Текст книги "Аутогенная тренировка"

Автор книги: Михаил Решетников

Соавторы: Владимир Лобзин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 23 страниц)

Осознаваемая и неосознаваемая психическая активность

В последние годы наблюдается усиление внимания ряда исследователей и, в частности, психотерапевтов к проблеме бессознательного. Обычно постановку этой проблемы связывают с именем S. Freud. Однако необходимо отметить, что еще И. М. Сеченов признавал, что, помимо явного (осознанного) ощущения, могут существовать явления, которые он характеризовал как «ощущения в скрытой форме». На реальность проблемы бессознательного указывали И. П. Павлов, С. Л. Рубинштейн. В советский период этому направлению был посвящен целый ряд работ известных отечественных специалистов (Г. В. Гершуни, Д. Н. Узнадзе, Л. С. Выготский, А. Н. Леонтьев, А. Р. Лурия, Ф. В. Бассин, В. Е. Рожнов, В. Н. Мясищев и др.). Как отмечал П. К. Анохин, «за пределами фокуса сознания остается огромный багаж, который можно назвать памятью мозга; этот багаж накапливается в течение всей жизни и оказывается, как показывают некоторые гипнотические опыты, поразительно стойким».

Не останавливаясь подробно на критике психоаналитической концепции бессознательного, отметим лишь, что фрейдизм пытался создать теорию «бессознательного» в полном отрыве от научного физиологического учения о мозговых, в том числе высших психических, функциях. Затронув многие важные проблемы и обнаружив некоторые интересные для клинициста-психопатолога факты, психоаналитическое направление не смогло научно их обосновать или раскрыть их сущность.

В силу в целом реакционной основы психоаналитических теорий советская наука не приняла их [19]19
  В значительной степени претенциозными являются и представления о бесспорном принятии психоаналитических теорий на Западе. Так, американский исследователь Я. Конн в журнале Американской медицинской ассоциации (1974) писал: «Фрейдовское представление о том, что за привязанностью ребенка к матери скрыто инцестуозное (кровесмесительное) влечение, следует рассматривать как проекцию на психику ребенка лишь переживаний взрослых психопатов».


[Закрыть]. Что же касается психоанализа как терапевтического метода, то здесь неприятие не было глобальным, как это хотят изобразить и изображают на Западе.

В настоящее время можно считать установленным, что бессознательное более всего связано с так называемой «сферой мотивов» (или «мотивационной сферой»), участвующей в процессах принятия решения. По А. Н. Леонтьеву, «факт существования актуально не сознаваемых мотивов вовсе не выражает собой особого, таящегося в глубинах психики начала. Неосознаваемые мотивы имеют ту же детерминацию, что и всякое психическое отражение: реальное бытие, деятельность человека в объективном мире. Неосознаваемое и сознаваемое не противоречат друг другу; это лишь разные уровни психического отражения...». Автор выделяет три основные особенности проявления бессознательного: 1) возможная неосознаваемость основных мотивов деятельности; 2) возможная неосознаваемость событий, вызывающих эмоциональные сдвиги; 3) необходимость специального анализа переживаний для осознания того, что оставалось неосознаваемым. Последнее положение имеет непосредственное отношение к индивидуальному психиатрическому и психологическому обследованию больного. Оно во всех случаях должно предшествовать психотерапевтическому воздействию, в том числе и в случаях применения методов коллективной психотерапии, одним из видов которой является аутогенная тренировка, проводимая в группах, так как часто именно «неосознаваемые» переживания или переживания, которые пациент не может или не желает осознавать, лежат в основе тех или иных невротических нарушений. Давая определение бессознательного, весьма сходную точку зрения высказал Л. С. Выготский: «...Бессознательное не отделено от сознания какой-то непроходимой стеной. Процессы, начинающиеся в нем, имеют часто свое продолжение в сознании, и, наоборот, многое сознательное вытесняется нами в подсознательную сферу. Существует постоянная, ни на минуту не прекращающаяся живая динамическая связь между обеими сферами нашего сознания. Бессознательное влияет на наши поступки, обнаруживается в нашем поведении, и по этим следам и проявлениям мы научаемся распознавать бессознательное и законы, управляющие им».

Обращая существенное внимание на включение прошлого в актуальную историю личности и влияние пережитого на структуру отношений и оценок актуальных событий, психоаналитической школой было выявлено, что эти отношения и оценки проявляются в речи пациентов. Независимо от психоаналитических толкований, в ряде исследований отечественных и зарубежных авторов было показано, что в действительности довольно часто наблюдается расхождение между имевшей место реальностью и отражением последней в представлениях (и, соответственно, в изложении) людей, являвшихся участниками тех или иных событий. Фактически каждое событие индивидуальной или общественной жизни претерпевает трансформацию в сознании человека.

Выслушивание рассказа больного на этапе, предшествующем психотерапевтическому воздействию, показало его высокую эффективность: с одной стороны, уже сам свободный рассказ пациента оказывает заметное позитивное влияние, а с другой, он позволяет выявить особенности личности больного и учесть их при индивидуализации приемов аутогенной тренировки. Врач, применяющий этот метод, должен быть готов и к тому, что с каждой последующей беседой больной будет «вспоминать» все новые и новые подробности своей жизни, которые могли иметь отношение к развитию заболевания, одновременно делая врача своим доверенным лицом, что является одним из важных залогов успешности психотерапии.

В современной отечественной психологии термин «мотивы» применяется для обозначения самых различных явлений и состояний, вызывающих и часто определяющих активность человека. В формировании или непосредственно в роли мотивов могут выступать ведущие потребности и интересы, влечения и эмоции, установки и социально-опосредованные идеалы личности. Без глубокого анализа мотивационной сферы продуктивность психотерапии всегда ограничена.

Наш опыт применения метода самовнушенных сновидений показал, что их содержание чаще всего отражает основные стремления и потребности пациентов. Так, женщины, не состоявшие в браке, желали пережить во сне картины бракосочетания или супружеской жизни (не обязательно сексуально окрашенные); лица с ориентацией на успех и социальные достижения, как правило, реализовали в своих самовнушениях и сновидениях достижение желаемого; длительно болеющие пациенты обращались к сюжетам выздоровления, восстановления активности и т. д. Это позволяет предположить, что между фантазиями, мечтами и сновидениями как отражением целевых установок (мотиваций) и в известной степени – компенсацией нереализованных желаний личности есть много общего. Во всяком случае, наш опыт показывает, что реализация осознаваемых или актуально неосознаваемых желаний в сновидениях иногда вызывает позитивные сдвиги, в определенной мере играя роль «замещающего действия» и способствуя улучшению состояния больных неврозами. Подчеркнем, что использование предложенного нами метода аутогенной терапии памяти (см. гл. 6) показало, что «болезненные» воспоминания часто актуализируются для пациента лишь в состоянии релаксации или сна, и уже само воспоминание в ряде случаев оказывает выраженный позитивный эффект. Исследование проблемы неосознаваемого психического в последние десятилетия пополнилось новыми существенными сведениями в связи с изучением вопросов подпорогового или «защитного» восприятия. Эти исследования, в частности, показали, что биоэлектрические и вегетативные реакции на индивидуально (эмоционально) значимые стимулы формируются при более низкой интенсивности раздражителя, чем его опознание [Костандов Э. А., 1976; Костандов Э. А., Арзуманов Ю. Л., 1978]. Были получены данные, что в ответ на подпороговый эмоционально значимый стимул происходит изменение общей чувствительности анализаторов. Таким образом, особенности сознательного восприятия и содержательная интерпретация явлений могут формироваться подпороговыми воздействиями. При этом пороги восприятия эмоционально значимых стимулов могут оказываться как более низкими, так и более высокими, по сравнению с порогами восприятия нейтральных стимулов. Повышение порогов восприятия эмоционально значимых стимулов, по-видимому, можно отнести к физиологическим компонентам феномена «психологической защиты», на которой мы остановимся далее.

Один из сторонников концепции защитного восприятия С. Eriksen писал: «Основное положение теории защитного восприятия касается способности человеческого организма распознавать присутствие возбуждающих стимулов на бессознательном (не выражаемом словами) уровне. Это бессознательное распознавание необходимо, если защитная реакция, как предполагается, служит для того, чтобы предотвратить распространение возбуждения (беспокойства, тревоги) на более высокие уровни сознания». С точки зрения теории и практики аутогенной тренировки, большое значение имеет вывод N. Dixon о том, что действие подпорогового стимула, в ряде случаев играющего роль императивного внушения, лучше проявляется в состоянии пассивного расслабления пациента. Аналогичные результаты были получены в опытах Н. Fiss и соавт., которые показали, что направленная активация «спонтанного воображения» и распознавание подпороговых (внешних или внутренних) ощущений особенно четко проявляются в состоянии полной релаксации. Это определяет один из перспективных аспектов применения аутогенной тренировки как метода донозологической диагностики на основе интроспекции внутренних допороговых ощущений.

По нашему мнению, отделение понятий «Я слышу», «Я вижу» и т. д. от понятия «Я чувствую», которое в равной мере является объективной реальностью для пациента, весьма условно. Эмоциональные ощущения и переживания, часто носящие характер допороговых или интуитивных, при внимательном их изучении и анализе могут содержать огромное количество прагматической информации. Значение психологических и эмоциональных составляющих в генезе преморбидных состояний в последние годы подчеркивалось в работах многих авторов. Известный специалист в области аутотренинга и проблем защитного восприятия Л. П. Гримак и психолог Л. Г. Дикая (1983) отмечают, что в «определенных условиях первичной становится психическая дезадаптация и только потом развивается психофизиологическая дезадаптация, которая в большинстве работ была основным предметом изучения. В связи с этим в вопросах диагностики и управления состоянием человека акцент в значительной степени сдвигается с чисто психофизиологических позиций на психологическую основу». Проблема подсознательного восприятия тесно связана с исследованием и анализом сновидений. В соответствии с гипотезой С. Holl, только незначительная часть дневных впечатлений включается в функциональную систему, отвечающую за генерацию сновидений, а именно только те стимулы или следы дневных впечатлений, которые имеют формальное сходство с эмоционально значимыми для данного человека. Аналогичные явления наблюдались нами при использовании метода аутогенной визуализации представлений в состоянии релаксации. С учетом данных о влиянии релаксации на восприятие подпороговых внешних и внутренних стимулов (к последним относятся и неактуализируемые мысли), а также наблюдаемого в последние годы активного применения аутогенной тренировки в целях стимуляции творчества существенный интерес представляет точка зрения U. Neisser на соотношение аналитического и интуитивного (или вербального и невербального) мышления: «Аналитическое мышление характерно тем, что оно делает определенный шаг в определенное время. Эти шаги ясно очерчены, и обычно мыслящий человек может адекватно изложить свои мысли другому индивиду. Такой вид мышления протекает при относительно полном осознании информации и этапов ее переработки... Для интуитивного мышления не характерна строгая последовательность его этапов. Оно основано, как представляется, на процессах подсознательного восприятия проблемы в целом. Решение задачи в этом случае, которое может быть верным или неверным, сопровождается лишь смутным осознанием (если оно вообще имеет место) процесса принятия решения. Интуицию, творчество, так же как сновидение и подсознательное восприятие, можно рассматривать как «дологическое» мышление, т. е. когда мыслительный процесс не ограничивается рамками возможного, пределами реального, действительными соотношениями места и времени. В этом смысле направленность внимания является сдерживающим фактором познания... Недостаток избирательности внимания в определенной степени компенсируется подсознательным восприятием, так как именно оно подготавливает условия для сознательного выбора».

Приведенные данные позволяют оценить возможности применения аутогенной тренировки для стимуляции способностей и творчества как весьма перспективные. Изложенное также позволяет сделать вывод, что формирование психологических установок («преднастроечная деятельность») является одной из важнейших функций подсознательного восприятия.

Теория установки и ее клинико-психологические аспекты

Понятие «установки» было детально разработано и обосновано в работах Д. Н. Узнадзе (1961, 1966). В настоящее время установка определяется как состояние готовности, предрасположенности субъекта к определенному типу активности в определенной ситуации. Д. Н. Узнадзе и его школой было экспериментально доказано наличие общепсихологической готовности индивида к реализации активированной потребности и установлена закономерность закрепления такой готовности при неоднократном повторении ситуации.

Теория установки в настоящее время широко используется для объяснения многих психологических феноменов, в частности при изучении явлений бессознательного (работы Ф. В. Бассина, В. П. Зинченко, А. С. Прангишвили и др.). В работе «Экспериментальные основы психологии установки» Д. Н. Узнадзе писал: «Если окажется, что существуют какие-то определенные типы активности установки, которые выступают в зависимости от индивидуальных особенностей субъекта этой деятельности, то тогда придется признать, что установка имеет нечто вроде типологически отличающихся форм своего проявления и что, следовательно, перед нами возникает задача специального изучения этих форм». Проведенные нами в последние годы исследования показали, что у различных лиц можно выделить устойчивую тенденцию воспринимать стимулы и реагировать на них тем или иным образом, что с постоянством проявляется в процессе предметной деятельности [Решетников М. М., 1984].

Полученные данные позволили определить три основных типа установки на переработку информации у человека и на основе представлений об уровневой структуре и организации функций определить понятие – тип саморегуляции как индивидуально обусловленный преимущественный способ психофизиологического (адаптивного) реагирования, реализации познавательной, познавательно-преобразующей и коммуникативной активности личности. С точки зрения патологии, особый интерес представляют крайние типы: с преимущественной установкой на продуктивность и с преимущественной установкой на надежность, которые в процессе деятельности, общения и психофизиологического обследования по большинству показателей имеют прямо противоположные характеристики. Так, лица, относящиеся к продуктивному типу, независимо от характера деятельности неосознанно ориентированы преимущественно на продуктивность (в психологическом смысле – на успех), в абсолютном большинстве случаев «пренебрегая» (также не осознавая этого) показателями эффективности и надежности. Лица противоположного типа ориентированы преимущественно на надежность (в психологическом смысле – на избегание неудачи). В зависимости от вида деятельности выявленные типы имеют устойчивые тенденции к определенной профессиональной эффективности. Так, например, при работе в качестве специалистов энергетического профиля лица, относящиеся к продуктивному типу, всегда имеют более высокие показатели качества деятельности; при работе в качестве специалистов сенсорного профиля в условиях монотонии наблюдается обратное соотношение.

Сравнение крайних типов по ряду психофизиологических и социально-психологических критериев, в частности, показало, что продуктивный тип характеризуется достоверно большей авторитарностью в общении, тревожностью и невротизацией, чаще имеет более низкий статус в коллективе и самооценку при более высокой мотивации к достижению успеха в деятельности и внутригрупповом взаимодействии; эти же лица имеют более высокие показатели артериального давления, частоты пульса и обменных процессов в организме, а также отличаются по ряду других показателей.

Полученные при массовых обследованиях здоровых людей данные пока не позволяют сделать заключение о наличии исходно «слабоадаптивного» типа, однако являются прямым показанием к профилактическому применению аутогенной тренировки у данной категории лиц.

Межполушарная асимметрия

До последнего времени изучение психики человека велось преимущественно на «левополушарном» уровне или же на уровне «целостного» мозга. Когда в начале 70-х годов американский нейрохирург Р. Орнстайн впервые по медицинским показаниям [20]20
  Случай тяжелой эпилепсии.


[Закрыть] произвел рассечение нервных волокон, связывающих левое и правое полушария мозга человека, врачи, нейрофизиологи и нейропсихологи получили уникальную возможность наблюдать за особенностями мышления людей, у которых выявлялось два, действующих одновременно и в известном смысле автономно, механизма психической деятельности.

Первым выводом этих исследований было подтверждение уже существующих в клинической невропатологии представлений о том, что полушария не идентичны. После рассечения мозолистого тела, передней и задней комиссур у пациентов наблюдалась весьма своеобразная картина одновременного функционирования «двух разных сознаний». Информация, поступающая через анализаторные системы в левое полушарие, не передавалась правому и наоборот. «Психическое расщепление» проявлялось не только в мышлении, но и в обучении, запоминании, мотивации и т. д. При этом было выявлено, что левое полушарие связано преимущественно с психической активностью, имеющей сукцессивный, распределенный во времени, характер, основанный на установлении причинно-следственных связей и логических умозаключениях; психической активностью осознаваемой, вербализуемой и, следовательно, коммуницируемой (реализуемой в общении). Активность правого полушария трудно или совсем не поддавалась вербализации и носила не сукцессивный, а симультанный характер («мгновенное схватывание»). Решения, реализуемые на уровне правополушарной психики, не имели в своей основе предшествующего рационального анализа и основывались на чувстве немотивированной уверенности в правильности реализуемой программы действий, часто необъяснимой: как и почему она зародилась. Эти особенности деятельности правой гемисферы, в обыденной жизни обычно характеризуемые как интуитивные, явились основанием для вывода о том, что именно правое полушарие имеет отношение к неосознаваемой психической активности.

Левое полушарие (у правшей) – это семиотическая система, осуществляющая обработку знаковой информации: речи, в том числе и внутренней речи, письма, цифр и т. д. Правое полушарие реализует мышление на уровне чувственных образов: эмоции, которые трудно выразить вербально, яркие бессловесные сны, восприятие музыки и т. п. Характерным чувством, целиком относящимся к правому полушарию, является хорошо знакомое специалистам и особенно часто наблюдаемое у невротизированных и астенизированных больных ощущение «уже виденного», возникающее в совершенно новой для человека обстановке. Таким образом, интегративная деятельность мозга обеспечивается двумя системами: системой чувственного восприятия («правополушарная психика») и системой знакового описания внешнего мира в элементах естественного языка (левое полушарие). Их сочетанной деятельностью, по-видимому, можно объяснить выявляемую в огромном большинстве случаев двойственность человеческого сознания, а именно постоянное присутствие в деятельности и поведении рационального и интуитивного.

Учитывая то, что интегративная деятельность мозга (психические функции) обеспечивается сочетанным функционированием обоих полушарий или чувственной и языковой системами, становится понятной выявляемая в ряде случаев более высокая эффективность модификаций аутогенной тренировки, формулы самовнушения при которых не только произносятся, но и образно представляются, что способствует включению в психотерапевтический процесс обоих уровней психической активности. Являясь филогенетически более старой, система чувственного (образного) восприятия, несомненно, играет огромную роль в психической деятельности человека. В то же время, за исключением аутогенной тренировки, она практически не используется в процессе психотерапевтического воздействия, чаще всего реализуемого на вербальном (левополушарном) уровне (гипноз, рациональная терапия и др.). Эти наши наблюдения подтверждают исследования М. Н. Валуевой, которая показала, что реакция на мысленное воспроизведение образа всегда является более сильной и устойчивой, чем на словесное обозначение этого образа. С учетом проблем изучения механизмов аутогенной тренировки представляют существенный интерес и данные о том, что в период отдыха, снижения внешней активности наблюдается регистрируемое на электроэнцефалограмме снижение активности левого полушария и повышение активности правого, деятельность которого, как предполагается, связана и с формированием мотивацйонных установок.

Проблема функциональной асимметрии головного мозга в последние годы привлекла особое внимание клиницистов и нейрофизиологов. Это обусловлено тем, что латерализация функций (у правшей, левшей и амбидекстров) оказывает определенное влияние на клинические проявления органических поражений и функциональных нарушений деятельности головного мозга [Ананьев Б. Г., 1963; Бабенкова С. В., 1971; Лурия А.Р., 1973; Двирский А. Е., 1975, 1983; Лобзин В. С, Михайленко А. А., 1980; Брагин Н. Н., Доброхотова Т. А., 1981]. Ряд исследователей указывает на гораздо большую частоту леворукости среди лиц со снижением интеллекта, больных эпилепсией, страдающих заиканием, косоглазием и некоторыми другими заболеваниями (В. А. Гиляровский, М. Кларк, В. Пенфилд, Л. Робертс). Имеются сообщения о том, что шизофрения у леворуких встречается гораздо чаще, при этом заболевание начинается раньше (в 20 – 24 года) и в 57% случаев имеет непрерывнотекущую форму (у праворуких – 43 %) с преобладанием параноидной симптоматики и галлюцинаций различных модальностей [Кауфман Д. А., 1976, 1979; Двирский А. Е., 1976, 1983, и др.]. Наши расчеты, проведенные с учетом данных из различных источников, показали, что относительное количество леворуких среди психоневрологических больных (7,5 – 8%) существенно превышает данные о распространенности леворукости в популяции: по А. Р. Лурия – 4,8%; по Б. В. Огневу —3%; по А. Е. Двирскому – 5% среди мужчин и 3% среди женщин; по Г. Брабин – 5%. Следует отметить, что приведенные данные не учитывают амбидекстров. В то же время они позволяют сделать вывод, что леворукость как внешнее проявление выраженной межполушарной асимметрии, по-видимому, можно рассматривать как врожденно искаженный и закрепленный в процессе онтогенеза вариант функциональных нарушений интегративной деятельности мозга, характеризующийся повышенной билатеральностью в ущерб филогенетически и структурно обусловленной межполушарной специализации.

Многие авторы отмечают другие субклинические формы функциональных расстройств, гораздо чаще встречающиеся у леворуких: затруднения в социальной адаптации, нервно-эмоциональная неустойчивость, интравертированность, некомфортность, конфликтность и склонность к делинквентному поведению, психопатоподобные тенденции и акцентуации личности [Симерницкая Э. Г., 1978; Ольшанский Д. В., 1980]. К сожалению, в большинстве случаев эти данные основаны лишь на предварительном разделении обследованных на праворуких и леворуких с помощью широко известных проб на определение «ведущего пальца», «ведущей руки» и «ведущего глаза». Проведенные нами исследования показали, что при повторном определении с интервалом в 3 мес указанные признаки в 30% случаев варьируют у одних и тех же испытуемых, а соотношение показателей скорости реагирования правой и левой рукой на стандартные стимулы при массовых обследованиях дает нормальное распределение (с равной представленностью крайних феноменов). Эти данные, с одной стороны, позволяют предположить существование определенной парциальной флюктуации признаков праворукости – леворукости, а, с другой, по-видимому, могут быть свидетельством более значительной роли социального фактора в формировании праворукости. Бесспорно, эти данные нуждаются в дополнительных исследованиях. Впрочем, здесь не лишне упомянуть об известных случаях леворукости у выдающихся представителей науки и искусства (В. И. Даль, И. П. Павлов, Леонардо да Винчи, Микельанджело, Ч. Чаплин и др.). В заключение данного раздела следует отметить, что освоение аутогенной тренировки у леворуких, как правило, проходит значительно труднее; эффективность метода у них обычно ниже, а отсев из группы гетеротренинга в процессе обучающего курса больше.