Текст книги "Тройка без тройки"

Автор книги: Михаил Товаровский

Соавторы: Сергей Романов,Владимир Длугач
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)

Как надо бросать бабочки

За день в ГУМе бывает несколько десятков тысяч покупателей. Они ходят по огромным галереям универмага, примеряют платья, обувь, шляпы, выбирают галстуки, ковры, пробуют авторучки, играют на баянах, щелкают затворами фотографических аппаратов… Многоголосый оживленный шум стоит под стеклянными крышами пассажа, и этот шум перекрывает только голос диктора, оповещающий по радио, что мальчик Витя, в матросской шапочке, ждет папу у фонтана или что сейчас начнется демонстрация новейших мод…

Наташа очень быстро подобрала пуговицы. До пяти оставалось еще много времени, и она пошла по магазину. У мамы через месяц день рождения, надо было обязательно уже сейчас присмотреть сумку, которую они с папой купят ей в подарок… Интересные вещи появились в отделе, где торгуют различными вещами для дачи. А такую хозяйственную девочку, как Наташа, разве не должны были интересовать новые соломенные кресла?! В отделе головных уборов Наташе очень понравились последние летние модели шляп, хотя, правда, сама она их не носила…

Словом, было уже четверть шестого, когда Наташа подошла к дверям музыкальной секции.

Вчера, сегодня утром, несколько минут назад она не думала, что будет так волноваться перед встречей с Толей. А сейчас… Она прошла мимо зеркала, вделанного в стену, и оттуда на нее глянуло какое-то чужое, раскрасневшееся лицо с широко раскрытыми испуганными глазами, на лоб падали мокрые кудряшки волос, от волнения пылали уши, один только нос оставался бледным, зато вздернут он был больше обычного. Но времени прихорашиваться не было. И, проклиная свои непослушные волосы и ужасный нос, она вошла в магазин.

Здесь на нее хлынули со всех сторон, со всех прилавков самые различные звуки: в одном месте низкий бас пел о блохе, для которой король сшил бархатный кафтан, в другом углу тенор уверял, что он помнит чудное мгновенье, из третьего угла зала вдруг вырвались звуки трубы духового оркестра, с ними смешались мелодия джаза и нежная индийская песня…

Толя сейчас же заметил Наташу и бросился к ней навстречу.

– Понимаешь, два часа искала пуговицы. Все сверху вниз облазила… – сразу же начала оправдываться девочка.

Но Толя взял ее за руку и потащил за собой к прилавку.

– Вам что? – обратилась к нему молоденькая продавщица в синем халатике с белым кружевным воротничком.

– Мне что-нибудь спортивное, – ответил Толя. – Нам нужно для школы… Марш какой-нибудь. Чтобы спортсмены могли под него выходить… И уходить.

Продавщица повернулась к шкафу, вынула оттуда пластинку и поставила на диск проигрывателя.

Бодрый марш перекрыл все магазинные звуки. Толя вопросительно посмотрел на Наташу:

– По-моему, это то, что надо?

– Именно то! – категорически определила девочка.

С такой же решительностью Наташа отобрала еще несколько пластинок. Толя, не споря, попросил продавщицу выписать чек, заплатил в кассу и забрал покупку.

Из ГУМа они вышли на залитую солнцем, просторную Красную площадь.

– Ты куда сейчас? – спросил Толя.

– Ты знаешь, у меня есть немного свободного времени…

– Тогда погуляем, – предложил Толя.

– Посмотри, как красиво, – сказала вдруг Наташа, указывая на красные кремлевские стены, на фоне которых ярко выделялась зелень деревьев. – Правда, замечательное сочетание красок?

– Чудесное, – согласился Толя. – А когда-то здесь стояли деревянные стены. Они горели, наверное, раз двадцать.

– Ну уж – двадцать, – усомнилась Наташа. – Ты скажешь!

– Нет, на самом деле. Мы изучали в историческом кружке. А эти стены построил Иван Третий. Тот, который…

– Я знаю, – прервала его Наташа. И чтобы прекратить дальнейшие экскурсы в историю, по которой у нее вот уже три четверти подряд были тройки, спросила: – Да, совсем забыла… Ты говорил с Александром Сергеевичем?

– Он заболел. Но как только выздоровеет, я сейчас же с ним поговорю… А храм Василия Блаженного построили Барма и Постник. Царь Иван Грозный выколол им глаза, чтобы они не могли сделать второго такого… Красивый он, правда?

