Текст книги "Оставь её небу"

Автор книги: Михаил Март

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 24 страниц)

Валет торжествовал победу. Колокол размахивал юбкой все сильнее и быстрее. Валет вскочил на ноги, но тут же получил сильный толчок в грудь. Его отбросило назад, и он едва удержался на площадке, уцепившись за раму. Зловещая ухмылка сползла с его лица, и в глазах мелькнул огонек страха. Теперь уже человеческих сил не хватило бы, чтобы остановить запущенный маховик. Нижняя часть задиралась все выше и выше, под чугунной юбкой мелькнул мертво-застывший язык, привязанный канатом к перилам. Валет попытался открыть ногой люк, но скорость, с которой качался колокол, не позволяла этого сделать. Наконец край бронзовой ткани коснулся стержня. Раздался слабый тягучий звук, который уже не мог замолкнуть.

В эту секунду Антон открыл глаза. Он услышал подсказку в голосе колокола, будто тот был живым. Когда громадина откатилась назад, едва не смяв Валета, Антон взялся руками за простенки, оттянулся назад, высунув спину в окно, и, сжавшись пружиной, прыгнул вверх. Это был прыжок к смерти. Он летел навстречу громадине, раскинув руки в стороны. В момент соприкосновения мальчишка выбросил руки вверх и ухватился за крестовину, где мощные цепи удерживали чудовище от падения. Антон, как лягушонок, облепил гладкую поверхность колокола и словно прилип к нему. Еще один взмах, и чудный бас разлился по всему свету.

Запыхавшийся и заплутавший в переулках столичный мент замер на месте. Он поднял голову и взглянул на колокольню. Колесников ничего не видел. Солнце слепило глаза, но он уже все понял. Развернувшись, он бросился к площади, где стояла церковь.

Певучий звон доносился за много километров, его могли слышать в станице, и у тетки Любаньки защемило сердце.

Еще один взмах, и разъяренный бронзовый маятник выбросил раздавленное тело Валета в пустое пространство. Он умер еще в полете, от разрыва сердца. Когда труп шмякнулся о землю, он превратился в безобразный сгусток крови, приманку для голодных собак. Этот человек возомнил себя охотником, он всю жизнь строил интриги, сидя за столом начальника, и никогда не снимал мундир с погонами. Он завидовал Карлову и другим боевикам, он считал, что может быть таким же, но ошибся.

На звон с колокольни к площади потянулся народ. Колесников первым бросился к открытым настежь дверям. Он не видел падения хитроумного стратега, в это время он взбирался по ступенькам вверх.

Антон с огромным усилием старался удержаться на гладкой поверхности металла, но тяжесть собственного тела тащила его вниз, и слабые пальцы начали скользить по округлым фрагментам литья. Ход замедлялся, и язык уже не доставал звонницы. Озлобленный титан успокаивался. Никто еще не осмеливался тревожить его покой без уважительной причины.

Когда пальцы Антона онемели и не вslержали напряжения, он соскользнул вниз, упал в узкий проход, а ноги вывалились из окна и потащили за собой его. Антон ничего не слышал и не видел. В ушах стоял ровный и протяжный звон. Он терял ориентацию, и лишь инстинкт самосохранения заставлял его жестикулировать руками в поиске опоры. Его рука выбила доску в полу, и он ухватился за стальную перекладину. В ту же секунду его тело вывалилось из окна и повисло над землей.

Собравшаяся на площади толпа ахнула. Три десятка голов были задраны вверх. Старики крестились, молодые визжали. Слышались вздохи и поминание святых.

Колесников ворвался на верхнюю площадку, как вихрь, выбив головой крышку люка. Ему не хватало воздуха, а сердце вырывалось наружу. Он осмотрелся по сторонам. Никого. Сделав круг, он увидел висящего за окном мальчишку. Его локоть застрял между двумя досками, которые медленно разъезжались в стороны.

Колесников упал на пол и схватил парня за скользившую вниз руку. Это была смертельная хватка. Он подполз ближе к краю и ухватил парня за волосы свободной рукой. Колесников приложил все силы и вытянул парня наверх.

Толпа облегченно охнула.

Антон открыл глаза. Черная махина мирно дремала в своей величественной неподвижности. Мальчишка улыбнулся и потерял сознание.

