Текст книги "Патриарх Сергий"
Автор книги: Михаил Одинцов
Жанры:
Биографии и мемуары
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 32 страниц)
В апреле 1934 года на объединенном заседании Секретариата ЦИКа СССР и ВЦИКа было принято решение об образовании при Президиуме ЦИКа СССР Постоянной комиссии по рассмотрению культовых вопросов. Спустя месяц комиссия была организована и приступила к работе. В состав союзной комиссии вошли представители Верховного суда СССР, НКВД, ВЦСПС, Верховного Совета и Прокуратуры СССР, ЦК ВКП(б), Института философии Коммунистической академии, Центрального союза воинствующих безбожников. Возглавил комиссию П. Г. Смидович. В качестве первоочередных ставились задачи разработать общесоюзный закон о религиозных организациях и добиваться единообразия в осуществлении органами власти вероисповедной политики в центре и на местах. В круг ежедневных дел, рассматриваемых комиссией, включались разработка и предварительное рассмотрение проектов постановлений по вопросам, связанным с деятельностью религиозных организаций, внесение их на рассмотрение ЦИКа СССР и его президиума, общий учет религиозных организаций, сбор сведений о религиозной ситуации в стране.
Непросто складывались отношения союзной комиссии с ЦИКами союзных республик и их комиссиями по культовым вопросам. Стремясь выработать общую точку зрения на церковную политику и скоординировать совместные усилия, Центральная комиссия во второй половине 1934 года заслушала на своих заседаниях отчеты представителей Украины, Белоруссии, Узбекистана, Армении, Грузии. Была достигнута договоренность о совместной работе над союзным законопроектом о религиозных организациях, регулярном обмене информацией о религиозной ситуации и принимаемых правовых актах. Были выработаны порядок и условия рассмотрения материалов о закрытии культовых зданий и коллективных жалоб верующих. Право окончательного решения по всем этим вопросам закреплялось за Президиумом ЦИКа Союза ССР, а материалы к заседанию президиума поручалось вносить Центральной комиссии.
Опираясь на достигнутые договоренности, Центральная комиссия пыталась воздействовать на правительства союзных республик, отказываясь выносить на утверждение Президиума ЦИКа СССР неподготовленные материалы. Председатель комиссии (с 1935 года) П. А. Красиков справедливо указывал республиканским властям на противозаконность ряда принимаемых ими решений. Но очень скоро правозащитные действия комиссии торпедировались республиками. Ссылаясь на отсутствие общесоюзного закона, они добились признания за ними права окончательного разрешения вопроса о закрытии культовых зданий. За комиссией оставалось право соответствующего оформления принятых решений, то есть проведения их через Президиум ЦИКа СССР. Возникновение подобной ситуации объясняется не только стремлением республик к расширению своей самостоятельности, но и в значительной степени той безучастностью, с которой президиум относился к своей комиссии. Она почти полностью лишена была условий для нормального функционирования: не хватало помещений; штат состоял всего из трех человек; из-за отсутствия средств члены комиссии годами не могли выехать в командировки в республики; положение о комиссии так и не было утверждено; Секретариат ЦИКа СССР отказывал в организационной и материально-технической поддержке.
В июне 1936 года был опубликован проект новой всесоюзной конституции, вынесенный на всенародное обсуждение. Статья 124-я проекта конституции касалась проблем обеспечения свободы совести в СССР. Вместе с обсуждением принципиальных проблем проекта новой Конституции СССР в центре общественного внимания оказались и вопросы деятельности религиозных организаций, их права и обязанности, взаимоотношения с государством, дальнейшего возможного развития законодательства о культах.
В адрес Конституционной комиссии от граждан, государственных учреждений и общественных организаций поступали многочисленные поправки к проекту статьи о свободе совести. В большей своей части они содержали требования запретить все религиозные обряды, всяческое обучение детей религии, деятельность «сектантских течений», не предоставлять священнослужителям полноты гражданских прав, ужесточить действующее законодательство о религиозных культах. В значительной мере они были порождены той общественной атмосферой в стране, которая сложилась под воздействием партийной антирелигиозной пропаганды, волюнтаристской деятельности советских и административных органов.
На страницах официальной прессы, естественно, не находилось места для изложения позиции верующих по данным вопросам. Но о ней можно узнать, обращаясь к архивным материалам Комиссии по культовым вопросам при Президиуме ЦИКа СССР. В одном из поступивших в комиссию писем указывались следующие предложения верующих относительно статьи 124-й Конституции СССР:
«1. Статью 124 соблюдать тверже и местную власть поставить в определенные рамки.
