Текст книги "Черная книга
Таинственные люди и необыкновенные приключения"

Автор книги: Михаил Фоменко

Соавторы: ,Ал. Александровский,Иван Гурьянов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

Глава IV. Фонограф в роли свидетеля преступления

Итак, мисс Долли поселилась на Авеню-Парк, в доме миллионера Флинта.

Она не желала беспокоить удрученных горем родителей и, большей частью, проводила время у себя в комнате, стараясь найти разгадку таинственного преступления.

Она удивлялась той быстроте и ловкости, которые обнаружил преступник, прыгнув за окно и бесследно скрывшись; кроме того, при этом он издавал свирепое рычание.

Найденный в руке убитого ребенка клочок коричневой шерсти еще более укреплял убеждение Долли в том, что преступление было совершено не человеком, а большой обезьяной.

Однажды молодая девушка в глубокой задумчивости стояла у окна.

– Я когда-то уже слышала об убийстве, произведенном обезьяной, – тихо прошептала она. – В моей записной книге должна быть заметка по поводу этого.

Долли достала свою книжку и стала ее со вниманием перелистывать.

Вдруг она вздрогнула и углубилась в чтение.

– Убийство французского профессора Гаргена, – прошептала она. – Я тогда согласилась с мнением прочих криминалистов, что убийство было совершено тремя обезьянами, которые пришли в ярость. В этом случае заслуживает внимания то обстоятельство, что на теле профессора не было обнаружено никаких ран, а только знаки удушения. Должно быть, одна из обезьян задушила профессора.

Вдруг энергичным движением Долли захлопнула книгу.

– Сегодня же я должна отправиться в Нью-Йорк, – воскликнула она, – чтобы разузнать все подробности относительно убийства в Центральном парке.

В двенадцать часов дня, со скорым поездом Тихоокеанской железной дороги, мисс Долли выехала в Нью-Йорк.

* * *

– Так вот это Монки-Гом, в стенах которого был убит профессор Гарген?

Этот вопрос Долли предложила пожилому господину, гуляя с ним по аллеям Центрального парка в Нью-Йорке.

Этот господин был старый цирковой врач, доктор Юнг, который некогда подавал первую помощь раненому Коттеру.

– Да, – ответил доктор, – здесь разыгралась та трагедия, последний акт которой закончился смертью несчастного ученого.

Продолжая беседу, доктор и молодая девушка вошли в виллу, в которой было совершено упомянутое преступление.

Доктор Юнг открыл дверь комнаты, где была клетка для обезьян, и ввел туда мисс Долли.

Взоры Долли быстро обежали комнату. Она приблизилась к клетке и открыла дверь в решетке.

– Странно, как это ни одного из криминалистов не поразило то обстоятельство, – обратилась она к доктору, – что невозможно допустить, чтобы обезьяна сумела открыть эту дверь. Замочный механизм слишком сложен для грубых и мало развитых пальцев этих животных.

Вдруг позади Долли послышалось восклицание доктора:

– Ведь я чуть было не забыл сообщить вам самое главное, – произнес доктор. – Один артист, по фамилии Коттер, был в гостях у профессора вечером, накануне его смерти. Так вот, этот артист дал показание судебным властям, что в тот вечер ученый его уверял в неукротимой свирепости обезьян, вследствие чего ни одному человеку невозможно было к ним приблизиться.

– Это очень интересно, – задумчиво сказала мисс Долли, – и меня удивляет, как это судебные власти могли оставить без дальнейших расследований дело Гаргена.

Сказав это, мисс Долли с величайшим вниманием стала осматривать клетку.

Вдруг она остановилась перед отверстием около десяти сантиметров в диаметре, которое находилось в стене, на высоте двух метров.

– Взгляните-ка, любезный доктор, – сказала она старому врачу, – кажется, и это отверстие не привлекло внимания никого из криминалистов.

Старик равнодушно взглянул по указанному направлению и ответил:

– Да ведь это просто отдушник для вентиляции этой комнаты.

Ничего ему не возразив, Долли поспешно вышла из клетки и приблизилась к двери, ведущей в смежную комнату. Доктор Юнг последовал за ней.