Наташа прежде не замечала всего праздничного великолепия храма. Но сейчас в лучах яркого весеннего солнца он вдруг показался ей сказочно красивым. Ей хотелось сказать что-нибудь значительное, но, как на грех, не находилось ни одного подходящего слова. И она просто сказала:

– Да!

Они перешли мост и свернули на набережную.

Наташа украдкой взглянула на мальчика. Худое лицо, волосы темные, зачесанные назад, загорелая шея… Ничего особенного… Но в нем наряду с подтянутостью и спокойной выдержкой спортсмена было что-то такое, что никак не могла определить Наташа, но что выделяло его из всех мальчиков, которых она видела до сих пор.

– Ты вот такой спортсмен, а сам… Сам любишь историю, – сказала она не то радостно, не то удивленно.

– Я буду историком. Обязательно!..

– Фу! Сидеть в архивах… Архивная крыса… Мы ходили на экскурсию в Исторический музей. Там только старушки работают.

– Ничего ты не знаешь… История – самая интересная из всех наук!

– Как же ты будешь сидеть в кабинете, изучать, скажем, разные феодальные распри, когда тебе надо бежать на тренировку?

– Это можно совмещать. Одно другому не помешает…

Они проходили мимо гранитной лестницы, ведущей к реке. Толя спросил:

– Спустимся?

Наташа кивнула головой.

Они побежали вниз. Вдруг уже на последней ступеньке девочка споткнулась и, чтобы не упасть, схватилась за руку Толи. Так, держась за руки, они прошли к самой воде. Вода лениво плескалась у их ног – недавно прошел вверх по течению катер и оставил после себя волну.

Река здесь была закована в гранит. По набережным проносились автомобили, автобусы, двигались пешеходы. Наташа и Толя не видели всего этого. Им казалось, что вот-вот у их ног в воде заквакают лягушки, защелкают над головами птицы, из-под камня пробьется прибрежная трава…

– Хорошо пахнет водой, – сказал Толя.

По реке, рассекая носом воду, плыла длинная узкая лодка. Восемь девушек, все в красных майках, одновременно опускали в воду весла, потом относили их по воздуху назад, и тогда мокрые весла весело блестели на солнце. За рулем сидел мужчина в белом. Он что-то говорил в рупор девушкам, но слов не было слышно…

– Мне нравится, когда девочки занимаются спортом, – сказал Толя.

– Да? – вздохнув, спросила Наташа и выдернула свою руку из Толиной.

– Да. Вот Рая – молодец. И в баскетбол хорошо играет, и в волейбол. Гребет, прыгает, на коньках бегает… А ты?

– Я ничего не умею, – упавшим голосом созналась девочка.

Настроение у нее испортилось. Все было хорошо, даже чудесно, и так сразу стало плохо.

Но, словно угадав мрачные Наташины мысли, Толя безразличным тоном сказал:

– Но мне Рая не нравится. Она какая-то…

– Какая же? – подавшись вперед, живо спросила Наташа.

– Какая-то она не такая… – смущенно начал Толя и замолчал.

Молчала и Наташа. Они вдруг решительно потеряли нить, на которой держался их разговор. Молчали несколько минут, и это молчание грозило затянуться до бесконечности.

– Ты знаешь, Наташа… – вдруг заговорил Толя и не докончил. А потом неожиданно спросил: – Ты любишь ездить на пароходе?

– Очень! Мы в прошлом году весь мамин отпуск провели на Волге. Доехали до Астрахани…

– Да? На Волге?.. Там много арбузов…

– Много.

– И воблы.

– И воблы. Сушеной и вяленой.

– Вяленой я никогда не пробовал.

Спасительная тема была полностью исчерпана, и они снова замолчали. Легкий ветерок подул с реки. Толя перешел на надветренную сторону и загородил собой Наташу. Потом сказал:

– На канале шестнадцать шлюзов.

– Не семнадцать?

– Нет, шестнадцать… Наташа, ты знаешь, что такое баттерфляй?

– Нет…

– Это способ плавания… Тебе еще не надо идти?

– Куда идти?

– Домой.

– Нет, успею.

– Наташа, ты умеешь бросать бабочки?

– Ловить, – поправила его Наташа.