2. Непосильными налогами как храмы, так и духовенство не облагать, а делать процентные начисления доходов.
3. Запретить всякие „издевательства“ над церковью, духовенством и верующими.
4. Разрешить беспрепятственно, без особых на это разрешений местных властей, собрания верующих и церковного совета, ходить духовенству по домам с молебнами и требами.
5. Не допускать давление на рабочих и служащих за религиозные убеждения.
6. Не закрывать путем административного давления храмов, если не будет на то согласия религиозной общины» [157]157
Русская православная церковь и коммунистическое государство. 1917–1941: Документы и фотоматериалы. М., 1996. С. 305.
[Закрыть].
Позиция комиссии и ее председателя П. А. Красикова была выражена в специальной записке «Состояние религиозных организаций в СССР», поданной в ЦК ВКП(б). Оценка религиозной ситуации была весьма откровенной и прямой: «На основании имеющихся материалов в Комиссии необходимо отметить большое количество грубых нарушений советского законодательства о религиозных культах на местах. Причем количество нарушений за последние годы растет. Этот рост объясняется тем, что работники на местах недооценивают культовые вопросы, не понимают всей политической глубины».
Вывод Красикова заключался в том, что необходимо в срочном порядке принять самые серьезные меры к исправлению катастрофического положения, сложившегося в религиозном вопросе, устранить в действиях местных властей методы административного давления на верующих и религиозные организации, обновить законодательство о культах, выработать и принять общесоюзный закон о свободе совести и обеспечить его единообразное применение на всей территории СССР.
Отстаивая свою точку зрения, комиссия пыталась воздействовать на сложившуюся неблагоприятную ситуацию в религиозном вопросе и искала для этого союзников. В мае 1936 года по представлению комиссии Президиум ВЦИКа направил в местные органы власти специальный циркуляр с требованием «прекратить административные меры борьбы с религиозными пережитками трудящихся масс» и предупреждением, что «впредь за нарушение постановления ВЦИК и СНК РСФСР от 8 апреля 1929 года „О религиозных объединениях“ виновные, невзирая на лица, будут привлекаться к строгой ответственности» [158]158
См.: Одинцов М. И.Путь длиною в семь десятилетий: от конфронтации к сотрудничеству: Государственно-церковные отношения в истории советского общества //На пути к свободе совести. М., 1989. С. 53.
[Закрыть].
В октябре 1936 года Красиков обратился к прокурору СССР А. Я. Вышинскому, прося его расследовать многочисленные случаи нарушения действующего законодательства о культах со стороны органов власти. К таковым были отнесены: незаконные ликвидация религиозных обществ и закрытие молитвенных зданий; изъятие культовых зданий под засыпку хлеба; отказ в регистрации религиозных обществ и служителей культа; закрытие храмов под предлогом невыполнения верующими предписаний местных властей о ремонте зданий; необоснованные штрафы духовенства и церковного актива.
Но обращение Красикова осталось без должного внимания. Прокуратура отвергала утверждение о повсеместности нарушений законодательства о культах, соглашалась лишь с наличием единичных фактов, в отношении которых обещала провести расследование. Иными словами, серьезной помощи от органа, который призван был контролировать и обеспечивать исполнение закона, ожидать не приходилось.
В ноябре 1936 года по инициативе П. А. Красикова вопрос о формировании союзного закона о культах рассматривался на специальном совещании с участием представителей Академии наук СССР, Центрального совета Союза воинствующих безбожников, ЦИКа СССР, некоторых наркоматов и ведомств.
В принятой резолюции отмечалось: «Состояние работы местных Советов в части правильного проведения в жизнь законодательства о религиозных культах в большинстве республик, краев и областей является неудовлетворительным. Наблюдаются многочисленные факты голого администрирования при закрытии молитвенных зданий без проведения соответствующей массовой работы» [159]159
Там же. С. 54.
[Закрыть]. Участники совещания признали, что выработка и принятие союзного закона о культах становятся задачей первоочередной.
По данным комиссии Красикова, в СССР к 1936 году насчитывалось 42 392 культовых здания. Из них состояло на регистрации 30 862 здания, однако лишь 20 908 зданий из этого числа были действующими, а еще 9954 хотя и числились зарегистрированными, но были изъяты у верующих в административном порядке и не действовали. Вокруг этих храмов развернулось ожесточенное сражение между властью и верующими. Представление об этом можно почерпнуть из записки Красикова в ЦК ВКП(б):
«Комиссии культов организованы не при всех ЦИК АССР, край– и облисполкомах… Там, где Комиссии имеются, их работа сводится только к обсуждению дел о закрытии молитвенных зданий. Единого закона о религиозных объединениях нет. Каждая союзная республика руководствуется своим законодательством… Комиссия имеет много фактов по всем республикам, краям и областям, когда изъятие церкви производится РИКом или сельским советом, даже не постановлением сельсовета, просто распоряжением председателя. Если церковь закрывается постановлением облисполкома или крайисполкома, это постановление не объявляется верующим, им не дается положенный срок для обжалования во ВЦИК, иногда, несмотря на обжалование, церковь ликвидируется до решения ВЦИК… Большинство церквей закрывается без проведения достаточной массовой антирелигиозной работы среди населения… без учета степени религиозности населения. При закрытии церквей не обращается внимание на то, остается ли поблизости другая функционирующая церковь, где бы верующие могли отправлять религиозные обряды» [160]160
Цит. по: Одинцов М. И.Государство и церковь в России. XX век. М., 1994. С. 166.
[Закрыть].
Признавали факт повсеместного распространения мер административного давления на религиозные общества и сами партийные лидеры на различного рода «закрытых заседаниях». В декабре 1936 года на совещании руководства Союза воинствующих безбожников Ем. Ярославский отмечал: «Мы, несомненно, имеем очень большие перегибы в смысле увлечения административными мероприятиями. Когда мы знакомились с последними данными относительно ликвидации церковных помещений, то мы приходим к единодушному мнению, что тут были допущены административные перегибы» [161]161
РГАСПИ. Ф. 89. Оп. 4. Д. 57. Л. 2.
[Закрыть].
Фактически в одиночку комиссия пыталась отстаивать права верующих перед высшими органами власти. Ее члены понимали, что следует прежде всего сдерживать административное закрытие культовых зданий. В соответствии с советским законодательством о культах за комиссией сохранялось право окончательного утверждения решений местных органов власти о закрытии церквей, поэтому, рассматривая поступившие дела о закрытии молитвенных зданий, комиссия под различными предлогами – закрывается последняя церковь в районе, не ясна перспектива освобождаемого здания, не проводилась должная разъяснительная работа среди верующих, налицо незаконные действия властей, нарушается формальный порядок рассмотрения вопроса о закрытии и т. д. – не соглашалась с предложениями местных властей о закрытии молитвенных зданий, затягивала принятие своего решения, присланные материалы возвращались на места, запрашивались все новые и новые документы, направлялись сотрудники для проверок обращений верующих, а некоторые из материалов направлялись на проверку в правоохранительные органы, партийные и советские инстанции [162]162
См.: Одинцов М. И.Государство и церковь в России. XX век. М., 1994. С. 94, 95.
[Закрыть].
Об усилиях комиссии по сдерживанию широко развернувшейся кампании по закрытию храмов дает представление таблица, составленная на основании архивных данных:
Но сдержать волну беззакония комиссия, конечно, не могла. Сами ее попытки призвать к закону в партийно-советской среде воспринимались как «нарушение партийной линии». Стали обычным явлением «доносы» на членов комиссии в высшие партийные органы по обвинению в намеренном сдерживании «наступления на антирелигиозном фронте». К примеру, на родине митрополита Сергия Страгородского Арзамасский горисполком, который закрыл все церкви и длительное время не реагировал на обращения комиссии, прислал в конце концов такой иезуитский ответ: «Всякое отступление в вопросе ликвидации церквей вызовет новое оживление монашеского и поповского элемента, что, безусловно, внесет большой тормоз и прямой срыв работы в районе» [163]163
ГА РФ. Ф. 5263. Оп. 1. Д. 11. Л. 133.
[Закрыть].
