355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Михаил Кисличкин » Ходок по Дороге (СИ) » Текст книги (страница 2)
Ходок по Дороге (СИ)
  • Текст добавлен: 25 октября 2020, 10:00

Текст книги "Ходок по Дороге (СИ)"


Автор книги: Михаил Кисличкин



сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)

Это оказалось плохой идеей. Метров тридцать мне прошагать удалось, но затем я ощутил, как на тело начал наваливаться холод, как будто я шел в глубину огромной морозильной камеры. С каждым шагом я мерз все отчаяннее, а потом вдруг резко упала видимость, воздух как-то скачком потяжелел и сгустился и, через каких-то пару десятков метров мне пришлось идти сквозь ледяной туман, густеющий с каждым шагом. Но сдался я не сразу, а еще через три-четыре десятка шагов, когда увидел облачка вырывающегося из моего рта замерзающего пара. Мороз стал совершенно невыносимым, туман закрыл лес на обочинах, сузив видимость до нескольких метров, и я повернул обратно, прибавив ходу.

Когда перейдя на бег, я добрался до знакомого километрового столба, то слегка согрелся, а от тумана не осталось и следа, он словно испарился. Да что, блин, здесь за хрень происходит? Реалити шоу? Ни хрена… Как они смогли заморозить все вокруг? Бред же! Или сон, но это не сон… не бывает таких реальных снов.

Присев несколько раз, и чуток попрыгав чтобы разогреть мышцы, я легкой трусцой устремился вперед. А что мне еще оставалось делать? Лезть в лес голому и с босыми ногами совершенно не хотелось – себе дороже. Идти назад, как выяснилось, нельзя. Оставалось последовать совету доктора и бежать вперед, надеясь, что через километр что-то прояснится. Сейчас это единственное логичное решение, других не просматривалось, а холод вынуждал действовать быстро. К тому же бег согревает…

Километровый столб с отметкой "484" я увидел минут через пять-шесть, успев порядком запыхаться, но зато холод несколько отступил. Но когда я пробежал мимо, оставив его позади, ничего ровным счетом не изменилось и вот тут-то мне стало страшно по-настоящему. Долго я так не протяну, да и бегун из меня так себе – вес великоват, да и физическими упражнениями я давно не занимался. Но вариантов не было: пришлось сбросить скорость, стиснуть зубы и, нормализовав дыхание, бежать дальше, к следующей отметке. Тем более, что за плавным поворотом дороги я заметил какие-то серебристые отблески, а сил оставалось немного – несмотря на бег, все тело начала пробирать крупная дрожь, которую я никак не мог унять…

Часть асфальтового полотна, размерами в три-четыре квадратных метра за вторым километровым столбом, обнаружившимся сразу за поворотом, выглядела так, словно его освещали лучи яркого солнца. Асфальт аж блестел как в жаркий летний день, хотя солнца я не видел, небо по-прежнему было затянуто низкими облаками. Но для замерзшего меня это зрелище выглядело донельзя привлекательным, поэтому я, недолго думая, шагнул в освещенное пространство. И сразу же понял, что делать этого не стоило, потому что мир перед глазами исчез, и я почувствовал, что падаю куда– то в темноту…

Сколько времени я провел без сознания, я не знаю, но когда оно вернулось, и я открыл глаза, то понял, что ситуация переменилась в лучшую сторону. Самое главное – мне сейчас было тепло. Наконец-то тепло! – то, что пронизывающий холод исчез, я понял даже раньше, чем осмотрелся вокруг, подняв веки. А кроме тепла, мне еще было мягко и удобно, и это не могло не радовать. Повернув голову, я увидел, что лежу на кровати в какой-то небольшой комнате, укрытый до подбородка толстым одеялом. Правда, я чувствовал себя очень слабым, усталым и все еще не согревшимся до конца, но вроде бы во вполне приемлемом состоянии. А еще я заметил, что рядом со мной на стуле сидит доктор Торбышев, уткнувшийся носом в какие-то распечатки на листах формата А4.

