Текст книги "Черная книга
Таинственные люди и необыкновенные приключения"

Автор книги: Михаил Фоменко

Соавторы: ,Ал. Александровский,Иван Гурьянов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

Ночь ужасов

Глава I. Красное домино

«Если доктор Леблан желает оказать огромную услугу даме, за которой он, во время карнавала, неоднократно следовал в гондоле, то пусть он будет сегодня в полночь на мосту Риальто.

Награда будет соответствовать услуге.

Красное домино».

Доктор Леблан с изумлением читал эту записку, не понимая, каким образом она очутилась в его кабинете, да еще где! – в ящике с медицинскими инструментами.

Доктор жил совершенно одиноко в маленьком домике в Лидо, в Венеции. По утрам к нему приходила глухая старуха и, убрав комнаты, уходила домой. Кроме нее, его уединенное жилище посещал еще молодой гондольер Франческо.

Но ни сегодня, ни вчера его не было, так как шел дождь, и доктор не собирался ехать на прогулку.

Значит, Франческо не мог подбросить записки. О старухе и говорить нечего! Она была глухая, и эта глухота отрезала ее от всего мира, и никому не могло прийти в голову передать через нее любовную записку.

– Ах, так вот что! – воскликнул доктор, подходя к окну, выходившему на канал. – Теперь я понял.

Окно находилось невысоко от воды, и по веревочной лестнице нетрудно было проникнуть из гондолы в кабинет.

– Как бы то ни было, но я отправлюсь на свидание! Наконец-то я узнаю, кто эта незнакомка в черной маске, которая меня так заинтересовала.

В сущности, доктор был весьма доволен полученным приглашением.

Он уже около двух месяцев жил в Венеции, но практикой не занимался, и знакомых у него почти не было.

Он часто совершал прогулки по каналам и лагунам Венеции в обществе только одного гондольера.

Ему нравился дворец дожей, и библиотека, и музей, и картинные галереи, в которых он, никому не известный, проводил долгие часы в немом созерцании великих памятников искусства.

Однако, когда наступил карнавал, во время которого вся Венеция превращается в громадный сумасшедший дом; во время которого все, без различия возраста и звания, танцуют, пьют и веселятся с утра до вечера и с вечера до утра, доктор Леблан не выдержал своего одиночества и заразился общим весельем.

Нарядившись в зеленое домино, скрывавшее его высокую, стройную фигуру, закрыв маской лицо, он вмешался в толпу ряженых.

На площади св. Марка, в обычное время тихой и пустынной, теперь играли три оркестра, и толпы ряженых кружились в диком, вакхическом танце.

Двери в церковь св. Марка были отворены, и доктор видел, как некоторые маски прямо от танцев шли в церковь и подходили к исповедальням, где сидели патеры, и, получив отпущение грехов, возвращались назад, в толпу, чтобы начать грешить снова.

Доктор вошел в церковь.

Он несколько раз уже был в ней и успел ее хорошо осмотреть, но ему было интересно наблюдать людей, в которых так удивительно сочетались распущенность и религиозное чувство.

У одной исповедальни доктор обратил внимание на коленопреклоненную фигуру женщины в красном домино.

Его опытный глаз тотчас же заметил, что женщина в домино, должно быть, необыкновенно красива, и он решил познакомиться с нею.

Пользуясь свободой карнавала, Леблан подошел к незнакомке, направлявшейся в эту минуту к выходу из церкви.

– Прекрасная маска, на одно слово! – проговорил он, бросая восхищенный взгляд на стройную фигуру незнакомки и ее прекрасные глаза, горевшие из-под маски каким-то странным огнем.

Красное домино отрицательно покачало головой и быстро скрылось в толпе ряженых.

Но Леблан был не из числа тех, кого охлаждает первая неудача.

На следующий день он снова был у церкви св. Марка. Он снова увидал красное домино у той же самой исповедальни, и, буквально, повторилась вчерашняя сцена.

Но на этот раз доктор решил во что бы то ни стало добиться знакомства с упорной красавицей.

Едва она вышла из церкви, как он схватил ее за руку и прошептал:

– Сеньора, вы прекрасны…

Красавица с силой вырвала свою руку из его руки и быстро направилась к пристани, где ее ждала гондола.

