Текст книги "Треск и блеск"

Автор книги: Михаил Львовский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 24 страниц)

– Я найду ее даже на дне моря.

И Хамзат нашел сестру, нашел при посредстве того же самого адресного стола, который помог установить местопребывание Гомзиных и начальнику областного отделения милиции. И вот на имя гатчинского прокурора приходит заявление с требованием задержать Нину и отправить ее по этапу к старшему брату. Гатчинский прокурор не внял, конечно, этому требованию. Он вызвал к себе мать и дочь, выслушал их и сказал:

– Живите спокойно в Гатчине. Я не стану отправлять Нину к брату.

– Но брат приедет сюда сам. Он грозит Нине за ослушание местью.

Прокурору нужно было тут же связаться с семипалатинской милицией и привлечь Гацаева к ответу, а прокурор только посочувствовал Гомзиным.

– Я бы привлек, наказал прохвоста, да не могу. Угроза – это еще не содеянное преступление.

И вот две женщины снова стали перед дилеммой: что делать дальше? Бежать? Куда? Адресный стол в нашей стране работает исправно. Он поможет Хамзату найти сестру и на дне моря.

Неужто и в самом деле этой сестре махнуть рукой на свое будущее, на школу? А ведь девушка мечтала стать биологом. Так почему бы и не сбыться этим мечтам?

Старший брат против! Ну и что ж, что он старший? Кстати, а он кто, этот старший брат, этот рьяный поборник шариата?

Хамзат Гацаев, как мы установили, студент Семипалатинского мукомольного техникума. Живет этот студент в общежитии, на улице имени поэта Демьяна Бедного. У этого студента зачетная книжка, и в ней значится, что экзамен по Советской Конституции сдан на пятерку. Да что зачетная книжка! В кармане Хамзата Гацаева есть и вторая книжка – члена комсомола. А знает ли про деяния этого «комсомольца» комитет комсомола? Знает и разводит руками.

– Что делать? Пережитки!

Комитет комсомола выражает сочувствие Нине. От этих сочувствий ни тепло, ни холодно. Ни сестре, ни брату. Сестра живет в вечном страхе, а брат уверен в своей безнаказанности.

– Ставь воду на огонь, – говорит брат Гирею. – Третья жена уже ползет из Гатчины на коленях мыть тебе ноги.

– А что если сестра и на этот раз ослушается старшего брата? – спрашивает Гирей.

– На этот раз не посмеет, – отвечает Хамзат и, осторожно проведя пальцем по острию ножа, мрачно начинает строгать палочку.

1958 г.

Косой дождь

Все было готово для переезда на новую квартиру. Ордер получен, машины для перевозки вещей у подъезда. Не было у Федора Степановича только кота. А кот, это знают все, должен переступить порог новой квартиры первым. Попробуй нарушь традицию, и у тебя через неделю заведутся на кухне мыши, через месяц в комнатах появится плесень, Федор Степанович решил не рисковать и позвонил мне:

– Кот есть?

– Чомка. Только он черный.

– Вези, я не суеверный.

И вот, сунув Чомку в кошелку, я мчусь с Пресни к Абельмановской заставе. Рогожский вал № 13. Новый пятиэтажный дом. У подъезда стоят машины. Вещи сгружены, капает дождь, но никто – ни новоселы, ни рабочие-грузчики, ни представители домоуправления – не спешит под крышу. Все знают: без кота входить в новый дом нельзя.

Наконец заветная кошелка прибывает на место. Техник-смотритель торжественно передает ключи хозяину, не менее торжественно черный Чомка переступает порог новой квартиры, а за Чомкой входим и мы.

– Ну, дай боже! – говорит Федор Степанович и открывает бутылку шампанского.

Посуда еще не распакована, поэтому хозяева, грузчики, работники домоуправления пьют из одного стакана. Затем Федор Степанович кропит вином углы во всех комнатах. Это тоже так положено у несуеверных людей. На счастье.

Но счастье в новой квартире было недолговечным. С первыми осенними дождями на светлых, веселых обоях зацвели розы из плесени, А под балконной дверью за ночь набегала такая большая лужа, хоть кораблики пускай.

Новоселы, а это были железнодорожники, взволновались. Побежали с жалобой в управление дороги. Там создали комиссию. Члены комиссии два месяца изучали вопрос, заседали и наконец пришли к выводу.

– Признать виновной за появление сырости тетю Грушу.

