Текст книги "Пограничные земли в системе русско-литовских отношений конца XV — первой трети XVI в."

Автор книги: Михаил Кром

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)

Князья Мезецкие (XIV – начала XVI в.) [217]217
  БК. Ч. 1. С. 201, 209–211; ВМОИДР. Кн. X. С. 72; РИИР. 2. С.113–114; Kuczyński S.Ziemie… S. 147. Ср.: Татищев Ю. В.Род князей Мезецких // Известия Русского Генеалогического общества. Вып. 2. СПб., 1903. С. 48–71 (особенно с. 49–50).


[Закрыть]

В отличие от Новосильских, отношения Мезецких (да и других верховских князей) к центральной власти не носили договорного характера. Как уже упоминалось, за исключением докончаний с Одоевскими, Воротынскими и Белевскими, других договоров великих князей литовских с «украинными» князьями нам неизвестно. Этот факт нельзя объяснить только состоянием источников – докончание Витовта с Новосильскими князьями, например, также не сохранилось, но о нем упоминают последующие докончания (и повторяют его основные положения), ибо существовала традиция подобных соглашений с этой ветвью черниговских княжат. Такой традиции в отношении Мезецких или Мосальских, по всей вероятности, не было. Это следует подчеркнуть, ибо в литературе принято рассматривать упомянутые докончания Новосильских князей с Казимиром в качестве образца договоров с великокняжеской властью верховских (и шире – служилых) князей вообще [218]218
  Леонтович Ф. И.Очерки… С. 177–178, 180–181; Тихомиров М. Н.Россия в XVI столетии. С. 47; Дворниченко А. Ю.Русские земли… С. 93–94.


[Закрыть]. Между тем акты литовских господарей, адресованные князьям вроде Мезецких или Мосальских, представляют собой не соглашения двух равноправных сторон, а скорее акты пожалования.

Из последующего подтверждения Казимира известно, что владения Мезецких рассматривались как «выслуга», полученная от Витовта: «Мезецким князем, князю Федору, князю Роману, князю Ивашку отчина их, што отецих держал, князь Андрей, а князь Дмитрей, што они выслужили у Витовта– Мезочоск, Орен, Сульковичи…» и др. [219]219
  РИБ. Т. 27. Стб. 64. (Здесь и далее выделено мною. – М. К.).


[Закрыть]Как видим, отчина Мезецких, включая сам г. Мезецк, рассматривается здесь как держание и выслуга, подтверждаемые последующими великими князьями. На русско-литовских переговорах в Москве в 1494 г. неоднократно упоминалась (и зачитывалась!) «грамота Жыдимонтова на Мезческ», тогда, стало быть, еще существовавшая – имелась в виду, очевидно, жалованная грамота великого князя Сигизмунда («Жидимонта») – предшественника Казимира на виленском престоле (1434–1440 гг.). Литовские послы заявили на этих переговорах, что «Мезческ с волостьми данье государей наших (литовских. – М. К.) Мезоцким князем» [220]220
  Сб. РИО. Т. 35. С. 120.


[Закрыть]. Позднее послы предъявили список городов и волостей (города Мезецк и Агдырев, волости Силковичи и др.), о которых в посольской книге сказано: «А в грамоте в Жидимонтове писано, что дал Мезоцким князем те городы и волости имены, вотчина Мезоцкихкнязей…» – и чуть ниже: «А в грамоте Жидимонтове писано выслугаМезческ да Борятин да Орен, а приданоеСилковичи, да Новое Село…» [221]221
  Там же. С. 137.


[Закрыть].

Итак, вотчина Мезецких князей считалась пожалованием («даниной») и «выслугой», полученной ими от великих князей литовских. После Витовта это пожалование подтвердил Сигизмунд в особой грамоте (существовавшей еще в 1494 г.), а затем Казимир: вероятно, к 1440-м гг. относится записанное в 3-й книге Метрики «князю ж Дмитрею (Всеволодовичу. – М. К.) на отчину его потверженьена Мещеск (=Мезецк. – М. К.) и Колковичи» [222]222
  РИБ. Т. 27. Стб. 40–41.


[Закрыть]. Поскольку Дмитрий остался бездетным, Казимир позднее подтвердил ту же вотчину (со многими придаными волостями) его племянникам – сыновьям Андрея Мезецкого [223]223
  Там же. Стб. 64–65.


[Закрыть]. Дети и внуки последнего в конце правления Казимира получали периодически жалованье из казны [224]224
  РИБ. Т. 27. Стб. 259, 323–324.


[Закрыть]. Таким образом, кн. Мезецкие гораздо сильнее зависели от виленского двора, чем Новосильские, находясь на положении скорее крупных вотчинников, чем вассальных князей. Об этом же свидетельствуют и факты распоряжения великими князьями территорией мезецкой «отчины» (как показано выше, уделы Новосильских князей пользовались полной экстерриториальностью). Так, в 3-й книге Метрики среди пожалований Казимира 1440-х гг. записаны следующие: «Ивану Рудаку за Мезоцком место пустое Збуново. А Степану Иртищу Леповица, там же за Мезоцком и ма (мает? – М. К.) в отчизну» [225]225
  Там же. Стб. 47.


[Закрыть].

