Текст книги "Ходок по Дороге (СИ)"

Автор книги: Михаил Кисличкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

Глава 15

– Просить за свои родные миры – неотъемлемое право путников на Дороге, – сообщил голос секунду спустя. – Вы уверены, что хотите им воспользоваться здесь и сейчас? Исполнение этого желания будет иметь для вас серьезные последствия.

– Да! – тут же выпалила Катя. Голос подогретой вином медички был пафосным и торжественным донельзя. – Ради победы мы готовы на все!

– Нет! – резко возразил я, в свою очередь вскакивая с лавки. – Господин Хранитель, ходок Матвеева погорячилась. Отменяю ее просьбу.

– Ты не имеешь права ничего отменять! – обожгла меня яростным взглядом вольноопределяющаяся. – Ты дал присягу Империи, Ваня, и обязан ей следовать. Господин Хранитель, не слушайте его! Тихомиров согласен, я его лучше знаю. Выполняйте пожелание!

– Ни хрена я не согласен! Катя, охолонись. Ты угробить всех нас хочешь, мелкая?

– Я исполняю свой долг!

– Так кого из вас двоих мне слушать? – поинтересовался голос. – Матвееву или Тихомирова?

– Меня слушать, я здесь командир! Катька, помолчи, родная! – выпучил я глаза на девчонку. – Включи, наконец, мозги! – на одном дыхании выпалил я. – Тут наверняка скрыт какой-то подвох. Не может быть, чтобы все было так просто. Целая страна не может выиграть мировую войну, лишь потому, что этого пожелала какая-то вольноопределяющаяся Матвеева, будь ты хоть четырежды элита! Дай мне провести разговор аккуратно, не мешай.

– Путник Матвеева, ваше право говорить за двоих отрицается Тихомировым в грубой форме. Путник Тихомиров, ваш заявленный статус командира оспорен явным образом. У вас критические разногласия? – поинтересовался Смотритель.

Катя уже набрала воздуха в грудь и сжала руки в кулачки, готовая разразиться еще одной пламенной тирадой, но замерла, когда Хранитель задал следующий вопрос.

– Единой пары Тихомирова и Матвеевой больше не существует? Я расторгаю ваш союз?

Услышав это, Катя нервно икнула и прикусила губу. А затем, сделав над собою усилие, все же замолчала, резко выдохнув воздух из груди, хотя лицо ее пошло красными пятнами. Видимо, сказанное наконец до нее дошло. Девчонка внимательно посмотрела мне в глаза, а затем опустила взгляд.

– Нет, наша пара существует – чуть не прошипела она. – Не надо ничего расторгать. Командир у нас Тихомиров. Пусть он говорит, раз такой умный.

– Спасибо Катерина, – кивнул я девушке. – Истину глаголешь. Господин Смотритель, прежде всего, прошу объяснить нам, что вы имели в виду под последствиями? И что мы вообще имеем право желать?

– Наконец-то я слышу разумные слова, – мне показалось, что в голосе Смотрителя впервые появились какие-то эмоции. – Исполняю ваше желание и даю пояснения. Просить у меня вы можете что угодно. Но выполнить я могу далеко не все. Однако, пожелание Матвеевой я мог бы исполнить, сказав за вас свое слово, если вы дойдете до нулевого километра и пожелаете победы Империи в конце Дороги. Это неплохо повысило бы шансы на благоприятный исход такого прошения… теоретически. А на самом деле, скорее всего, сделало бы его вовсе невозможным. Ваш командир прав, путник Матвеева – это желание является для вас самоубийственным.

– Просьба объяснить этот момент, – прервал я Хранителя.

– Это ваше второе желание?

– Блин… ёшкин кот… А сколько их всего?

– Некорректный вопрос. Нет ограниченного числа желаний, есть ограниченный ресурс, выделенный на их исполнение в зависимости от ваших действий на Дороге.

– Тогда поясни, если этот разговор стоит не слишком дорого… по ресурсу.

– Поясняю. С вероятностью свыше девяноста процентов вы не вернулись бы на Дорогу самостоятельно, а замерзли рядом с моей башней. Ваш лимит желаний, на которые вы имеете право за свои предыдущие достижения, был бы полностью исчерпан просьбой о помощи Империи. Очень уж она серьезная. А дальнейшее пребывание путников в башне после растраты наградного ресурса не имеет смысла, поэтому я сейчас же выставил бы вас вон.

Катя побледнела и снова присела на лавку. Я бросил на нее тяжелый взгляд, но выяснять отношения пока не стал. Потом. Главное, что беды удалось избежать, а то было у меня скверное предчувствие… Слишком уж хорошо все начиналось. Как у бабы Яги – сначала напоит и накормит, в баньку сводит, а потом и в печку определит. Еще чуть-чуть и нас бы выставили на мороз и ветер, а на танк надежды уже нет…

– Значит, решать вопросы глобального уровня вне вашей компетенции? – спросил я. – Если так, то какие просьбы вы можете выполнить своей волей?

– Те, что связаны с помощью путникам на Дороге, – охотно ответил Смотритель. – Могу посодействовать с экипировкой, если нужно. Обеспечить продовольствием, защитой, оружием. Если потребуется, могу помочь в бою. Можно улучшить условия на Дороге, например, обеспечить точки возврата в нужном месте. Но все это до известных пределов, конечно. И лишь на протяжении следующих ста километров пути.

– За другой участок отвечает другой Смотритель?

– Верно.

– А вы можете вернуть меня домой? – неожиданно спросила Катя. – Обратно, воевать в свою бригаду, как будто ничего не происходило, и никакой Дороги не было вовсе. Я ведь сюда не просилась, – жалобно добавила девушка.

– Не могу, – терпеливо пояснил голос. – Я просто помогаю тем путникам, которые заработали это право. Но если вы хотите получить передышку или избежать боя, то я могу перенести вас в ваш мир на ограниченное время. Правда, только в те места, где ваша реальность и Дорога пересекались. И с обязательным возвратом на Дорогу, когда срок переноса выйдет. Снять вас с Дороги не в моей компетенции. Не думаю, что это вам поможет.

– Ясно, – кивнул я, прокручивая в голове возможные варианты. – Хорошо, а зеркала Дэвиса в танке вы починить сможете?

– Увы, – сразу ответил Смотритель. – Они в полном порядке. Однако, сами физические принципы, на которых работают устройства киннеров для генерации и трансформации энергии, на Дороге действуют с существенными искажениями. Впрочем, их машины работают хотя бы частично, обычные двигатели здесь и вовсе мертвы. Дорогу надо пройти самому и повлиять на это я бессилен. Впрочем, я могу однократно зарядить ваш танк энергией. Однако предупреждаю – во второй раз ее хватит совсем ненадолго.

– Не надо пока, – задумался я. – Господин Хранитель, имею следующий вопрос: Дорожную звезду, которая привела нас сюда, нам вручил Айвер из народа тент-ал. В плату за свою помощь он хотел сделать нас ходатаями за свой народ. Они воюют с клат-эйра и проигрывают, также как и Империя свободным нациям. Вы можете присвоить нам статус ходатаев за них, дополнительно к имеющимся? Чтобы мы в конце пути могли просить за всех: и за тент-ал, и за Империю и за мой родной мир?

– Могу, – отозвался голос. – Но тогда мои возможности помочь вам в чем-либо другом будут практически исчерпаны.

– Любое действие имеет свою цену – усмехнулся я. – И уменьшает выданный нам кредит.

– Совершенно верно, – согласился Смотритель. – В том числе и наш с вами разговор с того самого момента, когда вы согласились побеседовать со мной по существу дела. На него также тратится заработанный вами за предыдущие выходы ресурс. А восполнить его вы сможете лишь через сто километров, если снова проявите себя. Желаете еще что-то спросить?

– Нет пока, – задумчиво сказал я. – Мне нужно поразмышлять и посовещаться с напарницей.

– Как хочешь.

– И что ты думаешь по этому поводу? – повернулся я Кате. – Идеи есть?

– Ваня… – замотала головой притихшая медичка. – Ты… ты извини меня. Я зря полезла в разговор и чуть все не испортила. Просто мне в тот момент показалось, что стоит мне лишь пожелать мира и все закончится. И война и Дорога. Мы оба вернемся домой и все будет хорошо. Вот я и…

– Проехали, – вздохнул я. – Но больше так не делай. И думай, блин, что говоришь. Мы не в доброй сказке, Катерина, скорее наоборот. Не успеешь "ой" сказать, как съедят.

– Ты меня правда прощаешь?

– Я тебя ужасно накажу за бунт, боец Матвеева! – сделал я страшную морду и показал Кате пальцами "козу". – И месть моя будет страшна, вот увидишь! Но это будет потом. А сейчас думай, что нам лучше попросить у нашего "доброго" Хранителя.

– Я… я вот так сразу ничего не могу придумать. Лучше сначала ты…

– Понятно. Ну что же, – задумчиво почесал я в затылке. – Что нам надо? Насчет оружия и боеприпасов ничего сказать не могу, совершенно непонятно, с чем нам придется столкнуться дальше. Хм… а вот насчет телепортации… тут есть над чем поломать голову. Идея неплохая, но как бы ее правильно реализовать, вот в чем вопрос. Господин Хранитель, – задрал я голову вверх. – Какие действия увеличивают наш наградной ресурс? Славная драка и долгая ходьба?

– Верно. Однако, четких критериев нет. Вы должны показать себя с лучшей стороны. Любые ваши действия будут оценены.

– Хм… Если вы телепортируете нас в один из миров, и нам там придется сражаться, результат боя пойдет в зачет награды? Будем ли мы считаться в это время путниками на Дороге?

В этот раз Хранитель задумался секунд на десять. Но потом все же ответил и его слова мне определенно понравились…

– Да. Временная телепортация не является истинным возвратом. Это один из допустимых приемов для ходоков.

Следующие пару часов я обдумывал зародившуюся идею со всех сторон и задавал наводящие вопросы Хранителю. Риск, конечно, был и немаленький. Но когда его на Дороге не было вовсе? Итак, перемещаться можно лишь в связанные с Дорогой места, мимо которых мы проходили, там, где реальность одного из миров и участок Дороги сливаются воедино. Что-то в этом роде я и предполагал – не зря же они нам встречались. Осторожный пройдет мимо и потеряет возможность отличиться, дурак вляпается в бой неподготовленным и погибнет, умный и храбрый – победит и заработает себе "экспу". Правда, неясно чем на самом деле так сильно насолил Дороге народ Айвера, но с этим я еще успею разобраться. Зато сейчас у меня есть идея как убить сразу кучу зайцев. И заодно помочь одному парню, который стал мне за последнее время очень близок. Мягко говоря… Неведомые Хранители Дороги любят смотреть шоу с дракой и готовы конвертировать его в выполнение желаний? Мы его им покажем…

– Слушайте наше желание, – начал я потихоньку облекать свою идею в слова. – Мы хотим вместе с танком временно вернуться в мир путника Матвеевой. К тому самому месту Дороги, где принял бой экипаж "росомахи" декуриона Снежкина. Но на три часа раньше, чем он встретил колонну машин свободных наций. А затем по нашей команде снова оказаться на Дороге у дорожного столба с отметкой "400" и рядом с точкой возврата. Это возможно?

– Да, – подтвердил Хранитель. Вашего наградного ресурса хватит примерно на двадцать часов пребывания в другом мире. Но зачем вам столь сложное желание? Вы хотите уничтожать своих врагов в Империи и одновременно получать за это положенную награду для ходоков по Дороге?

– А разве это против правил?

– Формально нет… но вы первые, кто выстраивает столь сложную схему. Остальные обычно просят лучшую защиту или новое оружие и стараются пройти вперед как можно дальше. Я мог бы предложить вам парочку хороших артефактов вдобавок к Дорожной звезде, – озадаченно произнес голос Смотрителя.

– Не надо. Мы пойдем своим путем. А заодно снова зарядим танк энергией. Лень пешком топать.

– Ну что же. Поступайте, как считаете нужным, – серьезно ответил голос. – Надеюсь, вы вернетесь живыми. Если вам это поможет – знайте, что ваша хитрость оценена другими Смотрителями по достоинству. Вы получите хорошую награду за каждого уничтоженного врага в Империи. Но больше подобного не просите, правила будут изменены. Все же главная задача путников – идти вперед по Дороге.

– Договорились! – кивнул я. – Исполняйте желание, когда мы окажемся в машине. Это случится… примерно часов через десять. А теперь пора ложиться спать, Катюха, – улыбнулся я девушке. – Пора бы тебе, наконец, протрезветь, красна девица. Да и мне нужен отдых. Ты хотела послужить Империи? Завтра послужишь.

Спали мы в одежде, прямо на лавках у стола, примостив себе под голову рюкзаки. И, надо сказать, неплохо выспались. После сытного ужина, да еще в тепле, а не на трескучем морозе спится замечательно. Условным утром, когда часы на моем смартфоне показали десять часов по московскому времени, я разбудил дрыхнувшую без задних ног Катерину. Мы плотно позавтракали остатками вчерашнего пиршества, в этот раз запивая его исключительно водой, и стали собираться в путь.

В покрытый инеем танк мы проскользнули толком и не почувствовав мороза, а вот сидеть внутри боевой машины оказалось неприятно: выстывшее за ночь кресло прямо-таки обожгло мою пятую точку, а пар от дыхания замерзал прямо на ресницах. Энергии оставался самый минимум, лишь на поддержание работоспособности приборов при лютом морозе. Обогревать обитаемое пространство машина посчитала роскошью. Ехать наша "рысь" с разряженными почти в ноль аккумуляторами тем более не могла. Но это дело поправимое.

– Уважаемый Хранитель, мы просим исполнения нашего желания! – громко произнес я. Тут же последовал легкий толчок, а белесая мгла в открытом люке сменилась ярко-синим небом. Сработало-таки!

Подмигнув Екатерине, я высунулся в открытый люк и сердце мое невольно дрогнуло от знакомой картины. Вокруг лето, рядом видны густо растущие на пригорке березки и кусты лещины, скрывающие обочину шоссе – именно здесь и прятался танк Снежкина. Только его самого еще нет – "росомаха" декуриона подъедет примерно через час. Бояться пока нечего – насколько я "помню", вражеской фронтовой авиации поблизости нет, и в ближайшее время вблизи не появится. ПВО-дивизион "незабудок", прикрывающий отступление остатков двух разбитых под Студеными Ключами имперских бригад, надежно держит небо.

Спустившись обратно, я бросил взгляд на начавшую оживать приборную доску. Ага, зеркала Дэвиса активированы, репликаторы работают, энергия прибывает, как ей и положено. На разгон реактора и полную зарядку батарей уйдет чуть больше часа, что вполне терпимо. Вот, уже и кондиционирование салона включилось… Киннеровская техника, это вам не хрен собачий – штука надежная.

– Я знала, что ты дал присягу Империи не просто так! – заявила мне выглянувшая в люк после меня Катя. – Ты настоящий патриот, командир, хотя и притворяешься циником! Мы дадим бой "свободным" и поможем нашим? – глаза расчувствовавшейся девушки повлажнели, и мне вдруг стало неудобно перед Катей. Она ведь эту пафосную чушь серьезно говорит. Для нее любить Родину, воевать за нее, а если придется, то и отдать за русских жизнь – самое естественное дело, так уж ее, глупую, воспитали.

– Какой из меня, блин, патриот, – отмахнулся я. – Я просто ищу свою выгоду, напарница. Помнишь разговор у костра? Про то, что нам обоим необходимо стать сильнее? Вот я и работаю по плану. Нам с тобой надо где-нибудь добыть образец киннеровских технологий для Торбышева? Надо. Зарядить батареи танка? Тоже надо. Заработать себе побольше наградных от Хранителей Дороги? Обязательно надо… А заодно, неплохо бы вернуть чемоданчик из "Трансгена" имперским властям. Нам с тобой его содержимое без надобности, в РФ тащить такое ни к чему, а вашему Императору он глядишь, и пригодится для чего-нибудь путного. Ну, а если при этом можно помочь добрым русским людям и сжечь колонну "свободных", то я не против. Дело-то хорошее…

– Не наговаривай на себя, – поправила шлемофон на моей голове Катя. – Я всегда говорила, что ты хороший. И еще раз прости за вчерашнее, больше такого не повторится. Что мне делать, чем я могу помочь? Как всегда сидеть и не мешать? – грустно улыбнулась медичка.

– Ну… в принципе да. А еще подыграй мне, когда сюда приедет экипаж Снежкина. Помнишь, я тебе рассказывал про погибшего танкиста? Так вот, сейчас он еще жив. И если у нас все получится как надо, то умирать декуриону сегодня не придется.

– Сделаю, командир! – кивнула Катя, а потом вдруг неловко ткнулась своими губами мне в щеку и тут же, покраснев, села в свое кресло.

Приближающуюся "росомаху" Снежкина моя "рысь" обнаружила первой и тут же обменялась с ней кодированным сигналом "свой? чужой?", присвоив ей статус машины-союзника. А еще чуть позже, когда танки сблизились до нескольких сотен метров, на голографическом экране нарисовалась донельзя удивленная рожа декуриона, вышедшего на прямую связь по кодированному лучу от машины к машине.

– Борт семь-пять-семь-четыре, отзовитесь, – сделал он запрос. – Говорит борт два-ноль-четыре-один. Кто вы и с какой целью здесь находитесь?

– Декурион Снежкин Сергей Сергеевич? – строго спросил я, глядя в экран. – Я Иван Тихомиров. Собственно, я тебя здесь жду. Будем вместе выполнять приказ старшего центуриона Никифорова.

– Меня? – слегка обалдел молодой офицер. Его взгляд зацепился за мои плечи в камуфляжной куртке без следа погон и вильнул куда-то в сторону. – А кто вы по званию и должности, господин… э?

– По званию я – рядовой ополченец. Считай, что так. А должность мою тебе знать не положено – сделал я лицо кирпичом. – Тебе про нее потом в особом отделе объяснят. Если сочтут нужным. Слушай приказ: ты со своей машиной временно переходишь под мое командование.

– В таком случае вы должны знать про…

– Пароль "АТХ 224 – пламя", – выпалил я информацию из головы самого же декуриона. Документы показать не могу, не та сейчас обстановочка на фронте, сам все понимаешь, господин декурион! – скривился я. – Наши драпают, джоны вот-вот будут здесь! Меня с напарницей срывают со срочного задания и посылают на помощь тебе, ясно?! Нам дан приказ оседлать шоссе на Котлярово и остановить продвижение "свободных" любой ценой, декурион. Других танков с экипажами кроме наших рядом не оказалось, так что будем отдуваться вдвоем за всех. Во всем втором ударном на ходу лишь восемь "росомах", некем больше воевать! Диспозиция ясна или надо еще объяснять?! – я аж вспотел от эмоциональной речи. Но вроде бы, получилось…

– Вы из "Мелькора"? – озадачился Снежкин. – "Внешник"?

Я напряг память, соображая, о чем он говорит. Ага, вспомнил. Элитный имперский спецназ, проходивший до войны обучение в воинских монастырях киннеров и занимающийся особо важными операциями в интересах генштаба и лично Императора. "Мелькор" – название неофициальное, взятое из Толкиена в пику "силам света" Альянса Свободных Наций. На самом деле ребята из "Мелькора" скорее легенда, чем реальное боевое подразделение, фронтовой фольклор так сказать. Но, может быть, и есть такой спецназ, хрен его знает. Совсем ты еще зеленый, декурион Снежкин, вот что… Но сейчас это в моих интересах.

– Данная информация разглашению не подлежит, – важно кивнул я. – Жду тебя здесь, подъезжай к пригорку тихим ходом. Я выйду из машины, и мы обсудим детали боя. До появления "джонов" у нас осталось часа полтора, надо использовать это время с толком.

Глава 16

Разговор со Снежкиным и его напарником получился непростым. При виде живого танкиста, тело которого я лично похоронил пару недель назад, мозг упорно не желал соображать как следует, впадая в оторопь, подтормаживая и порождая странные ассоциации. А каждый жест и фраза декуриона казались до боли знакомыми и родными, словно я беседовал сам с собой. Все это изрядно сбивало с толку. Офицер, словно почуяв неладное, в свою очередь бросал на меня недоуменные взгляды, и пришлось усилием воли брать себя в руки, чтобы выкинуть некстати нахлынувшие эмоции из головы.

– Помните ребята – самое главное не увлекайтесь боем! – заканчивал я инструктаж. – Не забывайте про маневр, воюйте с холодной головой! Держите у себя в башке натвердо – вы можете сделать не больше двух выстрелов подряд! И все время следите за защитой, она должна быть запитана полностью и работать непрерывно. Отстреляетесь, и тут же меняйте позицию, маневрируйте, ждите, когда восстановится энергия. Как только вы почувствовали страх и занервничали – вы трупы. Как только увлеклись и забыли про осторожность – тем более каюк. А если мы разыграем партию верно, то расколошматим джонов в пыль! Никуда эти гадские сволочи с шоссе не денутся! С одной стороны болото, с другой лес на пригорке и мы в нем, а "свободные" у нас словно на ладони – пожжем всю колонну как по нотам, – инструктировал я декуриона и старшину, пытаясь вбить в них уверенность, которой сам не чувствовал. По-хорошему это Снежкину надо бы меня учить, он все же танкист с боевым опытом, а я хрен знает кто…

– Все ясно? – спросил я вытянувшихся передо мной парней. Дима, Сергей, еще есть вопросы?

– Никак нет!

– Тогда по машинам ребята. Послужим стране и народу как следует. Удачи нам всем!

Я лихо взлетел по броне и запрыгнул в башню, захлопнув за собой люк. Наблюдавшая за нашим разговором рядом с машиной Екатерина была уже внутри. Сел в командирское кресло, бросив взгляд на огоньки пульта управления и в призрачное зеркало голографической проекции и только сейчас заметил, как у меня трясутся руки на штурвале. Страшно, блин, до тошноты! Хорошо было рассуждать о налете на колонну свободных в башне Хранителя, мысленно подсчитывая причитающиеся за это бонусы, а теперь мне придется воевать всерьез. И умирать, вполне вероятно, придется тоже. Тем более, что я помню как это однажды было… "Рысь" – хороший танк, с мощным вооружением. Защита, которой пренебрег Снежкин, за что и поплатился, тоже должна помочь. Но, увы и ах – защищает нас не сверхсильная невидимая броня, пусть она и называется силовым щитом. Чудес не бывает. Модифицированное Л-поле способно отклонить не слишком скоростной вражеский снаряд и даже дистанционно подорвать в нем взрывчатку в нескольких метрах от брони танка, вызвав детонацию наведенными вихревыми токами. Если получится, конечно, стопроцентной гарантии производитель не давал. Адаптированные для массового производства на Уралвагонзаводе киннеровские генераторы Л-поля оставляют желать лучшего. С легкой ракетой защита тоже справится. Но от разогнанного до полутора тысяч метров в секунду подкалиберного снаряда из пушки "гризли" наша защита не спасет, как и броня. Чтобы отвести тяжелую болванку, нужна совсем уж запредельная энергия. Так что веселого мало, учитывая соотношение сил.

Я проводил взглядом на тактической карте зеленую отметку машины Снежкина, отправленного мною в засаду с таким расчетом, чтобы декурион оказался в аккурат напротив хвоста вражеской колонны, когда начнется веселье. Собственно, у нас лишь два главных преимущества – я точно знал, где и когда покажется враг, а так же мог быть уверен в том, что он нас первым не обнаружит. Не то чтобы джоны на войне пренебрегали разведкой, вовсе нет. Но сейчас они увлеклись. И я их понимал – вломили они под Студеными Ключами имперцам здорово. Резервов у наших нет никаких, фронт, считай, рухнул…почти. Но если промедлить хотя бы несколько часов, то несомненный стратегический успех станет лишь очередной тактической победой, переходящей в новую кровавую заварушку без решительных последствий. Разбитые русские бригады соединятся под узловой станцией Котлярово, появится переброшенная с других участков фронта имперская штурмовая авиация и начнет кошмарить тылы и дороги, подтянется пехота, образовав заслон, и начинай сначала. Спешат джоны, ох как спешат…

"До появления "свободных" еще минут сорок", – бросил я взгляд на циферки часов в углу экрана справа от штурвала. "Блин, как бы их пережить-то? Катя вон тоже вся извелась, сидит бледная и нервно теребит ремешок шлемофона… ей еще хуже чем мне, я хотя бы контролирую обстановку. Ничего, сегодня найдется и для Катерины работа".

Нервная дрожь отпустила меня лишь в тот момент, когда вражеская колонна показалась на дороге. Организм словно понял, что бояться и переживать теперь бессмысленно и отключил страх за ненадобностью. Когда я толкнул штурвал, и танк, сминая березки и кусты, выехал из-за пригорка наперерез джонам, то я чувствовал лишь азарт и плещущийся ведрами в крови адреналин. Руки и голова работали уверенно, машина легко слушалась команд.

– Получи, мля! – первый выстрел я отзеркалил с уже прошедшего боя, послав мощный импульс танкового деструктора прямо в башню передового "гризли". Сработало как надо – расплавленный до розового сияния металл танковой брони сразу же потек, проваливаясь внутрь, прямо на головы поджарившегося экипажа. Все, первый серьезный противник выведен из строя. После этого декурион успешно обстрелял клайзу с пехотой и грузовики, а потом словил снаряд или ракету в борт… но я не Снежкин и машина у меня лучше.

Легкое касание клавиш, быстрый взгляд на экран, небольшая коррекция машины штурвалом – мои пальцы летали над пультом быстрее, чем у играющего финскую польку пианиста. Прицел задран чуть вверх, отметка подрыва прямо над следующими за "гризли" машинами, режим огня – адиабатный. Пли!

Спрессованная в светящийся шарик квазистабильная плазма просияла над колонной словно маленькое солнышко, заставив пехоту на броне клайзы задрать головы вверх. Правда, те бойцы, что поумнее, вместо того чтобы любоваться зрелищем, прыгали с брони прямо на ходу, ища укрытие. Но было поздно – сияющая сфера лопнула ярчайшей вспышкой, выжигая все вокруг, а следом за ней пришла ударная волна, довершая дело. Клйаза каким-то чудом устояла на расплавленных до ободов колесах, а вот следующие за ней грузовики перевернулись. Все, пехоту можно списывать со счетов, вряд ли кто-то из них в ближайшее время будет способен открыть огонь…

Рванув штурвал на себя, а затем отклонив его вправо, я сманеврировал на пригорке, съехав в лесок и промчавшись метров двадцать вдоль застывших на шоссе вражеских машин, скрытый кустами и невысокими деревцами. Тем временем вступил в бой Снежкин – и сделал в этот раз все правильно. Два выстрела и отметка его росомахи вслед за мной сдвинулась вглубь леса, оставив что-то гореть в хвосте колонны и запирая ее на дороге. Так, сейчас снова мой выход. Где тут у нас цели пожирнее? Ага, есть еще один "гризли" и парочка самоходок типа "джокер" прямо за ним. Ну, получайте гости дорогие. Кушайте, не обляпайтесь. Пли!

Самое удивительное, что первым ответный огонь открыла обгорелая "клайза", которую я уже списал со счетов. Мне казалось, что экипаж там успел прожарился после подрыва адиабатного заряда до состояния "стейк с кровью", ан нет… Кто-то внутри был еще жив и рвался в бой. Ствол на башенке покалеченной восьмиколесной бронемашины пришел в движение и накрыл мою "рысь" точной очередью из крупнокалиберного пулемета. Пронзительно заверещал баззер предупреждения об обстреле, противно зацокали по броне замедленные силовой защитой пули, а посаженная мной за пулеметчика Катя не выдержала и открыла ответный огонь.

Огнестрельного оружия для танков, построенных по киннеровским технологиям, конструктивно не предусматривалось. Главной причиной этого решения был конфликт между ним и модифицированным л-полем. Собственные пули и снаряды защита замедляла и отклоняла точно так же как и вражеские, а взрывчатка взрывалась снаружи боевой машины. Можно было, конечно, синхронизировать пулеметный огонь одновременно с отключением защитного л-поля, но по неведомым Снежкину причинам этого делать не стали. В результате быстрые "росомахи" из оружия ближнего боя имели лишь пару автоматов для членов экипажа в специальном отделении, а обороняться от пехоты в бою предполагалось с помощью противопехотного режима огня для штатного деструктора Рябинина. Опыт боев показал, что это сомнительное решение, и на более тяжелую и энерговооруженную "рысь" установили для самообороны отдельный малый деструктор. Ну а я наскоро обучил им пользоваться Катю, произведя ее в бортстрелки. И сейчас моя медичка решила, что ее время пришло, и засадила длинную серию импульсов в недобитую "клайзу", пока я разбирался с тремя вражескими целями. Правда, без видимого толку. Зато у нас начались неприятности…

Когда после моего четвертого импульса запылал последний "джокер", уткнувшись длинным стволом прямо в корму второго за сегодня подбитого тяжелого танка, в "гризли" внезапно рванул сдетонировавший боекомплект. Взрыв получился на славу, судя по визгу защиты, осколками накрыло даже наш танк, а настырный пулеметчик в "клайзе", наконец, замолчал. Зато индикатор энерговооруженности покинул желтый сектор и уверенно покраснел, чему активно способствовала Катя, дорвавшаяся до деструктора и щедро поливавшая разрядами весь участок шоссе, забитый горящей техникой и трупами джонов. А я вдруг понял, что сделал то же самое, от чего предостерегал парней – чересчур увлекся схваткой и почти исчерпал энергию. Но ведь с начала боя не прошло еще и пары минут!

– Катя хватит, – скомандовал я, принимая штурвал от себя и снова уводя машину вправо, за пригорок, уходя из поля зрения вражеских визоров. – Прекратить огонь, млять! – пришлось мне снова заорать на медичку. – Катька, ты нас так без энергии оставишь!

Девушка нехотя оторвалась от экрана и отпустила управляющий сервоприводами деструктора сайдстик. Вид у нее был воинственный и обалделый одновременно – глаза горят, шлемофон сполз набекрень, рот перекошен то ли в усмешке, то ли в гримасе. Валькирия ё-моё…

– Как мы их! Видел!!! – выдохнула вольноопределяющаяся.

– Видел… Твою ж за ногу! – выругался я, когда снова заверещал баззер защиты и что-то долбанулось в танк, да так, что его тряхнуло словно боксерскую грушу, а индикатор энергии просел почти на самое дно. Бросив взгляд на экран, я увидел, что по нам теперь ведут огонь как минимум с трех точек шоссе, и кто-то только что запустил противотанковую ракету, едва не ставшую для нас фатальной. – Катя, уходим, родная, хватит. Декурион Снежкин, приказываю отходить в лес! – закричал я в шлемофон. Танкист был молодец – судя по поднимавшемуся столбом дыму и отметке на карте, он сжег еще кого-то ближе к концу колонны и теперь четко выполнял приказ, разворачивая свой танк следом за мной.

Лишь в тот момент, когда мы отъехали от шоссе в лес на пару сотен метров, выйдя из-под обстрела, а столбик энергии вновь начал желтеть, я позволил себе утереть с лица пот и бросить взгляд на таймер. Бой, который по моим ощущениям занял пару-тройку минут, на самом деле длился аж целых пятнадцать. С десяток вражеских машин мы сожгли, пробку на шоссе организовали, задача минимум выполнена. Фактор неожиданности исчерпан полностью, по уму надо бы отходить. Но по обстановке сам собой напрашивался второй акт марлезонского балета и противостоять искушению я не мог.

– Серега ты как? – вызвал я декуриона, остановив машину за небольшой еловой рощицей. – Живой?

– Так точно, господин… командир, – замялся на экране парень. Отсутствие у меня нормального звания сбивало его с толку. – Машина в порядке, серьезных повреждений нет, остаток энергии двенадцать процентов. Уничтожена батарея реактивной артиллерии противника в количестве четырех машин.