, разнообразнее, более приспособленным к вкусам и запросам разных людей.
– Но ведь, – возражаю я, – в медицине уже применяют так называемые аминокислотные диеты – смеси чистых аминокислот, витаминов, жирных кислот в таком составе, который наиболее целесообразен для организма данного больного. Почему бы не применять такие диеты и для здоровых людей?
– Это очень сложный и многоплановый вопрос. – Алексей Алексеевич, видимо, понимает, что наносит своим ответом удар по фантазиям журналистов и писателей, и подыскивает как можно более убедительные доводы. – Как временная мера «чистые» диеты возможны и для здоровых людей. Может быть, их будут применять участники таких экспедиций, при которых надо экономить каждый кубический сантиметр объема и каждый грамм веса «багажа». Например, при космических перелетах, длительных подводных плаваниях, путешествиях.
Гораздо более вероятно – и это уже в небольших масштабах делается – обогащение пищи теми или иными необходимыми компонентами.
Почему же мы исключаем возможность употребления людьми на протяжении длительного времени смесей этих незаменимых веществ даже в самой лучшей пропорции?
Во-первых, наш кишечник населен микроорганизмами, которые вместе с нами питаются нашей пищей и тоже приспособились к ней. Замена же обычных пищевых продуктов искусственными смесями может привести к неожиданным последствиям. Например, микрофлора может выедать преимущественно какие-то определенные компоненты. Это будет означать, что, как бы идеально мы ни сбалансировали диету, микробы будут нарушать пропорции и мы не добьемся желаемого результата. Пока нельзя предвидеть, какие изменения в микрофлоре вызовут такие диеты. А эти изменения могут быть просто опасными для организма человека.
Не менее важно и другое. Пища – не только источник энергии и незаменимых веществ. Она является еще и источником достаточно богатой гаммы вкусовых впечатлений и эмоций. И лишить этих эмоций, скажем, альпиниста, космонавта, обитателя подводной лаборатории – то есть человека, находящегося в отрыве от обычных условий, было бы, с нашей точки зрения, ошибочным, так как это могло бы отрицательно сказаться на его работоспособности и самочувствии.
Поэтому, прежде чем использовать аминокислотные смеси, даже в особых, крайних случаях, ученые должны подумать еще и о том, чтобы эти смеси подавались «к столу» в виде разнообразных аппетитных блюд и чтобы они имели высокие вкусовые качества. Люди весьма консервативны в отношении своих пищевых пристрастий…
– А каковы перспективы использования в пищу человека «микробного» белка? – Мне почему-то трудно было примириться с мыслью, что и в XXI веке будут есть так же, как и в наши дни. – Вот скажем, обсуждая перспективы дальних космических перелетов, ученые неминуемо должны создать на корабле такую систему живых организмов, которая обеспечивала бы круговорот веществ в замкнутом пространстве и снабжала экипаж всем необходимым. И особое место в этой системе отводится одноклеточным микроорганизмам…
– Да, биологи среди возможных поставщиков продуктов питания в космосе называют водоросли хлореллу и спирулину, дрожжи, бактерии и другие микроорганизмы. У них очень высокая скорость размножения. Они вырабатывают разнообразные белки, углеводы, жиры, витамины, другие биологически активные вещества. Делают это они в сотни и тысячи раз быстрее, чем высокоорганизованные животные или растения.
Высокая продуктивность микроорганизмов – одна из главных причин того, что именно с помощью микробов мы, как и некоторые другие страны, пытаемся решить проблемы нехватки белковых кормов.
Однако пока еще до конца не ясно, как будет реагировать организм человека на длительное использование продуктов микробиологического синтеза. Необходимы дальнейшие исследования. Здесь тоже еще не решена «поварская проблема» – в каком виде употреблять в пищу новые продукты. Исследования в этом направлении уже ведутся, но перед учеными-«поварами» стоит множество проблем.
Кстати, о поварах. Эта профессия, на наш взгляд, будет с течением времени приобретать больший вес и новый смысл. Их деятельность станет в известной мере исследовательской. Ибо их ответственность перед обществом огромна. Биологически жизнь базируется прежде всего на потреблении пищи. В основе лежит обмен веществ, а обмен веществ – это цепь превращений пищевых веществ в энергию и структуры организма. Как я уже говорил, пища – источник многих эмоций, так что вряд ли человечество в ближайшее столетие решится перейти на какие-нибудь таблетки или синтетические микстуры, хотя такие технические возможности, по-видимому, будут.