– Очнулся, ходок? – искренне улыбнувшись, спросил он, откладывая листы и вставая со стула. – Дай-ка я тебе одеяло поправлю, герой. Да ты, лежи отдыхай… Заслужил Ваня, оказывается ты у нас просто молодец!

– Какого хрена… какой, блин, ходок? – прокашлявшись, спросил я. – Что вообще со мной произошло? Объясните, уж будьте любезны! Я вообще ничего не понимаю…

– Не какой-нибудь, а Ходок по Дороге, – строго ответил доктор. – Ты же был на Дороге, правильно? Я точно знаю, что был. Пока ты спал, мы у тебя взяли немного крови, на анализы и в банк питомника. Могу тебя обрадовать: для новичка титр твоих Д-антител просто великолепный.

– Немного, это сколько? – напрягся я. – Я поэтому такой слабый, от кровопотери?

– Всего пятьсот пятьдесят миллилитров. Но это только на первый раз. Потом будем брать меньше и только когда ты как следует восстановишься. Мы заботимся о своих донорах. Но слабый ты не только из-за потери крови. Первый выход на Дорогу сильно сказывается на метаболизме, твой организм сейчас начинает перестраиваться. Слабость, головные боли, некоторое ухудшение самочувствия в первые несколько дней – такое случается почти со всеми питомцами. Потом пройдет.

– Дорога? – напрягся я, вспоминая свой оборвавшийся забег по шоссе. – Так это был не сон или галлюцинация?

– Не знаю, – совершенно серьезно ответил Торбышев. – Мы не можем точно сказать, что такое Дорога, слишком мало о ней пока знаем. Американцы из фонда Гейтса, которые поставляют нам капсулы погружения, знают больше, но, думаю, тоже далеко не все. Но совершенно точно можно сказать, что дорога это не сон и не бред. В какой-то степени она самая настоящая реальность. Особенно для организма ходока. Впрочем, не только для него одного. Для окружающего мира Дорога тоже реальна в некоторых аспектах… Скажем так, магического свойства…, – задумался, подбирая подходящие слова, Торбышев. – Даже более реальна, чем нам хотелось бы, причем у каждого ходока своя Дорога…но давай пока оставим этот разговор. О Дороге можно говорить долго, это крайне непростая вещь, находящаяся на грани нашего материалистического понимания мира… Или даже за гранью. Наверное, лучше тебе объяснить все с самого начала, так сказать, на пальцах.

– Да уж, объясните, пожалуйста – согласился я с доктором. – Я весь внимание. Что вы со мной сделали и зачем?

– Начну с вопроса "зачем", – наморщил лоб доктор. – Ты знаешь, что такое универсальная противовирусная вакцина Трокмана-Гейтса?

– Знаю. Универсальная вакцина от всех видов ковида, разработанная компанией Трокман Байолоджи, при содействии и финансировании благотворительного фонда Гейтса, – ответил я. – Производится в Америке и в Европе, поставляется ВОЗ для обязательной тотальной вакцинации по всему миру. Кроме защиты от вирусов укрепляет организм и иммунитет, содействует предотвращению онкологии. Насколько я знаю, у нее целая куча положительных эффектов.

– И ты, конечно, знаешь, что служит для нее сырьем?

– Да, – кивнул я. – Очищенная кровяная сыворотка. Причем Россия один из мировых лидеров поставки сыворотки, у нас наибольшее количество доноров с подходящей генетической картой. Совсем недавно по телевизору говорили, что экспорт крови для вакцины стал для нас второй нефтью. Но причем здесь я?

– Ты, наверное, уже и сам догадываешься, – улыбнулся Торбышев. – Просто у тебя в голове не вся картина, часть ее засекречена, для соблюдения государственных интересов. Сыворотка от подходящих доноров, конечно нужна и в больших количествах. Доноров десятки тысяч, это целая система. Только без некоторого количества разведенных в ней Д-антител для создания универсальной вакцины она непригодна. А Д-антитела возникают в организме лишь тех лишь тех доноров, которые регулярно ходят по Дороге.

