Текст книги "Генерал де Голль"

Автор книги: Михаил Мирович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)

1915–1917 годы

В конце февраля 1915 года Антанта решилась на несколько стратегических операций, которые, впрочем, не принесли никакой реальной пользы.

Весной война стала более активной благодаря предпринятым французами нескольким наступательным операциям. В одной из них под Менильлез-Юрль де Голль получает вторую рану и только спустя три месяца возвращается в строй.

Двадцать второго апреля у Ипра состоялось сражение, не имевшее серьезного стратегического значения, но навсегда оставшееся в истории. В этот день немцы применили отравляющие вещества, разработка которых была ими надежно засекречена. На шестикилометровом участке в течение пяти минут был произведен выпуск газовой волны. Обороняющаяся сторона никак не предвидела возможности использования отравляющих средств и не смогла применить никаких средств защиты для уменьшения силы действия иприта. На этом участке фронта Антанта потеряла пятнадцать тысяч человек. Однако извлечь серьезную выгоду от применения нового оружия немцы не смогли, ибо сами не имели надежной защиты.

Седьмого мая немцы потопили один из крупнейших пароходов того времени «Лузитанию», на борту которого находилось более тысячи пассажиров.

Пятнадцатого сентября за мужество и героизм, проявленные в боях, де Голля произвели в капитаны, а тридцатого октября назначили командиром роты.

Среди важнейших битв 1916 года следует отметить прежде всего сражение под Верденом, где германское командование сместило центр боевых действий с восточного фронта на западный и повело мощный штурм на центр французской обороны. Стремительная атака немцев не стала, как замышлял кайзер, решающей и не смогла пробить брешь в обороне французов. Тем не менее под яростным натиском противника французские солдаты медленно отступали.

Капитан де Голль получил свое третье ранение в жесточайшей рукопашной битве. Он упал на поле брани, обливаясь кровью, и отступающие посчитали его погибшим, о чем было сообщено его безутешным родителям.

Посмертно де Голль был награжден орденом Почетного легиона. В приказе об этом сообщалось, что капитан был сражен в бою неприятельским штыком, и его беспримерный подвиг – пример для подражания.

В бессознательном состоянии де Голль попал в немецкий плен.

В своих воспоминаниях он писал:

«…боевое крещение, тяготы и лишения окопной жизни, атаки, обстрелы, ранения, плен, – я мог убедиться в том, что Франция в результате низкой рождаемости, бессодержательных идей и беспечности властей, лишенная значительной части необходимых для ее обороны средств, все-таки сумела сделать невероятное усилие и своими неисчислимыми жертвами восполнить то, чего ей недоставало, чтобы выйти победительницей из этого испытания…»

В немецком плену капитан де Голль пробыл около тысячи дней. Он сменил множество тюрем и лагерей. Пять раз пытался бежать, но ни разу – успешно. В конце концов де Голля заключили в лагерь для офицеров, склонных к побегам, в Игольштадте.

Впрочем, жизнь в заключении не была слишком тяжелой для пленных. Они имели возможность учиться и осваивать новые специальности, читать и общаться со своими товарищами.

В плену де Голль штудировал немецкий язык, читал немецкие газеты, из которых узнал, что командующим французской армией был назначен его старый знакомый Анри Филипп Петен. Здесь же де Голль прочитал о крупном сражении на Сомме, где впервые в истории войн англичане применили танки. Их было всего восемнадцать на ограниченных участках фронта, и решающей роли в битве они не сыграли. Танки использовались англичанами как помощь пехоте. Тем не менее даже по газетным заметкам де Голль оценил значение нового вида вооружения и его важную роль в будущих войнах.

Именно в плену де Голль задумал книги, которые написал, вернувшись во Францию. Здесь же он познакомился с одной из самых зловещих фигур русской истории – Михаилом Николаевичем Тухачевским, который «прославился» расстрелом тысяч заложников, убийством отравляющими веществами русских крестьян и бездарными «теоретическими» сочинениями.

Тем временем в России грянули события, не имевшие аналогов в мировой истории. В начале ноября 1917 года в России произошел Октябрьский переворот, инициированный кайзеровской Германией и безумством толпы дезертиров. К власти пришел Ленин (В.И. Ульянов), профессиональный революционер, поставивший целью добиться мирового господства любой ценой, что неоднократно декларировалось в его многочисленных публицистических сочинениях.

