Текст книги "Стальные гробы рейха"

Автор книги: Михаил Курушин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 40 страниц)

ОБСТАНОВКА НАКАЛЯЕТСЯ

Как ни надеялся Дениц, что войны с Англией не будет, теперь ему пришлось примириться с иной действительностью. Огромная опасность, связанная с борьбой с этим островным государством, во всей своей мере могла проявиться не на суше, а именно на море. Кроме того, морская блокада Германии, осуществление которой, конечно, сразу могла начать Англия, была бы очень обременительной, даже если англичанам не удалось бы полностью изолировать Германию, как это было во время Первой мировой войны.

Советский Союз оставался пока нейтральным, но обязался отправлять в Германию большое количество сырья и продовольствия в обмен на промышленные товары. Италия, объявившая себя не воюющим государством, этой формулой, выражающей больше, чем нейтралитет, проявила свою особую доброжелательность. Юго-Восточная Европа также не принимала участия в войне, а значит, значительная часть европейского рынка оставалась открытой. Только положение с горючим с самого начала вызывало серьезные опасения. Моторизация армии, авиация и переход флота на жидкое топливо требовали, как и вся экономика Германии, миллионов тонн нефти. В третьем рейхе нефти добывалось сравнительно немного, поэтому оставалось рассчитывать только на румынские скважины и небольшие запасы горючего сланца в Эстонии. К крупным нефтеносным районам мирового значения можно было добраться только по морю, а на море господствовал английский флот – самый мощный в мире.

Поначалу, исходя из опыта предыдущей войны, командование Кригсмарине предписывало подводным лодкам находиться на известных коммуникациях. Однако британское адмиралтейство с первых же дней войны отказалось от маршрутов, которыми суда следовали в порты назначения в мирное время. Немцам в свою очередь пришлось отказаться от первоначально избранной тактики – теперь основным методом их действий стало крейсерство.

Хотя многие в третьем рейхе и утверждали, что боевые действия против торгового судоходства были открыты в ответ на объявленную Англией «голодную блокаду» Германии, это было верно лишь отчасти. В начале войны английское правительство опубликовало большой список товаров, ввоз которых в Германию запрещался. Он охватывал все статьи немецкого импорта. То же самое по отношению к Англии сделали и нацисты, хотя Германия, как и в Первую мировую войну, располагала очень ограниченными по сравнению с противником возможностями для прекращения ввоза в Англию нужных британцам товаров.

Англия потребовала, чтобы суда нейтральных стран вместо досмотра их груза в открытом море заходили для этой цели в британские контрольные порты. И поскольку она считала запретными вообще все товары, а ее военно-морской флот мог контролировать судоходство на всех морях, судам нейтральных стран пришлось подчиниться этому требованию. В итоге доставка грузов в Германию из отдаленных стран на нейтральных судах фактически прекратилась.

Правда, Англия признавала, что все эти мероприятия ущемляют торговлю и даже права нейтральных стран. Но вместе с тем она пыталась убедить всех в том, что ее действия более гуманны, чем война на море. На самом деле получалось обратное: нейтральные суда, вынужденные заходить для досмотра груза в английские контрольные пункты, подвергались в пути еще большой опасности. Английские минные заграждения не являлись достаточно надежной защитой морских путей вдоль британского побережья от нападения со стороны немецких подводных лодок.

7 сентября 1939 года, после варварского потопления «Атении», Великобритания поспешила заявить, что считает себя свободной от выполнения положений Гаагской конвенции, поскольку признает необходимым предоставить полную свободу действий британскому военно-морскому командованию.

Двумя днями раньше командир U-48, капитан-лейтенант Герберт Шульце, у берегов Шотландии обнаружил транспорт «Ройял Сэптер». В соответствии с призовым правом Шульце приказал команде покинуть судно. С британского транспорта вместо сигнала «SOS» прозвучало «SSS». Именно так, согласно «Британскому справочнику обороны торговых судов в военное время», транспорты должны были оповещать о нападении подводной лодки. О существовании такого указания немцы тогда ничего не знали. После двукратного предупреждения, на которое судно никак не отреагировало, Шульце приказал атаковать его торпедой. «Ройял Сэптер» ушел на дно, оказавшись первым транспортом, потопленным во время войны на законных основаниях. Вообще, Шульце, за всю свою карьеру подводника потопивший 26 судов, отличался своеобразной галантностью. Потопив 11 сентября английский пароход «Фирби» у Хартлпула, он открытым текстом дал радиограмму следующего содержания:

«Передайте мистеру Черчиллю. Я потопил британский пароход „Фирби“. Позиция 59.40 северной широты и 13.50 западной долготы. Спасите экипаж, если вам угодно».

