Текст книги "Оставь её небу"

Автор книги: Михаил Март

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 24 страниц)

3

Он перепрыгнул через парапет вниз на платформу и побежал в сторону ярких вокзальных огней. Таких оборванных детишек по восемь – десять лет уже не замечали. Времена меняются, люди становятся черствее. Каждый думает о себе, и бездомные дети уже никого не интересуют. Мальчишка пронырнул за решетку в подземном переходе и сбежал по темной лестнице вниз. Здесь проходили горячие трубы коммуникаций и стояла нестерпимая жара. Когда наступит зима, они перекочуют в подвал, но не теперь. Лето только еще набирало силу.

В полутемной каморке под одинокой, засиженной мухами лампочкой сидели четверо мужчин и играли в карты. Трое из них имели жетоны на груди с надписью «носильщик» и четырехзначным номером. Четвертый выглядел самым молодым и носил длинные, до плеч, волосы. Мальчишка подбежал к патлатому и что-то шепнул на ухо. Парень вскочил с места и уронил стул, на котором сидел. Партнеры с удивлением взглянули на патлатика. Один из них спросил:

– Что случилось?

– Ничего. Мне нужно уйти.

– Но мы хотим отыграться? – сказал второй.

– Я вернусь. К утру. Пусть мой выигрыш остается на столе.

Предложение устроило всех присутствующих.

Малыш едва успевал за ним. Они спрыгнули с платформы на пути и побежали вперед, будто опаздывали на поезд, который пытались догнать. Они бежали и бежали. Огни вокзала остались далеко позади, когда их путь оборвался.

Маленькие, но очень взрослые, как у лилипутов, детские лица, но строгие и тяжелые взгляды людей, которые очень много знают. Четверо стояли, пятый лежал на рельсах. Долговязый патлатик присел на корточки и приподнял голову малыша. Его глаза застыли и уже ничего не видели.

– Умер, – сказал курчавый мальчишка, похожий на цыганенка.

– Сам по себе не умрет, – строго заявил паренек с соломенными волосами.

– Поезд сбил, – заключил лопоухий мальчуган с веснушками на вздернутом носу.

– Зовите обходчика, – строго сказал старший.

Он поднял мертвого ребенка на руки и отнес к откосу, где кончались рельсы. Здесь проходило более двенадцати путей и развязок, прожектора простреливали «железку» вплоть до вокзальной развилки. Стальные полированные нити рельс как зеркало отражали яркие лучи мощных прожекторов.

Не прошло и десяти минут, как один из мальчишек привел с собой старика, сутулого, худого, морщинистого, в изношенной железнодорожной форме, которая помнила расцвет и падение социализма. Обходчик едва перевел дух и склонился над мертвецом. В первую очередь он ощупал тело ребенка, а потом сказал:

– На поезд не похоже. Все кости целы.

Патлатый паренек, которому на вид было чуть больше двадцати, вел себя как заправский следователь, собранный, сосредоточенный и внимательный. Только постоянное покусывание нижней губы выдавало его нервозность и беспокойство.

Он взял старика за руку и отвел его на тот путь, где обнаружили мертвого.

– Вот здесь. Тело сохранило нормальную температуру. Он умер час назад, самое большее.

Обходчик осмотрелся по сторонам.

– Который теперь час?

– Четверть первого.

– Тогда это точно не поезд. Это товарная ветка. До четырех утра по ней эшелоны ходить не будут. В девять тридцать прошел последний.

Старику верили все. Он так давно здесь жил и работал, что сам точно не помнил, когда появился в этих местах.

– Значит, его убили! – воскликнул мальчуган с соломенными волосами.

– Сунул нос куда не надо, вот и прищемили, – с грустью сказал курчавый. – Я ему говорил, чтобы он не лазил по вагонам.

– То, что его не поезд сбил, я сразу понял, – задумчиво произнес юноша с длинными волосами. – У него опухоль на темени. Не стал же он бодаться с паровозом. Его убили ударом по голове. Чем-то мягким. Мешком. Только не палкой и не молотком. Крови нет.

– Много ли такому цыпленку надо? – проворчал старик, вытирая слезы с лица. – Щелбана хватит. Шустрят, как мышата, в чем только душа держится.