Когда он открыл глаза, то почувствовал запах травы. Рядом, над его головой, росли ромашки и колокольчики. Какие-то крошечные козявки ползали по травинкам. Антон почувствовал себя Гулливером в стране лилипутов. Он повернул голову и увидел сидевшего рядом мужчину. Уже немолодой, с глубокими морщинами, он смотрел куда-то вдаль и улыбался. В потрескавшихся губах он держал соломинку и гонял ее из одного угла рта в другой. Где-то Антон уже видел это лицо. Где? Очевидно, в другой жизни.

Он заговорил, не глядя на парня, будто чувствовал, что тот пришел в себя.

– Не все так плохо, сынок. Я так думаю, что теперь у тебя начнется новая жизнь. Критическую точку ты миновал и вышел победителем. А главное, не бойся. Впереди нет облаков. И, если хочешь, дам тебе совет. Возвращайся в Москву. Там твой дом, твои друзья. Хорошие ребята, если не придираться к мелочам. Зайди к участковому. Отличный парень, грамотный, толковый. Он говорит, что жуликов тех переловили и тебе вернут твою квартиру. За свое надо постоять. Имеешь право. Уверен, все встанет на свои места. Ты только еще жить начинаешь.

Колесников взглянул на паренька и подмигнул ему. Тот лежал с открытыми глазами и внимательно слушал человека, упавшего с неба, который все о нем знает.

– Ну вот и все, что я хотел сказать тебе. Хорошо, что повстречались.

Колесников встал с земли, отряхнулся и направился к узкому переулку. В небе осталось облако, и Антону показалось, что в нем отпечатался профиль незнакомца. Солнце спряталось за купол, и рядом с мальчиком упала тень от золотого креста.

Когда Колесников вернулся на почту, все оставалось на своих местах, вот только «волги» в проходе не хватало. Он хотел сесть на свое место, но по радио назвали его фамилию. Его вызывала Москва.

Колесников взял трубку и забыл, что хотел сказать. С ним говорил его зам, который остался за начальника.

– Привет, хозяин! Ну ты даешь! Куда пропал-то? Полковник тут на ушах стоит. Без тебя работа не клеится. Порядок на путях навести некому. Ты у нас тут пуп земли. Зойка твоя тут скандалит. Думает, мы тебя прикрываем, а ты себе другую нашел.

– Скажи полковнику, что мальчишку не нашел.

– Какого мальчишку? А… А кому он нужен? Малолеток с товарняка сняли. Они давно все признали. Сейчас их в приемнике-распределителе держат, а там уж прокурор пусть думает. А полковник, небось, забыл, куда тебя услал. Думает, ты на бюллетене. Ну, начальничек! Семь пятниц на неделе. Ты скоро вернешься? А то Зойка твоя достала нас.

– Передай ей, что сегодня выезжаю.

– Откуда?

Колесников задумался, но так и не мог ответить…

– Какая разница, мать-перемать. Знаю только, что здесь и начинается жизнь. Мы с ней сюда обязательно вернемся. Тут есть чем дышать! А ты готовься. Будешь дела принимать.

– Ты это чего? Сбрендил, хозяин?

Колесников положил трубку.

5

Тетка Люба поставила ухват возле печи и взглянула на девушку. Высокая, стройная, белокурые волосы сплетались в густую длинную косу, а голубые глаза ярче солнечного неба. Не девушка, а ангел. Синяя атласная косынка скрывала длинную шею, а одежда выглядела несвежей.

– Трудно к нам добираться? – спросила женщина.

– Тяжело. А вы знаете, кто я? – удивилась Даша.

– Догадываюсь. Ты – Катя, Димочкина жена. Правильно?

Девушка улыбнулась.

– А я думала, что мне придется это доказывать.

– Зови меня тетей. Я сестра покойной Димочкиной матери. Нас было три сестры и брат, вот мы с Андрюшей вдвоем остались. Он скоро вернется, и щи в печи подходят, будем полдничать. А пока я тебе с дороги баньку протоплю.

Девушка насторожилась и рефлекторно поправила косынку на шее. Ее взгляд сделался отчужденным, а улыбка неестественной.

– Я вам очень благодарна, но давайте с баней повременим. Я так устала, едва на ногах держусь.