Наконец, одним из важнейших факторов, определявших положение Мезецких, был усилившийся во второй половине XV в. процесс раздробления родовой вотчины: в поколении, действовавшем в конце столетия, насчитывалось семеро князей Мезецких (потомки Федора и Романа Андреевичей – см. выше схему 4), что, естественно, сказывалось на размерах «дольниц» каждого из них, а результатом была ожесточенная вражда среди княжеской «братии», в частности, между Федоровичами и Романовичами Мезецкими, попавшая на страницы посольской книги 90-х гг. XV в. [226]226
  Сб. РИО. Т. 35. С. 147, 152–154.


[Закрыть]

К северо-западу от Мезецка находился Мосальск, вотчина одноименных князей. Князья Мосальские вели происхождение от четвертого сына Михаила Всеволодовича Черниговского, кн. Мстислава Карачевского. Линия собственно карачевских князей к началу XV в. угасла, самим г. Карачевом распоряжались в XV в. литовские господари [227]227
  Kuczyński S.Ziemie… S. 141–142.


[Закрыть]. Зато продолжали существовать ветви Мосальских и Хотетовских (к концу столетия совершенно измельчавшие) – потомков внука Мстислава Карачевского, Святослава Титовича (схема 5).

Здесь картина измельчания княжеского рода выглядит еще более впечатляющей, чем у Мезецких. Сведения, которыми мы располагаем о кн. Мосальских (преимущественно с середины XV в.), не говорят, по справедливому замечанию М. Е. Бычковой, о сохранении ими в рассматриваемый период княжеских прав [228]228
  Бычкова М. Е.Состав класса феодалов… С. 47.


[Закрыть]. Нет никаких упоминаний не только о докончаниях Мосальских с великими князьями, но и о полученных ими от литовских господарей подтверждениях на свою родовую вотчину. По-видимому, Мосальск, находившийся в совместном владении нескольких княжеских семей, уже не рассматривался как центр удельного княжения и фактически сравнялся по статусу с обычными вотчинами.

Князья Мосальские (до начала XVI в.) [229]229
  БК. Т. 1. С. 188 сл. Синодальный список родословия не надежен (ВМОИДР. Кн. Х. С. 201). Использую данные Вольфа ( Wolff J.Kniaziowie… S. 231–234, 248–253).


[Закрыть]

Показателен протест, заявленный литовским посольством в Москве в 1492 г. от имени нового великого князя Александра по поводу того, что служившие Ивану III князья Иван Воротынский и братья Одоевские, «пришодши в его милости отчину… город нашь Масалеск сожгли, – жаловался Александр, – и самих князей наших Масальских и з их княгинями и з детми их и со многими людми в полон повели…» [230]230
  Сб. РИО. Т. 35. С. 73.


[Закрыть]. Прежде всего заслуживает внимания то обстоятельство, что Мосальск назван здесь великокняжеской «отчиной» и отнесен к государственной территории Великого княжества («город нашь Масалеск»), а сама жалоба заявлена от имени великого князя, а не кого-либо из княжеской «братии» (не все же Мосальские попали в плен!). Между тем протесты против вторжения в уделы новосильских князей заявлялись от их собственного имени, а города, входившие в эти уделы, великие князья «своими» не называли (ср.: «штобы еси у отчину слуги нашого князя Семенову Федоровича у Воротынску не велел вступатися»; «у отчину слуги нашего князя Феодорову Ивановичя уво Одоеве не велел бы еси вступатися, абы он свою отчину всю сполна держал») [231]231
  Сб. РИО. Т. 35. С. 48, 57.


[Закрыть]. Кроме того, в приведенном выше эпизоде характерна полная беспомощность кн. Мосальских – очевидно, они не располагали военной силой для сопротивления. Источники не упоминают о наличии у кого-либо из кн. Мосальских собственных вооруженных отрядов (вроде полков Воротынских и Одоевских) или о боярах, состоявших на их службе.

Во второй половине XV в. не всем представителям разросшегося рода Мосальских хватало места в родовом гнезде. В это время наблюдается характерный процесс отрыва многих княжат от своего удела, поступление их на службу при великокняжеском дворе, получение вотчин вдали от родных мест, в различных землях Великого княжества Литовского. Так, старшая линия кн. Мосальских, потомки Василия Юрьевича (см. схему 5), уже при Казимире прочно обосновались в Смоленском повете. В реестре смоленских князей, бояр и слуг (1480-х гг.), дошедшем до нас в составе 4-й книги Метрики, под рубрикой «Мащынскии бояре» записаны и кн. Михаил Васильевич с пятью сыновьями (с пометой: «ино с ним два сыны, а три сыны его на службах»), и его брат кн. Федор Мосальский с четырьмя сыновьями («ино два с ним, а два на службах») [232]232
  РИБ. Т. 27. Стб. 497.


[Закрыть]. Как видим, эти представители рода Мосальских, полностью утратив княжеские права, несли в конце XV в. службу наравне с боярами Смоленского повета. Кроме того, эта ветвь Мосальских породнилась с черниговским боярством и одно время даже владела селами в Черниговском повете [233]233
  АЛМ. Т. 1. Вып. 1. № 223, 235. С. 88, 92.


[Закрыть]. Из упомянутых выше сыновей кн. Михаила Васильевича средний, Петр, в 90-х гг. именуется в актах великоняжеским дворянином [234]234
  Там же. С. 87–88.


[Закрыть], а другие Михайловичи (Василий, Семен, Борис) получали в начале XVI в. пожалования и подтверждения на земли в Смоленском повете [235]235
  РИБ. Т. 27. Стб. 787–788; ЛМ. Кн.8. Л. 261 об.-262, 263, 269–270.


