Текст книги "Гарри Поттер и Тень Хогвартса (СИ)"

Автор книги: Михаил Крюков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)

– Давай-ка присядем, вот здесь уютно и никто нас не видит. Послушай меня, Гермиона. Я не чувствую смерть Рона, понимаешь? Я не хотел произносить это слово, чтобы не дразнить судьбу, но вижу, что ты себя уже вконец извела. Если бы он погиб, я сразу же почувствовал бы это, ведь Рон мне не чужой, мы столько лет были вместе!

– Как это почувствовал?

– А так. Есть у меня такой дар, или проклятье, не знаю, как лучше сказать. Я чувствую, понимаешь? Ну вот католики почитают святого Маврикия, он был командиром Фиванского отряда, состоявшего из одних христиан. Его казнили, вспоров живот и намотав кишки на ворот.

– Фу, ну и фантазия была у составителей Житий святых! – сморщилась Гермиона.

– Постой, я просто хочу сказать, что когда я за кого-то волнуюсь, у меня ощущение, будто из живота кишки тянут, можешь себе представить!

– Да уж… Так ты можешь любого волшебника чувствовать?

– Нет, слава Мерлину. Только Джинни, детей, тебя и вот теперь, оказывается, ещё и Рона. Он жив, понимаешь? Я не знаю, что с ним и где он сейчас, но он жив, поверь мне.

Лицо Гермионы просветлело. Она знала, что Гарри, во-первых, никогда не станет лгать ей, а, во-вторых, что бы там ни было, он – один из самых сильных волшебников Британии, может быть, самый сильный после гибели Дамблдора и Волан-де-Морта, и его словам стоило верить.

– Спасибо тебе, Гарри, мне сразу стало как-то легче…

* * *

В самолёте выяснилось, что исполненный пиетета к новому министру Перси взял самые дорогие билеты на какой-то особый рейс, и в маленьком салоне бизнес-класса Гарри и Гермиона оказались одни.

– Эти билеты стоят, наверное, кучу галлеонов, – покачал головой Гарри, – а если перевести их на фунты, вообще получится целое состояние. Вернёмся – непременно поговорю с Перси, нельзя швырять на ветер деньги из бюджета министерства!

– Привыкай, ты теперь министр, тебе положены представительские расходы. Не можешь же ты лететь дешёвым эконом-классом, как какой-нибудь Наземникус Флетчер! И вообще, если бы решение зависело от Перси, ты бы летал исключительно на драконе, сидя в домике на его спине, а дракон был бы украшен перьями, цветочными гирляндами и фальшивыми драгоценными камнями.

– Мы с тобой путешествуем инкогнито, как какие-нибудь наследники русского престола, – решил подыграть ей Гарри. – Я буду князем Северным, поэтому обращайся ко мне «ваше высочество» и не забывай про реверансы.

– Быстро ты вошёл во вкус, – усмехнулась Гермиона, – ты ещё научись взятки брать. Это тоже положено министру.

– А что, и научусь! Только вот беда: не нужны мне деньги. Что я с этими взятками буду делать? В Гринготтсе в кучи складывать?

Их болтовню прервал стюард:

– Сэр, мадам, от имени компании приветствую вас на борту нашего лайнера. Желаете позавтракать?

– Мне, пожалуйста, кофе со сливками и тосты, – сказала Гермиона.

– А вам, сэр?

– Чай, жареный бекон и тосты с огурцом.

– Желаете что-нибудь выпить?

– Выпить? Хм… – Гарри нерешительно посмотрел на Гермиону. – Пожалуй, нет, рановато. Только чай.

– Слушаю, сэр.

Стюард отошёл. Гермиона повернула ручку, и иллюминатор рядом с их креслами и столиком стал непрозрачным.

– Ты не против, Гарри? А то при виде пустого неба мне как-то неуютно. Ничего не могу с собой поделать, боюсь я этих магловских железок…

– Все боятся. Я тоже боюсь. Лететь на высоте тридцати тысяч футов над морем… Бр-р-р… К счастью, всего-то час. А вот если бы пришлось лететь куда-нибудь в Америку… Ага, вот и завтрак! Как твой кофе?

– Так себе… Но мы всё-таки не в ресторане, горячий, и ладно…

– Да? Не повезло, надо было чай заказывать, чай у них приличный. Хочешь, позову стюарда?

