Текст книги "И такая судьба (СИ)"

Автор книги: Михаил Леккор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

ько Даша начинала бухтеть, Дмитрий немедленно ее целовал. Жена его сначала обижалась, потом тоже увлекалась. Так и плыли одни в каюте, целовались и смотрели в небольшой иллюминатор.

Через несколько часов вечер плавно перешел в ночь, и стало очень темно. Так бывает только поздним летом и осенью, пока с морозом не выпадет снег.

На ночь остановились на берег. Все-таки дето еще, не тепло, но и не холодно. Так прохладно. Прогрели костром землю, наложили лапник, потом холщевое одеяло, сверху пушнину, поставили шалаш – красота! Дмитрий (да и Даша) только теперь понял, что это означает «с милым и рай в шалаше».

После жирной и очень вкусной ухи (тройная, с зеленью), так вольготно развалится на мягкой и теплой пушнине. Даша сама к нему прижалась, требовательно поцеловала. Разговор имел очень неприятный оттенок. А как супруги избавляются от двусмысленности и тревоги. Да с любовью! Он до сих пор любил ее с мальчишеской любовью, и чувствовал, что и она ее любит. А все эти легкие ссоры и недомолвки лишь оттеняют их любовь.

Поэтому, он быстро ее раздел, стараясь не трогать рану. Она была в той счастливой поре, когда женщина еще молода и красива, но уже отходила дебелой статью. Такую он любил еще больше и жаждал, чтобы она поняла это. А потом они уснули, укрывшись одеялом из волчьих шкур.

А утром они проснулись от запаха дыма и громким щелканьем горящих сосновых веток. Дежурный Ильи их подложил в костер для жара.

– Как первая ночь, – с удовольствием прокомментировала Даша. Оделась и отправилась на утренние процедуры. Дмитрий тоже встал. Спать в шалаше с любимой женой очень здорово, но ведь когда-то надо и вставать, благо, судя по свету и тепло, было уже не утро, а настоящий день. он специально накануне распорядился – их не будить, спать будем до упора, хоть до обеда. В общем, отдыхайте ребята, в реке рыба, в лесу дверь и птица, конечно, грибы и ягода. Кто его удивит добычей, получит рюмку водки и пятак серебра.

Сказал и про добычу забыл. Денег у него было, специально набрал мелочь. В сущности, не рублевики, здесь, в XVIII веке и копейки стоили очень много. И, разумеется бочонок водки. Его водки. Нет, сначала он хотел взять местной водки. Но сразу же стал перед дилеммой – дешевая и некрепкая, но в несколько бочонок. А они и так нагрузили лодку по самую ватерлинию. Пришлось взять свою, дорогую, но только в одном бочонке.

Пусть пьют, его благосостояние достигла такого уровня, что проще застрелится, чем разорится невзначай. Тем более, понятие дорогая водка было сугубый эвфемизм. Сырье было из его вотчины, варили из его же винокурне. Там и там работали крепостные за натуральную плату. То есть понятие себестоимость было сугубо теоретически.

Однако утром (днем, но он только что встал с своею супругою) его крайне ошеломили. На костре стояла густая уха, напитающая все окрестности, рядом стояли десяток туесов с различными грибами и ягодами. Такие боровички и белые, а рыжики и прочие грибы! А рядом позднелетние, осенние ягоды – клюква, брусника, чернила и опять так далее!

Попаданец рыночной эпохи XXI века Дмитрий сразу мозговым арифмометром посчитал и впечатлился. Даже для князя Хилкова это было много. Не содержание туесов, конечно, а понимание, что содержимое болото, небольшое, но как быбогатой золотоносной жилой. Ведь пропусти он это через трактиры и ему можно больше не пыхтеть. И ему самому хватит, и жене, и даже детям. Стило лишь поработать несколько лет целенаправленно!

Он увидел какую-то грудку, вначале не понял, потом покумекал. Медведь! Жирный для конца лета самец в три-четыре года (точнее Дмитрий не знал). Вот еще сокровище! Медвежатина из-за резкого, неприятного запаха не всем нравилась. Зато и любителей была масса даже в XXI веке, а в XVIII столетии тем более. Перед ними была стоимость мяса в несколько десятков копеек. Огромная цена по петровской эпохе!