– Нет, бросать. Вот смотри…

Он нагнулся, поднял небольшой плоский камешек и, широко размахнувшись, бросил его низко над водой. Камешек несколько раз подпрыгнул и затем уже погрузился в воду.

– Правда, совсем как бабочка, – удивилась Наташа.

– Прошлым летом я доводил до десяти прыжков, – гордо заметил Толя.

– Дай-ка я попробую.

– Нужен плоский камешек. – Толя нагнулся, поднял с земли камешек и передал его Наташе. – Вот такой.

Девочка размахнулась и бросила камень. Но он булькнул и тут же ушел под воду.

– Не получилось, – с огорчением произнесла Наташа. – Ты меня научишь?

– Обязательно, – с радостью отозвался мальчик. – Только не здесь… Мы поедем с тобой в Серебряный Бор, там чудесный берег…

Надвигался вечер, надо было возвращаться домой.

До метро они дошли незаметно – всю дорогу Толя рассказывал о значении, которое имели в древней Руси реки. В метро было не до разговоров. Потом Толя проводил Наташу до Грибного переулка. На углу они остановились.

– Мне сюда, – сказала Наташа.

– Я знаю, – ответил Толя. – Мы ведь были у вас… Давай, я тебя провожу до дому.

Теперь они уже шли вдоль забора дома № 5. Вдруг прямо перед ними, перепрыгнув через забор, очутился Вася. Поглядел оторопело и сказал:

– Вы?

Потом подозрительно посмотрел на Толю.

– Ты чего здесь у нас делаешь?

– Ничего, – ответил Толя. – Я пойду, Наташа.

– Иди, – ответила девочка просто.

– Будь здоров, Вася! – сказал дружелюбно Толя, сразу повернулся и быстро зашагал по улице.

Вася поглядел ему вслед и, усмехнувшись, сказал Наташе:

– Извините, помешал!..

– Дурак ты, Вася! – рассмеялась девочка.

Вася отвернулся, потом подпрыгнул и схватился руками за верх забора.

– Постой, Вася, – крикнула ему Наташа.

Сидя на заборе, он повернул голову и посмотрел вниз:

– Чего еще?

– Вася, ты знаешь, кто такие Постник и Барма?

– Кто, кто? – заинтересовался Вася. Он подтянулся на руках, перекинул ногу и уселся на заборе. – Как ты говоришь? Постник и Барма?.. Спортсмены это или кто?

– Ничего ты, Вася, не знаешь…

– Наших спортсменов я всех знаю, а иностранных вовсе не обязан знать, – окончательно рассердился Вася и спрыгнул во двор.

Трое на скамейке

Фабричный автобус мчался по шоссе, обгоняя грузовые и легковые машины. Сегодня на кондитерской фабрике выходной день, и команда фабричных футболистов выезжала в подшефный колхоз. Встреча закончилась вничью. И то хорошо: в колхозе была дружная и сильная команда.

Ипполит сидел у открытого окна. Ветер трепал его волосы, в лицо била мелкая дорожная пыль. Он то и дело поправлял рукой волосы, носовым платком протирал глаза и, не отрываясь, продолжал смотреть в окно. Вдали уже была видна Москва. Из заводских труб плыли в небо легкие струйки дыма, повсюду тянулись провода высоковольтных передач, темнели громады домов…

По обеим сторонам шоссе внезапно возникли деревья, за ними скрылись и заводские трубы, и жилые кварталы. Остро запахло елью и сосной, из леса потянуло приятным холодком.

Но вот лес кончился, и глазам открылась широкая зеленая поляна. По ней, толкая друг друга и яростно что-то крича, бегали за футбольным мячом ребята.

Чей-то насмешливый голос произнес сзади:

– Товарищ профессор! Посмотри, во-он твои студенты бегают.

Ипполит, не оглядываясь, с досадой ответил:

– Ну их к черту, этих мальчишек!

Сидевший рядом маленький коренастый футболист с головой, выбритой наголо, толкнул Ипполита плечом:

– Ты бы отказался. Не могу, мол, нет способностей. Никогда, дескать, профессором не был. А то завтра пошлют тебя лекцию по атомной энергии читать – ты тоже рад стараться?

Насмешливый голос сзади продолжал:

– То – атомная энергия, а то – футбол. Дугин в футболе все-таки что-то кумекает. Конечно, не академик, а за что бьют одиннадцатиметровку, – знает.

Возле шоферской кабинки сидел высокий футболист в синем свитере. Он резко повернулся назад и сказал:

– Хватит смеяться! А если разобраться – это ведь безобразие. Поручили неопытному парню учить ребят, подготовить из них футболистов… Ну ты подумай, чему он их научит? Я понимаю, трудно из команды сейчас кого-нибудь выделить – все заняты, к соревнованиям готовятся. Но все равно…

В это время автобус подошел к заставе и остановился. Сейчас же за заставой начинались жилые дома. Несколько человек вышло, дверь захлопнулась, автобус тронулся дальше.

– Конечно, к ребятам подход нужен, – продолжал маленький коренастый футболист, – а он не у всякого есть… Зря не отказался, Ипполит. Стоял, наверное, как теленок. Глаза вылупил…

– Все Фомичев мудрит, – прервал его Ипполит, – не на ком ехать, на мне решили выехать…

Он не докончил – за окнами промелькнула бензиновая колонка. Вот и она, повозка с квасом, за ней, направо, Грибной переулок… Здесь, за углом, живут те самые ребята, которым так не повезло с футболом. И хотя никогда еще он их не видел, но сейчас ясно представил, какие они… Ведь сам он еще совсем недавно бегал с мячом во дворе, на улице и, конечно, был бы счастлив, если бы кто-нибудь занялся им, рассказал, как надо правильно играть, что делать, чтобы стать хорошим, настоящим спортсменом… И сразу же забылись только что слышанные от товарищей насмешки, захотелось хотя бы одним глазом посмотреть на этот дом, на ребят, живущих в нем. Ипполит вскочил с места и крикнул шоферу:

– Жорка, останови машину! Прошу тебя!

Автобус остановился.

– Спасибо! До свидания, товарищи! – крикнул Ипполит, прыгая на мостовую.

Потом прошел мимо повозки с квасом, свернул за угол. У дома номер пять минуту-другую постоял в нерешительности, затем быстрыми шагами прошел во двор.

Возле ворот, наклонившись к водопроводному крану и закрывая его, стоял дворник Тихон Максимович. В дальнем конце двора в открытый люк котельной рабочие сбрасывали каменный уголь, захватывая его из большой кучи железными с согнутыми концами лопатами. У одного из подъездов дома сидели Наташа, Таня и Володя.

Ипполит подошел к ним.

– Скажите, ребята, где у вас контора жэка?

Наташа вскочила, чтобы проводить незнакомца. Но Ипполит вместо того чтобы идти за ней, вдруг сел на скамейку рядом с Володей. А Наташа так и осталась стоять перед ним.

– Большой у вас двор, – заметил Ипполит, оглядываясь по сторонам.

– Порядочный, – согласился Володя.

– И много здесь живет ребят?

– Много.

– Спортом занимаются?

– Кое-кто занимается. Я, например, собаковод…

– Ну-у, – протянул Ипполит. – А в футбол ваши ребята играют?

– А то как же!

– Где же они играют в футбол?

Володя неопределенно махнул рукой куда-то в сторону:

– Где придется.

– Они теперь нигде не играют, – внесла поправку Таня.

– Разве вам интересно на них посмотреть? – удивилась Наташа.

– Почему же не интересно?

Наташа подошла ближе, села на скамейку и начала обстоятельно объяснять:

– Взрослые у нас никогда не смотрят на игру наших мальчиков. Взрослые только ругают наших ребят. А кто хочет посмотреть настоящую игру, тот ходит на стадион. Там, конечно, игроки…

Она снова вскочила:

– Так проводить вас в жэк? Иван Кузьмич, по-моему, сейчас там.

Ипполит приподнялся со скамейки и тут же сел.

– Знаешь, я пока к нему не пойду. Посижу с вами. Можно?

Наташа утвердительно кивнула головой: даже немного странный вопрос – конечно, можно, только непонятно: то нужен ему жэк, то «посижу с вами». Ничего не поймешь…

Ипполит оглядел весь двор, пожал плечами.

– В других дворах игра идет полным ходом, а у вас такая тишина.

– Могильная, – подтвердил Володя.

– Кладбище! – вздохнула Наташа. – А почему? Вы знаете? Бабушка запретила одному из наших мальчиков, Коле, играть в футбол. Старая женщина, ее надо понять. У Коли есть два друга – Петя и Вася. Они тоже решили не играть. Другие играют, а они стоят и смотрят. Они у нас главные футболисты. И теперь, глядя на них, и другие редко играют. Но ничего, скоро все изменится. Нам уже обещали…

– Обещали? – насторожился Ипполит. – Что обещали?

Наташа улыбнулась незнакомцу:

– Еще нет ничего определенного… Я сама не знаю конкретно… Но во всяком случае обещание нам дали…

Ипполит что-то пробурчал себе под нос, потом встал со скамьи и направился к грузовой машине, на которую двое мужчин втаскивали письменный стол. Помог им. Отошел от автомашины, остановился возле Тихона Максимовича, что-то у него спросил…

Наташа внимательно следила за бесцельными блужданиями молодого человека, но, видимо, не найдя в них ничего интересного, перевела взгляд на ту часть двора, где обычно в эти часы было полным-полно футболистов, и грустно проговорила:

– Еще два дня такого траура, и я уже не знаю, что сделаю…

– Ничего не сделаешь, – пессимистически заметил Володя… – И ваша Людмила Александровна ничего не сделает. Она выслушала вас и забыла. И Толька одними обещаниями отделался. Вы же с Танькой не в состоянии решительно ничего предпринять.

Наташа посмотрела на мальчика широко раскрытыми глазами. Откуда у него столько дерзости?! Тоже нашелся решительный человек! И конечно, не для того, чтобы оправдаться, а лишь для того, чтобы поставить этого критикана на место, сказала:

– Имей в виду, что все идет как следует… Задержка получилась, потому что в Толиной школе физрук заболел. Вообще не очень-то думай, что у меня, кроме вашего футбола, нет дел. Просто мальчишек жалко.

– Настолько жалко, – с ехидной усмешкой произнес Володя, – что ради них ты еще раз встретилась с Толькой.

– Не твое это дело! – вспыхнула Наташа.

В воротах показался Сережка. Он был в светло-сером спортивном пиджаке, нейлоновый галстук, повязанный с изящной небрежностью, оставлял ворот рубашки открытым. Приветственно подняв руку, он еще издали крикнул:

– Алло, девушки!

– Форсит в своем балахоне, – как бы про себя заметил Володя.

– Все тебе не нравится! – возмутилась Таня. – Посмотри лучше на себя. Рубашку давно надо сменить, а ты все…

Сережка подошел к скамье и сел между девочками. Наташа тут же отодвинулась.

– Отдыхаете… – устало произнес Сережка и оттянул еще ниже галстук. – А я совсем запарился. У нас сегодня была генералка.

– Это что – специальное театральное слово, «генералка»? – с притворной наивностью спросил Володя.

– Да. Генеральная репетиция. До чего устал!.. Вам, зрителям, кажется, что осветитель в театре – второстепенная фигура. А свет в театре – это все! Осветить лицо актера, мизансцену…

– Это что такое? – снова спросил Володя.

– Долго объяснять…

– Что ты к нему пристаешь? – рассердилась Таня. – Показываешь свое невежество…

– Не все же, Танечка, разбираются в театральных тонкостях, – заступилась за Володю Наташа. – Я, например, тоже не знаю этого слова… Как ты сказал, Сережка?

– Мизансцена, – снисходительно повторил Сережка. – Это… Ну, как вам объяснить, чтобы вы поняли… Такая, понимаете, сцена, когда… Словом, как-нибудь я прочту вам лекцию об этом.

Он не спеша поднялся:

– Пойду, братцы… Здорово устал. А вечером опять спектакль. Полежу немного.

И, улыбнувшись девочкам, усталой развинченной походкой он направился к дому.

Ему навстречу шел Ипполит, продолжавший прогулку по двору. Сережка вежливо посторонился. Ипполит остановился, посмотрел ему вслед. В это самое время из подъезда дома вышли ребята. В руках у одного из них был футбольный мяч.

Ипполит пропустил их мимо себя, потом вернулся к скамейке и уселся рядом с Володей.

– Видите, идут с мячом. Значит, будут играть, – обрадовалась Наташа. – Не выдержали характера.

Мяч полетел на землю, кто-то сделал первый удар. За мячом бросилась вся ватага, что-то крича друг другу и ожесточенно махая руками.