– Не надо, Гарри. Лететь уже осталось недолго, скоро Париж…

Глава 2. Париж

Парижский аэропорт «Шарль де Голль» ничем не отличался от Хитроу – те же запахи, та же толкотня, невнятные объявления по трансляции, киоски с какой-то ерундой, толпы туристов с безумными глазами и чемоданами на колёсиках, как будто гигантский цыганский табор снялся с места. Если бы не надписи на французском языке, Гарри, пожалуй, и не заметил бы, что они уже за границей.

Багажа у Гарри и Гермионы не было, а таможенные формальности заняли несколько минут, поэтому они быстро покинули аэропорт и сели в такси.

Водитель-араб, молодой парень с томным взглядом и прилизанными волосами, одуряюще пахнущий одеколоном, с кольцами и перстнями на всех пальцах, долго не мог понять, куда надо ехать. В конце концов, Гермиона по-французски написала адрес на листке из блокнота. Водитель просиял и стал одним пальцем вбивать адрес в навигатор. Два раза он ошибался и начинал сначала, но, в конце концов, всё-таки осилил трудные французские названия, и они выехали со стоянки.

– О чём ты с этим типом так долго говорила? – спросил Гарри, который не понимал по-французски.

– Это от того, что у него ужасный французский, я не понимала половину из того, что он говорит! – пожаловалась Гермиона. – Иногда мне казалось, что он говорит вообще по-арабски…

– Ты знаешь арабский? – с уважением спросил Гарри.

– Конечно, нет, но мне кажется, что арабский должен звучать примерно так!

– Слушай, похоже, нам вообще стритрейсер какой-то попался, вот влипли, так влипли! – сказал Гарри, опасливо глядя в окно и обеими руками держась за спинку переднего сиденья.

Такси мчалось на предельной скорости, иногда резко дёргаясь, визжа покрышками и опасно перестраиваясь. Араб при этом начинал что-то гортанно кричать, стуча ладонями о руль. Потом он без спросу закурил сигарету и включил плеер. Салон наполнили тягучие и приторные, как засахаренное варенье, звуки восточной музыки и пластмассовая вонь дешёвого табака.

– Может, всё-таки выйдем? – спросил Гарри, – боюсь, угробит он нас по дороге. Или отравит…

– И где мы, по-твоему, на трассе другое такси возьмём? – возразила Гермиона. – Ну, хочешь, я его заколдую?

– Ты знаешь заклятие безаварийного вождения?!

– Нет, но я не боюсь попробовать! Эта музыка сводит меня с ума!

– Ага, и он влепит нас в первый же фонарный столб. Лучше не надо… Как будет по-французски «пожалуйста, выключите музыку и не курите?»

– Я лучше сама ему скажу… Мерлин мой, да что он курит, такое вонючее?!

После длительных переговоров водитель выключил плеер, погасил сигарету, но страшно надулся. На пассажиров он демонстративно перестал обращать внимание и вёл такси подчёркнуто медленно, как будто это был катафалк.

Гермиона облегчённо перевела дыхание.

– Переложи волшебную палочку в рукав прямо сейчас, – попросил Гарри.

– У меня узкие манжеты…

– Пожалуйста, прошу тебя. Не знаю, что нас ждёт впереди, потом искать палочку может оказаться слишком поздно. Помнишь, как Грюм кричал? «Бдительность! Постоянная бдительность! Не смей совать палочку в задний карман джинсов! Многие волшебники из-за этого лишились половины задницы!»

– А Тонкс сразу стала спрашивать, у кого из волшебников нет половины задницы, – подхватила Гермиона. – Грюм тогда на неё вытаращился и заорал: «Неважно!!!» Я ещё подумала, что это он про себя сказал, – хихикнула она.

– Бедняга Грюм… – пробормотал Гарри.

– И Тонкс нет, – вздохнула Гермиона.

Они замолчали.

Постепенно разноцветные пакгаузы с логотипами транспортных кампаний и с множеством грузовиков на стоянках исчезли, на смену им пришли жилые предместья, грязноватые и неуютные, как и в любом крупном и старом городе. Они ехали мимо облезлых домов с грязными окнами, заполненных до краёв мусорных ящиков, стоящих на выщербленных тротуарах, проезжали под железнодорожными мостами и виадуками из клёпаной стали, построенными лет сто пятьдесят назад. Краска на виадуках давно осыпалась, и они выглядели одинаково ржавыми. Бросались в глаза гигантские полусферы заклёпок.

