Текст книги "Ходок по Дороге (СИ)"

Автор книги: Михаил Кисличкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

– Неплохо… Но ты все же увлекся! – сделал я строгое лицо. – Я что тебе говорил? Осторожнее надо! Ладно, я тоже хорош, – самокритично кивнул я головой. – Быстро же эти суки в себя пришли… не успели мы разгуляться, как они нам чуть не насовали полную панаму.

– Настоящие джоны всегда дерутся всерьез, – согласился со мной Снежкин. – Особенно с северных демократических штатов. Раньше мы с латиносами воевали, там было проще. Гораздо. А тут… сами видите.

– Северяне говоришь? Два скрещенных топора и голова орла? – вспомнил я эмблему на броне "клайзы". – Не те, случайно, что перевешали гражданских в Комарово?

– Они. Бригада "стар рейтарс".

– Буду знать, – ответил я, разглядев легкое недоумение на лице парня. Блин, это я зря сказал, бравому спецназовцу из "Мелькора" положено все эти мелочи знать назубок. Палюсь, блин – не знаю основ, употребляю незнакомые словечки. Впрочем, не стоит обращать внимание, в любом случае я здесь ненадолго.

– Получилось у нас неплохо, но я считаю, что специально для рейтаров нужно добавить, – продолжил я. – Больше драйва надо, декурион, больше. Чтобы запомнили гады русских танкистов. В колонне осталось еще с пяток танков и десятка три грузовиков и клайз. Предлагаю еще одну атаку. Колонна встала, поэтому начинаем с хвоста, выдвигаемся по обочинам шоссе из-за поворота, там, где дым столбом. Хрен они нас из-за такой завесы увидят, дым и гарь забьет все датчики. Твоя машина полегче, ты заходи слева, где грунт топкий, а я справа. Бьем сволочей на расстоянии, в этот раз на ближнюю дистанцию не выходим.

Надо отдать "свободным" должное – через полчаса, когда энергия у танков была восстановлена и мы, сделав крюк, зашли на вражескую колонну с тыла, они успели принять меры к дальнейшему движению. Несколько танков въехали на пригорок, заняв оборону и явно ожидая нашей новой атаки с прежнего направления, выехавший вперед последний из оставшихся "гризли", распихал корпусом горелые машины с дороги в болото и теперь пыхтел, надрывая турбину и оттаскивая на буксире сожженный мною первым тяжелый танк, расчищая путь колонне. Пехота собиралась у своих клайз и грузовиков, ожидая дальнейших команд. А над всей этой суетой на моих глазах взмыл вверх серебристый разведывательный дрон и заложил круг над местом боя.

– Он твой, Катя, – негромко сказал я девушке, но она услышала и прильнула к экрану, тихонько поправляя прицел работой сайдстика и фиксируя цель. Сам я спрятал танк за корпусом сожженной Сергеем реактивной установки и теперь выбирал режим огня. Очень уж удачно ее поджег Снежкин, в аккурат за самым поворотом, впереди вся колонна как на ладони. Дымила бывшая установка залпового огня знатно, и за этим черным дымом и копотью от глаз и сенсоров джонов можно было спрятать целый паровоз, а не только мою "рысь". А еще у меня есть преимущество в разведке: у моих сенсоров кроме теплового, инфракрасного и оптического режимов еще кое-что имеется и вражеская колонна мне видна, несмотря на дым. Пусть не идеально, но в общих чертах понять, что где находится, можно. Хорошо воевать на инопланетной технике, кто бы спорил…

Екатерина, замерев в кресле, утопила гашетку на сайдстике, и разворачивающийся на вираже дрон переломился, потеряв крыло. Молодец, попала с первого же выстрела. А я отправил вперед сразу два адиабатных заряда, подорвав их над скоплением грузовиков. Для слабо бронированных целей это верная смерть. Пользуясь возникшей паузой, пока джоны приходили в себя после сдвоенной вспышки и ударной волны, дал малый газ вперед, и послал третий светящийся шарик к работающему буксиром "гризли". Прямой наводкой мне его никак не достать, мешает сгрудившаяся на шоссе техника, а сверху можно попробовать, броня на башне у танка тонкая. Не уничтожу, так хотя бы подобью. Больше им расчищать путь нечем. Все, теперь пусть выходит на сцену декурион.