Большевики отказались от всех обязательств, взятых на себя их родиной, и запросили позорного мира с кайзеровской Германией, которая посчитала, что недаром потратила деньги на подкуп большевистского вождя.

В дальнейшем выяснилось, что потери, понесенные Германией после прихода к власти в России большевиков, в тысячи раз больше, чем прибыль от выхода русских из первой мировой войны.

1918 год

В ноябре война завершилась окончательной победой Антанты. Покинули поля брани сателлиты германского рейха: Турция, Болгария, Австро-Венгрия. И в Компьенском лесу, в штабном вагоне, было подписано перемирие, согласно которому немцы обязались вывести войска с территорий Бельгии, Франции, Люксембурга и возместить убытки, понесенные Антантой в ходе войны.

Германия должна была передать союзникам все вооружение и технику, а также часть военно-морского флота. Франции отходили захваченные немцами в 1870 году территории Эльзаса и Лотарингии, а также некоторые колонии Германии и Турции, в результате чего площадь империи возросла на шестьсот двадцать пять тысяч квадратных километров, а численность населения на пять с половиной миллионов человек.

Позорный Брест-Литовский договор, подписанный Германией с Советской Россией, считался недействительным, но немцам было разрешено оставаться в России. Австро-Венгрия распалась и выбыла из круга держав, которые определяли судьбы Европы.

Победа вывела Францию в число ведущих держав мира. Ее вооруженные силы служили образцом для подражания, а тактика и стратегия – образцом для передовой военной науки.

В первой мировой войне погибло почти полтора миллиона французских солдат и офицеров, около трех миллионов получили ранения.

* * *

Во время войны и в первые послевоенные годы на территории Европы разразилась самая известная в истории человечества эпидемия гриппа – пресловутая «испанка», которая унесла около двадцати миллионов жизней.

Экономика ведущих европейских держав, в том числе (и особенно) Франции находилась в плачевном состоянии. Семь лет понадобилось французскому сельскому хозяйству для того, чтобы достичь довоенного уровня производства.

Тем не менее, как впоследствии говорил один из русских революционеров Карл Радек:

«Германский империализм был сокрушен, и его место занял победоносный французский… империализм».

Последний и становится отныне основной целью большевиков, главари которых жаждали господства над миром.

Красные командиры мечтали о том, как их красные кони будут пить воду из красной Сены.

* * *

Освободившись из плена, капитан де Голль возвращается во Францию, где узнает, что его братья принимали участие в боевых действиях и вернулись домой живыми и невредимыми. Это была большая радость.

К сожалению, за годы, проведенные в плену, де Голль выпал из кадровой обоймы, и он, кавалер орденов Почетного легиона и Военного креста, не смог сразу найти применение своему опыту и знаниям.

1919–1925 годы

В 1919 году де Голль откликается на призыв польского правительства и отправляется в составе делегации французских военных специалистов в Варшаву для участия в формировании и обучении новой польской армии. Засучив рукава, со свойственной ему энергией, де Голль принялся за дело и довольно скоро превратил разрозненные формирования в настоящую, хорошо обученную армию.

Де Голль, получивший к тому времени польское воинское звание майора, участвует в боях с армиями кровавого палача Ионы Якира и бездарного Семена Буденного на Волыни и под Варшавой. За мужество и героизм Шарль де Голль был награжден орденом Святого Венцлава.

Не исключено, что решению де Голля защищать Польшу способствовали громкие заявления одного из советских вождей, приятеля Ионы Якира, товарища Зиновьева, который обещал, что к полувековому юбилею Парижской Коммуны, то есть к весне 1921 года, Франция станет еще одной советской республикой.

Он хорошо помнил уроки истории и читал газеты, в которых рассказывалось о зверствах коммунистов в собственной стране. Он знал об убийствах сотен тысяч мирных граждан по подозрению или доносу о «неправильном» социальном происхождении, знал о стремлении коммунистов к мировому господству, об их подлости и коварстве, об отсутствии у большевиков даже зачатков каких-либо моральных принципов.

Под командованием Юзефа Пилсудского польская армия наносит чувствительные поражения советским вооруженным формированиям, после чего советское руководство перестает рассматривать доктрину Троцкого о перманентной революции как руководство к немедленным действиям.