Немецкая субмарина

Шульце станет первым подводником, потопившим более 100 000 брт(брутто-регистровых тонн), 1 марта 1940 года получит Рыцарский крест и благополучно переживет войну. Много лет спустя, в 1987 году, Отто Кречмер – первый подводный ас Германии – скажет на похоронах своего боевого товарища: «Герберт Шульце, глубоко уважаемый друзьями и врагами, почитаемый своим экипажем, был образцовым морским офицером, носителем лучших традиций…»

В те же сентябрьские дни 1939 года английское торговое судно «Манаар» обстреляло немецкую подводную лодку U-38, пытавшуюся остановить его в соответствии с призовым правом. Тогда немцы не были уверены, действовал ли капитан «Манаара» по личной инициативе или же обстрелял лодку согласно приказу свыше. Лишь позже, после неоднократного повторения подобных фактов, стало ясно, что английские торговые суда подчинялись указаниям адмиралтейства. Тем самым, согласно международному праву, английский торговый флот лишался гарантий, которыми пользовались торговые суда воюющих сторон. Суда вооружались не только допустимым, по мнению Англии, оборонительным артиллерийским оружием, но и глубинными бомбами, которые, несомненно, являлись наступательным боевым средством против подводных лодок. Быстроходные транспорты, выходившие в рейс в одиночку, дополнительно вооружались специальными бомбометами и гидролокаторами. Британским кораблям было дано указание в темное время суток следовать с выключенными огнями. Уже одно это, согласно международному праву, служило доказательством использования торгового судна в военных целях и оправдывало атаку без предупреждения. Кроме того, капитанам английских торговых судов было приказано немедленно доносить по радио о каждой обнаруженной ими германской подводной лодке. Следовательно, эти суда использовались и разведывательной службой противника.

Как бы там ни было, но Германия действительно начала войну против торгового флота, и наличие на маршрутах большого числа одиночно следовавших судов в немалой степени способствовало первоначальному успеху немецких субмарин. Германские подлодки встретили целый поток кораблей, возвращавшихся в начале войны в свои страны, Англию и Францию. Торговые суда не были вооружены, оборона их была организована плохо.

Однако англичане, наученные горьким опытом Первой мировой, практически с первых дней новой войны ввели систему конвоев. 7 сентября из Англии в США вышел первый конвой, а 16 сентября – конвой из Галифакса в Англию. Конвои, состоявшие обычно из 40–50 транспортов, сопровождались 3–4 кораблями охранения в пределах 200-мильной зоны от берега, дальше транспорты следовали самостоятельно. Однако часто силы эскорта были малочисленны – случалось, что лишь пара кораблей прикрывала целый конвой. Воздушное патрулирование эффективно осуществлялось только в Ла-Манше и над Северным морем.

В сентябре немцы потопили в Атлантике более 150 000 тонн торгового тоннажа. И в Северном море немецкие субмарины также получали боевые задания в рамках призового права и действовали главным образом против нейтральных судов, в основном скандинавских. В октябре английское адмиралтейство призвало по радио таранить германские подводные лодки. На этот призыв откликнулись даже нейтральные транспорты. Действовавшая в Северном море U-3 под командованием капитан-лейтенанта Йоахима Шепке едва не была протаранена шведским судном «Гун». Лодка уклонилась от тарана, лишь дав дизелям максимальные обороты. После этого судно было потоплено.

Бороться против торгового флота в соответствии с призовым правом становилось все труднее, особенно в прибрежных районах, где сходились морские пути. При обнаружении немецких подводных лодок конвои стали использовать маневр уклонения от районов их развертывания, что заставляло немцев периодически посылать свои субмарины непосредственно к английским базам. У баз условия поиска улучшались, но под воздействием сил противолодочной обороны увеличились и потери лодок, что сразу обеспокоило Деница.

Подводная война, становившаяся все более сложной, опасной и ожесточенной, требовала от командиров субмарин отличного знания специальности, выдержки и упорства. Самым опасным и действенным противником подводных лодок становился самолет. В начале войны над морскими просторами патрулировали в основном тяжелые летающие лодки типа «Сандерлэнд», от которых можно было скрыться. Но затем все чаще стали появляться самолеты, базировавшиеся на палубы грузовых судов, крейсеров охранения конвоев, а также самолеты с авианосцев, используемых на западных подходах к Англии.

