Текст книги "Генерал де Голль"

Автор книги: Михаил Мирович

Генерала приветствовали аплодисментами.

Позже, в июле 1952 года, выступая на заседании Национального совета «Объединения французского народа» (РПФ), генерал де Голль признался, что думал установить в послевоенной Франции режим, сходный по структуре с Временным правительством:

«У меня наготове было совсем другое решение. Я имел физические средства для установления диктатуры. Речь шла, разумеется, о моей диктатуре… События заставляли меня поддерживать ее на протяжении почти шести лет до этого… Но теперь, когда мы добились освобождения, одержали победу и возвратили себе свободу, условия совершенно изменились. Должен ли я сохранить эту диктатуру? Я ответил себе: нет!»

Один из современников де Голля писал:

«Как все начинающие диктаторы, лишенные корыстных побуждений, но преисполненные сознания собственной мудрости и могущества, де Голль считал, что будет хорошим диктатором. Если ему придется опереться на силы, которые он презирает, он сумеет – будь то зловредные капиталисты или недисциплинированные рабочие – в нужный момент поставить их на свое место».

Осень 1944 года де Голль провел в постоянных поездках по стране, пытаясь составить представление об ущербе, причиненном Франции оккупационными войсками и режимом Виши. По результатам поездок составлялись проекты восстановления промышленных предприятий, уточнялись планы работы комиссариатов.

Стиль работы де Голля не отличался демократичностью, в чем его часто упрекали как с левого, так и правого фланга. Однако он приносил свои плоды, и экономика Франции стала медленно выползать из глубокой ямы, куда она попала в результате войны.

Двадцать третьего октября 1944 года Временное правительство было официально признано союзниками. В этот же день Богомолов был назначен послом Советского Союза при Временном правительстве Французской республики. Двадцать третьего ноября Франции был возвращен Страсбург. Третьего сентября 1943 года де Голль в беседе с одним из сотрудников советского представительства в Алжире сообщил, что очень надеется на приглашение в Москву со стороны товарища Сталина. Через полтора месяца он получил письмо от советского руководства, переданное через Богомолова, что в Кремле с радостью примут генерала и будут благодарны, если он укажет сроки, в которые, по его мнению, должен состояться визит.

Однако встреча состоялась только спустя год по не зависящей от советской стороны причинам. Пятого ноября 1944 года Дежан сообщил одному из сотрудников советского посольства, что де Голль готов посетить Москву с той же программой, что была у него в Лондоне и Вашингтоне. Через три дня де Голль встретился с Богомоловым и сообщил ему, что он лично и некоторые из комиссаров его правительства хотели бы посетить СССР.

Еще через десять дней Молотов телеграфировал Богомолову в Париж, что советское правительство приглашает де Голля в Советский Союз с официальным визитом для установления личного контакта с советским руководством.

Двадцать седьмого ноября 1944 года де Голль в сопровождении министра иностранных дел Бидо на советском военно-транспортном самолете прибыл в Баку. Так начался первый визит генерала де Голля в Советский Союз.

* * *

В те четырнадцать дней, что де Голль провел в Советском Союзе, он встречался со многими советскими руководителями, однако наибольшее впечатление на него, как и следовало ожидать, произвел Генеральный секретарь ЦК ВКЩб) Сталин.

Вот каким его вспоминает будущий президент Пятой республики:

«…У меня сложилось впечатление, что передо мной хитрый и непримиримый борец изнуренной от тирании России, пылающий от национального честолюбия. Сталин обладал огромной волей.

Утомленный жизнью заговорщика, маскировавший свои мысли и душу, безжалостный, не верящий в искренность, он чувствовал в каждом человеке сопротивление или источник опасности, все у него было ухищрением, недоверием н упрямством. Революция, партия, государство, война являлись для него причинами и средствами, чтобы властвовать. Он возвысился, используя… тоталитарную суровость, делая ставку на дерзость и нечеловеческое коварство, подчиняя одних и ликвидируя других.