– М-да, мужики, сколько я вам обещал?

– Рюмку водки! – дружно, но немного стеснительно ответили его крепостные. Как понял по ответу, добытчиками были не только состав корабля, но и служанки княгини Хилковой. А что им делать, когда их хозяйка была, гм, занята.

– Ну что же, – солидно сказал Дмитрий, – раз обещал, то конечно, награждать, я так понимаю, нужно все?

– Вот тут еще троих глухарей принесли, – робко ответили барину, как бы говоря о численности. Они зря беспокоились. Князь Хилков был щедр к своим людям, если они не щелкают клювами, а работают!

Глава 12

Налил по рюмки водки, его, крепкой, «боярской», от которой мужики и парни, назовем их вместе матросами, после долгой ночной охоты да без охоты сразу упились. Нет, мужики покрепче кое-как подошли к котлу, получили по глиняной чашке ухи и все-таки отрубились. А парни помладше и понежнее прямо так и сели, как выпили.

Дмитрий думал, что остатние не выдержат, откажутся, слишком уж по дьявольски казалось, по крайней мере, по мнению попаданца. Но толи авторитет князя Хилкова был крайне высок, толи россияне в XVIII веке не так уж и боялись нечисть (православие – это другое), но очередь за водкой выдержали все, а потом мирно разлеглись по округе.

Когда княгиня Хилкова, Дарья Александровна, если забыли, подошла к костру, чтобы позавтракать, она просто обалдела и смогла только сказать:

– Митя,это что за Куликовская битва здесь была?

Его жена была такая скромница и такая прелестница, что Дмитрий не смог соврать и даже смягчить.

– Ничего страшного, – сказал он, – это я всего лишь обещанную рюмку водки дал. Совсем немного, – быстро добавил, заметив, что глаза жены загорелись краснотой прямо-таки дьяволица, а не православная княгиня.

Впрочем, это было уже не к спеху Дарья, это многогранная женщина, которая плакала и таяла от счастья в его объятиях, сейчас была «железной леди Маргарет Тетчер». И пусть она ее не знала (у покойницы (к XXI веку) еще даже прабабушка не родилась), но характер жены от этого менее прочным не стал.

Да тут еще Дмитрий с дуру ляпнул на слова Даши, что «слава Богу, ты хоть моих скромных девочек не напоил»:

– Извини, дорогая, я не успел, так много срочных дел.

Кстати говоря, больше всего Даша разозлилась на возражение самой любимой служанки Мафлуши, что она еще не получила обещанные пять копеек серебром.

И тут грянул гром! Первая молния ударила в Дмитрия. Тот в это время хлебал уху, вкусная. Между прочим, это рыба такая, или Илья такой самородок – повар?

Жене скоро надоело ругать невозмутимого мужа. Да и прицепляться к супругу – князю в окружении прислуги не очень-то интересно. Зато служанок можно.

Да-а уж, весело! Пришлось спрятаться каюту лодки, тоже спать. К обеду начали просыпаться наши пьяницы. От одной рюмки водки окосели! Хотя я не Даша, пилить не стал, дело есть хорошее. Есть прекрасная затея, как еще разбогатеть. Здесь, оказывается есть болото и лес. А там прекрасные ягоды и грибы. Их и в XXI веке также привозят в столичные рестораны (в Москву). Почему бы не вывозить в XVIII веке? Тоже в столицу (на этот раз в Санкт-Петербург). Но в трактиры мои. И самое главное, все будут собирать и вывозить к берегу реки мои же крепостные крестьяне.

А теперь надо найти их деревеньку. К сожалению, я сам не следил за посещением. Знаю, что где-то тут, но где?

Пришлось поискать, утомить ноженьки. Но нашли, то есть я нашел с матросами. Люди ведь не звери, им нужны посевные площади под рожь и огороды под овощи. А рядом дом и различные хозпостройки.