– Стоп… а капсулы для доставки человека на вашу Дорогу, поставляет в Россию фонд Гейтса, который и разработал вакцину – догадался я. – Причем в Ходоки годятся не все подряд, а лишь те люди, у которых есть аллергическая реакция на вакцину как у меня! Поэтому вы меня и привезли сюда – убедиться, то ли я, кто вам нужен. Правильно?

– Приятно иметь дело с умным человеком, – ответил Торбышев. – Ты все верно понял, Ваня. Ходоков немного, всего пара-тройка сотен человек, но в них вся соль. Пока они выходят на Дорогу, их организм вырабатывает нужные антитела. А наш питомник поддерживает и организовывает процесс. И теперь я могу тебя поздравить – с сегодняшнего дня ты часть нашей дружной команды!

Глава 3

– Что? – опешил я, напрягшись под одеялом. – Э, нет, такого счастья мне в жизни не надо. Давайте вы уж как-нибудь сами справитесь. У меня уже есть работа и я ей вполне доволен.

– С вашей старой работой мы все уладим, – тут же заверил меня Торбышев. – От такого шанса грех отказываться, Иван Сергеевич, – снова перешел на "вы" доктор. – В месяц мы заплатим столько, сколько вы за год не зарабатываете. И это не считая премиальных.

– Дело не в деньгах! – твердо ответил я. – Мне не нравится вся эта затея. От нее за версту пахнет неприятностями и проблемами.

– Вы даже не выслушали полностью мое предложение…

– И слушать его не хочу! – сделав усилие, я сел в кровати. – Максим Леонидович, люди бывают разные. Некоторые амбициозны, любят риск и деньги и идут в бизнесмены. Другие ищут себе на пятую точку приключений просто так, по живости характера. Третьим нужна карьера, власть, слава и признание. Кто-то просто тихо ворует и тем счастлив. Но это все не мой случай. Я ненавижу рисковать и нервничать. Я терпеть не могу приключения. Я не хочу делать карьеру и готов довольствоваться малым. Я долбанный интроверт, который мечтает лишь об одном – чтобы от него отвязались с любыми заманчивыми предложениями и оставили его одного. Поэтому вряд ли вы сумеете меня заинтересовать или замотивировать на сотрудничество. Давайте не будем и пробовать.

На самом деле я, конечно, перегнул палку. Не настолько уж я похож на суслика, готового забиться от всех невзгод подальше в нору. Просто передо мной стояло две цели: как-то выпутаться из крайне неприятной ситуации и в то же время не поссориться с медиками, испортив себе жизнь. Лучше всего, если бы они признали меня негодным в доноры-ходоки по морально-волевым качествам и оставили в покое, пусть вся слава и все проблемы достаются настоящим героям. Ибо интуиция не просто предупреждала, а прямо таки кричала об опасности.

– Даже так? – хмыкнул Торбышев, удивленно подняв брови. – Ты знаешь, мотивация, она разная бывает.

– Согласен, – сглотнул я комок в горле. – Тогда давайте сэкономим время. Если вы будете меня запихивать в капсулу, угрожая револьвером в одной руке и раскаленным паяльником в другой, то я в нее полезу. Куда деваться? Вряд ли я выдержу серьезные пытки. Вам нужны такие подневольные доноры, и вы готовы на крайности? Тогда я считаю себя заложником и нам не о чем больше разговаривать.