Что он и сделал, зайдя справа и поразив тремя мощными импульсами деструктора два средних танка на пригорке, а затем развернувшись и уходя назад, вслед за мной. В ответ по нам стреляли, но из серьезных калибров у джонов остался лишь один танк. Впрочем, от пулеметного огня нам досталось изрядно, а защита выдержала прямые попадания еще двух ракет. То ли их запускали пехотинцы, то ли оставшиеся клайзы – хрен знает, из-за дыма и огня танковый компьютер не разобрался.

Третий акт нашего балета мы разыграли, восстановив в очередной раз энергию до максимума и вновь вернувшись к шоссе. В этот раз все было просто. Последний вражеский танк я уничтожил собственноручно, а затем мы с декурионом начали работать на добивание. Бронированные клайзы, какие-то угловатые машины вроде джипов, оставшиеся грузовики… Все это не слишком серьезный противник, его поражение не требует мгновенно опустошающих батареи и реакторный накопитель мощных импульсов деструктора. Хотя доставить нам неприятности враг был еще в состоянии. У джонов оставались противотанковые ракеты, а концентрированный пулеметный огонь мог вынести нам силовые щиты, оставив без защиты и без энергии. Да и пехота вполне была способна подобраться вплотную и наделать бед. Она даже пыталась, несколько отчаянных храбрецов нашлось. Но Катин деструктор не оставил им ни единого шанса, отвечающая за ближнюю оборону медичка отнеслась к делу ответственно и методично. А потом наступил перелом и враг разом дрогнул и побежал. Из оставшихся целыми машин выпрыгивал экипаж, залегшая пехота побежала врассыпную, кто в лес, а кто в болото, оставляя позади шоссе, битком набитое горящей техникой. Их можно было понять – выглядело оно страшно. Везде валяются трупы, все, что может гореть – горит и дымит, что-то взрывается в разбитых машинах, где детонируют боеприпасы, асфальта не видно из-за огня, копоти, крови и машинного масла.

– Хватит, – отдал я, наконец, приказ. – Уходим к своим. Хорошего понемножку, навоевались. – Скосив глаза, я увидел, что с момента начала боя прошло почти три часа. – Декуриону Снежкину и старшине Тромову выражаю благодарность за бой. Будем считать, что сегодня мы отомстили джонам за Комарово.

– Служим Империи и русскому народу – отозвался за обоих имперцев командир "росомахи".

Глава 17

До Котлярово мы добирались около четырех часов. Доехали бы и быстрее, но я не хотел рисковать, двигаясь напрямую по шоссе. Джоны уже на этом погорели, и я осторожничал. Вдруг в небе все же появится авиация Альянса и начнет охоту на отходящие по дорогам русские войска? Или наоборот, какой-нибудь диверсионный имперский отряд успеет заминировать дорожное полотно перед наступающими джонами? Не факт, что детекторы «рыси» эти мины обнаружат. Возможно я дую на воду, но лучше двигаться в обход и не торопясь, подобно настоящим героям. Лимит на риск и удачу за сегодняшний день мы с Катей выбрали полностью. Топливо киннеровским танкам экономить не нужно, погода стоит сухая, можно доехать и полями с перелесками, благо карта в памяти компьютера «росомахи» имеется. А вот навигации в реальном времени не было вовсе – большую часть чужой спутниковой группировки Альянс Свободных Наций ухитрился посбивать, то же самое сделала и Империя. Какие-то спутники остались, конечно, но об удобном и доступном GPS позиционировании можно было лишь мечтать, имеющиеся у обеих сторон орбитальные аппараты были заняты другими задачами.

С имперцами мы вышли на связь невдалеке от станции, когда на горизонте показались решетчатые мачты ускорителей и стабилизаторов энергорельсового пути с матовыми поверхностями зеркал Дэвиса. Заинтересовавшись, я спросил про это чудо техники Катю. По словам медички, в мирное время пассажирские капсульные поезда и транспортные контейнеры на линиях левтранспорта разгонялись до пятисот километров в час, но сейчас эта скорость сильно упала. Часть мачт и зеркал была разбита бомбежками или работала вполсилы, генерация энергии в поддерживающем левитацию рельсе сильно снизилась, направляющие антенны и генераторы л-поля местами были покорежены или сломаны. Но сама система автоматического левитирующего транспорта продолжала работать как часы, перебрасывая энергию с целых участков на поврежденные. Инопланетная транспортная технология оказалась на удивление надежной и устойчивой даже во время войны. Был у нее и еще один плюс – воспользоваться левтранспортом на захваченных территориях враг не мог.

