Текст книги "Дело об избиении младенцев"

Автор книги: Михаил Карчик

Соавторы: Андрей Воробьев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 23 страниц)

В общем, Ивченко решил, что настало самое время лично прибыть в Петербург и постараться на месте разобраться в ситуации, поговорить с возможными свидетелями, проконтролировать наличие, а точнее отсутствие компрометирующих бумаг в фирмах-сателлитах. Заодно следовало решить проблему с «Транскроссом». Да, у Семена Львовича был интерес к этой фирме. Но ее в любом случае не следовало было оставлять на произвол судьбы, тем более что с покойным Даутовым Ивченко был в достаточно теплых, можно даже сказать в дружеских, отношениях. А дочь бывшего генерального директора «Транскросса» по своей неопытности могла попасть под руку каких-нибудь беспредельщиков, охотящихся за привлекательными акциями способами, от которых даже у много повидавшего на своем веку Семена Львовича по спине пробегали ледяные мурашки…

* * *

Нертов не зря терял время, лазая по чердакам и беседуя с очевидцами происшествия. Теперь он был точно уверен, что попытка проникновения в квартиру Нины не была случайной: слишком много «случайных» совпадений, начиная с совпадения времени ухода Нюры от ребенка со звонком в машину, не могли произойти просто так. А если к этому прибавить явные следы подсоединения к находившейся на лестнице «гребенке», куда был выведен провод от Нининого телефона, то прослеживалась чье-то желание пробраться именно в квартиру Климовой, и именно в ее отсутствие.

Незнакомец явно не однажды успел навестить старинный дом на Захарьевской, и не был дилетантом. В пользу этой версии говорили и аккуратно взломанные замки чердачных дверей, и сами двери, ржавые петли которых были недавно обильно смазаны машинным маслом. А как аккуратно он вскрыл замок на дверях квартиры? – Домушник, скорее всего, не стал бы пользоваться отмычками – это слишком муторно, другое дело фомка – и скорость, и конечный результат практически гарантированы. Да и состояние невольных свидетелей, которых Алексей видел накануне на лестничной площадке, уменьшало и без того мизерные сомнения в профессионализме незнакомца.

Правда, преступник допустил несколько оплошностей и, будь у родной краснознаменной поболе времени, желания и профессионалов, она бы собрала достаточно первичного материала. Теперь же Нертову пришлось вспоминать былые времена, когда он вынужден был совмещать работу и следователя, и оперативника, и эксперта-криминалиста за отсутствием таковых в штатах военной юстиции. Алексей усмехнулся, вспомнив, как проводил первый осмотр места происшествия, то и дело заглядывая в прихваченную с собой тетрадь конспектов по криминалистике. Как он ненавидел во время учебы занудную доцентшу, уныло вещающую о тактике сплошных и выборочных осмотров! Знать бы, что через год конспекты ее лекций станут единственным помощником молодому следователю!..

Но на Захарьевской следовало поработать более основательно, и Нертов созвонился со старым товарищем Николаем Ивановым, которого друзья обычно звали просто Арчи в память помощника известного сыщика Ниро Вульфа. После увольнения из уголовного розыска Арчи руководил частной сыскной фирмой и недавно очень помог Алексею с Ниной, вычисляя покушавшихся на нее лиц.

Николай приехал сразу же в сопровождении еще одного бывшего оперативника – Юрия Александровича, ныне тоже подвизавшегося на ниве частного сыска. Друзья уже втроем еще раз облазали все закоулки лестницы и чердаков, попутно пытаясь изъять любые следы, оставшиеся от посещений предыдущих визитеров. На чердаке трудно оставить много следов, но в результате поисков сыщикам удалось забрать с собой несколько кусочков липкой пленки со следами перчаток, оставшихся на чердачных дверях и окурки, обнаруженные на чердаке, у самого выхода на лестницу. Любой криминалист прекрасно знает: узор кожи на перчатках также неповторим, как пальцевые завитки. Конечно, найти перчатки незваного посетителя в пятимиллионном городе достаточно проблематично, но возможно. А что касается окурков…

Нертов долго не мог вспомнить, где он видел такой характерный изжеванный фильтр на сигаретах. А ведь видел. Это точно. Причем, совсем недавно. Где? Напрягая память и вороша в ней события последних месяцев, от сразу же мысленно вычеркнул больницу – там в открытую смолить было не принято, да и среди курилищиков он не крутился: сначала долго лежал в реанимации, а потом, бросив курить, просто читал, не выбегая дымить на улицу или в укромный закуток. После выписки времени прошло немного. Среди гостей, приходивших к Алексею, ни у кого не было дурной привычки изжеввыать фильтры до табака…

Александрыч, ползая на карачках по чердаку, мурлыкал «Все выше и выше, и выше стремим мы в полет наших птиц».

