Текст книги "В боях за Ельню. Первые шаги к победе"

Автор книги: Михаил Лубягов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 31 страниц)

Тогда же, под Ельней в сорок первом, жизненный опыт только начинал складываться. А время было действительно очень суровым, и не было уверенности, что оно не станет еще суровее. «Война – всегда суровое дело», – пишет С.С. Смирнов. Пожалуй, лучше тут вспомнить слова симоновского героя: «Паскудное дело война».

Еще паскуднее она становилась от того, что, с одной стороны, на защитников Родины давили гитлеровские войска, а с другой – сталинский пресс подозрительности и недоверия к своим людям.

Поступок Жукова в отношении командира и комиссара 19-й дивизии – типичное проявление насаждавшегося Сталиным стиля управления не только армией, а и всей страной по принципу: «Я начальник – ты дурак».

В романе Константина Симонова «Последнее лето», завершающем трилогию «Живые и мертвые», есть такой вот эпизод.

– Ты, Федор Федорович, не слыхал еще в ту мировую войну рассказ: что есть субординация? – спрашивает член Военного совета армии своего командарма.

– Не слыхал, – отвечает тот.

– Это еще в старой армии ходило. Фельдфебель новобранца учит, говорит ему – запомни, что есть субординация: я начальник – ты дурак, ты начальник – я дурак!

Командарм и начальник штаба рассмеялись от неожиданности.

– Неужто ни разу не слыхали? – удивился член Военного совета.

– Слыхал – не забыл бы, – сказал командарм. – Формулировка диалектическая, есть что запомнить.

Этот анекдот в период завершения строительства в СССР развитого социалистического общества любили рассказывать партийные руководители, особенно секретари горкомов и райкомов партии. Очень многим из них приходилась по душе диалектическая формулировка, пущенная в оборот неизвестным фельдфебелем. Она-то и привела советский народ, очень хороший народ, к трагической черте – обнищанию, голоданию и вымиранию.

Но вернемся к событиям 1 августа 1941 года.

Пока командующий фронтом Жуков и командарм Ракутин ходили и ползали по переднему краю обороны, те, кто оставался в штабе армии, работали до седьмого пота. По количеству выданных ими на-гора письменных директив этот день – самый урожайный из всех пятидесяти дней боев за Ельню.

В Семлеве под руководством генерала Глинского был подготовлен боевой приказ № 09 штаба 24-й армии. Штаб оперативной группы 24-й армии, обосновавшийся в деревне Волочек, разработал боевой приказ № 08, в котором определялись ближайшие задачи лишь тех частей и соединений, которым предстояло освободить Ельню. От имени Военного совета армии родился документ, адресованный командирам, военным комиссарам и начальникам политотделов дивизий.

Кроме того, в войска опергруппы были направлены: 1) Записка по налаживанию четкой работы службы ВНОС с таблицей сигналов опознавания авиацией своих войск, а войсками – своих самолетов; 2) Приказание командирам 19-й, 120-й, 103-й, 105-й, и 106-й дивизий о возможном применении противником на их участках огнеметных танков и его химическом нападении; 3) Приказание войскам об улучшении работы санитарной службы низшего звена (роты, батальона, полка); 4) Копия приказа командующего фронтом по обеспечению тщательной маскировки войск.

В дополнение ко всему специальные гонцы объезжали действующие войска с такой вот запиской: «Командарм приказал: немедленно направить с делегатами связи в оперативную группу штарма экземпляры трофеев, захваченных у противника». Из 19-й дивизии, например, по этой записке отправили фашистские авиапулемет и противохимическую накидку.

Все установки, содержавшиеся в перечисленных документах, были доведены до командиров дивизий и командующих родами войск на совещании, проходившем на командном пункте опергруппы в лесу в районе деревни Волочек. Проводил совещание командующий фронтом генерал армии Г.К. Жуков. Перед его началом приглашенные ознакомились с выставкой трофейных образцов вооружения войск противника. Затем комфронта поставил боевую задачу, суть которой, судя по документам, заключалась в следующем.

24-я армия продолжает укреплять занимаемый рубеж обороны с передним краем: Валутино, Большово, Белоусово, р. Днепр, Дорогобуж, р. Днепр до устья р. Ужа, далее р. Ужа, Ельня, Поповка. Одновременно частной операцией продолжает уничтожение ельнинской группировки противника. Для полного и окончательного разгрома этой группировки фашистских войск должна быть 2—3 августа 1941 года проведена ответственная боевая операция при исключительно четком и тесном взаимодействии пехоты с авиацией, артиллерией «и другими мощными средствами борьбы».

«Верховное командование Красной Армии и лично товарищ Сталин придают исключительное значение успешному завершению этой боевой операции», – говорилось в обращении Военного совета армии.

В отличие от предыдущих новый боевой приказ опергруппы начинался словами: «Командующий Резервным фронтом поставил задачу группе войск 24-й армии на 2 и 3.8.41 г. атаковать противника на фронте: Быково, Ушаково, Лаврово, Клемятино, Коробы, Мальцево». Далее в отдельности давались задачи войскам четырех групп, две из которых – на правом и левом флангах – назывались ударными.

Ударная группа правого фланга опергруппы в составе 103-й моторизованной дивизии, 355-го стрелкового полка 100-й дивизии, батальона 107-й дивизии, 271-го гаубичного артиллерийского полка, двух дивизионов 275-го корпусного артиллерийского полка, одной батареи 46-го гаубичного артиллерийского полка и батареи PC должна была атаковать противника в направлении Ушаково, Перганово, Чанцово, Иванево с задачей окружения и разгрома противника с северо-запада, к исходу 2.8.41 г. выйти на рубеж Чанцово – Перганово и 3.8.41 г. – Иванево. Левая граница ударной группы определялась населенными пунктами: Пожогино, (иск.) Лугиново, (иск.) Шилово, Мойтево, юго-западная окраина Ельни.

Вторая группа – 19-я дивизия, 103-й гаубичный артиллерийский полк, два дивизиона 90-го пушечного артиллерийского полка, – сгруппировав в течение 1 августа главные силы на исходном рубеже Выдрино – Клемятино, получила задачу атаковать противника в направлении Подселье, Клемятино, Макарове Юрьево, северо-западная окраина Ельни, к исходу 2 августа овладеть рубежом Прилепы, Юрьево, Налеты, а 3 августа овладеть Ельней с северо-запада. Левая граница этой группы определялась населенными пунктами Брынь, Мелихово, м. Калоша, (иск.) Князевка.

Третья группа – 120-я дивизия с приданными ей частями 105-й дивизии, 606-го гаубичного, 365-го и 305-го пушечных, 488-го корпусного артиллерийских полков – должна была 1 августа сгруппировать главные силы на исходном рубеже атаки: железная дорога, Пронино, Коробы и 3 августа атаковать противника в направлении Коробы, Рябинки, Кокарево с выходом на юго-восточную окраину Ельни.

Ударной группе левого фланга в составе 106-й дивизии с танковой группой 105-й дивизии, с подразделениями 106-го гаубичного, 305-го пушечного артиллерийских полков, 24-й минометной батареи предстояло атаковать противника в направлении Филатки, Битяков-ка, Иванево с выходом 2 августа на рубеж Битяковка, не допустив отхода противника из Ельни на юг и юго-запад.

Начало атаки было намечено на три часа в ночь с 1 на 2 августа.

Новый приказ опергруппы отличался от предыдущих постановкой точных сроков выхода войск на необходимые рубежи. Более конкретно и несколько по-иному ставилась в нем задача артиллерийским частям. Они должны были до начала атаки организовать с временных огневых позиций ночной огонь на изнурение по районам сосредоточения противника и переправам, для чего от каждой дивизии выделялось по одной батарее и разрешалось использовать по 15 снарядов на орудие. В ходе артиллерийской подготовки необходимо было:

подавить узлы сопротивления противника в районе населенных пунктов: хутора Ивановские, Макаринки, Быково, Картино, Устиново, Софиевка, (иск.) Выдрино, Клемятино, х-р Клемятин, Коноплянка, Пронино, Калошино, Коробы, а также на высотах у деревень Коробы, Поповка, Мальцево и в районе Большой Липни;

дать сосредоточенный огонь по районам: 1) стык дорог юго-западнее деревни Ярославль, 2) деревня Холмы, 3) переправа севернее Селибы, 4) деревня Щеплево;

подавить артиллерию противника в районах Петрянино – Софиевка – Серебрянка, Шилово – Ярославль – Юрьево, Мелихово – Калошино – Пронино, х. Долгий – Рябинки – Шевелево, Калинка – Жигуновка, х. Михайловский.

Впервые в приказе опергруппы ставились задачи военно-воздушным силам армии. К исходу 1 августа авиация должна была зажечь леса северо-западнее, севернее, восточнее и южнее города Ельни в радиусе 6—8 километров согласно особым указаниям. 2 августа с 3.30 до 4.00 авиация должна была поддерживать наступление правой и левой ударных групп, нанося удар по ближайшим резервам и артиллерийским огневым позициям противника. Повторные удары планировалось нанести в восемь и четырнадцать часов.

3 августа авиация также должна была быть в готовности поддержать наступление 103-й и 106-й дивизий, т.е. правой и левой ударных групп. Кроме того, 2 и 3 августа авиации вменялось в обязанность по особым указаниям наносить удары противнику с целью поддержки наступления нашей пехоты.

Немало нового было и в обращении-приказе Военного совета армии. Кроме общеизвестных положений о том, что каждая винтовка, пулемет, миномет, пушка, машина, мотор и личное снаряжение должны быть самым внимательным образом проверены и приведены в полную боевую готовность, в этом документе были установки, отсутствовавшие в предыдущих директивах командования 24-й армии.

Так, во втором пункте говорилось:

«Широко довести до сведения каждого бойца, командира и политработника, что за захват пленного, уничтожение танков и матчасти противника отличившиеся будут представлены к награждению орденами Союза ССР. За захват группы пленных, офицеров и генералов, уничтожение группы танков отличившиеся будут представлены к присвоению звания Героя Советского Союза.

Пункт третий: «В полки должны быть посланы все ответственные работники штабов и политотделов дивизий. Военные комиссары, ответственные секретари партийных бюро полков должны работать непосредственно в батальонах (дивизионах), командный и политический состав рот (батарей) соответственно в нижестоящих подразделениях».

Пункт четвертый: «Разъяснить всему личному составу, что паникер и трус должен уничтожаться как изменник Родины. Начальникам особых отделений дивизий организовать заградительные отряды, имея во главе решительного командира, могущего принять все необходимые меры к дезертирам и паникерам, вплоть до расстрела на месте».

Обращение-приказ подписали командарм Ракутин и член Военного совета армии Иванов, но несомненно, что в нем получили отражение требования и установки, высказанные накануне новым командующим фронтом. А зоркий взгляд генерала армии Жукова замечал все до мельчайших деталей, которые могли помешать в бою. Только с его появлением на передовой было обращено внимание на то, что в ходе боевых действий санитарная служба низшего звена (роты, батальона, полка) слабо справляется со своими обязанностями. Раненые длительное время не выносятся из района роты. В 583-м стрелковом полку майора Дудкова 103-й дивизии некоторые тяжелораненые не выносились с поля боя до трех суток, не обеспечивались питанием на пунктах медицинской помощи и на пути следования. Медицинские пункты находились настолько далеко (6—8 км) и настолько маскировались, что раненые не в состоянии были их найти. Указателей путей подхода к пунктам медицинской помощи и маяков не было. Легкораненые были представлены сами себе, следовали в разных направлениях, минуя медицинские пункты. В то же время были случаи, когда одного-двух легкораненых отвозила на большое расстояние грузовая машина. Мало использовался носилочный и конный транспорт.

Обращено было внимание и на то, что среди легких ранений до сорока процентов составляли ранения кисти левой руки, что давало основания заподозрить отдельных лиц в членовредительстве. Медицинский же персонал вплотную разоблачением членовредителей не занимался. Санитарная служба совершенно не занималась наблюдением за уборкой поля боя с точки зрения выполнения санитарных требований при погребении убитых.

Конечно, у командиров действующих частей и соединений всему этому были уважительные причины: из-за больших потерь в боевые порядки был привлечен личный состав почти всех вспомогательных служб. Но командующий фронтом не хотел мириться с такой обстановкой на передовом рубеже. В связи с чем и было подготовлено письменное приказание войскам 24-й армии, требовавшее устранить перечисленные выше недостатки, не оставлять ни одного раненого на поле боя без своевременной медицинской помощи и эвакуации, не относить от переднего края полковые медицинские пункты дальше 2—5 километров, а дивизионные 8—12 километров (ЦАМО РФ. Ф. 1087. Оп. 1. Д. 5. Л. 16).

Нельзя не обратить внимания на подпись под этим документом: «Начальник штаба 24-й армии полковник Иванов». Это еще одно основание предположить, что на вчерашнем совещании в Семлеве официальный начальник штаба генерал-майор Глинский чем-то не понравился генералу армии Жукову. Возможно, он в присутствии большого количества собравшихся сказал Глинскому: «Какой вы начальник штаба?», как две с половиной недели назад сказал по телефону генерал-лейтенанту Калинину: «Какой же вы командующий?».

Весь этот день генерал-майор Глинский находился в Семлеве и занимался разработкой проекта боевого приказа в целом по армии. В нем не отражались ближайшие задачи дивизий, включенные в оперативную группу ельнинского направления, но было сказано, как им действовать после освобождения Ельни. 19-й дивизии предлагалось занять очень большой рубеж обороны: Рождество – Поповка, 120-й – выйти в резерв армии и сосредоточиться в районе Семлева, 102-й танковой в районе Высоцкое – Алферово доукомплектоваться личным составом и матчастью, 103-я тоже должна была выйти в резерв. Это были разумные задумки на случай успеха, лишь в отношении 19-й дивизии просматривается некая несправедливость… Но главное было не в этом приказе (ЦАМО РФ. Ф. 378. Оп. 11015. Д. 4. Л. 1,2), а в приказе, разработанном при непосредственном участии Жукова и ставившем войскам задачи от имени командующего фронтом.

Заканчивая совещание в Волочке, Жуков еще раз напомнил командирам, непосредственно отвечавшим за подготовку и проведение операции:

– Все подготовительные мероприятия по перегруппировке частей и средств усиления выполнить полностью, без скидок, иметь артиллерийских боеприпасов в пределах трех боекомплектов, обеспечить войска продовольствием, разработать планы эвакуации раненых и убитых, строевые подразделения частей пополнить за счет обученного личного состава, находящегося в обороне, в тылах и подразделениях обслуживания. Под личную ответственность начальников связи дивизий обеспечить доставку боевых донесений через каждые два часа, а 106-й дивизии – через каждые три часа.

Таковы были планы первой военной операции полководца Жукова. Как они хороши!

Поставив четко и ясно сложные задачи войскам, Жуков рассчитывал на успех под Ельней и был в нем уверен. А Гудериан преподнес ему сюрприз в Рославле. Оттуда, с левого фланга Резервного фронта, вечером сообщили, что город сдан противнику.

Гейнц Гудериан настойчиво добивался осуществления своей задумки – овладеть Рославлем, крупным узлом дорог. 1 августа он двинул в этом направлении 24-й танковый и 7-й армейские корпуса. Для наступающих немецких войск день был нелегкий. Но результат того стоил. «Главный объект нашего наступления – Рославль – был захвачен!» – восклицает гитлеровский полководец в «Воспоминаниях солдата».

Для Жукова это было первое печальное подтверждение правильности его прогноза о предстоящем ударе немецко-фашистских войск в южном направлении. В этот же вечер Георгий Константинович выходит на связь с начальником Генерального штаба РККА Б.М. Шапошниковым, информирует: «… Со взятием противником Рославля положение Качалова может быть очень невыгодным. Качалов может быть окружен. Считаю необходимым левый фланг и центр Качалова немедленно оттянуть на восток…» – «Принимаемое вами сейчас решение в отношении Качалова считаю правильным», – ответил Шапошников.

Как же необходим был в такой обстановке успех под Ельней! Ведь это был бы удар под основание гудериановского клина, повернувшегося своим острием на юг!

ДЕНЬ ШЕСТНАДЦАТЫЙ.
Суббота, 2 августа

В эту ночь в штабе опергруппы, обосновавшемся в деревне Волочек, пожалуй, никто не спал. Командующий фронтом и командарм допоздна продолжали заниматься подготовкой предстоящего наступления, требуя ускорить доставку боеприпасов, отработать взаимодействие частей и т.п. А в полночь загрохотали наши орудия, не спеша, методично ведя огонь на изнурение.

За час до атаки началась артиллерийская подготовка. На участке 103-й дивизии по позициям противника в районе деревни Ушаково произвела свой первый залп батарея PC в составе пяти пусковых установок, напугав и своих, и немцев.

В три часа ночи пошла в атаку пехота и сразу же оказалась под организованным и очень сильным минометным, пулеметным и артиллерийским огнем противника, что показало: артналет наших частей не дал запланированного результата. А с рассветом авиация противника начала бомбардировать наступающую пехоту, артиллерийские позиции и тылы. Наша фронтовая и бомбардировочная авиация бомбила войска противника в районе железнодорожного разъезда Нежода, в Ельне и Починке, сделав в течение дня двадцать шесть самолето-вылетов. Кроме того, двадцать один самолетовылет был использован для удара по фашистским войскам непосредственно на ельнинской дуге.

Активно работала армейская авиация. Девять самолетов ЯК-2 163-го истребительного авиаполка и двенадцать самолетов ИЛ-2 66-го штурмового авиаполка поддерживали наступление 103-й мотострелковой дивизии подполковника Соловьева. Пять штурмовиков с 6 часов 45 минут до 7 часов 30 минут атаковали артиллерию противника у деревни Чанцово и скопление замаскированных автомашин в шести километрах северо-западнее Ельни. В восемь часов утра семь штурмовиков под прикрытием истребителей атаковали скопление войск противника северо-восточнее Чанцова. При возвращении на свой аэродром два самолета ИЛ-2, атакованные двумя немецкими ME, столкнулись в воздухе и разбились. Летчики погибли.

В двенадцать часов два самолета СУ-2 под прикрытием одного МиГ-1 бомбардировали скопление пехоты в районе Ушакова. Как доложили летчики, бомбы упали в цель.

Над полем боя несколько раз происходили воздушные бои. В тринадцать часов пять немецких ME-109 напали на наш самолет И-153 и подбили его. Раненый летчик приземлился на своей территории. В бою над деревней Ушаково, происшедшем в 20 часов 25 минут, успех был на стороне краснозвездных авиаторов. Они сбили один немецкий истребитель и один самолет-разведчик, а один подбитый фашистский истребитель смог удалиться в сторону своего аэродрома.

И все же даже при поддержке авиации наступать нашей пехоте было крайне трудно. Артиллерийско-минометным огнем противник не позволял продвигаться вперед, хотя многие бойцы действовали решительно и смело. В 583-м стрелковом полку майора Дудкова

103-й дивизии стрелок-красноармеец Ярослав Дмитриевич Соболев отличился в штыковой атаке. Это был десятый его фронтовой день. Закаленный в боях двадцатитрехлетний ленинградец в рукопашной схватке уничтожил двух фашистов. Сам он был ранен и контужен, но с поля боя не ушел, продолжая сражаться с врагом.

На участке 19-й стрелковой дивизии у деревень Клемятино и Пауково противник переходил в частые контратаки при поддержке танков, но всякий раз откатывался назад, оставляя подбитую технику и убитых. А к исходу дня вновь им было применено восемь ранцевых огнеметов против наступающих подразделений 32-го стрелкового полка майора Шитова.

Вступивший в командование дивизией майор Утвенко стремился оправдать оказанное ему высокое доверие. Накануне, т.е. в день, когда генерал-майор Котельников был отстранен от командирских обязанностей, Утвенко не проявил ни малейшей растерянности. В течение дня части дивизии закреплялись на занимаемом рубеже, оборудуя позиции в противотанковом и артиллерийском отношении, и одновременно готовились к наступлению: вели разведку обороны противника, пополнялись боеприпасами и всеми другими видами снабжения… Было проведено совещание начальников штабов частей по вопросам организации взаимодействия пехоты с артиллерией в предстоящем наступлении. В результате, как доложил Утвенко в штаб опергруппы, 2 августа полки действовали напористо за исключением 32-го, который вел себя крайне неорганизованно из-за низкой дисциплины. «Командиром дивизии принят ряд мер для оздоровления полка», – говорится в очередном донесении, но, к сожалению, меры эти не расшифровываются.

В южной ударной группе отличился сержант Евгений Ильич Сопов – механик-водитель 210-го танкового полка 105-й танковой дивизии. В атаке на высоту 270,22 танк Сопова действовал уверенно, но получил три сквозные пробоины. Командир танка был убит. Башенный стрелок и Сопов получили тяжелые ранения. Рискуя жизнью, раненый Сопов своим танком врезался в минометную батарею противника, раздавил два миномета и прислугу и, истекая кровью, теряя сознание, вывел боевую машину на исходное положение. Командир дивизии полковник Ахмалов и комиссар дивизии полковой комиссар Бирюков представили отважного танкиста к боевой награде. Было тогда Сопову двадцать три года. В 1939 году Барнаульский райвоенкомат Алтайского края призвал его на срочную службу в Красную Армию, а через два года вместо увольнения в запас пришлось ему сражаться на фронте.

В итоге ряда успешных атак наши части к восьми часам вечера потеснили противника с его оборонительных рубежей.

Из северной ударной группы поступило сообщение о том, что 355-й полк Шварева занял Макаринки, Артель и высоту 238,8, 688-й полк подполковника Пяри – деревню Ушаково и лес в одном километре юго-восточнее ее, 583-й мотострелковый полк майора Дудкова – северную окраину деревни Семешино и высоту 235,3.

Новый командир 19-й дивизии майор Утвенко информировал: 315-й полк, которым теперь командовал майор Толоквадзе, находится у деревни Клемятино, отдельные группы просочились далее на юго-запад, 32-й полк майора Шитова, предпринявший две безуспешные атаки, остановился в двухстах метрах восточнее Паукова. Потери полка составили двести человек, из них двенадцать – командирско-начальствующего состава. 282-й стрелковый полк, командиром которого вместо выбывшего Батлука стал майор Константин Сергеевич Монахов, наступал во втором эшелоне и правым флангом приблизился к деревне Выдрино.

Из 120-й дивизии генерал-майора Петрова сообщили, что 401-й полк подполковника Вершени атакует высоту 254,2 и выдвинулся на ее восточные скаты. В 474-м стрелковом полку убит командир полка майор Гани Аитович Мезин, его заменил капитан Николай Васильевич Коркишко. Полк вечером продолжал атаковать деревню Коробы.

В южной ударной группе день прошел несколько успешнее. 105-я дивизия заняла западную окраину деревни Чемуты и перекресток дорог восточнее деревни Портки. 106-я дивизия продолжала бой за деревни Мальцево, Малая и Большая Липня.

Немцам этот день принес немало огорчений. Генерал-полковник Гудериан, находившийся весь день в 9-м армейском корпусе под Рославлем, с огорчением написал в своих воспоминаниях: «Между тем в районе Ельни продолжались тяжелые бои, требовавшие большого расхода боеприпасов. Здесь был брошен в бой наш последний резерв – рота, охранявшая командный пункт нашей танковой группы».

Командующий Резервным фронтом генерал Жуков итогами дня был крайне недоволен: задачи, поставленные в боевом приказе на 2 августа, казались невыполненными. Находясь весь день в войсках опергруппы, он поторапливал их, требовал действовать решительнее и напористее, не прекращать наступление ночью. А в конце дня подготовил следующий документ.

«Командующему 24-й армией,

командирам 100-й, 103-й, 19-й, 105-й и 106-й дивизий.

В результате полученного боевого опыта в районе Ельни в действиях наших войск выявлены следующие недостатки:

1. Плохо разведуется противник и очень плохо выявляются его огневые точки. Отсутствие смелости у командиров и бойцов не позволяет нам иметь ежедневно пленных.

2. Из-за слабой разведки целей, удаленности передовых и основных наблюдательных пунктов артиллерии всех видов от первых цепей своей пехоты, редкого применения артиллерией стрельбы прямой наводкой и совсем не применения стрельбы на рикошетах гаубичными снарядами достигается низкая действительность артиллерийского огня.

3. Артиллерия расходует много снарядов по своей вине и по вине общевойсковых (пехотных) командиров, приказывающих стрелять для шума и удовлетворения надуманных “заявок” снизу.

Командиры и комиссары частей и соединений потворствуют огромному расходу снарядов и мин без всякой пользы для дела.

4. Не всегда создается должная плотность артиллерийского и минометного огня по объекту, подлежащему захвату пехотой. В то же время, объект, обработанный артиллерийским и минометным огнем, атакуется пехотой с большим опозданием, уцелевшие огневые точки противника успевают оживать, наносят поражения и даже останавливают атакующих. Пехота очень плохо использует свои огневые средства во время подготовки атаки и самой атаки.

5. Личная связь и общение командиров пехоты и артиллерии слабые, командиры батарей находятся далеко позади передовых цепей пехоты, задачи на местности ставятся редко, наблюдается общее стремление к отсиживанию в щелях и убежищах.

6. Очень плохо поставлен учет личного состава в роте (батарее), благодаря чему трус и предатель имеет полную возможность в любое время уйти в тыл. Так же плохо учитываются потери в личном составе и конском составе, боевой технике и расход боевых выстрелов.

ПРИКАЗЫВАЮ все указанные выше недостатки устранить, организованно применять огонь всех видов, максимально использовать результаты огневого воздействия на противника для успешной атаки и развития успеха.

Командующий Резервным фронтом, генерал армии Жуков» (ЦАМО РФ. Ф. 1087. Оп. 1. Д. 5. Л. 50—51).

Как видим, Георгий Константинович не просто ставил задачи, не просто требовал продвигаться вперед, а учил войска тому, как они должны действовать, добиваясь успеха за счет более эффективного использования мощных огневых средств. Этот документ, поступивший в дивизии, был внимательно изучен командирами и начальниками штабов, на основе его в дивизиях были разработаны свои директивы с местными примерами и задачами.

Все части опергруппы вечером и ночью продолжали выполнять задачи первого дня наступления. Под командованием Жукова, руководствуясь его приказом и приведенными выше рекомендациями, они упорно стремились вперед.

В ночь на 3 августа краснозвездная фронтовая авиация произвела бомбардировку Ельни и подожгла ее. «Задача выполнена: Ельня горит», – записано было в официальном документе-оперсводке – в 24 часа. Вдумайся, читатель, в эту фразу и представь себе ночную картину, выраженную всего лишь двумя словами: Ельня горит!