Текст книги "Каре для саксофона(СИ)"

Автор книги: Михаил, Привалов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)

– Ладно, иди. Они уже получили по заслугам, – заворчал Сэм, видно, бойцы были его.

– Все? – коротко выдавил сквозь зубы Майкл.

– Да, все четверо, надо набирать новую группу, – спокойно ответил Сэм.

– Подойди, девочка, к столу, что стоишь у дверей, как не родная, – обратился к Еве Хиндли: – Вот, присаживайся к нам. Инструмент-то оставь, – видя, что девушка собирается садиться в кресло с саксофоном, заботливо предложил Хиндли. Ева сняла саксофон и положила перед собой на столе. Сэм жадно посмотрел на ее руку с перстнем.

– Видишь, мы играем с тобой в открытую, – начал радушно Майкл: – Потому что шансов выйти отсюда живой у тебя меньше, чем ты думаешь, и шутить, как ты, наверное, поняла, мы не любим.

– Скажи, можно играть на саксофоне одной рукой? – вдруг спросил Сэм. Девушка поняла, к чему вопрос, на ее лице был явный испуг, но она пожала плечами.

– Какой ты кровожадный, Сэм, я думаю, Ева сама отдаст перстень, который тебе понравился, и до этого не дойдет, – попытался успокоить девушку Майкл, отстригая щипчиками кончик сигары, – Она девочка умная, правда?

Ева сняла перстень с зеленым камнем с проступающей в его глубине короной и положила на стол.

– Что вам надо от меня? – спокойно, собрав все свое хладнокровие, спросила пленница, и ее голос не дрогнул.

– Я хочу наказать Михаэля, – раскурив сигару, произнес Хиндли, выпуская облачко дыма. – Не удивляйся, Ева, я знаю его давно, гораздо дольше, чем ты.

Ева насторожилась, но пыталась не показывать виду, Майкл расценил реакцию девушки по-другому: – Он обманул нас в Австрии, когда принимал участие в турнире, дал обещание и не выполнил, и мы понесли очень большие убытки. Но главное, Ева: этот мерзавец опозорил мою дочь, небезызвестную тебе Анну, и лишил наследников, заставив сделать ее аборт, и теперь она не может иметь детей. Похоже, и тебя ждет то же самое.

Ева слушала молча, опустив глаза, на лице Сэма промелькнула улыбка, когда речь зашла о дочери, а шрам на щеке Хиндли стал глубже и безобразней. Полумрак, сигарный дым и низкий, почти рычащий голос Майкла Хиндли вселяли страх.

– Конечно, я мог бы его убрать, – спокойно, будто о пылинке на одежде, рассуждал Хиндли: – Но это было бы очень легко для Михаэля, поэтому я придумал другой способ его наказать, чтобы он как следует прочувствовал. И в этом, Ева, я прошу тебя помочь.

– Что я должна сделать? – неожиданно для мужчин, подняв свои большие зеленые глаза, твердо и уверенно спросила девушка. Оба заметно оживились.

– Ева, – начал вкрадчиво Хиндли. – Этот Михаэль, насколько мне известно, последние деньги вложил в этот турнир. Используя от нас полученную обманным путем информацию, может победить, и тогда он будет продолжать глумиться над бедными молодыми девушками типа тебя и жить припеваючи. Да и долг перед нами он должен вернуть.

– Я пока не понимаю, чем могу вам помочь, говорите прямо, – твердо произнесла Ева.

– Не торопись, бэби. Скажи, ты хочешь его наказать? – чтобы окончательно развеять сомнения, спросил Хиндли.

– Да, он мне не интересен, – не задумываясь, ответила девушка.

– Но этот подлец от тебя без ума. Отбрось свою гордыню и продолжай принимать его ухаживания, а когда он окончательно потеряет голову, якобы в знак гарантий его намерений предложи дать тебе доверенность на получение выигрыша в банке, заодно проверишь его чувства. По процедуре оформления мы тебе подскажем. Сейчас нужно твое принципиальное согласие. В случае победы треть заберешь себе в виде компенсации, а остальное... пойдет в счет долга. Да, и перстень к тебе вернется. Мы же, в свою очередь, сделаем так, что Михаэль тебя больше не потревожит. Это я тебе обещаю. Ну, как?