– Уж лучше бы какой-нибудь двор осматривать. Там хоть воздух посвежее, и голубями не так воняет, – оборвав песню, начал ворчать он, – а если и попадется какая зассанная парадная, так в худшем случае одна. Заглянул – и опять на свежий воздух.

«Зассанная парадная»! – Нертова вдруг осенило. Он вспомнил, где видел точно такие же хабарики от «Мальборо».

– Стоп! – Алексей выпрямился. – Подожди Александрыч, есть идея. Коля, ты помнишь Раскова? – Я тут с его легкой руки недавно на очень любопытное происшествие попал…

* * *

Семен Львович, галантно поклонившись Нине, вставшей при его появлении из-за стола, быстро пошел ей навстречу, держа в руках невесть каким образом добытый букет настоящих орхидей. Да-да, именно букет, а не какой-нибудь замаринованный одинокий цветочек, которых было навалом в расплодившихся питерских ларьках.

– Здравствуйте, я очень рад вас видеть и, ради Бога, извините старика за то, что не смог вырваться к Вам раньше, – улыбаясь как любимой дочке, Ивченко протянул женщине цветы, – а ведь мы с вашим отчимом, с Анатолием Семеновичем были друзьями.

Нина успела мимолетом подумать, не много ли в последнее время объявляется друзей у ее покойного отчима, но тут же отогнала от себя эту мысль, сочтя ее слишком злой («Ведь папа был человек уважаемый, стольких людей знал, поэтому не удивительно, что к нему не только я одна отношусь хорошо»). А Семен Львович тем временем стал ненавязчиво брать инициативу в свои руки, время от времени подчеркивая, что действует так как старый друг Даутова, много наслышанный о талантах его падчерицы. Для начала он отправил заглянувшую в кабинет секретаршу за водой для цветов, заодно попросив, чтобы она заварила чаю.

– Знаю, – многозначительно улыбнулся Ивченко, – ваш руководитель не переносит кофе, поэтому осмелился привезти с собой изумительную заварку. Мой секретарь не слишком утомителен? – Попросите, пожалуйста, его помочь заварить чайник. Он большой специалист в этом деле.

Секретарша фыркнула про себя, решив, что если спутник Ивченко и специалист, то в других делах, во всяком случае судя по его крепкой фигуре, широким плечам и набитым как у каратистов-контактников костяшкам пальцев. У секретарши раньше был такой приятель-спортсмен, который гордился тем, что может рукой гвозди забивать. Впрочем, это были только воспоминания и девушка, вильнув на прощание попкой, пошла заниматься сервировкой. Ивченко же, взглянув на Нину, вдруг заразительно рассмеялся и сказал, что во всем, дескать, виновата дурная начальственная привычка, больше он никаких указаний давать не будет, а как порядочный гость лишь ненадолго злоупотребит временем Нины Анатольевны, хотя думает, что это время для обоих будет потеряно к общему удовлетворению.

Когда чай и какие-то закуски, видимо добытые при помощи ивченковского «секретаря», были принесены, Семен Львович, «дабы не заставлять любезную хозяйку терять драгоценное время», сразу же перешел к делу, для начала выразив искрение соболезнования по поводу безвременной кончины бывшего генерального директора «Транскросса».

– Но, как говорится, время работает для живых, – Ивченко горестно вздохнул, – поэтому я должен обсудить с вами проблему, которую мы пытались решить вместе с Анатолием Семеновичем. Мы договорились провести на паях одно очень выгодное мероприятие. Ваш отчим собирался войти в него деньгами, а я – разработкой концепции и моими московскими связями. Деньги я тоже вложить должен, – тут же поправился Ивченко, перехватив недоуменный взгляд Нины, – но не все. В частности операции я вас, конечно, посвящу, но мне нужно принципиальное согласие получить сейчас, так как время не ждет, а дивиденды обещают быть достаточно высокими.

– О каких деньгах вы говорите? – Недоуменно перебила Нина собеседника. – Ведь, как вам видимо известно, сейчас положение в фирме достаточно напряженное и свободной наличности кот наплакал. Я до сих пор не могу разобраться во всей бухгалтерии, навороченной «сподвижниками» отчима. И если чему радуюсь, то только их нынешнему (и, надеюсь, будущему тоже) отсутствию в фирме.