Не обращая внимания на убранство комнаты, мисс Долли тотчас же направилась к той части стены, которая примыкала к клетке.

В следующий момент с ее губ сорвалось восклицание радостного удивления.

На той же высоте, как с другой стороны, было сделано отверстие; здесь висел большой ящик.

– Вот эту штуку мы должны внимательно рассмотреть, – воскликнула Долли. – Быть может, она доставит нам указания для решения вопроса об убийстве.

С этими словами она стала на стул и попыталась снять ящик. И это ей удалось весьма легко, так как ящик висел на двух железных крючках.

Поставив ящик на стол, Долли осмотрела его со всех сторон и приподняла крышку.

Тогда ее взорам представился механизм довольно сложного устройства, – это был фонограф.

– Эта машина нам может дать интересные показания, – воскликнула Долли, – и я хорошо знаю ее конструкцию.

– А я теперь вспомнил, – сказал доктор, – что профессор мне говорил, что он пользуется фонографом для изучения языка обезьян.

– Валик, который теперь находится в аппарате, совершенно исчерчен, – после наблюдения сказала Долли. – Мы попробуем воспроизвести те звуки, которые начертаны на валике.

Не ожидая ответа доктора, Долли поставила иголку мембраны на начальный пункт начерченной линии.

Вдруг фонограф начал издавать протяжные звуки, похожие на ворчанье.

– Это голос обезьян, – прошептала Долли, – а вот человеческие голоса, но, к сожалению, они раздаются далеко от аппарата.

Действительно, из резонатора фонографа глухо слышались звуки человеческих голосов.

Вдруг все замолкло.

– Я это знала, – прошептала Долли, – я слышала скрип двери. Оба человека теперь, очевидно, перешли в другую комнату.

Спустя некоторое время, Долли опять склонилась к резонатору.

– Как яростно теперь зарычали обезьяны, – воскликнула она, – и я опять слышу голоса двух человек. Но вот я слышу скрип двери клетки. Доктор, это значит, что человек вошел в клетку. Очевидно, какой-то преступник заманил в клетку несчастного ученого…

Слова Долли были прерваны оглушительными ревом, вслед за которым из резонатора послышался человеческий голос, громко призывающий на помощь.

– На помощь… на помощь! – громко и отчетливо слышалось из резонатора, – ах… эти звери… помогите мне… да стреляйте же…

Когда валик фонографа остановился. Юнг воскликнул:

– Это не Гаргена голос! Где же я раньше слышал этот голос?

В это время из резонатора послышался звук отворенной двери, но не железной двери клетки, а обыкновенной деревянной.

Снова раздался громкий призыв на помощь:

– Ах, несчастный… пустите меня… Ведь я профессор Гарген… Что, вы не узнаете меня?

Затем последовали звуки ожесточенной борьбы.

– На помощь… он сошел с ума… он убивает меня… – слышалось среди борьбы, – он душит меня, никогда не узнают кто мой убийца… Это…

Но вдруг прозвучал слабый звон и фонограф замолк окончательно.

– Как жаль, – воскликнула мисс Долли, – что аппарат замолк как раз в то время, когда несчастный хотел назвать своего убийцу. Однако, судя по тому, что я слышала, нет никакой связи между убийствами в Новом Орлеане и тайной Монки-Гома. Теперь же я должна спешить в Новый Орлеан.

Когда мисс Долли прибыла в свою гостиницу, то швейцар тотчас же ей вручил спешную депешу.

Долли поспешно вскрыла телеграмму, и ее глаза наполнились слезами.

Не говоря ни слова, она стремительно выбежала из гостиницы, села в кэб и приказала кучеру возможно быстрее ехать на вокзал.

Вот что она прочла в депеше:

«Флора сегодня на балконе подверглась нападению, и ее душили. Жива, но сошла с ума».

Глава V. Нападение в ванной комнате

Едва лишь мисс Долли успела выйти на перрон вокзала в Новом Орлеане, как позади нее раздался голос:

– Я предчувствовал, что вы, мисс Долли, тотчас же приедете по получении моей депеши.

Когда мисс Долли обернулась, она увидела перед собой Фреда Флинта.

Долли была поражена происшедшей с ним переменой.