Когда за небольшой рощицей показались первые дома станционного поселка Котлярово и высокое ограждение вокзала с накопителем, похожим на большой полукруглый ангар, на экране передо мной мигнул зеленый огонек сработавшего автоматического запроса "Свой? Чужой?", а затем пришел сигнал внешнего вызова.

– Борт семь-пять-семь-четыре и борт два-ноль-четыре-один, ответьте. На связи декурион Денисов, командир поста НИР, Селен-14-снег. Запрашиваю пароль и идентификацию.

– Теллур-28 – лед, – тут же отозвался Сергей. – Говорит борт два-ноль-четыре-один, на связи декурион Снежкин. Возвращаюсь с боевого задания, сопровождаемый союзной машиной под управлением экипажа из сил специального назначения. Просьба предоставить связь со старшим центурионом Никифоровым.

– Снежкин?! – прямо таки ахнул неведомый мне Денисов. – Это не ты на сорок втором километре бригаду джонов сжег?

– Я… э, точнее мы с внешниками сожгли, – смущенно ответил декурион. – И не бригаду, поменьше… немного.

– Здорово! К нам сорока на хвосте донесла, что вы устроили свободным бойню. Дым до сих пор виден, говорят вся дорога сожженной техникой завалена!

– Не занимай попусту эфир, – поторопил офицера Снежкин. – Канал связи давай, декурион!

– Держи свой канал, герой! Езжайте к накопителю, там у нас что-то вроде штаба…

– Серега? Живой, зараза! – один голос в эфире сменился другим. – Ну ты даешь, герой-танкист, млять! Надрал ты холку джонам, ничего не скажешь. Мне тут видео с дрона скинули – люто вышло! Спасибо родной, выручил, век помнить буду!

– Ваше задание выполнено, господин старший центурион! Служу Империи!

– Хорошо служишь! – отозвался Никифоров. – Молодец! А что за вторая машина с тобой?

– Силы специального назначения. Их срочно перебросили к нам в помощь. Званий и должностей они не сказали, но пароль назвали верно. Воевали лихо, без них я бы не справился.

– Позвольте представиться, командир экипажа ополченец Иван Тихомиров, – решил я вступить в разговор. – Вместе с господином декурионом принял бой с колонной свободных. Имею груз большой важности для особого отдела. Большего пока сказать не могу, это особо секретные сведения. Но у меня есть просьба – из-за нынешнего бардака у меня лишь временный доступ к танку. Машину пришлось брать из резерва, впопыхах, регистрируясь как ополченец по форс-мажорному протоколу. Вы можете своей властью присвоить мне постоянный статус командира экипажа?

– А ты точно из специальных сил, "ополченец"? – голос Никифорова построжел. – И из какого такого резерва ты взял танк?

– Господин старший центурион, вы бы видели, как он джонов жег! – вступился за меня Снежкин. – Профессионал, сразу видно. Мне у такого учиться и учиться! Я вам сейчас сброшу видео, сами увидите…

– Тогда и мой видеоотчет пришейте к делу, – несколькими касаниями клавиш я отдал приказ бортовому компьютеру отправить пакет с видеофайлом разгрома вражеской колонны, снятый камерами "рыси". – Не стоит меня подозревать, господин старший центурион, я свой. Просто ситуация сейчас такая, сами понимаете. Не фронт, а слоеный пирог! Не до соблюдения всех формальностей. Пришлось импровизировать, а еще я обязан соблюдать секретность, сами понимаете…

– А я тебя специально ни в чем не подозреваю, – настороженно отозвался Никифоров. – Но и ты должен понимать, как твое появление выглядит. Мутно и странно, вот как. Объясниться ты толком не хочешь, все на секретность упираешь. Поэтому порядок есть порядок. Езжай вслед за Снежкиным до накопителя и нигде не сворачивай. Защитное поле деактивируй, деструктор танка направь в землю под углом двадцать градусов и отключи от питания. Во избежание так сказать… Разберемся. Если что, я потом лично перед тобой за подозрительность извинюсь, а пока вот так.