– А кто такая тетя Груша?

– Штукатур. Плохо она заделала швы на стыках стен, поэтому при косом дожде вода через щели попадает в комнаты.

– Как быть дальше?

– Терпеть. Потому что нельзя же через полгода после заселения требовать в Министерстве путей сообщения деньги на капитальный ремонт нового дома.

Машинисты электровозов и дежурные по станции терпели. Каждый по мере сил применял подручные средства борьбы с косым дождем. Ставили под балконные двери корыта, замазывали щели в стыках цементом, гипсом, затыкали их старыми кофтами.

Прошло полгода – и новая напасть. Прогнулся лестничный марш на втором этаже. А так как марши были поставлены один на другой наподобие детских кубиков, то достаточно был выскочить со своего места одному кубику, как пришли в движение, закачались и остальные.

Была создана вторая комиссия. Эта тоже заседала, изучала и пришла к выводу.

– Считать виновным за ступеньки дядю Гришу.

– А это кто?

– Рабочий домостроительного комбината. Плохо дядя Гриша следил за дозировкой компонентов при отливке лестничных маршей.

Жители дома уже не спрашивали, как быть дальше. Ради экономии времени они сразу же обратились к подручным средствам. Притащили с соседней стройки два бревна и подперли ими аварийный марш.

Не успели новоселы взнуздать лестницу, как начали прогибаться бетонные перекрытия. Из плоских они становились не то выпуклыми, не то впуклыми. Само собой разумеется, пришлось создавать третью авторитетную комиссию, которая, отзаседав и изучив вопрос, сделала вывод.

– Считать виновным за прогиб перекрытий мальчика Ледю.

– А это кто? – спросил Федор Степанович.

– Сын соседа, который живет над вами. Сосед купил Леде трехколесный велосипед, и мальчик по легкомыслию сделал круг по комнате. А бетонные перекрытия этого типа не рассчитаны на дополнительную нагрузку, поэтому они и прогнулись.

А если учесть, что прогнувшиеся перекрытия лежали не на жестком каркасе, а прямо на стенах комнаты (тех самых, в стыки которых проникал косой дождь). то бедный Федор Степанович вынужден был зажмуриваться и говорить «Пронеси, господи», не только становясь на ступеньку лестничных маршей, но и садясь за обеденный стол под впуклым потолком своей квартиры. Что если трехлетний Ледя сделает на велосипеде еще один легкомысленный круг по своей комнате – и тогда… Что будет тогда, думать уже не хотелось.

Дом по Рогожскому валу, № 13 был типа «1-335». Новаторский. Честь и хвала строителям-новаторам. У нас и в других отраслях промышленности есть новаторы. Они конструируют новые виды станков, машин, кораблей, электровозов, придумывают новые фасоны туфель и платьев. Но как бы соблазнительно ни выглядели эти платья на картинках, прежде чем пустить их на конвейер, портных-новаторов заставят сшить образцы. Манекенщицы продемонстрируют эти образцы на публике, потом новые платья будут проверены в носке, стирке, глажке, и только после этого новой модели скажут «добро».

Платье в сравнении с домом пустяк. Цена платью от силы 30—40 рублей. А пятиэтажный дом типа «1-335» стоит несколько сотен тысяч рублей. В отличие от обычного типа домов тип «1-335» не строится, а собирается из крупных панелей. Проект этого дома разработала группа ленинградских инженеров. Проект сулил в будущем и удешевление домов и укороченные сроки строительства.

Как известно, каждый новый проект требует тщательного изучения, а бывшее руководство Госстроя так загорелось посулами авторов проекта, что забыло об осторожности. Вместо того чтобы построить по этому проекту несколько экспериментальных домов и проверить их и при прямом дожде и при косом, оно поспешило послать чертежи авторской заявки строителям с предписанием: воздвигать дома для работников системы Министерства путей сообщения только из панелей типа «1-335».

Здравомыслящие люди – а они были и среди строителей и среди железнодорожников – пробовали урезонить работников Госстроя:

– Сначала давайте устраним недостатки проекта, а потом пустим постройку крупнопанельных домов на большой конвейер.

Но на таких людей шикали, вешали на них ярлыки консерваторов. Не потому ли члены многочисленных комиссий, которые бывали в доме по Рогожскому валу, № 13, признали виновниками несчастий Федора Степановича, тетю Грушу, дядю Гришу, мальчика Ледю, старательно замалчивая другие имена?

Между тем строители начали сдавать новые дома типа «1-335». Один, второй, третий… десятый…

А железнодорожники не радуются новому жилью, а плачут. Плачут и работники управлений дорог. Дома только что построены, а новоселов нужно уже переселять, чтобы ставить новостройки на капитальный ремонт.

Работники Министерства путей сообщения, нужно отдать им справедливость, не побоялись того, что их зачислят в лагерь консерваторов, и написали письмо в Госстрой с требованием не строить больше для железнодорожников дома типа «1-335», а заменить их более доброкачественными. Через год они повторили свое требование.

Бывший заместитель председателя Госстроя Баранов, ныне зам. председателя Государственного комитета по гражданскому строительству и архитектуре, вместо того, чтобы заставить авторов исправить проект и только после этого строить по нему, ответил железнодорожникам примерно следующее:

– Стройте. Исправлять недостатки проекта будем параллельно. Указания авторам даны.

За три года было внесено около восьмидесяти исправлений в проект «1-335». Но исправления были скороспелые. Не успеют новые чертежи прибыть на домостроительные комбинаты, как вслед за ними приходит телефонограмма:

«Эти новые не считать «новыми». Ждите новой партии «новых».

Федор Степанович прожил в новом доме по Рогожскому валу всего два года, и его вместе с соседями пришлось переселить. Новый дом стоит пустой. Начался ремонт.

И сейчас, когда в доме вскрыты полы и обнаружены заржавевшие стыки панелей, работникам Госстроя легко будет определить, в чем виноваты авторы проекта, в чем строители, в чем – черный кот Чомка, который первым отважился переступить порог нового дома типа «1-335».

1965 г.

Свадьба с приданым

В бледно-розовом овале – два воркующих голубка. Он и она. А под розовыми голубками нижеследующий текст:

«Свадебное приглашение. Уважаемый товарищ! Просим вас пожаловать сего месяца, 11-го дня к 9 часам на бракосочетание наших детей – Яши и Илли.

С почтением родители: Д. А. Туашвили и Л. Д. Коман, г. Поти, Джорджиашвили, № 27».

Но прежде чем сыграть свадьбу, а именно за два месяца до нее, там же, на улице Джорджиашвили, № 27, состоялась торжественная встреча вышепоименованных родителей на предмет определения статута бракосочетания. Высокие договаривающиеся стороны заключили соглашение, состоящее всего из двух пунктов:

1. Не ударить лицом в грязь перед Самтредия.

2. Пусть будет завидно Сухуми.

Для того, чтобы веселый шум свадьбы дошел из Поти до Сухуми, требуется немалое количество денег. А где их взять?

– Не беспокойтесь, – сказали будущим молодоженам папа № 1 и папа № 2.

Хорошо, предположим, деньги на обед и музыку будут, а где собрать гостей? Поти – город небольшой, и все его достопримечательные здания приноровлены к нуждам районного масштаба. Самая большая шашлычная рассчитана человек на сто. Банкетный зал в ресторане вмещает двести.

– А не снять ли нам для свадьбы помещение городского театра? – внес предложение папа № 1.

– Идти в горсовет? Просить, унижаться? – сказал папа № 2. – Не стоит.

И вот на той же улице Джорджиашвили, рядом с собственным домом папы № 2, в экстренном порядке начал сооружаться специальный свадебный павильон. Следует отметить, что даже в далеком прошлом не все члены царствующих фамилий позволяли себе такую роскошь. Павильон на одну ночь только для одного свадебного пиршества! Последним, кто разрешил себе такое строительство, был Людовик …надцатый, воздвигший специальную веранду для своей свадьбы не то в Тюильри, не то во дворце Сен-Клу. Но Людовики вообще отличались легкомысленностью, и всем известно, как плохо они кончили.

Плохой конец Людовиков, однако, не остановил двух пап из Поти, и соревнования начались. Следует отметить, что папы следовали за Людовиками не вслепую. Опыт Бурбонов осваивался творчески. Веранда в Сен-Клу была украшена гобеленами, а папы повесили на стенах своего павильона ковры. Людовик любил розы, а папы засадили аллею в своем саду пальмами.