– Что же ты за тип такой, ершистый, – сморщился как от зубной боли доктор. – Я с тобой как с человеком разговариваю, а ты сразу лезешь в бутылку. Хотя, – взял один из листов распечаток Торбышев, – профиль у тебя интересный. Надо будет тебе с психологом пообщаться на всякий случай. Надо же, за всю свою жизнь ты ни разу не взял ни одного кредита, даже самого мелкого, на какой-нибудь айфон. Машины и квартиры нет, разведен, женился на последнем курсе вуза и продлился твой брак всего полтора года. Профилей в соцсетях нет, разве что зарегистрирован на парочке тематических форумов и то – религиозной и исторической тематики. В танчики, кораблики и прочие многопользовательские игры если и играл, то скоро бросал, порносайтами не увлекаешься. Действительно, интроверт.

– А я что говорю! Не подхожу я вам!

– С другой стороны, на работе тебя характеризуют положительно, как умного, ответственного и исполнительного сотрудника. Даже увольнять не хотели.

– Что блин?

– Ничего, – отмахнулся Торбышев. – Ладно, давай начистоту. Уволили тебя сегодня. Да не смотри ты на меня волчком, я тебе добра желаю. Не я тебя увольнял, делать мне больше нечего. Ты лучше мне другое скажи – ты ведь понимаешь, что от твоих Д-антител зависит жизнь и здоровье множества людей. На их основе будут созданы десятки, а то сотни тысяч доз вакцины. Дело ведь благое – помогать людям и своей родине. Ты вроде как религии не чужд, раз на форуме "вера и разум" комментарии строчишь. Разве это плохо – помогать ближнему и быть патриотом своей страны?

– А вы те комменты читали?

– Не успел. У меня тут на тебя дайджест, так сказать – кивнул на листок доктор. – Кратко о главном.

– Понятно. Импровизируете, значит, – вздохнул я. – Не надо мне, пожалуйста, про патриотизм говорить, Максим Леонидович. С Европой и США торгует кровью компания Росмед, которая миллиардами ворочает. Ее владелец – Серж Которян, он находится в списке Форбс. И что, без моей кровушки он не обойдется? Помочь заработать олигарху очередной миллиард – это помощь ближнему? Или патриотизм?

– Смотря какому олигарху. Росмед платит налоги в бюджет и поставляет вакцину в Россию.

– Пусть и дальше это делает. Без меня. Вообще смешно получается – вы меня забрали с работы, привезли неизвестно куда и против моей воли втянули в ваши игры, а теперь я еще из патриотических соображений должен с вами сотрудничать? Патриотизм – это любовь к Родине. Которян с Росмедом, и ваша организация родиной не являются – вы бизнесмены и чиновники. Закончим с этим.

– Ну, хорошо, – положил бумаги на стул Торбышев. – Подытожим. На патриотизм ты плевать хотел, и я в принципе понимаю почему, хотя и не согласен. Деньги тебя мало интересуют, сотрудничать с нами ты не хочешь. Паяльникам я тебя запугивать не буду – я врач, а не надсмотрщик и палачей у нас в питомнике по штату не предусмотрено. Отдаем документы на выписку, подпишешь бумагу о неразглашении и завтра можешь быть свободен. Только видишь ли… ты понимаешь, почему я приехал за тобой в спецмедпункт с самого утра и сразу же вывез к нам?

– Хотели проверить лично, способен ли я увидеть вашу Дорогу, – несколько неуверенно ответил я.

– Нет. Точнее не только поэтому. Я хотел успеть первым. Твои анализы уже попали в систему Минздрава. В этом учреждении я, как заместитель главврача, обладаю некоторой властью. Но скрыть отметку в твоем паспорте здоровья о том, что ты теперь донор Д-антител я не в силах. Калужский питомник доноров – не единственный в стране, а каждый донор – немалая ценность. К твоему сведению, имеется питомник в Дымовске, который принадлежит Главному Управлению Российской Психоневрологической Службы. Есть питомник доноров и в Мордовии у Централизованной Службы Исполнения Наказаний. У Росмеда построен рядом с Белозерском полностью частный питомник и господин Которян собирает туда доноров Д-антител, откуда только может. Посмотри на досуге свою почту – я думаю, там будет уведомление о расторжении трудового договора по инициативе работодателя с выплатой тебе всех положенных компенсаций. Потому что соответствующие службы в Росмеде уже подсуетились и твоей фирме сделали предложение, от которого нельзя отказаться. Не думаю, что тебя кто-то возьмет в ближайшее время на работу. Впрочем, я вообще сомневаюсь, что ты проходишь на свободе больше пары дней. Как думаешь, кто до тебя раньше доберется – прокурор или санитары со смирительной рубашкой?