– Ладно, дед. Тащи лопату. Похороним у больничного склона.

– А как же убийца? – возмутился паренек с веснушками.

– Мы его все равно вычислим, – строго сказал вожак. – Если он здесь ходит, значит, это кто-то из своих. Чужаков здесь не бывает.

– А где же мешок? – спросил курчавый.

– Точно. У него был мешок с автомобильным барахлом, либо деньги, которые он выручил с товара.

Карманы покойника оказались пустыми.

– Ну вот. Теперь и причина понятна. Значит, убийца свой. Тот, кто знает о промысле, – заявил главный.

– Четверо ментов, двое сцепщиков, трое ремонтников и мы. Больше здесь никого не встретишь.

В свете прожекторов появился обходчик с лопатой.

Парень с длинными волосами поднял на руки мертвое тело и сказал:

– По одному больше не ходить. Жить на «железке» стало опасно. Будем подбирать себе новое местечко.

– Кукищ! – возмутился курчавый. – Это наша зона!

Взгляды остальных ребят говорили о том же. А если этот народ чего решит, то настоит на своем.

4

Лесной массив оборвался, и проселочная дорога вывела машину на засеянное овсом поле. По другую сторону зеленого моря виднелась красная полоса кирпичной стены и минизамки, слепленные из того же материала. Неприступная крепость защищала обладателей собственности от набегов чужаков и любопытных.

Подвижный джип как быстроходный катер пробороздил ласковый океан зеленых волн и подкатил к массивным воротам скрытого города.

Охрана проверила пропуск, и чугунные створки раздвинулись. Кирпича здесь было больше, чем деревьев и кустарника, а решеток не меньше, чем травы.

Дмитрий Сигалов проснулся от резкого дребезжащего звонка. От сидячей позы у него ныла поясница и затекли щиколотки. Он скинул ноги со стула и резким движением выдернул свое сильное тело из кресла. Звонок повторился. Сигалов, которого на службе звали Дим-Дэнди, лениво подошел к пульту и включил мониторы. Камера наружного наблюдения поймала стоящую за воротами машину Бориса Карлова. Водитель высунул голову из окошка и помахал рукой в объектив. Охранник нашел на клавиатуре нужную кнопку и нажал на нее. Ворота дернулись и начали разъезжаться.

Дим-Дэнди успел умыться, затянуть на шее галстук и причесаться. Стрелки настольных часов приближались к восьми утра.

Дэнди знал, что приезд на хозяйскую дачу руководителя службы безопасности поставит все на свои места и прояснит наконец сложившуюся ситуацию, из-за которой Дэнди лишился карточного выигрыша и приятной ночи со свежей куколкой из варьете.

Охранник не выспался, но приезд Бориса Карлова его взбодрил. Он доверял этому человеку и считал его своим другом, несмотря на разницу в возрасте. Ему можно задавать такие вопросы, на которые шестеркам не принято отвечать.

Карлов поднялся на второй этаж и очутился в холле, где стояло сложное оборудование, компьютеры, охранные устройства, пульт управления, силовые щиты и прочие навороты, которые в цивилизованных странах используют для охраны особо опасных преступников в тюрьмах строгого режима.

Карлов кивнул и, подойдя к холодильнику, небрежно бросил:

– Как тут дела?

– Стабильно. Что может измениться за одну ночь?

– Многое. Переворот. И не забывайся, мы на работе. У каждого здесь свои обязанности.

Резкий тон поставил сторожа на место.

– Около часа ночи уложил мальчишку спать и сидел здесь, не смыкая глаз.

– Врешь, парень. Кондиционер выключен. Здесь душно, но не накурено, а ты за час пять штук вытягиваешь.

Карлов достал из холодильника банку пива, присел на край стола и оценивающе взглянул на подчиненного. Была ли зависть в этом взгляде? Возможно. Вот он, молодой, сильный, красивый, везучий, богатый, наглый и глупый. Ему только тридцать. Для себя Карлов мог подобрать другие определения, но собственные оценки его не интересовали.

– Послушай, Боб, – Дэнди начал расхаживать кругами по ворсистому ковру. – Какого черта ты цепляешься ко мне? Что произошло? Землетрясение? Меня вызвали по тревоге в самый неподходяш;ий момент, всучили щенка и велели беречь его, как собственные яйца! Я даже жене не успел позвонить, а этой техникой пользоваться запрещено.