Кстати, первой немецкой подлодкой, одержавшей победу над самолетом, стала все та же злополучная U-30 под командованием Лемпа. 14 сентября 1939 года лодка была обнаружена бомбардировщиками с авианосца «Арк Ройял» и атакована противолодочными бомбами. Все это произошло на такой малой высоте, что самолеты, которые зацепила ударная волна от взрывов, рухнули в море. Выждав паузу, U-30 всплыла и взяла на борт двух спасшихся пилотов.

В тот же день сам авианосец «Арк Ройял», несший службу в 150 милях от Гебридских островов, был атакован субмариной U-39 под командованием капитан-лейтенанта Герхарда Глаттеса с дистанции 22 кабельтовых. Но выпущенные лодкой три торпеды с магнитным взрывателем взорвались, не достигнув цели. Обнаружившая себя подлодка подверглась атаке сразу трех эсминцев из состава охранения авианосца. Субмарину потопили, а членов ее экипажа подняли на борт «Арк Ройял». Это была первая потеря подводного флота Германии.

Следующую атаку немцев, проводившуюся по тому же самому противолодочному дозору в двухстах милях к западу от Ирландии, уже можно было расценивать как начало серьезных ударов. 17 сентября U-29 под командованием капитан-лейтенанта Отто Шухарта потопила британский авианосец «Корейджес» (18 600 брт) с 519 военнослужащими и 24 самолетами на борту. Всем членам экипажа немецкой субмарины пожаловали по Железному кресту II степени, а Шухарт получил сразу два: I и II степени. Гибель авианосца произвела на англичан сильное впечатление, и после этих событий в Великобритании отказались от использования авианосцев в системе противолодочной обороны торговых коммуникаций.

Но успехи немцев тут же сменялись неудачами. 19 сентября Дениц узнал о гибели лодки U-27 корветен-капитана Йоханеса Франца: ее забросали глубинными бомбами английские эсминцы «Форестер» и «Форчун». Весь экипаж попал в плен.

На подходах к своим базам и портам – у восточных берегов метрополии, в Дуврском проливе и на Фарерско-Исландском пороге – англичане начали ставить минные заграждения. На одной из мин при форсировании Дуврского пролива 13 октября подорвалась и погибла U-40 корветен-капитана Вольфганга Бартена. Из 41 члена экипажа спаслись только трое.

Пытались англичане использовать в качестве мер противолодочной обороны и свои подводные лодки, но менее успешно. Происходили даже трагические случаи потопления собственных субмарин. Так, 10 сентября, когда английская лодка «Окслей» патрулировала в противолодочной зоне, из-за грубой ошибки в определении своего местоположения она вошла в район действий соседней лодки «Тритон». Та быстро засекла «врага» и потопила его торпедой. Это был первый корабль Королевского военно-морского флота, потерянный во Второй мировой войне.

Тем временем неутомимый командующий подводными силами Карл Дениц пытался добиться расширения программы строительства немецких субмарин. Когда 28 сентября в Вильгельмсхафен прибыл Гитлер с целью посетить соединения подводников, Дениц в присутствии главнокомандующего Кригсмарине гросс-адмирала Редера и начальника штаба верховного командования генерал-полковника Кейтеля сделал доклад, в котором ясно обозначил требования по усилению строительства подводного флота. Дениц утверждал, что настоящую подводную войну, которая могла бы поставить Англию в самое невыгодное положение, можно вести, имея в наличии не менее 300 субмарин. Это означало, что необходимо строить значительно больше подводных лодок, чтобы восполнить потери и заменить субмарины, вышедшие на длительное время из строя.

10 октября Редер поставил перед Гитлером вопрос о получении полномочий, необходимых для реализации новой программы кораблестроения. Однако Гитлер этих чрезвычайных полномочий ему не дал, а лишь устно подтвердил необходимость наращивания темпа строительства кораблей. В письменном ответе Редеру верховного командования значилось: «В связи с тем, что генерал-фельдмаршал Геринг уже обладает широкими полномочиями, фюрер и верховный главнокомандующий вооруженными силами считает нецелесообразным давать главнокомандующему военно-морскими силами особые полномочия на время осуществления программы строительства подводного флота».