Лицо Флинта ясно отражало следы тревог, пережитых им в последние дни. Темные круги окаймляли его глаза. И весь его вид свидетельствовал о проведенных им бессонных ночах.

Когда они вышли на улицу, мисс Долли обратилась к Флинту:

– Ну, теперь прошу рассказать мне все происшествия последних дней.

Флинт тотчас исполнил ее желание.

– Слушайте же, мисс Долли. В воскресенье я и Флора сидели на балконе нашей виллы. Желая закурить, я вынул свой портсигар, но он оказался пустым. Тогда я пошел в кабинет за сигарами.

Мой кабинет помещается рядом со столовой, к которой примыкает балкон. Я оставил двери открытыми.

Я стоял перед шкафом и вкладывал ключ в замок, когда услышал душераздирающий крик.

Я был парализован ужасом, так что не мог тотчас же поспешить на балкон. Я очнулся только при втором, еще более ужасном, крике Флоры и кинулся к балкону.

Когда я достиг стеклянной двери балкона, то услышал громкий рев, и какое-то громадное тело соскочило с балкона на землю.

Темнота мне помешала преследовать преступника, и я обратился к Флоре, которая неподвижно, с закрытыми глазами лежала в кресле.

Скоро явились слуги, и я послал за доктором.

После исследования Флоры, доктор с серьезным видом покачал головой.

– Была сделана попытка задушить ее, – сказал он мне. – Также и ужас оказал свое влияние. После таких потрясений можно опасаться нервного удара.

Спустя полчаса, моя жена открыла глаза. Однако она не узнавала меня и говорила, как помешанная.

– Проведите меня сейчас же к вашей жене, – сказала мисс Долли Флинту, когда они прибыли на виллу. – Я должна ее видеть и слышать, что она говорит.

Скоро Долли стояла перед кроватью, на которой лежала несчастная жена миллионера Флинта.

– Чего ты хочешь, чудовище? – вскрикнула Флора и подняла руки к Долли. – О, я тебя хорошо узнала! Неужели же ты меня никогда не простишь? Хочешь – я буду твоей… только возврати мне моего ребенка… иначе я умру.

Мисс Долли с миллионером покинули комнату больной. Когда же они достигли соседней комнаты, Долли обратилась к Флинту с вопросом:

– Должно быть, у вас есть дача вблизи Нового Орлеана, м-р Флинт?

– Конечно, мисс Долли, – ответил миллионер, – и даже несколько. Любимым местопребыванием Флоры служит небольшая вилла на берегу моря.

– Тогда постарайтесь, чтобы во всех газетах этого города появилась заметка, которую я вам продиктую, – сказала Долли.

Флинт в недоумении достал карандаш и бумагу, и Долли начала диктовать:

«Как известно, на вилле хлопчатобумажного короля Флинта была сделана попытка задушить его жену, вследствие чего та помешалась. По поводу этого происшествия, мы можем сообщить, что мистрис Флинт уже значительно поправилась и собирается переехать на виллу на берегу моря, чтобы окончательно исцелиться от перенесенных потрясений».

Окончив писать, Флинт с удивлением взглянул на молодую девушку.

– Я не понимаю, – воскликнул он, – зачем вы хотите обратить всеобщее внимание на то, что Флора переезжает на виллу?

– Потому что м-с Флора туда вовсе не поедет, – ответила Долли, – а перееду туда я, под видом вашей жены.

– Какую же цель имеет эта комедия? – спросил Флинт.

– Это просто ловушка для того подлого убийцы, который задушил вашу дочь и посягал на жизнь вашей жены, – сказала Долли. – Я вполне уверена, что он не замедлит совершить новое покушение и будет мною задержан.

– Вы придумали гениальный план, мисс Долли, – воскликнул Флинт. – Итак, с Богом, отправляйтесь на виллу «Флора», так называется этот очаровательный уголок на берегу моря.

* * *

Уже в продолжение шести дней мисс Долли жила на вилле «Флора», однако, казалось, преступник понял приготовленную для него ловушку и не думал совершать покушение на мнимую жену Флинта.

Мисс Долли проводила все ночи без сна, с открытыми настежь окнами, чтобы облегчить доступ преступнику, но все было напрасно.

Чувствуя себя сильно изнуренной после бессонных ночей, мисс Долли решила принять ванну и позвонила, чтобы сделать распоряжение.

Спустя несколько минут дверь отворилась, и появилась старая негритянка, которую Долли взяла с собой в качестве служанки.

– Приготовь мне ванну, Гатти, – приказала Долли негритянке. – А что, м-р Блюнт встал уже?

– М-р Блюнт уже два часа сидит в саду, – ответила старуха. – Он теперь завтракает.

Вслед за тем мисс Долли перешла в ванную комнату, где возле большой мраморной ванны стояла высокая, узкая печь с двумя кранами, служащими для наполнения ванны холодной и горячей водой.

– Теперь ты можешь удалиться, Гатти, – сказала мисс Долли негритянке. – Я более не нуждаюсь в твоих услугах!

– Но мисс не умеет обращаться с печью, – возразила Гатти. – Если вода покажется вам холодной, то вы должны опустить в ванну вот этот рукав, и вода тотчас нагреется. Только мисс должна остерегаться, чтобы не обжечься, так как из рукава будет течь настоящий кипяток.

С этими словами Гатти показала мисс Долли толстый рукав, который висел возле ванны, и конец которого был прикреплен к крану котла с кипятком. Затем негритянка указала молодой девушке клапан, посредством которого открывался кран, и удалилась из комнаты.

Оставшись одна, Долли с наслаждением погрузила свое тело в воду.

Но тотчас же она вздрогнула и испустила крик.

Вдруг посыпалась штукатурка, и образовалось отверстие в потолке ванной комнаты.

Долли накинула на себя простыню и хотела выскочить из ванны, но в этот момент она почувствовала, как железная рука сжала ее горло.

Через отверстие в потолке была спущена веревочная лестница, и на ее нижней ступени стояло страшное чудовище – огромная обезьяна, левой рукой цепляясь за лестницу, а правой – она схватила мисс Долли за горло.

– На помощь… на помощь, – закричала несчастная, – я задыхаюсь!

Вдруг в голове Долли блеснул луч надежды на спасение, и она погрузилась в воду, так что преступник принужден был выпустить ее горло. В следующий момент она держала в руке рукав, указанный ей негритянкой.

Из отверстия рукава на чудовище брызнула струя кипящей воды.

Тогда чудовище с поразительной ловкостью стало подниматься вверх по лестнице. Но и там его продолжала преследовать струя кипящей воды.

Наконец человек-обезьяна в бессильном гневе закричал:

– На помощь… на помощь… меня обжигают!

Как только мисс Долли услышала этот зов на помощь, она сейчас же вспомнила, где она уже слыхала голос этого человека.

Тот же самый голос призывал на помощь из фонографа в Монки-Гоме, в Нью-Йорке.

Сделав это соображение, мисс Долли моментально выскочила из ванны и распахнула дверь. Навстречу ей послышались голоса Гатти и Блюнта.

– Что случилось? – воскликнул комиссар. – Что означает этот крик?

– Скорее закрывайте дверь, – приказала Долли, – затем поспешите в сад, захватив с собой ружье. Не допускайте никакого животного спуститься с крыши дома. Стреляйте в него беспощадно.

Блюнт поспешил исполнить приказание.

Мисс Долли поспешно окончила свой туалет. Затем она схватила револьвер и побежала в сад…

Достигнув сада, она услышала крик и увидела прямо перед собой огромное тело, в котором Долли узнала чело-века-обезьяну.

Молодая девушка выхватила револьвер и выстрелила, но в ответ послышался злобный смех, свидетельствовавший о ее неудаче.

Затем преступник с невероятной быстротой побежал по направлению к морю.

Долли последовала за ним и увидела, что преступник остановился на берегу моря и оглядывался назад, желая удостовериться – не преследуют ли его.

Увидев Долли, злодей издал яростное рычание и кинулся на молодую девушку.

Из револьвера Долли прогремело несколько выстрелов, но всякий раз преступнику удавалось отскочить в сторону и избегнуть пули.

