Текст книги "Олигарх 2 (СИ)"

Автор книги: Михаил Шерр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

Мужики были готовы плакать, а их четырнадцатилетний помощник делал это не скрываясь в голос, размазывая грязными кулаками слезы и сопли.

Иван Саватеевич то же хотел присоединиться к мужикам, но посмотрев на меня, сдержался.

Поломка была незначительная и на самом деле легко устранимая, в дальнобое если сам не понимаешь и не умеешь долго не продержишься. Поэтому я быстро понял, что сломалось в сеялке и тут же сообразил как это быстро починить.

– Молоток, топор, острый нож, пасатижи, – тут я сообразил, что сейчас это слово скорее всего еще не знакомо русскому человеку, – ну, в смысле клещи и какой-нибудь длинный железный штырь или гвоздь.

Очередная сцена из Николая Васильевича, чего-чего, а вот этого от светлейшего князя никто не ожидал. Но к моему удивлению все необходимое у мужиков оказалось и за полчаса мы отремонтировали сеялку и даже внесли рациональное изменение в конструкцию.

Закончив, я достал из кармана белоснежный платок, безжалостно вытер им грязные руки и подвел итог.

– Такая первая ошибка простительна любому, а вот если повторится, то по шеи надо точно надавать, а самое главное копеечкой наказать. За эту поломку, – обратившись к управляющему сказал я, – не наказывай, а повторится от всей души, за третий раз – гнать в шею, в черные работы, месяц за копейки до блеска станки чистить у свиней. И не забудьте эту штуку у второй сеялки переделать, она по-любому сломается. Завтра утром проверю.

Вечером в Арзиново приехала семья Мустафы. В родной деревне они произвели на меня впечатление забитых и запуганных людей, а оказывается все умеют улыбаться и даже смеяться. Особенно громко и заратильно смеялся сам Мустафа, он радовался чуть ли не каждой увиденной новой букашке.

Программа пребывания в Арзиново можно сказать была успешно выполнена. Осталось только осмотреть пару самых медвежьих уголка имения и можно смело трогаться в дальнейший путь и задать еще один очень интересный вопрос нашему управляющему.

План дальнейших действий у меня был такой. Завтра во второй половине дня отправиться в Лукоянов. Ужин и ночевка в гостинице у Савелия, он уже естественно знает о моем приезде, ждет и готовится к приему. Ему я послал распоряжение пригласить на ужин благочинного, капитана-исправника, городничего и предводителя уездного дворянства.

Перед своим отъездом я просил Матвея найти пару дипломированных врачей для постоянной работы и жизни в этом далеком уездном городке и буквально за неделю до нашего приезда один из них наконец-то приехал. Зная какое испытание ждет его через несколько месяцев, я естественно хотел познакомиться с ним и распорядился пригласить и господина лекаря.

Последний, но свой очень интересующий меня вопрос, я задал перед самым отъездом.

– Иван Саватеевич, обьясни мне такую вещь. Я полагал, что будут желающие податься в сельские капиталисты, а у тебя последние это дело бросили, как так?

– Так ведь, Алексей Андреевич, тут такое дело получилось. Фрол так всех научил, что желающих пока нет. У тех кто оставался, ни гроша за душой уже не было. Один Савелий немного держался. А тут вдруг ты крестьянину продых дал, а потом и копейку заработать. Вот мужики и хотят отдышаться, – Иван Саватеевич хитро прищурился.

– Осенью появятся. Они сейчас, Алексей Андреевич, работают как ломовые лошади. Мне тут по секрету сказали, некоторые мужики хотят деньжат подзаработать и дело на свои начать. Оно ведь так спокойнее и надежнее.

Глава 15

Трактир Савелия был как картинка. Он успел закончить ремонт-реконструкцию заведения и его можно было смело называть одним из красивейших местом городка, а украшением фасада была вывеска с надписью «Трактир».

Вход в общий зал трактира остался на старом месте, с улицы. А вот на второй этаж он сделал еще один вход, со двора. Трактир был крайним на окраине городской улице и Савелий без проблем прирезал себе землицы, двор он сделал закрытым, провел там благоустройство и разбил небольшой сад.

На первом этаже как был так и остался общий зал. В нем все было чинно и благородно и вышколенный персонал который спешил обслужить любого посетителя. Зная от Анны Андреевны о наших порядках в Лондоне, Савелий завел такие же и себя, все посетители одинаково желанны, но никаких драк, брани и быть чисто опрятно одетым. Местным он иногда позволял напиваться в хлам, если конечно они не буянили.