Гарри заметил, что их водитель совершенно не знает города, и ведёт «Мерседес» исключительно по навигатору. Ему показалось, что под одним виадуком они проезжают уже второй раз.

– Где это мы? – спросил он.

– По-моему, это Сен-Дени, – ответила Гермиона, выглянув в окно, – хотя я и не уверена. Во всяком случае, из машины здесь лучше не выходить.

– Сен-Дени? Так это здесь усыпальница французских королей?

– Да, где-то здесь.

– А по виду и не скажешь… Похоже на лондонский Хэкни [2]2
  Хэкни – район Лондона, отличающийся высоким уровнем уличной преступности.


[Закрыть].

– Когда я была маленькой, я любила ездить в Париж с папой и мамой, но тогда город, по-моему, был совсем другим. А сейчас он выглядит каким-то совсем не французским. Впрочем, в центре ещё ничего…

Машина, наконец, выбралась из путаницы улиц на окраине. Гермиона стала было показывать парижские достопримечательности, но Гарри равнодушно кивал, почти не глядя на них, – он не интересовался архитектурой.

– Долго ещё ехать? – наконец спросил он.

– Нет, как только переедем через Сену, будет уже рядом.

Вскоре показался остров Сите, промелькнул замок и королевская тюрьма Консьержери, и они оказались на левом берегу.

Наконец, такси остановилось. Они оказались на тихой и пустынной в этот час улице, застроенной очень красивыми, старинными домами.

Это был совсем другой Париж. Тротуары блистали чистотой, вымытые до блеска оконные стёкла пускали солидных, буржуазных зайчиков, на крошечных балкончиках в горшках стояли ухоженные цветы.

– А вот и наш дом, – сказала Гермиона, выходя из машины.

– Ого! – не удержался Гарри, – шикарный особняк, где это мы?

– Это улица Отфэй, VI округ, в Париже он считается одним из самых престижных.

– Неужели весь этот особняк принадлежит вам? – удивлённо спросил Гарри, рассматривая роскошный фасад.

– Что ты, конечно, нет! Мы снимаем только первый и второй этажи, на первом офис «Волшебных вредилок Уизли», а на втором наша квартира. Третий этаж занимают хозяева дома, а кто живёт выше, я понятия не имею.

– Красивый балкон на третьем этаже…

– Да, только он не наш, а хозяйский. Они им очень гордятся. Хозяйка мне объяснила, что такие балконы раньше специально строили на третьем, самом лучшем этаже, чтобы в комнатах не был слышен грохот колёс фиакров по мостовой.

– А зачем вам вся эта роскошь, Гермиона? Аренда же, наверное, стоит кучу денег?

– Ну, как тебе сказать… – смутилась она, – Рон говорит, что это нужно для бизнеса… И вообще, не весь же век жить в Норе… Если есть галлеоны, почему бы их не потратить? Рону так нравится тратить… В молодости он устал от бедности, ну и теперь навёрстывает упущенное. А я не спорю, зачем? Пусть тратит. Да и вообще, я ведь бываю в этом доме очень редко… Пойдём, Гарри, сколько можно стоять перед входом? На нас уже начинают оглядываться.

Гарри толкнул массивную, отделанную бронзой дверь с хрустальным гранёным стеклом, и они оказались в холле.

Слева был вход в офис, на второй этаж вела широкая мраморная лестница, застеленная ковром. Ковёр был забран под латунные прутья. Лепнина на стенах, старинные люстры, тропические растения в кадках создавали ощущение музея или дорогого ресторана.

– Здравствуйте, мадам, – улыбнулась Гермионе девушка за конторкой, – добро пожаловать, давно у нас не были. Добро пожаловать, месье. Вы в офис?

– Нет, мы только с самолёта, – покачала головой Гермиона, – сначала домой.

Она подошла к огромному, архаичному лифту, дверь которого, впрочем, открывалась электронной картой.

– Гарри, нам сюда, поехали!

– А может, я лучше пешком? – возразил он, нерешительно глядя на старинный механизм.

– Поехали, поехали, там устанешь двери с кодовыми замками открывать, на лифте лучше.

Делать было нечего, и Гарри шагнул в кабину.