Он указал на стол, где стояло несколько телефонов.

– Не исключено, что они прослушиваются. Ты на службе, Дэнди. Разве армия тебя не научила дисциплине? Тебе надоела работа?

– Даже на войне я понимал, что делаю, и знал цель.

– Хорошо. Я коротко объясню тебе ситуацию. Как другу. Сынок нашего босса работал на Краснянского.

– Чепуха! – выпалил Дэнди.

– Нет, это правда. Босс знал об этом. Когда-то Краснянский был его другом и стал крестным отцом его сыну. Это потом они поссорились. Сферы влияния. Каждый набрал достаточно сил, чтобы стать единоличным хозяином. Здесь их интересы столкнулись лбами. Теперь они враги. Однако мальчишка остался на стороне Краснянского и продолжал на него работать. Должность наподобие курьера. Он разъезжал со сборщиком по точкам. Они собирали мзду с игорных притонов. Деньги сдавали в кассу. Вчера они денег не привезли. Я не берусь судить, что там произошло, но Крикет, который возит жену босса, обнаружил киллера у подъезда босса. Нам удалось его взять. Перед тем как покинуть этот мир, он раскололся. Краснянский распорядился убрать крестника.

– Причина?

– Растрата. Тридцать тысяч долларов. Якобы есть свидетели, будто мальчишка просадил их в казино. Сборщика нашли мертвым в машине. Кассир доложил, что курьер не явился и исчез вместе с выручкой. Большие деньги.

– И ты веришь, что двадцатилетний парень рискнул пойти против организации Краснянского?

– Мы взяли киллера. Я доложил боссу, который сейчас за кордоном. Он дал распоряжения, мы выполняем. Это все, Дэнди. А сейчас буди парня, и к десяти часам мы должны привезти его в Шереметьево. Отец нашел ему безопасное гнездышко на той стороне.

– Хорошо. А что говорит мальчишка? По твоему приказу я и Джокер взяли его у подружки. Сняли его с телки, у которой родители уехали на дачу. Если он провернул такую операцию, то вряд ли пошел бы к девчонке.

– У меня нет полномочий допрашивать сына нашего босса. Я так думаю, отец сам решит, как поступить. Мы отвечаем за жизнь семьи и обязаны выполнять свою работу. Это все, Дэнди.

– Ты думаешь, Шереметьево не просматривается?

– Нас подстрахуют Джокер и Валет. Ты получаешь большие деньги и должен их отрабатывать. Риск – твоя профессия. Соберись. Пора проснуться. Дело куда серьезней, чем может показаться на первый взгляд. Где парень?

– Спит в отцовской спальне.

– А почему ты не закрыл окно?

– Я его закрыл. – Внезапно Сигалов побелел. – Черт! Не может быть!

Телохранитель взглянул в сторону коридора, по обеим сторонам которого располагались дубовые двери с бронзовыми ручками, и бросился в глубь дома.

Огромная комната имела опрятный вид, как апартаменты высокоразрядной гостиницы. Тут все имело свое место и было выдержано в едином стиле. Исключением стал постоялец уютного гнездышка.

Одинокая хрупкая мальчишечья фигура болталась под потолком в центре комнаты, как одинокая свеча, неубранная после ужина. Лицо молодого человека, чей возраст замер на рубеже двух десятков лет, было залито засохшей кровью. Возле правого уха чернела дыра от пули. Шею сдавливала толстая бельевая веревка, другой конец которой был переброшен через балку под потолком.

Залитое кровью изголовье кровати, обожженная порохом подушка и настежь распахнутое окно.

Мертвая тишина и двое растерянных мужчин, которые не могли оторвать взглядов от кошмарной картины. В этом зрелище они видели в первую очередь собственную погибель.

Борис Карлов перешагнул порог комнаты. Он приблизился к трупу и коснулся его ноги.

– Холодный как лед. Я был прав, ты всю ночь дрых. – Подойдя к кровати, он поднял с пола подушку и осмотрел ее. – Стреляли в упор.