С тех пор Сталин видел Россию таинственной, ее строй более сильным и прочным, чем все режимы. Он ее любил по-своему. Она также его приняла как царя в ужасный период времени и поддержала большевизм, чтобы служить его орудием. Сплотить славян, уничтожить немцев, распространиться в Азии, получить доступ в свободные моря – это были мечты Родины, это были цели деспота. Нужно было два условия, чтобы достичь успеха: сделать могущественным, то есть индустриальным, государство и в настоящее время одержать победу в мировой войне. Первая задача была выполнена ценой неслыханных страданий и человеческих жизней. Сталин, когда я его видел, завершал выполнение второй задачи – среди могил и руин. Он был удачлив потому, что встретил народ до такой степени живучий и терпеливый, что самое жестокое порабощение его не парализовало ( выделено мною. – М.М.);землю, полную таких ресурсов, что самое ужасное расточительство не смогло ее истощить; союзников, без которых нельзя было победить противника, но которые без него также не разгромили бы врага.

За пятнадцать часов моих бесед со Сталиным я изучил его величественную и скрытную полигаму. Коммунист в маршальской форме, притаившийся коварный диктатор, завоеватель с добродушным видом, он старался всегда вводить в заблуждение. Его страсть была суровой, без какой-либо… привлекательности».

Первая встреча де Голля со Сталиным состоялась второго декабря в Кремле. Переводчиком был назначен известный советский дипломат Александр Трояновский.

Сталин принял генерала как радушный хозяин.

Де Голль знал, что именно об этом человеке пела вся страна в «Песне партии большевиков» (первом варианте нового советского гимна).

 
Страны небывалой свободные дети,
Сегодня мы гордую песню поем
О партии, самой могучей на свете,
О самом большом человеке своем…
Изменников подлых гнилую породу
Ты грозно сметаешь с пути своего.
Ты – гордость народа, ты – мудрость народа,
Ты – сердце народа, ты – совесть его…
 

* * *

Товарищ Сталин усадил гостя и принялся расспрашивать, как де Голль добрался до русской столицы.

– Благодарю вас, господин Сталин, – ответил тот. – Все в порядке.

С первых минут генерал чувствовал некоторую неловкость.

Когда-то давным-давно де Голль столкнулся с коммунистическими войсками, пытавшимися разжечь пожар мировой революции, для чего планировалось гордо прошествовать от Москвы до Ла-Манша. Дело оставалось за малым: сокрушить молодую и практически не готовую к сопротивлению Польшу.

Шарль де Голль учил поляков воевать, сам яростно сражался в армии Пилсудского. Он проводил в жизнь план Вейгана по спасению Польши, возглавлял пехотно-танковый отряд, был награжден польским правительством и навсегда остался в сердцах освобожденных как отважный и мужественный воин.

Де Голль прекрасно понимал, что русский лидер осведомлен об этой странице его биографии и чувствует некоторую вину за действия советского правительства, инспирированные адептом перманентной революции покойным Львом Троцким. Кстати, всего четыре года назад товарищ Сталин отправил его на тот свет руками агента Меркадера.

– Мне кажется, – после некоторой паузы произнес генерал, – что Рейн-Вестфалия обязательно должна стать частью будущей Франции. Это будет выгодно не только моей стране, но и всей послевоенной Европе.

– У меня нет возражений, – сказал Сталин, тщательно набивая свою трубку табаком. – Мы готовы поддержать вашу позицию перед союзниками, однако с их мнением следует считаться. А что говорят по этому поводу господа Черчилль и Рузвельт?

– Мне очень интересно было бы узнать мнение англичан и американцев по этому вопросу, но они предпочитают договариваться между собой без нашего участия… С другой стороны, и те, и другие не имеют непосредственных границ с Рейн-Вестфалией, а потому не могут чувствовать нашу позицию… По моим сведениям, наши союзники собираются установить над Рейн-Вестфалией международный контроль.

– Если мне не изменяет память, Черчилль и Рузвельт воюют именно в этой части Германии. Мне кажется, они имеют право участвовать в решении этого вопроса, – товарищ Сталин пустил к потолку клуб дыма и кинул быстрый взгляд на де Голля.

– Конечно, имеют, – излишне резко произнес генерал, но тут же взял себя в руки и уже спокойным тоном произнес: – Они не только имеют право участвовать, но и участвуют. Однако наши союзники закончат войну и вернутся домой, а мы с вами опять останемся с немцами один на один!

– Я думаю, что теперь мы сможем за себя постоять. Кстати, не собирается ли Франция ставить вопрос о том, чтобы Саар и Рур перешли под ее юрисдикцию?