Лифт неожиданно плавно тронулся и с мягким гулом поплыл вверх. Прозвенел колокольчик, и двери открылись. Гарри сразу заметил двух охранников, которые настороженно следили за лифтом, грамотно отступив в стороны от линии возможной стрельбы из кабины. Охранники были в чёрной форме, напоминающей по покрою военную, у каждого из открытой полицейской кобуры торчала рифлёная рукоятка пистолета.

Узнав Гермиону, они демонстративно потеряли к посетителям интерес, никто из них не попытался открыть хозяйке дверь.

«Правильно, – подумал Гарри, – парни хорошо тренированы. Они охранники, а не швейцары. Пожалуй, мимо этих просто так не проскочишь».

Гермиона провела картой по считывающему устройству, и замок щёлкнул. Они вошли в анфиладу богато обставленных комнат. Наборный паркет блестел глубоким лаком, сияли латунные ручки оконных рам, в глаза бросался бордовый бархат обивки мягкой мебели. На стенах были развешаны картины в пышных золочёных рамах, на этажерках красного дерева были расставлены статуэтки и какие-то безделушки. Старинная живопись никогда не нравилась Гарри – мужчины и женщины в античных одеждах были изображены в нелепых позах, всё было слишком уж ярким и нарядным.

Гермиона почти бежала по анфиладе комнат, не обращая на их убранство ни малейшего внимания. Наконец они вошли в маленький зал, где вокруг столика с мраморной инкрустированной столешницей стояло три вычурных кресла.

Гермиона с размаху повалилась в одно из них, указав Гарри на другое.

– Я позову мадам Мартен, пусть расскажет, что случилось, а потом осмотрим кабинет, он вот за этими дверьми.

Гарри кивнул.

Гермиона набрала номер на мобильнике и что-то сказала по-французски. Через несколько минут Гарри услышал приглушенный стук каблучков по паркету, и к ним подошла мадам Мартен – женщина лет тридцати, со скуластым лицом, пухлыми губами и с гладко зачёсанными чёрными волосами. Экономка была в сером брючном костюме и белой блузке, украшенной камеей.

Гарри встал.

– Мадам Мартен, это частный детектив сэр Гарри Джеймс Поттер, он будет расследовать происшествие с моим мужем. К сожалению, он не говорит по-французски, поэтому я буду переводить вам обоим. Прошу вас, садитесь.

Француженка села, держа спину очень прямо и настороженно глядя на Гарри.

– Мадам, расскажите, пожалуйста, что произошло вчера? – спросил он.

– С утра и весь день всё было как обычно, – начала экономка, видимо, с заранее заготовленной фразы. – Месье работал в своём кабинете, возможно, куда-то выходил, я не видела. Утром он всегда выбирает, что хочет получить на обед и ужин…

– А на завтрак? – перебил её Гарри.

– А завтракает он всегда одинаково: два яйца всмятку, джем, масло и чай.

– Простите, что перебил вас, продолжайте, пожалуйста.

– Ничего, месье… Как я уже сказала, хозяин по утрам заказывает обед и ужин. Так он поступил и вчера. Обед прошёл как обычно, а вот ужин…

– Продолжайте!

Мадам Мартен замялась.

– Даже и не знаю, как сказать… Ужин хозяин не съел, потому что месье… ну… он исчез!

– Рассказывайте подробно, не упуская ни одной детали, прошу вас!

– Конечно, конечно, месье… На ужин хозяин заказал мясо по-бургундски…

– А что ещё?

– Ничего… – пожала плечами мадам Мартен, – мяса с гарниром вполне достаточно, нельзя на ночь кушать излишне тяжело. Вино хозяин никогда не заказывал, у него в кабинете есть погребец, так что он всегда выбирал вино сам.

– Где обычно ужинал Рон?

– Кто?

– Простите, мистер Уизли.

– Он всегда ужинал у себя в кабинете.

Мадам Мартен говорила суховато, глядя Гарри в лицо, но избегая встречаться с ним глазами. Это раздражало его. Кроме того, хотя Гермиона переводила безупречно, из-за наличия третьего человека ему никак не удавалось установить контакт с француженкой.

– Посуду после ужина всегда забирали только вы?

– Да, только я. Хозяин не любил, когда его обслуживали другие.

Француженка внезапно запнулась, и её щеки порозовели. Сначала Гарри не понял причину этого, а потом до него дошло, что мадам Мартен сказала о Роне в прошедшем времени, как о мёртвом, и поняла свой промах. Гермиона если и заметила его, то не подала виду.

– Как было в этот раз?