* * *

В октябре 1921 года, после окончательного краха экспорта мировой революции, Шарль де Голль возвращается во Францию, где вступает в брак с любимой девушкой Ивонной Вандру, с которой и прожил всю жизнь душа в душу.

На протяжении всей жизни Шарль был прекрасным мужем и любящим отцом. В письмах он всегда обращался к Ивонне не иначе, как «моя дорогая милая Аннушка».

Его жена была родом из весьма влиятельной и богатой семьи из Кале. К своим предкам это семейство причисляло незаконнорожденную дочь папы Юлия III. Клан Вандру владел фамильным замком в Арденнах, имением в Булони и прекрасной квартирой на бульваре Виктор в столице. Отрочество и юность Ивонна провела в монастыре ордена визитадинок. Ее всегда отличал веселый нрав, она слыла среди воспитанниц и воспитателей сообразительной и умной девушкой.

Когда де Голль, решившись, сделал ей официальное предложение, она, ни секунды не раздумывая, согласилась.

При этом она решительно заявила родителям:

– Или я выйду замуж за Шарля, или не выйду замуж вообще!

– Доченька, посмотри на него внимательнее, – сокрушалась Джулия Майо-Делануа. – Ведь он на целых тридцать сантиметров выше тебя. Ты едва достаешь ему до плеча.

– При чем тут рост, мама? – удивленно воскликнула Ивонна.

После непродолжительных дебатов счастливая Ивонна получила родительское благословение.

* * *

В октябре де Голль перешел на преподавательскую работу в Сен-Сир, где занял должность заместителя профессора на кафедре военной истории. Однако очень скоро он понял, что педагогика – не его призвание.

Через год он подал документы и был зачислен в Высшую военную школу, где готовился высший командный состав французской армии. Под маской холодного и презрительного аристократа, как вспоминали его сокурсники, скрывался отзывчивый и благородный товарищ, который, несмотря на богатый военный опыт и значительные правительственные награды, всегда держался дружески и просто.

Учеба давалась де Голлю без особых затруднений. Уже тогда он понимал, что военные доктрины, взятые на вооружение нынешними стратегами и преподаваемые в Высшей военной школе, совершенно устарели. Он неоднократно вступал в споры со своими преподавателями и потому нажил среди них немало врагов, которые постарались, чтобы капитан де Голль вместо работы в Генеральном штабе, которую традиционно получали выпускники Высшей военной школы, был отправлен подальше от столицы.

Так Шарль попал в Рейнскую оккупационную армию.

В характеристике выпускника значилось:

«Очень способный и широко образованный, отлично ориентируется на местности, отдает четкие приказы, решителен, трудолюбив… Личность развитая, с большим чувством собственного достоинства. Может достичь блестящих результатов».

* * *

В 1924 году де Голль издает свою первую книгу «Раздор в стане врага», замысел которой созрел еще во времена германского плена. В этой монографии молодой капитан анализирует итоги первой мировой войны, размышляет над судьбой Германии, пытается понять, что привело ее к поражению, и дает характеристику взаимоотношениям гражданской и военной власти в период военных действий.

Нельзя сказать, что эта работа, изданная тысячным тиражом, вызвала переворот в умах его современников, но она не осталась незамеченной. И, может быть, именно ее появление заставило маршала Петена – к тому времени вице-председателя Высшего Совета национальной обороны (ВСНО) – вспомнить о своем любимце и перевести его в свое ведомство.

Здесь де Голль участвовал в разработке оборонительной стратегии, которая должна была стать, по задумке маршала Петена, основой военной доктрины Франции на ближайшие десятилетия. Однако вскоре де Голль пришел к выводу, что его идеи не находят понимания в ВСНО. Большинство теоретиков сходились во мнении, что для надежной защиты Франции будет достаточно строительства и укрепления оборонительных рубежей на всем протяжении границ с Германией. А по мнению де Голля, это могло оказаться смертельно опасным для Франции в условиях современной войны.

Де Голль пытался убедить оппонентов в том, сколь губительно обрекать французскую армию на пассивное ведение боевых действий, но – безрезультатно. Франция, засучив рукава, начала строительство печально известной «линии Мажино».

Через три года по протекции Петена де Голля представили в очередному воинскому званию майора и назначили командиром девятнадцатого мотопехотного батальона, дислоцированного в Трире.

1926–1937 годы

В сентябре 1926 года Германию принимают в Лигу наций. Это событие многие политики посчитали переломным моментом мировой истории. Они полагали, что теперь война европейского (а тем более мирового) масштаба невозможна, и не придавали большого внимания деятельности само-зарождающегося монстра – Национал-социалистической партии Германии (НСДАП), возглавляемой неудавшимся художником и бывшим ефрейтором Адольфом Гитлером.

Тогда же де Голль пришел к выводу, что экономика Советской России полностью перешла на военные рельсы. Один из немногих, де Голль понимал, что новая мировая война неизбежна. Об этом он неоднократно предупреждал общественность в своих печатных трудах.

В начале 1928 года у де Голля родилась дочь Анна. И каково же было горе родителей, когда выявилось, что у ребенка нарушение хромосомного набора. Врачам удалось спасти девочку, но она на всю жизнь осталась тяжело больным человеком. Родители окружили свое дитя любовью и заботой. Ивонна говорила, что готова отказаться от всего на свете, лишь бы облегчить страдания дочери. Однако, несмотря на молитвы и старания врачей, состояние Анны не улучшалось. Не раз родители обретали надежду и теряли ее. Ни на минуту девочку нельзя было оставить без присмотра. Она не умела ходить и разговаривать. Она не могла отличить холод от жары. Она ела только протертую пищу, потому что не умела жевать.

Генерал был любящим и преданным отцом. Часто, заменяя мать и сиделку, он носил дочь на руках, гулял с ней, кормил ее.

Анна умерла в двадцатилетием возрасте, оставив глубокую рану в сердце генерала и его жены.

– Теперь она стала такой, как все, – сказал генерал де Голль на ее могиле.

К этому времени другая его дочь, Элизабет, уже была замужем, а вскоре устроилась и судьба сына Филиппа: он женился на девушке из семьи Монталамбер.

В ноябре 1929 года де Голль направляется в Северную Африку в расположение французских колониальных войск.

* * *

Конец двадцатых – начало тридцатых годов ознаменовались в экономической политике Франции серьезными изменениями. Постепенно, благодаря стараниям кабинета Пуанкаре, традиционный для Франции ростовщический капитал был вытеснен капиталом финансово-промышленным. Резко возросли инвестиции в промышленность, снизилась безработица, укрепились позиции французского франка, резко возросло промышленное производство.

На фоне мощного экономического кризиса, разразившегося в мире в конце двадцатых годов, картина экономической жизни Франции выглядела идиллической. Родина де Голля благополучно выдержала первые удары экономической стихии.

Андре Симон сообщал тогда своим читателям:

«Некий авторитетный экономист писал, что в то время Франция была величайшей военной, политической и финансовой силой в Европе. Система внешних договоров обеспечивала Франции, в случае нападения, помощь Великобритании, Бельгии, Польши и Чехословакии. Хотя у нее и не было военного союза с Югославией и Румынией, но не могло быть сомнений, к кому тяготели симпатии этих стран. Италия, экономически ослабленная кризисом, не в состоянии была идти против Франции. Во главе недавно провозглашенной Испанской республики стояли люди, горячо сочувствовавшие во время первой мировой войны англо-французскому союзу. Наконец улучшились отношения с Советским Союзом…»

Однако постепенно страна скатывалась в пропасть кризиса, в которой находился остальной мир. Кабинет Даладье, пришедший к власти в январе 1933 года, получил в наследство от предыдущего правительства Жозефа Поль-Бонкура разбухший бюджет и несбалансированные статьи расходов и доходов. Дефицит бюджета доходил до четырнадцати миллиардов франков.

Сбор налогов уменьшался с каждой неделей. Экспортно-импортные операции сократились более чем на треть. Туризм, обычно бывший одним из самых прибыльных видов предпринимательства, переживал глубокий кризис – число желающих посетить Францию сократилось более чем в четыре раза.

Два с половиной миллиона французов потеряли работу.

В начале тридцатых началось катастрофическое снижение цен на сельскохозяйственную продукцию, особенно на пшеницу и вино – эти традиционные индикаторы благополучия крестьянского производства во Франции.