Когда клиент доходил до кондиции, его грузили на гужевой транспорт и везли домой, где передавали с рук на руки.

Второй этаж был первоклассной гостиницей, номера на любой вкус и кошелек. Конечно это были не огромные апартаменты, но например поселившийся на первое время приехавший лекарь уже начинал подвергать сомнению временность своего пребывания у Савелия.

Первое мое впечатление было, как он умудряется не вылетить в трубу, заведение такого уровня явно было не для маленького уездного городка. Но после беглого ознакомления с трактиром, я сразу понял на чем хитрец сыграл.

Трактир всегда был полон, доступные цены, очень качественные напитки и угощения, уважительное и внимательное отношение к каждому посетителю и постояльцу, быстро сделали свое дело и заведение процветало. Местные власти надо сказать быстро подсуетились и еще прошлой осенью напротив трактира появилась почтовая станция.

В итоге все кто на ней останавливался да и весь персонал, начиная от смотрителя и кончая последним ямщиком, столовались и при необходимости отдыхали в трактире. Так что гостиничные номера тоже никогда не пустовал.

Третий этаж, который тысячу лет был в запустении, тоже был отремонтирован и использовался для размещения постоянных клиентов типа нашего лекаря и особо важных персон, типа меня например. А вот станционный смотритель, который тоже решил не забивать себе голову и весной поселился в трактире на постоянной основе, разместился на втором.

Народ направляющийся из Мурома и Нижнего в Пензу и обратно стремился останавливаться у Савелия, даже совершенно безбашенные фельдегеря свои редкие остановки делали в трактире. Их обслуживали вне всякой очереди и делали большие скидки.

Посмотрев на это заведение и немного вникнув в его работу, я только развел руками, Савелий просто гений гостиничного дела.

Когда мы приехали заканчивались последние работы по благоустройству территории вокруг: вымощенные брусчаткой тротуары возле трактира и почтовой станции и сто метров проезжей части были почти закончены. На входе в трактир, на углах здания и во внутреннем дворе было вообще невиданное – уличные газовые фонари.

Без всякого преувеличения мы все открыли рот от изумления, увидеть такое в глухой российской провинции это было нечто.

Званый ужин удался на славу. Кухня стала еще лучше, про любое блюдо можно было сказать – пальчики оближешь. Напитки тоже были под стать, гвоздем программы здесь была малиново-вишневая продукция нашей винокурни, особенно с большими градусами. По большому счету это была очень качественная самогонка из вишнево-малинового сырья. Я лично такое пробовал первый раз и был в совершеннейшем восторге.

Марфа была очень довольно произведенным эффектом и по секрету рассказала, что они пытаются по коньячной технологии получить продукт из вишни и малины, но еще не знают получится ли. Первая проба должна быть в последних числах нынешней осени, когда распечатают два первых бочонка с напитками трехлетней выдержки.

Поздно вечером мы с Савелием остались одни, своим знакомством с лукояновским эскулапом я остался доволен и ждал возвращения капитана Берсеньева, который пошел проведать как спят его дети, обстановка позволяла поговорить по душам и я уже созрел сделать ему своё предложение. А пока можно поговорить и с Савелием.

– Ну что, Савелий Иванович, теперь твоя душенька довольна? – Савелий расплылся в довольной улыбке.

– Довольна, ваша светлость, как быть недовольным.

– Вот что мой дорогой, давай-ка без светлости, а по имени-отчеству. Договорились?

– Договорились, – смущенно буркнул Савелий.

– А где Тихон, вроде не писали мне что ты его отставил?

– Он свататься поехал. Расстроится когда вернется.

– А ты ему настроение повысь, скажи, что я ему в подарок на свадьбу вольную дам. Надо было давно это сделать. Ты его не обижаешь?

– Нет, Алексей Андреевич, не обижаю. Он у нас старший над всей прислугой. Строгий, но справедливый.

– А с властью у тебя как отношения? – мое впечатление было, что они, отношения в смысле, просто отличные. Городничий и капитан-исправник похоже Савелию в рот готовы заглядывать, что бы первым слово на лету подхватить.

– Отличные у меня с ними отношения. Они же не дураки и видят какие деньжища в дело тут вбуханы. Да и мы ни в чем не отказываем, когда просят помочь, – из писем Анны я знал, что дела у Савелия идут замечательно, она решила пока идет ремонт и становление дела десятину не брать.