– Когда ужин был готов, я понесла его хозяину…

– Где находится кухня? – опять перебил её Гарри.

– На седьмом этаже, поэтому мы всегда пользуемся лифтом…

– Вы сами открыли дверь в квартиру?

– Нет, я бы не смогла это сделать, у входа нет стола, поэтому некуда поставить поднос. Мне открыл один из охранников.

– Тех, что дежурят сейчас?

– Нет, других. Они меняются довольно часто, поэтому я их не знаю.

– Странно. Почему охранники меняются так часто?

– Я не знаю, месье. Возможно потому, что мы сотрудничаем с крупной охранной фирмой, и они всякий раз присылают тех сотрудников, кто в данный момент свободен.

– Я понял, продолжайте, пожалуйста.

– Итак, я вошла в квартиру. Подойдя к кабинету, я поставила поднос вот на этот столик и открыла дверь. Но в кабинете было пусто! Мне показалось, что хозяин вышел несколько секунд назад.

– Почему вам так показалось? – подался вперёд Гарри.

– Потому что в пепельнице ещё дымилась сигара. Я удивилась. В кабинет нельзя войти иначе, чем через эту дверь, но хозяин мне навстречу не попался. Тогда я решила, что его, наверное, вызвали в офис по какому-нибудь срочному делу, и мы разминулись, когда я ехала в лифте. Я оставила поднос в кабинете, вернулась ко входу и спросила у охранников, выходил ли хозяин. Они сказали, что нет. Я не стала им ничего объяснять, вернулась в кабинет и сразу стала звонить в Лондон. Это всё, что я знаю, месье.

– Благодарю вас, вы нам очень помогли, – сказал Гарри с глубокомысленным видом. Эту фразу он почерпнул в каком-то детективном романе, и была она чистым враньём, потому что рассказ экономки ясности совершенно не прибавил.

– Я могу идти? – спросила она.

– Да, пожалуйста, – кивнула Гермиона. – На работу пока выходить не надо, будем считать, что вы в оплачиваемом отпуске, я вам позже позвоню. И большая просьба: никому ни слова о том, что здесь произошло. Да, вот ещё что: не могли бы вы приготовить нам с мистером Поттером какой-нибудь обед? Никаких разносолов…

– Разумеется, могу, это входит в мои обязанности. Обед будет готов примерно через час, я подам его сюда.

Мадам Мартен сухо кивнула и ушла.

– Ну что, теперь самое время осмотреть кабинет? – спросил Гарри, дождавшись, когда за экономкой хлопнула дверь.

– Пойдём, – кивнула Гермиона, – но… мне как-то боязно…

– Давай я войду первым, – предложил Гарри.

– Нет, а вдруг он…там? Представляешь, открываем дверь, а в кресле сидит Рон и смотрит на нас этак удивлённо?

Гермиона засмеялась, рывком открыла дверь, шагнула в кабинет, и смех её сразу оборвался. Рона в комнате не было.

Гермиона пошатнулась. Гарри подхватил её и обнял за талию.

– Ну, вот… Прямо беда, ну что ты будешь делать? Куда ты так торопилась? Давай-ка дойдём вот до этого дивана. Та-ак, ещё шажок, осторожно… Откинься на спинку, дыши глубоко, сейчас пройдёт… – нёс что взбредёт в голову Гарри, с тревогой глядя на побледневшую до синевы Гермиону.

– Сейчас… сейчас пройдёт… Я надеялась до последнего… Думала это недоразумение или чья-то глупая шутка. Оказалось – всё всерьёз… – Гермиона опять чуть не плакала.

– Посиди, пока я осмотрю комнату, хорошо? А потом мы обсудим результаты и подумаем, что делать дальше.

Гарри вернулся к двери, затворил её и, не торопясь, стараясь не упустить ни одной мелочи, стал осматривать кабинет.

Слева у окна стоял большой диван чёрной кожи, на нём сейчас сидела Гермиона. По низу дивана шла бахрома с пышными кистями, достававшая до ковра на полу. «Живоглоту бы понравилось», – усмехнулся про себя Гарри. Центральную часть кабинета занимал двухтумбовый письменный стол, столешница которого была инкрустирована перламутром, полированным камнем и бронзой. На столе тускло горела настольная электрическая лампа, которую мадам Мартен то ли забыла, то ли не захотела выключить. Гарри думал, что у стола будет стоять обычное офисное кресло, но Рон выбрал себе допотопное чудовище в форме раковины, обтянутое бархатом и на бронзовых колёсиках. Бархат на подлокотниках был заметно вытерт.

Прямо перед столом красовался большой камин с полкой белого мрамора. Камин был аккуратно подметён, зола и обгорелые поленья убраны, а посередине были приготовлены дрова для новой растопки. Экран у камина был сложен и отодвинут в сторону. На каминной доске были расставлены вазочки, статуэтки и ещё какие-то безделушки. Сбоку стояла большая цветочная ваза, из которой торчала волшебная палочка.

– Смотри-ка, палочка Рона! – удивился Гарри, – он что же, не носил её с собой?

– В последнее время не носил, – ответила Гермиона, – он ведь жил среди маглов, и она ему, по сути дела, была ни к чему.

– Возьми её, – посоветовал Гарри, – я думаю, когда мы найдём Рона, палочка ему пригодится. Кстати говоря, этот камин подключён к сети летучего пороха?

– Французские волшебники не пользуются этой сетью, Гарри, здесь камины не очень-то в ходу. Перед тобой самый обычный камин.

– Ага, хорошо, значит, один возможный путь из кабинета отпадает, – пробормотал Гарри.

Осторожно, чтобы не испачкаться золой и сажей, Гарри пригнулся, шагнул в камин и заглянул в дымоход.

– Люмос! – скомандовал он, достав волшебную палочку.

На конце палочки затеплился огонёк. Гарри задрал голову.

– Так, здесь вмурована толстенная решётка. Похоже, она в камине очень давно, потому что вся в копоти. Значит, через дымоход из кабинета нельзя выйти, и войти тоже нельзя.

Гарри вылез из камина, погасил огонёк на волшебной палочке и отряхнул джинсы.

– Ого! – сказал он, глядя на книжные шкафы, – сколько книг! Я и не знал, что старина Рон пристрастился к чтению!

– Рон купил эти шкафы по случаю, вместе с книгами, – немного смущённо пояснила Гермиона. – Почему-то ему нравилась мебель эпохи Наполеона III, вот он и скупал всё подряд. Подозреваю, что иногда его обманывали…

– А что за книги в шкафах?

– Понятия не имею… Я их ни разу не открывала.

– Ты – и не открывала книжные шкафы?! Не могу поверить! – поразился Гарри.

– У меня достаточно своих книг…

– Давай всё-таки посмотрим, что в шкафах, – сказал Гарри и потянул за ручку, однако шкаф оказался запертым.

– А где ключи?

– Говорю тебе, не знаю! Может, там и нет никаких книг!

– Как нет?

– Ну, стоят одни корешки для красоты, так дешевле…

– Акцио ключи от книжного шкафа! – взмахнула волшебной палочкой Гермиона.

Ключи, лежавшие в вазочке на каминной полке, порхнули к ней в руку.

В шкафу всё-таки оказались настоящие книги.

– Какие-то французские любовные романы… чепуха, – сказала Гермиона, перелистав пару взятых наугад томиков. – Посмотри, Гарри, книги все в пыли, эти шкафы не открывали не знаю сколько лет, нечего здесь искать, Рон по-французски говорит еле-еле, а уж читать эти книги точно бы не стал.

Гарри из упрямства отпёр второй шкаф, но и там было то же самое – слипшиеся от времени томики романов и стихов каких-то давно забытых французских авторов.

Рядом с книжными шкафами стояла этажерка для вин. Было видно, что ей, в отличие от книжных шкафов, пользовались ежедневно, некоторые бутылки были раскупорены и вновь заткнуты пробками.

– А нет ли скрытых дверей в обивке стен? – спросил сам себя Гарри. – Проверим! Диссендиум! Хм… Похоже, ничего такого здесь нет. А что у нас в ящиках?

Гарри стал поочерёдно выдвигать ящики и заглядывать в них, ни до чего не дотрагиваясь. Ничего интересного в ящиках не обнаружилось – обычные офисные предметы, которыми, похоже, пользовались довольно редко. Даже служебных бумаг не было.

– Рон что, здесь не работал? – спросил Гарри.

– Работал…

– А где же деловые бумаги, служебный сейф, компьютер?

– Компьютер Рон так и не освоил, – вздохнула Гермиона. – Я несколько раз пыталась его научить, да так и отступилась. Маглы в офисе, конечно, умеют работать с компьютерами, а Рон как-то своей памятью обходился. Сейфа в кабинете тоже нет.