Леблан последовал за ней и прыгнул в свою гондолу.

– Франческо, видишь эту гондолу? Ты не знаешь, чья она?

– Нет, сеньор.

– Следуй за ней! не теряй ее из виду! Я должен непременно узнать, где живет эта дама.

Франческо в ответ улыбнулся и с силой налег на весла.

Некоторое время плыли они по Каналу Гранде по направлению к Лидо.

Вдруг гондола с красным домино свернула в маленький боковой канал..

– Скорее, скорее!.. – крикнул доктор.

Но было уже поздно… когда они достигли канала, передней гондолы уже не было.

– Она, значит, живет здесь, – произнес доктор.

– Вовсе нет, сеньор, – сказал Франческо, – на этом канале три дома сквозные, – раз гондола проплыла на ту сторону одного из них, нам уже не поймать ее…

Таким образом на этот раз доктор ничего не добился.

На следующий вечер повторилась та же история, с той только разницей, что конец преследованию положила ночная темнота.

Доктор обещал Франческо десять лир, если ему удастся на следующий день выследить незнакомку.

Но на этот раз, выйдя из церкви, она села в поджидавшие ее носилки и быстро исчезла в темноте.

Больше Леблан не встречал ее. Однако, образ красавицы не выходил у него из головы.

– Кто она? Почему не принимала участия в общем веселье карнавала? Почему она появлялась только в церкви? – эти вопросы мучили его.

И вдруг – записка! Она сама назначает ему свидание.

Доктор едва мог дождаться назначенного часа.

Еще не было двенадцати, как он уже стоял на мосту Риальто.

Дождь перестал, но густой туман окутывал город. В двух шагах нельзя было ничего различить.

На церкви св. Марка пробило полночь.

– Однако, красное домино недостаточно аккуратно! – сказал доктор. – Быть может, это только шутка, и она совсем и не явится на свиданье?

Но в это мгновение из тумана вынырнула высокая фигура в красном домино.

– Доктор Леблан?

– Да, это я.

– Вы одни, доктор?

– Как видите, сеньора.

– Благодарю вас. Признаться, я сомневалась, исполните ли вы мою просьбу, чужой и неизвестной вам женщины.

– О, нет, далеко не неизвестной, – горячо запротестовал доктор, – напротив, долгожданной… Ваш образ все время живет в моей душе… я хотел бы еще увидеть ваше лицо для того, чтобы он стал полнее и глубже…

Но красавица при этих словах еще плотнее прижала маску к лицу.

– Я писала вам, – прошептала она, сжимая руку доктора, – я писала вам, что награда будет соответствовать услуге.

– Я обещаюсь вам.

– Не обещайте ничего заранее. Выслушайте меня и тогда решите… Гондола ждет нас внизу. Идемте! Я расскажу вам все по пути, – проговорила красавица и быстро увлекла Леблана за собой.

Глава II. Потрясающая повесть

– Я хочу рассказать вам всю печальную историю моей жизни, – так начала красавица слегка дрожащим от внутреннего волнения голосом. – Я происхожу из княжеского рода. Мои родители умерли, оставив нам с сестрой громадное состояние.

Мы с Лючией родились близнецами и выросли в нашем родовом замке, вблизи Палермо. По смерти родителей мы жили уединенно, не ведя ни с кем знакомства, и не скучали, так как сильно любили друг друга и даже поклялись не расставаться всю жизнь.

Однажды мы с Лючией гуляли в лесу, далеко от замка, как вдруг услышали вдали звуки охотничьего рога.

– Идем отсюда, Елена! – воскликнула сестра. – Я не люблю охотников, – люди, убивающие животных, внушают мне отвращение.

Я вполне разделяла мнение моей сестры и тоже была рада избежать встречи с охотниками.

Но не успели мы сделать нескольких шагов, как из чащи, прямо на нас, выбежал дикий кабан.

Я с криком ужаса загородила собою Лючию.

– Пусть лучше я погибну, – подумала я.

Но сестра оттолкнула меня, чтобы принять на себя смертный удар разъяренного зверя.

В эту минуту грянул выстрел, и кабан с ревом свалился на землю.

Из леса выскочил молодой охотник.

Кабан собрал последние силы и бросился на охотника, чтобы поразить его своими клыками.