– А разве у меня есть выбор? – вопросом на вопрос ответила Ева.

– Вот и умница, – по-отечески начал Хиндли, но с металлом в голосе добавил: – Но нужно постараться, в противном случае я не дам за твою жизнь и ломаного гроша. На сегодня закончим. Позже инструкции получишь через Анну, – и, махнув рукой охраннику, распорядился: – Верните девушку обратно.

Ева вышла к машине, вдохнув свежий воздух, почувствовала легкое головокружение, то ли от только что пережитого нервного напряжения, то ли от дурманящего запаха хвои. Выехав за ворота, она вскоре узнала улицы Ниццы, куда приезжала с Юлькой на свой первый концерт.

Ева оказалась на том же самом месте, в руках у неё был саксофон без футляра. Светило солнце, мимо проезжали дорогие автомобили, у какого-то бутика смеялись девушки. Высокий парень, стоящий с ними, махнул Еве. Это был Николас. Она ответила, едва подняв руку, и быстро пошла в сторону отеля. Для Евы этот искрящийся беззаботный мир стал другим, нужно было обдумать дальнейшие шаги, и проиграть было бы обидно. "Только бы не встретить сейчас никого из знакомых",– думала она, и, чтобы не ловить на себе любопытные взгляды, незаметно проскользнула в лифт. Закрыв за собой дверь в номер, Ева наконец-то осталась одна. Напряжение и страх покинули её под струями прохладной воды в ванной.

«Cherchez la femme»

«Неудобно собирать выбитые зубы сломанными руками», – подумал с иронией Макс, когда добежал до машины и упал в кресло водителя. Раз он был способен шутить, значит, с головой более-менее всё в порядке, а вот рука и лицо... Он попытался завести машину, но из-за травмы это получилось не сразу. Наконец, двигатель заработал, и автомобиль, постепенно набирая скорость, стал удаляться от места нападения. Чтобы понять, сломана у него челюсть или нет, Максим прикусил себя за палец здоровой руки: «Хоть в чём-то повезло. А то пришлось бы двигать в лицевую хирургию». Рука сильно болела, рану необходимо было быстрее обработать или хотя бы чем-то замотать, но Макса несло на улочку Жан Эмиль, где его дядя снимал небольшой особняк. Главное, не потерять сознание и не столкнуться с полицией, чтобы потом не объяснять – мол, неудачно задел лицом дерево, на котором вместо листьев висели гири, а руку слегка поцарапал стальной игрушкой с заострёнными шипами – ребёнок обронил.

Добравшись до места и заехав в уже открытые ворота, Макс почти влетел в дом. – Я пустой. На нас напали. Где сейчас курьер – не знаю. Олег Петрович дал команду, чтобы Максу обработали раны. Сергей осмотрел руку и, покачав головой, сказал: – Колото-резаная рана. Видимо, провернуть успел стилет муфлон. Он принёс шовный материал и иглу в спиртовом растворе.

– Настоящему мужику хоть раз нужно почувствовать, как штопают собственную шкуру, – спокойно сказал Сергей и стал без обезболивающих зашивать рваное место, затем сделал укол от столбняка и дал антибиотик.

Макс терпел, как мог, и думал, стоит упоминать об Анне или нет, но, зная своего дядю, решил рассказать подробно обо всём, а там будь что будет.

Олег Петрович внимательно слушал племянника, ни один мускул на его лице не дрогнул. Но Макс понимал, что ничего хорошего ждать не приходится. Дядя дал какие-то распоряжения Антону, и тот быстро сел в машину и уехал. – Олег, прости! Прокололся, говори, что делать. На всё пойду, чтобы исправиться!

– Скурвился! Получил пня и умчался, высоко поднимая колени. Зачем курьера бросил подыхать? – Наконец, произнёс Олег Петрович.

– Да я сам был в отключке. Вырубили меня. Я хотел...– не успел договорить Макс. – Отмазывайся теперь! Да ты курьера должен был искать! А он, видите ли, раны приполз зализывать, слизняк! Погряз в пьянках, разврате и детских драках! – Олег, найди этих муфлонов поганых! Я их на куски порву! Не трус я! – горячился Макс. – Всё, хватит хлебалом щёлкать. Только и можешь, что язык драть да гнуть неумелые пальцы на припаркованный бульдозер. Куда делась лярва, с которой ты забавлялся? – Сейчас поеду, найду её. Она мне всё расскажет, – скороговоркой проговорил Макс. – Сиди пока! Сдаётся мне, что не простая эта девка, меченая, – задумчиво сказал Олег Петрович и вышел на улицу. Он сделал несколько звонков и вернулся в дом. – Антон появится – сразу ко мне, – обратился он к Сергею. – Этого в койку, на курорт – его что-то кроет, – добавил он, посмотрев на бледного Максима. – Да, и морду ему почини, что ли. Он мне ту бабу должен отыскать.

Часа через полтора вернулся Антон с Буркалычем, так звали мужчину, который ещё в поезде присматривал за Евой. – Олег, курьер пропал. Там на пирсе крови много. Точно порезали его, может, с собой взяли. Кто такие – пока не узнать, время нужно, – поделился информацией Антон. – Ладно, раз масть так легла – знать, судьба. Ищите концы, ищите. Если серьёзные люди – стрелку забейте. Уж падать с коня – так с вороного, а не с клячи.

– Там курьера его баба ищет, – обратился Буркалыч к Олегу Петровичу.– Всё побережье кипешнула.

По приколу мужика своего с другим на пляже попутала, завизжала как пилорама по утру, на другую бабу налетела, чуть нурло ей не поправила. С полицией разнимали. Потом каялась. Из наших чувачки оказались, по тихой откупился. Смешная баба. На кой курьер её с собою притащил?

– Умный, вот и притащил. С такой понты стелить – самое то. Кто подумает, что конкретный человек посылку везёт? – пояснил Олег Петрович. – А с ним проблем ещё не было. Если б Макс его не засветил...

– Да, слышал я, Еву полдня два парня разыскивают – знакомые её, – добавил Буркалыч. – Сергей! Запись мне с камеры саксофона, – приказал Олег Петрович.

Когда пошла запись в режиме онлайн, все замерли, не ожидая увидеть и услышать то, что они увидели и услышали. – Макса сюда, срочно! Запись была не идеальной: сначала Ева держала саксофон в руках, играя на нём, а потом положила на стол. Но этого было достаточно. Когда Еву везли из Ниццы в Монако, Олег Петрович уже отдал приказ Буркалычу стать теперь её тенью.

Увидев Еву на видео, а затем узнав Анну, Макс схватился за голову:

– Во, я урод! С кем связался! – Ну, что эта лярва – твоя? Да? – негодовал Олег Петрович.

– Да, она тебя, лоха, ещё в ресторане срисовала,

– усмехнулся Антон.

– Всё, я тебя гарантийки лишаю. Будешь в подчинении у Антона и Сергея капусту стричь, а за большие бабки шкурой рисковать. Гимназистка! – сказал, как отрезал Олег Петрович. Они стали прослушивать запись вновь. Речь зашла о Еве. – Какая выдержка! Какое воспитание! Ни одной слезинки! Уважаю, – прокомментировал Сергей. – Если я позволю сглотнуть стёб этих придурков над девочкой, то через короткое время придётся сглатывать собственные зубы. Она под моей защитой, – сказал Олег Петрович, и его голос немного дрогнул. – Да, грязь нужно вычищать, иначе замучает дизентерия. Аккуратно, без общественного резонанса устроим им утренник в гестапо? – спросил Антон у Олега Петровича. – Безусловно. – Олег, отпусти, прошу! Я найду и курьера, и Анну! – почти закричал Макс.

– Не верещи как баба. Лучше собери в мыслительном порыве остатки спинного мозга и вспомни, что ты там начирикал, когда кувыркался на койке с этой биксой, – обратился Антон к Максу. – Подробности давай, всё до мелочей. Максим по деталям стал вспоминать, что спрашивала и говорила Анна.

– А ты, Макс, случайно перед носом у неё родословной ксивой не размахивал? Может, адресок черканул? На чифирь не зазывал? Уж мы бы ей баланды-то не пожалели, – с усмешкой сказал Сергей.

– Сумку эта кошка забрала. Если груз там был, то она этому Хиндли ни беса не отдала – кинула, либо груза там не было. Раз. Судя по записи, курьер им не достался. Два. Тогда где он? Либо кранты ему, либо отлёживается где-нибудь, либо в лазарете, – анализировал Олег Петрович.

– Перстень – твой подарок – с Евы сняли, гады! Шняга какая-то, – добавил Максим.

– Для Евы у меня изумрудов хватит. А эти мелочью не брезгуют, перстенёк-то краплёный.

– Не такая уж мелочь, – вступил в разговор Антон. – Именной как-никак, в России многие бы хотели такой перстенёк носить не снимая.

– Всё, не пыли. Ты узнай мне, кто этот Хиндли – жиган или фраер. А я решу, как карты бросить, – ответил Олег Петрович.

– А кто такой Михаэль, о котором так много базарят? – спросил Сергей.

– Знаю, кто. На турнир покерный приехал. Посмотрим, какой он игрок! – ответил Олег Петрович. – Запудрил молоденькой девочке мозги, а её теперь прессуют из-за него. Это чисто его проблемы, зачем Еву подставил? Но и ты, Макс, не для неё. Облажался в конец! А девушка – то, что надо. Признаю, не достоин ты её. – Что там за водоросль Еве угрожала? Сэм, кажется? Я ему сам грабли обломаю, на перо поставлю, будет кровью кашлять! – опять завёлся Макс.

– Не шамкай попусту, а то я тебя очень расстрою, – предупредил Олег Петрович. Какой-то важный звонок заставил его спешно покинуть комнату.

– Антон, мы уезжаем, – вернувшись, быстро сказал Олег Петрович.– Сергей и Макс, ждите здесь моих распоряжений. И они куда-то уехали.

«Бриллиант – тот же камень, только бьют по голове не им, а за него»

Обратный путь налегке пролетел незаметно. Подплыв к Димкиной яхте, я приставил ухо к днищу. На яхте прослушивалось движение, значит, на ней находились люди. Выбор был небольшим: стрелка барометра лежала на нуле, все равно нужно всплывать. Я вынырнул у кормового трапа. На палубе никого не было. Осторожно поднявшись по трапу и сняв уже бесполезное оборудование, я подошел к входу в трюм, около которого стояли канистры с машинным маслом, снизу из глубины раздавалась французская речь. «Профилактика двигателя», – успокаивающе пронеслась мысль. Димки на борту не было. Французы не удивились моему «пришествию», хозяин их предупредил. Коротко расспросив, как разыскать Centre Hospitalier Princesse Grace на Avenue Pasteur, я переоделся и покинул яхту.

Госпиталь находился недалеко, поэтому я нашел его без труда. Стеклянные двери автоматически открылись, учтиво приглашая внутрь. Просторный холл скорее напоминал дорогой отель, нежели больницу, но персонал в халатах различного цвета подчеркивал медицинскую направленность учреждения. В регистратуре, ознакомившись с моими документами, сообщили, что Виктор Онищенко находится в реанимационном отделении и вежливо попросили подождать доктора. Через несколько минут появился высокий краснощекий здоровяк в легком медицинском костюме цвета морской волны и направился ко мне. После короткого приветствия и объяснения, кем приходится мне пациент, доктор без недомолвок начал:

– Состояние критическое. В результате обильной кровопотери пациент находится в постгеморрагическом шоке. Проводим искусственную вентиляцию легких и переливание крови. Главное в настоящий момент -поддержать сердечно-сосудистую и дыхательную системы, но положение очень серьезное.

– Доктор, конечно, может быть рано, но скажите, какие прогнозы? – поинтересовался я.

– Да, о прогнозах можно говорить дня через два-три, а в целом мозг не пострадал, организм крепкий, я думаю, выкарабкается. Важно, что вовремя доставили, еще бы полчаса – и все было бы бесполезно. Ну, а теперь поборемся, – оптимистично закончил здоровяк.

– Надеюсь, что все будет хорошо. Спасибо! – произнес я, крепко пожимая руку врачу.

– Это наша работа, – завершил диалог доктор и направился к дверям.

Уточнив, как по телефону можно получить справку о больном, я покинул госпиталь.

Быстро поймав такси, я обратился на русском к водителю, француз не понимал ни слова, это было кстати: можно спокойно говорить по телефону. Перейдя на его родной язык, я с ним договорился. В Ниццу, где находилась ячейка, я решил ехать, не откладывая. Мне было неизвестно, удалось ли узнать бандитам эту информацию. Надо было спешить. По дороге я связался с Александером и просил меня подстраховать, когда буду забирать содержимое камеры хранения на железнодорожном вокзале – находиться рядом, но не вмешиваться, если не будет необходимости. Ева трубку не брала. "Только бы Димка не проболтался", – подумал я, мне почему-то очень хотелось услышать ее беззаботный и веселый голос. Подъехав к вокзалу, я отпустил такси, встретился глазами с Александером, они с Алексом о чем-то увлеченно беседовали, стоя прямо у входа в зал. Войдя внутрь, я уверенно подошел к нужной ячейке, набрал код, дверка, освободившись от замка, приоткрылась. Я извлек из полости полупустую спортивную сумку средних размеров и направился к выходу. На вокзальной площади я вновь взял такси и поехал в отель. До выезда из города на некотором удалении нас преследовала черная "BMW", а затем и она исчезла, значит, "хвоста" не было.

У отеля, расплатившись с немногословным водителем, я поднялся в номер и плотно закрыл за собой дверь. Оставшись наедине, я, наконец, решил изучить содержимое сумки, которое, со слов умирающего Виктора, ставило под угрозу его семью. Расстегнув молнию, я достал папку с документами, кожаный мешочек, туго перехваченный шнурком, и пачку евро, завернутую в листок, на котором были записаны какие-то расходы. Я развязал шнурок и высыпал содержимое на стол. Невообразимое количество бриллиантов заискрилось всеми цветами радуги, играя в лучах дневного солнца. Все встало на свои места, теперь было понятно, чем рисковал белорус, не передай он адресату груз.

Вдруг, смотря на эти камни, я отчетливо осознал всю опасность своего положения. Бандиты, напавшие на Виктора, вряд ли остановятся. Возможно, они, запугав на яхте Димку, узнали про меня и активно разыскивают, а ведь рано или поздно найдут. "Кто такой Олег Петрович? Почему он Еве подарил кольцо? Что делать дальше?" – задавая себе эти вопросы, я набрал телефон Евы, он снова не ответил. Я позвонил Кратову, на том конце Димка, сгорая от любопытства, набросился на меня с вопросами:

– Ну, как вы там? Что с Виктором?

– Все нормально, Виктор в больнице. Ты лучше скажи, что с бандитами?

– А чего?.. Они залетели на мою яхту, дескать, где беглец, и знаю ли я его? Я тупо сказал, что нет.

– А про меня что-нибудь спрашивали?

– Нет, тебя они вообще не видели, а я сказал, что какой-то мужик забежал на яхту, схватил баллон и прыгнул в воду. Я предложил вызвать полицию, но они отказались, сославшись на то, что дело семейное и они сами разберутся. Потом обошли яхту и ушли.

– Здорово. Слушай, звоню постоянно Еве, она не берет трубку. Ты встречался с ней?

– Да, как и договаривались, я забрал ее из Казино и отвез в банк к Изабель. Она открыла счет и ушла.

– Одна?

– Да. Михаэль, не переживай ты так, оставила телефон в отеле и загорает где-нибудь на пляже.

– На нее это не похоже. Ладно, позвони ребятам, может, кто чего подскажет, а вечером увидимся, будь на связи.

Я убрал содержимое сумки в сейф. Димкина информация о бандитах обнадеживала, мой след ими был потерян, теперь нужно срочно связаться с Гаровским. "Девочка моя, где же ты, солнышко", – подумал я о Еве и снова стал набирать ее номер. На удивление, пошли длинные гудки, наконец, я услышал спокойный голос Евы. "Слава богу, с ней ничего не случилось", – мелькнула в голове мысль. Я не стал ее ни о чем расспрашивать, а просто попросил номер телефона Олега Петровича, она продиктовала цифры, и мы договорились о встрече.

– Слушаю вас! – ударил в ухо чем-то взволнованный голос Олега Петровича.

– Это Михаэль, мы вчера разговаривали на презентации яхты, ваш номер мне дала Ева, – представился я.

– Если вы по поводу вчерашнего разговора, молодой человек, то я многие слова забрал бы обратно.

– Нет, я предлагаю забрать нечто материальнее слов, что вы, похоже, потеряли.

– Где мы можем увидеться? – быстро, видимо догадавшись, спросил Олег Петрович.

– Я буду ждать вас в отеле, – и хотел произнести название, но Гаровский сухо перебил:

– Я знаю, буду через пятнадцать минут, предупредите администратора.

Через четверть часа в дверь моего номера постучали, это был Гаровский. Молнии в его глазах, сверкавшие на яхте, исчезли, лицо было спокойным и добродушным. Он вошел в номер и сел в предложенное мною кресло, положив рядом с собою трость.

– О чем вы хотели поговорить, Михаэль? – с некоторым напряжением в голосе прервал паузу Гаровский.

– Речь пойдет о Викторе Онищенко, – спокойно ответил я, видя, как лицо Олега Петровича от удивления вытянулось, и он даже слегка привстал с кресла.

– Что с ним? – взволнованно спросил он.

– Он в больнице, в очень тяжелом состоянии, врачи борются за его жизнь.

– Как он туда попал? – спросил Гаровский, и я рассказал, что произошло утром.

Во время рассказа Олег Петрович не проронил ни слова, он внимательно слушал и иногда гладил колено, видимо, доставлявшее хлопоты. На пальце его руки я увидел перстень с зеленым камнем, через который просвечивалась корона – такой же, как у Евы. Но когда я упомянул, что Виктор назвал мне номер ячейки и код, Гаровский напрягся, как пружина.

– Почему он доверился вам? – вдруг спросил он.

– У него не было другого выхода, – ответил я, открывая сейф, и, достав оттуда сумку, поставил ее на стол перед Гаровским. – Он просил передать ее вам лично.

Олег Петрович вскочил с кресла и судорожно попытался открыть заевшую молнию, наконец, это у него получилось. Он вытащил папку с документами и, быстро пробежав глазами несколько первых страниц, бросил ее на стол. Затем он вытащил кожаный мешочек и, аккуратно опустив его на стол, начал развязывать шнурок. Высыпав несколько искрящихся бусин, взял одну и, положив на ладонь, поднес к глазам.

– Михаэль, посмотри, какая огранка – прелесть! – рассматривая камень, по-дружески, перейдя на "ты", произнес Олег Петрович, и лицо его просветлело.

– Олег Петрович, я не особенно понимаю в бриллиантах.

– Можно просто Олег. Ты не представляешь, что сделал для меня, юноша. В этих камушках сотни миллионов евро, и я не хочу быть неблагодарным. Проси чего хочешь. Хотя, чего я тебя спрашиваю, ты же ни черта не попросишь. А, ладно, сам чего-нибудь придумаю, по крайней мере, обещаю, теперь ни в чем нуждаться не будешь, – ссыпая камушки обратно в мешочек, по-отечески заключил Олег Петрович и продолжил в том же тоне: – А за вчерашний разговор – извини, ошибся я по-стариковски.

Гаровский неспешно сложил все обратно в сумку, взял трость и, учтиво попрощавшись, направился к двери. Я вышел за ним в коридор и, несколько ошарашенный, смотрел ему в след.

«Счастливей в мире нету грёз, чем жизнь в отсутствии угроз!»

Только выйдя из ванной, Ева вспомнила, что ещё в

банке отключила телефон, чтобы не отвлекаться на вызовы. Как только он стал доступен, раздался звонок.

– Да, – стараясь говорить спокойно, ответила Ева.

Это был Михаэль.

– Ева, ты куда пропала? Я ищу тебя с утра! С тобой что-нибудь случилось?

– Нет, всё нормально.

– Помнишь, ты говорила вчера на яхте, что знакома с неким Олегом Петровичем, можешь дать мне его телефон?

Девушка продиктовала номер.

– Давай встретимся на площади перед Казино часа через два, через три – не могу сказать точнее. Ты только подожди меня там. Не исчезай! – попросил Михаэль, явно куда-то спеша.

После его звонка Еве стало как-то спокойнее. Значит, с ним ничего не случилось.

– У тебя почему телефон не отвечает? – звонил Димка Кратов. – Всё Монако с Михаэлем перевернули.

– Я была занята, – тихо ответила Ева.

– Тут такие события, а она, видите ли...– вдруг почему-то осёкся Димка.– Когда за тобой зайти?

– Через час, – понимая, что возражать бессмысленно, согласилась девушка.

В назначенное время она спустилась в холл отеля в обтягивающих белых брючках и в бело-бирюзовой прозрачной кофточке. На лице не было и тени беспокойства, правда, улыбалась она только уголками губ.

– Так что ты там говорил о каких-то событиях? – спросила она Димку.

– Да нет, просто Михаэль тебя очень искал и пришёл ко мне на яхту, а потом Виктор, как оказалось, слегка приболел, – явно что-то недоговаривая, уходил от разговора Димка.

– Виктора жена искала полдня.

– Надеюсь, уже нашла, – беспокоясь, произнёс Кратов. – Куда идём?

– На площадь перед Казино. Михаэль туда придёт. Звони Юльке.

Ева надеялась, что именно подруга своими шуточками спасёт её от навязчивых мыслей. Дождавшись Юльку, Джастина и Жана у центрального фонтана на площади, они всей компанией направились на террасу кафе, где за столиком уже сидели Даниэль и Николас с бокалами вина, приглашая к ним присоединиться.

– Хотите анекдот? – лукаво посмотрев на французов, спросила Юлька. – Француза спросили, что он делает для своего здоровья: – Для улучшения пищеварения я пью пиво. Если же у меня низкое давление, я пью красное вино. От гриппа я пью коньяк. От ангины – ликер. – А когда ты пьешь воду? – Такая болезнь мне не известна.

Все рассмеялись, Ева пропустила шутку мимо ушей.

– Да, этот анекдот знаком мне не понаслышке, – показывая глазами на бокал и продолжая смеяться, добавил Николас.

– " Папа, что такое ноты? – Это такой MIDI-файл, только на бумаге...". Подруга, что такая квёлая! Словно подменили, – обратилась Юлька к Еве.

– Всё хорошо.

Поняв, что расспрашивать бесполезно, Юлька обратилась к необычно молчаливому Димке:

– Может, ты в курсе, что происходит? На вас смотреть жалко.

– Да, день сегодня трудный выдался, – уклончиво ответил он.

Николас, придвинув стул поближе к Еве, тихо спросил:

– С тобой что-то случилось? И к этому причастна та чёрная машина? Я могу помочь.

– Нет, нет. Это поклонники...

Николас переглянулся с Даниэлем:

– Если не хочешь, никто не узнает.

Ева поняла, окинув всех взглядом, что напрасно привлекает внимание. Это ее игра и не стоит посвящать в нее даже хороших друзей. Обратись она к ним, тут же бросятся ей помогать, но это может навредить задуманному. Ей самой нужно сделать всё, что бы угрозы не стали явью. В конце концов, это только деньги...

Друзья беззаботно болтали на террасе, перебрасывались анекдотами, Николас и Джастин нашли повод для спора. Вдруг Кратов вскочил со стула и быстрым шагом направился к фонтану. Он почти побежал к появившемуся Михаэлю и стал, нервно жестикулируя, о чём-то с ним разговаривать. Михаэль Румен был спокоен, глазами разыскал Еву и сел рядом.

– Как прошёл день? Телефон сделал тебя недоступной, – поцеловал в щёчку он.

Она молча вложила холодные пальчики в его.

На дне её души нёсся поезд без остановок, без пассажиров, без света, без воздуха. Он стучал колёсами, отдавая в виски, пульсируя в венах, и был неуправляемым, без машиниста. Она спрятала эмоции, и уже решила, как поступить.

С приходом Михаэля, выпив по бокалу вина, компания оживилась.

– Мы сейчас придём, – Михаэль увлёк Еву за собою в парк.

Он целовал её губы, она отвечала и смотрела своими глубокими зелёными глазами, на дне которых поселилось противоречие. Вернулись к друзьям, когда уже спускалась ночь.

– Наконец-то я тебя нашёл! Завтра турнир, а ты развлекаешься. – Аркадий Борисович искренне пытался образумить подгулявшего игрока. – Пора настраиваться на игру, хотя бы за компьютером, и потом спать. Ева, помоги мне его уговорить!

– Всё, иди. Завтра увидимся.

К радости опекуна, что разум одержал верх над эмоцией, Михаэль ушёл.

Через час и Еве захотелось вернуться в отель, зная, что только там она может сосредоточиться и обдумать дальнейшие действия. С друзьями в этот поздний час ей не хотелось оставаться, к тому же трудно разыгрывать безмятежность и лёгкость. Она попрощалась, а по дороге к отелю её догнал Николас.

– Я тебя провожу. Ты чего-то не договариваешь, меня не обманешь. Не хочешь рассказывать – дело твоё, но одна больше не ходи, – предупредил он.

Ева вернулась в номер и вышла на балкон. Там, внизу, она увидела очень красивый бассейн с морской водой. Ни в нём, ни вокруг никого не было. Разве сейчас уснёшь! И быстро надев купальник и поверх лёгкий коротенький халатик, девушка сбежала по ступенькам вниз, не встретив никого из постояльцев отеля.

Лёгкая матовая подсветка по периметру бассейна и тёмная вода, в которой отражались звёзды и луна, приглашали в таинственный нереальный мир. Мадемуазель улыбнулась и вошла в воду, доплыв до середины, перевернулась на спину и стала рассматривать небо, ища знакомые созвездия. На одном из балконов появился силуэт и быстро исчез. Минуты через три кто-то также тихо поплыл по зеркальной глади. Михаэль! Ноги Евы коснулись дна. Тонкий волнующий аромат её духов сливался с запахом морской воды. Он, нежно целуя её лицо, шею, плечи, зашептал: "Ты сводишь меня с ума, не оторваться!" Она, почти теряя сознание, ответила женским бессознательным порывом. Звёзды затопили бассейн, лунный свет подчёркивал красоту молодых загорелых тел.

Но идиллию разрушил скрип открывающейся балконной двери, быстро восстановил сознание и заставил скрыться обоих под водой, чтоб вынырнуть у борта.

– Интересно, меня с моей девушкой когда-нибудь оставят в покое?! Гости и жители Монако, аууу!

– Всё. Завтра турнир, тебе нужно отдохнуть. Да и я почему-то замёрзла, – пряча глаза, проговорила Ева и, накинув халатик, быстро исчезла в отеле.

Она вернулась в номер и, забравшись в постель, долго не могла согреться.

"Не много ли я на себя беру... Смогу ли?.. Конечно смогу... Всё будет хорошо. Может...быть...".

«Не поменяете пятак по рублю? Можно червонцами...»

Я взглядом проводил изящную удаляющуюся фигурку Евы, махнул рукой стоящему на балконе Борисычу, и посмотрел на воду, ещё сохранявшую волнение от нашего купания. Звёзды мерцали на маленьких волнах, как бы разыгравшись, и не могли остановиться. День был настолько суматошным, что выделить главное было не просто. Завтра начнётся турнир, но меня это не пугало: первый день отсеивает новичков, к которым я себя не причислял. Пяток удачных раскладов – и можно спокойно сбрасывать карты, играя только на обязательных блайндах без ставок. Набросив на себя халат, не спеша, пошел в номер. Поднявшись на третий этаж, на площадке я, к своему удивлению, встретил Отто, он ждал меня. Я сухо поздоровался и предложил пройти к себе, видя, что он чем-то очень подавлен.

– Отто, ты сделал свой выбор, я свой, менять его не собираюсь, – спокойно сказал я, чувствуя, что эстонец не может начать разговора.

– Нет, Михаэль, у меня не было выбора, – взволнованно произнёс Отто и, не останавливаясь, продолжил: – Помнишь, я рассказывал про машину, на которой "подлетели", так вот, её хозяин умер насильственной смертью, причем его труп нашли только через три недели, и по срокам получалось, что и мы могли его "порешить". Хотя клянусь, мы этого не делали, я сам угонял этот автомобиль. Полиция к тому времени нас уже отпустила, и это убийство повисло "глухарем", но срок давности, увы, закончится не скоро, если вообще когда-нибудь закончится. Они об этом как-то пронюхали и пообещали в случае моего отказа подсказать полиции, что да как.

– Я тебя не осуждаю, но не понимаю, чем могу тебе помочь.

– Помогать мне не надо, раньше надо было думать, сам вляпался, – сокрушался эстонец. – Но я не хочу быть мошенником, как они. Михаэль, поверь мне, для меня это очень важно. Этот турнир я уже проиграл, но я не хочу, чтобы проиграл его ты. Именно об этом я и хотел с тобой поговорить, если позволишь.