Вместе с тем становилось очевидным, что Франция оказалась между молотом и наковальней: с одной стороны – Адольф Гитлер, с каждым днем наращивающий мускулы, с другой – вождь всех времен и народов товарищ Сталин, неторопливо собирающий самую мощную армию мира.

На Востоке Европы вожди мирового пролетариата планомерно и решительно готовили экспансию на Запад, цинично выдавая эту затею за «помощь восставшему пролетариату». Каждый политически грамотный гражданин молодой Советской республики твердо знал: пока остались капитализм и социализм, они мирно жить не могут: либо одно, либо другое в конце концов победит; либо по Советской республике будут петь панихиды, либо – по мировому капитализму.

Еще шестого марта 1931 года лидер консервативной партии Англии Болдуин говорил:

«Я не хочу ругать Россию, но я хочу все-таки сказать, что в настоящее время Россия представляет самую большую потенциальную опасность для нашего экономического развития. В России сейчас работают над тем, что они там называют пятилетним планом. Суть плана состоит в том, чтобы в течение пяти лет индустриализовать Россию или, иными словами, снабдить Россию мощным оборудованием, которое позволило бы ей производить товары для экспорта. Оно оплачивает это принудительным трудом для жителей, деньгами, которые она выкачивает из своего населения, и доходами, которые она получает от продажи своего сырья за границей… Кредиты, которыми Россия пользуется у нас, идут на осуществление пяти летнего плана. Это значит, что мы помогаем финансировать то самое оружие, которое затем должно будет поразить нас в сердце. Русские имеют полное право думать, что они устроят мировую революцию, но я не хочу никакой революции в Англии, и потому я имею право принять все те меры, которые могут предупредить ее…»

На Западе, в фашистском рейхе, любимым бестселлером добропорядочного бюргера становилась монография Адольфа Гитлера «Моя борьба», вытеснившая из сознания обывателя Гёте, Шиллера и Гейне, книги которых предавались огню на партийных шабашах.

В «Моей борьбе» бывший ефрейтор декларировал:

«Только во Франции ныне больше чем когда бы то ни было существует единство во взглядах биржи и еврейского биржевого капитала, с одной стороны, и шовинистически настроенных государственных деятелей французской республики – с другой. Это тождество интересов и настроений представляет громаднейшую опасность для Германии. Именно вследствие этого обстоятельства Франция является самым страшным нашим врагом. С одной стороны, французский народ все больше и больше смешивает свою кровь с кровью негров; а с другой, французский народ все теснее и теснее сближается с евреями на основе общего стремления к подчинению себе всего мира. И все это, вместе взятое, превращает Францию в самую большую угрозу для дальнейшего существования белой расы в Европе. Стремление французов привезти негров на Рейн в сердце Европы и тем отравить нашу кровь является выражением садистской, прямо противоестественной мести, которой пылает к нашему народу этот наш исконный враг, полный шовинистских чувств; но и хладнокровно мстительные евреи стремятся к тому же. Им тоже хочется начать свою работу отравления крови белой расы как раз в центре европейского континента. Отсюда они надеются нанести нашей более высокой расе самый верный удар, подорвав основы ее господствующего положения».

Кроме того, твердо (и с удовольствием) следуя духу и букве Рапальского договора, Советский Союз не покладая рук занимался вооружением будущей немецкой армии. Пятнадцатого апреля 1925 года в Липецке был подписан документ об открытии секретной совместной советско-германской авиашколы, в которой бы готовились будущие военные летчики двух стран. Этот документ полностью игнорировал Версальский мирный договор, запрещавший Германии готовить военных летчиков, но это мало интересовало будущих поджигателей войны.

Помимо летчиков в двадцатые – тридцатые годы на территории СССР существовали и другие германские объекты, такие, например, как школа хим-защиты под Саратовом и школа по подготовке танкистов в районе Казани…

Полковник де Голль видел надвигающуюся катастрофу, однако его положение в то время не позволяло ему в какой бы то ни было мере влиять на политику Франции, а французское руководство не придавало деятельности фашистов и коммунистов серьезного значения. Один из французских журналистов вспоминает, что министры кабинета Да-ладье шутливо говорили при упоминании о «Mein Kampf»: «Неужели вы действительно думаете, что можно делать политику на книге?»

Вместо реальной программы, которая бы обеспечивала стабильную ситуацию в мире и нейтрализацию возможного агрессора, кабинет Даладье проводил политику «умиротворения», приведшую в конечном итоге к катастрофическим последствиям.

* * *

В 1932 году правительство лидера радикалов, бывшего школьного учителя, Эдуарда Эррио подписало пакт о ненападении с СССР, а в 1933 году к власти в Германии пришли фашисты.

Фюрер, выступая второго февраля 1933 года по радио, сказал:

«Мы были бы счастливы, если бы весь остальной мир путем сокращений вооружений избавил нас от необходимости постоянно увеличивать наши вооружения».

Чем и привели в восторг пацифистов западных стран.

Тотчас Даладье послал в Берлин своего посланника графа Фернана де Бринона, который должен был склонить Гитлера к вступлению в предполагаемый союз – Великобритания, Германия, Франция и Италия.

По возвращении из Германии де Бринон сказал:

«Я подозреваю, что честолюбивое желание господина Гитлера – быть тем человеком, который от лица Германии достигнет соглашения с Францией. Если в его книге «Mein Kampf» и выражена ненависть к Франции, следует помнить, что книга эта была написана в то время, когда господин Гитлер страдал в тюрьме. С тех пор он сильно изменился».

Граф довел до сведения Даладье, что Гитлер дал слово проводить сугубо миролюбивую политику. Только стараниями бывшего премьера Эдуарда Эррио и маршала Юзефа Пилсудского предлагаемый союз остался только в проектах и умах незадачливых политиков.

* * *

Одна из французских фашистских организаций «Аксьон франсез», руководимая Шарлем Морасом и Лионом Додэ, пыталась спровоцировать уличные беспорядки, но полиция оказалась на высоте, и французский фашизм остался третьестепенной политической силой. Шестого февраля на площади Согласия и вокруг здания парламента собрались фашиствующие толпы, которые собирались штурмовать парламент. Среди организаций, вознамерившихся взять власть в свои руки, были «Боевые кресты», «Патриотическая молодежь» и «Королевские бойцы». Они скандировали: «Петен! Хотим Петена!», но путч провалился.

* * *

В 1932 году вышла вторая книга де Голля «На острие шпаги», которая была написана на материале из лекций, прочитанных им в Высшей военной школе и Сорбонне. Основная мысль, красной нитью проходящая через книгу, заключалась в определении места армии в истории, ее значения в развитии общества и роли личности в истории. В этом сочинении отчетливо прослеживается влияние Фридриха Ницше – его «Заратустры».

В своей книге де Голль пишет о событиях того времени:

«Было ясно, что окончание войны не обеспечивало мира. По мере того как Германия восстанавливала силы, она возвращалась к своим прежним притязаниям… В этот период я был назначен секретарем Военного совета национальной обороны – постоянного органа при премьер-министре, ведавшего подготовкой государственного аппарата и всей нации к войне».

Вслед за появлением книги де Голль в 1933 году получает чин подполковника.

В следующем, 1934 году, Анри Филипп Петен стал военным министром в правительстве Думерга. Маршал выстроил свою военную доктрину, которая вызвала резкий протест де Голля. Петен считал, что в возможном будущем в противоборстве с Германией успех может принести только сугубо оборонительная стратегия.

Ввиду нехватки средств армия практически не получала новых видов вооружений: денег не было даже на закупку обычного стрелкового оружия.

Петен и Вейган считали, что гитлеровская Германия в первую очередь нападет на СССР, а Франция сможет имеющимися силами и средствами противостоять немцам, укрывшись за «линией Мажи-но». Де Голль видел всю пагубность этой стратегии и неоднократно выступал в печати с разъяснением своих позиций. Он понимал, что воевать с Германией Франция может только умением, ибо людские ресурсы были явно на стороне будущего противника. Для ведения успешных боевых действий, полагал де Голль, Франция должна иметь немногочисленную, но профессиональную армию, в которой одну из главных ролей будут играть бронетанковые соединения.

К сожалению, идеи де Голля не находили понимания в высших командных кругах Франции. Военная доктрина того времени рассматривала танки лишь как средство, поддерживающее пехоту, а не как самостоятельную силу.

В 1934 году выходит в свет новая книга де Голля «За профессиональную армию», в которой автор дает оценку предстоящим сражениям и требует немедленной модернизации французской армии, полагая, что в современных войнах все будет решаться профессионализмом армейских подразделений.

По странному стечению обстоятельств, книга имела успех отнюдь не на родине, где было продано менее тысячи экземпляров, а в Германии. Разумеется, мысли, изложенные де Голлем, не были откровением для германских генералов, однако прекрасный литературный стиль и блестящий анализ сделали ее незаменимой для верхушки фашистского генштаба.

В своих «Воспоминаниях» Альберт Шпеер приводит следующие слова Адольфа Гитлера:

«– Я неоднократно перечитывал книгу полковника де Голля, – говорил бесноватый фюрер, – о возможностях современного ведения боя моторизованными соединениями и много из нее почерпнул».

Кроме того, эта книга была выпушена в СССР Государственным военным издательством тиражом в восемь тысяч экземпляров и с интересом изучалась в Красной Армии.

* * *

Французское командование продолжало всецело рассчитывать на «линию Мажино» как на замечательный оборонительный редут, способный остановить германские армии, полностью игнорируя предложения де Голля.

Министр обороны Анри Филипп Петен не принимал идеи перевооружения французской армии. К тому времени отношения между ним и де Голлем заметно охладились – отчасти из-за неприятия Петеном идей своего бывшего протеже, отчасти из-за сочувствия министра профашистским группировкам во Франции. Дружба полностью расстроилась после издания в 1938 году еще одной монографии де Голля «Франция и ее армия», написанной по материалам, собранным в середине двадцатых по просьбе Петена. По некоторым сведениям, маршал добивался соавторства, но получил категорический отказ.

Тем временем де Голль стремился получить разрешение на формирование во Франции современных бронетанковых соединений. Ему удалось ангажировать нескольких видных публицистов, которые восприняли идеи де Голля и старательно рекламировали их в прессе.

Впрочем, это мало что дало, и де Голль решил заручиться поддержкой своих идей в парламенте. В 1934 году де Голль познакомился с Полем Рей-но, который как политик, по мнению де Голля, имел большое будущее и соглашался с теорией относительно роли бронетанковых соединений в предстоящей войне.

* * *

В 1934 году супруги де Голль приобретают небольшое имение Буассери – двухэтажный дом с парком в деревне Коломбэ-ле-дез-Эглиз в трехстах километрах от Парижа. Эта покупка была связана главным образом с тем, что врачи рекомендовали мягкий и прохладный климат для больной Анны, а также ее полную изоляцию от внешнего мира. К тому же мадам де Голль давно хотела иметь загородные владения для отдыха.

* * *

Весной 1935 года Рейно выступил в парламенте с предложениями о реформировании французской армии. Он настоятельно предлагал депутатам рассмотреть важнейший, на его взгляд, законопроект о немедленном создании специальной армии в составе шести линейных и одной моторизованной дивизии, резервов общего подчинения и служб, который был с презрением встречен депутатами и почти без обсуждения отклонен большинством голосов. Все попытки де Голля и Рейно найти союзников среди влиятельных людей заканчивались крахом. Их вежливо выслушивали, иногда обещали помочь, но никакого содействия никогда не оказывали.

В октябре 1936 года состоялась знаменитая встреча де Голля и премьер-министра Леона Блюма, назначенного на высший государственный пост четвертого июня 1936 года. Встреча состоялась в тот день, когда бельгийский король Леопольд III заявил правительству Франции, что Бельгия не намерена следовать союзническим обязательствам в связи с тем, что франко-бельгийский союз не обеспечивает безопасность Бельгии.

Леон Блюм, подав руку де Голлю и усадив его в кресло, принялся говорить о том, что идеи о перевооружении армии находят понимание в правительстве Третьей республики.

– Кажется, вы всегда выступали против моих идей? – спросил де Голль премьера.

– Конечно, выступал, – ничуть не смутившись, ответил Блюм. – Но когда становишься премьером, многие взгляды меняются… Кстати, мне хотелось бы узнать ваше мнение относительно того, что произойдет, если Гитлер отважится бросить свои войска на Вену, Прагу или Варшаву?