В итоге Редеру пришлось сократить программу строительства подлодок до 25 единиц в месяц.

Но даже эта программа не выполнялась ни в количественном отношении, ни по срокам, которые следовало максимально сокращать, чтобы иметь достаточно сил для ведения подводной войны. В первой половине 40-го года в месяц строилось в среднем две субмарины, во второй – шесть. Только тогда число подлодок возросло до 20 единиц.

Дениц так и не сумел добиться ускорения строительства подводного флота, который выполнял одну из важнейших задач войны. Англичане ожидали совсем иного и терялись в догадках, почему Германия медлит с вводом в строй новых субмарин. Черчилль, вспоминая в своих мемуарах о событиях осени 1939 года, честно признавался: «Мы не сомневались, что немцы начнут строить подводные лодки сотнями и что на стапелях уже находится много субмарин в различных стадиях строительства. Мы ждали, что через 12, самое большее 18 месяцев немцы развернут подводную войну в широких масштабах».

Но ничего подобного не произошло.

КУМИР ТРЕТЬЕГО РЕЙХА И ДРАМА НА ЛА-ПЛАТЕ

В октябре 1939 года произошло событие, заставившее всех поверить в то, что, как и в Первую мировую войну, подводные лодки по-прежнему являются грозным оружием немцев против англичан.

Проникновение в сильно защищенную бухту Скапа-Флоу – главную военно-морскую базу Англии, спрятанную в окружении Оркнейских островов у северной оконечности Шотландии, – было давней мечтой немецких подводников. Им не терпелось взять реванш за неудачи Первой мировой войны, в конце которой две немецкие субмарины, одна за другой предпринявшие подобную попытку, погибли. Кроме того, название «Скапа-Флоу» вызывало у немцев сильное раздражение, поскольку бухта являлась могилой германского военно-морского флота, потопленного здесь своими командами после поражения в той войне.

Сильные течения в районе Скапа-Флоу, большие технические и навигационные трудности прорыва могли свести на нет любые усилия. Однако, тщательно все взвесив, Дениц, осведомленный о том, что приказ о присвоении ему звания контр-адмирала подписан 1 октября, решил дать фюреру повод для большего восхищения подводными силами и начал планировать акцию, казавшуюся тогда самой дерзкой из всех операций, связанных с прорывом в базу противника. Судя по записям в журнале боевых действий штаба командующего немецким подводным флотом, возможности проникновения в Скапа-Флоу стали обстоятельно изучаться еще с 8 сентября 1939 года. Дениц затребовал все материалы по Скапа-Флоу, которые могли быть подготовлены на основании уже имеющихся сведений. 26 сентября поступили качественные аэрофотоснимки отдельных заграждений на подходах к бухте. Они позволили обнаружить узкий проход через многочисленные заграждения у входа в базу.

Выяснилось, что существует реальная возможность проникнуть в бухту с востока, и решение начать прорыв было принято. После беседы с глазу на глаз на плавучей базе командующего подводным флотом выбор Деница пал на капитан-лейтенанта Прина, чья субмарина U-47 к тому моменту уничтожила французский пароход и два английских торговых судна в Бискайском заливе.

Гюнтер Прин, родившийся в Остерфельде в 1909 году, уже успел получить из рук командующего Кригсмарине Редера Железный крест II степени. Он поступил добровольцем на флот в качестве рядового матроса сразу после прихода нацистов к власти и довольно быстро поднялся по служебной лестнице. По окончании школы подводников Прина назначили командиром лодки U-26, принимавшей участие в гражданской войне в Испании на стороне Франко. Он пользовался заслуженным уважением не только у командования, но и у экипажа, что было самым главным при выполнении боевых задач.

Примечателен тот факт, что в свое время широко распространялась, вероятно, от начала и до конца выдуманная версия операции Прина. По ней, отставной офицер германского флота Альфред Веринг (который едва ли существовал на самом деле), под именем швейцарского часового мастера Эртеля был якобы заброшен с шпионскими заданиями в Киркуол, на Шетлендские острова. Там он будто бы проводил планомерную подготовку к операции Прина и даже руководил ею. Указывалось, что накануне прорыва Прина в бухту Скапа-Флоу Веринг направился на надувной лодке навстречу ему, был взят на борт U-47 и вывел субмарину на позицию для нанесения удара.