– Даже так? Меня ни за что посадят в тюрьму или сумасшедший дом? – новости шли косяком, одна другой веселее.

– Ну почему же сразу ни за что? Найдут за что, там профессионалы работают, – пожал плечами доктор. – Может быть, ты на соседку с ножом нападал, потому что тебе так голоса в голове велели. Или в прошлом году банк ограбил. А дальше, когда будет готово дело или диагноз и тебя упекут за решетку, ты все равно ляжешь в капсулу, только вот на гораздо худших условиях, чем те, что я тебе предлагаю здесь и сейчас. Впрочем, ты можешь мне не верить. Можешь думать, что я тебя просто запугиваю. Что все обойдется, все от тебя отстанут, и ты сможешь жить как раньше. Дело твое, а я тебе не нянька – доктор собрал распечатки и повернулся к двери.

– Погодите, – придержал его я. – А какое у вас все-таки предложение ко мне? И чем вы лучше остальных?

– О! – поднял вверх оттопыренный большой палец Торбышев. – Молодец! С этого и надо было начинать.

– Вам тоже, – слабо улыбнулся я. – А то сначала начали говорить про деньги, а потом про патриотизм. Понятно, что я сразу насторожился.

– Одно другому не мешает, – покачал головой доктор. – Начнем с того, что мы стоим у истоков изучения такого явления как Дорога. У нас государственный питомник при академии наук и мы заинтересованы в том, чтобы разобраться с явлением, изучить его и помочь донорам, а не просто сливать из них кровь и продавать Д-антитела. Да, мы сотрудничаем с Росмедом, но все же мы государственное и научное учреждение, которое контролирует РАН. В стенах нашего питомника ты в безопасности и выдернуть тебя отсюда никому не под силу. Это раз. Про деньги я уже говорил – месячная зарплата донора начинается от полумиллиона рублей в месяц, плюс разные премии. Впрочем, они тебе особенно и не понадобятся – здесь ты будешь жить на всем готовом, в отдельном благоустроенном номере и на полном государственном обеспечении. Забота о питомцах – наш приоритет. Так что получишь на счет приятную сумму, когда все закончится.

– А когда все закончится? – тут же спросил я.

– Стандартный контракт с донорами мы заключаем на восемнадцать месяцев. Потом сможешь его продлить или закончить сотрудничество. В любом случае, по окончании договора ты будешь числиться нашим человеком и останешься под нашей защитой и покровительством. Паспорт здоровья получишь чистый. Ты еще парень молодой, все пути перед тобой будут открыты, если надо – мы поможем с хорошей работой. Но только в том случае, если ты поработаешь на нас – развел руками Торбышев. – Извини, пустой благотворительностью мы заниматься не можем. В общем, я пойду, а ты отдыхай и думай, как тебе быть. Вечером скажешь, что решил и надеюсь, что решение будет правильным.

* * *

Вот так я и подписал контракт с Калужским питомником. Или, если говорить официально, с Российским Федеральным Государственным Научным Центром Экспериментальных Медицинских Технологий. Как по мне – название длинное, пафосное, с трудно произносимой аббревиатурой ГНЦЭМТ ровно ни о чем не говорящей непосвященному человеку. Причем подписал – это не только чиркнул свой автограф напротив галочки в документе. Нет, со мной записали целое видеообращение, где я, при свидетельстве аж двух дипломированных психиатров, что пациент находится в здравом уме и твердой памяти, подтвердил, что в течение ближайших полутора лет весь с потрохами принадлежу упомянутому научному центру. Пусть не прямо такими словами, но по смыслу – оно самое. При этом обязуюсь соблюдать режим и выполнять все назначенные процедуры, следовать указаниям врачей и ученых, всецело содействовать научной работе… много чего обязуюсь. В общем, влип по полной программе.