– Тогда я тебя в теремок провожу. Димочка его уже освоил.

– А где же он? Почему меня не встретил?

– Сами не знаем. Уехал и ничего не сказал. Думаю, скоро вернется. Его Дуся Шаповалова видела. Какой-то мужчина к Диме приезжал. Солидный дяденька, но не молодой, одет хорошо. Вышли из калитки, сели в машину и уехали.

– Антон сам сел?

– Кто?

– Я хочу сказать, этот человек, как он настроен? Дружелюбно?

– Да. Они шли, разговаривали, а потом сели и уехали. Думаю, недалеко. Но мне как-то неспокойно на сердце.

– А где же наша машина? – осторожно спросила Даша.

– Андрюша ее в гараж поставил. Тут прямо за углом, в конце улицы Андрей организовал гаражный кооператив и выстроил двенадцать боксов. Неугомонный мужик. Кому тут нужны эти гаражи. Солнце, почитай, круглый год светит, и ездить людям некуда. Пять машин на всю станицу. Андрюша размахался, все как на Западе. Ворота сами открываются, нужно только четырехзначный код набрать. Фантазии не хватает, так у него все гаражи открываются, если нажать кнопки 1 9 4 5. Год окончания войны. Ваша машина в первом боксе стоит. Можешь сходить посмотреть.

– Нет. Просто там лежала моя сумка. Дима, наверное, отнес ее в дом.

– Забыл. Андрюша все отнес. У нас никто не возьмет, но вещи-то под рукой нужны. Там сумка и рюкзачок. Все в теремочке. Идем, я тебя провожу. Ложись, выспись, а там, глядишь, Димочка вернется и обедать будете.

Они вышли в сад и направились по тропинке вглубь, мимо яблонь и слив, вдыхая чудный аромат цветов.

Возле терема перед верандой стоял этюдник, лежали кисти и небольшая картина. Люба с нежностью глянула на яркий набросок и сказала:

– Талантливый мальчик. Это он тебя изобразил?

– Нет, – улыбнулась Даша. – Это плод его фантазии. Такие картины в жизни не встречаются.

– А мне нравится.

– Все что нереально, всегда нравится. Мы всегда хотим того, чего у нас нет. Дай ему море, он захочет небеса. Вечная проблема золотой рыбки.

Люба плохо понимала, о чем говорила девушка. У городских свои причуды, но она заметила болезненную усталость девушки и решила дать ей покой.

Как только Даша осталась одна, она подошла к зеркалу и скинула с себя шелковую блузку с длинными рукавами. Она задыхалась от жары, ее душила косынка, но кровоточащие язвы облепили шею и ползли к лицу. Даша достала одеколон, вату и принялась промывать раны. К ее удивлению, никакого жжения и боли она не испытывала. Тело покрылось коркой и потеряло чувствительность. Она ничего не знала о страшной болезни, но не верила в серьезную опасность. В дороге всякое случается.

Сейчас девушка ни о чем не хотела думать. Без гроша в кармане, без еды, она с огромными усилиями добралась до места и лишилась последних сил. Ее настырность увенчалась успехом. Заветная сумка с ее содержимым оказалась на месте. Похоже, в нее никто не заглядывал. Жемчуг, валюта, золото и, главное, дневник. Сейчас уже не имело значения, вернется Антон или нет. Ее здесь приняли, признали, а значит, она добьется своего. Даже в такой глуши при наличии больших денег можно устроить красивую жизнь.

Главное, чтобы дядюшка не оказался уродом. Прием с окровавленной простыней действует на мужчин безотказно. Как им всем хочется быть первыми! Во всем. Это льстит их болезненному самолюбию. Примитив! Бедный Олежек! Сидит где-то за решеткой и воет от тоски. А что делать, за удовольствие стать первым приходится платить.

Даша достала свой дневник, любовно погладила бархатную обложку и открыла наугад. Она любила читать свои записи. Поправив подушку, она прилегла на кровать и принялась за чтение.