– Ты ведь меня не сдашь, Боб? – тихо простонал Сигалов.

Он растерянно стоял в дверях, и его огромные сильные руки беспомощно висели плетьми вдоль крепкого торса. Жалкое зрелище.

Карлов бросил подушку на кровать.

– Это ничего не меняет. При пожаре не думают о цвете обоев.

Он подошел к окну и осмотрел его.

– Сколько нужно преодолеть преград и какой нужно обладать информацией, чтобы суметь проделать феноменальный трюк.

– Я проверял засов, перед тем как впустить мальчишку. Я закрыл окно, точно знаю. Потом он лег в постель, а я ушел.

Дэнди говорил быстро, отрывисто, слова вываливались жеваными и невнятными. Карлов не слушал своего приятеля и подчиненного. Значение имел факт смерти, а не способы умерщвления и уж, конечно, не повод. Зверское убийство выглядело, как злобный плевок мести, где не нашлось места для компромиссов и прощений.

– Что нам делать, Боб?

– Умереть раньше, чем нас повесят.

– Брось. Не шути так. Я не собираюсь сдыхать из-за какого-то щенка, который прогулял чужие бабки. Я еще жить не начинал.

– И не начнешь. Все оставшееся у тебя время ты будешь пытаться выжить.

– Хватит меня пугать, Боб. Я уверен, что ты знаешь выход. У тебя на все случаи есть свое решение.

Дэнди пожирал взглядом своего начальника и ждал приговора. В его глазах Карлов всегда оставался человеком умным, расчетливым, целеустремленным, хитрым, изворотливым, завистливым и злопамятным. Он знал, что делает. Его опыт не вызывал сомнений. Из пятидесяти лет он половину прослужил в контрразведке и еще пять лет вертелся в мафиозных кругах. И если часть из перечисленных определений забрать, то человек с подобными характеристиками всегда найдет выход из тупика там, где другие его не видят.

– Почему ты молчишь, Боб? Ты же не заложишь меня?

– В этом нет необходимости. Ты себя погубил. Все, что сейчас можно сделать, это попытаться улизнуть. Маловероятно, но не исключено, что ты тем самым продлишь себе жизнь на несколько дней. У тебя есть место, где ты можешь осесть?

– Нет.

– Подумай. Ты должен исчезнуть.

– Как?

– Я могу оттянуть время. Через два часа из города уже не выйдешь. Когда готовят отход для сына босса, все выходы под контролем. Несколько дней нужно переждать, а потом тихо уйти, не хлопая дверью. Попробуем подать дело так, будто Краснянский тебя выкрал. Глупая версия, но единственная. Босс вернется в страну через пару дней. В этот момент и надо будет уйти из города. Ладно, собирайся. Я тебя вывезу отсюда.

Дмитрий Сигалов не спорил. Он точно знал, что его ждет впереди, и точно знал, как плохо работает его голова. По словам Боба, его мозги на два размера меньше черепушки.

Дим-Дэнди лег на заднее сиденье и прикрылся пледом. Он смотрел в мягкий кремовый потолок машины, и в его глазах блестели слезы. По сути дела, он оставался большим, добрым и сентиментальным. Он думал о жене, которую любил и которой изменял при каждом удобном случае. Он нуждался в ее ласке и ворчании, крутых бедрах и прокуренном хрипловатом голосе. Он хотел целовать ее родинки, сжимать ее талию и знать, что она всегда будет рядом.

– Слушай меня, Дэнди, – заговорил Карлов, когда машина выехала за территорию городка. – Я отвезу тебя на квартиру к одной знакомой. Надежная женщина. Сейчас она в отъезде. Сиди и не рыпайся. Как подвернется удобный момент, я дам тебе знать и постараюсь достать тебе машину.

– А как же Катерина?

– Никак. Забудь о ней. Ее возьмут в оборот, как только обнаружат труп мальчишки.

– Вывези ее. Она тут ни при чем. Слышишь, Боб. Ты же нас познакомил и ты был шафером на нашей свадьбе. Помоги ей!

– И подставить под удар собственную башку? Ты думаешь, с тобой все кончится очень просто? Ты камень на шее. Если босс тебя не найдет, он возьмет в оборот меня. Я вами руковожу и за все несу ответ. Забыл, кем я работаю?