Наконец Долли швырнула в сторону револьвер, сделавшийся для нее бесполезным, и приняла положение, удобное для борьбы.

С ужасным ревом преступник бросился на нее.

Тогда завязалась борьба на жизнь и на смерть.

Чудовище железными руками охватило тело молодой девушки. Тогда Долли прибегла к хитрости. Сделав вид, что падает, она повлекла за собою и преступника. Но при падении она совершила быстрый поворот и очутилась наверху бандита.

В это время она заметила свой револьвер, схватила его за дуло и нанесла несколько сильных ударов по вискам преступника.

Скоро Долли заметила, что человек-обезьяна лишился сознания.

* * *

На следующий день мисс Долли со своим пленником прибыла в Новый Орлеан и там узнала, что жена Флинта совершенно выздоровела.

Конечно, первым долгом Долли отправилась на виллу миллионера.

Преступник был предъявлен молодой женщине, и Флора с полною уверенностью признала в нем своего бывшего коллегу – Коттера.

Медицинская экспертиза признала, что несчастный был помешан.

Он же сам подтвердил, что после ударов, нанесенных ему обезьянами Гаргена, у него развилось периодическое умопомешательство, и что тогда он действовал бессознательно.

Сам Коттер был сильно удивлен и потрясен, когда, проснувшись утром после совершения убийства, нашел себя облаченным в шкуру обезьяны.

Замечательно, что во время припадков помешательства им овладевало ненасытное корыстолюбие, и он грабил всякие попадавшиеся ему ценные вещи.

Коттер сознался, что однажды встретил на улице Флору с ребенком, проследил ее и узнал, где она живет. В тот же вечер с ним случился припадок помешательства, и он убил ребенка, бессознательно мстя за оскорбление, нанесенное ему его матерью.

Коттер был препровожден в лечебницу для душевнобольных. Спустя год, скончался этот человек, который случайно сделался страшилищем целого города, под именем человека-обезьяны из Нового Орлеана.

Марино Фалиери, дож венецианский

Глава I. «Союз Тринадцати»

Мрачно катились волны Адриатического моря (дело происходило в Венеции, в конце 14-го столетия), небо было задернуто тучами, грозно ревел ветер и только когда он порою разрывал, казалось, непроницаемые громады туч, бледный луч месяца серебрил омываемые морской пеной прибрежные валуны. Изредка сверкала молния и оглушительный гром заставлял сжиматься не одно неустрашимое сердце.

Не таковыми, однако, одарила природа двух венецианских нобилей, Пизани и Лиони, которые, несмотря на непогоду, пробирались по прибрежным тропинкам, едва разбирая дорогу среди темной ночи.

– Куда ты ведешь меня, дьявол? – недовольно пробурчал Пизани, оступившись на скользком камне.

– Погоди, – ответил рыжеволосый Лиони, – сейчас мы будем у цели – тогда узнаешь.

Нелегкое путешествие продолжалось еще несколько минут, потом путники достигли небольшого, овальной формы камня, на котором только зоркий глаз мог прочесть букву «D» и цифру 13.

– Помоги мне приподнять камень, – сказал Лиони.

Под камнем оказалась медная плита.

Лиони ударил в нее несколько раз шпагой. Через некоторое время снизу послышался странный звук скрипящего засова. Лиони ударил вторично. Послышался подземный голос:

– Кто стучит?

– Полунощная месть, – сказал пароль Лиони.

Плита заскрипела, приподнялась, и какая-то закутанная фигура осветила путников тусклым светом факела.

– Спрячь свет, – сдержанно, но злобно сказал Лиони, – не узнал разве по голосу?!

– А, это ты – Лиони, прости, ветер выл так сильно, что…. Но кто же это с тобой?

– Друг, за которого я ручаюсь.

Фигура молча поклонилась и пропустила путников в недра земли.

Крышка захлопнулась, и тяжелый камень сам собой вернулся на прежнее место.

* * *

Сначала ничего нельзя было разобрать при мерцающем свете факела. Почти ощупью шел Пизани следом за уверенно шагавшим Лиони. Лестница была длинная, Пизани успел насчитать 86 ступеней, пока он не достиг конца и не споткнулся, нащупав ногой гладкую поверхность пола вместо ожидаемой ступеньки.

Путники пришли в огромную пещеру, происхождение которой было, видимо, делом геологического переворота. С потолка висели сталактиты и переливались отблесками зажженных факелов.

При свете их можно было различить собрание людей, облеченных в черные монашеские сутаны, с черными масками на лицах, сквозь прорези которых жутко глядели мрачные глаза.

Пизани заметил, что по дороге и Лиони успел незаметно одеть маску и теперь быстро накидывал сутану.

– Господа члены «Союза 13-ти», – сказал Лиони, – на место казненного нами за измену Мочению я привел вам нового друга. Он испытанный республиканец и ненавидит правление дожей так же, как каждый из нас. Я ручаюсь за него, как за свою правую руку.

Тут только Пизани увидел, что он являлся тринадцатым среди присутствующих.

Один из них, очевидно, председатель, поднялся и приветствовал пришельца уже слышанными им загадочными словами:

– Приветствую тебя от имени союза тринадцати, которому мы, 13 товарищей диавола, служим верой и правдой. Поручительство приведшего тебя открыло тебе вход в нашу пещеру, но, пока ты будешь посвящен во все дела нашего союза, ты должен подвернуться ряду испытаний.

Не успел Пизани сказать «хорошо», как почувствовал, что летит куда-то вниз; очнувшись, он увидел, что очутился в небольшой, высеченной в скале каморке; в ней было очень светло, но откуда шел свет, он не мог распознать. В каморке ничего не было, только на полу стояла чаша, в которой, казалось Пизани, что-то копошилось.

– Выпей чашу жизни и смерти союза тринадцати, – сказал кто-то невидимый.

Колебаться было напрасно, и Пизани, зажмурившись, выпил адский напиток. Огонь разлился по его жилам. Ему показалось, что камни раздвинулись сами собой, и открылась высеченная лесенка, по которой он вернулся в первую пещеру.

– Если бы ты заколебался, товарищ, – сказал председатель, – ты бы живым не вышел из твоего первого испытания.

Пизани молча поклонился.

– Второе, – скомандовал председатель. – Обнажись, товарищ.

Пизани молча разделся донага. Двое из сидевших за столом вынули откуда-то железный пояс, одели его на Пизани так, что руки его стали несвободны, и повели в глубь пещеры.

Невидимой силой Пизани был внезапно приподнят на воздух и повис на расстоянии человеческого роста от земли.

Мгновенно под ним был разведен костер, и огненные языки стали достигать белоснежного тела венецианского нобиля.

В огонь был положен какой-то длинный предмет с рукояткой, значение которого Пизани сперва не мог понять.

Все больше и больше разгорался огонь. Стиснув зубы, Пизани терпел адский жар огня, опалявшего уже местами его кожу, и молчал. Наконец у него вырвался глухой стон.

– Поручитель! – гневно крикнул председатель.

Лиони молча приблизился и положил свою левую руку в огонь.

– Довольно, – сказал председатель. Лиони так же молча вытащил опаленную руку и, подойдя к углублению в стене, вынул оттуда банку с целебной мазью и начал ею смазывать ожоги.

Пример поддержал Пизани, и он молча терпел адскую температуру.

Наконец председатель дал знак, и один из членов союза вытащил из огня предмет, вызвавший удивление Пизани и оказавшийся стальной рукояткой клейма, которое тот приложил к левой стороне груди Пизани. Раздалось шипение и почувствовался запах горелого мяса. Костер был потушен, Пизани поставлен на ноги. Он прислонился к стене; на груди его виднелось запекшееся клеймо: «D. 13», то же самое, которое было на камне, закрывавшем вход в пещеру.

– Приветствую тебя, новый товарищ, – сказал председатель. – Ты стойко выдержал два начальных испытания и показал себя достойным принять участие в нашем заседании. Но это еще не конец. Дальнейшие испытания ждут тебя в ближайшем будущем и именно в тот момент, когда ты это менее всего предполагаешь. Выдержишь ты их – ты навеки наш, нет – твоя земная жизнь закончена.

– Клянусь, я окажусь достойным 13-ти, – прошептал измученный Пизани.