«…В тот момент, когда я ее впервые увидела, она мне понравилась. Не сама по себе, а просто среди стаи хищных жриц Нина выглядела свежей и обаятельной. Молода, симпатична и ненавязчива. Да, ее зовут Нина, и она любовница материного адвоката. Скользкий тип, краснобай, выскочка со слащавой мордой и вечно голодным взглядом. Эдакий пес у обеденного стола. Зачем он ей нужен? Она ему в дочери годится. В первую нашу встречу мы почти не разговаривали. А-ля фуршет в "Праге" был скучным и занудным. Нина не привыкла к материным сходкам и вела себя отчужденно. Я наблюдала за ней, скромна и сдержанна. Думаю, что в жизни она не такая. Соблюдает инструкции босса. Но как эти телки быстро обламываются, когда выходят из-под контроля. Ее глаза горели ярче алмазов, когда она видела груду бриллиантов на дряхлых шеях старых коров из "света". Спустя несколько вечеров я поняла, что Марк ей подходит. Девочка вынашивала дальновидные планы. Мы сблизились. Она быстро поняла, что среди своры вонючей дряхлости трудно найти подружку.

Ну а теперь стоит сказать главное. Ради чего я уделяю столько строк заурядной телке. Все дело в той самой истории, которую однажды она рассказала. Она вспомнила ее, глядя на сияние комнат в свете ярких люстр. Говорила Нина тихо и загадочно, будто читала сказку у колыбели младенца.

– У этой женщины из Челябинска, а может быть, из Свердловска, я сейчас не помню, имелась огромная коллекция бриллиантов. Кажется, ее муж был большим партийным бонзой и оставил неслыханное состояние. Не берусь судить, не знаю. Но не в этом дело. Молодая, энергичная женщина стала одной из самых богатых дам Урала. После смерти мужа вдова вдруг ожила, расправила крылья и тут же опять вышла замуж. И когда она только полюбить его успела! Правда, таких и любят, они умеют утолять голод. Обычный повеса, выпить не дурак, так, прощелыга без царя в голове. Жили, как все. Но если кто-то очень богат, то соседи за стеной уснуть не могут. Где сверкают алмазы, там нет покоя. И вот наступает час "икс". Женщина погибает при странных обстоятельствах. В другом конце города, куда никогда не ездила, где не жили ее друзья. Ее нашли с ножом в груди. Никаких следов. Haчалось следствие. Копали по всем каналам, но ничего выкопать не смогли. В итоге арестовали мужа. А кого еще? Молодой кобель женился на женщине старше себя и, как утверждали многие, имел подружку на стороне. У муженька не оказалось алиби на день убийства, но зато в кармане пальто, под подкладкой, обнаружили браслет с грудой камней, по два карата чистой воды. Он так и не смог отвертеться. Ему дали двенадцать лет.

– И что тут интересного? – спросила я.

– Ничего. Очень хорошо, когда такие истории не вызывают интереса. О них быстро забывают. Прошла пара лет или чуть больше, и появился наследник. В год убийства сыночку богатой дамочки и шестнадцати не исполнилось. И вроде бы он в то время жил на даче у бабушки. О нем тогда и не вспомнили. Ребенок, он и есть ребенок. Но через четыре года мальчик повзрослел и переехал жить в Прибалтику. Купил дом у моря, открыл сеть ресторанов с экзотической кухней, обзавелся хорошими машинами и, что удивительно, прекрасно ужился с властями. Ему даже гражданство предоставили. Вот что значит золото. У него нет границ. Везде живут все те же люди. Для России он уже отрезанный ломоть, и кто что докажет спустя столько лет. Поезд ушел, каждый вправе делать свои выводы. Но на все вопросы есть только один ответ. Единственный сын, единственный наследник. Мужиков можно, как рыбок, разводить, а детей не наплодишь.

Нина взяла с подноса коктейль и перешла на другую тему. Шло время, но этот рассказ не выходил у меня из головы. Я потеряла покой, но заноза застряла глубоко в моем сознании, и мне не удалось ее вытащить.

Я часто наблюдала за матерью и думала. Как она ухитрилась в короткие сроки превратиться в Клеопатру, Хозяйку Медной горы, властную и себялюбивую? А если приглядеться, она из того же материала, что и остальные смертные. Маленькая хрупкая женщина с амбициями Наполеона. Одно движение, и ее нет. Буду ли я плакать у ее гроба? Принесу ли я цветы к ее могиле? У меня не нашлось ответов на эти вопросы…»

Дневник лежал на тумбочке, а девушка крепко спала. На южном небе поднималась луна и появились первые звезды. Где-то лаяли собаки, под окнами стрекотали цикады, и аромат цветов наполнил теплый воздух изысканными благовониями.

