Текст книги "Мертвецы не тоскуют по золоту"

Автор книги: Михаил Март

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 31 страниц)

17 июля. 13 часов 40 минут. Повторение пройденного

Он приближался к дому Валерия Родионова. Не доходя до подъезда, он остановился. Внезапно ноги подкосились, и ему захотелось сесть. У входа стоял белый «Москвич-412», последние цифры «21» и серия «МОИ». Это была та самая машина, которая проехала под знак в разгар операции. В эту минуту Коновалов убивал шофера, а Чайка с перемазанной рожей стоял рядом. Ошибки быть не может. Кто это? Чья машина? Неведомый сообщник Родионова? А если предположить, будто Валера разыграл труса и сделал вид, что сбежал, а на самом деле находится в сговоре с Чайкой. Значит, слитки у Родионова и он сейчас раскладывает их по сумкам. Главарь приехал к нему на «Москвиче», и они ждут Чайку. «Если Чайка убил Сироткина и хотел убить меня, значит, ему ничего не стоило убить Коновалова и инкассаторов. Чайка – ликвидатор, Родионов – организатор, а хозяин „Москвича“ – идеолог».

Максим решил дождаться хозяина машины на улице, но потом передумал. А почему не грянуть как снег на голову? Его там не ждут, он не Чайка. Зайти и сказать: "Извини, Валерик, у вас со мной осечка произошла!". В своей квартире он никого на куски рубить не станет.

После ночных кошмаров Ветров закалился и стал более решительным и смелым. Он уже валялся на земле в полуметре от смерти, но от нее лишь холодом повеяло.

Ветров вошел в дом и поднялся на лифте на девятый этаж. Дверь открылась не сразу. Максим сжал кулаки от напряжения.

На пороге стоял Родионов. Вид и впрямь у него был растерянный.

– Не ждал, Валерик?

Родионов помрачнел.

– Мы же договорились.

– Вряд ли. Войти можно?

Хозяин с недовольным видом посторонился.

В двухкомнатной квартире казалось тесно и неуютно. Жена собирала чемоданы, ребенок играл на ковре, одноногий отец смотрел футбол в своей комнате. Ожидания Ветрова не оправдались: посторонних в доме не было и золото никто не делил. Впрочем, Ветров знал, что золота здесь нет. Он часто свои фантазии принимал за чистую монету.

– А где твой гость? – спросил Максим, проходя в кухню.

– Какой еще гость? Я сегодня уезжаю в Крым.

Ветров подвел приятеля к окну и указал на стоявший во дворе "Москвич".

– А этот к кому приехал?

– Понятия не имею.

– Тогда пойдем на улицу. Поиграем в песочнице. Давно я куличиков не делал. Поговорить надо. Это в твоих интересах.

Родионов кивнул, снял с вешалки кепку и крикнул жене:

– Я через десять минут вернусь.

Они устроились на детской площадке под березками. Голубой "Москвич" с этого места хорошо просматривался. Не успел Ветров открыть рот, как из подъезда вышел солидный мужчина с брюшком, крутыми плечами и облысевшим черепом. На вид ему было немногим больше пятидесяти. Он сел в машину и уехал.

– Кто это? – спросил Ветров.

– А ты не знаешь? Замуправляющего Центробанком. Заведует хранилищем. Федюков Игорь Николаевич.

Родионов говорил спокойно, будто речь шла о его соседе.

– Он здесь живет?

– В такой развалюхе? Нет, конечно. К родителям Борьки Коновалова приезжал. Их будут хоронить за счет банка как героев. Тут много начальников побывало. Вот как дело повернулось. В некрологе сказано, что ребята оказали достойное сопротивление бандитам и погибли в неравном бою. Странно, что всем троим стреляли в затылок. Головой они отбивались. Это и называется "не выносить сора из избы".

– А я и забыл, что Коновалов жил с тобой в одном подъезде.

– А как бы я с ним встречался? Борька считал, что за ним идет слежка. Но наши свидания проходили на лестничных клетках. Ни одна наружка этого знать не могла. Приходил ко мне ночью. Думал, умный очень.

– Поумнее нас. Это мы его пеньком считали. Он как пароль связывал оба берега, но мы так и не нашли его связей. А Федюков не приезжал пятнадцатого в Чкаловское?

– Что ему там делать? Овес к лошади не ходит. Толик его хорошо знает. Он же возит высокое начальство на охоту в заказники. Слышал, небось, его истории.

– Приходилось. Тут вот в чем дело, Лера. Этот "Москвич" я видел на набережной в разгар операции. Промчался под знак на полной скорости и улетел в сторону Лефортова.

– Уверен?

– Я номер запомнил. Если это был Федюков, то почему он не остановился? Уж он-то точно знает, где должна находиться "перевозка" с золотом, если она грузилась в его хранилище. Похоже на контроль. Если он проскочил вперед, то видел "скорую помощь", которую Коновалов "зарядил" для отвода глаз. Коновалов знал, что его будут проверять. Значит, Федюков убедился в достоверности плана и дал сигнал своим людям брать в оборот "скорую". Он и предположить не мог, что Сироткин поедет в обратном направлении. Вспомни аварию в Сокольниках.

– Не хочу я об этом думать, Максим. Забыл. Кончено.

– Придется, Лерочка. Придется все начинать сначала. Эдик Чайка убил Романа и спрятал золото. Потом попытался убить меня, но не успел. Если банду возглавлял Федюков, то нас скоро вычислят. Тут не откупишься, да и дать нам им нечего. Нас в порошок сотрут. Мы свидетели.

– Значит, Чайка не выдержал? Сам хотел все хапнуть!

– Думаю, он не о золоте думал. Шкуру свою спасал. Слишком мы все разные, никто никому не верил.

– Что ты предлагаешь?

– Предотвратить удар. Вычислить главарей раньше, чем они нас раскопают. Помнишь, Коновалов говорил о письме прокурору. Может быть, он блефовал, но и мы такое написать можем. Это единственная защита. Другой я не вижу. И еще. Нужно найти золото. Можно попытаться его подбросить легавым, и дело пойдет на тормозах.

– Слишком много на себя берешь.

– На одного много. На двоих меньше. Дело-то общее.

– А почему не прижать Чайку к стенке?

– Ты так ничего и не понял. Он мертв. Эдик хотел убрать всех нас поодиночке, смелая идея, но поторопился. Слишком суетлив и нетерпелив. С Сироткиным справился, на мне поскользнулся. Короче говоря, я похоронил его в надежном месте без цветов и музыки.

Родионов сверкнул глазами.

– Брось, Макс, врешь! Ты не мог убить человека!

Ветров достал из кармана два паспорта.

– В кармане Чайки нашел. Один принадлежал Сироткину, второй Чайке. Эдик ухлопал Ромку по дороге на кладбище. Куда дел труп и ящики, я не знаю. Радиус сорок километров. Документы забрал, чтобы покойника не опознали. Если бы не моя проницательность, то в кармане Чайки лежали бы четыре паспорта. Задача стояла четкая. Он должен остаться один.

Родионов стукнул кулаком о свою ладонь.

– Иуда! Вот как все вышло.

– Поздно кудахтать. Действовать надо.

– Как?

– Василия подключать надо. Твоего брата с Петровки.

Родионов замахал руками, словно на него налетел рой пчел.

– С ума сошел. Ты псих.

– Тихо, Лера. Идея простая. Первое. Ты дашь ему приманку. Он может иметь свою версию и работать в нескольких направлениях. В результате он найдет золото. Если, конечно, мы скажем, где оно лежит. И дня не пройдет, как ему вручат погоны полковника и дадут квартиру. Молодой мужик живет в одной комнате с отцом-инвалидом. Молодую жену привести некуда. А мы будем в курсе следствия. Башь на башь. Он будет нас оберегать от преследования, а мы будем искать золото. Ну а если он захочет нас сдать, то получит погоны сержанта и отправится на вышку зеков сторожить в места, не столь отдаленные. Брат – в тюрьму, отец остается один. Беспомощный старик без ноги, убитый горем. В итоге мы сможем найти не только золото, но и главных идеологов налета. И если те нас не знают, то мы их сдадим следствию вместе со слитками. Как ни крути, но у нас есть алиби, и мы сможем остаться в стороне.

– Ну и закрутил. Легче еще один фургон ограбить, чем отдать награбленное.

– Любишь кататься, люби и саночки возить.

– Тут подумать надо.

– Долго не дадут. Васька когда возвращается?

– Сегодня. Вызвали из отпуска телеграммой.

– Значит, подключают к делу. На работу завтра?

– Наверняка.

– Сунет нос в шкаф, а мундира нет. Так что думать некогда. Ваську за рога брать нужно, пока в себя не пришел. Месяц пройдет, и выяснится, что двое инкассаторов не вышли из отпуска, а четверо недавно убиты. Что за эпидемия? Будут искать связь. А может, и месяца ждать не придется. Жены в милицию заявят. Отцы семейства исчезли. Мы должны иметь точную информацию о ходе следствия. Наша свобода – гарантия того, что золото вернется в банк, и это Василий должен понять в первую очередь.

– Я не очень уверен в нашем успехе. Но ты прав, другого выхода нет. Заварили кашу, надо расхлебывать. В Крым я не поеду. Будем работать.

– Слова не мальчика, но мужа. Будь осторожен, как на минном поле. Никаких подробностей и имен. Тут же выясни, какой узел ему доверили. Ну а потом будем играть в вопросы и ответы. Спрашивать придется нам, а ему придется ждать результатов.

Родионов вздрогнул.

– Легок на помине.

Ветров повернул голову и глянул в сторону арки. По тротуару к дому шел высокий коренастый мужчина тридцати с небольшим лет. Его смуглая кожа оттеняла голубые глаза. Легкая пружинистая походка, спортивная увесистая сумка через плечо и радостная улыбка на лице.

– Эх, Вася, рано радуешься! – пробурчал Родионов.

17 часов 35 минут. Внутреннее расследование

Толик дремал за рулем. С новичками работать ему не хотелось. Приходилось все объяснять и даже таскать мешки. Чужие люди, говорить не о чем, и пива не попьешь. Сегодня он устал.

Ветров подсел к нему в машину на переднее сиденье. Шофер тут же проснулся и открыл глаза.

– Черт! Ты меня напугал, Макс. Устал отдыхать?

– Нет. В контору ездил в кадры. На время отпуска удостоверение на паспорт менял, сейчас еду заказывать билеты на самолет.

– Попросил бы Заикина. Они обслуживают авиакассы.

– В этом году нет особых проблем. Как насчет портвейна?

– Не, не могу. Тут такой кипишь подняли. Очухались. Говорят, весь парк машин менять будут, а наганы на пистолеты "макарова" заменят. За пьянку вышибают. Вчера вечером, в воскресенье, ребята с ВДНХ возвращаются. Ну как там не выпить, каждая шашлычная стакан наливает, а у входа в банк шмон идет. Управляющий, парторг, профорг и начальник группы инкассации. Выстроились, как на параде. До часа ночи дежурили.

– Жареный петух клюнул? Ты ведь у нас тоже в парткоме базы числишься. Твою будку с трудом в рамку Доски почета втиснули. С большим начальством на "ты" общаешься.

– В гробу я их видел. Таких друзей за...

– Понятно. Но Федюкова ты уважаешь?

– Нормальный мужик. Своего разыгрывает. Со всеми за ручку здоровается. Заядлый охотник. Правда, всегда стакан поставит и мяса килограммов пять даст. Они же лосей с вышек бьют. В упор. Половину мяса собакам скармливают. Не охота, а расстрел... А чего он тебе? Мы в центральном хранилище не загружаемся.

– Тут насчет Федюкова спор вышел. Если выиграю, то скажу. Сколько рыл ты в заказник возишь?

– Человек по десять на двух машинах.

– А кто у Федюкова в друзьях ходит?

– Все они друзья. Там вся верхушка собирается.

– Но кто-то из банды всегда рядом с Федюковым держится?