– Нет, мы не ставим вопрос в такой плоскости, – четко ответил генерал. – И еще бы мне хотелось узнать о ваших планах относительно Польши.

– Черчилль хочет отдать полякам территории, которые отошли от нее к востоку от линии Керзона. Мы же считаем, что Силезия, Померания и Восточная Пруссия исторически принадлежат польскому народу и должны быть присоединены к послевоенной Польше.

Генерал посмотрел на советского лидера и подумал о том, что перед ним сидит человек, который внес полную сумятицу в умы и души западных политиков. Более двадцати лет он стоял у руля дикого, непредсказуемого государства, которое наводило ужас на цивилизованный мир своим нескрываемым стремлением к мировому господству, именуемому вождями Октябрьского переворота диктатурой пролетариата. Теперь же главный коммунист говорит с ним как с добрым старым приятелем или партнером по покеру.

– Мне кажется, господин генерал, – прервал раздумья де Голля Сталин, – что мы можем продолжить нашу содержательную беседу завтра.

– Да, конечно…

…Ночью генерала неожиданно разбудили и срочно потребовали в Кремль. Не успев отойти ото сна, де Голль увидел в коридоре широко улыбающегося Сталина.

– Извините нас, господин генерал. Мы решили доставить вам удовольствие, – сказал Иосиф Виссарионович, взяв француза под руку. – Думаю, вы не пожалеете.

В сопровождении охранника он повел генерала по коридору. Потом свернул в одну из комнат, которая оказалась кинозалом.

– Прошу вас, генерал, – сказал Сталин, садясь в кресло и указывая де Голлю на стоящее рядом. – Располагайтесь, чувствуйте себя как дома.

Фильм был документальным, рассказывающим о победах русского оружия над фашистами. Русские шли в атаку, немцы позорно сдавались, играла бравурная музыка и голос Левитана гремел, как торжественный набат.

Все было бы ничего, но как только русские солдаты на экране поднимались в атаку, эмоциональный Сталин что есть силы сжимал колено де Голля. Генерал терпел сколько мог, но в конце концов не выдержал и аккуратно снял костлявые пальцы Сталина со своей ноги.

* * *

…На следующий день встреча Сталина и де Голля возобновилась.

– Мы думаем, что нам стоит продолжить обсуждение польского вопроса, – начал Сталин. – Все дело в том, что мы не очень хотим поддерживать правительство Польши, которое заседает в Лондоне. Они там занимаются несерьезными делами: раздают портфели министрам, собирающимся руководить страной после войны. А что они знают о положении в Польше? Ведь эти «лондонские» поляки не бывают у себя на родине!

– Кажется, вам следует говорить об этом с Черчиллем, – ответил де Голль.

Де Голлю показалось, что Сталин намеренно с презрением отзывается о «лондонских» поляках.

Ведь сам де Голль начинал карьеру именно благодаря помощи Черчилля и английского правительства. Во всяком случае, на первых порах именно Великобритания помогла ему встать на ноги и организовать борьбу с фашистами.

– Вы должны нас понять, – сказал Сталин. – Польша – это гарант нашей безопасности. Мы хотели бы очень, чтобы вы поддержали нас в вопросе будущего правительства Польши. В свою очередь мы готовы заключить с вами двусторонний союзный договор.

– Франция трижды подвергалась германскому вторжению, – проговорил генерал. – Франция и Россия являются теми странами, которые находятся под непосредственной германской угрозой и которые платят дороже всех во время германских вторжений. Францию и Советский Союз можно с полным правом назвать первым этажом безопасности.

– Думаю, мы уже построили фундамент, – без тени улыбки произнес Генеральный секретарь ЦК ВКП(б).

– Я хотел бы, чтобы о нашем разговоре знали только мы двое, – сказал в конце беседы де Голль.

– Так ведь нас и было двое, – Сталин хитро посмотрел на Трояновского.

– Я хотел бы поблагодарить вас за обещание хранить наши разговоры в секрете, – нервно сказал де Голль, – и надеюсь, что нашу следующую встречу будет переводить именно господин Трояновский, который очень тонко разбирается в нюансах французского языка…

* * *

Десятого декабря в Кремле был подписан Договор о союзе и взаимной помощи между Советским Союзом и Францией. Договор предусматривал продолжение войны до окончательной победы над Германией, отказ от сепаратных переговоров с ней и обязательство предпринять после войны все меры для устранения любой новой угрозы, исходящей от Германии, и препятствовать таким действиям, которые делали бы возможной попытку агрессии с ее стороны.