Так или иначе, но, скорее всего, эта была пропагандистская байка, описывавшая подвиги одного из нацистских «героев». Однако именно эту версию подхватила и всячески комментировала пресса многих стран. Хотя после войны, когда были раскрыты архивы английской военной разведки, снова всплыла фамилия Веринга, но убедительных доказательств реальности происшедшего так и не нашлось. На самом деле все было по-другому.

Пролив Кёрк, один из небольших проходов на рейд Скапа-Флоу, являлся как бы вспомогательным рукавом пролива Холм. Немцам было известно, что проход защищен специальными судами, затопленными в двух самых узких местах тесного фарватера. Однако считалось, что небольшой корабль может проникнуть на рейд через этот проход, если командир корабля проявит необходимую сноровку. Возникла необходимость расчета, в какую именно ночь приливное течение окажется наиболее благоприятным для прорыва на рейд Скапа-Флоу и выхода из бухты. Самой подходящей сочли ночь в новолуние с 13 на 14 октября.

Подводная лодка должна была попытаться проскользнуть в бухту мимо затопленных брандеров с началом прилива, чтобы в случае посадки на мель ей легче было сняться. После выпуска торпед по стоящим на якорях английским кораблям U-47 следовало покинуть бухту еще до того, как приливное течение достигнет своего апогея. А течение в проливе Пентленд-Фёрт и узких фарватерах между берегами Шотландии и Оркнейскими островами было чрезвычайно сильное: 8–10 узлов в высшей фазе. Хотя подводная лодка типа VII в крейсерском положении развивала скорость до 15 и даже 16 узлов, под водой она могла давать не более семи узлов, да и то недолго. При нормальных условиях в погруженном состоянии субмарина шла обычно со скоростью 2–3 узла, а во время «подкрадывания», то есть при ходе с наименьшим шумом, – еще медленнее. Требуется большое мастерство, чтобы, преодолев сильное приливное течение, пройти по узкому, извилистому, неровному по очертаниям берегов и глубине фарватеру на таком сложном в управлении корабле, как подводная лодка.

Ночь, намеченная для выполнения операции, неожиданно подарила сюрприз в виде северного сияния. Такой поворот дела мог помешать скрытному проникновению. Но Гюнтер Прин все же решил не откладывать – английские корабли могли покинуть базу, как это уже бывало раньше.

Сразу после погружения Прин довел до экипажа U-47 боевую задачу. Моряки, верившие в своего командира, были настроены решительно. С началом прилива U-47 приступила к выполнению задания и, достигнув расчетной точки, всплыла в 19.15. Двигаясь дальше в надводном положении, она благополучно проникла на рейд. Правда, лодка слегка задела рулями одно из затопленных судов, но управление кораблем не было нарушено. Уже само проникновение в бухту явилось большим достижением.

Проникнув на рейд и пройдя в юго-западном направлении, Прин крайне удивился, не обнаружив ни одного корабля. Впоследствии стало известно, что как раз в тот день, когда U-47 лежала на грунте перед входом в Пентленд-Фёрт в ожидании наступления ночи, английские корабли – случайно или в силу сложившейся обстановки – оставили базу и вышли из Скапа-Флоу. Заметив позже британский эсминец, дежуривший по другую сторону сетевых заграждений у пролива Холм, Прин повернул на север и обследовал рейд в том направлении. Только тут он обнаружил по силуэтам два больших корабля, удаленных друг от друга на расстояние не больше мили.

В одном из них Прин опознал линейный корабль «Ройял Оук», а второй принял за линейный крейсер «Рипалс». Лишь после войны выяснилось, что вторым был старый военный корабль «Пегасус» – плавучая база для гидросамолетов. Несмотря на то, что ночь была светлой и казалось, что поверхность воды, окруженная высокими темными горами, собирает весь свет, Прин приготовился к атаке. После полуночи, сблизившись с линкором, U-47 в надводном положении выпустила три торпеды. Как показалось Прину, – насколько можно было судить по наблюдению с мостика, – цели достиг лишь один «угорь», попавший в носовую часть линкора. Остальные прошли мимо и не взорвались.

В первый момент после взрыва воцарилась неестественная тишина. Странно, но со стороны англичан никаких ответных действий не последовало.