Первыми начались поля ржи. Ну как ржи! Посеяли 2–3 пуда на десятину (хотя необходимо гораздо больше), собирали сам-2, сам-3, то есть на 4 примерно десятины больше 40 пудов. Кошмар! Дмитрий сразу понял, что обманывают. Нельзя давать с такого урожая! И поле не посеять больше – с трех сторон болото, с четырех – лесной бурелом.

А крестьяне какие-то странные и чужие. Впрочем, ладно, крестьян в вотчинном хозяйстве вместе с Хилковскими стало больше уже трех тысяч. Некоторых крестьян он не то, что не узнает, даже никогда не увидит.

А крестьяне – двое мужиков, двое женщин, явные две семейные пары, – какие-то ненормальные. Дмитрий все больше не понимал, пока до него стало доходить, что это не только не его, но и вообще беглые. Вот он попал!

А крестьяне молодцы, до последнего держаться, хотя Дмитрий загнал их не в одну логическую ловушку. Только ведь это не суд. Мало ли что доказал, нет и все и не фиг биться мимо задницы (оригинал еще матерщинее). Уже даже неграмотнее матросы все узнали и смеются, а крестьяне упорно молчат. Точнее, женщины молчат, а мужики односложно отвечают. Лишь девочка – подросток с интересом оглядывается. В таком медвежьем углу чужаков, наверное, нет. Тем более, они беглые и до сих пор ото всех прячутся.

Трудно сказать, кто бы первым сломался – либо крестьяне – бегунцы, либо Дмитрий, но тут из леса быстро прибежал мальчишка лет семь – восемь трудно сказать точнее. Все они – и взрослые, и дети – были грязные и истощенные, поди, узнай.

– Тятя, я никого не увидел больше, видать ушли за другими беглыми… Ой! – он, наконец, увидел Дмитрия с матросами и просто разинул рот.

– Голосом детишки говорит сам Отец Небесный! – свободно произнес Дмитрий, – чьих вы будете бар, беглые?

Взрослые – и мужики, и женщины – рухнули на колени, себя на милость барину. И дело здесь не в том, что за его спиной стояли вооруженные матросы. Нет, самое главное за ним находилось могущественное государство с церковью, с этими институтами в XVIII веке простые люди еще противостоять не могли. Лишь непрерывно бежать вплоть до восточных районов Сибири, в крайнем случае, переходя в яростный и нередко бессмысленный бунт.

Впрочем, до бунта сегодня еще не доходило, мужики понимали, что перевес сил далеко не в их пользу, а переходить беглым в безумную ярость он не собирался. И к взрослым с некоторым опозданием последовали дети. Или как еще – подростки?

– Так я повторяю вопрос – чьих вы будете и от кого бежали? – Дмитрий остановился около первого мужика, стоящего на коленях. Явно вожак этого сборного коллектива, даже не назовешь его шайкой. Лично он назвал бы их нищими, или вот еще аборигенами Австралии, видел в XXI веке, пока еще был телевизор.

Тело было кое-как лохмотьями, на них были полосы дикорастущих трав. И поверх этого головы с космами грязных трав. Вообще, грязь была всюду – на одежде, на лице, на проглядывающего сквозь прорехи кожу. Остальные были не лучше. И это ведь с учетом, что здесь кругом вода! Создавалось такое впечатление, что они специально гримировались, что ли под нищих⁈

– Сына боярского Василия Кривошеина мы, – глухо сказал вожак, – только мы не совсем беглые. Привез нас в Санкт-Питербурх барин, а тут голодно, и работать нетути. Барин еще пошел в гвардию, там мог поись. А нам сказал, живите, как хотите, я вас не знаю. И пачпорта не дал, а без оных нас и начали считать за беглых. Ржи вот нашли котомку, посеяли, да вот беспокоимся, не появится ли хозяин.

Мужчина коротко пояснил, что он Яшка Кривой с женой Прасковьей, другой Мишка Первой опять же с женой Глашей. Попервости детей у них было больше, у них с Прасковьей трое, да у Мишки четверо. Но пока блуждали по лесам, Господь всех взял, остались вон первенцы.