Ивченко, слушая Нину, достал из принесенной с собой папки дощечку-картонку с прикрепленным на ней кусочком полимерной пленки. Такие дощечки некогда продавались во многих канцелярских магазинах, и детишки рисовали на них, надавливая чем-нибудь твердым. Надавил – получился рисунок, приподнял пленку – все чисто. Гость не стал рисовать, но написал на дощечке несколько слов и протянул Нине, дав прочитать. Убедившись, что женщина сделала это, он живо уничтожил написанное, протянув ей прибор для ответа. Нина растерялась, замешкалась, не зная, как себя вести дальше. Ей все еще виделась пропавшая надпись: «Речь идет о положенных А.С. по моей просьбе в зарубежные банки деньгах, из-за которых у вас некоторое время назад были большие неприятности. Но мы договаривались с Толей, что эти деньги должны работать и, если с ним что случится, на вас»…

* * *

Нюра с радостью засобиралась на кухню приготовить гостям что-нибудь поесть, а Нертов с Арчи и Александрычем расположились в одной из комнат, подальше от спящего Мити, чтобы обсудить план дальнейших действий.

Первым начал говорить Алексей, рассказав обо всех фактах, ставших ему известными за последние дни.

– Со входом разобрались, я успел договориться, – Нертов кивнул в сторону прихожей, которую теперь защищеали мощные сейфовые двери с фирменным перископным глазком, – своих ребят-охранников, с которыми раньше работал, к Нине приставил, вневедомственная охрана завтра установит сигнализацию, у парадной тоже через день-два человек будет… Но, помня наши французские приключения, я не склонен недооценивать ситуацию. И звонки, и взлом не случайны. Я, конечно, с радостью бы забрал Нину с сыном и, загнав кому угодно ее треклятые акции, рванул куда подальше, но тут, сам понимаете, не моя воля. Поэтому я хочу, чтобы вы, зная все «но», все-таки согласились помочь. Честно говоря, не исключаю, что на Нину пытается «наехать» кто-нибудь из «бывших». Даже просто так, чтобы потрепать нервы. Она ведь успела и разогнать из «Транскросса» кое-кого, и, не исключено, озлобить некоторых оставшихся. А вы ситуацией владеете, наработки остались… Ну, как, Арчи, согласен?..

Сыщик неопределенно хмыкнул, прикидывая, сколько неприятностей рискует огрести его контора, втянись она снова в «транскроссовские» дела, но готов был согласиться с предложением друга, тем более что заказов в последнее время не хватало, а работа со всяким дерьмом это судьба любого опера, пусть даже отставного. Александрыч, казалось, угадал мысли начальника. Он сердито засопел и, грузно поднявшись из кресла, направился к окну, чтобы лишний раз убедиться: его недавно купленная машина, припаркованная на улице, до сих пор не угнана. Посмотрев вниз через тюлевую занавеску и удостоверившись, что любимая ласточка на месте, Александрыч хотел было вернуться назад, чтобы заявить о смирении со своей участью, но вместо этого шагнул в сторону и, показывая куда-то вдаль и наверх рукой, удивленно выдохнул.

– Ребята, кто-то «пасет» наш дом.

Алексей, проследив направление руки сыщика, заметил слабый отблеск весеннего солнца, сыгравший в одном из темных чердачных окон дома на противоположной стороне улицы. Этот отблеск не мог быть отражением обычного пыльного осколка стекла, скорее он принадлежал биноклю или, еще хуже, винтовке с оптическим прицелом…

* * *

«…Мы договаривались с Толей, что эти деньги должны работать и, если с ним что случится, на вас… На вас… На вас…«– Эти слова маленьким молоточком стучали в виске Нины все время, пока она ехала с Ивченко на своей машине, уносящей их от «Транскросса».

Прочитав на дощечке послание Нина собралась с духом и, улыбнувшись собеседнику, предложила ему съездить прогуляться («А то этот пустой и душный кабинет так давит. Я, если есть время, стараюсь не сидеть в нем»…). Семен Львович принял предложенную игру и, поддакнув, что-то заговорил о целебном весеннем воздухе.