Правильно ли я поступил? А кто его знает. В словах Торбышева был свой резон, хотя они и звучали как плохо скрытая угроза. Вряд ли бы меня оставили в покое. Учитывая, насколько быстро я оказался уволен с работы, игра и в самом деле шла очень серьезная, а защищать меня некому – связей и покровителей нет. Я обычный гражданин и иллюзий насчет того где живу, и что со мной при желании могут сделать, не питаю. Опыта нелегальной жизни не имею. Уж лучше так, чем оказаться в бегах, у полиции или у частных структур Которяна. Поживем – увидим, так ли страшна эта Дорога, как показалась поначалу. Ну и деньги тоже сыграли свою роль. Девять миллионов за полтора года при жизни на всем готовом – это неплохо. Можно будет, наконец, купить себе квартиру и еще немного останется, при этом не нужно влезать в долги и ипотеку на полжизни. С моей зарплатой инженера, пусть и неплохой, и съемным жильем о таком варианте можно только мечтать… Приходится рисковать, что уж там. Так что подписал я контракт, затем позвонил родителям, сообщив о новой интересной работе и умолчав о ненужных подробностях, и влился в ряды Ходоков калужского питомника.

Торбышев не соврал – условия и в самом деле оказались неплохими. Меня поселили на пятом этаже главного корпуса в небольшом, но уютном двухкомнатном номере, где присутствовало все необходимое для комфортной жизни обычного человека. Широкая удобная кровать, компьютер с анатомическим креслом, внутренний телефон, кондиционер, шкафы для одежды и принадлежностей, собственный санблок с душем и ванной – все оказалось в наличии. Правда, окна были сделаны из настолько толстого пластика, что казались бронированными, и открывались, как гласила инструкция на подоконнике, лишь при пожарной тревоге, но это мелочи… В номере меня ждал поздний ужин в пластиковом контейнере, который я проглотил не почувствовав вкуса, и сразу же лег спать – усталость давала о себе знать.

Проснулся я поздним утром, от того, что услышал, как кто-то ходит в соседней комнате. Потом послышался негромкий звук передвигаемых предметов, какой-то шелест…

– Кто здесь? – окончательно продрав глаза, сиплым голосом крикнул я.

– Здравствуйте Иван Сергеевич! – донеслось в ответ. Раздался негромкий топот шагов и в двери спальни вошла девушка лет двадцати пяти со стопкой плоских полиэтиленовых пакетов в руках. Одетая в синий форменный комбинезон черноволосая незнакомка была симпатичная, улыбчивая, с правильными чертами лица и самую малость полноватой фигурой с высокой грудью, хотя толстухой ее нельзя было назвать при всем желании. – Вы уже проснулись?

– Кажется, да. А вы собственно…

– А я – Марина! – гордо заявила девушка, широко улыбнувшись. – Ваша горничная и помощница. Вот, принесла вам одежду, Иван Сергеевич, – положила она пакеты на тумбочку у кровати. Тут пижамы, уличная одежда, белье. В ванной я все принадлежности расставила, теперь осталось пыль в номере протереть и полы помыть.

– Раз уж вы Марина, то и я не Иван Сергеевич, а просто Иван. Можно даже Ваня, – чуть смутился я. – Вы бы не могли выйти ненадолго в другую комнату, я оденусь.

– Ага, – кивнула девушка. – Вот в этом пакете белье, а вот в этом – повседневная пижама. Вашу домашнюю одежду я уже в прачечную забрала, так что примеряйте. Или, если вы еще слабы, вам помочь одеться? Вы обращайтесь, я не стеснительная.

– Да я уж как-нибудь сам.

– Как скажете, Иван.

Марина вышла, прикрыв за собой дверь, и я принялся рыться в пакетах. Белье оказалась впору, а поверх него мне предлагалось надеть плотную зеленую пижаму со штанами, к которым прилагался бейджик с моим именем и фамилией. Пижама оказалась не та, в которой спят, а рабочий вариант одежды, подобные пижамы носили у нас на предприятии работники в "чистых" помещениях. Надев ее, я вышел к Марине, которая сосредоточенно протирала мокрой тряпкой шкаф.

– Отлично выглядите, Иван Сергеевич, – смерила меня внимательным взглядом горничная и, подойдя поближе, аккуратно поправила воротник моей пижамы. – Вот так совсем хорошо. Сейчас я закончу с уборкой и покажу вам столовую. Завтрак вы проспали, Максим Леонидович не велел вас будить. Но на обед надо сходить обязательно, у Ходоков с режимом строго. Заодно и с соседями познакомитесь. Ваш стол номер семь, на нем будет табличка с вашей фамилией.

Минут через двадцать, сопровождаемый Мариной, я вошел в двери столовой на втором этаже. Хотя, она напоминала скорее зал ресторана. Из колонок в углу играла негромкая классическая музыка, в широком зале стояли покрытые белоснежными скатертями столы, за которыми сидели и неспешно обедали одетые в такие же, как у меня зеленые пижамы молодые мужчины и женщины.

– Вам вон туда – показала мне на один из столов Марина. – Приятного аппетита. Если понадоблюсь – звоните по короткому номеру сто двенадцать, – улыбнулась мне на прощание девушка и пошла к выходу, а я направился к столу, за которым уже сидело двое Ходоков – парень и девушка.

– Новенький? – первым делом спросил меня худощавый парень, на вид мой ровесник, когда я, пожелав соседям по столу приятного аппетита, сел за свой стул.

– Ага. Тихомиров Иван Сергеевич, – представился я. – Вчера подписал контракт.

– Поздравить не могу, – пожал плечами парень. – Попал ты крепко Иван Сергеевич. Как и все мы здесь. Верно Настюха? – кивнул он девушке, но та лишь фыркнула и уставилась взглядом в свою тарелку.

– Накладывай себе супчику, – подвинул ко мне большую фарфоровую супницу парень. Рубай, пока горячее не принесли. Меня Игорем зовут. Она вон – Настя, – мотнул головой в сторону девушки парень, и та на секунду подняла взгляд, чтобы кивнуть в знак приветствия, поэтому я успел ее рассмотреть. Блондинка, худощавая. Лицо приятное, но какое-то бледное, под глазами то ли глубокие тени, то ли следы от слез, взгляд невеселый. Нда…

– Можно я тебя Иваном буду звать? – продолжил парень. – Давай перейдем сразу на ты, без церемоний.

– Никаких проблем, – развел я руками. – А ты давно здесь, Игорь?

– Полгода скоро исполнится. Пятнадцать ходок на Дорогу. А у тебя?

– Пока одна. Позавчера впервые лег в капсулу.

– Значит у тебя еще все впереди, – криво усмехнулся он. – Ничего, поначалу Дорога ласковая, прощает ошибки. А потом привыкнешь и приспособишься, если повезет. Я вижу, тебя в столовую Маринка привела, стало быть, ее к тебе в помощницы назначили. Ну и как тебе девчонка? Правда, хороша? Трахнуть ее уже успел?

– Игорь! – возмущенно вскинулась над своей тарелкой Настя. – Что ты несешь! Следи за языком, балабол!

– А чё я такого сказал? – сделал удивленный вид парень. – Подумаешь, какие мы нежные… Как будто у вас, девчонок, не так, ага-ага. Будешь мне рассказывать, что у тебя с твоим сладким помощничком Славиком ничего не было? Надо же новенького просветить, как в питомнике обстоит дело с половым вопросом.