Двое мужчин встретили Андрея Сигалова возле гаражей, где он ставил свою машину. Молодые, видные, один в штатском, другой с погонами майора милиции. Подошли, представились. Первым заговорил Рогов. Говорил тихо, осторожно, будто нес переполненный кувшин и боялся пролить.

– У вас здесь не соскучишься, все про всех все знают.

– Вот и хорошо. У нас скрывать нечего. А вы, я вижу, себе на уме. Чего кота за хвост тянете? С Димкой что случилось?

Милиционеры переглянулись.

– Вы ух нас извините, Андрей Иваныч, но будет лучше, если мы откроем рот последними. Нам есть что скрывать, вы тут в точку попали. Могу сказать одно: повода для волнений пока нет. Вряд ли наши проблемы могут коснуться вашего семейства.

– Мастаки вы воду лить.

– Ну мы же сыскари. А вдруг ошиблись, а человека обидеть можно.

– Ну я-то детективы не читаю. Мусор. Говорите толком.

– Вы беспокоитесь о Дмитрии? Кто он?

– Мой племяш из Москвы. Мы его телеграммой вызвали. Сестра померла, а добро ему оставила. Вчера он приехал, а сегодня утром запропастился. Ушел с каким-то типом и с концами,

– На милицейском «москвиче»?

– Нет. На «волге».

Сыскари вновь переглянулись.

– Хорошо. А Дмитрий к вам на машине приехал?

– Да. На «фольксвагене». В первом боксе стоит.

– Можно на машину взглянуть? Мы ничего трогать не будем.

– А там и трогать нечего. Я вещи в дом отнес.

Сигалов подошел к гаражу и набрал кнопочный код на встроенном в стену блоке. Тяжелая железная дверь тут же поднялась вверх.

Осмотр длился две минуты. Майор указал Рогову на листок в блокноте, где был нарисован чертеж дороги.

– Тот, кто рисовал эту картину, раньше нас должен быть здесь, однако его нет. Не зря мы сорвались с места. По словам Колесникова, парня зовут Антон. А выдавал он себя за Аркадия Фролова. Как мне доложили в управлении, Аркадий сидит в московской квартире и с тоской смотрит на дождливую погоду. В отпуске он.

Сигалов ждал их у ворот и курил. Человек нервничал, и Рогов не решился задавать лишние вопросы.

– Вот что, Андрей Иваныч. Не люблю никого огульно охаивать и в провидцы не гожусь. Я не знаю, с кем уехал ваш племянник, но о таком человеке нам ничего не известно. Мы, пожалуй, посидим в своей машине и подождем Дмитрия. Может, объявится.

– В какой машине?

– Белая «волга». У ворот вашего дома стоит.

– Ладно, это вы бросьте, мужики. Зайдите в дом, как люди, сядьте за стол, там и потолкуем.

– Но нам и сказать вам нечего.

– Тогда я вам кое-что расскажу. За беседой и время идет быстрее.

Они направились к дому. Сигалов шел впереди, широко шагал и что-то бурчал себе под нос. Он не любил, когда из него делали болвана.

С другой стороны улицы к той же калитке торопился Антон. Усталый и разбитый, с болячками на коленях и пустым желудком. Он почему-то думал, что его исчезновения никто не заметил. Стоит ему незаметно прошмыгнуть в теремок, переодеться, умыться, и он предстанет перед родными в новом свете. После тяжелой встряски он решил, что обязан рассказать правду. А вдруг он погибнет и они похоронят его под чужим именем? Нельзя так, и нечестно, и глупо. Пусть будет горькая правда. А там, глядишь, вдруг они и оставят его у себя.

Антон входил в калитку и краем глаза заметил, как из-за угла вышел Андрей Сигалов. Антон хотел пойти ему навстречу, но увидел, как следом появился человек в милицейской форме, а за ним второй. Все попали в зону света уличного фонаря, в то время как калитка находилась в тени.

У обочины стояла белая «волга». Антон впервые увидел эту машину. Как они некстати! У мальчишки защемило сердце. Он вошел в сад и скрылся в тени деревьев.