[Закрыть].

Основатель второй линии Мосальских, кн. Владимир Юрьевич, получил 7 ноября 1449 г. от господаря волостку Недоходов (к северу от Мезецка), которая перешла затем к его сыну Тимофею [236]236
  РИБ. Т. 27. Стб. 48; Сб. РИО. Т. 35. С. 3–4, 20.


[Закрыть]. Кн. Тимофей Владимирович Мосальский сделал успешную карьеру при дворе Казимира: в 80-х гг. он занимал должность смоленского окольничего и наместника дубровенского, а в конце 1480-х гг. – дорогобужского; осенью 1487-го и летом 1489 г. правил посольства в Москву [237]237
  Сб. РИО. Т. 35. С. 1–5, 34–39.


[Закрыть]. В 1496 г. ему была пожалована волость Друя в Браславском повете, ею владели в XVI в. его потомки [238]238
  Wolff J.Kniaziowie… S. 249.


[Закрыть].

Наконец, представителей младшей линии рода, князей Андрея и Ивана Семеновичей (последнего – с тремя сыновьями) обнаруживаем в упомянутом уже реестре смоленских князей, бояр и слуг 1480-х гг. [239]239
  РИБ. Т. 27. Стб. 497.


[Закрыть]В свете приведенных данных возникает вопрос – сохранил ли кто-нибудь из рода Мосальских связь с «отчиной и дединой» – самим г. Мосальском? К этому вопросу нам предстоит вернуться в дальнейшем в связи с анализом обстоятельств вхождения Мосальска в состав Московского государства. Пока же можно констатировать, что кн. Мосальские во второй половине XV в. соответствовали по своему статусу не удельным князьям, а обычным вотчинникам, приближаясь к положению служилого провинциального боярства.

К северо-западу от Мосальска располагались владения вяземских князей – ветви великих князей смоленских. Кн. Вяземские вели происхождение от кн. Андрея Владимировича Долгой Руки, погибшего в битве на Калке [240]240
  БК. Т. 1. С. 96; ВМОИДР. Кн. X. С. 200.


[Закрыть]. К сожалению, составленные в России родословия Вяземских в древнейшей своей части не полны, содержат многочисленные лакуны и к тому же, как отметил еще Ю. Вольф, не согласуются с имеющимися документальными данными (Метрики и др.) XV в. [241]241
  Wolff J.Kniaziowie… S. 550.


[Закрыть]Поэтому составить родословную схему для XIV–XV вв. не удается.

В 1403 г. Вязьма была взята литовскими войсками, при этом в плен попали князья Иван Святославич и Александр Михайлович [242]242
  ПСРЛ. Т. 16. СПб., 1889. С. 147; Т. 35. М., 1980. С. 53, 121.


[Закрыть]. Так установилось в Вязьме литовское господство, продолжавшееся 90 лет. Местная княжеская династия здесь была сохранена, но попала в зависимость от виленского двора. Никаких следов докончаний вяземских князей с великими князьями литовскими в источниках не обнаруживается, и это вполне понятно, если учесть насильственный характер подчинения местных князей Литве, а также то обстоятельство, что Вяземские являлись вассалами по отношению к великому смоленскому княжению, которое после присоединения Смоленска к Литве было ликвидировано. Однако замечание М. Е. Бычковой (некритически воспринятое А. Ю. Дворниченко) о том, что сведения о княжеских правах Вяземских отсутствуют [243]243
  Бычкова М. Е.Состав класса… С. 47; Дворниченко А. Ю.Русские земли… С. 86.


[Закрыть], – не вполне справедливо. Запись в 3-й книге Метрики, относящаяся к 40-м гг. XV в., сообщает, что кн. Константину Вяземскому было дано право «самому посощину на своих людех имати», размер дани был определен в 30 руб. в год [244]244
  РИБ. Т. 27. Стб. 71.


[Закрыть]. Дань, как мы знаем, платили в великокняжескую казну и верховские князья, включая Новосильских. Приведенная запись, похоже, представляет собой оформление служебных отношений старшего, по-видимому, из вяземских князей с новым господарем (Казимиром). Что в Вязьме находились тогда и более мелкие князья, явствует из следующей записи в Метрике, помещенной на обороте того же листа: «Во Вязме. Князю Борису Дмитреевичу Хмелитько с чотырьма чоловеки, а Омутенка с одним человеком, его ж отчина и дедина» [245]245
  Там же. Стб. 72. (Выделено мною. – М. К.).


[Закрыть]. Со случаями подтверждения (пожалования) господарем княжеской вотчины мы уже встречались при анализе статуса кн. Мезецких, как и с фактом распоряжения великим князем территорией бывшего «княжения». Вообще из всех князей, о которых шла речь выше, больше всего Вяземские по своему статусу напоминают кн. Мезецких: то же промежуточное положение между князьями-вассалами типа Новосильских и обычными вотчинниками вроде Мосальских.

Какие-то следы былых княжеских прав Вяземские сохраняли и в конце столетия. Так, один из местных князей считался старшим и, хотя по традиции все князья имели «дольницы» в Вязьме [246]246
  Сб. РИО. Т. 35. С. 119.