– Хорошо, коли так. А ежели я тебе предложу в Питер перебраться и там заведение открыть? – Савелий озадаченно почесал затылок.

– Отказаться я конечно от такого никак не могу, но если честно, нет желания. Нам и здесь очень хорошо, – наш трактирщик прищурился и хитро посмотрел на меня. – Я последнее время пристрастился книжки читать. Вот вчера например одно изречение древних прочитал, лучше быть первым в провинции, чем вторым в Риме.

В этот момент вернулся крестный, а Савелий пошел заканчивать свой трудовой день.

– Сергей Федорович, – я решил не ходить вокруг да около, а сразу взять быка за рога, – скажите, честно, вы категорически хотите прекратить свои отношения с морем или?

Капитан рассмеялся.

– Выразились вы, Алексей Андреевич, уж очень витиевато. Честно отвечу по существу, категорически хочу выйти в отставку. Если будет достойное предложение как частному лицу, с удовольствием приму.

– У меня у вам есть предложение как частному лицу, – я протянул крестному заранее приготовленную папку. – Посмотрите, меня интересует ваше мнение об этом судне.

Капитан изучал содержимое папки полчаса, он даже отложил в сторону свою трубку, так его это заинтересовало. Я молча сидел немного поодаль и с интересом наблюдал за ним.

Наконец Сергей Федорович закончил и аккуратно закрыл папку.

– Мое мнение – это будет великолепное судно. В хороших руках и если будет еще и везение, на нем можно будет совершить великие дела.

– Я если оно будет предложено вам?

– Отказаться от такого предложения трудно, но все равно сначала хотелось бы узнать для каких целей оно строиться.

– Сначала трансатлантические переходы. Судно грузопассажирское. Если все сложится, то первое время оно будет возить переселенцев из Европы в Техас, а потом в Калифорнию.

Мою идею насчет Калифорнии крестный похоже сразу понял и изумленно покрутил головой, но промолчал.

– В моих планах построить еще как минимум одно такое же судно, скажем так ледового класса, с обшитой металлом подводной частью, – продолжил я излагать свою идею. – Это судно будет ходить на русский Дальний Восток и надеюсь затем и на Аляску.

– Про Аляску пока не спрашиваю, а что вас интересует на нашем Дальнем Востоке?

– Всё. Но больше всего северо-запад побережья Охотского моря и река Колыма. Я хочу на свои средства начать освоение тех мест, сразу говорю, я знаю цену этого и у меня такие деньги есть. Мне нужны только люди.

Сергей Федорович еще раз покрутил головой и достал свою трубку.

– От такого предложения отказаться трудно. Тем более когда его делает твой крестник. И когда я должен приступить к новой службе?

– Сразу же по прибытию в Петербург. Я думаю сумею вам помочь без проволочек выйти в отставку и закончить вашу службу в Русско-Американской компании. Надо как можно скорее ехать в Геную, я думаю там свой глаз все равно нужен.

Капитан Берсеньев опять отложил трубку и хлопнул ладонью по столу.

– А вы знаете, Алексей Андреевич, а я приму ваше предложение. Только есть небольшая проблема, хотелось бы воплотить Леночкину мечту и купить небольшое имение где-нибудь на большой русской реке.

Сергей Федорович задумчиво покачал головой.

– Мне лично мысль владеть людьми претит. Я из беспоместных, в моем роду уже три поколения только служат. Но у жены отец каким-то образом лишился наследства, история темная и я неё не вникал. Он был категорически против нашего брака. Беспорместный пусть даже и породистый зять его не устраивал. И Лена уже собиралась просто убежать из дома, перед тем как это произошло. Она мечтает опять жить где-нибудь именно в своей деревне, заботиться о своих крестьянах и все такое прочее.

– А Ока вас устроит? Рядом с нашим Новосёловым продается имение, где-то душ тридцать. Хозяин предложил его нам и ждет ответа до осени. Если у вас не будет хватать денег я дам вам в счет вашего жалования, а его я вам положу какое скажите.

Крестный все-таки закурил свою трубку, сделав пару затяжек, он усмехнулся.

– А вы знаете, Лена мне сегодня утром вдруг говорит, ей кажется, что вы мне сделаете какое-то интересное предложение. Одним словом, я согласен.

Вот таким образом капитан-лейтенант Берсеньев поступил ко мне на службу.