Тем временем Прин стал удаляться от берега, но его U-47 не спешила покидать рейд. Он приказал снова зарядить три освободившихся аппарата – четвертый оказался неисправным – заранее приготовленными торпедами. Перезарядку произвели за 24 минуты – рекордно короткое время, но для тех, кто находился в подводной лодке и понимал: противник будет охранять выходы из бухты с удвоенной бдительностью, – оно тянулось бесконечно долго. Как только торпедные аппараты были заряжены, лодка снова сблизилась с кораблями. Теперь торпеды выпустили с более короткой дистанции – около 12 кабельтовых. Все они попали в «Ройял Оук», который опрокинулся и быстро пошел ко дну, забрав жизни командующего флотом адмирала Блэнгроува и 832 членов команды.

Только теперь оборона противника стала проявлять активность. Как выяснилось позже, местное английское командование никак не могло поверить в возможность прорыва немецкой подводной лодки на рейд. Сначала англичане решили, что взрыв произошел из-за чьей-то халатности, внутри линкора, а затем приняли случившееся за разрыв немецкой авиабомбы. По сигналу воздушной тревоги все в базе всполошились, но субмарина продолжала оставаться незамеченной. Да ее, видно, и не искали. Ослепительно вспыхнули и начали шарить по всем направлениям лучи прожекторов, зенитные орудия открыли беспорядочный огонь, и трассирующие снаряды, оставляя светящиеся следы, исполосовали небо. Начались поиски дерзкого бомбардировщика.

Между тем пришло время отлива. U-47 развернулась и стала уходить. Однако у пролива Кёрк впереди неожиданно показались эсминцы, один из которых шел почти прямо на подводную лодку. Расстояние между ними быстро сокращалось. Прин сомневался, успеет ли лодка незаметно подойти к проливу, поскольку лучи прожекторов продолжали шнырять повсюду, освещая район. Прижавшись ближе к берегу, чтобы силуэт лодки не очень выделялся на фоне темных скал, Прин шел на юг. Топовый огонь эсминца приближался все быстрее.

В это время по дороге вдоль берега промчался автомобиль. Внезапно он резко затормозил и стал разворачиваться. Свет фар ослепил подводников, скользнув по серому борту лодки и по боевой рубке. Развернувшись, машина быстро понеслась обратно. Похоже, субмарину заметили.

Вода за бортом шумела и пенилась, но лодка шла слишком медленно. И это несмотря на то, что дизеля и дополнительно включенные электромоторы, борясь с сильным, прорывающимся через пролив течением, работали на предельной мощности. В свете призрачного северного сияния все отчетливее вырисовывался силуэт приближающегося грозного эсминца. Вот и на его мостике включили сигнальный прожектор.

Напрягая всю мощь дизелей, лодка упорно продолжала борьбу с невероятно сильным течением, кидавшим ее то в одну, то в другую сторону. Прин ждал, что в любой момент на него могут обрушиться артиллерийские снаряды. За кормой лодки от винтов предательски пенился, оставляя светлый след, клубящийся бурун. Оставалось только надеяться на то, что лодку не заметили. Прин прекрасно понимал, что стоит лишь немного сбавить скорость – и течение тотчас отнесет субмарину обратно в бухту.

Вскоре эсминец неожиданно начал менять курс, и его топовый огонь отклонился в сторону. Несмотря на небольшое расстояние, англичане, похоже, так и не заметили лодку, которая уже подошла к проливу. Эсминец отвернул, чтобы, вероятно, продолжить поиск на рейде. Через пару минут далеко позади раздались разрывы глубинных бомб. Даже если теперь англичане постараются воспрепятствовать выходу подводной лодки, это им не удастся – U-47 уже вошла в пролив и в конце концов благополучно миновала затопленные брандеры, пройдя над ними всего в нескольких сантиметрах.

Несмотря на успех, поставленная перед U-47 задача была решена не полностью – ведь главных сил Королевского флота в тот момент в Скапа-Флоу не оказалось. Но вины Прина, который сделал все возможное и невозможное, чтобы выполнить приказ, здесь, конечно же, не было. Всего лишь за сутки до прорыва Прина на рейде, по сведениям германской авиаразведки, находились авианосец, 10 крейсеров и пять других крупных кораблей.

В том, что произошло в Скапа-Флоу, была вина и британского казначейства. Считая установленные в проливе Кёрк заграждения недостаточными, адмиралтейство за две недели до происшествия решило приобрести стоявшее на приколе в Лондоне старое большое судно, чтобы затопить его в проливе. Однако сумма, запрошенная владельцем за старую посудину, показалась завышенной. Тем не менее адмиралтейство, продолжая настаивать на необходимости приобретения судна, все-таки добилось от казначейства выделения нужных средств. Но, несмотря на это, судно продолжало находиться в порту: расходы по его содержанию увеличились, и владелец снова стал повышать цену. Адмиралтейству пришлось просить дополнительные ассигнования и доказывать необходимость усиления защиты флота в Скапа-Флоу. Не в меру скупое английское казначейство отказалось дать дотацию. Лишь после долгих переговоров и доказательств оно наконец раскошелилось. Но, увы, по горькой иронии судьбы, как раз 13 октября, то есть в тот день, когда основные силы британского военно-морского флота вышли из Скапа-Флоу, а Прин вслед за этим ночью проник в бухту, закупленное старое судно только выводилось из лондонского порта.

Через несколько дней после прорыва Прина на Скапа-Флоу совершили налет немецкие самолеты. Их нападение было предпринято скорее для запугивания, поскольку никакого флота, временно распределенного по другим гаваням, здесь уже не было.

В Вильгельмсхафене U-47 встречала ликующая толпа, оркестр и командование флота во главе с гросс-адмиралом Редером. Успех Прина еще выше поднял дух немецких подводников, а слава ее командира перешагнула границы Германии. Экипаж подводной лодки U-47 был награжден Железным крестом II степени, а сам Прин удостоился Рыцарского креста из рук Гитлера, когда весь экипаж лодки предстал перед фюрером в Берлине. В тот день толпы людей на берлинских улицах скандировали: «Мы хотим Прина!» Вечером герои прошлись по ночным клубам, где в их честь был даже отменен запрет на танцы.

С этого момента Прин стал кумиром Третьего рейха, но слава не слишком его испортила. На его лодке по-прежнему царила железная дисциплина, а сам Прин пользовался любовью у подчиненных и коллег за чувство юмора, личную храбрость и высокий профессионализм. По статистике Кригсмарине, всего за время участия подводной лодки Прина в боевых действиях ею было потоплено судов противника общим водоизмещением 164 959 брт.Прин стал пятым германским офицером, получившим Дубовые листья к Рыцарскому кресту. Долгое время он считался в Германии «подводником номер один». Хотя после войны выяснилось, что он «всего лишь» на девятом месте. Первым оказался Отто Кречмер, одержавший 44 победы и «выдавший» максимальный тоннаж – 266 629 брт.

Карьера блистательного корветен-капитана Прина оборвалась через 17 месяцев. В тот день ни шарф жены, ни трогательные письма детей, которые он всегда брал с собой в каждый боевой поход, не уберегли его от гибели.

8 марта 1941 года во время атаки союзнического конвоя субмарина Гюнтера Прина вместе со всем экипажем из 45 человек была уничтожена кораблями сопровождения английского командора Джеймса Ройленда. Командование Кригсмарине долго скрывало гибель экипажа Прина и лишь 23 мая обнародовало эту горькую для Германии весть. Однако там долгое время упорно распространялись самые невероятные слухи о судьбе Прина и его матросов. Поговаривали даже, будто экипаж U-47 взбунтовался и попал в штрафбат где-то на Восточном фронте, что будто бы Прин оказался в лагере близ Эстервегена. Но Прина уже никто не мог воскресить. Осознание этой истины повергло в траур всю Германию.

Но пока на дворе стояла осень 1939 года, и все немцы восхищались великой германской победой. Вскоре Гитлер, удовлетворенный ходом подводной войны, ослабил некоторые ее ограничения. Теперь можно было атаковать любое торговое судно противника без предупреждения, а пассажирские суда в конвое подвергались нападению после объявления о своих намерениях. Дениц пошел дальше и в частном порядке разрешил «волкам» топить любое судно, которые плыло без огней в районах, где ожидалось появление британских судов.

Исполняя приказы, подводники, острее других ощущавшие смертельное дыхание океана, все еще придерживались законов моря, которые были древнее, чем война. Часто они принимали меры для спасения жизней экипажей вражеских судов, которые становились их жертвами. В октябре командир U-35 капитан-лейтенант Вернер Лотт приказал снять экипаж с пассажирского парохода «Диамант», прежде чем отправить его на дно. Немцы даже отбуксировали до берега спасательные шлюпки. Пройдет чуть больше месяца и Лотт вместе со всем экипажем найдет смерть в Северном море под глубинными бомбами британских эсминцев «Кингстон», «Икарус» и «Кашмир». Такой была война, развязанная нацистами и пожинавшая свою жатву.