Машину Нина вела сама, а два ее охранника и «секретарь» Ивченко со своим напарником, ругая про себя сумасбродных клиентов, ни в грош не ставящих телохранителей, следовали сзади в автомобиле Семена Львовича. Нине и на самом деле захотелось подышать свежим воздухом. Но, кроме того, она знала, что по дороге о делах не очень-то поговоришь, а значит, будет время собраться с мыслями, обдумать предложение Ивченко. «Конечно, пыталась про себя рассуждать она, – про последние «транскроссовские» проблемы не знал только ленивый. Но нигде вслух не говорилось о деньгах отчима». Первый, кто открыто заговорил о них, был тот бандит, «бригадир» на Лазурном берегу, который попытался добыть шифры сейфов от похищенной и крепко связанной наследницы. Знал о деньгах и ее бывший (а после непонятным образом погибший в «Крестах») жених Денис. Нина сама по глупости как-то ляпнула ему, что знает номера счетов. С этого-то, кажется, и начались все неприятности. Если бы не Алексей – выпутаться бы из них вряд ли удалось бы. Как минимум четыре раза Нертов, рискуя собой, спасал жизнь Нины. И тогда, на Киевском шоссе, когда ее заманивали на неизвестную ферму, и на именинах отчима, когда вместо Нины погибла случайная девушка, и во Франции, и в охотничьем домике…

«Бедный Сергей Иванович»! – Память вдруг некстати начала ворошить прошлое, высвечивая как в немом кино худощавую фигуру старика в вылинявшей гимнастерке, нелепо распластавшуюся на тронутой заморозком земле. А потом – бьющуюся в крепких руках «главбуховских» парней жену Савельева. Она тогда никого не узнавала и только бессмысленно рвалась к убитому мужу, умоляя: «Пустите… сынки, пустите…«Нина пыталась успокоить, увести ее, но старушка вдруг ослабла и бессильно повисла на руках автоматчиков. Приехавший позже врач, мимоходом приподняв ее веко, невпопад хохотнул и спросил у присутствовавших: «А бабуля что, тоже в перестрелке участвовала?» «Идите, – оборвал его «Главбух», – займитесь своим делом»…

Воспоминания захватили Нину и она очнулась только когда Ивченко уже наверное во второй или третий раз переспросил, куда она едет.

– Извините, задумалась, – Нина слабо улыбнулась, – если не возражаете, давайте, пройдемся по Летнему саду.

Ивченко не возражал, думая, что Климова не такая уж дура, какой ее можно было представить. Стоило только заикнуться о даутовских деньгах, как она сразу же выскочила из кабинета, где того и гляди, мог оказаться махонький, но зловредный «жучок», установленный, скажем, налоговиками.

«К ней следует присмотреться получше, а там, глядишь, сработаемся». – Неторопливо рассуждал про себя московский гость.

«Он слишком уж осведомлен о делах папы, – думала в это время Нина, – не зря Леша предупреждал, чтобы я о деньгах молчала. Но ничего, поговорим, глядишь, что-нибудь полезное и выплывет. Интересные у отца друзья, того и гляди за горло схватят… А вдруг он сможет подсказать, кто так усердно интересуется моей персоной»?.. Впрочем, на это надежда была слабая и Нина это прекрасно понимала. Главное было все-таки выполнить требование Алексея и, как он говорил, «врубить дуру», сделать вид, что о деньгах отчима ей ничего не известно…

* * *

Александрычу пришлось остаться в квартире, а Нертов и Арчи рванулись на улицу. Они проскочили через уже достаточно изученный чердак и вышли во двор соседнего дома. Затем, отойдя подальше по улице, пересекли ее и, двигаясь чуть ли не вплотную к стенам зданий на противоположной стороне, наконец достигли дома, откуда велось наблюдение.

– Коля, ты знаешь, что времени для вызова людей у нас нет, – Нертов пристально посмотрел на друга, – поэтому тебе придется остаться внизу – мы не знаем, откуда вылезет наблюдатель.

Арчи попытался возразить, ссылаясь на то, что его друг еще не успел окрепнуть после ранения, но Алексей прервал его, заявив, что, во-первых, он достаточно здоров, во-вторых, лучше сможет сработать при захвате на чердаке.

– Да, и не забывай, что у меня есть нормальный «ствол», я ведь как-никак охранник, а не сыщик. И, видит бог, если мы опоздали, то на улице ты сработаешь лучше меня – в «наружке» я не силен.

Николай вынужден был согласиться а Нертов, нырнув в ближайшую парадную, осторожно начал подниматься по лестнице наверх.

Дверь, ведущая на чердак, оказалась незапертой и даже наполовину приоткрытой. «Хорошо, скрипеть не будет», – подумал Алексей. Потом он прикинул, что эта дверь должна находиться достаточно далеко от окошка, в котором Александрыч заметил отблеск света, а поэтому, чуть послушав тишину, тихонько протиснулся внутрь чердака. На счастье, на полу вместо шлака, который обязательно бы громко хрустел под ногами, были набросаны деревянные мостки. Нертов, присев, внимательно осмотрелся и еще раз прислушался, но все казалось спокойным. Тогда он достал «ПМ» и тихо начал двигаться вглубь помещения…

* * *

Вылезая из машины у Летнего сада, Нина уже была полностью готова к разговору с Ивченко. Не ожидая, пока он соизволит начать, Нина слегка сварливо выговорила спутнику, что в служебных кабинетах серьезные проблемы она не обсуждает, так, во всяком случае, всегда учил ее отчим.

– Я слишком хорошо помню, как достаточно недавно группа акционеров, решившая убить меня, легко записывала все разговоры в здании «Транскросса». И, кстати, сами же за это поплатились, так как РУБОП, оказывается, делал то же самое. Если б мой бывший жених столь скоропостижно не умер в тюрьме… Нет, не стоит выражать соболезнования, я же сказала: «бывший»… Так вот, если бы он не умер, то сел бы достаточно надолго, потому что именно в моем нынешнем кабинете слишком откровенно рассказывал обо всех своих гнусностях.

Ивченко, решил, что женщина готова будет положительно решить вопрос со счетами и ободренный таким началом разговора, попытался рассказать ей в общих чертах план операции, но Нина перебила его.

– Что же касается счетов, к сожалению, тут какая-то ошибка. Нет, про деньги я слышала. Но, честно говоря, только от бандитов, которые похитили меня во Франции. Я им наврала с три короба, будто ключик к этим счетам у меня дома и благодаря этому меня сразу не убили. Но дело в том, что папа никогда и не заикался о неких деньгах. Знаете, мне очень жаль и я, действительно, хотела бы помочь в реализации папиного проекта, но только не этими мифическими деньгами. На всякий случай после возвращения из Франции я пересматривала все папины бумаги и не нашла в них никакого упоминания о зарубежных счетах.

Ивченко казался крайне расстроенным и Нина, взяв его под руку, попросила его, не может ли он хотя бы подсказать, если злополучные деньги существуют, где их следует искать.

– Может вам, как другу отчим называл хотя бы название банка? Я ведь прямая наследница и, думаю, могла бы написать туда письмо.

Семен Львович, как бы не выглядел внешне спокойным, на самом деле едва сдерживал эмоции. Он верил и одновременно не верил, что его собеседница ничего не знает о миллионах баксов, припрятанных Даутовым. «Если знает, – думал бизнесмен, – она слишком хитрая стерва и с ней следует разбираться иначе, а если нет – то она непробивная дура. Другая бы не только папочкины бумаги перетряхнула, а занималась только розыском заветных счетов – слишком большой куш». Но как бы то ни было, Ивченко пришлось временно смириться и он, сменив тему, заговорил о других делах, рассказав, что по некоторым сведениям, борьба за фирму Нины еще только должна разгореться и есть некие темные силы, которые ни перед чем не остановятся, чтобы заполучить ее пакет акций.

– Я понимаю, – голос Семена Львовича начал напоминать бархатистое мурлыканье, – вы хотите продолжить дело, начатое отчимом. Но это слишком рискованная затея. Я в память дружбы с Анатолием Семеновичем мог бы помочь найти вам достойных покупателей на акции, в крайнем случае, даже сам бы приобрел их часть, так как сижу в Москве и не очень-то опасаюсь нынешних питерских проблем. Но, подчеркиваю, по моим сведениям, скоро могут начаться массированные атаки на «Транскросс». Я не знаю имен, да и, видимо, побоюсь назвать их, даже если бы узнал. В большом бизнесе свои правила. Поэтому я и знаю от друзей основную идею – захват «Транскросса». Пока я еще помочь могу. Но только пока, потому что завтра меня и близко не подпустят к вам…

Сказанное московским гостем следовало спокойно обдумать, но только спокойно. Сейчас же Нина чувствовала, что не в состоянии сосредоточиться. Слишком много за последнее время было происшествий и событий, связанных со злосчастными деньгами отчима и акциями. Поэтому женщина пообещала Ивченко, что в ближайшие же дни перезвонит, а пока («я не могу так сразу, это слишком ответственное решение, не обижайтесь») предложила отложить окончательное обсуждение проблемы. Ивченко ничего не оставалось делать, как согласиться. «Впрочем, – думал он, – может это к лучшему. Сегодня лишние проблемы никому не нужны».

…Шлепая резиновыми полусапожками по лужам, мимо пробежал какой-то счастливый карапуз, следом за которым с причитаниями переваливалась всполошенная бабушка, за Лебяжьей канавкой весело позванивая, грохотал трамвай, двое влюбленных самозабвенно обнимались на скамейке, презрев все приличия, еще одна парочка не спеша прогуливалась метрах в пятидесяти от Ивченко и Нины… Все было как обычно. Только разговор этой парочки мог показаться случайному слушателю странным.

– Как запись, без проблем?

– Не боись, все в ажуре. И сбавь темп, не видишь, объект остановился…

* * *

Нертов, присев у чердачной двери, внимательно осмотрелся и еще раз прислушался, но все казалось спокойным. Тогда он достал «ПМ» и тихо начал двигаться вглубь помещения. Как осторожно он не пытался ступать, но все равно легкое поскрипывание досок казалось грохотом. Чердак оказался не таким большим, как думал Алексей. Не большим, но пустым и к тому же, что и следовало ожидать, с двумя входами-выходами.

Слуховое окно, из которого раньше велось наблюдение, осталось открытым. Ни одного кусочка стекла, которое бы опытный Александрыч мог принять за блеск оптики, рядом не было, зато кто-то стер пыль с нижнего переплета рамы, видимо неосторожно облокотясь на него. Не исключено, что этот «кто-то» также неосторожно ступил в лужу не до конца засохшего сурика, очевидно разлитого трубных дел мастером неподалеку от окна. Правда, скорее всего это не был недавний наблюдатель, так как он вряд ли носил кроссовки примерно тридцать шестого размера. Но времени внимательно рассматривать следы у Нертова не было и он заспешил вниз, надеясь, что Арчи там успел перехватить загадочного незнакомца.

Выскочив во двор по другой лестнице, Алексей увидел в подворотне Николая, который старательно делал вид, что слегка перебрал и размышляет о проблемах вселенной, обнимая створку открытых ворот. Нертов направился к нему.

– Наверху никого. Что у тебя?

Арчи перестал придуриваться и, пожав плечами, буркнул:

– Полный ноль.

– Что, вообще никого не было? – Переспросил Алексей.

– Почему, были. Бабка какая-то выходила во двор ведро выносить, да девица рыжая выпорхнула из твоей парадной. Я хотел ее «снять», но потом решил, что с Женевьевой она ни в какое сравнение не идет, и вынужден был остаться в одиночестве.

У Нертова заходили на скулах жевлаки и он выдохнул:

– Какая девица? В таких славных кроссовочках и серенькой куртке?

– Д-да, – Оторопел Арчи, – а ты ее когда успел увидеть?

– Никогда, – отрезал Алексей, – про Холмса слышал? – Вот и у меня дедукция. На чердаке у окошечка, откуда наблюдение велось такой же след кроссовочки, – он ткнул пальцем вниз, в сторону мокрой земли, заменяющей выломанный очередными ремонтниками асфальт, – вот такой же след. Можешь проверить. А что касается курточки… Думаю, в белых шубах по чердакам люди не лазают, а одеваются более незаметно и немарко. Спасибо, Коля.

Нертов еще раз недобро взглянул на расстроенного товарища и, смягчившись, приобнял его: «Ладно, не расстраивайся, ты же не был наверху. Пойдем лучше к Александрычу, может, он что видел».

Александрыч тоже ничем помочь не смог. Хотя он осторожно и наблюдал за домом на противоположной стороне, но естественно не обратил внимания на девушку. Единственное, что заметил сыщик, особа с рыжими волосами, выйдя из-под арки, живо перешла улицу и очевидно нырнула в ближайший проходной двор.

Нертов набрал номер трубки охранника Нины, чтобы предупредить его о возможных неприятностях и дать команду на усиление охраны. Телохранитель заметил, что все спокойно, а хозяйка прогуливается по Летнему саду с очень приятным господином Ивченко, который, кажется, старый друг ее покойного отчима. Это сообщение было последней каплей, переполнившей чашу терпения Алексея и он, не обращая внимания на стоявших рядом товарищей, заорал в трубку:

– Какой к черту старый друг?! – Немедленно вызывай дополнительную охрану. Я выезжаю…