В ноябре 1936 года открылся VIII Всесоюзный съезд Советов, на котором должны были рассматриваться поправки к проекту конституции и приниматься Конституция СССР. С докладом о проекте Конституции СССР выступил И. В. Сталин, сказавший: «Далее идет поправка к статье 124-й Конституции, требующая ее изменения в том направлении, чтобы запретить отправление религиозных обрядов. Я думаю, что эту поправку следует отвергнуть как не соответствующую духу нашей Конституции. Наконец, еще одна поправка, имеющая более или менее существенный характер. Я говорю о поправке к 135-й статье проекта Конституции. Она предлагает лишить избирательных прав служителей культа, бывших белогвардейцев, всех бывших людей и лиц, не занимающихся общеполезным трудом, или же, во всяком случае, – ограничить избирательные права лиц этой категории, дав им только пассивное избирательное право, то есть право избирать, но не быть избранным. Я думаю, что эта поправка должна быть отвергнута. Было время, когда эти элементы вели открытую борьбу против народа и открыто противодействовали советским законам… За истекший период мы добились того, что эксплуататорские классы уничтожены, а Советская власть превратилась в непобедимую силу. Не пришло ли время пересмотреть этот закон? Я думаю, что пришло время» [164]164
Правда. 1936. 26 ноября.
[Закрыть].
Понятно, что мнение вождя не оспаривалось и обе поправки были отклонены. Статья 124-я Конституции была принята в следующей редакции: «В целях обеспечения за гражданами свободы совести церковь в СССР отделена от государства и школа от церкви. Свобода отправления религиозных культов и свобода антирелигиозной пропаганды признается за всеми гражданами».
5 декабря 1936 года Конституция СССР, за которой впоследствии закрепилось наименование «сталинская», была принята в окончательном виде. С ее принятием правозащитная деятельность комиссии П. А. Красикова активизируется. Вновь и вновь она обращается к наиболее злободневному вопросу – незаконному закрытию органами власти культовых зданий. Во все ЦИКи союзных республик направляется предложение о возвращении верующему населению незаконно отторгнутых зданий. А таковых повсеместно насчитывалось немало: в Киргизии – 76 (при 243 действующих молитвенных домах), в Узбекистане – 882 (663), в Грузии – 83 (281), в Азербайджане – 137 (69), в Армении – 45 (40), в Белоруссии – 238 (239).
Но лишь в единичных случаях республиканские власти положительно реагировали на предложение комиссии. Характеризуя складывающееся положение на местах, Красиков писал в ЦК ВКП(б), что «в ходу административные приемы, застращивания, репрессии. Отдельные работники всех верующих считают контрреволюционерами, а следовательно, и не желают считаться с их просьбами, хотя и вполне законными. Некоторые ответственные районные работники считают, что сектантские религиозные объединения по советским законам должны преследоваться в уголовном порядке».
В середине 1937 года в настроениях партийного и советского актива и вовсе получило широкое хождение мнение о необходимости полной «ликвидации» законодательства о культах и, в частности, постановления ВЦИКа и СНК РСФСР «О религиозных объединениях» от 1929 года. Можно упомянуть, что с таким предложением к Сталину непосредственно обращался Г. М. Маленков. Обосновывалось оно тем, что законодательный акт от 8 апреля 1929 года создал «организационную основу для оформления наиболее активной части церковников и сектантов в широко разветвленную враждебную советской власти легальную организацию в 600 тысяч человек по всему СССР». А потому в качестве первостепенных задач выдвигались требования «покончить в том виде, как они сложились, с органами управления церковников, с церковной иерархией». Эти идеи и настроения находили отражение и на страницах антирелигиозной литературы, и в публичных выступлениях партийных функционеров [165]165
См., например: Об антирелигиозной пропаганде: Сборник статей. М., 1937.
[Закрыть].
Комиссия воспротивилась такой «ликвидаторской» позиции. В ее многочисленных письмах, докладах, записках, направляемых в высшие органы власти, указывалось на недопустимость навешивания ярлыка «ярые враги советской власти» на всех верующих, являющихся членами религиозных обществ и поддерживающих действующие молитвенные дома; на недопустимость использования административно-силовых мер в вопросах регулирования деятельности религиозных обществ, что сделает невозможным их «легальное» существование и будет способствовать «уходу в подполье», что в конечном итоге принесет один лишь вред, дестабилизирует обстановку в обществе.
Соглашаясь с тем, что в церковной среде присутствуют факты «антисоветской деятельности», П. А. Красиков обращал внимание на то, что обострение религиозной ситуации вызывается в первую очередь распространением на местах таких явлений, как «левачество, перегибы, неправильное применение закона, вредительское форсирование „ликвидации религии“».
В направляемых Красиковым письмах в партийные и советские органы союзных республик отстаивалась точка зрения, согласно которой основным направлением государственной политики в «церковном вопросе» должно быть не уничтожение законодательства, а, наоборот, его укрепление, совершенствование, строгое и единообразное соблюдение по всей стране. На это были ориентированы вносимые комиссией в ЦИК и СНК СССР проекты союзных законов по вопросам культа, тексты которых сохранились в архивном фонде комиссии.
Первый из них – «Об отправлении религиозных культов и о молитвенных зданиях». В его восемнадцати статьях определялись порядок образования и условия функционирования групп верующих, получающих в пользование культовое здание. Второй законопроект – «О религиозных объединениях» (24 статьи) – касался деятельности религиозных обществ, то есть объединений, не связанных жестко с получением здания и имеющих более широкие возможности для своей деятельности. Предполагалось этот закон увязать с другим – «Об общественных объединениях», который должен был регулировать деятельность всех видов «обществ». Для этого предлагалось внести в него статьи, касавшиеся конкретно деятельности религиозных организаций. В архивах комиссии сохранился проект закона, относившийся к деятельности именно таких обществ.
Оба законопроекта несли на себе груз запретительства, сохраняли дискриминационные меры в отношении деятельности «групп» и «общин», которым не предоставлялось прав юридического лица, запрещалось иметь какую-либо собственность и заниматься «внекультовой деятельностью», не разрешалось публичное отправление культа, «хождение по домам» и «производство колокольного звона». Сохранялась норма, согласно которой молитвенное здание могло быть закрыто по требованию большинства населения той или иной конкретной местности. Однако ставить в вину все эти недостатки разработчикам законопроектов было бы несправедливо, поскольку, частично сохраняя ограничения и запрещения, они во главе с П. А. Красиковым стремились отстоять пусть даже и ограниченные, но легальные условия существования религиозных общин перед административным молохом, стремившимся вообще покончить с религией и религиозными организациями.
В августе 1937 года окончательные тексты законопроектов были направлены в директивные органы, в ЦИКи союзных республик, однако ответов не последовало. Весной 1938 года Красиков вновь обратился в ЦИК и Верховный Совет СССР, а затем и к секретарю ЦК ВКП(б) А. А. Андрееву с просьбой рассмотреть вопрос о реформировании законодательства о культах. Однако и на этот раз – молчание.
Более того, комиссии не нашлось места во вновь формируемом тогда высшем органе власти – Верховном Совете СССР, и в апреле 1938 года она была упразднена. Тем самым был ликвидирован орган, в той или иной степени осуществлявший связь между государством и религиозными организациями и отстаивавший права верующих и их объединений. С его ликвидацией исчезала сама возможность контактов между правительством и религиозными организациями. Такой исход стал закономерным следствием политики партийных и советских органов, направленной на построение «безрелигиозного общества». Усилий небольшой части партийных и общественных деятелей, стремившихся выправить неверный курс церковной политики государства, оказалось недостаточно.
На общесоюзном уровне оставалась только одна ведомственная структура, которая занималась проблемами религии и церкви, – НКВД СССР. В его недрах, в Секретно-политическом управлении, действовал специальный отдел «по борьбе с церковной и сектантской контрреволюцией». По сегодняшний день мы не располагаем достаточной информацией о его работе, но можно утверждать, что отдел, как и наркомат в целом, в своей деятельности исходил из официальной политической оценки религиозных организаций как противников социализма и советского строя, а духовенства – как явной или скрытой контрреволюционной силы. К примеру, в учебнике для антирелигиозных кружков самообразования утверждалось: «Классовый враг, разгромленный внутри страны, еще не добит окончательно. Одним из его убежищ продолжает быть религиозная организация, распространяющая реакционные, враждебные социализму идеи. Выбитые из своих гнезд монахи и монашки, тысячи священников разных религий… еще не примирились с мыслью о том, что дело их окончательно проиграно… Все такие элементы поддерживают религию, используют религиозные предрассудки для того, чтобы творить свое вражеское дело» [166]166
Ярославский Е. М.Антирелигиозный учебник для кружков самообразования. М., 1940.
[Закрыть].
В идеологической работе партийных и общественных организаций по-прежнему одной из приоритетных объявлялась задача строительства «безрелигиозного общества» и борьбы с духовенством – «мракобесами в рясах, ермолках и чалмах». Еще в мае 1932 года Союз воинствующих безбожников (СВБ) принял свою пятилетку – «безбожную». К 1937 году Советский Союз, по планам безбожников, должен был превратиться в страну массового атеизма. Это было логичным, с их точки зрения, шагом – ведь в этом же году ВКП(б) принимает второй пятилетний план, в результате выполнения которого в Советском Союзе должно быть построено «бесклассовое социалистическое общество» [167]167
Следует уточнить, что планы «безбожников» – это не планы государства, и потому их нельзя отождествлять и тем сводить вероисповедную политику Советского государства в трагических 1930-х годах к законодательному запрету религии и полному закрытию всех церквей и молитвенных домов в СССР.
[Закрыть].
Центральный совет Союза воинствующих безбожников был активен в реализации и своих собственных планов, и государственных задач, как он их понимал. Его председатель Емельян Ярославский – главный антирелигиозник тех лет – призывал к активным, наступательным действиям на «антирелигиозном фронте», выступал против какой-либо самоуспокоенности в рядах Союза воинствующих безбожников. О творимых на местах беззакониях в отношении религиозных объединений Ем. Ярославский знал по многочисленной почте, поступавшей в центральные партийные и советские органы, в том числе и к нему лично. Один из корреспондентов газеты «Безбожник», побывавший весной 1938 года на Украине, писал о действиях инспекторов по культам при облисполкомах:
«Они слишком упрощенно подходят к вопросам борьбы с религией. Люди стремятся поскорее прикрыть последние церкви, всеми правдами и неправдами организуя необходимые для этого подписи верующих. Инспектора решили, что-де, поскольку массовые заявления об открытии церквей, подававшиеся в первое время после принятия Конституции, теперь прекратились, то верующие, очевидно, примирились с фактом, и можно „добивать“ оставшиеся единичные молитвенные дома. Я просматривал дела о закрытии, необходимое для формальности количество подписей в них собрано. Но, кроме этих подписей и постановления РИКа, здесь ничего нет. Ни один рядовой колхозник, как это видно из редких протоколов собраний, по этому вопросу не высказывался. Попадаются в лучшем случае только высказывания учителей или руководителей сельсовета и колхоза, причем в этих выступлениях часто именуются „ворогами“ люди, не пожелавшие подписаться. Попадались мне заявления отдельных лиц о том, что подписи за закрытие церкви взяты от них обманным путем, что комсомольцы подписывались и правой, и левой руками, чтобы увеличить число почерков, т. е. видимого числа подписей» [168]168
Одинцов М. И.Государство и церковь в России. XX век. М., 1994. С. 97, 98.
[Закрыть].
Ярославский знал об этом, но, не в пример Красикову и его сторонникам, ничего не предпринимал для защиты верующих и их организаций. Более того, тема «борьбы с церковниками» вплетена была в острую внутрипартийную борьбу с различного рода «течениями». Заместитель председателя Союза воинствующих безбожников Ф. Олещук писал в 1937 году: «Реакционные церковники действуют в одном направлении с троцкистско-бухаринскими шпионами и диверсантами, буржуазными националистами и прочей агентурой фашизма».
В феврале 1938 года IV расширенный пленум Центрального совета СВБ в послании И. В. Сталину утверждал, что «перед трудящимися все ярче и ярче обнаруживается реакционная роль религии и гнусная контрреволюционная деятельность религиозных организаций, смыкающихся с фашистскими контрреволюционными элементами», ибо, по его мнению, «в лице религиозных организаций мы имеем прямых врагов социализма, прямых врагов народа, причем чем дальше развиваются успехи коммунизма, тем обостреннее становится борьба этих мракобесов, реакционеров против Советской власти, против народа» [169]169
Антирелигиозник. 1938. № 2. С. 1, 17.
[Закрыть].
Повсеместно всей антирелигиозной работе партийных, комсомольских и других общественных организаций был придан характер политического противодействия «контрреволюционным силам» в лице духовенства и верующих. Емельян Ярославский, встречаясь в апреле 1939 года с активом СВБ Москвы, разъяснял: «Враги социализма действуют через религиозные организации. А в тех районах, где нет религиозных организаций, где нет ни церкви, ни мечети, ни синагоги, нередко имеется переезжающий с места на место „бродячий поп“, „поп-передвижка“ или осели бывшие обитатели монастырей, орудуют развенчанные вожаки религиозных сект, бывшие церковные старосты и тому подобные бывшие люди» [170]170
РГАСПИ. Ф. 89. Оп. 4. Д. 80. Л. 6.
[Закрыть].