– Итак, за дело, – сказал председатель. – Снимем маски, ибо новый товарищ достоин посвящения в наш союз.

Присутствующее сняли маски. С удивлением узнал Пизани в председателе почтенного патриция Градениго, а среди остальных видных венецианских нобилей, членов Совета Десяти: Фосколо, Форнари, Беньяли, Стено, Листоре и членов Совета Сорока: Ламбазиччио, Катонара, Сардези, Биччи и Рамолетто.

Все сели кругом каменной глыбы, заменявшей стол. Председатель повел речь:

– Завтра, – сказал он, – день избрания дожа и, вместе с тем, день начать постепенное выполнение нашего плана. Во-первых, должен быть выбран новый дож, удобный для нас, чтобы, во-вторых, его легче было потом убить. Нас здесь 13. Семеро из нас члены Совета Десяти, значит, требуемые две трети голосов нам обеспечены. Поэтому мы должны здесь немедленно избрать дожа, а завтрашнее торжественное заседание Совета Десяти невольно только санкционирует наш выбор!.. Кто имеет сделать предложение – говорите.

– Я предлагаю, – раздался бархатный голос Стено, – нашего адмирала, Марино Фалиери.

– Марино Фалиери, – сказал бесстрастным голосом председатель, – он заслужен перед республикой – это хорошо для массы, он стар годами – это хорошо для нас; но меня удивляет, что его предлагаешь ты, синьор Стено, ты, связь которого…

– Стой, – закричал Стено, – с кем я в связи – касается только меня, Фалиери же я ненавижу, и мне сладко видеть, как за честь своего избрания он поплатится жизнью.

– Ты хочешь избавиться от ненавистного соперника, – сказал председатель, – но твои планы совпадают, в конечном результате, с нашими, поэтому твое предложение должно быть обсуждено. Кто еще из Союза 13-ти имеет сказать что-нибудь?

– Я, – громко воскликнул Лиони, – я ненавижу Марине Фалиери как сына убийцы моего прадеда. Ненависть наша родовая, и да будет он сперва дожем, а потом жертвой Союза 13-ти!

– Как выдержавший два первых испытания, – сказал Пизани, – имею ли я право голоса?

– Конечно, – ответил председатель.

– Я также ненавижу Марино Фалиери, – сказал Пизани, – и эта ненависть, главным образом, заставила меня вступить в ваш союз. Фалиери обошел меня чином во флоте, где я раньше служил, и поручил командование кораблем, на котором я плавал, моему сопернику. За это я ненавижу его и жажду его смерти. Лиони, видя мою ненависть и зная мой твердый характер, счел возможным посвятить меня в существование Союза 13-ти, так как он считал весьма вероятным именно избрание Фалиери, и вот я здесь, чтобы мстить, мстить и мстить!

Глаза Пизани загорелись и, видимо, он весь дышал одной жаждой мщения.

– Судьба послала нам хорошего товарища, – сказал председатель. – Синьор Пизани, ты будешь достойным членом Союза 13-ти. Кто еще имеет что сказать по поводу избрания Фалиери дожем?

– Конечно, Марино Фалиери, только Фалиери, – раздались голоса.

– Я приступаю к голосованию: кто за избрание Фалиери – встаньте, – сказал председатель.

Все поднялись.

– Итак, Фалиери избран единогласно и дожем, и кандидатом умереть. Закрываю заседание.

Нобили сняли черные сутаны и приготовились идти. Впереди шел Стено с факелом, предпоследним шел председатель Градениго, последним вновь избранный Пизани; но едва только все члены Союза 13, передавая при выходе каждый раз факел следующему и выжидая определенное время, чтобы не выйти из-под земли толпой, ушли, как председатель, дав факел Пизани и приказав ему выждать определенное время, вышел и, очутившись на поверхности земли, захлопнул крышку над самой головой ошеломленного Пизани.

– Товарищ Пизани, – раздался сверху голос, – третье испытание не заставило себя ждать: Союз 13-ти испытывает твою стойкость.

После этого Пизани услышал еще, как тяжелый камень сам собой, очевидно, вернулся на прежнее место.

Все было тихо.

Он остался один под землей с догорающим факелом в руках.