Особо оговаривалось, что стороны обязуются не заключать какого-либо союза и не принимать участия в какой-либо коалиции, направленной против одной из договаривающихся сторон.

После успешного завершения переговоров Иосиф Сталин пригласил генерала на ужин в Кремль, на котором присутствовало все советское руководство. Первый тост произнесли за вождя всех времен и народов Иосифа Сталина.

Де Голль вежливо приподнял бокал с шампанским, но не успел наклонить голову в вежливом поклоне, как грянуло гулкое: «Ура!» Постепенно привыкающий к советским ритуалам, де Голль пригубил бокал и принялся наблюдать за происходящим.

Во время ужина генерал обратил внимание, что как только советский руководитель поднимал тост за кого-либо из своих сподвижников, тот стремглав несся к нему, чтобы чокнуться. Во время этой пробежки Сталин зорко следил за поведением соратников: не обуяла ли кого-нибудь гордыня, не проявляет ли бегущий медлительности.

Здесь де Голль впервые познакомился с будущим советским лидером – Никитой Хрущевым, который выплясывал перед почтенной публикой гопака.

Ужин закончился далеко за полночь, и, облегченно вздохнув, де Голль отправился спать.

* * *

Визит и последующее подписание договора Франции и Советского Союза подняли престиж Временного правительства и лично генерала де Голля на мировой арене. Если не так давно все важнейшие вопросы, связанные с войной и дальнейшим устройством мирового сообщества, обсуждались Великобританией, Советским Союзом и Соединенными Штатами, то в 1945 году на конференции трех держав в Ялте было решено выделить Франции зону оккупации в Германии и включить ее в Союзный контрольный совет наравне с остальными союзниками. Кроме того, Франция получила одно из пяти мест постоянных членов Совета Безопасности, хотя первоначально планировалось включить в него лишь четыре державы (Великобританию, СССР, США и Китай).

В конце 1944 года де Голль получает письмо из Третьего рейха от партайгеноссе Гиммлера:

«В самом деле – единственный путь, который может привести ваш народ к величию и независимости, это путь договоренности с побежденной Германией. Заявите об этом немедленно. Вам необходимо безотлагательно вступить в контакт с теми деятелями рейха, которые еще располагают реальной властью и готовы направить свою страну по новому пути… Если вы воспользуетесь возможностью, которую ныне открывает вам история, вы станете величайшим деятелем всех времен…»

1945 год

Четырнадцатого апреля армии западных союзников вышли на Эльбу, а двумя днями раньше умер Ф.Д. Рузвельт. Новым президентом Соединенных Штатов стал вице-президент Гарри Трумэн, который еще в 1941 году заявил: «Пусть немцы и русские как можно дольше убивают друг друга…»

Двадцать седьмого апреля в Италии был казнен дуче, а на франко-швейцарской границе арестован маршал Анри Филипп Петен. Через день во Франции состоялись первые выборы в муниципальные советы и прекратилась деятельность местных комитетов Освобождения.

Второго мая закончилась война в Италии, а через день армии генерала Леклерка вступили в Берхтесгаден.

* * *

В ночь с восьмого на девятое мая 1945 года в здании военно-инженерного училища в пригороде Берлина Карлхорсте в присутствии представителей Советского Союза – маршала Советского Союза Г.К. Жукова, Англии – главного маршала авиации А. Теддера, Соединенных Штатов Америки – генерала К. Спаатса, Франции – генерала де Латр де Тассиньи уполномоченные германского верховного командования генерал-фельдмаршал Вильгельм Кейтель, адмирал флота Фриденбург и генерал-полковник авиации Штумпф подписали акт о безоговорочной капитуляции Третьего рейха.

Увидев на церемонии подписании капитуляции представителя Франции – поверженной, униженной и, как казалось гитлеровцам, растоптанной сапогами солдат вермахта, Кейтель чуть не лишился чувств.

Наступил конец войне в Европе.

* * *

К этому времени в Париж прибыли последние немецкие ученые, сумевшие вырваться из советской оккупационной зоны. Всем им предложили выгоднейшие в финансовом отношении контракты, о чем не могли и мечтать те, кто прямиком попал в сибирские шарашки.