– Какой-то полковник. Но он не наш. Не банковский. Один раз я его видел в милицейской форме. А так в основном в штатском. Веселый мужик, все усмехается. Федюков схохмит и тут же к нему обращается: "Так я говорю, товарищ Суханов?". Ну а тот кивает.

– Полковник Суханов. А дочь у него есть?

– Понятия не имею.

– Это самое главное. Меня интересует его дочь.

– У него уже внуки есть. Погоди... А вот он как-то говорит: "Мы с сыном и внуком по ведру белых собирали. У нас в Опалихе самые грибные места". Про дочь я ничего не знаю. Слышал, будто жена у полковника молодая. Федюков хохмил. Сына к жене ревнует.

Ветров перевел разговор на другую тему, и через полчаса они распрощались. Теперь он мог подводить некоторые итоги. Главный хранитель золотых запасов, валюты и рублей товарищ Федюков имел друга-полковника милиции Суханова. Тоже не шестерка. Ничего удивительного. Сержант с генералом не дружит, а министр с рабочим водку не пьет. Однако Федюков не мог не знать бригадира Коновалова, который занимался перевозкой крупных сумм денег, а также возил золото. Их связывала работа. А может, и больше, если Федюков мог доверить обычному инкассатору такую ответственную операцию. Рано еще делать выводы. В пользу своей версии у Ветрова был один-единственный факт: машина Федюкова проехала по набережной в момент начала операции.

Ветров отправился на Неглинку и прогулялся вокруг главной конторы. У ворот стояли две милицейские машины. В переулке он заметил знакомый "Москвич". Ничего особенного, все закономерно.

Максиму захотелось выпить. Он купил бутылку водки и поехал домой. Минут двадцать он лежал в холодной ванне и ломал себе голову над собственными проблемами. Чем больше он думал, тем больше приходил к выводу, что его затея обречена на провал. Лучший способ уйти от проблем – это забыть о них и сделать шаг в сторону. Из света в тень.

Несколько дней спустя

В дверь позвонили в тот момент, когда он поставил сковородку на газ. Ветров вздрогнул. Звонок повторился. Он никого не ждал, и без предварительной договоренности к нему не приходят. Ему захотелось выпрыгнуть в окно и сбежать. Слишком высоко. Нет, это не жизнь.

Он открыл дверь, забыв, что не одет и его тело прикрывает повязанное на бедрах полотенце.

Перед ним стояла красотка со светлыми янтарными глазами и длинными золотистыми кудрями. Высокая, стройная, без особой косметики. Девушка улыбнулась, показывая белые ровные зубки.

Ветров облегченно вздохнул. Пронесло. Он даже забыл, что ходит по квартире нагишом. Гостью не смутил вид хозяина.

– Надеюсь, ты один и я могу зайти?

– Вы ошиблись дверью, принцесса. Я не пользуюсь услугами на дому.

– Тебе не идет роль хама, Максим. Помнишь меня. Я Ксюша. Твоя подружка с кладбища. Пьяная динамистка с узкой дорожки. Сегодня я трезвая.

– И что тебе надо?

– У тебя что-то горит на кухне. Пожалуй, мне стоит зайти и приготовить тебе завтрак.

Ветров посторонился и пропустил красотку в квартиру. Девушка нашла кухню по запаху. Он шел следом и ничего не понимал.

– Сядь, Максим. Не мельтеши под ногами. Масло, яйца в холодильнике? Я справлюсь.

Ветров поставил табуретку к окну и сел. Глянув за занавеску, он ничего подозрительного на улице не увидел.

– Как ты меня нашла?

– Я не искала. Нужные адреса приходится держать в памяти. Мне показалось, что ты не станешь убивать женщину в собственной квартире. Рядом нет кладбища, а труп не выбросишь в мусоропровод.

По телу Ветрова пробежала дрожь.

– Только ты не паникуй. Я не шантажистка, но должна тебя предупредить: мне известно, где ты спрятал труп, и у меня есть лопата с окровавленным наконечником и твоими отпечатками на ручке. Ты забыл ее забрать, а я исправила твою ошибку. Вот такое будет вступление.

Девушка разбила три яйца в миску и начала их взбивать ножом.

– Ты следила за мной?

– Не то слово. Я подружка Бориса Коновалова, которого вы зверски убили. Он доверил мне письмо со своим признанием. Правда, я его еще не отправила адресату, но сделать это всегда не поздно. Мне пришла в голову мысль посоветоваться с тобой. А вдруг у тебя есть более разумное предложение? Я люблю компромиссы.

– Должен тебя разочаровать. У меня нет никаких предложений. И мне плевать, что ты будешь делать с письмом. Я устал от бессмысленной возни. Можешь меня сдать, но живым меня не сцапают. Последствия мне известны.

– А чистосердечное признание?

– Оставим для трамвайных щипачей. Когда за твоей спиной вооруженный налет на банк, семь трупов и предварительный сговор, можно не трепыхаться.

– Грамотный.

– Готовился.

– А почему бы тебе не жить, как жил, и не войти в сговор со мной? Я знаю больше, чем ты, и вижу выход из положения. Ты лишь одна видимая сторона айсберга, а мне видны контуры подводной ее части. Я даже знаю ее размеры.

– Ты теряешь время. У меня нет золота. Среди нас нашелся сумасшедший. Первым был Коновалов, второй решил хапнуть все себе и убрать сообщников. Золото он успел спрятать, а во второй части споткнулся. Где его могила, тебе известно. Сходи, может, он с тобой поделится.

Девушка сдвинула сковородку с яичницей в сторону. Поставив табурет в центр кухни, она села и закинула ногу на ногу. Несколько секунд красавица разглядывала безразличного, вялого типа, а потом решила поговорить о романтике. Она знала характер своего подопечного.

– Люди выходят в открытый океан в поисках сокровищ и находят их на огромной глубине. Они достают их и получают все за свой труд, смелость, риск и упорство. Пять ящиков с золотом не иголка. Далеко не спрячешь. Десять, двадцать метров от шоссе с правой стороны на отрезке сорока километров. Думаю, что меньше. Кроме леса, там встречаются поля, птицефермы, коровники и деревни. Обычный миноискатель найдет клад быстрее, чем грибник наполнит свою корзину. Или я не права?

– Ты неглупая девчонка. Ищи. Желаю удачи. А меня уволь, я уже устал от этих игр. Мне и раньше ничего не нужно было. Дурь в голову поперла. Все это смахивает на массовое помрачение.

– Слишком ярко блестит ваше помрачение. Все мы шли к нему, но разными путями. Без ошибок не сделаешь дело, о котором ничего не знаешь. Но когда оно сделано, глупо отмахиваться.

– Я выбыл из игры.

– Так не бывает. Тебя ищут, и отвечать придется тебе одному за всех. Мне известно, кто и как тебя ищет.

– Ты Господь Бог?

– Вроде того. Сижу на облаках и наблюдаю с высоты за вашей муравьиной возней. Я знаю, как кого спасти и кого утопить.

– И что ты хочешь взамен?

– Мне нужен партнер, и я выбрала тебя.

– Золотоискателя из меня не получится.

– Встань на место Чайки. Трусливый слюнтяй. У него мозги с двумя извилинами. Куда он может спрятать пять ящиков с банковской маркировкой? Только закопать. Но не сразу. Если он убил Сироткина, то сделал это не у его дома, а увез подальше. Значит, первые десять километров нужно вычеркнуть из границ поиска. Чайка предсказуем. Даже если ему удалось бы убить вас всех, он сбежал бы, оставив золото в земле. Земля самый надежный и молчаливый сторож. И твоей фантазии не хватило бы на большее.

– Рви когти, Ксюша. У тебя еще глаза горят и слюнки брызгают, но меня ты в свою авантюру не затащишь. Можешь забирать себе все. А я, если Бог даст, получу через месяц диплом и свалю из Москвы.

– Куда, например?

– Плевать.

– А хочешь в Ленинград?

– Без разницы.

– У меня свой дом на берегу Финского залива. Мой папочка занимает высокий пост. Я помогу тебе сделать карьеру и готова ради тебя пожертвовать своей.

– Ты сумасшедшая? Я тебя первый раз вижу.

– Зато я тебя знаю уже тысячу лет.

– Ах да, ты у нас с облаков свалилась.

– Нет. Я земная. И могу доказать это.

Ксюша встала, расстегнула молнию на платье и сбросила его на пол.

– Черт с ним, с золотом. Я сама золото. Бери, не пожалеешь. Не делай женщину своим врагом, которая столько знает.

Раздеваться Ветрову не пришлось. Он уже был раздет. Полотенце упало на линолеум. Они рухнули где-то в коридоре, не добравшись до кровати.

Кто победил в этой схватке, трудно сказать, они воевали всю свою жизнь, пока один из них не умер.

Глава третья

1

На привокзальной площади стояла очередь в ожидании такси. Доктор Кмитт взглянул на часы. Стрелки приближались к семи часам утра. Он подумал, что здесь можно потерять уйму времени и быстрее добраться до Соснового Бора на автобусе. После долгой дороги доктор устал, ночью он так и не сумел заснуть, и голова соображала туго. Он долго вспоминал, как ему доехать до автовокзала, но тут кто-то его окликнул. Кмитт повернул голову и увидел Недду. Она стояла в очереди на такси одной из первых.

– Идите сюда, Никита Михайлович.

Доктор подошел к женщине и заметил стоявший у ее ног старый чемодан.

– Нам же по пути. Я вас довезу, – сказала Недда и как-то натянуто улыбнулась.

– Вы куда-то уезжали, Недда Петровна?

Она немного растерялась, затем ответила:

– Да, навещала подругу. Мы давно не виделись. А вы где были? В отпуске?

– Ездил в Москву, по делам.

Через десять минут они уже сидели в машине и ехали на запад. Оба выглядели устало, и разговор клеился с трудом.

– Что нового? Как идет следствие? Как дела у Максима Даниловича? спросил Кмитт. – Ах да. Вас ведь тоже не было.

– Не долго. Все в порядке. Новостей нет, если не считать решение хозяина жениться на Вике.

Доктор напрягся. Его глаза потемнели, и он уставился в окно. Недда по-своему поняла его реакцию.

– Я тоже не приветствую его решения. Вика неплохая женщина, но в жены она не годится. Не представляю ее с коляской, гуляющей по саду или подающей мужу ужин.

– Он совершает большую ошибку, – тихо пробормотал Кмитт.

– Мне кажется, что вы догадывались о его планах. Поэтому вы перестали к нам приходить? Что-то вас тревожит?

– Не спрашивайте меня ни о чем. Максим упрямый человек. Таких очень трудно в чем-то убедить. Наше мнение его не интересует.

Они замолчали. Каждый думал о своем.

Недда довезла доктора до больницы. Кроме портфеля, у него не было никакого багажа, и Кмитт не стал заезжать домой. В клинике дежурили врачи ночной смены, все ходили в марлевых повязках. Осенняя эпидемия гриппа не обошла стороной и закрытые отделения, где лежали люди с острыми психическими обострениями, которых держали за стальными дверями.

Никита Михайлович зашел в лифт и поднялся на шестой этаж, где располагались кабинеты администрации и лаборатория. В четверть девятого утра коридор пустовал. Главный врач прошел в свой кабинет, открыл ключом приемную и, минуя пустующий стол секретарши, зашел в свою скромную обитель. Он открыл форточку и сел за рабочее место.

Некоторое время он о чем-то думал, глядя в окно, потом достал из ящика стола бумагу и начал быстро писать. Его озабоченное лицо, усталое и серьезное, то и дело морщилось. Он скомкал исписанный лист бумаги и бросил его в корзину под столом. Достал следующий и вновь стал писать.

Кмитт не слышал, как за его спиной кто-то вышел из-за ширмы, где стоял топчан, обтянутый клеенкой. Этот кто-то имел терпение и крепкие нервы – трудно не выдать себя в полной тишине. Неслышно ступая по ковру, привидение в белом приблизилось к хозяину кабинета и остановилось у него за спиной. Рука в резиновой перчатке опустилась в карман, и на свет появился шприц, заполненный прозрачной жидкостью. Доктор нахмурил брови, будто что-то почувствовал. Он хотел оглянуться, но перед лицом с левой стороны появилась ладонь. Дальше все происходило со скоростью пушечного выстрела. Рука зажала ему рот и откинула голову врача, прижав ее к спинке кресла. В ту же секунду он почувствовал, как что-то кольнуло его за правым ухом. Он чувствовал, как холодная жидкость проникает ему под кожу. К горлу подступила тошнота, в глазах поплыли красные круги. Его бросило в жар, и он начал задыхаться. Агония длилась не больше минуты, и силы покинули его. Руки как плети повисли вдоль подлокотников, и карандаш упал на ковер.

Неизвестный в длинном белом халате с повязкой на лице и медицинском чепце, надвинутом на глаза, убрал шприц в карман, взял со стола исписанный лист бумаги и не торопясь вышел из кабинета.

Секретарша появилась на работе через час. Она застала главного врача мертвым. Кмитт сидел в кресле с откинутой головой, мутными глазами и искривленным лицом, на котором застыли боль и ужас. Девушка так напугалась, что некоторое время не могла пошелохнуться, затем закричала и выскочила в коридор. В кабинет сбежались люди. Наконец кто-то сообразил позвонить в милицию.

Через шестнадцать минут прибыл наряд, возглавляемый майором Разживиным. Посторонних выдворили из помещения и тут же связались с полковником Трифоновым. Прошло не менее сорока минут, пока следователь прибыл на место происшествия со своей бригадой.

Секретарша сидела в приемной и плакала. Медэксперт осматривал труп, лейтенант Рогова беседовала с врачами, майор Дмитриев ползал по ковру и собирал пылинки, капитан Куприянов осматривал кабинет, а следователь выглядел каменным истуканом, застыв на месте и тупо разглядывая мертвеца.

– Борис, – хрипло окликнул Разживина Трифонов, – осмотри с ребятами лифт, лестницу, вестибюль и вход. В больнице карантин. Кто мог сюда проникнуть с улицы? Спроси вахтеров.

– Все понял, Алексан Ваныч.

Трифонов вышел в приемную и подсел к секретарше на кожаный диван.

– Кажется, вас Таня зовут?

– Да, Таня.

– Вы, как я помню, работали с доктором Кмиттом около двенадцати лет.

– Сразу после медучилища, – всхлипнула девушка. – Он очень хороший руководитель. Добрый, отзывчивый...

– Ну это для некролога. Когда вы его видели в последний раз?

– Когда вы звонили. Десять дней назад. Он уехал в Москву и вернулся только сегодня. Он звонил мне в субботу и сказал, что выезжает в ночь на понедельник. Сказал, что сразу приедет на работу с вокзала. Поэтому я не стала возвращаться за ключами.

Трифонов поднял брови.

– Какая связь?

– Ключи от приемной я забыла дома. Я же знала, что Никита Михайлович уже на месте и дверь открыта, ну и не стала возвращаться. Его поезд прибыл в шесть тридцать утра.

– Это его вторая поездка в Москву?

– Я вам уже говорила. Пять месяцев назад он уже ездил в столицу. Три недели отсутствовал. А сейчас ему позвонил какой-то мужчина, доктор очень волновался и тут же попросил заказать ему билет.

– Вы не помните имени этого мужчины?

– Доктор не называл его по имени. Они разговаривали о какой-то женщине. Точно не помню, но, кажется, ее звали Лариса Николаевна Сомова. Уверенной быть не могу. Помню только, что в какой-то момент во время разговора доктор крикнул: "Я так и знал! Иначе и быть не могло!" И после разговора с Москвой Никита Михайлович позвонил Ветрову и очень жестко сказал: "Максим, я еду в Москву, и теперь у меня будет документальное подтверждение на руках. Советую тебе обдумывать свои шаги. Скоро увидимся".

Трифонов кивнул и спросил:

– Вы замужем?

– Развелась три года назад.

Вопрос выглядел нелепым, и девушка посмотрела на следователя в полном недоумении.

– По дороге в больницу вы никого из посторонних не встретили?