Дим-Дэнди сбросил плед и сел на сиденье.

– Ты обхитришь их, Боб. Ты умный. Давай заедем в банк. У меня в абонентском ящике есть деньги и ценные бумаги. Я отдам тебе все, что там есть. У Катьки в чулке хватает побрякушек, нам хватит, только вывези. Ее нужно устроить…

– Шеф о ней позаботится. Он всех нас устроит.

Сигалов вцепился в переднее сиденье.

– Хватит, Боб. Сейчас не те ставки, чтобы куражиться.

– Не тряси машину, слюнтяй! Жизнь сама продиктует, что делать. Ну а теперь назови мне точный адрес, по которому находится твой банк.

Жаль, если деньги пропадут. Покойнику они не нужны.

Хватка Дэнди ослабла, и он с облегчением откинулся на сиденье.

5

Даша поставила тарелки с супом на стол и покосилась на отчима. Олег старался не смотреть в ее сторону, но то и дело его взгляд натыкался на стройные ножки, едва прикрытые коротким халатиком. С одной стороны, это действовало на нервы, с другой – переворачивало нутро. Ночь, проведенная с женой, превратилась в мучения, он едва не назвал мать именем дочери, но когда-нибудь такое случится. Девчонка крепко осела в его сознании, и с этим он уже ничего поделать не мог.

– Почему бы тебе не поесть? – спросила Даша. – Если ее до сих пор нет дома, значит, она на очередной вечеринке под громким именем «Презентация». Или ты к этому не привык? Она будет поздно. Ее не интересует семья. Ее интересует бизнес и еще кое-что.

Олег, как дворовый пес, все понимал, но не мог высказаться. Плохо подвешенный язык, долгое переваривание сказанного, плохая реакция на вопросы. В итоге он смягчал любой разговор и когда открывал рот, то говорил невпопад. Жена перестала таскать его на вечеринки и заменила его дочерью. Сначала Даша противилась чуждой компании, но потом ей понравилось разбавлять досуг разнообразием. Олег не обижался. Он радовался, что его избавили от несвойственных ему обязанностей носить смокинг и как тень ходить за женой, будто глухонемой евнух. По словам супруги, ему не рекомендовалось открывать рот, так как из него сыпались кирпичи, но и молчать тяжело после того, как в голову ударит триста граммов очищенной водки. Оно понятно, Институт физкультуры не Оксфорд, а что еще мог закончить бывший чемпион. Приходилось сидеть перед телевизором и пререкаться с политиками на экране, которые терпели косноязычие и оскорбления в свой адрес.

– Ты же любишь гороховый суп? Я для тебя старалась. Почему ты не ешь?

Олег взял ложку, поводил ею по тарелке и отбросил.

– Чего ты добиваешься, Дарья?

Девушка улыбнулась и отбросила толстую русую косу за плечо. Присев на край табурета, она спокойно сказала:

– Я хочу выйти за тебя замуж.

Ответ был обезоруживающим. На эти слова можно найти сотни возражений. Но обескураженный отчим нашел самое простое.

– А как же быть с твоей матерью? На помойку ее выкинуть? Но мы там окажемся раньше, если она что-то заподозрит… И потом… Почему ты решила, будто я согласен?

– Все очень просто. Мать стареет, я хорошею. Через пару лет такие глупые вопросы не будут возникать. И если я решила, что ты станешь моим мужем, так оно и случится. Можешь не сомневаться. Если ты возражаешь, то я рожу от тебя ребенка и подарю его матери на Восьмое марта. Она уже не способна рожать после стольких абортов и бурно проведенной молодости. К тому же ей некогда, она баба деловая, забот полный рот, и нас кормить надо. У тебя появится своя родная дочка, у мамаши внучка, куда ни глянь, а родня. На помойку не выбросишь. И куда ты денешься после этого.

– Ты… Ты сама-то понимаешь, что городишь?