Люба услышала мужские голоса, когда возилась в саду. Трое мужчин во главе с ее братом приближались к дому. На одном из них была милицейская форма. Люба перекрестилась.

– Бог мой, что еще случилось? Вы что горланите, мужики! Девочку разбудите.

Она сбросила с подола яблоки, отряхнула сарафан и вышла гостям навстречу.

Даша вздрогнула и открыла глаза. В комнате дремала темень. Голубой свет луны очертил на полу рисунок окна. Девушка приподнялась на локтях и прислушалась. Где-то поблизости разговаривали люди. Она услышала мужские голоса и напряглась. Выждав паузу, она скинула ноги с кровати и подскочила к окну.

Люба успокаивала брата так, что его и слышно не было.

– О, разбасились. Катю разбудите.

– Какую Катю? – спросил Андрей.

– Как какую? Жену Димкину. Она днем приехала. Устал человек с дороги, спать легла, а вы туг…

– Красивая, голубоглазая? – спросил майор.

– А то как же. Он у нас и сам красавец.

– Белье, на котором она спит, нужно сжечь. Мы обыскались вашу родственницу. Она подцепила заразную болезнь и сбежала из больницы. Дело серьезное. Где она?

– Там, в тереме.

Испуганная и растерянная тетка указала пальцем в сторону садовых зарослей.

– Ладно, мужики, разберемся! – гаркнул Андрей и зашагал первым.

Даша отошла от окна, взяла со стола сумку, надела блузку и тихо перебралась в другую комнату, где окна выходили к «задам» и на картофельное поле. Девушка взобралась на подоконник и спрыгнула на землю. Пригнувшись, она обогнула дом и вдоль забора побежала к калитке. Она слышала, как что-то бормотала женщина, она видела тени, которые направлялись к избушке, и была уверена, что сможет уйти. В эту секунду она столкнулась с привидением, Антон стоял под деревом и не мог решиться выйти из укрытия. Даша едва не сбила его с ног. Оба испугались, но не издали ни единого звука.

– Где ты шлялся, урод? Уходим. Быстро!

– Я не пойду.

– Ты – убийца! Забыл? Я не хочу быть твоей сообщницей. Ты обязан меня вывезти отсюда.

– У нас нет машины.

– Есть. И я отведу тебя к ней. Идем! Живо! Они уже здесь.

– Вот и хорошо, Я сам их искал.

– Потом, олух. Выведи меня и иди в петлю, но я тут при чем?

Она схватила его за руку и потащила за собой.

Они вышли на улицу, проскочили мимо «волги», добежали до угла и скрылись. Через три минуты пыльный, усталый «фольксваген» выехал на дорогу и свернул на юг. У беглецов уже не было конкретной цели, не осталось адресов, и вряд ли их ожидало светлое будущее.

В доме никого не нашли. Девушка исчезла.

– Было бы удивительно, если бы мы здесь кого-нибудь застали, – заявил майор.

Рогов подошел к помятой кровати и взял с тумбочки толстый альбом в бархатном бирюзовом переплете. Он раскрыл его и увидел белую страницу, исписанную красивым мелким почерком.

«…Я страдаю редким склерозом и вынуждена записывать каждый свой шаг!… Шутка! Я очень люблю копаться в своем прошлом. Когда я стану великой и неповторимой, мои мемуары будут самыми подробными и душераздирающими. Бестселлер века! Человек, женщина, мудрец должна отслеживать свой прогресс, рост, успех. Оглянись назад, и ты увидишь свои ошибки, сделанные сегодня…»

– Кажется, я нашел Дашину ошибку. Она оставила нам свое признание.

– А мне под руки рюкзачок попался с вещами. Мужскими, – ворчал майор, перебирая майки и сорочки. – А вот и путевочка в «Крымские зори» на имя Аркадия Фролова. И адресок имеется. Думаю, тебе надо бы взять вещички с собой. Зайди к Аркаше, когда в Москву вернешься. Передай ему барахлишко и задай пару вопросов. А этого паренька мы не найдем.

– Ладно, майор, поехали. Далеко она не уйдет. А про парня родне говорить ни к чему. Тут и впрямь разбираться надо.

Рогов взял рюкзак, сунул альбом под мышку и направился к выходу.