Сразу после капитуляции де Голль поставил перед своими спецслужбами задачу: привлечь германских ученых во французские научно-исследовательские учреждения и конструкторские бюро.

Во Францию попало около тысячи научных работников высочайшей квалификации. Все они участвовали в разработке секретных проектов. Именно им Франция обязана появлением на свет ракет «Ариан», самолетов «Мираж», танков АМХ и, что вероятнее всего, ядерного оружия.

С 1940-го по 1944 год Франция была лишена возможности вести разработки собственных военных технологий. В то время как русские, немцы, американцы и англичане вели интенсивные поиски новых видов вооружения и активно совершенствовали имеющееся, французы с ужасом наблюдали собственное технологическое отставание и разрушение французских научных центров. Само собой разумеется, самостоятельно ликвидировать возникший разрыв французы не имели ни малейшей возможности.

Единственным способом решить эту проблему было привлечение к работе «трофейных» ученых из Третьего рейха. Именно решение этой задачи взял на себя сразу за вступлением в Германию войск под командованием генерала Делатра де Тассиньи Шарль де Голль.

Семнадцатого мая 1945 года глава Временного правительства Франции выпустил специальную директиву, в которой говорилось:

«Необходимо сделать все для доставки во Францию выдающихся немецких ученых или техников с целью получения от них информации об их работах и одновременно привлечения их к работе на нас».

…Французам повезло. Во-первых, они заняли южную часть Германии, где находились десятки заводов и лабораторий, производивших сверхсовременное оружие и наименее пострадавших в ходе боевых действий. Отсюда только в 1945 году во Францию было вывезено более пятидесяти тонн высокоточного оборудования, что позволило в кратчайшие сроки оснастить вновь созданные французские лаборатории и конструкторские бюро. Достаточно упомянуть крупнейшую в мире на тот момент аэродинамическую трубу из Тироля, которая работает до сих пор!

Во-вторых, сотрудники Второго разведывательного бюро французских ВВС нашли у города Обер-аммергау двадцать сейфов с двумя с половиной тысячами совершенно секретных документов о последних разработках «Мессершмитта» в области реактивной авиации и ракетостроения. Это позволило направить поиски в конкретное русло.

Очень скоро де Голль имел досье на три тысячи ведущих немецких конструкторов и ученых, занятых в военной промышленности.

Но трудности заключались в противодействии спецслужб союзников, которые стремились заполучить германцев в свое распоряжение. Советский Союз отправил в шарашки свыше пяти тысяч технических работников и ученых, Соединенные Штаты смогли вывезти с территории поверженного противника более трех тысяч специалистов, а французам досталось около тысячи научных работников.

Тем не менее французам удалось выкрасть первоклассных ученых у конкурентов из ЦРУ и МГБ. Так случилось с отцом «Фольксвагена» и большинства танков германской армии Фердинандом Порше.

По настоянию Фредерика Жолио-Кюри французский спецназ вывез из советской зоны несколько немецких физиков-ядерщиков.

Эмгебешники смогли заполучить специалистов всех типов вооружений. Однако наибольший интерес для Берии представляли ракетчики из исследовательского центра в Пенемюнде. Более трехсот сотрудников фон Брауна были доставлены в СССР.

Хельмут Хаберманн, один из разработчиков ракеты «Фау-2», в октябре 1945 года писал:

«…мы окончательно остались не у дел. Однажды наш повар предложил мне установить контакты с русскими. Я тайно перешел границу между оккупационными зонами и встретился с Хельмутом Греттрупом, бывшим сотрудником фон Брауна. Он собрал двести инженеров для работы над будущей советской ракетной программой и искал специалистов по системам управления ракетами. Он пообещал мне паек в четыре с половиной тысячи калорий в день – мясо, масло, хлеб и хорошую зарплату. Он гарантировал, что вся группа будет работать в Германии. Я не поверил и оказался прав. Спустя короткое время, после обильного угощения с большим количеством водки, советские солдаты всех погрузили в вагоны и отправили в Россию».

Работы группы Королева начинались с экспериментов над трофейными «Фау-2», а первые советские реактивные самолеты оснащались немецкими серийными двигателями.

Под контролем генерала де Голля французам удалось укомплектовать две команды инженеров по тридцать человек, которые занялись ракетной техникой.

Немецкие специалисты имели удивительный по тем временам ежемесячный оклад – три тысячи долларов. В четырнадцати французских городах размещались секретные лаборатории, полностью состоящие из немецких специалистов, которые работали над созданием подводных лодок и баллистических ракет, реактивных самолетов и вертолетов, радаров и противотанковых ракет.

Среди ученых и конструкторов выделялся Хайнц Брингер, разработавший ракетный двигатель «Викинг», установленный на баллистических ракетах и на ракете «Ариан».

Известно также, что международная программа «Арианспейс», лидирующая на рынке коммерческих запусков, разработана не без участия бывших гитлеровских инженеров-ракетчиков.

Герман Острих был создателем первого серийного реактивного двигателя ВМУУ-003, которым оснащались самолеты «Хейнкель». Во Франции Острих создал двигатель «Атар-101», модификации которого устанавливались на всех французских военных реактивных самолетах – от «Этандаров» до «Миражей».

Пять тысяч самолетов с этим двигателем было поставлено на экспорт.

Конструкторы из германской компании «Майбах» создали двигатель для французского танка АМХ. С начала пятидесятых ими комплектовались бронетанковые соединения Франции. Тысячи экземпляров были проданы за рубеж. Модификацией этого двигателя оснащен и самый современный французский танк «Леклерк».

Не меньших успехов в деле становления французской военной промышленности добилась команда Ойгена Цангера, создавшая семейство противотанковых реактивных снарядов. Первое детище Цангера – система SS-10 – была продана на экспорт в количестве тридцати тысяч экземпляров. Благодаря инженерным идеям Цангера были созданы системы «Экзосет», «Милан», «Роланд», состоящие на вооружении НАТО.

* * *

Вопрос о судьбе Германии и послевоенном устройстве Европы решался на Берлинской (Потсдамской) конференции глав правительств Великобритании, Советского Союза и Соединенных Штатов, проходившей с семнадцатого июля по второе августа 1945 года.

Делегации государств-участников возглавляли И.В. Сталин, У. Черчилль (которого с двадцать восьмого июля заменил К. Эттли) и Г. Трумэн.

В Потсдаме была достигнута договоренность об учреждении Совета министров иностранных дел, куда вошли министры иностранных дел СССР, США, КНР, Великобритании и Франции. Согласно достигнутым соглашениям, мирные договоры с побежденными странами должны были подписывать министры иностранных дел тех великих держав, которые принимали участие в разработке условий капитуляций.

Совет министров иностранных дел также рассматривал предложения по принятию в Организацию Объединенных Наций (ООН) стран, участвовавших в войне на стороне «держав оси».

На конференции очень остро стоял территориальный вопрос, однако благодаря воле и настойчивости Сталина, советской стороне удалось достичь тех целей, которые она перед собой ставила, как в послевоенном устройстве Германии, так и в определении послевоенных границ Польши.

* * *

В мае 1945 года в Сирии возник серьезный военный конфликт между французскими экспедиционными отрядами и местным населением. Причиной стало увеличение количества французских солдат и офицеров на территории Леванта.

Тридцатого апреля 1945 года в бейрутском порту сошли с транспортных кораблей три французских батальона. Через несколько дней на ливанский и сирийский берега высадилось еще полторы тысячи солдат, что привело к резкому протесту правительств Леванта и недовольству местного населения, которое атаковало солдат метрополии.

На сторону восставших жителей перешла местная жандармерия. В ответ французские военные корабли обстреляли в столицах Ливана и Сирии сеть государственных зданий, в том числе сирийский парламент.

За одни сутки в Дамаске погибло четыреста местных жителей и полторы тысячи было ранено. Вечером тридцатого мая французы овладели столицей Сирии, вслед за чем послу в Лондоне Р. Массигли У. Черчиллем был предъявлен ультиматум – немедленно прекратить боевые действия в Леванте. В противном случае английский премьер грозил союзнику вооруженным вмешательством.

Через день в министерство иностранных дел Франции поступила нота советского правительства, в которой выражалось недовольство действиями французских войск в Леванте, а британские солдаты блокировали французские войска, ведущие боевые действия в Сирии и Ливане.

Назревал военный конфликт между Великобританией и Францией.

Четвертого июня де Голль вызвал в свою резиденцию британского посланника Д. Купера:

– Сейчас мы не можем воевать с Англией, – сказал генерал. – Но британцы оскорбили Францию и предали Запад. Такое не забывается…

Девятого июля Франция пошла навстречу требованиям Сирии и Ливана и передала командование над всеми национальными воинскими формированиями национальным правительствам.