– А ты как думал, умник? Совратил малолетку, трахал ее чуть ли не сутки, впившись, как присоска, а теперь хочешь отряхнуться и в сторонку? Нагадил и под кровать? А ведь это ты получал удовольствие, а не я. Мне пока не дано понимать этих радостей, я лишь ученица. Не выйдет, Олежек. Кстати. Простыню я так и не стирала. Это улика. Мы, пожалуй, подарим ее мамочке на день рождения. Она тут же ощутит свой возраст, а то хорохорится, как девчонка. Меня уже сестрой представляет, а скоро в подружку превратится.

Олег скрипел зубами. Он чувствовал, как тонкая прочная сетка паутины стягивается вокруг него и шансов на освобождение становится все меньше и меньше. Он не знал, где искать выход.

– Не будь идиотом! Чего ты брыкаешься? Или тебя только деньги матери волнуют?

Олег вскочил и наотмашь врезал девчонке пощечину. Даша отскочила к стене и схватилась за лицо руками. В кухне нависла мертвая тишина. Они стояли не двигаясь. Он уже готов – упасть на колени и просить прошения. Нашел с кем сладить! Идиот! Когда девушка отняла руки от лица, он увидел красное пятно на щеке, а в синих глазах стояли слезы.

– Ты… Ну, в общем, извини… случайно получилось…

У него кольнуло сердце. Она еще совсем ребенок. Только мнит себя секс-бомбой. В пору в куклы играть, а она о детях думает. Олегу стало жалко девочку. Он подошел к ней и взял ее за плечи.

– Ну хочешь, можешь мне врезать по морде! Ну давай!

Даша сняла его руки, отошла в сторону, сбросила с себя легкий халатик и разорвала его в клочья. Оставшись в костюме Евы, она стерла слезы с лица и швырнула кучу тряпья в лицо отчиму.

– Бить по морде – это слишком нежно и ласково! – щурясь, прошипела девушка. – Сейчас явится мамаша и решит, куда тебе врезать. А я пока посижу голенькая на диванчике и поплачу. Тут и делать ничего не надо, мне хватит и тех синяков на теле, которыми ты наградил меня две ночи назад. Жена мужа по почерку узнает.

– Ведьма! Прекрати, Дарья! Исчадье ада! Какой там ребенок, ты хуже змеи!

– А ты кто? После того как затащил меня в свою постель, я уже не ребенок. Это ты точно заметил!

Разгорающийся скандал оборвал резкий звонок в дверь. Оба замолкли и застыли. Обстановка выглядела не лучшим образом.

– Она забыла ключи! – сказал Олег.

– Она не может вернуться, – тихо прошептала Даша. В ее глазах стоял неподдельный ужас.

Звонок повторился.

Олег вздрогнул. Cтpax парализовал его. Огромный, сильный, красивый, он съежился, как суслик, и превратился в жалкий комок нерешительности.

Даша опомнилась первой, сгребла с пола тряпки и швырнула их под диван.

– Иди открывай! – приказала она.

Выскочив из кухни, девушка исчезла за дверью своей комнаты. Олег превратился в робота и послушно выполнял инструкции. Звонки не прекращались.

На пороге стоял участковый инспектор и молодой мужчина в штатском, крепкий, скуластый, рыжий, с пушистыми бровями и очень серьезным видом.

– Здравствуйте! – сказал участковый. – Дарья Алексеевна Бодрова здесь проживает?

Олег кивнул и посторонился. Незваные гости ввалились в огромную квартиру с высоченными потолками. Без сопровождения здесь нетрудно заблудиться. Одна из дверей открылась, и в коридор вышла девушка лет шестнадцати или старше, в джинсовом костюмчике и с шикарной косой.

– Вы ко мне? – удивилась юная хозяйка.

– Да. Где мы можем поговорить?

Даша указала на открытую дверь кухни.

– Пожалуйста. В комнате не убрано.

Мужчины прошли в просторную кухню и остановились возле стола, где стояли тарелки с налитым супом.

– Мы оторвали вас от обеда? Извините. А вы кто? – спросил парень в штатском, глядя на Олега.

– Мой отец, – спокойно ответила Даша. Но, видя непонимающий взгляд оперативника, добавила: – Неродной. Муж моей матери, если так удобней.

Олег все еще выглядел растерянным и немного напуганным. Такой вид не мог не привлекать к себе внимания.

– Да, я только что пришел с работы. Вот, дочка обед приготовила, – на одном дыхании выпалил Олег, но слово «дочка» получилось каким-то ломаным, инородным. Участковый взглянул на часы.