[Закрыть], управлял городом и представлял княжескую «братию» в сношениях с виленским двором. В 80–90-х гг. XV в. старшинство принадлежало кн. Михаилу Дмитриевичу, именуемому в посольской книге «королевским слугой» [247]247
  Сб. РИО. Т. 35. С. 1. Ср.: там же. С. 20.


[Закрыть]. При перечислении пограничных обид Казимир указывал: «присылали к нам слуги наши князь Михайло Вяземской и вси князи Вяземски, жалуючи…», «нам бьют челом и жалуют слуги наши, князь Михайло Дмитреевич Вяземский и вси князи Вяземьскии» [248]248
  Там же. С. 16, 48–49, 54.


[Закрыть]. В свою очередь, московская сторона на переговорах жаловалась, что «наперед того было в Вязме по грошу с воза, а нынеча (к началу 1488 г. – М. К.) дей князь Михайло Вяземской прибавил по дензе с воза» [249]249
  Там же. Т. 35. С. 9.


[Закрыть], а в другой раз – на то, что «князь Михайло Вяземской ограбил… купца тферитина у себя в Вязме» [250]250
  Там же. С. 77.


[Закрыть]. Помимо власти над Вязьмой кн. Михаилу Дмитриевичу принадлежал городок Хлепень (на севере Вяземской земли) с волостью, волости Дуброва, Ореховна, Могилен, Мицонки [251]251
  Там же. С. 1–2, 49 и др.


[Закрыть]. Владения остальных вяземских князей были гораздо скромнее [252]252
  Там же. С. 16, 49.


[Закрыть], а о положении одного из них, даже не названного по имени, свидетельствует выразительная запись в перечне денежных раздач в Метрике: «Князику Вяземскому, Жеславъских сестренъцу, 2 копе с казны» [253]253
  РИБ. Т. 27. Стб. 190.


[Закрыть]. Но даже среди измельчавших вяземских княжат не упоминаются великокняжеские дворяне, не происходило в Вязьме и такого отрыва князей от родной почвы, как это случилось с Мосальскими.

До сих пор мы говорили о князьях Рюриковичах, бывших «отчичами», исконными владельцами своих земель. Однако среди «украинных» князей были и Гедиминовичи, получившие сравнительно недавно некоторые земли на востоке Великого княжества в качестве пожалования от литовских господарей. К северо-западу от Вязьмы располагались владения кн. Бельских, а с уделами черниговских княжат на юго-западе соседствовали кн. Трубецкие. Происхождение этих князей показано на схеме 6.

Князья Бельские и Трубецкие (до начала XVI в.) [254]254
  БК. Т. 1. С. 44–48; ВМОИДР. Кн. X. С. 82–83; РИИР. 2. С. 90–91.


[Закрыть]

Родоначальником Бельских был внук Ольгерда, кн. Иван Владимирович. Однако «Бельским» его именуют только поздние летописи – в частности, хроника Быховца [255]255
  ПСРЛ. Т. 32. М., 1975. С. 145, 149.


[Закрыть], а в современных ему документах, как отметил Ю. Вольф, он с этим титулом не упоминается, поэтому остается неясным, кому первому в роду была пожалована Белая [256]256
  Wollf J.Kniaziowie… S. 3.


[Закрыть]. Этот город принадлежал его сыновьям, во всяком случае, Семену и Федору – несомненно. Интересно, однако, что, пока братья Ивановичи находились на литовской службе, они опять-таки «Бельскими» не назывались, а именовались по деду – например, «Семен Иванович Володимировича» [257]257
  РИБ. Т. 27. Стб. 393–394, 577; АЛМ. Т. 1. Вып. 1. С. 58. № 148.


[Закрыть]. Только после перехода кн. Федора и кн. Семена (соответственно в 1481/82 г. и 1500 г.) на службу к Ивану III применительно к ним начинает употребляться титул «Бельские», причем первоначально – московской стороной на переговорах и лишь впоследствии – литовской [258]258
  Сб. РИО. Т. 35. С. 21, 35 (Федор Бельский, 1489 г.), 294, 297 (Семен Бельский, 1500 г.).


[Закрыть]. Прозвание «Бельские» окончательно закрепилось за этими князьями и их потомками только в XVI в., и составленные в это время летописи (вроде упомянутой выше хроники Быховца) приписали этот титул и их предку кн. Ивану Владимировичу.

Отмеченный факт свидетельствует, на мой взгляд, о том, что во второй половине XV в. г. Белая отнюдь не рассматривалась литовскими властями как родовой «удел» потомков Владимира Ольгердовича; названные князья владели этим городом не по вековой традиции как «отчичи и дедичи», а по великокняжескому пожалованию. Бельские были владельцами «своего» города всего лишь в одном поколении (или, возможно, в двух).

Для выяснения статуса Бельских важно также учесть их близкое родство с правящей династией: во-первых, как потомков Ольгерда, а во-вторых, благодаря браку Ивана Владимировича с княжной Василисой Гольшанской, на сестре которой женился король Ягайло [259]259
  ПСРЛ. Т. 32. С. 149.


[Закрыть]. Близость ко двору способствовала вовлечению Федора Бельского в созревший в придворных кругах заговор против Казимира, после раскрытия которого в 1481 г. сообщники Федора были казнены, а самому ему удалось бежать в Москву (об этих событиях подробнее см. ниже). Во всей этой истории какую-то неблаговидную роль сыграл брат Федора, Семен Бельский: в 1503 г. Елена Ивановна, супруга короля Александра, писала отцу, Ивану III, что «Семен Бельский Июда… будучи здесе в Литве, братью свою князя Михаила и князя Ивана переел, а князя Феодора на чюжу сторону прогнал…», о нем же, вероятно, идет речь чуть ниже в сентенции об изменниках, которые «братью свою порезали и тепере по шию в крови ходят, вторыи Каинове…» [260]260
  Сб. РИО. Т. 35. С. 371.


[Закрыть]. Очевидно, королева Елена (точнее, ее литовские информаторы) имела в виду события 1481 г. – в таком случае упомянутые вместе с родным братом Семена Бельского Федором лица – это его двоюродный брат кн. Михаил Олелькович и другой его родич кн. Иван Юрьевич Гольшанский, казненные после раскрытия заговора [261]261
  Kolankowski L.Dzieje Wielkiego Księstwa Litewskiego za Jagiellonów. T. I. 1377–1499. Warszawa, 1930. S. 349–350. (Состав заговорщиков).


[Закрыть]. Можно только догадываться, не помог ли Семен Бельский раскрытию заговора, выдав свою «братию». Во всяком случае, он сохранил расположение Казимира и до смерти короля пользовался его милостями. Сам кн. Семен напоминал великому князю Александру в 1500 г., что отец последнего, Казимир, держал его «во чти, в ластце и в данине своей, а местце у его милости в раде мевал есми»; сохранил Семен «местце» в раде и в начале правления Александра [262]262
  Сб. РИО. Т. 35. С. 295.


[Закрыть]. Факт примечательный: никто из «украинных» князей, о которых шла речь выше, не занимал места в великокняжеской раде. Очевидно, заседать в раде, не имея соответствующих «урядов», могли только ближайшие родственники правящей династии [263]263
  Таким правом еще и в XVI в. обладали, в частности, кн. Гольшанские, Чарторыйские, Слуцкие. См.: Малиновский И. А.Рада великого княжества Литовского в связи с боярской думой древней России. Ч. II. Вып. 2. Томск, 1912. С. 18–20.


[Закрыть].

Бегство брата Федора в Москву принесло Семену Бельскому и явные материальные выгоды. Во время его тяжбы с А. И. Ходкевичем в 1495 г. кн. Семен заявил: «коли брат мой князь Федор збег до Москвы, ино господар король (Казимир. – М. К.)… тые именья, дельницу его, взял на себе, а потом его милость тые именья, делницу брата моего князя Федорову, з ласки своее дал мне»; Александр подтвердил это пожалование, поскольку имения беглеца-зрадцы (изменника) не переходят к его родне, а «спадают» на господаря [264]264
  АЗР. Т. 1. № 126. С. 149.


[Закрыть]. Как видим, владения Бельских рассматривались как часть государственной территории, на которую распространялась верховная власть великого князя, а сами эти князья – не как вассалы вроде Новосильских, но как обычные подданные, наравне с другими вотчинниками. Прибрав к рукам имения брата, Семен Бельский продолжал округлять свои владения, ведя тяжбы из-за спорных земель с кн. Иваном Кобринским, кн. Тимофеем Мосальским и др. [265]265
  РИБ. Т.27. Стб. 393–394, 577.


[Закрыть]

Положение родственников Бельских, кн. Трубецких, было несколько скромнее: во-первых, они не сумели «подкрепить» свое родство с правящим домом брачными узами, как это сделал кн. Иван Владимирович, а во-вторых, сам род Трубецких разросся к концу XV ст. (см. схему 6), что неминуемо вело к его измельчанию.

Как и в случае с Бельскими, неясно, когда и кому из князей был пожалован в особое владение Трубчевск (Трубецк). Традиционно считается, что трубчевский удел обособился с 1399 г. после смерти кн. Дмитрия Ольгердовича Брянского, владевшего и Трубчевском, и достался его сыновьям [266]266
  Любавский М. К.Областное деление… С. 45; Леонтович Ф. И.Очерки… С. 167; Wolff J.Kniaziowie… S. 541; Бычкова М. Е.Состав класса… С. 46, прим. 52.


[Закрыть]. Эту версию оспорил, однако, С. Кучиньский, указав на то, что «Трубецким» кн. Дмитрий Ольгердович называется лишь в позднейших летописях и родословиях; в действительности же он, по мнению польского ученого, князем Трубчевска никогда не был, лишь временно владея им около 1380 г. Линия же трубецких князей надежно прослеживается по документам лишь с середины XV в. [267]267
  Kuczyński S.Ziemie… S. 153–160, 245–250.


[Закрыть]Кучиньский предположил даже, что кн. Трубецкие вели происхождение не от Дмитрия, а от Андрея Ольгердовича [268]268
  Ibid. S. 182 przyp. 472, S. 246 przyp. 46.


[Закрыть].

Ввиду скудости данных едва ли удастся устранить все неясности относительно происхождения Трубецких. А вот вывод С. Кучиньского о том, что Трубчевск принадлежал кн. Трубецким лишь с середины XV в., представляется достаточно обоснованным. За полвека с конца XIV в. этот город сменил многих владельцев; в частности, в 1420–1438 гг. им владел Свидригайло [269]269
  Ibid. S. 180–181.


[Закрыть]. Но уже в 1440-х гг. Трубчевск оказался под властью господаря: из записи в Метрике 1449 г. явствует, что город «держал» (вероятно, в качестве наместника) некий пан Петраш. Та же запись сообщает о подтверждении Казимиром (4 июля 1449 г.) трубчевскому вотчиннику Данилу Першиничу его имений, а также подтверждении королем земельной дачи, совершенной упомянутым державцей паном Петрашем [270]270
  РИБ. Т. 27. Стб. 53.


[Закрыть]. Когда в Трубчевске обосновались князья, за которыми впоследствии закрепилось прозвание «Трубецкие», точно неизвестно. По актам 1490-х гг. устанавливаются три поколения князей – владельцев Трубчевска до конца XV в. Первое поколение – князья Семен и Юрий Михайловичи, которые, по свидетельству внуков кн. Семена (февраль 1499 г.), «промежи себе неделни были у отчине» [271]271
  ЛМ. Кн. 6. С. 233 (постраничная нумерация). Изд.: АЛМ. Т. I. Вып. 2. Варшава, 1897. № 435. С. 5. (Ввиду низкого археографического уровня издания цитирую по рукописи.)


[Закрыть]. Из документов 1495 и 1499 гг. выясняется, кроме того, что князь Юрий Михайлович Трубецкой отъезжал было в Москву при Казимире и тогда его «дельницу» – половину Трубецка – «держал от… короля его милости княз Иван Чорторыйский, а после князя Ивана тую ж делницу держал в держанье конюший… пан Гринько Волович»; затем, однако, кн. Юрий вернулся и «бил чолом королю его милости о тую свою отчину» и получил свою «дельницу половину Трубецка» обратно; она перешла по наследству к его сыну Ивану, который в феврале 1495 г. получил на нее подтверждение от нового господаря Александра [272]272
  ЛМ. Кн. 6. С. 233–234; РИБ. Т. 27. Стб. 573.


[Закрыть]. Кн. Иван Юрьевич с братом Александром и их двоюродный брат Иван Семенович, упомянутые в грамоте 1499 г., это второе известное нам поколение князей – владельцев Трубчевска. Наконец, там же говорится и о третьем поколении – сыновьях Ивана Семеновича Андрее и Иване: они-то и подали господарю жалобу «на дядка своего на князя Ивана Юрьевича Трубецкого, што ж им не хочет ровного делу дати у отчине у Трубецку и во всих именьях трубецких» – и добились раздела [273]273
  ЛМ. Кн. 6. С. 233, 235.


[Закрыть].

С. Кучиньский обратил внимание на то, что в процитированных выше грамотах 90-х гг. XV в., выданных князьям Трубецким, упомянуты только распоряжения Казимира, между тем как в других подобных документах (например, в рассмотренных выше докончаниях Казимира с Новосильскими князьями) есть ссылки на пожалования его предшественников – Витовта и др. На этом основании польский исследователь сделал вывод, что только при Казимире упомянутые князья получили Трубчевск в вотчину [274]274
  Kuczyński S.Ziemie… S. 246.


[Закрыть]. Действительно, если учесть, что в 1440-х гг. этот город держал пан Петраш, а в 1449 г. там непосредственно распоряжался король (см. выше), то получается, что князья Семен и Юрий Михайловичи не могли получить Трубчевск раньше 50-х гг. XV в. Словом, как и Бельские, Трубецкие владели своей вотчиной совсем недавно. Кроме того, анализируемые документы 1490-х гг. показывают, что и во второй половине XV в. великий князь продолжал распоряжаться территорией Трубецка, как он это делал в 40-х гг. Вотчина отъехавшего на какое-то время в Москву кн. Юрия Трубецкого «спала» на господаря, как это было и в случае с Федором Бельским. Поэтому ни Белую, ни Трубецк нельзя считать удельными княжениями: они являлись частью государственной территории, а владевшие ими князья – лишь крупными вотчинниками.

До 1499 г., согласно процитированной выше грамоте, в вотчинах Трубецких не было семейного раздела. Факт совместного управления городом и отсутствия старшего среди княжеской «братии» (в отличие, например, от Вяземских) подтверждается жалобой московских купцов на повышение пошлин: «А в Трубецку наперед того имали по грошу с воза, а нынеча князи Трубецкие прибавили, емлют тритцатое» [275]275
  Сб. РИО. Т. 35. С. 10 (выделено мною. – М. К.).


[Закрыть].

С разрастанием к концу столетия княжеского семейства род Трубецких все больше мельчал. Одним из признаков этого измельчания был переход представителей обеих ветвей рода (Семеновичей и Юрьевичей) на великокняжескую службу. Так, кн. Иван Юрьевич упоминается в 1486–1490 гг. в качестве королевского наместника в Мценске и Любутске [276]276
  Сб. РИО. Т. 35. С. 19, 49; РИБ. Т. 27. Стб. 275.


[Закрыть]; в те же годы он получает регулярные денежные выплаты из господарской казны [277]277
  РИБ. Т.27. Стб. 275, 288, 290.


[Закрыть]. А вот его племянники, кн. Андрей и Иван Ивановичи, служили великокняжескими дворянами [278]278
  Там же. Стб. 708; ЛМ. Кн. 6. С. 233.


[Закрыть].

Соседями Трубецких были северские княжата. В первой половине XV в. в северских городах сменилось много владельцев [279]279
  Kuczyński S.Ziemie… S. 172–195.


[Закрыть], а в середине столетия там обосновались московские беглецы, сыновья удельных князей из дома Дмитрия Донского – Шемячич и Иван Можайский (см. схему 7).

Северские князья из московских удельных родов [280]280
  БК. Т.I. С. 21–23; РИИР. 2. С. 12, 77–78; ВМОИДР. Кн. X. С. 27, 133–134.


[Закрыть]

Отъезд в Литву в 1454 г. внука Дмитрия Донского, кн. Ивана Андреевича Можайского, имел свою предысторию. Его отец Андрей Дмитриевич в 1403 г. женился, как говорят летописи и родословия, «у князя Александра Патрикеевича у Стародубского» [281]281
  ПСРЛ. Т. 8. С. 76; ВМОИДР. Кн. X. С 27.


[Закрыть]. Кн. Александр Патрикеевич, из Гедиминова рода, действительно владел тогда (в 1397–1406 гг.) Стародубом Северским (а временно и Брянском), пока не ушел в 1408 г. в свите Свидригайлы в Москву [282]282
  Kuczyński S.Ziemie… S. 179; ПСРЛ. Т. 25. С. 237.


[Закрыть]. Так завязались связи московских удельных князей с Гедиминовичами, с Литовской Русью. Сам кн. Иван Андреевич женился на дочери кн. Федора Львовича Воротынского (служившего, как уже говорилось, еще с 1427 г. литовскому господарю): 5 февраля 1448 г. кн. Федор Воротынский дал поручную запись Казимиру « по зяти своемпо князе Иване Андреевиче (в подлиннике ошибочно: «Андреи Ивановиче». – М. К.) Можайском» в том, что если король посадит его на великом княжении московском, он будет «писаться… королю… во всяких грамотах братом молодшим», отдаст литовскому господарю Ржеву и Медынь, заключит с ним военный союз и т. д. [283]283
  АЗР. Т. 1. № 49. С. 61–62.


[Закрыть]Этим планам, правда, не суждено было сбыться, и в августе 1449 г. кн. Иван Андреевич упомянут в числе «братьи молодшей» Василия II в его договоре с Казимиром [284]284
  Там же. № 50. С. 62.


[Закрыть]. Однако литовские контакты не были забыты, и когда в 1454 г. рать Василия II пошла к Можайску за «неисправление» князя, Иван Андреевич «выбрався з женою и з детми и со всеми своими, побеже к Литве» [285]285
  ПСРЛ. Т. 25. М.-Л., 1949. С. 273.


[Закрыть]. Казимир пожаловал ему Стародуб и Гомель «у вотчину» – мы узнаем об этом из подтвердительной грамоты, выданной в 1496 г. сыну князя Ивана, Семену Ивановичу Можайскому великим князем Александром [286]286
  АЗР. Т. 1. № 139. С. 163.


[Закрыть], сам же привилей Казимира не сохранился. В литературе уже было обращено внимание на то, что выбор объекта пожалования, видимо, не случаен: Иван Можайский приходился внуком Александру Патрикеевичу, некогда владевшему Стародубом [287]287
  Kuczyński S.Ziemie… S. 243.


[Закрыть]. В апреле 1465 г. к владениям кн. Ивана прибавился Брянск, который был ему пожалован в вотчину, но с рядом ограничений: не отнимать имений у местных землевладельцев, не вступаться в церковное имущество, судить по старине, «а своих новых судов, а некоторых пошлин новых не уводити» [288]288
  РИБ. Т. 27. Стб. 123.


[Закрыть]. Однако, по-видимому, новый владелец Брянска не очень-то считался с правами местных вотчинников: сохранилось упоминание о том, что Иван Андреевич отнял село Княжичи у нескольких брянских бояр [289]289
  Там же. Стб. 734–735. Другой аналогичный случай см.: там же. Стб. 557.


[Закрыть]. Можно предположить, что княжеский произвол привел вскоре к конфликту кн. Можайских с брянским населением. Подробности этого конфликта нам неизвестны, но мы знаем его развязку – потерю князьями Можайскими Брянска. Иван Андреевич владел Брянском до самой смерти (он умер в период между 1471 и 1483 гг.) [290]290
  Его упоминает в числе живущих недругов докончание 1471 г. Ивана III с Новгородом (ГВНП. № 26. С. 46), а в апреле 1483 г. сыновья Ивана Можайского Андрей и Семен тягались с паном Богданом Андреевичем из-за села, которое держал их отец (РИБ. Т. 27. Стб. 374).


[Закрыть]. Его сыновья разделили отцовские владения, и этот город достался кн. Андрею Ивановичу [291]291
  См.: РИБ. Т. 27. Стб. 735–736; Сб. РИО. Т. 35. С. 10.


[Закрыть], но владел он им недолго: грамота Казимира от 7 июня 1486 г. об аренде брянского мыта адресована уже «наместнику браньскому, тому, которому дамо от нас Бряньск держати» [292]292
  РИБ. Т. 27. Стб. 212. (Выделено мною. – М. К.)


[Закрыть], – т. е. город к этому времени попал снова под власть господаря, но наместника еще предстояло назначить. О том, что произошло, свидетельствует запись в посольской книге, отражающая положение 1487 г., – о повышении пошлин в Брянске: «ныне, как князь Андрея княжа Иванова сына свели, и опосле того прибавили тритцатое» [293]293
  Сб. РИО. Т. 35. С. 10.


[Закрыть]. Драматическую ноту добавляет к этому известию сообщение родословий о том, что сын Андрея Ивановича, кн. Федор погиб – «убили его брянчане» [294]294
  РИИР. 2. С. 12, 78; ВМОИДР. Кн. X. С. 134.


[Закрыть]. Так по крупицам восстанавливается картина произошедшего: итак, Андрей был сведен (можно полагать – по требованию брянцев), а сын его был убит во время этого инцидента. После утраты Брянска (вероятно, в 1486 г.) кн. Андрей Иванович исчезает из поля зрения источников: возможно, он вскоре умер. Единственным наследником всех владений Можайских остался кн. Семен Иванович.

В том же 1454 г., что и Иван Можайский, выехал в Литву сын Дмитрия Шемяки – Иван Шемячич [295]295
  ПЛ. Вып. 1. М.-Л., 1941. С. 52; там же. Вып. 2. М., 1955. С. 49, 141.


[Закрыть]. Привилей на пожалованные ему Казимиром владения в Северской земле не сохранился. Ю. Вольф полагал [296]296
  Wolff J.Kniaziowie… S. 519.


[Закрыть], что Ивану Дмитриевичу были даны королем Новгород-Северский и Рыльск. Пожалование первого из названных городов Ивану Шемячичу и его детям сомнений не вызывает: сохранилось, в частности, свидетельство, что в 1487 г. Новгород-Северский находился под властью кн. Семена Ивановича Шемячича [297]297
  Сб. РИО. Т. 35. С. 10–11.


[Закрыть]. А вот в отношении Рыльска мнение Вольфа было оспорено С. Кучиньским, указавшим, что оно противоречит данным источников 1490-х гг. [298]298
  Kuczyński S.Ziemie…. S. 244–245.


[Закрыть]Действительно, в посольской книге записаны жалобы 1497–1498 гг. на рылян, причем они вместе с мценянами и путивльцами названы великокняжескими людьми [299]299
  Сб. РИО. Т. 35. С. 236, 242, 262.


[Закрыть]. До 1500 г. никаких следов владения Шемячичей Рыльском не обнаруживается [300]300
  Е. В. Русина, однако, не считает жалобы на рылян, занесенные в посольскую книгу, серьезным аргументом в споре принадлежности Рыльска. По ее мнению, Рыльск еще в 1454 г. был пожалован (вместе с Новгородом-Северским) князю Ивану Шемячичу ( Русина О. В.Сіверська земля у складі Великого князівства Литовського. С. 116–117).


[Закрыть].

В 1483 г. в Литве оказался двоюродный брат Андрея и Семена Можайских, кн. Василий Михайлович Верейский: 2 октября этого года король пожаловал ему г. Любеч в Черниговской земле и несколько волостей «во отчину» [301]301
  РИБ. Т. 27. Стб. 390 и сл.


[Закрыть]. Любечем и иными пожалованиями (их ему подтвердил в апреле 1499 г. Александр [302]302
  Там же. Стб. 754–756.


[Закрыть]) кн. Василий владел до 1500 г.

Какие же цели преследовал Казимир, размещая на чернигово-северских землях московских беглецов? Предположение С. Кучиньского о том, что король тем самым, помимо иных мотивов, старался опереться на северских княжат в борьбе против оппозиции в самой Литве и, в частности, против киевских Олельковичей [303]303
  Kuczyński S.Ziemie…. S. 260–268.


[Закрыть], представляется недостаточно обоснованным. Едва ли новоиспеченные северские князья, зависимые от господаря, являлись какой-то самостоятельной политической силой и обладали достаточным влиянием в Литве, чтобы служить опорой Казимиру в борьбе с оппозицией. Можно предложить более простое объяснение: во-первых, черниговские и северские земли (в отличие от верховских, где сидели местные князья-отчичи) находились в середине XV в. в полном распоряжении господаря и он мог ими жаловать беглецов [304]304
  Так, в 1446 г. на короткое время приехавший в Литву кн. Василий Ярославич Серпуховской-Боровский был пожалован Брянском, Гомелем, Стародубом, Мстиславлем (ПСРЛ. Т. 25. С. 266).


[Закрыть]; к тому же, как мы помним, Иван Можайский, как внук Александра Стародубского, имел определенные права на вотчину последнего. Во-вторых же, и это главное, Казимир приобрел в лице московских беглецов новых слуг для защиты опасной «украины» Великого княжества как против татар, так и против Москвы. Были у короля и определенные гарантии верности этих своих новых слуг. Ему было прекрасно известно о планах реванша и овладения московским престолом, которые вынашивал кн. Иван Андреевич Можайский – достаточно указать на приведенную выше поручную запись 1448 г. по кн. Иване или на заключенное им около 1461/62 г. докончание в Литве с другим беглецом – кн. Иваном Васильевичем Боровским: оба князя Ивана уговорились совместно пойти отвоевывать свои вотчины, причем речь шла и о возможности низложения Василия II и занятия великого княжения московского Иваном Андреевичем Можайским [305]305
  ДДГ. № 62. С. 199–200.


[Закрыть]. Да и московские государи, Василий II и Иван III, в договорах второй половины XV в. (с великими князьями тверскими, рязанскими, литовскими) одним из условий обязательно выдвигали пункт о неоказании помощи их «лиходеям» и «недругам» – Можайскому, Шемячичу, их детям и другим удельным князьям-отъездчикам [306]306
  Там же. № 59, 63, 76, 79, 83.


[Закрыть].