Удар ножа положил кабана на месте, но и сам охотник упал, обливаясь кровью.

Мы с Лючией подбежали к нему и, как умели, перевязали его рану.

– Останься здесь, Лючия, – сказала я, – а я сбегаю в замок и пришлю людей с носилками. Раненого надо перенести в замок. Тем временем, наш старый кастелян, Бернардо, съездит за доктором…

О, если бы я знала, чем это окончится, я бы не оставила сестру с охотником! Пусть бы лучше я погибла, а не Лючия!..

Красное домино замолчало, и доктор не решился прервать молчания вопросом. Ему показалось, что спутница его всхлипнула…

– Да, этот час, проведенный Лючией наедине с охотником, решил ее судьбу, – начала маска снова, – с первого взгляда она полюбила его…

Раненого перенесли в замок, доктор перевязал его рану и сказал, что он скоро поправится.

Действительно: через две недели он уже был здоров, но и не думал покидать замка.

Во время его болезни за ним ухаживала преимущественно Лючия, так как я была занята по хозяйству.

– Ну что же, – думала я, заметив симпатию сестры к нему, – раз судьба посылает ей такого жениха, я не буду мешать ее счастью. Он молод, красив, из хорошей семьи, богат – чего же еще надо?

Раненый рассказал нам, что он принадлежит к знаменитому венецианскому роду Черваторе. В окрестности Палермо он приехал поохотиться на кабанов.

Я навела о нем справки и, когда узнала, что он большой поклонник женщин, то это меня несколько обеспокоило, но я подумала: женится – переменится. Поэтому, когда Лючия призналась мне в том, что Луиджи, – так звали его, – сделал ей предложение, я от души пожелала ей счастья.

– Только одна просьба к тебе, Елена, – сказала она, – ты должна ехать с нами в Венецию. Без тебя мое счастье будет неполно.

Я на это не согласилась. Я знала, что во время медового месяца даже любимая сестра может быть в тягость новобрачным. Да и замок нельзя же было бросить.

– В таком случае, обещай, что по первому моему зову ты приедешь к нам, – просила сестра.

Это я обещала ей охотно.

Через несколько недель мы скромно отпраздновали свадьбу Лючии.

– Луиджи, – сказала я, провожая молодых до коляски, которая должна была увезти их в Венецию, – обещайте мне, что Лючия будет с вами счастлива!

Он клялся всеми святыми, что будет любить и лелеять жену до гроба.

Лючия, рыдая, упала мне на грудь, и ее насилу удалось оторвать от меня и усадить в коляску.

Больше я не видала своей сестры живой…

Первое письмо Лючии, которое я получила вскоре после ее отъезда, дышало счастьем.

– Слава Богу, он сдержал слово, – думала я.

Но я поспешила радоваться. В следующих письмах Лючия писала о красоте Венеции, о художественных сокровищах этого города, но о Луиджи – ни слова…

– Сестра несчастна, – поняла я и страдала невыносимо.

Не раз собиралась я поехать в Венецию, увидаться с Лючией, узнать все – и… не могла., я боялась убедиться в справедливости своих предположений. Я боялась, что в порыве гнева убью Луиджи, сделавшего мою сестру несчастной.

И вот, восемь дней тому назад, я получила от Лючии письмо. Я выучила его наизусть…

Лючия писала мне, что уже через месяц после свадьбы Луиджи стал покидать ее ради продажных женщин… писала, что она разочаровалась в муже, что он оказался пустым, лживым и злым человеком…

«– О, если бы я осталась с тобой в нашем старом замке, если бы все, пережитое мной, оказалось сном! – писала она. – Но поздно! Прошлого не вернешь, и я не из тех, кто, раз потерпевши кораблекрушение в жизни, ищет убежища в родном углу..

И тебя, Елена, я умоляю – не приезжай ко мне, даже твое участие было бы мне тяжело, а изменить мою судьбу ты не в силах… я выпью до дна свою чашу и умру безропотно.

Об одном только прошу тебя, Елена, когда я умру, я бы хотела лежать в нашем фамильном склепе… но это невозможно: Луиджи не захочет нарушить традиции своего рода: меня похоронят в склепе Черваторе… Но, умоляю тебя, сестра, выйми мое сердце и поставь его в серебряной урне на алтарь нашей замковой капеллы…»

Красное домино закрыло рука ми лицо и поникло головой…

Леблан был потрясен.

– Я в тот же день отправилась в Венецию, – заговорила снова красавица, немного успокоившись. – На дворце Черваторе я увидела черный флаг. На подъезде меня встретил швейцар, весь в черном.

– Кто умер у Черваторе? – спросила я, чувствуя, что сердце мое перестает биться.

– Сегодня скончалась сеньора Лючия, супруга Луиджи Черваторе…

Мне сделалось дурно.

Открыв глаза, я увидела перед собой испуганное лицо швейцара.

– Сеньора – родственница Лючии? – спросил он участливо.

– Сестра.

С низкими поклонами проводил он меня вверх по лестнице и велел слуге доложить Луиджи о моем приезде.

Не знаю, как я сдержалась, увидев Луиджи, и как я не бросила ему в лицо: «Негодяй! убийца моей сестры!»

Я едва устояла на ногах, взглянув в его ненавистное лицо. Но я вспомнила, что пришла к нему с просьбой и, если оскорблю его, то не добьюсь ничего.

Когда я передала ему последнюю волю Лючии, он наотрез отказался исполнить ее.

– Если она и писала вам это, то, очевидно, в бреду. Осквернять труп я не позволю! – резко отвечал он.

Все мои мольбы были тщетными.

– Вы простите меня, Елена, но я не могу оказать вам гостеприимства, – дворец и так переполнен родственниками… Мне это весьма неприятно, но…

Я не дала ему окончить.

– Проведите меня к покойнице! надеюсь, в этом вы мне не откажете!

– Теперь оставьте меня, я хочу помолиться наедине, – сказала я, подойдя к кровати, где лежала Лючия.

Однако, оставшись одна, я не молилась. Быстрым взглядом окинула я комнату.

«– Хорошо, – подумала я, – окно низко над водой!»

Подбежав к двери, я быстро сделала воском оттиск замка…

– К чему это? – удивленно спросил Леблан.

– Сейчас узнаете.

Поцеловав сестру, я быстро, никем не замеченная, удалилась из дворца. Я не желала встречаться с Луиджи… А теперь, Леблан, когда вы знаете все – исполните ли вы мою просьбу? Вы обещали мне… Вы должны… достать мне сердце Лючии.

Доктор, пораженный, взглянул на красавицу.

– Да, да! Сегодня ночью мы влезем через окно в комнату покойницы, и вы вырежете из ее груди сердце… Я знаю, за осквернение трупа закон карает тяжело. Но ведь это воля Лючии, моей дорогой сестры… Да и Луиджи не станет поднимать из за этого дела, – вскрытие покойницы было бы ему невыгодно… Итак, не отказывайтесь!.. Ради Бога, не отказывайте!..

Красавица вдруг сбросила свою маску, и доктор остановился, ослепленный ее красотой.

– Помните, – награда будет соответствовать услуге… Согласны вы исполнить мою просьбу?

Доктор колебался.

Если преступление откроется, то его доброе имя погибло навек… А может быть, его за это ждет казнь…

– Леблан! Неужели я в вас ошиблась? Неужели вы для меня не сделаете этого? Слушайте. Сегодня же мы уедем с вами в Палермо, где вас никто не знает!.. Да, да? Вы согласны? – шептала красавица.

И вдруг горячий поцелуй обжег губы Леблана…

– Согласен? Говори же!

– Согласен, – невольно прошептал доктор.

– Идем же скорее, гондола ждет нас!

– К дворцу Черваторе, – обратилась Елена к гребцу, впрыгнув вместе с Лебланом в гондолу.

Глава III. Похищение сердца

Гондола быстро неслась по Каналу Гранде.

Леблан сидел, глубоко задумавшись, размышляя обо всем происшедшем.

Да, Елене нужно было пустить в ход все свои чары, чтобы он в последнюю минуту не отказался от своего обещания. Опасность была слишком велика. Правда, в какие-нибудь четверть часа он покончит операцию… Но… если в это время в комнату кто-нибудь войдет?!

Леблан вздрогнул при этой мысли.

Елена словно угадала, что происходит в его душе.

– Не бойся, Арман, – прошептала она, – комната, где лежит покойница, находится в первом этаже, в парадных апартаментах. Жилые же комнаты все в верхнем этаже. Нас никто не увидит.

– Уверены ли вы в гондольере, Елена? – спросил доктор, взглянув на старика, лицо которого не внушало ему особенного доверия.

– О, вполне! Случай свел меня с ним в Венеции. Он когда-то служил у наших родителей и помнит меня и Лючию еще детьми. Он очень нас любил и рад случаю помочь мне и насолить Луиджи.

– Знаете ли вы, что я, повинуясь вам, ставлю на карту свою докторскую честь? Если откроется это преступление, врачи всего света предадут меня анафеме.

– Никто не узнает о нем. А впрочем, я ведь знаю, что вы не дорожите практикой, – ваше богатство делает вас вполне независимым.

Из последних слов Елены Леблан понял, что она хорошо осведомлена о нем.

Но как, откуда? Каким путем? Ведь она сама всего несколько дней в Венеции!

Голос Елены прервал его размышления.

– Мы у цели, – сказала она.

Гондола подплывала к дворцу Черваторе.

Восемь больших полукруглых окон выходили на канал.

– Вон к тому окну, Джузеппе, – прошептала Елена гондольеру.

Гондольер причалил к указанному окну.

Елена достала из-под домино небольшой сверток, нажала какую-то пружину, и веревочная лестница змеей взвилась вверх. Миг – и крюк ее прочно зацепился за карниз окна.

– Скорее, Джузеппе! теперь твой черед, – скомандовала она старику.

В одну минуту Джузеппе был наверху.

Быстро очертил он алмазом небольшой квадрат на стекле и прижал к нему намазанную смолой бумагу. Едва слышный треск – и в окне образовалось отверстие, в которое легко можно было просунуть руку.

Бросив стекло в воду, Джузеппе осторожно отодвинул задвижку, открыл окно и опустился в гондолу.

– Арман, за мной! – прошептала Елена, быстро взбираясь по лестнице.

Перешагнув вслед за Еленой через подоконник, доктор очутился в сводчатом старинном покое, освещенном красной лампадой.

Большую часть комнаты занимала огромная кровать под роскошным балдахином.

В комнате царила глубокая тишина. Ведь здесь лежала покойница.

– Скорее, доктор, каждая минута нам дорога! – проговорила Елена, нежно прижимаясь к нему. – И помните, какая награда ждет вас… За дело!

Красавица раздвинула осторожно занавес балдахина, и Леблан едва не вскрикнул от изумления и восхищения.

На постели лежала молодая женщина поразительной красоты. Она, правда, была не так величественна, как Елена, но красоты такой доктор не встречал.

Невиннейшее в мире лицо обрамляли каштановые локоны. Длинные ресницы бросали легкую тень на ее нежные щеки.

Желтое шелковое одеяло покрывало тело только до половины. Сквозь кружева рубахи просвечивало белое, как мрамор, тело.

Но не только красота покойницы приковала взоры доктора.

Его поразило еще то обстоятельство, что на щеках Лючии играл нежный румянец, губы не были синеваты, как у мертвецов, они напоминали только что распустившуюся розу…

– Ах, да! ведь она умерла от разрыва сердца, – проговорила Елена. – Тогда понятно…

Доктор знал, что при разрыве сердца лицо покойника может долго сохранять обычный румянец.

– Вам довольно света лампады? – спросила Елена. – Зажигать лампу опасно, свет может привлечь кого-нибудь из обитателей дворца.

– Довольно. Я ведь знаю, где сердце и сумею вскрыть труп даже на ощупь, – отвечал Леблан, доставая из кармана ящик с полным набором хирургических инструментов, с которым он никогда не расставался.

– Только я попрошу вас отойти в сторону, чтобы не видеть вскрытия, – это вас слишком потрясет.

Елена покорно отошла к двери.

До какой степени, однако, чары восхитительной маски вскружили голову Леблана! Он, опытный врач, совершенно позабыл азбучные истины своей профессии. Он и не вспомнил о том, что прежде, чем удостоверить смерть, врач обязан убедиться, что пред ним действительно покойник.

А как часты случаи мнимой смерти, когда даже опытный глаз не может открыть никаких признаков жизни: и сердце, по-видимому, не бьется, и дыхание незаметно… Только одно может навести на сомнения, – труп не разлагается.

Он совершенно забыл теперь о тех многочисленных случаях, когда такой мнимый покойник просыпался в могиле… если успевали вовремя раскопать ее – он был спасен, а если нет… Леблан сам видел однажды, как могильщики, копая новую могилу, вырыли гроб, в котором скелет лежал ничком, скорчившись, с руками у рта…

Все это забыл теперь доктор, приступая к исполнению обещанного.

Твердою рукою провел он скальпелем по груди Лючии, стараясь резать поглубже, чтобы не терять времени.

И вдруг… доктор в ужасе отшатнулся, – из-под скальпеля брызнула кровь….

«Покойница» широко открыла глаза….

– Господи! она жива! – вырвался у него безумный крик.

Громкий, сатанинский смех Елены был ему ответом.

Ужасная догадка мелькнула в голове Леблана.

– Проклятая! ты сделала меня орудием преступления! Ты поплатишься за это! – вскричал он, бросаясь к Елене.

Снова раздался сатанинский, торжествующий смех красавицы, и в то же мгновение она исчезла за дверью, у которой стояла.

Не помня себя, Леблан ринулся за нею и… со всего размаху ударился головой о захлопнувшуюся дверь.

Он со всей силы налег на нее плечом… но разве один человек может выломать дубовую, окованную железом дверь?

Слабый стон, донесшийся с постели Лючии, заставил доктора опомниться.

– Может быть, ее можно еще спасти? может быть, рана не смертельна?

Леблан бросился к кровати и хотел осмотреть нанесенную им рану.

Взгляд его встретился со взглядом Лючии… Смертельный ужас выражался в глазах несчастной. Леблан не выдержал. Закрыв лицо руками, шатаясь, он бросился к окну.

– Скорее, скорее вон отсюда! – точно молотком стучало в его мозгу.

– Лючия! Что случилось? Отвори скорее! – раздался за дверью громкий мужской голос.

– Кто вынул ключ из двери? Пеппо! Пьетро! Сюда! Ломайте дверь! Может быть, удастся схватить вора, – гремел голос Луиджи, и доктор слышал, как под сильными ударами слуг затрещала дубовая дверь.

В один миг он был на подоконнике и взглянул вниз.

Гондолы нигде не было.

– Злодейка… Она знает все выходы во дворце и успела скрыться, – подумал он.

Что делать? Если его схватят, он погиб.

Раздумывать было некогда: дверь сейчас разлетится и всему конец… Лучше утонуть, чем быть схваченным – и Леблан бросился в воду.

Волны канала сомкнулись над его головой.

Но доктор был отличный пловец и, проплыв как можно больше под водой, вынырнул, оставив дворец Черваторе далеко позади.

Вплавь добрался он до пристани, к счастью, в этот поздний час совершенно безлюдной, и быстро направился домой.

Кое-где попадались ему ряженые, расходящиеся по домам, – карнавал в полночь окончился, – мокрое платье доктора возбуждало в них смех: они думали, что это какой-нибудь гуляка нечаянно попал в воду.

Но доктор ничего не видел и не слышал. Ужас гнал его вперед.

– Скорее домой и завтра, чуть свет, прочь из этого города!..

Дрожащими руками отпер он дверь своей квартиры и, только захлопнув ее за собой, почувствовал себя в безопасности.

С трудом переменив мокрое платье на сухое, Леблан без сил повалился на диван и заснул тяжелым кошмарным сном.

* * *

– Именем закона – отворите! – услышал он сквозь сон и, прежде чем он успел вполне очнуться, дверь в комнату распахнулась и вошел полицейский офицер и около полудюжины полицейских.

– Вы доктор Леблан? – спросил офицер.

– Я. Что вам от меня нужно?

– Я должен арестовать вас, как убийцу.

Леблан вскрикнул и схватился за голову.

– Вы проникли во дворец Черваторе, желая убить невестку губернатора Венеции. Не вздумайте отпираться, – в комнате ее найден ваш ящичек; готовальня и все инструменты в нем помечены вашими инициалами.

Леблан молчал, совершенно убитый.

Ему надели на руки кандалы и отвели в тюрьму.