– Семь вечера. А где вы работаете?

– Тренер. В ЦСКА. У нас ненормированный день.

– А ваша жена?

– Ну это особый случай. Вера работает в банке. Там все непредсказуемо. Сегодня так, завтра иначе. Мы редко ужинаем вместе… А что случилось?

– Вы извините, – мягко сказал рыжий в штатском. – Если не возражаете, то мы зададим вам несколько вопросов, а потом ответим на ваши.

Олег пожал плечами и взглянул на Дашу.

Девушка стояла в дверях, прислонившись к косяку, и холодно наблюдала за происходившим. Ее злило поведение Олега. Он дергался на ровном месте, будто выпил слабительное и застрял в лифте.

– Кто из вас видел сегодня Веру Сергеевну или разговаривал с ней? – задал вопрос участковый.

– Когда она ушла, я спал, – напряженно ответил Олег.

– Мама звонила днем, – сказала Даша. – Я пришла из школы и готовила обед. Около четырех.

– Что она сказала?

– Ничего. Она всегда звонит с работы. Только сегодня мне показалось, что ее голос звучал слишком взволнованно. Порывисто. Будто поднялась на десятый этаж пешком.

– А потом?

– Ничего.

– А вы были на тренировке? – спросил участковый.

– Конечно. Это моя работа.

– Мы принесли вам тяжелую весть, – грустно протянул участковый. – Прошу извинить. Вера Алексеевна Бодрова обнаружена мертвой в своей машине в районе Борисовских прудов. У берега.

Даша вскрикнула. Олег сделался бледным как мел и медленно опустился на табурет.

– Мы понимаем и сочувствуем вашему горю, – продолжал участковый. – Но кому-то из вас придется поехать с нами в морг на опознание. Мы предоставим вам машину, и вас подвезут до дома. Если это возможно, то мы просили бы вас поговорить со следователем еще сегодня. Такие дела лучше решать по горячим следам.

– Я поеду, – пробурчал Олег. – А девочке лучше остаться дома.

– Нет! – возразила Даша сквозь слезы. – Я не останусь одна. Я боюсь!

– Хорошо! – кивнул человек в штатском. – Вы можете поехать, но вам не обязательно принимать участие в процедуре опознания.

По дороге Олег задал единственный вопрос:

– Как это произошло?

– Выстрел в затылок, – ответил оперативник. – Стрелял человек, сидевший на заднем сиденье машины. Ваша жена управляла автомобилем. Трудно поверить, будто чужой мог подсесть в машину.

До того как приехать к родственникам жертвы, сотрудники соответствующих органов проделали огромную работу. Труп был обнаружен женщиной, выгуливавшей собаку, около пяти часов вечера. Бригада по расследованию убийств прибыла на место происшествия через двадцать минут. Установить личность убитой не представлялось сложным. Рядом на сиденье находилась женская сумка, где лежали все документы, визитные карточки и даже деньги. Смерть наступила мгновенно от пулевого ранения в голову. Признаков ограбления не обнаружено.

Тут автору хочется задать определенные условия игры, чтобы в дальнейшем не возникало вопросов и раздражений. Всем нам понятен интерес к следствию, и мы проследим этот процесс от начала до конца. Но вряд ли имеет смысл забивать читателю голову штатным расписанием, должностями, званиями в иерархической лестнице правоохранительных и следственных органов. Вряд ли автору нужно доказывать свою компетентность в знании этих деталей. Глупо использовать термины криминалистов и лаборантов и копаться в пробирках и протоколах. Мы говорим о людях, так что постараемся оставить все лишнее за дверьми кабинетов, где колдуют профессионалы, и прислушаемся к понятным нам словам тех людей, язык которых не придется расшифровывать.

На оперативке следователь Мамонов распределил роли для участников своей группы согласно нескольким версиям. Первая. Смерть наступила после выстрела. Стрелял киллер. Убийство связано с банковской деятельностью жертвы. Вторая. В убийстве задействованы близкие родственники или друзья. Убийство с целью ограбления как версия, отпадало. Изучались следы, записная книжка и другие детали, К родственникам на квартиру отправили оперуполномоченного из уголовного розыска Рогова. Следователь Мамонов проводил опрос людей, хорошо знавших убитую.