Хм, вот ведь как, – даже поежился Дмитрий, – бывает и такая «свобода», когда людей просто бросают на голодную смерть. И живите, как хотите. Толи барабайтесь здесь в местном болоте, толи ройте свою могилу и ждите, когда умрете?

– Я – князь Хилков и деревни здесь все мои, – объявил Дмитрий, – мне с вами возиться нечего. Или вы становитесь моими крепостными и присоединяетесь к моим крестьянам. Или уходите из этих мест, мне здесь чужих не надо…

Он собирался еще что-то поговорить, объяснится, мало ли что захочет житель XXI века, но Яшка Кривой почти перебив, сказал, почти не посмотрев на своих приятелей, что они согласны. И готовы переселиться к крестьянской общине, если они, конечно, согласны.

Что же, консенсус, как говорится. Найден, осталось найти близлежащую деревню. Впрочем, ту и особо искать не пришлось, крестьяне раскинулись широко, заняв на три – четыре версты вдоль реки почти всю пахотную землю. От реки они все же на всякий случай прикрылись, как сказал староста Пахом, плавают там всякие людишки, всяк норовит бедных крестьян обидеть.

Но со стороны окрестных лесов и болот крестьяне не прятались, хотя и там были «обидчики» – дикие звери и птицы. Очень уж им нравились их зерновые. Но с этими «друзьями» местные жители справлялись и не только защищались, но и сами охотились. Барину они повинности давали в срок, хотя и в меньшей мере, чем положено. Причина та же – плохой урожай ржи. Причем в это деревне у всех. Погода здесь была холоднее и сырее, такой вот был особый климат. А вот овощи росли почти хорошо, все – лук, чеснок, свекла и морковь, репа и редька. А картофель так и вообще разросся. Другое дело овощи топтались на маленьких огородиках, а рожь широко разлеглась на полях.

Крестьяне здешние, надо сказать, это прочувствовали, но как-то уж медленно. Еще два года назад был принят общинный приговор о расширении огородных культур и подачи просьбы барину. И все заглохло. Пахом как-то невнятно объяснил причины, но Дмитрий понял главное – старосте и всем остальным крестьянам было неохота да и страшно выезжать из деревне. Да в этом отношении с ними каши не сваришь!

Не выслушав до конца, приказал собрать общинный сход, надо поговорить. Пахом, в общем-то, довольный – то, что они затянули с мирским приговором, был явный его косяк, поспешил по домам. А Пахомиха – жена старосты – принесла во двор скромное угощение – хлеб да квас.

Что же, сам виноват и гонец в этой деревне, видимо, не был. Но квас попробовал, ощутил – ядреный квас, хороший. Матросы после водки откровенно были с похмельными, тоже навалились на квас. А вот Яшка Кривой «со товарищи» явно были голодными – съели хлеб полностью да еще крошки подобрали.

Но потом пришел Пахом с сообщением, что мирской (общинный) сход будет после обеда. Раньше никак, молодые мужики специально побежали по лесам и лугам собирать людей, но пока соберут, всяко пройдет несколько часов.

– А пока, барин, ваше сиятельство, милости прошу к столу, жена моя дикого кабанчика сготовит. Только на утрени, как чувствовал, сготовил!

Пахом выжидательно смотрел на князя, но тот и не хотел. Такая была жирная уха из местных рыб, что и через почти полдня не хотелось.

– Люди мои, если хотят, пусть пообедают, а я лучше по хозяйствам пройду, дома да огороды посмотрю.

Хозяин – барин, это еще в XXI веке половицу говорили. А уж в XVIII столетии так это как юридический постулат был. Конечно, пошли, а Пахом еще с дозволением князя забегал вперед, открывал двери в ограду.

Зато хлева осматривались им обязательно, и он быстро сделал обший вывод по всей деревне:

Во-первых, хлева, впрочем и дровяные сараи строились здесь капитально, в лесу все-таки, но почти без гвоздей. Когда современники хвалят своих средневековых предков, которые без гвоздей строили дома, они не понимают, что это не показатель мастерства, а всего лишь показатель нищеты.