– Понятно, тогда посмотрим, что на столе. Ого, хьюмидор, недокуренная сигара в пепельнице… А я и не знал, что Рон курит!

– Ну, так, баловство одно, ему почему-то казалось, что курить сигары – это шикарно.

– И с чувством юмора у старины Ронни всё в порядке, – усмехнулся Гарри, разглядывая сигарную гильотинку, которая представляла собой уменьшенную копию настоящей гильотины. – Острая…

– Осторожно, Гарри! – вскинулась Гермиона, – Рон однажды ей так сильно порезался…

– Да, лезвие отточено на славу. Мерлин с ней, пусть стоит. Так, что у нас ещё интересного на столе? Бокал с остатками вина и бутылка. «Малага»… хм, неплохо, неплохо… Так… Какие-то рекламные буклеты, целая стопка, сверху письма. Гермиона, подойди, пожалуйста, прочитай, от кого они.

Гермиона встала с дивана, подошла к столу и быстро просмотрела конверты и пакеты.

– Ничего интересного, сплошная реклама.

– А вот этот конверт Рон распечатал, вот и нож для бумаг рядом лежит… И визитная карточка рядом, видно, из конверта выпала. Стой, Гермиона, не трогай!

Гермиона, которая хотела взять со стола карточку, отдёрнула руку.

– Ты что, Гарри?! Испугал меня!

– Прости, но это письмо и эта карточка, возможно, последнее, что держал в руках Рон, прежде чем исчезнуть. И я не знаю, какие на них могут быть заклятия! Давай пока смотреть, но ничего не трогать руками, хорошо?

Гермиона пожала плечами и вернулась на диван.

Гарри ещё раз прошёлся по кабинету, присел на корточки, пытаясь различить на ковре следы ног, ничего не нашёл, вздохнул и сел на диван рядом с Гермионой.

– Итак, что мы имеем? – сказал он, положив ногу на ногу и рассматривая носок ботинка. – Рон действительно куда-то исчез, это уже ясно, причём исчез непонятно как. Из кабинета он не выходил. Можно, конечно, для очистки совести опросить охранников, но это ничего не даст. Они повторят то, что уже сказали мадам Мартен. Потайных ходов в кабинете нет, ну, или мы не сумели их найти. Выбраться через камин невозможно. Выпрыгнуть в окно – тоже, слишком высоко, да и непонятно, зачем Рону это могло понадобиться. Кстати, окно не открывали уже много лет – створки залиты лаком. Что же остаётся? Я вижу только один вариант: трансгрессию. Давай подумаем, куда и зачем Рон мог трансгрессировать так внезапно, и почему не вернулся? Прости меня, Гермиона, но я просто вынужден задать этот вопрос: у него была женщина?

– Я… я не знаю… – растерялась Гермиона. – Понимаешь, Гарри, я всегда… всё время думала о нас, про наши с тобой… ну, отношения, нашу связь. Мне и в голову не приходило, что он мог…

– А Рон знал… про нас с тобой?

– Понятия не имею… Мы никогда про это не говорили. Наверное, догадывался. Но, знаешь, Гарри, мне кажется, ему было всё равно. Может быть, у него кто-то и был, не знаю… Наверное, был. Я же не жила здесь… Как-то он обходился… Ну… не старик же он… – Гермиона окончательно смешалась и замолчала.

– То есть если у него и была женщина, никто не мешал их встречам, так? – спросил Гарри. – Значит, ему не нужно было выбирать такой экзотический способ перемещения?

– Может быть, с ней что-то случилось…

– И как он узнал об этом?

– Она могла позвонить…

– Вот его мобильник, на столе лежит. И не разрядился ещё… Сейчас посмотрим… Так… Входящих звонков за последние дни, кроме твоих, не было. Похоже, Рон пользовался сотовой связью немного, ну или стёр журнал входящих.

– Да, он не любил мобильник, как и вообще магловскую технику.

– Значит, женщина ему не звонила…

– А городской телефон?

– В квартире нет городского телефона, зачем за него платить? – пожала плечами Гермиона.

– Значит, срочный вызов по телефону тоже практически отпадает. Что же тогда остаётся? Ничего не понимаю… – задумчиво сказал Гарри. – Послушай, Гермиона, а ты можешь установить, применялись ли в последнее время в кабинете заклинания?

