Текст книги ""АукцЫон". Книга учета жизни"

Автор книги: Михаил Марголис

«Словно я ударил ребенка…»

Все, кто хочет в группу «Форум», – играйте с Дмитрием Матковским.

Журнал «Рокси», № 13, июнь-октябрь 1987 г.

Рок-н-ролл – не просто музыкальный стиль, но и образ жизни, только не моей жизни.

Сергей Рогожин

Усугубляя чем и кем возможно собственную театральность, еще сохраняя имидж этаких ряженых шутников, где-то даже юродивых от рок-н-ролла (среди когорты русских рок-мудрецов, поющих о вечных вопросах и поколенческой рефлексии), «аукцыонщики» в «Багдаде…» уже нащупывают известную в искусстве, но неповторимую у каждого талантливого автора ноту страдающего шута, острящего не улыбаясь, фехтующего с миром и обороняющегося от него убийственным смехом и испепеляющей независимостью своих мелодий, жестов и суждений.

 
Не включайте свет,
Лучше ждать во тьме,
Не вставайте с мест,
Не мешайте мне,
Я хочу поставить крест
На своей судьбе…
 

– желает герой «Ы» в открывающей «Багдад…» теме «Путь в Джинистан». А дальше, скажем в «Жертвоприношении» и «Тоске», словно консервируются апокалиптические послания-диагнозы грядущей, нашей то бишь, эпохе:

 
Сегодня, ты знаешь сам,
Сегодня мы приносим сверхурочно жертву богам.
Нефть, газ,
Нефть ушла от нас.
Жертвобригада вновь перевыполнит план.
Новую жертву в заклан!
Нефть ушла от нас!
Ты – жертва. Не стоит ныть.
Ты – жертва ради нефти.
 

И вот финал картины:

 
Ветер перемен, шаг не в полноги,
Не для этих стен, а для других.
Yellow submarine, желтая тоска.
Желтый карантин – на века.
 

Такое драматичное ерничество в сочетании с изрядной жеманностью фронтмена Рогожина и командными аукцыоновскими чудачествами для многих обернулось фигой в кармане. В эволюцию «АукцЫона» критики и массы поначалу просто не врубились или не потрудились врубиться. Раз вы клоуны – так смешите нас и развлекайте, заполняйте, образно говоря, паузы между выступлениями столпов рок-клуба, занимайте нишу «Странных игр», будьте нашим «Мэднессом» и не выдумывайте иных концепций. Впервые услышав «Багдад…», Алек Зандер в своем «Рокси» констатировал: «Эта компания попыталась порадовать народ новой программой «В Багдаде все спокойно», но неудачно. Хотя все было обставлено очень пышно – оформленная сцена, халаты, чалмы. Музыка стала помедленнее, тексты – поскучнее, и если Гаркуша, колбасящийся под быстрые ритмы новой волны, смотрелся очень здорово, то попытки извиваться наподобие танцовщицы под псевдовосточные пассажи окончились очевидным крахом. Сопротивление, как говорится, материала. В итоге „АукцЫон" вернулся к старой программе, которой и убрал московскую „Бригаду С" на концерте в ЛДМ».

На самом деле «АукцЫон» никуда «возвращаться» не думал. Группа поступала сообразно обстоятельствам. Когда формат сейшена или его условия не благоприятствовали представлению свежего аукцыонов-ского перфоманса в полном объеме – акцент делался на проверенные хиты «соррентовского» периода, но уже ближайший рок-клубовский фестиваль доказал: ехидно, по-шапоклякски, пропетое в начале славной дороги «Ы» заявление:

 
Не хочу и не умею
Быть таким, как все,
Этот вызов я бросаю
Логике вещей, —
 

употреблялось не ради красного словца, а иллюстрировало естество сей «компании» (как обозначил «аукцыонщиков» Зандер-Старцев).

– Нам в то время реально хотелось превратить наши концерты в некий театр. И мы это делали, – рассуждает Федоров. – Тем более что все для воплощения подобной идеи у нас было: Рогожин, Гаркундель, Миллер с его декорациями… Кстати, к «Багдаду…» мы уже не только миллеровские костюмы использовали, что-то и на «Ленфильме» брали. Мы, собственно, в тот период стали одной из рок-клубовских звезд, и нам постоянно предлагали сотрудничество всякие неформальные модельеры, стригли нас в каком-то суперсалоне.

– Я – режиссер драмы, Рогожин – режиссер массовых зрелищ, и вместе мы старались поставить какое-то концептуальное действо, – говорит Озерский. – На «Багдаде…», впрочем, наши театральные опыты и закончились, да и Сергей вскоре «АукцЫон» покинул. А тогда всем в группе это было интересно, и особых споров не возникало. Каждый воплощал свою роль. С Миллером заранее договаривались об определенных костюмах, гриме. Маленькие проблемы, конечно, возникали. Например, когда хотели нарядить Бондарика в колготки его жены…

– Выезжая с «АукцЫоном» куда-нибудь на гастроли, я нередко почему-то жил именно с Бондариком в одном номере, – вспоминает Миллер. – Он правильный такой, смешной, немножко моралист, зануда, любит поучить, а супруга его воспитателем в детском саду работает. Меня это сочетание очень занимало: муж – в «АукцЫоне», жена – в детском саду. И вообще, мне интересна природа занудства, я зануд люблю.

– Сейчас, по прошествии стольких лет, мне, честно говоря, все наши альбомы нравятся, – признается Рубанов. – Но недавнее внезапное прослушивание «Багдада…» впечатлило наиболее сильно. Возможно, оттого, что мы давным-давно эту программу не играем. А тут вспомнил ее и задумался: ничего себе, это мы такое сочинили! И возгордился…

То, чем нынче гордится Колик и что не вдохновило «в первом чтении» рецензентов 1980-х, «АукцЫон» с принципиальной настойчивостью вновь изобразил в начале июня 1987 года в «мажорско-комсомольском» ленинградском Дворце молодежи на V фестивале рок-клуба. И получил от того же «Рокси» еще одну короткую, поверхностную и безжалостную отповедь: «Несмотря на то что еще восемь месяцев назад все дружно обругали программу „Вернись в Сорренто", „АукцЫон" снова вылез с ней на фестиваль. Так что провал был вполне закономерен. Успех группы зависит не от декораций, пусть даже работы Киры Миллера».

Стоит заметить, что на пятом фесте «АукцЫону» пришлось гнуть свою линию на фоне исторических питерских дебютов «ДДТ», «Ноля» и Александры Башлачева. С «дядей Федором» Чистяковым, бесбашенностью своей, сюром и отвязанностью явно вторгавшимся на «аукцыоновское» поле, «Ы» довелось выступать еще и в одном концерте четвертого фестивального дня. Причем «Ноль» этот сейшен открывал, и «аукцыонщики» рисковали попасть в ситуацию, в которую на предыдущем фестивале сами загнали группу «Кино». То есть Федя эмоционально измочалит зал, а известный уже публике «АукцЫон» с незнакомой и не столь «веселой» программой встретят умиротворенно. Ну, приблизительно так и вышло. Хотя не только и не столько «Ноль» и вторая презентация «Багдада…» тому виной. Ключевым моментом не самого феерического выступления «Ы» на пятом фестивале стал, возможно, «человеческий фактор», а именно – решение Рогожина свалить из группы.

– Программа «В Багдаде все спокойно» специально под Рогожина строилась, – отмечает Леня. – Мы почти год на него работали. На фестивале он ее отпел и сразу после этого заявил мне, что уходит из группы, поскольку его пригласили в «Форум». У Рогожина тогда даже питерской прописки не было. А там ему обещали и прописку, и квартиру, и хорошую зарплату, и постоянные гастроли. Он уже был женат, у него дочка родилась… В общем, обломал он нас, конечно, дико своим уходом.

– На самом деле Рогожин мог еще довольно долго музицировать в «АукцЫоне», – считает Рубанов. – Но он сделал иной выбор. Наверное, ему было несколько тяжеловато у нас. Он же вокалист, то есть, переводя на сленг, «петух № 1», которому требуется повышенное внимание и чтобы все букеты и популярность сначала доставались ему, а потом, по убывающей, остальным членам группы. Но рядом с Сергеем на сцене находился Гаркуша, который перетягивал на себя львиную долю зрительских симпатий. Полагаю, Рогожину это было не очень приятно.

– Сережка удачно поучаствовал в наших первых программах, – оценивает Бондарик, – а потом пошел строить сольную карьеру, как того и хотел. Для «АукцЫона», на мой взгляд, его уход потерей не стал. Я, например, изначально не видел причины, по которой у нас солистом должен быть не Федоров, а кто-то другой. Ленька всегда своеобразно подавал тексты наших песен, он дышал ими, и это конкретно цепляло публику.

– После моего ухода «АукцЫон» стал делать программу «Как я стал предателем», – вспоминает Рогожин. – Вот какие говорящие названия бывают. Я, видимо, и воплотил образ этого предателя. А если серьезно, то мое пребывание в «Ы» являлось для меня не более чем игрой. При том что я нисколько об этом периоде не жалею, считаю, что много в нем почерпнул, и благодарен каждой проведенной с «АукцЫоном» минуте. Это действительно был интересный опыт. Но я мечтал о профессиональной сцене и не видел себя в дальнейшем, условно говоря, на уровне питья портвейна по подъездам. Такого я уже наелся, и когда мне предложили петь в самой популярной на тот момент в Советском Союзе группе «Форум», я, естественно, согласился.

«Лермонтов» из «Ы» понадобился «Форуму», как только штатный фронтмен этого коллектива Виктор Салтыков свалил в другой набиравший силу поп-проект «Электроклуб». Салтыков попал на советскую эстраду из рок-клубовской «Мануфактуры», где соседствовал с будущим «аукцыонщиком» Дмитрием Матковским. Рогожин получил весточку из «Форума» тоже в момент сотрудничества с Матковским, но уже в новоиспеченной команде-сборной «Охота романтических их».

Отсюда и родился прикол в «Рокси», вынесенный в эпиграф этой главы.

«Охота…», составленная из достаточно опытных музыкантов, представлявших одновременно другие, очень известные коллективы (Игорь Тихомиров – басист «Кино», Андрей Муратов – клавишник «ДДТ», барабанщик Андрей Кондрашкин – вообще целая рок-летопись: от «Аквариума» до «АВИА»), тоже выступала на V фестивале рок-клуба, и полностью сконцентрироваться на специально для него подготовленном «Багдаде…» Рогожину, вероятно, было нелегко.

«Тогда я был нарасхват, – без нарочитой скромности рассказывает Сергей. – Помимо „АукцЫона" и „Охоты…" я пел еще и в „Электростандарте" Сергея Белолипецкого. Никто из рок-клубовских солистов так востребован не был». Тем не менее Рогожин мгновенно сменил все это стилистическое, но малорентабельное изобилие на гарантированный жирный кусок пирога и центральное место в «чешущем» без устали по стране попсовом «Форуме». Так считали практически все его бывшие коллеги по рок-группам.

– Да это бред сивой кобылы! Не в деньгах дело, – оправдывается или, скорее, просто растолковывает сегодня Рогожин. – После рождения дочери Светка, моя жена, еще год жила с ней в Запорожье, поскольку из общежития Института культуры я уже выписался, а в ленконцертовской общаге на улице Чайковского мне выделили одну койку, и поселить семью мне фактически некуда было. И купить квартиру, сколько бы я ни зарабатывал тогда, в Ленинграде было невозможно, как, к слову, и машину. Первый автомобиль я приобрел после пяти-шести лет работы в «Форуме». Так что, если «аукцыонщики» полагают, что, уйдя от них, я сразу попал в шоколад, они глубоко ошибаются.

Согласно тарификации Ленконцерта, мне в «Форуме» поначалу платили 7 рублей 50 копеек за концерт. Правда, буквально через несколько месяцев гонорар подняли до 18 рублей за выступление. А потом директор «Форума» Володя Кауфман пробил нам так называемые «камерные» ставки, самые высокие в Ленконцерте, и я стал получать по 30 рублей за концерт. Поскольку мы были максимально задействованы, давали по 60 сольников в месяц, то иногда за день мне доводилось зарабатывать месячный оклад моих родителей. Денег стало до хренища, но, повторю, купить на них можно было отнюдь не все, что хотелось. Вспомни, куча ограничений ведь существовала. Те же квартиры, машины давали ветеранам войны, ударникам производства, старым партийцам и т. п. Уже став популярным артистом, которого показывали в «Утренней почте», «Песне года» и прочих всесоюзных телепрограммах, я с женой и ребенком ютился в коммуналке, в девятнадцатиметровой комнате, выделенной мне по закону как молодому специалисту Ленконцертом. А рядом жили соседи-алкоголики…

Еще замечу, что в «Форуме» я оказался на подъеме перестройки, которая очень скоро все изменила, сняла многие запреты, и любительские рок-команды, тот же «АукцЫон», стали выступать во Дворцах спорта, выезжать за границу, получать неплохие суммы за концерты, а попса потихонечку пошла на спад. Но меня это не тревожило. Важно было, что я занимаюсь пением профессионально.

Упомянутый директор Кауфман, по словам Рогожина, намекал ему на возможность миграции в «Форум» еще за год до V рок-клубовского фестиваля. Сейчас лишь в сослагательном наклонении можно рассуждать, как разворачивалась бы история «Ы», уйди Сергей в 1986-м, до написания «Багдада…». Появилась бы вообще у «АукцЫона» такая программа или группа нашла бы солиста с другим имиджем и голосом и придумала для него иные песни? Вышло так, как вышло, и навеянное Гофманом представление на фесте во Дворце молодежи стало «лебединой» рогожинской песней в «Ы».

– Накануне нашего фестивального концерта, – рассказывает Сергей, – мне позвонил Кауфман и сообщил, что Салтыков ушел в «Электроклуб» и «Форуму» срочно нужен солист. Так что есть шанс быстро оформить мне документы и осуществить то, о чем мы давно говорили. Володя сказал, что завтра приедет на концерт «АукцЫона» и там мы с ним все окончательно обговорим. А на фестивале ведь вся тусовка собиралась, музыканты, журналисты… И Кауфман, еще до нашего выхода на сцену, поведал питерскому музыкальному критику Мише Садчикову о моем готовящемся переходе в «Форум». Я-то хотел рассказать ребятам об этом после концерта, дабы отыграть напоследок с привычным драйвом и не устраивать во Дворце молодежи свое «прощальное шоу». В предыдущий день на фестивале уже был подобный момент, когда выступала группа «Присутствие» и ее фронтмен Игорь Семенов пафосно объявил, что покидает команду и далее займется своим сольным проектом. Мне это очень не понравилось…

Но вдруг, буквально за пару минут до нашего выхода на сцену, за кулисами Леня меня спросил: «А чего Садчиков какую-то херню рассказывает, будто ты теперь солист „Форума"?» Пиздец полный. И тут нас объявляют. Я на ходу вынужден подтвердить Федорову, что это правда, и он посмотрел так, что у меня возникло ощущение, словно я ударил ребенка…

Явление рыжего Вовы

Не всеми прочувствованный на пятом фесте «ориентальный» перфоманс «Ы» удостоился от того же жюри, что годом раньше восторгалось программой «Вернись в Сорренто», ироничной похвалы «за превращение идеи аукциона в идею караван-сарая». Впрочем, на «Литуанике-87» – крупнейшем прибалтийском рок-смотре, проходившем с 19 по 24 мая (то есть за пару недель до рок-клубовского фестиваля) в Вильнюсском Дворце спорта, – «АукцЫон» официально и вовсе ничем не отметили. А из толпы у сцены в адрес группы иногда даже выкрикивали, по свидетельству Гаркуши, реплики типа «Иван-дурак!». Вероятно, и тут можно вести речь о «не врубившихся» в аллегоризм и неформатность «Ы», а, скажем, не об ортодоксальных литовских патриотах, ощущавших в тот момент подъем национального самосознания и мстивших любыми способами «советским оккупантам». Уж аполитично-издевательские «аукцыонщики» точно не смахивали на типичных представителей «большого брата», равно как и признаков русопятства в них не проглядывалось. Так что раздражать молодых советских прибалтов, заточенных тогда на прямолинейный, преимущественно утяжеленный рок, могла художественная позиция (скорее оппозиция) «Ы» в целом. Характерно, что из российских «делегатов» на той «Литуанике» лауреатства удостоился только холодноватый, но конкретно антимилитаристский, остросоциальный и не столичный, уральский «Наутилус Помпилиус». Выпадавших, по типу «АукцЫона», из традиционной канвы театральных москвичей из «Бригады С» и ленинградцев из «АВИА» тоже не наградили.

«Когда в Вильнюсе нам показали целый Дворец спорта, где мы должны играть, мне чуть плохо не стало», – признается Олег. Но, несмотря на мандраж и неоднозначную реакцию местной публики, Гаркундель успел облить кого-то из зрителей пивом, получить в ответ от пострадавшего по челюсти и в целом позитивно зарядиться «теплотой и красотой» литовской столицы. Других «аукцыонщиков» первые почти заграничные гастроли тоже в сплин не вогнали и, возможно, отчасти поспособствовали достаточно сдержанной реакции группы на скорый уход Рогожина.

– Надо отдать ребятам должное, – признает Сергей, – фестивальный концерт во Дворце молодежи мы отыграли нормально, хотя не только Леня, но и все «аукцыонщики» перед его началом уже знали, что я ухожу в «Форум». И после выступления никто мне в след не говорил: «Пошел на х…!» Помнится, несколько позже я даже пришел на вокзал проводить их на гастроли, кажется в Свердловск. Они тогда уговаривали меня поехать с ними. Мол, там будет круто: «Урфин Джюс», «Наутилус» и все такое, давай, мы тебе билет на поезд купим… И я не мог им объяснить, что думаю совсем о другом. Какой Свердловск, когда у меня через несколько дней с «Форумом» поездка в Копенгаген!

– Обида на Рогожина у нас постепенно прошла, – вспоминает Гаркуша, – и поскольку Федоров все еще не дорос до роли основного солиста, мы опять принялись искать подходящего вокалиста. К нам приходили самые разные люди. Вадик Мамышев-Монро пробовался на вакантное место, Сережа Паращук, будущий основатель «НЭПа»… Еще каких-то моих знакомых по сайгонской тусовке мы просматривали. Тогда мир был очень простой. Все друг друга знали, любили, ездили в гости. Короче говоря, пили вместе. Коммуна не коммуна, но какая-то солидарность существовала.

Применительно к «АукцЫону» подобную «солидарность» Колик Рубанов называет «племенным советом» и поясняет:

– Специально «Ы» никто никогда нужен не был, в том числе профессиональный штатный вокалист. В группе оставались те, чьи вибрации совпадали с вибрациями данного племени. При этом человек вообще мог являться не музыкантом, а, скажем, мастером вязания узелков по древнеиндийской методике. Долгое время у «АукцЫона», например, были сразу два директора. Хотя какие там вообще требовались директора любительской группе на заре отечественного рок-н-ролла? Просто люди они были хорошие, весело нам вместе было.

Тот «веселый» административный тандем составляли знаток английского языка, сын ученого-востоковеда Михаил Пестов и «беспробудный пьяница» (по оценке Гаркунделя) Костя Белявский. Затем их «обязанности» в одиночку взвалил на себя уже упоминавшийся в сей книге Сергей «Скво» Скворцов, едва ли не с основания группы занимавший в ней самые разные «должности» – от «пиарщика» до светооператора, ну и собутыльника естественно.

Все в том же 1987-м племя «Ы» ненадолго пополнил гитарист из донецкого коллектива «Сценарий» Игорь Скалдин по прозвищу Металлист. А вскоре один за другим в группу основательно влились две фигуры, в немалой степени определившие ее звучание в последующие полтора десятилетия. Из многократно и справедливо премированных на рок-клубовских фестивалях «Джунглей» пришел джаз-роковый перкуссионист Павел Литвинов (он, к слову, успел сыграть на V питерском рок-фесте и с «Джунглями», и с «Ы» и удостоился индивидуального диплома от жюри), а из еще более авторитетной «Мануфактуры», а заодно и «Охоты романтических их» в «АукцЫон» перебрался Дмитрий Матковский (сменивший как раз Скалдина).

– Матковского в «Ы» привел я, – рассказывает Миллер, – вернее, порекомендовал Леньке его взять. Дима был моим соседом по дому и очень художественной личностью. Мы с ним дружили, иногда даже брали на ночь у клавишника «ДДТ» Андрея Муратова синтезатор и придумывали какую-то свою музыку. Полночи он что-то наигрывал, полночи – я. Плюс он хорошо воспринимал всякие оформительские идеи и, придя в «АукцЫон», очень меня поддерживал и помогал одевать группу. Матковский всегда целиком и полностью был на моей стороне.

Бурный, переходный год «Ы» из одного состояния в другое, от исчерпанных форм и прежних приемов к новому почерку и абсолютной индивидуальности, принес еще и первую официально изданную в СССР запись группы. Фирма «Мелодия» включила в свой виниловый диск-гигант «Ленинградский рок-клуб» аукцыоновскую «Волчицу».

«На обложке пластинки имелась наша маленькая фотография, – вспоминает Гаркундель, – и я очень гордился этим фактом и тем, что нас вообще включили в такой сборник. Особенно приятно было встречаться с моими коллегами по обмену и коллекционированию дисков и видеть у них в руках эту пластинку». Гаркуше в тот период вообще фартило. И «АукцЫон» на мелодиевском сборнике издают, и «Поп-механика» Олега регулярно приглашает, и «Взломщик» широко прокатился по советским кинотеатрам. «Когда фильм Огородникова вышел, – говорит Гаркуша, – я заметил, что порой на улице или в общественном транспорте на меня стали люди коситься, и понял, что пришла какая-то моя узнаваемость». С творческими вечерами, сопровождавшими показы «Взломщика», Олег как актер объездил едва ли не все кинотеатры Питера и области. На одном из таких мероприятий, в Гатчине, 27 августа 1987 года, к нему подошел местный парень Вова Веселкин. Тогда он запомнился Гаркунделю «молодым человеком в очках, безумно рыжим и очень интеллигентным». Попробуй сейчас докажи кому-нибудь, что так и было. Вся последовавшая за той исторической встречей судьба Веселкина выглядит тотальным опровержением его раннего портрета, нарисованного Гаркушей.

Володя сообщил Олегу, что знаком по ленинградскому Институту культуры с Рогожиным и давно мечтает танцевать в «АукцЫоне».

– Рогожин от нас к тому времени ушел, – восстанавливает цепь событий Олег, – и я сказал Вове, что танцор-то нам не особенно нужен. Вокалист требуется. А я, говорит мне Веселкин, еще и пою чуть-чуть. Ну, приходи тогда к нам на точку в «Авангард» на Металлистов, отвечаю ему. Вскоре он и пришел. С магнитофончиком. Нарядился эффектно, включил музыку, уж не помню, что там у него играло, Шаде или типа того, и устроил феерические танцы, от которых у нас челюсти отвисли. Сразу стало понятно, что это талантливый человек. А что ему делать в «Ы», он и сам придумает.

Стоит ли очередной раз отмечать в этой книге, что и детали появления в группе ошеломляющего Вовы коренные «аукцыонщики» помнят расплывчато. Лене, например, кажется: «Веселкина привел то ли Озерский, то ли Рогожин. Сказали: вот – танцор. Я подумал: а на фига нам танцор? Но согласился его посмотреть-послушать и очумел. Как назвать тот танец, что он показал у нас на точке, я не знаю, но было очень кайфово. Крутая импровизация. Я сказал, что это нам подходит. Потом Вова начал приходить на репетиции, а когда вышел с нами на концерт, все вообще стало понятно».

– По-моему, Веселкин обратился ко мне в институте, – делится своей версией Озерский, – и представился танцором. Интересно вышло: если Рогожина в том же «Кульке» я когда-то, типа, искал специально, то Володя предложил себя сам.

– Как только в «Ы» появился Веселкин, он тут же приковал мое внимание к себе, – эмоционально рассказывает Миллер. – Это был натуральный фрик, с собственной яркой историей. Фантастический талант, интересный художник, просто переродившийся Бакст! Любого человека, в принципе, можно научить рисовать, но научить рисовать, как Бакст, – крайне сложно. В «АукцЫоне» Вове, конечно, не хватало пространства. Исключительно танцевальная роль была ему маловата. Он и петь постоянно хотел.

«Рыжий интеллигент» Веселкин оказался в первые годы пребывания в «Ы» единственным скрупулезным членом коллектива. Принятие в «племя», к которому он стремился, побудило его к ведению личного дневника (только этот документ сейчас в некоторых случаях и позволяет восстановить череду «аукцыоновских» деяний давно минувших лет). 16 сентября 1987 года Вова записал: «До 23.15. был с „АукцЫоном". Просидел более 5 часов и только потом танцевал для группы под Грига. Аплодисменты! „Если бы так пел, как танцуешь, то тебя бы сразу взяли в «Форум»", – сказал Озерский. Все смеялись. Перед танцем я спел под их аккомпанемент „Книгу учета жизни". Федорову не понравилось. Приговор – только танцевать, но человек предполагает – Бог располагает».