В Новосёлово нас тоже ждали и к моей радости там уже был Сергей Петрович. Он наконец-то выздоровел и ожидая моего возвращения, приехал к племяннику.

На его приезд в Новосёлово я очень рассчитывал и был очень рад видеть. Я решил поручить ему все свои российские дела южнее Москвы, а сейчас срочно заняться обустройством семьи капитана Берсеньева, предложенный мною вариант очень устраивал Елену Ивановну и она не имела ничего против перехода ко мне на службу своего мужа.

После обустройства Берсеньевых ему надлежало срочно заняться делами а Новоросии, в выбранном Анной месте получить или купить землю и начать её осваивать. Для этого для начала вывести туда петровских крестьян. Его племянника решил отрядить, непонятно пока в каком статусе его списали и можно ли жить ему в столицах.

Положение дел в Новосёлово меня полностью устраивало, все начинания претворялись в жизнь, в этом году Ян планировал получить товарный урожай картофеля, наши люди уже успели его оценить и на многих приусадебных участках я увидел картофельные делянки.

Осенью должен будет заработать наш первый сахарный завод, вовсю шло строительство механических мастерских, выписанные из Москвы мастера обучали два десятка отобранных Яном новоселовских мужиков и парней. Он резонно решил, что приобретаемую технику надо обслуживать и лучше это делать своими силами и попутно начинать кое-что изготавливать и самим.

В дополнение к русским веялкам и молотилкам из Англии доставили несколько десятков различных машин и механизмов, по паре экземпляров их получил Сидор Пантелеевич, кое-что привезли в Арзиново, а большую часть в Новоселово.

У Яна были планы уже через год большую часть площадей засевать сеялками Талла, но поистине его фикс идеей были жатки.

Наш управляющий где-то прочитал про так называемую гальскую жатку, нашел её рисунки и сделал несколько таких штук. Подобрав десяток крестьян, он научил их работать с ними и результат был в итоге именно такой, как его описывали древнеримские Плиний и Палладий.

Первые свои эксперименты Ян провел в 26-ом году, а в прошлом году с помощью этих жаток он убрал четверть площадей и в этом планировал убрать ими не меньше половины.

Но эта жатка не годилась для уборки полеглых хлебов и была хороша только на ровных гладких полях. Поэтому рабочим рукам, высводившимся с применением этой жатки, нашлось применение на очень трудоемкой уборке полеглых хлебов и на масштабных работах по улучшению полей. Ян поставил задачу, чтобы все поля были правильной геометрической формы, очень ровные и чистые и с хорошими подъездными путями. Горы камней собранные на полях впечатляли, их все свозили в одну место рядом со строящейся пристанью.

Но на этом Ян не остановился и бомбардировал сначала меня, а потом Федора требованиями искать экспериментальные английские жатки. Перед войной 12-ого года англичанин Смит придумал дисковую жатку. Её даже хотели начать выпускать в Луганске на местном заводе, но диски быстро тупились и агрегат не пошел. Ян видел её и был уверен, что англичане что-нибудь продумают еще.

Самое поразительное, что он оказался прав. Федор прислал целых две жатки конструкции какого-то пастора Билля или Булля. Её он откопал уже после моего отъезда и я ничего о ней не слышал.

                                    

Конструкция была очень удачной, в жатке было мотовило, возвратно-поступательный режущий инструмент и был применен ленточный транспортер. Сзади жатки впрягалось две специально обученные лошади. Глаза им закрывали и со всем этим хозяйством справлялся один человек. И на эту жатку преподобный не озаботился получить патент.

Я, как и Ян, был в восторге от этого механизма. Мне сразу же пришла в голову идея усовершенствовать эту жатку, приделав сбоку еще один транспортер, чтобы скошенные колосья не укладывались в валки на земле, а сразу попадали в специальный прямоугольный бункер, который будут везти рядом.

Ян мою идею понял как говорится на лету и тут же взялся на написание письма в Пулково, я решил, что Сидор Пантелеевич тоже пусть этим занимается.

В любом случае если даже и не удастся быстро к ней приделать второй транспортер, скошенные колосья намного легче подобрать с земли и отвезти на ток для молотьбы, чем жать их серпами и увязывать в снопы.

Украшением имения была новая пристань. Ян её построил намного больше наших потребностей и у меня сразу же возникла идея пустить по Оке колесные речные пароходы, например от Серпухова до Нижнего, но однозначно уже сейчас мы можем товарную продукцию имения, например свои излишки зерна, грузить на баржи и отправлять их в эти города или даже в Москву.

Большие излишки зерна обещают быть в этом году, Ян тоже построил запланированные хранилища и уже под завязку заполнил их.

Начатая Яном механизация сельского хозяйства, высводила много рабочих рук на полях, но из имения на промыслы никто не уходил. Люди были все заняты и Яну даже не хватало своих.

В Новоселово еще не было пулковских конульных удобств, но паровые машины уже завезли и начался их монтаж. Сидор Пантелеевич составил и прислал план предстоящих работ и Ян готовился их начать.

Излишки зерна товарного зерна пока мы просто решили как и раньше вывозить и продавать, я в своих многочисленных беседах внушал Яну мысль, что лучше и выгоднее продавать уже переработанное зерно и развивать животноводство.

Ян из моих бесед и писем сделал правильные выводы и в Новоселово началось строительство большого завода, где будут производиться мука, различные крупы, макароны и то, что в будущем назовут комбикормом. Пока это будет фактически дробленое зерно, которое в первую очередь будет использоваться для своих нужд на молочных и свиных фермах.

Для этого Ян уменьшил долю ржи и начал увеличивать производство других культур.

В Новоселово я узнал и последние политические и прочие новости.

Государь Император и генерал Бенкендорф убыли в действующую армию на Балканы. Польская армия частично, а Литовский корпус полностью, как и большая часть гвардии следом за ними. В Польше создается резервная армия на случай каких-нибудь неожиданностей со стороны Австрии. Её командующим стал Великий князь Константин Павлович. В состав этой армии вошли русские полки, в том числе часть гвардейской пехоты и оставшаяся пока дома часть польской армии. На Кавказе войсками командует естественно генерал Паскевич.

То, что на Балканы отбыл император и его верный помощник, для меня оказалось огромной неожиданностью. Я совершенно не знал, как это было в покинутой мною действительности. Но к зиме я думаю они вернутся в столицу, а война в любом случае закончится через полтора года. Вписываться за турок сейчас никто не будет, те же австрийцы потарахтят одним делом и успокоятся.

Осмотрев Новоселово и «озадачив» Сергея Петровича новыми рубежами, мы с крестным помчались в Петербург.

Глава 16

В Пулково, куда мы приехали 15 июня, меня ждали известия из Лондона о первых результатах нашего игрального сезона.

Ставки были еще очень скромненькие, по большом счету пока всё очевидно, но тем не менее копеечка, кроме регулярных доходов с клуба и фондовой биржи, капнула. Каких-либо новых известий из Америке не было. Единственной новостью было весточка из Индии, оказывается мою крестную все-таки туда занесло и она в тех далеких краях отдала богу душу вместе со своим мужем и естественно от холеры.

Тетушка по этому поводу немного похандрила, но быстро пришла в себя. Командированные мужики дружно просятся домой, кроме молодого парня с Пулкова, у него открылись способности к химии и Федор определил его учиться этой науке. Адмиральская чета очень активно помогает ему во всех делах. Сонина матушка однажды разоткровенничалась с тетушкой и сказала, что она чувствует свою вину перед детьми и хочет своим деятельным участием в делах новой семьи дочери её загладить.

Федор узнал это от адмирала, который однажды находясь в подпитии, начал изливать ему свою душу. У старого морского волка стремительно шел процесс русификации, он почти освоил русский язык и уже стал ярым русофилом.

Господин Карпухин тянет на себе весь клуб молчунов и пока к нему нет никаких претензий. От массы моих лондонских знакомых мне было огромное количество приветов и маленькая открытка от младшего Брюнеля с предложением прислать к нему на стажировку пару русских инженеров.

Так что настроение у меня после прочтения лондонской корреспонденции было замечательное. В преддверии неожиданно наметившихся расходов в Новороссии дополнительные дензнаки были очень даже кстати.

Но главным сейчас было не это, тем более на горизонте не было ничего чтобы требовало моего срочного личного участия.

Главным было предстоящее эпохальное событие моей нынешней семейной жизни, по мнению доктора Матвея Ивановича Бакатина Соня в течении месяца станет мамочкой.

К подарку тетки Анфисы он отнесся очень благосклонно и даже не стал обсуждать её рекомендацию давать моей супруге отвар переданных трав, похоже крестьянка народная целительница для него была огромным авторитетом.

Моего крестного хорошо помнила Анна и была очень рада его возвращению. Оказывается с дядей Сережей она раньше очень дружила и частенько поверяла ему свои большие и маленькие детские тайны.

Засиживаться у нашего очага капитан не стал и уже на следующий день умчался в Питер, по его мнению проблем в отставкой не будет, а его отчет правление компании скорее всего просто положит под сукно. Последнее время у него с ними были очень напряженные отношения и стороны будут рады прекращению сотрудничества. Тем более, что предусмотрительный капитан все свои бумаги для компании составил в двух экземпляров и отлично видел мой интерес к ним.

Так и оказалось. Прошение об отставке, попавшее в Петербург немного раньше капитана, император успел подписать перед отъездом на Балканы, его морячки тоже уже были уволены за выслугой лет, а отчет правление компании по диагонали просмотрело в его присутствии и тут же чуть ли в буквальном смысле положило под сукно. Стороны после этого свободно вздохнули и довольные собой расстались.

Так что на третий день довольный и радостный Сергей Федорович предстал передо мною свободным от каких-либо обязательств перед Государем.

Вечером нашего возвращения мы немного по-родственному посидели в моем кабинете, пока супруга и сестрица хлопотами перед праздничным ужином.

Крестный сразу же разобрался в наших взаимоотношениях с Матвеем, понял что особых секретов от него у меня нет и откровенно спросил о моих планах.

– Алексей Андреевич, у меня сложилось впечатление, что вы планируете не только заняться русским Дальним Востоком, но и Америкой? – он в Матвее сразу разглядел родственную душу и они на пару дымили своими трубками.

– Вы совершенно правы. Если у меня сложится на Дальнем Востоке и окажется достаточно свободных средств, то я обязательно займусь Русско-Американской компанией и даже Государь Император, как основной акционер, не сможет мне помешать.

Откладывать поездку в Италию мы не стали и через неделю крестный уехал. Он должен после поездке к жене и детям прямиком мчаться в Геную. Его морячки заявили, что за своим капитаном последуют и дальше. С ними я дополнительно отрядил Архипа и еще пару новеньких, из отобранных Анной и Матвеем и прошедших курс подготовки служения светлейшему князю, в том числе и у месье Анри.

Первого июля наконец-то приехала Сонина бабушка. Мы с ней условились, что сразу же по возвращению она приедет к нам.

Последние недели перед родами Соня чувствовала себя просто великолепно. В Петербург мы решили не возвращаться, Матвей правда перестраховался и в помощь наше семейной акушерке, Евдокии Никифоровне, пригласил двух своих коллег.

Пелагея Никифоровна в своё время принимала все роды у нашей матушки и последние годы жила в Москве. Когда я уехал в Уфу, Анна написала ей и попросила приехать.

В полдень 15-ого июля 1828-ого года Софья Андреевна стала матерью. Родился естественно мальчик, которого сразу же стали называть Андреем. Никакой помощи Евдокии Никифоровне не потребовалось, намерение жены самой кормить и выхаживать первенца она и моя нянюшка одобрили, а дополнительно помогать молодой княгине наша акушерка отрядила свою младшую дочь Валентину.

Всё это время я безвылазно сидел в Пулково. Соня хотя и ничего не говорила, но я видел, что она очень хочет, чтобы муж был рядом. Но сидение подле жены не означало безделие, я целыми днями работал.

Кондрат подробно рассказал мне о предприятии господина Кольцова и лично съездил к нему для передачи моего приглашения прибыть ко мне в гости.

Откладывать визит к такому потенциальному заказчику Кузьма Иванович не стал и приехал с нашим бурмистром.

Внешне это был классический старовер, именно так я и представлял этих людей, но с не большим нюансиком. У него была свежеподстриженная короткая борода. Приглядевшись, я увидел, что он её просто недавно подпалил и наверное по этой и подстриг.

Кузьма Иванович был из выходцем из знаменитой старообрядческой Выговской пустыни и утверждал, что доводился каким-то родственником её основателям и первым настоятелям братьям Денисовым.

Из пустыни он ушел уже взрослым человеком и осев под Сестрорецком, занялся там кузнечным и литейным делами, обзаведясь со временем небольшим чугунолитейно-механическим заводом. После воцарения императора Николая дела пошли из рук вон плохо, многие заказчики стали уходить и Кузьма Иванович стал опасаться за будущее своего дела. Наш заказ был для лучиком света и он решил, что пренебрегать таким шансом было бы несколько глуповато.

Как вести себя со староверами я толком не знал, но Иван Васильевич с ними дело имел и быстро провел для меня ликбез. Поэтому обед прошел без сучка и задоринки и встав из-за стола, я пригласил Кузьму Ивановича в свой кабинет для деловых переговоров.

Мой гость наверное предполагал, что я заговорю о заказах на оснащение других имений и был очень удивлен моим расспросам о русских староверах.

После короткой заминки он два часа рассказывал мне о русском расколе и нынешнем положении старообрядцев.

О том, что новый император начал новые гонения на староверов я знал и принципиально ничего нового от него не услышал. Но семья Кольцовых, сам Кузьма, трое его взрослых сыновей, три дочери с зятьями, многочисленные братья и прочие родственники жили по всей европейской России и постоянно общались друг с другом. Никто из них не бедствовал, все от мала до велика были грамотными и почти поголовно занимались какими-нибудь ремеслами.

Только младший брат Кузьмы, оставшийся в обители со своей семьей жил в дальнем скиту, занимаясь там сельским хозяйством, да сестра со старшей дочерью были замужем за оренбургскими казаками-староверами. С ними породнилась еще тетка Кузьмы, затем сестра и старшая дочь.

Настроение у всех было пессимистическое, опять пошли разговоры о переселении в какой-нибудь медвежий угол, подальше от царских чиновников. Особенно агрессивно были настроены оренбуржцы, а двое старших сыновей Кузьмы уже серьёзно начали готовиться к отъезду.

– Кузьма Иванович, а куда они собрались если не секрет? – вопрос у меня уже несколько минут вертелся на языке.

– Вот это они, ваша светлость, еще не решили. Всё присматриваются. Старший Иван смоля голову бежать не хочет, он всё делает степенно и основательно. А самое главное они хотят побольше подельников набрать.

– А ты сам как к этому относишься? – мне показалось, что он поддерживает сыновей.

– Да я и сам был бы помоложе, пожитки уже собрал бы. Наши деды вон за веру в огонь шли.

– Так ведь лишение себя жизни тяжелейший грех, за который нет прощения. На одну доску с Иудой Искариотом становишься, – Кузьма Иванович что-то хотел сказать, но промолчал, только покачал головой и пару минут тишину в кабинете нарушали только часы.

– А с какой целью интересуетесь, ваша светлость? – вдруг спросил Кузьма Иванович, хитро прищурившись.

– Места приметные есть у меня. Ежели серьёзно говорить об этом, то после родов Софьи Андреевны пусть приезжают, – я достал из стола рисунки чугунных радиаторов новой конструкции, которые скоро завоют весь мир и в России станут популярны под названием батарея.

– Сможешь такие штуки отлить? – мастер литейного дела взял рисунок и внимательно начал его рассматривать.

– Эти штуки ты хочешь заместо змеевика поставить. А ведь они наверное будут хорошо греть, – задумчиво буркнул Кузьма Иванович.

– Ну так что, берешься попробовать? Я в доле с тобой буду, а батареи эти пойдут будь уверен, – на этот счет у меня сомнений не было, я же знал, что эти чугунные радиаторы завоюют весь мир.

– А быть в доле, это как ты предлагаешь? – Кузьма Иванович незаметно перешел на «ты», но я это воспринял нормально.

– Ты быстро их отливаешь, привозишь ко мне, мы проводим им испытание, доводим до ума и устанавливаем в моем имении. Желающих посмотреть на него уйма, – я показал на стопку писем лежащую на столе. Взял одно из них и протянул Кузьме Ивановичу.

– Вот даже из Царского Села желают полюбопытствовать. Поэтому думаю заказы сразу пойдут. Оформим привилегию на десять лет и развернешь производство. Деньги мои, работа твоя, прибыли пополам.

– Деньги тут немалые нужны. Одна привилегия на полторы тысячи потянет. Да еще и подмазать нужно, – мой предполагаемый компаньон тут же начал прикидывать что и как. – Заводишко мой в Сестрорецке так себе, не развернешься там. Да и резонов нет. Все надо везти бог знает откуда.

– А ты начни. А там видно будет где завод поставить лучше.

– Ну, что же коли так, давай, ваша светлость, ударим по рукам, – после этих слов Кузьмы Ивановича я достал из стола пачку ассигнаций.