– На руднике будут теперь варить железо, – опять сообщил Дмитрий, – много и для крестьян моих дешево. Не пропускайте;

Во-вторых, из животных же, прежде всего, всегда имели лошадь (часто две), корову. Иногда свинью, и никогда овец и коз. Из птичек в лучшем случае куриц. Все остальное всего лишь предусматривалось, что данный вид скота вообще-то имеется, но в единичных экземпляров;

– В третьих, чем Дмитрий был откровенно порадован, пол-огорода уже везде (плюс-минус) занимал картофель. Интересно, тогда почему при таком его количестве, мало свиней?

Спросил Пахома и тот подтвердил, что картоху ныне крестьянский мир (община) много ест. И если старшие еще едят из необходимости, хлеба-то мало, то молодежь, а ныне уже средние мужики едят с удовольствием.

Репу же садят мало. Опять же, Дмитрий заметил общую тенденцию, картофеля мало садят, увеличивается площадь под репу, и наоборот. А вот под все овощи площадь небольшая, явно только для себя, чтобы питаться, на рынок немного растят. Разумеется, сами крестьяне в столицу не ездят – далеко, а корабли не берут, объемы ранее были заняты под железную руду и каменный уголь.

Теперь положение изменилось, железную руду возить совсем прекратили, под уголь объем резко уменьшили. Стали перебрасывать железо в брусках и, может быть, это еще надо решить, различные железные изделия.

Вот же! Если раньше он тупо хотел сократить корабли и команды, думая так сократить расходы, то теперь понимал, что у него крестьяне – это золотое дно, которые очень мало используются. И для ущерба для Санкт-Петербурга, не проходит продовольствие и продукция кустарной крестьянской промышленности, и для ущерба для крестьянства, сколько они денег недополучают. А в конце концов, не дополучает и их владелец и государство!

С этого он и начал говорить. В ближайшие дни и уж точно в эту осень, не зря он туда едет, на руднике начнут варить железо, кстати, теперь ее можно купить прямо на реке около своего населенного пункта. Но главное, из-за этого значительно увеличится свободное место. Все крестьяне могут свободно ездить в столицу со своим товаром. При чем оплачиваться будет сам крестьянин, его продукция в десять пудов будет совершенно бесплатная.

Мужики все мыслили рационально, большей частью пропуская всякую дребедень. Сразу вопрос, сколько стоит проезд?

Дмитрий понимал, что деревенские мужики – народ крайне осторожный. Знает, что все с него сдирает в три шкуры. Вот и новая реформа мыслится ими, прежде всего, как очередное ограбление. Поэтому он сразу сказал без двойного дна:

– Проезд на моем корабле будет стоить пять копеек в одну сторону, значит, общий проезд десять копеек. Плюс еще пошлины всего один алтын.

Сравните, товар ваш, который вы везете, даст вам от 1 рубля до двух, в зависимости от цены. Можете поехать на своей лошади. Эта, так называемая бесплатная поездка обойдется вам в десять копеек.

Подождал, послушал недоверчивый ропот, бесстрастно подсказал статьи расходов: дорога платная, хоть копеечка да стоит, пошлина при въезде, за появление в городе, наконец, лошадь надо кормить.

И еще третий путь. Вообще не ездить. Да-да, не удивляйтесь, об этом я и раньше говорил, приказчики, кроме налогов, еще, по согласованию, брали и вашу продукцию. Было такое?

– Да они мало брали и не всякую продукцию. А кустарный товар так воопче не брали, ваше сиятельство, – разочарованно сказал здоровенный черноволосый, по виду богатый мужик, демонстративно сидевший в первым ряду. Наверняка ведь, хотел претензии высказать!

Вот! – подтвердил князь Хилков правильность претензий, – теперь же два приказчика специально будут ехать на корабле, брать всю продукцию и в любом количестве. При этом деньги за ваши товары вы будете получать сразу и в полной мере. Работайте и обогащайтесь!

Он еще не сказал, что по осени, когда товаров у крестьян будет много, приказчики будут получать право нагружать все корабли каравана и даже пароход. Все уведем!

Вот, ваше сиятельство, мы, канешно, вам во всем верим, но обчество как-то сомневается, нет ли здесь какого обмана?