Но вот, наконец, строительство подходит к концу. Свадебные приглашения разосланы. Наступает долгожданный день бракосочетания. Папа № 1 командует на кухне целым взводом поваров и виночерпиев. Бараны режутся на шашлыки штуками. Куры идут в кастрюли дюжинами. Фрукты подвозятся к десерту пудами. Вино подкатывается к столам бочками. Смотри, Самтредия, и завидуй.

А папа № 2 встречает гостей в воротах дома. Жмет им руки, улыбается:

– Милости прошу к нашему шалашу.

А в шалаше вовсю гремят оркестры. В Сен-Клу играл один, а здесь три. Духовой, восточный, джаз. Хотите музыки, пожалуйста. У нас на все вкусы. От горской лезгинки до буги-вуги.

Гости рассаживаются за столами, ждут первого тоста, чтобы начать дегустацию вин и закусок. А тоста не слышно. На месте тамады стоит радиомикрофон, а самого тамады М. Товарашвили нет. Гости ищут заместителей тамады. А тех тоже не видно.

– Что случилось? Где тамада?

А случилось непредвиденное. В магазин № 27 внезапно явились общественные контролеры и установили, что директор магазина, он же тамада М. Товарашвили, продает дешевый габардин по цене дорогого, наживая по десять рублей на метре. В то самое время, когда контролеры составляют в магазине № 27 акт, первый заместитель тамады по свадебному столу, директор магазина № 17 К. Мумия, продавал женские туфли вместо 16 рублей за пару по 24. Тем же занимался и второй заместитель тамады – директор магазина № 36 Н. Ворамия.

Общественные контролеры идут к начальнику «Потиторга» И. Позория и говорят, что директора подведомственных ему магазинов продают шерсть, обувь, галантерею без ярлыков и артикулов.

– Это они по неопытности, – успокаивает Позория общественных контролеров и отправляет составленные ими акты в самый дальний ящик стола.

Свадебный тамада и два его заместителя благодарят начальника «Потиторга» за доброту и мчатся на улицу Джорджиашвили, № 27. Празднество в самом разгаре. Третий заместитель тамады – тоже, кстати, директор магазина Г. Зезиашвили – провозгласил уже бесчисленное количество тостов. За молодых, их пап и мам, родных и двоюродных братьев, за их дядей, тетей. Наконец, третий заместитель тамады временно прекратил провозглашение тостов и открыл прием подарков для молодоженов.

– Кто сделает почин?

– Я, – говорит опоздавший М. Товарашвили и добавляет: – Дарю жениху от имени магазина № 27 отрез габардина на пальто артикул № 1508, стоимость метра 43 рубля.

Вслед за тамадой вышел вперед его первый зам, затем второй.

– От имени магазина № 17… – От имени магазина № 36… – От имени магазина № 5… – говорили один за другим директора и называли товары, которые они дарили молодоженам.

– Отрез трико «люкс» артикул № 1302, стоимость метра 43 рубля.

– Отрез файдешина невесте…

– Отрез жениху…

И всюду директора магазинов называли номер артикула и цену за метр, потому что и папа № 1 и папа № 2 были не так наивны, как начальник «Потиторга», и подсунуть им дешевый товар вместо дорогого было трудно.

В середине вечера внезапно раздался из-за стола голос гостя:

– А что дарят детям родители?..

И тогда поднялся папа № 1 и сказал:

– Я дарю невесте золотой браслет, осыпанный брильянтами.

А папа № 2 добавил:

– А я дарю жениху легковую автомашину.

Папа № 2 хлопает в ладоши, и к свадебному столу подкатывает роскошный подарок. Но жених не так прост, как кажется. Жених поднимается с места и, как заправский барышник, начинает смотреть подарку в зубы. Он поднимает капот мотора, стучит каблуком по туго накаченным шинам, проверяет ногтем краску на дверцах. Все как будто бы в порядке.

– Позвольте, а почему спидометр не на нуле? Почему он показывает полторы тысячи километров? Автомашина что, не новая?

– Почти новая. Старый хозяин ездил на ней всего два месяца.

Но жених не слушает оправданий папы № 2, он холодно кланяется невесте и отходит в сторону.

– Меня «почти» не устраивает, – говорит он, – я не возьму машину с чужого плеча.

На свадьбе воцаряется минутная пауза. Что делать, как быть?

Папа № 2 вторично хлопает в ладоши. И к жениху подкатывает вторая автомашина.

– Вы хотите совсем новую, пожалуйста, получите.

И тут все три оркестра грянули разом туш, гости закричали «ура!», и свадебный шум дошел не только до Сухуми, но и до Москвы.

Вот, собственно, и все о свадьбе в Поти. Нам осталось только выяснить и сообщить читателям некоторые сведения о двух папах, которые с такой грациозной легкостью истратили на свадьбу свыше десяти тысяч рублей. Кто эти папы? Как зарабатывают деньги?

Борис Константинович Данелия, житель Сухуми, приславший нам письмо с описанием свадьбы в Поти, был на улице Джорджиашвили, № 27, где проживает папа № 2, и установил, что папа № 2 не сын турецкого подданного, получивший из-за границы большое наследство. Папа № 2 – всего лишь агент по снабжению «Военторга» со ставкой 65 рублей в месяц.

На какие же капиталы скромный агент мог устроить свадьбу в стиле Людовика …надцатого?

Данелия задал этот вопрос начальнику Потийского отделения «Военторга». И тот ответил так:

– Сам не пойму! Сам удивляюсь!

Данелия пришлось сделать немало километров, чтобы установить, где живет и работает отец жениха. Папа № 1 оказался еще более скромной личностью, чем папа № 2. Он числился крутильщиком канатного цеха местпрома в селе Сартачалы, Сагареджойского района. Однако жил этот крутильщик почему-то не в селе Сартачалы, а в Тбилиси, в собственном доме из девяти комнат по Серебряной улице. Но девяти комнат крутильщику было мало, и он вместе с папой № 2 купил за десять тысяч еще две комнаты с верандой.

– Это в приданое нашим детям-молодоженам.

Я позвонил из Москвы в Тбилиси начальнику ОБХСС Кировского района и спросил:

– С каких пор сельские крутильщики стали дарить своим детям такое богатое приданое?

И работник милиции ответил то же, что и начальник «Военторга»:

– Сам не пойму! Сам удивляюсь!

На свадьбе Яши Туашвили и Илли Коман было четыреста гостей. Приглашение получили не только работники торгов, заведующие базами, складами, директора магазинов и прочие материально-ответственные лица. Несколько приглашений предприимчивые родители вручили на всякий случай работникам суда, милиции и прокуратуры. Однако никто из официальных лиц на свадьбу не пошел. И зря. Пойти на улицу Джорджиашвили, № 27 нужно было обязательно. Конечно, не с поздравлениями, а хотя бы затем, чтобы посмотреть, как живут и процветают в Поти дельцы и выжиги. Главное, и живут-то они неподалеку, бок о бок с городскими властями.

1958 г.

Бледнолицый брат

Жил-был на свет мальчик. Мальчик как мальчик. По имени Юра, по прозвищу Фитиль. Да он, по правде, и был похож на фитиль: длинный, тощий, нескладный. Всегда один, как огонек под ламповым стеклом.

Любил Фитиль по-настоящему только книги, а из книг – главным образом Фенимора Купера и Майн Рида. Фитиль пользовался всякой оказией, чтобы почитать. А читать он мог везде: дома, в школе, на трамвайной подножке. Достаточно было ему раскрыть книгу, как мальчик мгновенно забывал об окружающей обстановке и уносился в прерии, к своим друзьям: Кожаному Чулку – Грозе оленей, Черному Орлу… В такие минуты Фитиль совершал самые головоломные путешествия и показывал чудеса храбрости в битвах с разбойниками.

Мысленно Фитиль бегал быстрее мустангов, прыгал, как кенгуру, и лазал по скалам не хуже горных туров. Но достаточно было только Фитилю захлопнуть книгу и спуститься на бренную землю, как храбрый бледнолицый брат превращался в самого жалкого трусишку.

Житель прерий, оказывается, никогда не ходил босиком, чтобы не поцарапать себе ноги. Он не бегал с мальчиками наперегонки, не прыгал с ними через канавы и скамейки, так как боялся при прыжке споткнуться и расквасить себе нос.

Фитиль боялся не только канавы, но и многого другого: например, воды, потому что она холодная, солнца – оно горячее, воздуха – он свежий.

Ходил друг Черного Орла триста шестьдесят пять дней в году в теплом шарфике и с насморком. Но чем больше Фитиль кутался в шарфик, тем чаще хворал. Папа и мама водили своего Фитилька к докторам. Один доктор прописал ему капли, но капли не помогли. Второй велел ставить горчичники. Горчичники тоже не помогли. Фитиль худел и желтел. Трудно сказать, до какого состояния довела бы мальчика трусость, ежели бы за его врачевание не взялся сосед по квартире – отец тринадцатилетнего Вовы.

Вовин папа повел лечение довольно необычным путем. На листе чистой бумаги он нарисовал скальп и два томагавка и подбросил Фитилю под дверь письмо такого содержания:

«Бледнолицый брат! Старейшины хотят избрать тебя, сына Льва и Орлицы, предводителем краснокожих. Если ты согласен, то завтра, когда солнечный луч, пробившись сквозь ветви густого чаппареля, пробудит тебя ото сна, подымись на старый дуб и, не надевая мокасинов, трижды стукни голой пяткой о первый сук».

Письмо было подписано: «Друг Черного Орла Повин Вапа».

Фитиль не верил собственным глазам. Два раза он перечитал письмо. Да, так и есть. Стоит ему только три раза стукнуть о сук голой пяткой, как он из Фитиля превратится в предводителя племени.

Фитиль в большом волнении провел ночь и чуть свет был уже в саду, возле старого дуба. Первый сук был на высоте пяти метров от земли. В это утро Фитиль попытался в первый раз в своей жизни влезть на дерево. Он мучился, срывался по стволу вниз и все же не сдавался. Ровно в полдень исцарапанный, но счастливый Фитиль добрался наконец до заветного сука и трижды стукнул по нему голой пяткой.

Но испытания Фитиля на этом не кончились. Вечером он получил второе письмо.

«Бледнолицый брат, – писал Повин Вапа, – ты на верном пути. Рано утром отсчитай пять локтей на север от высохшей яблони и выкопай яму два на два. На глубине метра с четвертью ты найдешь записку от Черного Орла с указанием, что делать дальше».

И Фитиль чуть свет принялся за земляные работы. Орудуя лопатой, он упарился, и ему пришлось сбросить с шеи теплый шарфик. Затем он снял рубашку и подставил свою худую спину под солнечные лучи и прохладный ветер. На этот раз Фитиль не думал уже ни об ожогах, ни о простуде. Три дня он копал яму, пока не довел ее до нужной глубины. На четвертый день из ямы была извлечена небольшая коробочка с запиской:

«Бледнолицый брат, произошла ошибка. Указания Черного Орла ты найдешь не здесь, а в большой купальне. Нырни под корягу и поищи там консервную банку. Твой друг Повин Вана».

Фитиль от досады чуть даже не заплакал. Хорошо сказать, нырни, а как это сделать, ежели ты не умеешь плавать? Целую неделю храбрый друг Черного Орла ходил с мальчиками на речку. Он лежал вместе с ними на песке, бегал по берегу, но влезть в воду никак не решался: вода по-прежнему вызывала у него страх.

На восьмой день Вовин папа пришел на помощь трусишке. Он прислал ему два бычьих пузыря со следующей запиской:

«Бледнолицый брат, Черный Орел шлет тебе в подарок два чудодейственных пузыря от двух убитых им бизонов. Воспользуйся этими пузырями, и ты будешь плавать быстрее форелей. Твой друг Повин Вапа».

Фитиль с трудом уговорил себя влезть в воду, и то лишь потому, что у него в руках были настоящие бизоньи пузыри. Сначала учеба шла туговато. Но потом мальчик так вошел во вкус, что уже не хотел вылезать из речки. Через две недели предводитель краснокожих обходился уже без бизоньих пузырей, а еще через месяц он нырнул под корягу и вытащил оттуда консервную банку с запиской.

«Бледнолицый брат, – писал Повин Вапа. – Черный Орел доволен твоими успехами. Еще десять лет такой жизни – и сын Льва и Орлицы станет сильнейшим в прериях. Привет тебе от старейшин».

Но Фитилю не надо было ждать десять лет, чтобы стать сильнейшим в прериях. Главное уже было сделано. Фитиль поборол преждевременную старость, которая жила в нем, и перестал страшиться солнца, воздуха и воды. Он безбоязненно бегал теперь наперегонки с мальчиками, плавал с ними в купальне, играл в волейбол. Через два года от его фитилеобразности не осталось и следа. Так из маленького трусишки вырос сильный, ловкий и смелый человек.

Тем, кому вся эта история покажется сказкой, мы можем сообщить, что она записана нами на стадионе «Динамо» со слов чемпиона по штанге Юрия Копченого.

1946 г.