Гермиона задумалась.

– В принципе, можно попробовать, магическое поле здесь невозмущённое, может, какие-то следы и остались. Сиди спокойно!

Она встала, долго шептала про себя заклинания, потом сделала сложный знак волшебной палочкой и произнесла на одном дыхании формулу. Воздух в комнате задрожал, Гарри даже показалось, что он слышит тихое гудение. Постепенно в воздухе стали появляться размытые белые ленты, напоминающие инверсионные следы от самолётов. Ленты начали медленно кружиться, свиваться и развиваться и, в конце концов, зависли над письменным столом, образовав подобие огромного, неряшливого цветка, стебель которого указывал на открытый конверт.

– Всё-таки письмо! – воскликнул Гарри, – снимай заклятие, давай-ка рассмотрим его повнимательнее.

Гермиона взмахнула волшебной палочкой, и ленты в воздухе исчезли. Гарри собрался подойти к столу, но тут в дверь постучали, и вошла мадам Мартен.

– Она зовёт нас обедать, Гарри, – сказала Гермиона.

– Скажи ей, что мы сейчас придём, – ответил Гарри, быстро пряча волшебную палочку за спиной. – Чуть не попался! Хорош бы я был с «указкой» в руке…

– Да, пожалуй, дверь надо было запереть, как же это мы так? – вздохнула Гермиона, которая свою волшебную палочку спрятать не успела. – По-моему, она ничего не заметила, а если и заметила, не поняла, что это такое. Ладно, чего уж теперь… Пойдём обедать, остынет всё.

– Ух ты, как красиво! Даже есть жалко! – вырвалось у Гарри при виде изящно сервированного на двоих стола.

– Французы великие мастера по части еды и всего, что с ней связано, – сказала Гермиона и перевела слова Гарри для мадам Мартен.

– Благодарю вас, месье, – слегка присела экономка, – вы очень любезны. Прошу вас, кушайте. Обед небогат, но за час много не приготовишь… Салат из спаржи, бульон с гренками и жаркое. Не знаю, как быть с десертом… Может быть, принести сыр?

Гермиона взглянула на Гарри, тот отрицательно покачал головой.

– Давайте оставим сыр до другого раза, – улыбнулась Гермиона.

– Хорошо, мадам. Но, может быть, вина? Что за обед без вина?

– Хочешь вина, Гарри? – перевела Гермиона.

– Хочу, но, во-первых, не вина, а пинту эля, а, во-вторых, нам ещё работать, так что поблагодари и скажи, что мы будем пить «Перье [3]3
  «Перье» – популярный сорт французской минеральной воды.


[Закрыть]».

– Почему ты так плохо ешь, Гарри? – спросила Гермиона, когда мадам Мартен ушла. – Тебе не нравится?

– Да нет, всё очень вкусно, только вот…

– Что «вот»? – подняла брови Гермиона.

– Посуда… – смутился Гарри, – ну, она выглядит, как музейная. Очень уж хрупкая. Боюсь поцарапать или, оборони Создатель, разбить…

– Вот оно что! Не бойся, эти тарелки гораздо прочнее, чем кажутся на первый взгляд. Если уж они не разбились за двести лет, то не разобьются и сейчас. Ешь смело.

– Всё-таки есть что-то таинственное в старинных и красивых вещах, – задумчиво сказал Гарри, вертя в руках хрустальный бокал в виде раскрытого бутона на изящной ножке. – Как ты думаешь, у вещей есть душа?

– Я и насчёт людей-то не уверена… – усмехнулась уголком рта Гермиона, – а к чему это ты?

– Понимаешь, у меня ведь не было своего дома. Тот, старый дом, Волан-де-Морт разрушил, и ко мне не перешло ничего из вещей папы и мамы, ничего, что несло бы отпечаток их душ. В других семьях не так, понимаешь? Там старые вещи переходят от родителей к детям, а от них к детям детей. Неважно, дорогие они или не очень, важно, что они одухотворены тем, что люди брали их в руки, любовались ими, хранили, бережно вытирали от пыли…

Когда мы с Джинни построили свой дом, мы купили всё новое. Я заходил в антикварные магазины, но ничего не смог купить там. Это кладбища, Гермиона, самые настоящие кладбища умерших вещей. Когда вещи забирают из дома, в котором они прожили всю жизнь, вещи умирают, и в чужом доме живут только их тени.