Одним из свидетелей, на которого стоит обратить внимание, был Марк Левин, личный адвокат жертвы.

– Постараюсь быть откровенным, господин Левин. На первый взгляд убийство выглядит, как заказное. В воздухе висит вопрос: «Как киллер мог подсесть к жертве в машину и выстрелить ей в затылок?» Следов насилия мы не нашли. Интересная история. Мы туг уже сделали некоторые скоропалительные выводы. Редко, когда первый взгляд и начальное впечатление проходят все этапы следствия. На данный момент я могу лишь пожать плечами,

Левин удивился,

– Впервые встречаю следователя, который пожимает плечами.

Их разговор напоминал блиц-турнир. Однако внешне собеседники вели себя спокойно и подчеркнуто уважительно.

Марку Левину исполнилось тридцать семь. Он начинал карьеру консультантом у шайки мошенников, затем перешел к более солидным группировкам, и верхом его достижений стали банкиры и бизнесмены. Вера Бодрова наняла его в качестве семейного и делового адвоката пять лет назад. Он нравился банкирше своими нестандартными идеями, послушанием и преданностью. Что касается Левина, то он был в нее влюблен. Во всяком случае, в первые годы сотрудничества. Эта женщина излучала такой магнетизм и силу, что перед ее чарами не многим удавалось устоять. Равнодушных и вовсе не наблюдалось. Ее ненавидели или обожали, боялись или боготворили, мужчины влюблялись, женщины избегали.

Левин считал себя интересным мужчиной, имел вкус, деньги, аналитический склад ума, но в пределах разумного, и делал точные оценки. Но Вера оставалась для него недосягаемой. Он считал, что постель погубит их отношения, так как не силен в области донжуанства и уж, конечно, не мог идти в сравнение с Олегом Коптевым – мужем с тупой рожей, но повадками быка-осеменителя. Вера боготворила своего самца, играла с ним, выжимала из него соки, издевалась, одаривала подарками, пинала и тут же тащила в постель.

В некоторой степени Марк завидовал Олегу, но потом выкинул глупую блажь из головы. Он нанял себе умную и красивую секретаршу, которая в него влюбилась, и на этом успокоился. Левин превратился в «Веру в брюках» и проделывал эксперименты банкирши на собственном зверьке.

Но Вера оставалась самобытной и необузданной женщиной. Она не стеснялась своего адвоката и откровенничала с ним не только на деловой основе. Их встречи начинались с того, что Вера подробно рассказывала о ночных оргиях, которые она устраивала с мужем. При этом она наблюдала за краснеющей физиономией своего стряпчего и чувствовала, как возбуждает его. Вере нравилось подчинять себе мужчин, вить из них веревки и держать при деле, как письменный прибор на рабочем столе. Но если кто-то сгорал от желания, не понимая игры, то банкирша умела вовремя вылить ушат ледяной воды на голову, в которой закипал воспаленный разум. Вера точно знала, кто и как к ней должен относиться, и добивалась нужной ступени в отношениях с людьми, точно соблюдая дистанцию. Она умела приближать и отдалять, манить и выбрасывать, завлекать и распоряжаться.

Марк взглянул в умные глаза следователя и подумал, что этот человек откровенным не бывает. Он способен решать определенные задачи, но до больших глубин ему не докопаться.

– Я озадачен не меньше вашего, господин следователь. Вера Алексеевна Бодрова относилась к числу людей, которые не имеют врагов.

– Враги есть у каждого, но не все знают их в лицо. Разве убийство Веры не подтверждает сказанное? Мы же понимаем, что самоубийство исключено. Человек не способен выстрелить в собственный затылок. Тогда кто? Человек, которого покойная добровольно посадила в свою машину. Можно предположить, что мы имеем дело не с посторонним человеком. Вы же не станете утверждать, будто исполнительный директор одного из уважаемых банков зарабатывал извозом на бензин и решил подбросить бандита на девятитысячном «Саабе» до пустыря на окраине Москвы. Трудно поверить, что найденные в сумочке убитой две с половиной тысячи долларов – выручка за день работы в качестве таксиста.