– Продолжишь говорить про Славика – получишь тарелкой в рожу, – серьезно сказала Настя, схватившись рукой за чайное блюдце, и я по выражению ее лица понял, что она не шутит и угроза вполне реальна. Видимо, понял это и Игорь.

– Все, подруга, умолкаю, не злись. В общем, Иван, ты того… не теряйся, мой тебе добрый совет. Горничная тебе не просто так дана. Она будет тебя лечить, когда ты отходняк после Дороги словишь, всегда выслушает и приласкает. Маринка – девушка добрая, только не веди себя с ней как мудак, не ревнуй и не задавай лишних вопросов. И будет тебе счастье. Ладно, в самом деле, сменим тему. Как тебе здешняя баланда?

– Если честно – никак, – отложив ложку, озадаченно сказал я. – Я даже не пойму толком, что это за суп такой? Вроде какие-то мелко нарезанные овощи плавают, картошка вся разваренная, волокна мяса. А вкуса считай никакого. Ни соли, ни перца, бульон пустой. Хлеб как будто из ваты, безвкусный.

– Ха! Привыкай, Ваня, здесь тебе не домашний хавчик, – хохотнул Игорь. – Ты теперь донор, стране нужна чистая кровь. Соленое вредно, жареное – тоже, жирного нельзя, аллергенов – нельзя. Про алкоголь, газировки, копчености, соленья, майонезик, тортики, печеньки вообще забудь. Может быть, по четвергам диетолог разрешит мороженное. Одно. Если будешь себя хорошо вести. Ты знаешь, как я о простом дошике мечтаю? Он мне каждую вторую ночь сниться, вместе с копченой колбаской и кусочком сала с чесноком и розовыми прожилками! Только хрен тебе, не в этой жизни… Сейчас второе принесут, оно тебя тоже порадует. Паровые обезжиренные котлетки с несоленой вареной гречкой и листьями салата – хит сезона, пальчики оближешь.

– Хреново дело! – искренне сказал я. – То-то я смотрю, тут даже солонки с перечницей на столе нет. Специально, что-ли?

– А ты как думал? Диета и режим прежде всего.

– Грустно живете, – отодвинул я от себя тарелку. – Даже доедать не хочется.

– Ну что подруга, поможем новенькому? – подмигнул девушке Игорь. И та, посмотрев на него в ответ долгим взглядом, похоже, глубоко задумалась.

– А он не сдаст нас Торбышеву или своей Маринке? Накажут и останемся без соли навсегда. И без мороженного тоже.

– Я не сдам! – тут же заверил я девушку, хотя еще не понимал, о чем речь. – В жизни доносчиком не был.

– Не сдаст, – кивнул головой Игорь. – Это же и в его интересах. Наташку уже не вернешь Насть, она ушла. Сошедшие с Дороги не возвращаются, хоть плачь, хоть не плачь. Теперь Иван наш сосед по столу. И что, будем жрать как раньше несоленое? Или от соседа прятаться как дети? Глупо это.

– Хорошо, – вздохнула Настя. – Давай, сосредоточься. Раз, два…

– Три! – выдохнул Игорь и между его сжатых ладоней сверкнул еле видный отсвет серебристого света. А затем в руках у парня оказалась небольшая солонка. Самая обыкновенная, белая, с пятью дырочками наверху. – На, соли свою баланду, – протянул он ее мне. – Действуй быстрее, пока никто не смотрит, а то и в самом деле это месиво без соли жрать невозможно.

– Но откуда она взялась? – опешил я.

– Телепортировали из буфета для научного персонала, а после обеда вернем обратно. Не самый сложный трюк, поверь. Походишь с наше по Дороге, тоже кое-чему научишься. Давай, не тормози, мы тоже хотим покушать соленого…


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю