Текст книги "Каре для саксофона(СИ)"

Автор книги: Михаил, Привалов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

– Опаньки! Я что-то не понял, что за перец мою машину грохнул! – сказал один из них, при этом Сэм не разобрал ни единого слова.

– Антоша, это кто ж меня инвалидом сделал! – показав на голову и слегка пошатнувшись, вторил другой, мешая французский с русским, и по телосложению напоминая Чака Норриса. – А где полиция?! А то я нервничаю...

– Вас не должно это беспокоить. Я всё оплачу. Зачем нам полиция? – улыбаясь, вступил Сэм.

– Нет, друг, ты слышишь?! Только собирались на экскурсию, что тут у них: дельфинарий, зоопарк, Диснейленд, а, неважно... А этот жёлудь моё любимое авто раскурочил! Я что теперь, трезвый пешком ходить должен?! – отреагировал Антоша.

– Нет, ему-то весело! А я на этом металлоломе позориться буду! – возмущённо ответил другой, посмотрев на несколько царапин и содранную краску на бампере. – Нет, мне мозоли натирать, за виски бегать! Мы отдыхать приехали или мороженое кушать, я не пойму?! С утра трубы горят, горло пить просит... – расстроено добавил он.

– Минералка? Содовая? – предложил Сэм.

– Он что, издевается?! После аварии башка трещит, дядя! Лечиться пора! Водки хочу! Вод-ки! Заторможенный какой-то...– недоумённо разводя руками, посмотрел он на друга.

Только сейчас Сэм понял, что перед ним русские.

– Серёга, интересно, здесь все такие или реальные пацаны встречаются?! Уже полчаса с этим бивнем слова гоняем, а в меня ещё ни литра не упало, – показывая на массивные золотые часы и хлопнув по животу, сказал Антон.

– Тоша, полицию вызывай! Пусть они здесь базар устраивают, а мы с тобой зря время теряем.

– Всё нормально будет, – улыбаясь и наконец-то понимая, что обязательно договорится с новыми знакомыми, отозвался Сэм. – Могу я пригласить вас в бар утолить жажду парой бокальчиков виски?!

– О, немой заговорил. Конечно, можешь! Калькулятор возьми, чувачок, бокалы считать, – громко рассмеялся Анатолий. – И это всё?! Не, он меня нищим хочет сделать! А джорджики где? Я что, на Ермолая похож? Лохов из нас делаешь? – прокрутил он массивный золотой перстень на мизинце.

И Сэм стал отсчитывать купюры, смотря в глаза одному из мужчин, пока не понял, что тот удовлетворён полученной суммой.

Они отправились в бар. Сэм рассчитывал сразу уйти, купив спиртное этим невежам. Знали бы они, с кем имеют дело. Ах, жаль нельзя будет разрядить обойму в их пьяные тела. Но мужчины и не думали его отпускать.

– Как тебя? Сэм? – придвинувшись ближе, начал Сергей. – Ты и за здоровье моё не выпьешь? Интеллект мне поправил, значит. Я теперь бином Ньютона формулой записать не могу, "проблему Пуанкаре" с Гришкой Перельманом перетереть не получится, да что там – нобелевская накрылась твоими колёсами! А ты выпить за меня не хочешь!

Сэм впервые заинтересованно посмотрел на собеседника, решив не спорить.

– Вам виски содовой разбавить? Со льдом? – обратился к мужчинам бармен.

– Нет, ну это невозможно! Я про содовую слышать не могу. Какой лёд! Сейчас воды насыплет, я соки не пью! У нас хоть по тихой разбавляют, а здесь всё по чесноку, советуются, – улыбнулся Антон. – Я чистый продукт люблю. И бокалы какие-то маленькие...

Сделав два глотка, Сэм отвлёкся на входящего полицейского. В это время Сергей что-то подсыпал в его бокал. Удостоверившись, что всё в порядке, полисмен вышел. Мужчины опять стали пить виски.

Сэм почувствовал, что сильно опьянел, когда осушил бокал до дна. Он, было, направился к выходу, но ноги не слушались его.

– Куда подвезти? – подхватив его под руки, поинтересовался Сергей.

Сэм что-то промычал в ответ.

– Надо же, готов! Зачем пить, если не умеешь! – обращаясь к бармену и оставляя хорошие чаевые, сказал Антон. Тот покачал головой и услужливо улыбнулся.

Мужчины вывели Сэма на воздух.

– Звони Максу, пора!

Через пять минут огромный джип остановился перед тремя мужчинами.

– Макс, ты нашёл переноску?

– Вот! – показал Макс на носилки, ручки которых упирались в грудь Сэму, едва поместившемуся из-за них справа на заднем сидении.

– Эй, чудила! Тебе ничего поручить нельзя. Мы что, эту биту на себе понесём? Где только ты надыбал такие!

– Да санитар у больницы оставил... Я что, спрашивать буду? Ну и взял. Не было на колёсах. Не было... А что, и цвет подходящий, крови видно не будет, когда я этому баклану на клык навалю за Еву.

– Не пыли! Ладно, времени нет, твои подставы исправлять.

Через полтора часа у аэропорта Ниццы остановился черный джип. Из него вышли трое мужчин, погрузив на носилки четвёртого с перевязанной головой, в яркой летней рубашке с петухами и голубых шортах, поставили на его живот шлёпанцы и направились в здание аэропорта. Двое держали носилки, а третий, с небольшой сумкой и пакетом, периодически укладывал четвёртого, который пытался встать, со словами "Сёма, так надо. Полечишься, протрезвеешь, понты поправишь".

– Буркалыч, так мы тебе ксиву психотерапевта нарисуем.

– Зря ты так, Сергей. У него последние минуты курортные...

– О, смотри, дед в коляске сидит! Антон, сливай пассажира! Нам трудодни ни к чему, – сказал Сергей, и оба, бросив носилки так, что больного слегка подкинуло вверх, направились к старику.

– Месье, не откажите! – подняв ничего не понимающего старика на руках и усадив в кресло зала ожидания, обратился к нему по-французки Сергей. – Как-нибудь верну! Друг травму получил, с яхты прыгал, о якорёк ударился. Тяжёлый, гад!

Антон, быстро взяв инвалидную коляску, с помощью Буркалыча стал усаживать в неё Сёму.

– Месье, сувенир из России! – сказал уже улыбающемуся старику Сергей, прицепив на его грудь значок, на котором на фоне решётки была надпись "Век воли не видать!" – От себя отрываю, кореша подарили, – добавил он, похлопав деда по плечу.

Объявили посадку на рейс "Ницца-Москва". Странная компания встала в очередь на регистрацию. Вдруг Сёма, слегка оклемавшись, завопил на чистом французском "Кто я? Где я?!" и, открыв пакет, который сунул ему Буркалыч, стал доставать оттуда матрёшек, значки с видами России и со словами "Месье, мадам! Я вас люблю!" совать пассажирам. Антон хотел забрать у него пакет, но не успел, его содержимое уже полетело вверх, осыпая людей вокруг, вызывая у одних недоумение, а у других смех. Одна увесистая матрёшка попала в голову солидной даме.

– Вот такие алкаши и позорят Россию! – сказала та обидчиво, вернув сувенир Антону.

– Мадам, извините! Этот добрейший паренёк резвился в море и стукнулся "репой", ой, простите, головой о пирс! Где ваше сострадание?! Его вылечат. У него дома много друзей. Оставьте телефончик и, уверяю вас, не пожалеете, – заговорщически проговорил Сергей.

Дама гордо отвернулась.

Проходя паспортный контроль, Буркалыч с Сёмой были задержаны пограничниками.

– В состоянии алкогольного опьянения нельзя! – сказал работник аэропорта.

– Что вы, разве можно? – возмутился Буркалыч, протягивая пачку евро, завернутую в справку из госпиталя Монако о нарушениях опорно-двигательного аппарата.

– Только что сделали перевязку с дезинфекцией перед полетом, – обдав весь пост сильным запахом виски, объяснил Антон.

– Обратите внимание! У них визы сегодня заканчиваются, – на чистом французском обратился к пограничникам Сергей, стоя в некотором отдалении.

"Обнаглели эти русские, считают, что за деньги все можно купить", – ловко пряча банкноты в нагрудном потайном кармане, при этом, отключая замок турникета и пропуская необычных туристов, думал пограничник.

– Ну, что, лягушатник хренов, поехали! – процедил Буркалыч. – Друг мой, бедолага! – повернувшись к пограничникам, с теплотой в голосе добавил он.

А вдогонку им неслось: "Сёма! Франция помнит тебя!".

В самолёте странные пассажиры вели себя тихо. Только один из них всё время что-то лепетал по-французски.

В Шереметьево пассажиров приняли заботливые руки таможенников и пограничников.

– Хренозадов Семён Ермолаевич! – едва сдерживаясь от смеха, проговорил русский пограничник. – Как он с такой фамилией? – спросил мужчина, посмотрев на невменяемого Сёму.

– Через неё и страдает,– показав на перевязанную голову, ответил Буркалыч. – А по матери ещё хуже.

– Мы с вами, оказывается, счастливые люди!

В зале ожидания парочку встретили трое крепких ребят.

– Этого отвезите, вон, в Долгопрудный, благо здесь рядом. У воды бросьте, пусть думает, что море...– засмеявшись, распорядился Буркалыч и растворился за раздвижными дверями аэропорта.

«Счстье – это когда тебе... наливают»

Россия встретила Сёму ночной прохладой и грубостью сопровождающих. «Опять эти невежи...», – медленно проползла как змея неясная мысль, и в голове вновь воцарился хаос.

Он не помнил, сколько времени спал, но стало как-то зябко, и подушка казалась очень жесткой, как, собственно, и матрац. Сэм открыл глаза. Под ним была скамейка, а вместо подголовника нащупал рукой бутылку из-под водки. Первой, кого он увидел, была старая женщина, почему-то в заношенной зимней куртке и серой шерстяной бандане на голове, сидевшая у изголовья.

– Где я? – приподнявшись на руках, заплетающимся языком, по-французски спросил Сэм.

– Вот и проснулся, милый человек, вам бутылочка не нужна? – косясь на "подушку", вкрадчиво спросила женщина по-русски.

– А вы кто? – перейдя на английский, не успокаивался мужчина.

– Ну и славненько, – вместо ответа сказала женщина, забирая посуду: – Идите домой, под утро сядет роса, – заботливо посоветовала она и ушла.

Сэм сел и огляделся. Было темно, но в свете луны он увидел перед собой небольшой пруд, поросший осокой и кувшинками, стоящие за спиной березы мало были похожи на пальмы. Наконец, его взгляд выхватил урну, стоящую рядом с "постелью". Он вытряхнул содержимое, пытаясь по мусору определить, куда он попал, мозг отказывался объяснять происходящее, при каждой попытке отвечая тупой головной болью. Несколько оберток "Snickers", пустая пачка "Malboro" и какие-то рваные домашние тапочки. "Похоже, всё-таки в Европе", подумал Сэм. – "Но почему же так холодно? Еще эти комары, лягушки... Бррр".

Он оглядел себя с ног до головы и обомлел... "Всё забыл. Я клоун?" Поменять одежду от Giorgio Armani на это! Ощутив что-то в кармане, Сэм сунул туда руку и извлёк "passport", а прочитав его и увидев свою фотографию, поразился ещё больше. "Россия? ...русские...виски..." – неслось в голове. – "Калькулятор... бином... матрёшка... Я – Семён?!"

И он опустился на скамейку. Нет, это чья-то злая шутка! "Я их... Кого?" – он не смог ответить. Сэм сидел и пытался ещё что-нибудь вспомнить, но ничего не получалось. Наконец, он увидел приближающиеся силуэты. Это были трое парней и одна девушка. Все были пьяны. "Ну, да, так принято у русских..."

– Э-э, дядя! Это наше место! Вали отсюда! – услышал Сэм незнакомую речь.

– Пардон!

– Какой "пардон", козёл! Сейчас фото тебе поправим! Дуй отсюда! Бомжей развелось! Интеллигентно посидеть негде!

Сэм не уходил.

– Дёма! Он меня раздражает! – сказал один из парней и толкнул так, что неприятель упал за скамейку.

Сэм встал, отряхнулся и громко выругался:

– Гот демент!

– Дёма, он тебя гадом назвал, – удивился один из парней. Второй, недолго думая, заехал бомжу в глаз, и тот плашмя упал на землю.

– Пнаехали сволочи, – потирая кулак после удара, удовлетворенно произнёс Дёма.

Сэм решил больше не вставать и потихоньку уполз в ближайшие кусты. Почувствовав себя в некоторой безопасности, крикнул обидчикам: – Рашин порко!

– Ах, тебе наша порка не нравится? – услышал он в ответ и увидел как пустая бутылка, ломая ветки, пролетела рядом с его головой. "Они, наверное, не понимают иностранных языков", – успокаивал себя Сэм, пробираясь через кусты подальше от пьяной компании.

Уже светало. Мужчина, чтобы согреться, стал прыгать и растирать тело руками. Как вдруг у своих голых ног явно ощутил чьи-то зубы, и грозное рычание пробежало мурашками по его коже. Там, внизу, глаза бультерьера медленно наливались кровью.

– Тузик, ко мне! – послышался женский голос.

– Леди! – стараясь не злить пса, позвал Сэм.

– Не бойтесь! Он у нас добрый, просто на ваши ноги так реагирует. Есть хочет, – сказала женщина, оттаскивая животное, которое норовило сомкнуть челюсти в районе голени.

Но к неудовольствию Сэма эту собаку сменила другая, по размеру напоминавшая отожравшегося волка. Псина понюхала замеревшего на месте мужчину и, подняв ногу, пометила его как уже освоенную территорию.

Сэм не знал, что на рассвете все владельцы собак России как заговорённые ведут своих питомцев на прогулку, чтобы другие граждане чуть позже крыли их не переводимым народным фольклором.

Бегом, преодолевая препятствия пересеченной местности парка, через кусты, а порой и ползком, стараясь миновать знакомства с различными Тузиками, Шариками и прочими, он, тем не менее, оставался объектом повышенного внимания друзей человека. Его находили и дружно облаивали, а наиболее смелые, приложившись несколько раз к его шортам, сделали их более демократичными.

Наконец, он вышел на какую-то улицу. "Слава Всевышнему, хоть какая-то цивилизация", – подумал Сэм с фингалом под глазом в разорванных шортах с грязными коленками в резиновых вьетнамках на босу ногу: "Теперь надо добраться до французского посольства". Снова ощупав карманы, он обнаружил купюру незнакомой валюты, очень схожую с российскими рублями достоинством "пять тысяч бабок" и поднял руку, пытаясь остановить проезжавшие мимо автомобили.

Машины пролетали мимо, никак не реагируя на его жесты. Спустя полчаса, к его радости, небольшой автомобиль марки что-то типа "Окей" затормозил. Открыв переднюю дверь, и небрежно бросив купюру водителю, он плюхнулся на переднее сидение со словами: "Французское посольство, месье". Взглянув на купюру, водитель – розовощекий мужик, крепкого телосложения – почему-то зло улыбнулся и врезал Сэму в левый здоровый глаз так, что тот без задержки вылетел из машины и упал на газон, в голове опять поплыли какие-то видения из прошлой жизни.

Спустя некоторое время, ощутив, что в его рот заливают какой-то суррогат, и он вынужден его глотать, Сэм открыл глаза. Двое небритых мужчин в потрепанной несуразной одежде склонились над ним. Один из большой бутылки что-то вливал ему в горло, а другой неспешно ощупывал карманы, при этом они о чём-то говорили.

– Слышь, Вась, а Сёма-то отошёл, я всегда говорил о животворящем действии "Агдама", – философски рассуждал вливающий.

– Что бы он, бедолага, без нас делал, – соглашался второй, листая паспорт "спасаемого" и читая вслух написанное.

Сэм ощутил прилив спокойствия и умиротворения, а, сделав уже не через силу еще несколько глотков, вдруг поймал себя на мысли, что понимает, о чем говорят его новые знакомые. "А может, я действительно Сёма из России?", – пронеслась мысль, и он снова закрыл глаза. Следующий миг, который выхватило его сознание, была подворотня, где он в кругу каких-то людей что-то пил, закусывая чёрным хлебом, макая его в огуречный рассол. Все дружно пели, и он тоже пытался подпевать, как вдруг остановился какой-то обшарпанный микроавтобус с синей полосой, из которого выскочили трое мужчин в серой военной форме и бесцеремонно начали грузить всех присутствующих внутрь. Некоторые пытались возражать, но доводы резиновой палкой по спине были весьма убедительны, поэтому Сэм принял это как должное.

«„Ещё не вечер“ – думал Икар, подлетая к солнцу»

После того, как Ева попрощалась у Казино с Михаэлем, она хотела отправиться спать. Эти дни в Монако были так насыщенны событиями, а некоторые из них очень напряжёнными и даже опасными. Ева понимала, что необходимо отдохнуть, набраться сил, всё еще раз взвесить – завтра очень важный день, который может изменить жизнь и даже отнять её. Она почему-то спешила быстрее добраться до номера, будто кто-то невидимый вот-вот остановит её стремление к уединению. Так и вышло. Мобильник любимой мелодией отложил одиночество.

– Да, – откликнулась девушка на настойчивый звонок телефона.

– Здравствуй, Ева! Это Майкл Хиндли. Накануне известного события я много думаю о тебе, а моё время – деньги. Иди сейчас в ресторан "Синий залив" на проспект Принцессы Грэйс 40. Там тебя уже ждут. И в твоих интересах, чтобы эта встреча осталась незамеченной Михаэлем, друзьями, знакомыми.

– Пусть ждут. Я приду.

– Вот и умница. С тобой приятно иметь дело, схватываешь всё на лету. Надеюсь, ты меня не разочаруешь, и твоё будущее состоится, – раздались короткие гудки, мистер Хиндли не любил лишних слов.

Вдруг девушку кто-то подхватил сзади и, немного прокружив, поставил на ноги. Как не кстати!

– Что напряглась? Не узнаю весёлую беззаботную Еву!

– Николас! Ты напугал меня, – отпуская напряжение, выговорила девушка.

– Опять одна так поздно! – укоризненно качая головой, сказал француз.

– Не беспокойся. Я рядом с отелем. До завтра! – помахав рукой и стремительно удаляясь, попрощалась Ева.

Она чувствовала, что Николас смотрит ей в след и не уходит. Наконец, девушка скрылась за поворотом и отправилась искать ресторан "Синий залив". Сверкающие огнями витрины, фонари и заманивающая в ночные увеселительные заведения реклама освещали ей путь. Вот то, что она искала.

На морском побережье с видами на великолепные сады ресторан распахнул свои двери для Евы, но в ней не было радости от элегантного интерьера, выполненного с французской тонкостью и от ароматов кулинарных изысков, наполняющих собой всё пространство. Её ждала неприятная встреча.

Только увидев Еву, официант тут же провёл её к нужному столику, как будто только для этого и простоял весь вечер у входа в зал. За столом, который был отгорожен лёгкой ширмой от всего зала, сидели Фредерик Робер и мужчина лет пятидесяти, который бесцеремонно рассматривал Еву с ног до головы, восхищённо прищёлкивая языком.

– Знакомься, это мистер Рольф, – подобострастно и заискивающе представил нотариус своего шефа.

Ева в ответ слегка наклонила голову, неприятно ощутив на себе вожделеющий взгляд зрелого мужчины.

– Да, юность и непорочность привлекают в тебе также сильно, как красота и утончённость, – начал мистер Рольф, жестом приглашая девушку присесть.

Официант услужливо отодвинул стул.

– Мадемуазель, любые блюда и напитки... – протягивая меню, начал работник ресторана.

– Спасибо, не стоит беспокоиться,– прервала его Ева своим отказом.

Но мистер Рольф распорядился иначе, и перед девушкой появился кулинарный шедевр французской кухни и бокал с вином.

– Никак не мог понять Михаэля, игрока с расчётливыми и явно незаурядными мозгами, подписать в тёмную доверенность на какую-то смазливую девчонку, которая всего лишь хорошо пиликает на саксофоне?! Пожалуй, вот теперь понимаю. Есть от чего сойти с ума! – продолжил разговор Рольф, остановив взгляд на губах Евы и медленно опустив его в зону декольте, что заставило девушку поправить слегка сбившуюся кофточку и пожалеть, что та предательски просвечивает.

– Ты так напряжена, расслабься. Ещё не случилось ничего такого, о чём придётся жалеть. Мои люди докладывают мне, что ведёшь ты себя очень правильно. Михаэль прямо ловит твой взгляд и использует любой повод побыть с тобой. Не исключаю, что и в финале он оказался не без твоего косвенного участия. Конечно, умный, признаю. Но хочет показать тебе всё, на что способен. Любовь к женщине может вознести до небес или отправить в ад.

Ева внимательно слушала и не вступала в разговор.

– А купание в бассейне ночью! Мой человек долго не мог прийти в себя от увиденного. Ни разу ещё не замечал, чтобы Билли был сентиментальным. Способная девочка, умеешь расположить к себе мужчин, – Рольф противно улыбался и сверлил Еву взглядом, пытаясь вызвать у неё ответную реакцию.

Девушка подняла глаза и уверенно посмотрела на мистера Рольфа.

– Я заметила вашего человека.

– Да, у нас везде глаза и уши, – удовлетворённо сказал мужчина. – Я всё о тебе знаю. Пусть не будет сомнений, если что-то пойдёт иначе, чем задумали мы, тебя сразу доставят к мистеру Хиндли, а уж он расстарается, поучаствует в твоей судьбе, и, поверь мне, она будет весьма незавидна – обслуживать клиентов в каком-нибудь азиатском борделе, – криво усмехнулся говоривший.

– К чему эти угрозы? Я сделаю, что обещала, – ответила Ева твёрдо.

– Да, вот и Анна, твоя подруга, уверяет, что ты умеешь держать слово, – добавил Рольф, пронизывающе смотря на девушку и стараясь разгадать, известно ли ей что-нибудь о журналистке.

Ева промолчала, и он продолжил:

– Теперь непосредственно к делу. Михаэль уже при деньгах, даже к началу финала. Значит, расплатиться с нами уже есть чем. Но он, конечно, будет играть до победы и позиции свои не уступит никому... Кроме прелестницы Евы, – рассмеялся он вместе с Фредериком. – Ты будешь наблюдать за игрой и сделаешь всё, чтобы Михаэль не сомневался в твоей благосклонности, что он получит твою любовь после турнира, хотя наши ребята за столом вряд ли дадут ему взять первый приз,– мужчина в очередной раз провёл глазами от выреза кофточки до губ девушки, не скрывая желания. – Мои люди контролируют каждый твой шаг. Когда закончится игра и будет понятно, какой суммой владеет твой воздыхатель, Фредерик подскажет, что делать дальше и даст тебе команду, когда настанет пора уходить.

– Ева, не беспокойся, я всегда буду рядом и решу все щекотливые ситуации, это моя работа, – почему-то вкрадчиво и слащаво, при этом посматривая в сторону босса, проговорил нотариус.

– Я всё поняла. Теперь я могу идти? Уже поздно, – стремясь избавиться от неприятных собеседников, спросила девушка.

– А ты не торопись. Ночь со мной может дать тебе в несколько раз больше, чем утехи с покерным игроком, – пытался задеть гордячку Еву Рольф, не сводя с неё глаз. – Ладно, иди! – закончил он властно и подозвал официанта.

Когда официант вывел девушку на улицу, минуя общий зал, Ева жадно вдохнула морской тёплый воздух, и негодование, тщательно прятавшееся во время разговора где-то там, глубоко внутри, вырвалось наружу. Только ночь была свидетельницей столь необычного обновления. Девушка ощутила, что её собственный стержень, обретённый ещё в ранней юности, вдруг стал стальным. А бездонные зелёные глаза обрели холодную непостижимость.

"Ещё посмотрим, кто хозяин моей судьбы!" – Ева быстрым уверенным шагом направилась в отель.

Попав в номер, она позвонила Димке Кратову и, получив от него утвердительный ответ, спокойно легла спать.

«Подкидной покер – это круто»

Борисыч, вопреки своим уверениям, заказал шикарный стол в ресторане отеля «Метрополь», рассчитывая погулять с размахом. Я понимал, чем это может закончиться, и через часик по-английски покинул вечеринку, поэтому в благодарность за это утром организм чувствовал себя великолепно. Отдохнувший, готовый свернуть горы, да и не только, я не шёл, а скорее летел в Казино. Именно сегодня решится судьба турнира и, естественно, громадного выигрыша. Я хорошо помнил ошибки в Австрии и надеялся их не допустить, к тому же главный оппонент – синдикат – благодаря Отто был обезоружен, и мне даже было выгодно сохранять его членов за столом как можно дольше. А главное, я был близок к мечте, зародившейся ещё в далекой России.

На площади Казино, казалось, собралось всё Монте-Карло. Большой плазменный экран транслировал пока ещё пустующий стол. Не без труда я пробился к центральному входу и предъявил охране "Золотой купон" участника, сорвав при этом восторженные аплодисменты рядом стоящей толпы. Внутри зал с колоннадой встретил меня какой-то неестественной пустотой, лишь несколько охранников и работников турнира находились в районе бронзовой статуи всадника и о чем-то неспешно разговаривали. Наконец, мужчина в униформе сделал несколько шагов ко мне на встречу и, увидев в моей руке купон, предложил следовать за ним. Мы миновали американский зал, где по моему предположению находился финальный стол, и оказались в уютном небольшом помещении с удобными креслами и сервированными столиками. Большинство финалистов уже были там. У барной стойки я заметил Отто с Даниэлем и направился к ним. Эстонец, увидев меня, дружески подмигнул и обратился к бармену за чашечкой кофе, взяв которую, отошел в сторону. Даниэль, радушно поприветствовав меня, начал жаловаться на последствия, нанесённые вечеринкой Борисыча, здоровью. Затем, пожелав победы, присоединился к группе организаторов.

Ровно в десять мы заняли свои места за столом, раздался гонг, и рука крупье, выстреливая картами, дважды обошла стол. "Конец начался", – щёлкнула в голове короткая мысль. Тронтон, Тирон, Самарин и Отто сложили неизменные стопки фишек с монетой наверху, удовлетворенно обменялись многозначительными взглядами. Я посмотрел свою пару карт – дама и тройка разной масти не задели моего воображения и были сброшены. "Пусть Самарин или бельгиец Рам дерутся, у них стэки мизерные, и через несколько кругов обязательные ставки их окончательно "съедят", – рассуждал я, рассматривая игроков: "Или огромных размеров толстяк мексиканец Торро, вот уж действительно, у мексиканцев всё большое", – вспомнил я старый анекдот: "А вот его стэк подкачал, чуть больше пятидесяти тысяч против наших миллионов, пусть вот он копья ломает".

Первый круг пролетел бескровно, все по очереди сбросили карты, и немец, наверное, с самой распространённой фамилией – Мюллер – сгреб фишки анте¹ и блайндов. Вторую пару – четвёрку с семеркой – постигла та же участь, однако Самарин, Мюллер и Грокмен без рейзов вступили в игру. На флопе вышли разномастные туз, семь, два, Самарин пошёл ва-банк, Мюллер сбросил карты, а американец коллировал ставку, открыв при этом туза с королем. У россиянина с тузом и десяткой на руках ещё оставался победный шанс на вторую пару в случае появления десятки, но выпавший на тёрне король подвел окончательную черту, и после пяти минут финальной игры Самарин покинул стол. Вокруг раздались аплодисменты, оглядевшись, я увидел, что вокруг стола на некотором удалении в полутьме расположены зрительские места, и переоборудованный после вчерашнего дня американский зал скорее напоминает арену, в центре которой находится игровой стол. Игра шла вяло, быть может, оттого, что мне не приходила карта, или мне так казалось, однако, всё равно, через полчаса за столом нас осталось шестеро: покинули турнир бельгиец Рам и мексиканец Торро.

Приподняв уголки карт над стеклянным окошечком в столе, как того требовали правила финальной игры, я обнаружил валета и даму червей. "Есть смысл попробовать", – подумал я и поддержал ставку большого блайнда. В игре приняли участие Отто, Тирон и Мюллер. Первые три карты – туз, семерка червей и тройка бубей – давали мне неплохой шанс, и я сделал "pay off" – маленькую ставку скорее для того, чтобы пощупать комбинации соперников. Тирон коллировал её, подогнув мизинец, без рейза бросил

фишки немец, Отто ушёл в пас. Тёрн сохранил красноту карт двойкой червей. "Жаль, что не король", – мелькнула в глубине мысль, заставив сказать: – "Чек". Остальные повторили то же. Крупье пятой картой открыл двойку треф. "Ах, если бы не король, хотя вероятность очень мала. Француз точно не на флэше, да и фулхаус вряд ли. Что у немца? Неужели флэш с королём? Все равно рискну", – подумал я и выставил четверть стэка. Француз, не задумываясь, сбросил карты. Мюллер в упор смотрел на меня, моих глаз из-за очков он видеть не мог, скорее, он пытался что-то определить по мимике лица. Я видел, как напряглись сосуды на его висках. Если он добьёт и проиграет, то потеряет больше половины своего стэка, и шансы на победу станут тогда весьма иллюзорными. Наконец, он ещё раз посмотрел свои карты, выдохнул и сказал: "Чек", а затем открыл разящую мою комбинацию пару карт: короля и тройку червей, продолжая обречённо смотреть на меня. Не открывая карт, к его неописуемой радости я сбросил их в пасс на стол. Среди зрителей пронесся гул. "Что же, это игра. Ничего, попадёшься ты мне как-нибудь в тёмном переулке да связанный", – успокаиваясь, вспомнил я старую шутку. На табло фамилия "Руман" заняла пятую строчку, пропустив наверх эстонца, Мюллер даже после победы,

_______________

1 Антэ – (карт.) в финале обязательная ставка для всех игроков до раздачи карт.

почти удвоив свой стэк, замыкал список. Следующие полчаса практически не

поменяли ситуации, схватки были мелкие, как говорится, "местного значения". Первый раут подходил к концу, когда, слегка раздвинув карты и

отогнув уголки, я увидел "DD"¹, это достаточно сильная рука в формате двух-трёх участников, поддержал ставку лишь Мюллер. Флоп порадовал третьей трефовой дамой, хотя насторожил восьмёркой той же масти, четвёрка червей была нейтральной, но, как только на тёрне выпала трефовая, пара четвёрок сделала мою комбинацию "Monster"². Я попытался сохранить самообладание, постучал ладонью по столу, определяя "чек", не давая повода противнику догадаться о полученном фулхаусе. Но и немец, как мне показалось, оживился после тёрна и, отсчитав десяток красно-бело-полосатых фишек, бросил в центр стола. Выдержав паузу, я коллировал ставку. На ривере открылся валет бубей. Поиграв фишками и немного понаблюдав за поведением соперника, понимая, что моя рука непобедима с выложенным на столе бордом³, каре исключалось, я приготовил для выдвижения десятка два фишек общим достоинством двести тысяч, но вернул их к себе, бросив в центр стола одну стотысячную чёрно-белую. Мюллер уверено целиком выдвинул свой стэк от себя, множество разноцветных фишек растеклось по столу: "All in", – громко произнёс он. "Ну, вот нас и пятеро. Говорил, что попадёшься, и часу не прошло. Теперь, пожалуй, мы квиты. Чао!", – вспомнил я про шутку. – "Call", – также уверенно ответил я, предъявляя двух дам. Мюллер был настолько

обескуражен, что вскочил с кресла и склонился над моими дамами, не веря

глазам. В сердцах он открыл свои карты, как бы оправдываясь перед

присутствующими, и, сокрушаясь по тому, что трефовый туз и король, давшие ему флэш от туза, оказались биты. "Зачем же так нервничать, я был

на твоём месте полчаса назад, думать надо было, идя ва-банк. Полмиллиона евро – тоже деньги хорошие. Ладно, проехали, теперь можно и передохнуть", – подумал я.

"Сто друзей"

Когда ещё утром Ева вышла из отеля в сиреневых джинсах и короткой белой кофточке с серебряно-фиолетовым абстрактным рисунком, она заметила машину, которая медленно сопровождала её до самого Казино, но девушке было всё равно, кто это.

В зале Американских игр всё было готово к турниру. Справа от телестола за отгораживающей лентой стояли зрители, а слева расположенные лесенкой несколько рядов стульев были почти заполнены более важными персонами.

Среди них находились Юлька с Джастином и Аркадий Борисович, рядом с которым и приземлились Ева, а подруга с американцем оказались у них за

спиной.

____________________