– Я и своих-то не узнаю. Все ходят в масках. Я начинаю работать с десяти, как все на этаже, но сегодня пришла чуть раньше. Мало ли что доктору понадобится.

– Спасибо, Таня.

Трифонов встал и вернулся в кабинет.

– Ну что, Прохор Петрович? – спросил он у медэксперта.

– Смерть наступила час назад. Это почти точно. Причина мне не понятна. Очевидно, острый сердечный приступ. Нужно делать вскрытие.

– Согласен. Звоните в морг.

– Да тут рядом. Хорошо бы доктор Гончар дежурил. Молодой, но очень толковый патологоанатом.

– Да, я его помню. Со шрамом на подбородке и разными глазами.

– Мы уже с ним сработались.

Куприянов указал на ноги сидевшего в кресле мертвеца.

– Александр Иваныч, взгляните на ботинки покойника. Желтые башмаки на рифленой подошве, сорок третий размер. Точно такие были надеты на убитом в саду парне. И следы на пирсе оставлены с тем же рисунком.

– И что из этого?

– Ничего. Секретарша говорила, что у доктора Кмитта две пары таких башмаков. Одну он купил себе сам во время распродажи, а другую она. На день рождения, сотрудники скинулись и доверили ей купить подарок шефу. Девчонка не знала, что доктор уже купил такие. Когда ему их подарили, он сказал: "Теперь до конца жизни обувью обеспечен. Жаль, что одинаковые".

– Узнай, Куприянов, где, когда и сколько пар продано. Интересуйся только сорок третьим размером, и осмотрите квартиру покойника. Думаю, кроме ботинок, у него много интересного можно найти. Письма, записные книжки, блокноты, записи на календаре и прочее.

– Отправим туда Разживина. Это же его округ. Пусть включается в дело.

– Правильно мыслишь.

Трифонов перевел взгляд на Дмитриева, который обрабатывал порошком подоконник.

– Ну что, майор?

– Чисто. Тут делали уборку к приезду хозяина. Собака нам не поможет. Ковер затоптали. Стадо любопытных нас опередило.

– У тебя есть повод кого-то искать?

– После уборки корзина для бумаг обычно пустует, а тут есть один листочек. Чернила свежие и похожи на те, которыми заправлена ручка покойника. Он что-то писал. Не понравилось, выбросил, а новый лист начать не успел.

Дмитриев подал жеваный листок Трифонову. Следователь водрузил очки на кончик носа и подошел к окну. Разбирать почерк врачей – неблагодарное занятие и требует напряжения. Трифонов прищурил глаза и начал читать: "Как я и предполагал, Ларису Сомову найдут мертвой. Опознали ее благодаря моему заявлению и оставленной фотографии. Труп практически разложился. Родных у убитой не было, и никто ее не искал. Какие еще нужны доказательства?"

– Что-то доктору не понравилось, и он выкинул этот листок, – сказал Куприянов. – Только не понятно, кому адресовалось это письмо.

– Если предположить, что он писал Ветрову, то, вероятно, это предостережение. Сама по себе смерть Кмитта похожа на естественный конец, но если связать ее с серией смертей, то смахивает на очень хитроумное убийство. Мы уже убедились, что одно убийство не похоже на другое, однако у всех есть общее. Каждое выполнено безукоризненно. Преступники знают больше нас. Они обладают точной информацией и предугадывают шаги своих жертв и наши ответные действия.

– Но на данный момент речь идет о женщине, которую убили в Москве и, как я понял, давно убили.

– А у нас все связано с Москвой. Доктор Кмитт, сам Ветров, Эдуард Чайка, жена Ветрова – все они познакомились в Москве. Медсестра тоже из Москвы. Я позвоню Сычеву. Он сейчас копает старые легенды в столице. Думаю, нам надо знать, кто такая Лариса Сомова.

Куприянов усмехнулся.

– А мне нравится теория Алексея Дмитрича. Мистическое преследование окружения Ветрова сбывается. Странно, что сам Ветров ничего не боится.

– Он автор сценария.

Ответ показался Куприянову слишком двусмысленным и неопределенным, но он не стал углубляться в подробности.