– Принято, – устало отозвался я. Что же, другого приема было бы глупо ожидать. Это молодому и зеленому Снежкину я смог задурить голову, но с его командиром трюк не прошел. Но особых опасений у меня не было – даже если я не отдам команды к немедленному возвращению, в этом мире нам с Катей оставалось находиться чуть больше десяти часов, а затем Хранитель нас в любом случае выдернет на Дорогу к точке перехода. Не расстреляют же нас за оставшееся время? Не должны, по идее… Хорошо бы, конечно, ухитриться получить "рысь" под полное командование и добыть что-нибудь эксклюзивное для Торбышева, но тут уж как получится.

Я выполнил приказ Никифорова, приведя танк в неготовое к бою состояние, и мы двинулись к накопителю, проехав мимо окопов, которые спешно копало около роты солдат. Выглядели люди усталыми, кое-кто был в бинтах, форма на всех грязная. Сразу видно, что бойцам крепко досталось, и что они сюда попали не с парада. Да уж, время идет, но некоторые вещи не меняются. Рядом могут левитировать летающие платформы, но русскому солдату все равно придется долбить саперной лопаткой неподатливую землю – такова се ля ви. Следом за пехотинцами, я увидел на окраине поселка накрытую маскировочной пленкой батарею длинноствольных орудий и несколько машин непонятного назначения с коробчатыми кузовами, которые охраняла парочка танков. Только вот танки с имперскими флагами на броне выглядели самыми обычными, без деструкторов и зеркал Дэвиса. Мало у Империи к концу войны осталось киннеровских машин, грустно, но факт…

Затем мы миновали полевой госпиталь, и въехали на площадку рядом с накопителем, на которой я вслед за декурионом заглушил машину. Здесь около небольшого двухэтажного домика стояло несколько грузовиков. Один из них выглядел весьма примечательно: его открытый кузов был оборудован громоздкой конструкцией из деструктора Рябинина, репликатора и зеркал Дэвиса, причем выглядела эта импровизация убого, словно ее слепили на скорую руку из того, что нашлось в наличии. Однако же, эта тачанка явно целилась в нашу "рысь" и оператор "машины судного дня" уже сидел за пультом управления, приглядывая за нами. Понятно, почему прикрывать отход Никифоров направил одного Снежкина – похоже, в его сводном зоопарке "росомаха" была самой сильной боевой единицей.

Сам старший центурион появился со стороны госпиталя примерно через полчаса. К тому времени я вылез на броню вместе с Катей, и мы молча сидели на башне танка, поглядывая по сторонам и демонстрируя окружающим полное миролюбие. Снежкин со своим старшиной куда-то убежали, однако караула к нам никто не приставил и даже надзирающий за нами боец в тачанке явно расслабился.

Никифоров, которого я узнал по знакам различия на полевой камуфлированной форме, подошел к "рыси" вместе с каким-то пожилым, сильно прихрамывающим мужиком с перебинтованной от запястья до локтя левой рукой, на плечах которого я с волнением разглядел погоны легата. Да еще и на васильковом фоне, что означало принадлежность к особому отделу. Да ёшкин ты кот! Откуда этот хрен здесь взялся?! Ну никак не мог такой высокий чин оказаться в сбитой из отступающих частей боевой группе, для этого должно было случиться что-то экстраординарное… хотя на войне всякое бывает. И что мне теперь делать? Продолжать врать про неведомый спецназ?

– Старший центурион Никифоров, – первым представился командир Снежкина, высокий худощавый блондин с усталым лицом. – Мы тут с господином Ситниковым из особого отдела посмотрели видео вашего боя… Впечатляет, да. Спасибо, что помогли, дали нам время закрепиться. Думаю, что до завтра джоны после такого разгрома не появятся.

– Легат Ситников – чуть склонил голову в приветствии его спутник. – Особый отдел армии. Выражаю вам благодарность за героический бой, господа. Но все же, кто вы такие? Поделитесь секретом, таинственный танкист Тихомиров и его прелестная спутница, а? Из каких таких загадочных спецов будете? – хитро прищурившись, посмотрел он мне в лицо.

– Секретные сведения, – я понимал, что выгляжу глупо, но что я еще мог сказать? Врать было крайне чревато. Не выглядел особист лопухом, скорее уж наоборот. Взгляд цепкий, подбородок как у бульдога, поза напряженная – этот волк матерый, ему, если что, и ранение не помеха…

– Вот, держите, – осторожно протянул я особисту добытый в "Трансгене" чемоданчик. Доставьте его своему начальству, это очень важно. А кто мы и из каких спецов – поверьте, сейчас неважно совершенно. Подождите до завтра и все узнаете, с вами выйдут на связь.

– Вот как? – особист взял чемоданчик и тут же впился взглядом в маркировку из каких-то полустертых полос и цифр рядом с его замком. Потом активировал сложным зигзагообразным движением пальца не замеченный мною сенсор и отстучал несколько цифр кода на внезапно появившейся на боку чемоданчика подсвеченной панели. Та что-то тревожно пиликнула, мигнула синим и высветила код из букв и цифр, при виде которого лицо Ситникова резко побледнело и вытянулось.

– Где!? Вы!? Это!? Взяли!? – раздельно произнес особист, сжимая чемоданчик побелевшими пальцами.

– На заброшенной территории ОП ИНА Трансген, – не стал врать я. – Там же нашлась и "рысь".

– По моим сведениям, опытная площадка Трансгена уничтожена противником. Полностью, – мотнул головой легат.

– Вам виднее, – я лишь улыбнулся и пожал плечами. – Но мы там были. Не хотите, не верьте.

– Ясно, – кивнул Ситников и вдруг резко повернулся к Кате. – Вашего спутника нам идентифицировать не удалось. Но, может быть, вы нам что-нибудь расскажете, госпожа Матвеева? – Передав чемоданчик старшему центуриону, особист достал из кармана тонкую гибкую пластинку планшета и включил его. – Итак, вы вольноопределяющаяся Матвеева Екатерина Сергеевна, санинструктор отдельной Корниловской штурмовой бригады. По нашим сведениям, вы пропали без вести около трех недель назад после боя под Васильевским хутором, предположительно погибли или попали в плен. А сейчас вы стоите передо мной живая и здоровая, одетая не по форме и без погон. Я не ошибаюсь?

– Нет, господин легат, – покраснев и опустив глаза вниз, кивнула моя напарница.

– И что же с вами произошло на самом деле, Катя? – участливым тоном спросил Ситников. – Почему вы сняли форму и покинули ряды Имперских Вооруженных Сил?

– Если вы намекаете на измену, то ее не было! – тут же вскинулась девушка. – Я не изменяла Родине и продолжаю служить своему народу!

– Я не говорил об измене, – мягко возразил легат. – Я знаю, какой подвиг вы сегодня совершили и ни в чем вас не обвиняю. Обвинять пока не входит в мои обязанности, в данный момент я выступаю как следователь, а не как военный прокурор или представитель трибунала. Если вы заметили, вы оба не арестованы и даже не разоружены. Я просто пытаюсь разобраться, кто вы такие и что случилось. Помогите мне это сделать, и всем будет хорошо. Итак, что с вами случилось в Васильевском, Екатерина Сергеевна?

– Меня контузило взрывом, и я выбыла из боя – тихо ответила Катя. – А потом я уснула и попала… попала на Дорогу. Не знаю как, трудно это объяснить, просто оказалась там и все. Это другой мир, он странный, не как наш. Там есть Путь, по которому надо идти и на котором бывает… всякое. На этом пути я познакомилась с Ваней, он тоже попал на Дорогу, но из нашего прошлого… наверное, я не могу сказать точно. Он взял меня в свой мир, там могут управлять переносом на Дорогу с помощью специальных капсул и потом мы пошли с ним по Дороге вместе… А когда мы попали в полуразрушенный "Трансген" и позже, когда добрались до Хранителя пути, Ваня решил помочь Империи и… вот – каждое новое слово моя напарница говорила все тише и неувереннее и, в конце концов, вовсе замолчала под испытующим взглядом легата.

– Катя, господин Ситников все равно тебе не поверит, – вмешался я. – Незачем было все это рассказывать. Для постороннего человека наша история звучит как бред, мы же с тобой об этом говорили! – Вздохнув, я оглянулся вокруг. Кажется, у нас налицо полное фиаско, мы окончательно засыпались. Может быть, столкнуть Катю с башни в люк "рыси" и прыгнуть самому, быстро захлопнув крышку, а потом сваливать отсюда на полной скорости? Не… не успеем. А даже если успеем, то придется принять бой с имперцами, чего я делать не хочу категорически. Вот же попадос… Ну что же, придется командовать возвращение. Обломился нам танк, потопаем пешком дальше.

Я уже набрал было воздуха в грудь, чтобы сказать условную фразу, но тут легат, отступив от "рыси" на пару шагов назад, неожиданно спросил.

– Так вы Ходоки по Дороге?

– А вы о нас знаете? – удивился я до глубины души.

– Скажем так, слышал кое-что, – особист выглядел озадаченным донельзя. – По разряду служебно-профессиональных сказок и легенд. Однако… да, возможность встретить ходоков прописана… в специальных инструкциях. А вы точно не врете? – как-то совсем по-простецки спросил он. – Честно, я сейчас не знаю, что и думать. С одной стороны того, что вы говорите, не может быть, а с другой – оно есть, и вы есть, все косвенно подтверждается…

– Нет, – развел я руками. – Не вру.

– Дела… я бы вам не поверил. Да я вам и не верю, если честно, – тяжело вздохнул особист. – Но объяснить все произошедшее рационально я тоже не могу. Никакой вы не спецназ, это точно. И не окруженцы. На сумасшедших или шпионов альянса вы похожи как хомяк на мартышку. Ладно, – обтер здоровой рукой пот со лба легат. – Допустим, вы Ходоки. Как долго вы сможете оставаться в нашем мире?

– Еще несколько часов, – облизнул я пересохшие губы.

– Мне надо связаться с командованием и запросить инструкции, – кивнул легат. – Подождёте?

– Ладно, – улыбнулся я. Кажется, какое-то взаимопонимание начало налаживаться.

– Господин старший центурион, наш разговор с Ходоками должен остаться в секрете, – обратился к удивленно слушающему нас офицеру особист. – Тут особый случай… но это не враги, а друзья, которые нам могут помочь. Вы пока свободны. Пришлите декуриона Снежкина покормить экипаж "рыси" и проследите, чтобы с ними не разговаривали посторонние. Пусть для всех это и в самом деле будет спецназ, выполняющий особое задание. Мы поняли друг друга?

– Так точно господин легат, – чуть поклонился Никифоров.

– А вы пока надиктуйте свою историю сюда, Катя – протянул девушке свой планшет особист. – Все, что сочтете нужным сказать. Не торопитесь, опишите все подробно. До скорой встречи.

Вернулся Ситников часа через три, когда уже стало темнеть. К этому времени мы успели как следует подкрепиться из двух алюминиевых котелков, которые притащил из полевой кухни Серега. Кормили имперцев какой-то кашей с большим количеством мяса и разваренных овощей, но варево оказалось довольно вкусным. А может мы просто проголодались после боя и марша к своим… Катя после обеда успела надиктовать что-то на планшет особиста. Я ей не мешал и особо не вслушивался в то, что она говорит – никаких важных секретов у меня от имперцев не было, да и… наплевать, пусть объясняется со своими, как хочет. Других проблем хватает, чтобы заворачиваться еще об этом.

– Все в целом подтвердилось, – сказал нам легат, вновь появившись у нашего танка. – Командование Империи выражает вам свою благодарность за спасение документов из Трансгена и за бой на шоссе. Вольноопределяющаяся Матвеева, – принял планшет с записью у Екатерины особист. – Раз уж вы попали на Дорогу, то послужите родине там. Вы повышены в звании до декуриона и командированы под начало Тихомирова. Ваша задача – просить вместе с ним о победе русского оружия и Империи. Не знаю, что это значит и кого вы должны просить, но так вам дословно передали из Диастара. Вы сделаете это?

– Приложу все усилия! Служу Империи и русскому народу! – вытянулась в струнку сияющая Катя. Патриотка блин, что с нее взять…

– Родина вам этого не забудет, – серьезно ответил легат. – Мы предупредим ваших родных, что вы живы и выполняете специальное задание командования. Иван Тихомиров, вы повышены из ополченца до центуриона. В порядке исключения, учитывая важность вашей миссии для всей Империи. Держите ваши удостоверения офицеров – протянул мне две черно-синих, плоских корочки особист. – Они без спецчипа, временные, для выпуска постоянных не было времени. Но все необходимые записи в архиве вооруженных сил сделаны, вы внесены в списки и можете всегда рассчитывать на нашу помощь. У вас есть какие-нибудь просьбы?

– Да. Мне нужен статус постоянного командира экипажа в настройках "рыси". И еще устройство, созданное по киннеровским технологиям для моего начальства в питомнике. Желательно невоспроизводимое на технологической базе начала двадцать первого века и не являющееся оружием, – тут же сказал я.

– Хорошо, – пообещал Ситников. – Все сделаем. Правда, у нас есть одна встречная просьба… вы не могли бы перенестись на Дорогу на моих глазах? Под запись? Если вы и в самом деле Ходоки?

Когда вечернее небо над Котлярово качнулось и исчезло в проеме открытого люка, сменившись обычной для Дороги низкой пеленой серых облаков, я понял насколько устал. Этот выход на Дорогу получился, пожалуй, самым длинным и тяжелым из всех. Я не спеша выполз на башню, бросив взгляд на окрестности. Все было на месте – серый асфальт шоссе, холод, километровый стол с отметкой "400" и светлое пятно точки переноса неподалеку. Хранитель сдержал свое слово. А нам с Катей, пожалуй, пора прервать на время свое путешествие. После всех приключений неделька-другая отдыха в питомнике не помешает.

– Вылезай-ка наверх, подруга, – крикнул я в люк. – Приехали. Только рейд-плащ не забудь, Кать. Свежо тут.

Катя завозилась внутри башни, а потом снизу раздался удивленный голос моей напарницы.

– А его нет!

– Как нет?

– Не вижу я его. Хотя точно помню, что положила рядом с креслом. Сейчас еще раз гляну…

– Вот не было печали… Где ты могла плащ посеять? – озаботился я. – Хотя, стоп, – моя рука метнулась к карману, где лежал деструктор, но нащупала лишь пустоту. Нда… Снежкин же остался жив, так? И его "росомаха" тоже цела. Это что же получается, разбитого имперского танка на Дороге больше нет? И взятых оттуда предметов тоже? Голова моя дурная, мог бы и раньше догадаться… значит, второго рейд-плаща у Торбышева тоже нет? И попросить еще парочку у Ситникова я не догадался. Ну не баран ли? Ладно, переживем, теперь мы можем выходить на Дорогу в полной амуниции, и холод не так страшен. Оружие и кое-какое снаряжение, подаренное особистом, в танке есть, новый образец чужих технологий для Торбышева я тоже припас, не обидится.

– Оставляй все как есть, – скомандовал я. – Берем с собой лишь один генератор. Пошли домой, дорогая, нам пора отдохнуть.

В световое пятно мы вступили с Катей вдвоем, держась за руки. "Здравствуй родная капсула! Впрочем, я тебя не увижу. Проснусь уже в палате больнички или в нашем коттедже", – подумал я, делая шаг вперед.

И оказался неправ.

Когда я открыл глаза, то почувствовал весь букет ощущений отходняка после путешествия по Дороге: слабость, головную боль, жажду… Вот только я лежал не в просторной палате на кровати, а привязанный широкими ремнями к узкому и тесному ложу. Оно чуть заметно вибрировало, а где-то за изогнутой переборкой, в которой я разглядел овалы иллюминаторов, мерно гудели турбины самолета. Повернув голову, я увидел установленное через проход точно такое же ложе со спящей Катей и немолодого белого мужчину в черных джинсах и таком же черном свитере, сидящего в кресле. Словно почувствовав мой взгляд, он повернул голову ко мне.

– Где мы? И кто вы? – просипел я.

– Над северной Атлантикой, где-то недалеко от Канады, – улыбнувшись, охотно ответил тот по-русски, но с сильным акцентом. – Меня зовут Джон Холдер, и я ваш новый куратор, господин Тихомиров.