– Ага, а увидеть не можете, – ехидно смотря прямо в глаза богатому умнику, сказал Дмитрий, – и теперь пытаете меня, чтобы я вам сказал, как я вас, князь Хилков, обманываю, а?

Мужик все-таки смутился, а Дмитрий увел взгляд. Мужик ему откровенно нравился, так что поучил немного за дерзость и ладно.

– А вопрос вообще-то правильный и хорошо, что вы спрашиваете у меня. Я же в каждой деревне и селе отвечаю. Вам, мужики, открывается выбор – первое, вы едете сами, продаете в столице по столичной цене. Но и платите сами все расходы, теряете массу времени. Если сумеете хорошо продать, замечательно. В конце концов, вы мои крестьяне, я очень заинтересован, чтобы у вас были деньги на государственные налоги и на повинности мне.

Ну а если нет? Если скажем, кому-то из вас не хватает времени или вы не умеете торговать? Это ведь столица, там много ловкачей, которые спят и видят, как обмануть. Вот тогда есть приказчики – специальные торговцы на моей службе. Получите вы немного меньше, не так, кстати, и через чур, зато без нервов, без траты времени. И за это время наработаете еще. Ну а заработаю за счет разнице в цене.

Тут ведь закавыка состоит не в том, кто будет торговать, а сколько вы сделаете. И в продовольствии и в кустарной продукции. Понятно?

Глава 13

Крестьяне ему дружно ответили и, похоже, по-настоящему искренне. Достучался он до их каменного разума. А вот теперича, ха-ха, начнем ответный процесс. Я ведь тоже могу громко сказать ФЕ! При чем все с согласной буквы.

– Ну вот, ежели мы о торговле поговорили, надо поговорить и о ваших товарах, – предложил Дмитрий. Оценил их: – Работаете вы много и старательно, а вот толку маловато.

Мужики зароптали, зашумели, но практически негромко. Понимают, что его сиятельство барин исключительно прав.

– Землица у нас такая, – продолжил Дмитрий, – она хоть и обеспеченная, зверья и рыбы хватает, лес богатый, а вот зерновые растут плохо. Погода не та. И вот, мужики, решил я поэтому крепко. Вам необходимо работать только на рынок – растить на поле овощи и зелень в достаточном количестве.

Он посмотрел на крестьян, собравшихся на сходе. Как-то они сжались, боятся рынка. Даже здоровущий черненький нахал,, так наедающий на барина и тот недоуменно чешет затылок.

– Не боись, мужики, вы, главное вырастите овощи и зелень, а если дальше не сможете, то мои приказчики заработают. Логистика такова, – он остановился, глядя на недоуменные лица крестьян, объяснил, – действия будут таковы, – вы продаете сами или даете продавать приказчикам, все равно, в моем финансовом банке, да-да, у меня теперь есть настоящий банк. Так вот, там открывается счет и, опираясь на эти данные, приказчики реагируют. Если есть деньги, то безусловно и сразу дадут и в первую очередь, а если нет счета, еще подумают и, может быть, не дадут.

Попаданец посмотрел, мысленно усмехаясь. Они еще не знают, что будут не только обладателями счета, но владелицами денег в банке. А пока надо поговорить о грибах, ягодах и прочих природных богатствах.

– Хочу еще поговорить о ваших деньгах. Лето это понятно, работа в поле, но вот бабы и детишки могут уже осенью приработать. Смотрел я тут на ваши ягоды и грибы, а ведь хорошие, прямо-таки баские. Так вот мои приказчики будет брать за ягоды полуведерный туесок – алтын, грибы – две копейки, ежели чистые. В лесу и на болоте этого добра много и я удивлюсь, если старательная баба не наберет на четвертак или на целую полтину.

Крестьяне открыто зашумели, не силах сдержать эмоции. Видано ли дело, за такие безделицы такие огроменные деньги получать. Это ведь сколько можно муки и зерна обретать!

– Да, мужики, я вам уже говорил, что наша земля богата. И овощами можно зарабатывать. Например, двести пудов картофеля, за пуд по 1 икопейке с полушкой?

Тут Дмитрию пришлось замолчать, поскольку мужики так загомонили, как гуси зимой. Аж ушам стало больно. Подождал, пока утихомирятся, продолжал

– Теперь, мужики, что вам делать в лесу. Я видел хороший мох. Так вы не поленитесь, соберете мешками, приказчики вам хорошие деньги дадут, я вас уверю. А зимой рубите деревья, выгоняйте смолу, скипидар, дегть. Весной хорошие деньги получите!

Из деревни Дмитрий ушел в хорошем настроении. Мало что немного увеличил население деревни за счет ватаги Яшки Кривого, так и сами крестьяне порадовали. Эх, раньше бы надо. С другой стороны, а откуда тогда у него деловые связи вплоть до царя, прелестница жена, крестьяне, наконец? Нет, все делается вовремя, лишь бы результативно!

Приходили домой вечером. На временной остановке их корабля (ну, или лодки, кто как понимает) ситуация была такой же. Только команда выспалась и полностью протрезвела. И, видимо, Даша им сказала такое ужасно-торопливое, что все – от старшего до молоденького матросика – с Дмитрием боялись говорить. Нет, они даже смотреть на него боялись!

Зато Даша успокоилась, стала милая и пушистая, но просто беленькая кошечка. Гм. Нет, не поймите его превратно, Дмитрий ведь житель цивилизованного XXI века, когда женщины не только мозги слепляют, но и просто командует. Но баба, извините, женщина, во главе команды в XVIII веке? Он этого еще раз не выносит, хватит уже, порулила немножечко, уже даже царь Петр Алексеевич на дыбы встал. Вначале, потом-то он больше недели лежит в своей постели.

Попытался поговорить с ней. Даша на него посмотрела так ласково – ласково, как на дебильного дурака, но ничего не сказала.

Видимо, есть, что скрывать, – подумал Дмитрий и решил действовать. Жена, похоже, его все же боялась или, хотя бы, была настороженна. В общем, он всегда оказывалась на людях. И что де Дмитрий этого испугался? Да он и под пулями ходил, не только под недоуменными взглядами.

Подошел к Даше спокойно, потом так же спокойно перебросил на плечо и понес в их каюту. Положение было убийственным или хотя бы парализующим, если все молчали, как будто ничего не случилось. Через несколько шагов жена пронзительно заорала, как будто ее жестоко били. Ну, или она знала, что с нею будет, и ей этого очень не хотелось.

Ну а он тут при чем? Пусть пожалуется к господу своих желаний, а он промолчит, он не гордый!

Так, разумеется, он говорить не стал, эти боговеры XVIII века начнут на него кричать (молча), обвинять его (безмолвно) и при случае пожалуются. И если два первых пункта он просто пропустит, то вот богохульство для этого времени – это уже страшно. Особенно, если пройдет с другими.

В общем, он молча прошел в каюту, благо его жена Даша кричала даже не за двоих, как минимум, за пятерых. И ведь, зараза, после того, как он ее поставил на пол (палубу) лодки, сразу перестала кричать, словно так и должно было быть. Она что тут играть решила, спектакль «Ромео и Джульетта»? Помнит, чем окончился последний акт?

Попробовал ворот. Гм, Даша окончила поверх платья его же камзол гвардейца Преображенского полка. Подойдет, ворот там крепкий!

Не обращая на ее действия – новые крики, единичные, как бы проверочные его реакции, легко поднял ее, подвесил ее за воротник на маленький костыль. По мнению судостроителей или просто плотников – строителей лодки, на эти костыли, вбитые в борт, можно было прикреплять одежду хозяев. Ничего, один раз можно повесить одежду с хозяином (хозяйкой).

Даша было умненькой женщиной, Дмитрий это не раз повторял и, наверное, еще не раз повторит. Она лишь несколько раз подергалась, наверняка из страха (хоть бы!), попыталась поднять себя за воротник (тоже из этой же причине). Но вот это вряд ли. Барон Мюнхгаузен, помнится, поднял себя из болота, но, кажется, он и тут наврал.

Впрочем, она вскоре опомнилась. Что же, первый этап, очень эмоциональный, должен был вскоре закончиться, или, вернее, перейти в следующий, обольстительный. Дашенька помнила, что она прелестная девочка, а муж ее очень любит. И он, конечно, пойдет ей навстречу, тем более, она и сама хочет амурных радостей.

Ах, потом еще дальше. Прошу меня не понять неправильно, я не маньяк и не собираюсь над ней издеваться, но Даша, избалованная сначала отцом, потом мною, совсем перестала видеть берега. Как ты ее воспитаешь, то и получишь, это касается не только детей, но и женщин. Понимаю, что не всех это касается, есть такие женщины, что сами воспитают мужчин и не только своих. Эдакие мегеры, бр-р!

Но в семье Хилковых, где муж был Дмитрий, а жена Дарья положение шло именно таким путем. И Дашенька уже переставала сопротивляться, а лишь искала правильного ответа, Дмитрий же бдительно смотрел, как бы ему не принести излишней боли. Ведь он ее все же любил, страстно и самозабвенно, и она его в ответ тоже, в чем был первенец у деда, и второй ребенок, еще не рожденный, в ее животике.

Они быстро поладили. Оказалось, Даша действительно готовила большую бяку своему мужу из-за крупной пьянки среди слуг (сам, правда, не пил, но это его не оправдывает), а потом внезапно ушел (по хозяйственным нуждам, но она же не знала)

В итоге, весь этот день она самозабвенно готовила неприятности Мити, а потом, когда он пришел усталый, совершенно трезвый и с коротким рассказом – отчетом о событиях за день, ей стало очень стыдно и она только имитировала сопротивление. Прости, Митенька, свою жену-соплюшку!

Помирились все-таки. Разойтись уже было нельзя, да и карьера обоих, даже Даши (!), могла замедлиться. И если вы думаете, что богатых аристократов лишние звездочки не волнует, вы ой как ошибаетесь. Цена им, естественно, другая, и то, что для бедных детей боярских означает общий итог жизни, для аристократов лишь очередная ступень.

Прошли под ручки, показались всем слугам обоих полов, Даша чуть-чуть задержалась около служанки – приятельницы, успокоила, та уж очень беспокоилась после сцены «гоп со смыком» (иначе и не скажешь, когда Дмитрий тащил жену на себе, а та самозабвенно орала). А потом они извинялись друг перед другом в амурных шалостях. Как еще супруги наладят семейный мир?

Так и нормально не поспав за долгую осеннюю ночь, он ранним утром встал от вежливого стука. Будил старший команды и будил по делу. Дмитрий уже не раз предупреждал и команду, и всяких встречных крестьян, что про всякие хозяйственные новинки, приносящие деньги, нужно обязательно сообщать хозяину. Вот и докомандовался, спать не дают. С другой стороны ведь верно. Из-за суточной остановки лодка всю ночь шла под веслами. И что же ждать пока барин проснется?

Дмитрий вышел из каюты и прям как-то обалдел. Свежий вкусный воздух, солнце, все еще не оторвавшееся от вершин деревьев. Но главное даже не в этом. Лодка вошла в старицу, так оказалось гораздо короче, ведь лодка – не пароход, перетащить по узкому перешейку много сил не надо. И вот теперь вся команда сосредоточено палится весьма невысокий берег из грозового гранита. Ну это пусть. Все одно это малехо тянет за тысячи пудов.

– Хорошая находка, – умеренно похвалил он, – кто нашел сей экспонат?

Матросы как-то стали мяться, перешептываться, но «виновника» не указывали. Дмитрию это быстро надоело:

– Что вы тут засмущались, как девица перед первой брачной ночью? Не хотите, так не надо, мне больше останется!

Попаданец указывал на то, что за счастливую находку он обязательно дает премию и немаленькую конечно, ее еще надо уточнить, размеры будут колебаться в зависимости от качества гранита, ухода его в пустую землю, но все равно, для обычного матроса это были грандиозные деньги. Ну раз не знаете…

Положение спас старший команды, пожилой уже матрос со странным прозвищем Фунт Стерлингов и по обычному имени Гаврила: