Текст книги "Рог Роланда и меч Гильома"

Автор книги: Михаил Яснов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)

Михаил Давидович Яснов
РОГ РОЛАНДА И МЕЧ ГИЛЬОМА

ИСТОРИЯ ПЕРВАЯ

Роща святого Генифора. – «Имей франка другом, но не имей соседом». – Дезидерий и Октер. – Железный Карл. – Тайна восковой таблички. – Роланд родился! – Отчим и пасынок. – Роланд у Карла. – Поединок, подстроенный Ганелоном. – Явление Дюрандаля. – Странный посланец султана Абдуррахмана. – Маркграф Бретонской марки.

х, бедняжка, до чего же он слаб!

– Пора бы и заговорить, а он – ни слова!

– Худой и неуклюжий, смотреть не на что!

– Неужели эта ладошка сожмет когда-нибудь рукоять меча?

Четыре кормилицы, привычно вздыхая, суетились над малышом, который морщил личико и вот-вот готов был зареветь при виде грозной фигуры старого аббата, пришедшего под вечер навестить своего крестника.

В окна детской падал скупой свет холодного северного солнца, и флюгер на донжоне, главной башне замка, посверкивал металлом. Серые стены, бурая земля да капля зелени невдалеке от замковых ворот – вот все, что можно было разглядеть из узких окон небольшой сводчатой комнаты, в которой уже третий год рос вдали от родного дома королевский племянник маленький Роландин.

Там, за воротами, где в скучный темный пейзаж врывалась зелень рощи святого Генифора, слышались женские голоса и топот возвращающегося домой стада.

– Нет уж, вы как хотите, – сказала одна из кормилиц, едва за строгим аббатом закрылась дверь, – а я отнесу сегодня нашего Роландина в святую рощу!

Кормилицы помладше только переглянулись. Не слишком-то они верили в эту крестьянскую легенду о святом Генифоре, хотя вокруг и поговаривали, что если в полночь принести в рощу больного или слабого ребенка, то божественные силы могут исцелить маленького страдальца.

Когда-то неподалеку от этой рощи жил славный рыцарь, у которого долгие годы не было детей, но однажды судьба над ним смилостивилась и подарила ему долгожданного наследника. Глаз не спускал с сына счастливый отец. Однако нянька в недобрую минуту отлучилась от колыбели новорожденного, и на младенца напал огромный змей. Малыш, сладко спавший в колыбели, не успел даже вскрикнуть, как вдруг из-под колыбели выскочил навстречу змею борзой пес Генифор, который не раз охотился с хозяином в окрестных лесах и знал повадки всех лесных тварей, что встречались ему на пути в этих отдаленных походах. Бросился Генифор на змея, одолел его и загрыз. Да вот беда: во время их борьбы колыбель опрокинулась и спящий ребенок упал в мягкую солому, что была настелена под люлькой.

Вернулась нянька, хватилась младенца и увидела, что вся морда у пса в крови. Бедная женщина вообразила, будто ребенка сожрал пес, и завопила что есть мочи. На ее причитания прибежал рыцарь, не долго думая выхватил меч и зарубил Генифора.

Тут-то и обнаружилось, что младенец целый и невредимый, спит себе под перевернутой колыбелькой. Горько раскаялся рыцарь в опрометчивом убийстве верного своего друга. Велел похоронить его с почестями и посадить на его могиле деревья.

Прошли годы. Деревья превратились в молодую рощу, и народ дал ей имя святого Генифора. Многие уже и не помнят, кто такой святой Генифор, но летними вечерами, как то повелось у окрестных мамушек и нянюшек, приносят они в рощу больных детей и зажигают свечи у подножия высоких и стройных деревьев.

Шумит ветер в кронах. Кормилица, укрыв Роландина под широкой накидкой, спешит за крепостную стену. Быстро темнеет в роще. Холодные звезды сверкают над необъятной Бретанью, над маленьким городом Ванном, над окраиной огромного государства непобедимого короля франков Карла Великого.

«Господи, – молится сердобольная женщина, – дай силы моему бедному дитяти, дай удачи его отцу-изгнаннику, дай мужества несчастной матери выдержать эту разлуку…»

Она зажигает восковую свечку и втыкает ее в сырой песок подле высокой сосны. Маленький Роландин спит, укрытый от ветра теплой накидкой кормилицы.

А в это время его дядя, могущественный Карл Великий, ужинает в своем дворце в славном городе Ахене, а с ним его верная дружина и никем не побежденные вожди – паладины.

Карл был таким знаменитым правителем, что именно по его имени стали и другие монархи именоваться «королями». Им было кого брать за образец! Долгие годы правил Карл и долгие годы оставался самым сильным и мужественным рыцарем в своем неисчислимом войске. Ростом он был высок, широк в плечах, розоволиц и полон здоровья. Разве что его каштановые волосы да густая борода побелели со временем, отчего в многочисленных песнях, которые распевали странствующие певцы-жонглеры, он всегда был седобородым – и всегда непобедимым.

Карл Великий любил пировать и охотиться, издавать указы и строить соборы, возводить крепости и устраивать турниры. Но больше всего он любил завоевывать новые земли и силой оружия подчинять язычников на севере и на юге. Карл знал толк в настоящем войске и в настоящем оружии. Его меч, который носил звучное имя Жуайёз, что значит Радостный, и вправду всегда приносил только радость своему повелителю. Одним ударом меча Карл мог разрубить на две части рыцаря в стальной кольчуге. Силе короля дивились, мощи его опасались. А мудрецы говорили: «Имей франка другом, но не имей соседом».

И вправду, кому захотелось бы соседствовать с королем, для которого сущий пустяк завоевать с десяток городов или прибрать к рукам целое государство?

При дворе Карла всегда толпился странствующий люд, плативший доброй молвой за королевское гостеприимство.

– Наш повелитель, – говорили друзья и слуги короля, – так могуч и высок, что он решил выкроить королевство по своему росту…

– Да-да, – подхватывали злые языки, – поэтому он перекроил все географические карты и создал такую империю, в которой даже при своем росте может прогуливаться сколько угодно, не опасаясь задеть за границы…

Карл покорил огромную Галлию – от Альп до Северного моря, от устьев Рейна до Пиренеев – и завоевал десятки народов – аквитанцев и баварцев, аваров и арабов, саксов и бургундов. А что за войско было у Карла! Однажды во время войны с лангобардами Карл подошел со своей дружиной к их столице – городу Павии. Тогда Дезидерий, король лангобардов, и Октер, один из его ближайших соратников, взошли на самую высокую башню, откуда было видно далеко окрест. На горизонте двигались бесконечные обозы. И спросил Дезидерий Октера:

– Это идет армия Карла?

Но тот ответил:

– Подожди, еще нет.

Потом появились войска, в которых были собраны люди со всех уголков земли, и король снова спросил Октера:

– Наверное, Карл ведет всех этих великолепных воинов?

Но Октер опять ответил:

– Нет еще, подожди.

Испугался тогда Дезидерий и спросил:

– Что же мы будем делать, если те, с кем он придет, окажутся еще многочисленней?

– Сам увидишь, когда он придет, – ответил Октер. – Что будет с нами – не знаю.

И вот плотной стеной окружили город полки. Увидев их, Дезидерий воскликнул:

– Вот он – Карл!

Но Октер опять ответил:

– Нет, еще не он.

– Пойдем отсюда, – прошептал Дезидерий, – спустимся вниз, спрячемся в подземелье, лишь бы не видеть этого жуткого зрелища!

Тогда Октер, которому была ведома ни с чем не сравнимая сила Карла, проговорил, и голос его дрогнул от страха:

– Когда увидишь, что в полях колосятся железные всходы и железные валы катятся на город, знай – это Карл.

Едва он умолк, как все вокруг покрыла черная туча, и только клинки сверкали, подобно молниям. И они наконец увидели Карла. На голове Карла – железный шлем, руки его – в железных наручах, грудь и широкие плечи покрыты железными латами, левая рука высоко вздымает тяжелое копье, в правой – непобедимый меч. И конь его поблескивал тяжелой броней. И свита была под стать королю.

Вот таким был великий Карл, и характер его был железным. Чего стоит одна история с его любимой сестрой Бертой, в которой Карл души не чаял!

В те времена, когда Карл совершал еще первые свои походы, состоял в его свите владетельный герцог Милон Англерский. Это был достославный муж, известный знатностью рода и искусностью ума. К тому же был он красив, любезен и исполнен такой веселости, что во всех, кому случалось его видеть, возбуждал расположение. Придворные короля и его многочисленные князья почитали Милона, и сам Карл любил его как родного брата.

Мудрено ли, что Берта и не заметила, как влюбилась в герцога. Вот была пара: статный черноволосый рыцарь и светлолицая красавица, белокурая королевна! У всякого, кто их видел вместе, сердце щемило от красоты и сладкой тайны чужой любви.

Однако Милон боялся разгневать короля, видя, что тот подыскивает для сестры мужа познатнее. Берта же, мысленно оценивая всех остальных баронов, не видела ни одного равного Милону. И так она была в него влюблена, что не могла ни пить, ни есть.

Однажды, запершись у себя, она достала восковую табличку и палочкой-стилем написала Милону записку быстрым, красивым и четким почерком, вкладывая в каждую букву свою безграничную любовь. Верная служанка отнесла записку барону, который был до глубины души поражен чистотой и откровенностью юной королевны. На другой стороне таблички, уже не таясь, Милон написал Берте о своей любви.

Счастливая королевна оставила себе на память восковое письмо Милона и стала встречаться с возлюбленным втайне от брата, надеясь на то, что ее любовь в конце концов победит упрямство всемогущего короля.

В те редкие минуты, когда Карл не воевал, не охотился, не пировал и не занимался государственными делами, он упражнял свою неопытную, привыкшую к тяжелому мечу руку, перенося на восковые таблички мудрые мысли монаха Алкуина, с которым состоял в давней переписке.

«Буква, – выводил он неуклюже, повторяя прописи ученого монаха, – есть страж истории. Слово – изменник души. Язык – бич воздуха. Письмо – немой вестник…»

Кто теперь скажет, как попала к Карлу восковая табличка с письмом Берты и ответом Милона? Король рассвирепел и в одночасье лишил Милона всех званий, а заодно и всего его добра. Знатный и богатый рыцарь превратился в безвестного бедняка, не имеющего за душой и медного денария.

Не в силах он был вынести такого унижения и пошел прочь с королевского двора – пешком, подобно простолюдину. Навеки распрощался Милон со своей возлюбленной, с добрым конем, с верными слугами. И только меч оставался при нем – на крепкой перевязи и в кожаных ножнах, обтянутых сверху для прочности белым навощенным полотном.

Напрасно бедная Берта умоляла Карла вернуть доброго рыцаря.

– Сестра, – отвечал ей король, – я дам вам в мужья того, кого сам сочту достойным вашего положения…

– Ах, сударь, – с горечью улыбнулась королевна, – мое положение таково, что скоро у меня родится ребенок, и вряд ли найдется благородный барон, который решится усыновить чадо опального герцога.

Узнав эту новость, Карл был вне себя от ярости: он так хотел породниться с каким-нибудь могущественным соседом и с помощью своей сестры присоединить к своей милой Франции еще одну богатую провинцию!

Но делать нечего. Вскоре родился у Берты сын, которого назвали Роландом и дали ему также прозвище – Несравненный. Карл повелел показать ему ребенка и совсем пришел в уныние, увидев, какой тот чахлый и некрасивый. Король призвал к себе одного старого аббата и сказал:

– Вы стали крестным отцом моего племянника. Поэтому отдаю его вам на воспитание. Отправляйтесь в Бретань, в город Ванн, во владения бывшего герцога Англерского. Граф Роландин должен вырасти крепким и здоровым рыцарем и стать повелителем всей пограничной области – Бретонской марки. Возьмите ему четырех кормилиц. А я дам ему четырех начальников над челядью: одного – сенешаля, другого – каштеляна, третьего – майордома, четвертого – конюшего. Кроме того, я прикажу, чтобы ему отдали маленькую верховую лошадь. Через три года он обязан сидеть в седле как добрый рыцарь. А через семь я жду вас, сударь, в моей столице и сам проверю, на что годен маленький маркграф!

…Шумит ветер в кронах. Холодные звезды сверкают над необъятной Бретанью, над городом Ванном, над окраиной огромного государства непобедимого короля франков Карла Великого.

А на юге в это время неверные сарацины стали выступать за пределы своих земель и отвоевывать у Карла то пограничную крепость, то большой город; жгли посевы, уводили стада, а простых крестьян-вилланов превращали в своих рабов.

Собрал Карл войско и послал его в сарацинские пределы. Опустошили франкские воины землю мавров и вернулись к Карлу в Ахенский дворец. Тогда сарацины собрали свое несметное войско, пошли в Галлию и снова схлестнулись там с франками. Множество неверных пало в той битве, но и Карл недосчитался многих рыцарей.

Более всех отличился в этих сражениях один из придворных Карла – граф Ганелон. Не столько мужеством и силой брал он верх над врагами – росту он был небольшого и, хотя в совершенстве владел оружием, не слишком часто пускал его в дело, – сколько хитростью и коварством. Видел Карл, что за птица Ганелон, но понимал, что не всегда можно одолеть врагов с помощью силы и оружия, а потому оценил способности графа и стал привечать и приближать его к себе. А когда заметил правитель, какие нежные взгляды бросает Ганелон на сестру его Берту, решил, не раздумывая, выдать за него королевну. Понадеялся Карл, что станет граф добрым наставником Роландину, а своим хитроумием и ловкостью поможет королю в его походах и сражениях.

Между тем минуло семь лет, и Карл призвал к себе племянника. Однажды утром объявился у королевского крыльца юный паж на невысокой верховой лошадке, а с ним еще сорок юношей изящной внешности; ни у одного еще нет ни усов, ни бороды, каждый одет в шелковые ткани и пурпурный плащ. На самом паже горностаевая шуба, а под ней рубашка из лучшего полотна; сапоги из кордуана, отороченные дорогим мехом; станом паж красив и строен, а взгляд его смелей, чем у леопарда или льва.

Спрыгнул паж с коня, взошел по ступеням и остановился лишь тогда, когда дошел до самого Карла.

– Всемилостивейший государь, – сказал паж, – приветствую вас именем Бога нашего, претерпевшего страсти!

Обрадовался Карл вежливости и набожности юного пажа.

– Пусть и тебя сохранит Бог, который был нашим искупителем! – ответил король. – Откуда ты, из какой земли и как тебя зовут?

– Государь, – поклонился паж, – я зовусь Роландом, я прибыл из Бретани, я сын вашей сестры и герцога Милона Англерского.

Карл выслушал Роланда и бросил быстрый взгляд на графа Ганелона, стоявшего в королевской свите поодаль от золотого престола. Ни один мускул не дрогнул на лице графа: Ганелон ни помрачнел, ни улыбнулся при виде своего пасынка. Тогда взял Карл Роланда за рукав его горностаевой шубы и четырежды поцеловал в губы и подбородок.

– Милый племянник, – сказал он, – мы рады видеть вас здоровым и невредимым. К тому же, как я вижу, наставления моего аббата пошли вам на пользу. Отдыхайте с дороги. А мы устроим в вашу честь турнир. И хотя вы еще слишком юны и не препоясаны мечом, как настоящий рыцарь, я надеюсь, у вас хватит силы и ловкости сразиться с достойным соперником.

Тут выступил Ганелон и сказал:

– Государь, не сомневаюсь, что юный Роланд не осрамит имя вашей сестры и мою к нему привязанность: я готов полюбить его как родного сына. Африканский султан Абдуррахман прислал вам в подарок марокканского львенка. Его сопровождает посланец султана. Вот и соперник нашему герою!

– Негоже выбирать в соперники мирного посланца, – нахмурился Карл.

– Он язычник, государь! – возразил граф.

– Я готов сразиться с любым, кто примет мой вызов! – запальчиво ответил Роланд.

– Хорошо, – улыбнулся король. – Ступайте, милый племянник, и помните: если вы окажетесь победителем, мы посвятим вас в рыцари, несмотря на ваш юный возраст!

И Роланд удалился в окружении сыновей самых знатных баронов Карла Великого. По правую руку от него шел первый его товарищ Оливье, по левую – юный граф Эмери Нарбоннский.

Следом и граф Ганелон покинул дворец и прямиком направился к зверинцу короля Карла. Карл был любителем диковинных зверей, и зверинец его славился далеко за пределами Ахена. На широком лугу, обнесенном оградой, были устроены загоны. В роскошных убранствах на привязи стояли кони. Рядом находились мулы и огромные верблюды. Рычали львы и леопарды. Крепкой золотой цепочкой была прикована к столбу хищная рысь. Павианы, мартышки, медведи, ласки, барсуки резвились кто как умел на зеленой траве возле своих нор и грубо сколоченных укрытий от дождя и ветра. Рядом со зверинцем был раскинут шатер посланцев султана. У входа сидел черноволосый человек, опаленный африканским солнцем, и ласкал маленького львенка. Малыш жмурился на солнце и лизал руки хозяина.

– Сударь, – окликнул иноземца граф Ганелон. – Завтра наш король устраивает турнир в честь приезда своего племянника. Тот еще совсем мальчишка, но, узнав о вашем присутствии, решил вызвать вас на поединок. Я вижу, сударь, вы стройны и сильны, и, хотя прибыли с неверными, надеюсь, у вас хватит ловкости и ума немного проучить дерзкого отрока. Не стану скрывать: мальчишка горд, высокомерен и набожен и готов сразиться с любым язычником, даже с таким мирным посланцем, как вы. Настоящему воину не пристало отказываться от поединка с кем бы то ни было, особенно тогда, когда ваш противник за глаза называет вас трусом и готов всему свету доказать ничтожность вашего оружия.

Наутро за стенами Ахенского дворца возле поля для турниров был раскинут королевский шатер. Его покрывала белая парча, окаймленная широкой пурпурной полосой; золоченые гербы, нашитые поверх парчи, сверкали под солнцем, привлекая окрестных жителей на нежданный праздник. Около северных ворот, ведущих на боевое поле, разместились двенадцать роскошных шатров самых именитых рыцарей – пэров. К воротам уже спозаранку стал стекаться народ: богатые дружинники на конях и пешие воины, простой люд – вилланы и ремесленники, жонглеры и фокусники. Вся эта разношерстная толпа криком приветствовала появление короля, его сестры Берты, вельмож и духовенства в праздничном облачении.

И сам Карл, обыкновенно предпочитавший простоту и скромность одежды, на этот раз явился во всем своем великолепии. Вместо полотняной рубахи он надел шелковую тунику, а поверх нее – мантию, затканную золотом; его обувь была выложена драгоценными камнями, на седых кудрях красовалась золотая корона, а знаменитый королевский меч Жуайёз висел на перевязи из чистого серебра.

А вот и юный Роландин на своей низкорослой лошадке. И хотя был королевский племянник совсем еще мальчиком, его не по-детски мужественное лицо, приветливый взгляд, гордая осанка и отменное оружие внушали одновременно и уважение, и страх, и приязнь. В правой руке он свободно держал длинное копье, левая лежала на рукояти небольшого, но ладного меча.

Появился и иноземец, выбранный Карлом для поединка с Роландом. На легком скакуне, в мягкой кольчуге из тройных колец, в великолепном сарацинском шлеме, до того он был красив и благороден, что все зрители невольно им залюбовались. Меч его покоился на крепкой перевязи в кожаных ножнах, обтянутых сверху белым навощенным полотном.

«Хорош! – подумал король. – Он мог бы стать соперником моим самым славным рыцарям!»

«Какой мужественный боец! – подумал Роланд. – Мне будет нелегко его одолеть!»

«Племянник короля совсем ребенок, – подумал иноземец. – Я не могу сражаться с детьми!»

«Если он покалечит этого маленького паршивца, – подумал граф Ганелон, – для меня будет сегодня самый счастливый день».

А сестра короля Берта побледнела и впилась глазами в статную фигуру чужеземца и в белое полотно его ножен.

– Государь, – прошептала она, – прошу вас, прикажите отменить поединок!

– Дорогая сестра, – улыбнулся король, – уверяю вас: маленький Роландин не даст себя в обиду. Он все-таки королевский племянник!

И Карл приказал своим герольдам начать это занятное представление.

По сигналу Роландин пришпорил свою лошадь и с копьем наперевес бросился на противника. Длинный копейный флажок вытянулся вслед грозному острию; щит, висевший на шее Роланда, укрыл его тонкую, но крепкую фигуру; казалось, у лошади не четыре, а восемь ног – так быстро она скакала по боевому полю. Еще мгновенье – и копье Роланда вонзится в чужеземца. Но тот легким движением отстранился от смертоносного оружия, даже не тронув узды своего коня.

Король нахмурился, Ганелон чуть заметно улыбнулся, Берта стала белее полотна.

Роланд развернулся и снова бросился на противника. На этот раз копье юного рыцаря угодило прямо в щит африканца. Тот покачнулся, однако усидел в седле.

Король улыбнулся, Ганелон нахмурился, Берта до боли впилась руками в подлокотники своего кресла.

Третий удар Роланда поверг его противника наземь. Чужеземец явно не ожидал от юного рыцаря такого удара: он неловко упал на траву и вскрикнул от боли.

Над толпой пронесся вздох разочарования – все ждали долгого боя, но друзья и наперсники Роланда громкими криками приветствовали победу своего товарища. Слуги чужеземца оттащили его с поля, а затем понесли хозяина в сторону королевского зверинца, в африканский шатер.

Король был доволен, Ганелон кусал губы, Берта неподвижно сидела, глядя, как к ней подъезжает ее сын-победитель.

– Милый племянник, – воскликнул Карл, – вы превосходно провели поединок. Ваш противник уклонился от продолжения боя не по трусости, но видя перед собой зрелого и мужественного бойца. С сегодняшнего дня вы можете считать себя настоящим рыцарем. Я приказал вам выковать меч Дюрандаль – тверже не сыщешь на земле оружия не только потому, что его лезвие крепче кремня, но и потому, что нет крепче веры, с которой вы будете побеждать своих врагов. В рукоять вашего меча вделана кровь святого Василия, нетленный зуб святого Петра, власы Дионисия, Божия человека, и обрывок ризы Приснодевы Марии. Вы получаете сей меч, который дается вам с благословения Господа. Он даст вам силы в любом сражении, он укрепит вашу руку, он повергнет в прах ваших недругов!

Под восторженные крики толпы Роланд поднял меч над головой, и острое лезвие сверкнуло на солнце.

Тяжел меч Роланда. Юному рыцарю еще трудно с ним совладать. Но теперь он, меч, будет растить своего героя, вливать в него силу, пестовать его удачу. Ибо тот рыцарь, в чью руку вложен Дюрандаль, становится неустрашимым и благородным бойцом!

Во время обильного пиршества, устроенного королем Карлом в честь племянника, мать победителя послала свою верную служанку справиться о самочувствии побежденного. Та сообщила, что чужеземец здоров, неловкое падение с лошади не причинило ему ощутимого вреда. И когда Карл и его паладины, утомленные после шумного дня и сытной еды, отправились на отдых, в отдаленных покоях Берты состоялась ее встреча с чужеземцем.

Нетрудно догадаться, что в почерневшем от южного солнца африканце Берта признала своего возлюбленного Милона, отца Роланда. Солнце и ветер иссушили его кожу, некогда безусое лицо покрывала густая борода, но он по-прежнему оставался силен и строен, и южный загар еще больше оттенял в его чертах врожденную приветливость и благородство. Полотняные ножны, которые Берта некогда сама украшала вышивкой, скрывали меч Милона, с которым он никогда не расставался.

– Сударь, – спросила Берта, – знаете ли вы, с кем судьба свела вас сегодня на турнире?

– Нет, – ответил Милон, – но доблестный рыцарь был так юн и хорош собой, так умел и отважен, что я не мог поднять на него руку. Поверьте, мое падение с лошади было только предлогом прекратить поединок.

– Это был ваш сын, сударь, маркграф Бретонской марки Роланд, прозванный Несравненным.

Это известие поразило Милона.

– Господи, – прошептал он, – ты упас меня от сыноубийства… Однако, – голос герцога посуровел, – мне известно, что ваш брат отдал вас замуж за графа Ганелона. Граф принял меня за язычника и передал вызов от Роланда на поединок.

– Милый герцог, – вздохнула Берта, – Ганелон ненавидит Роланда. Он боится, что этот мальчик превзойдет его доблестью и славой. Вам он передал вызов Роланда, а Роланду сказал, что это вы вызываете его на бой. Не сомневаюсь, он жаждал, чтоб вы убили нашего сына! Но поскольку всемогущий Господь сохранил жизнь ему и вам, расскажите скорее, что с вами было и почему вы прибыли к нам в таком странном обличим?

– Сударыня, – отвечал Милон, – только любовь к вам заставила меня вернуться в эти края. Я должен был вас увидеть, должен был сказать вам эти слова! Карл лишил меня всего, прогнал меня со двора – это великая несправедливость! Я был простым дровосеком и должен был зарабатывать себе на пропитание. Тогда я отправился в Африку и поступил на службу к султану Абдуррахману. Да, служба у язычника не красит доброго христианина. Но Абдуррахман – справедливый правитель, за верность он одарил меня богатством и окружил почетом. Я воспитывал его сына Мурада и однажды с помощью Господа спас мальчика от неминуемой смерти.

Однажды, когда Мураду исполнилось семь лет, он пришел к отцу и сказал:

– Государь, я хочу иметь ятаган, который вы носите на поясе!

– Тебе не хватает игрушек? – спросил султан. – Для чего тебе оружие?

– Мне семь лет, – ответил мальчик. – Я уже не ребенок!

Он схватил ятаган, ударил им по руке и, указывая на кровавый след от лезвия, спокойно сказал:

– Вы видите, я не плачу и не боюсь. Вы мне смело можете доверить любое оружие!

И вскоре Мураду представился случай применить его в настоящем бою. Как-то ночью, воспользовавшись тем, что слуги заснули, он взял ятаган и вышел из дворца в сад. Отважный мальчик перелез через ограду и оказался в густом лесу. Не стану описывать вам, сударыня, что такое африканский лес ночью. Мне приходилось бывать в разных переделках, я знаю, что только по-настоящему мужественное сердце способно не дрогнуть, когда вас окружает невидимое скопище диких зверей. По счастью, я имел привычку обходить по ночам королевский сад и заметил мальчика. Мне не стоило большого труда прокрасться следом за ним и посмотреть, что он замыслил.

Внезапно прямо перед нами замерцали зеленые глаза и раздался рев хищного животного. Открылась поляна – на ней в тревожном ожидании стояла огромная львица, а возле ее ног лежал маленький львенок. Львица увидала Мурада и, казалось, была поражена смелостью маленького человека. Опустив голову, прижав уши и ударяя себя по бокам хвостом, она направилась к нему, описывая широкие круги. Юный храбрец не дрогнул и бросился с ятаганом на зверя, но был бы съеден заживо, если бы не мой верный меч, который спас ребенка от неминуемой гибели, как спасал меня не раз в сражениях с хищными двуногими. Я убил львицу, а султан был столь щедр и милостив, что разрешил мне вернуться домой, одарив меня на прощание золотом из своей казны и послав в подарок Карлу подобранного нами львенка.

Я теперь богатый человек, – закончил Милон, – однако брат ваш нашел вам более достойного мужа. Сударыня, я наконец вас увидел. Я узнал моего отважного сына.

Я буду надеяться, что судьба снова смилостивится надо мной, и буду ждать того дня, когда мы вновь сможем принадлежать друг другу!

С этими словами Милон простился с Бертой и покинул королевский дворец.

А Карл Великий порешил вновь разлучиться с племянником и отправить его назад в Бретань, дабы дать тамошнему народу по-настоящему узнать своего правителя. Карл надеялся, что возмужавший Роланд станет верным его помощником и защитником в походах против сарацин. Так оно и случилось. Но пройдет еще семь лет, прежде чем король призовет племянника под свои знамена, отправляясь далеко на юг, в Испанию, в пределы неверных басурман.

За это время Карл совершит походы против своих старых недругов – Жирарда Вианского и Реналда Монталбанского, войдет в Эсклавонию, завоюет сербов и сразится с многочисленными врагами римского папы. За это время Роланд превратится в юного воина, покорителя бретонских царьков и славного защитника города Ванна.

А пока что он вновь прощается со своей матерью и сжимает в руках непобедимый Дюрандаль.

– Сын мой, – сказала ему Берта на прощанье, – я должна вам открыть, с кем вы сразились на турнире. Это был ваш отец, Милон Англерский. Он стал вашим противником по милости вашего отчима, графа Ганелона. Помните об этом и опасайтесь графа!

Отъезжает юный Роланд на своей низкорослой лошадке от королевского крыльца. По правую руку от него едет юный Оливье, по левую – юный Эмери Нарбоннский. Сорок сыновей самых доблестных королевских баронов сопровождают его в походе. Ржут кони, скрипят телеги, звенит оружие.

Тяжел Дюрандаль, но все крепче сжимает его рука молодого рыцаря. И все громче звучат в ушах Роланда слова его дяди Карла Великого: «Вы получаете сей меч, который дается вам с благословения Господа. Он даст вам силы в любом сражении, он укрепит вашу руку, он повергнет в прах ваших недругов!»

 
Среди холмов, лесной тропой,
Спешит наездник молодой.
А мы рассказ продолжим свой,
Аой!