Последним шагом на пути к независимости должна была стать полная эвакуация иностранных войск с территории Леванта.

Для решения этого вопроса страны Леванта обратились в ООН с просьбой воздействовать на Англию и Францию, которые всеми силами стремились сохранить военное присутствие на арабских территориях.

Весьма эмоциональное обсуждение этого вопроса в ООН и пристальное внимание общественности привело к тому, что к декабрю 1946 года все иностранные войска были выведены с территорий Ливана и Сирии.

* * *

Не меньшие трудности ожидали Французскую республику в Индокитае, который в начале войны при попустительстве Петена был занят Японией. Французские колониальные войска не смогли противостоять оккупантам, и только к 1945 году, когда «страны оси» стояли на пороге капитуляции, часть французских солдат выступила на стороне аборигенов и участвовала в партизанской освободительной борьбе, закончившейся полной победой национальных режимов.

Двенадцатого марта, изгнав с территории страны и японцев и французов, король Камбоджи Сианук провозгласил независимость. Девятнадцатого августа была провозглашена независимость Вьетнама, где к власти пришел руководитель местных коммунистов Хо Ши Мин. Двенадцатого октября в результате бунта к власти в Лаосе пришел Народный комитет.

Однако Франция не хотела терять Индокитай и развернула наступление на дипломатическом фронте. Восьмого октября был подписан англо-француз-ский договор, который признавал французскую юрисдикцию над Индокитаем. За месяц до этого события Франция ввела свои войска во Вьетнам и свергла национальное правительство, что привело в конечном итоге к многолетнему военному конфликту, окончившемуся только в 1954 году признанием независимости и суверенитета Камбоджи, Лаоса и Вьетнама. Колониальная война в Индокитае стоила Франции двадцати тысяч жизней.

В том же году, что и страны Индокитая, независимость получили четыре колонии Франции – Махе, Карикалу, Пондишери и Янаону, которые объявили о своем вхождении в состав Индии.

* * *

В 1945 году де Голль ликвидировал отжившие институты власти, запятнавшие себя сотрудничеством с режимом Виши. Около сорока тысяч предателей были приговорены к разным срокам тюремного заключения, свыше двух тысяч коллаборационистов – к высшей мере наказания – расстрелу.

Правительство Анри Филиппа Петена в полном составе предстало перед судом. Маршал-предатель, Пьер Лаваль, журналисты, певшие дифирамбы гитлеровцам, – Люшер, Бразийяк, Дрие ля Рошель и другие – были приговорены к смертной казни. Анри Филиппа Петена де Голль специальным указом помиловал, заменив смертную казнь пожизненным заключением.

Весьма вероятно, что на столь гуманное решение повлияло и неочевидное обстоятельство, о котором упоминает Й. Геббельс:

«Из американских источников нам известно, что Петен еще в ноябре 1940 года заключил секретный договор с Англией, согласно которому Франция в благоприятный момент снова вступит в войну с Германией. Этот договор готовился за спиной Лаваля. Я считаю это вполне возможным. Петен провел нас, а Лаваль, вероятно, тоже знал об этом. Напрасно оба не выразили желания остаться в Париже после осуществления англо-американского вторжения. Я полагаю, им нечего было опасаться сурового военного суда»…

К 1950 году в заключении оставалось менее пяти тысяч французов, осужденных за сотрудничество с оккупантами, а свыше полутора тысяч приговоренных к расстрелу были помилованы.

– Мы потеряли достаточно французов во время войны, – сказал однажды генерал де Голль, – чтобы лишать жизни тех, кто вел себя бесхарактерно…

В 1945 году де Голлю удалось сделать то, что вряд ли было под силу кому-нибудь другому – консолидировать вокруг собственной персоны все слои общества: от коммунистов до правых радикалов.

К моменту изгнания гитлеровцев из Франции ее экономика находилась в глубочайшем кризисе. Объем промышленного производства упал почти на шестьдесят процентов, сельскохозяйственного – на сорок по сравнению с довоенным уровнем. Большинство промышленных предприятий, в том числе и шахт, не работало. Франк обесценился на семьдесят пять процентов. Внешние долги Французской республики превысили все мыслимые пределы.