Вася, Коля и Петя отошли в сторонку, прислонились к стенке дома, делая вид, что игра их вовсе не интересует. Кто-то сильно ударил по мячу, и он оказался возле стены. Вася замахнулся ногой, но тотчас же спокойно опустил ее на землю, даже не притронувшись к мячу. Затем встал обеими ногами на скамейку.

Как только Коля заметил, какую умную шутку придумал Вася, он тотчас же последовал его примеру. Конечно, на скамейке сразу же оказался и Петя.

– Видите? – снова повернулась к Ипполиту Наташа. – Вы понимаете, почему они влезли на скамейку? Они боятся ударить ногой по мячу! – И тут же спросила: – Почему же вы не идете?

– Куда? – в свою очередь спросил Ипполит.

– К управдому.

– А-а! – протянул Ипполит. – Понимаешь, я тебе скажу вот что… Ты понимаешь, какая история… Я к нему сейчас не пойду. Я лучше посмотрю, как они играют.

Наташа удивленно пожала плечами. Ипполит продолжал следить за ребятами.

Со стороны хорошо были видны все недостатки. Вот белобрысый паренек овладел мячом, водит его, водит, уже совсем задыхается, но свою «добычу» не отпускает… Все же сил не хватило, и он потерял мяч. Теперь за мячом побежали все игроки без разбора. Где мяч, там их целая куча… Сколько крика, шума! Если кто не так ударил – упрекают друг друга… А этот надел теплую фуфайку, обливается потом и не догадывается снять ее. Только иногда подбежит к водопроводному крану, выпьет несколько глотков воды и все время косит глазами на поле – как бы чего-нибудь там без него не случилось…

Во двор въехала «Волга» и остановилась у одного из подъездов. Из машины вышел Санько – плечистый шофер с короткими черными усиками. Не торопясь, он закрыл дверцу автомобиля и, громко крича: «Сюда давай! Сюда!» – включился в игру.

Он сразу же заполнил собой всю площадку, на ней как будто даже стало теснее. Подступиться к нему не было никакой возможности… И один за другим полетели в ворота мячи, посланные сильной шоферской ногой. Саша наконец не выдержал и отбежал в сторону.

– Вот как надо сажать! – самодовольно крикнул Санько. – А вы тут дурачка валяете.

Ипполит сердито посмотрел на шофера, потом вскочил со скамьи и встал между двумя кирпичами, служившими границами ворот. Поднял с земли мяч и бросил его в ноги Санько. Тот посмотрел свысока на неизвестно откуда взявшегося парня, разбежался и с силой ударил. Мяч полетел прямо к воротам. Ипполит в прыжке поймал его.

– Давай еще! – крикнул он и снова бросил мяч на площадку.

Вася попытался овладеть им, но Санько налетел на мальчика, оттолкнул его и опять ударил по воротам. Ипполит взял и этот мяч.

– Откуда ты такой? – удивленно воскликнул Санько. – Еще разок попробую.

Саша тихо сказал Васе:

– Мировой вратарь!

– Тебе бы таким быть, – также тихо ответил Вася. – А то растерялся сразу.

В это время шофера позвали к машине. Напоследок он еще раз с силой ударил по мячу так, что тот полетел на улицу, а сам сел в машину, с места дал полный газ и выехал за ворота.

Саша перескочил через забор на улицу и вскоре вернулся во двор уже с мячом.

– Сюда давай! Бей! – нетерпеливо закричали ребята.

Но Саша не торопился бить. Он остановился возле забора и стал внимательно рассматривать мяч. К нему подбежали другие мальчики, сошли со своей скамейки Вася, Петя и Коля. Некоторое время все они что-то оживленно обсуждали, потом направились к скамейке, на которой сидели Тихон Максимович, Наташа и Володя.

– Наташа! – скомандовал Саша. – Одна нога здесь, другая – там. Сбегай сейчас же домой.

– А что у вас случилось? – поинтересовалась Наташа.

– Потом узнаешь, – бросил Валя, но тут же взял из рук Саши мяч, показал его девочке и начал объяснять:

– У нас случилось, что игра развалилась. Этот Санько своими сапожищами, видишь, что наделал. Лопнул наш мяч по шву…

– Тебе сказали, после узнаешь, – строго проговорил Вася. – Беги домой и принеси иголку.

Наташа сразу же сделала движение, чтобы помчаться домой. Но тут же остановилась.

– А нитки? Белые или черные?

– Бестолковая! – рассердился Вася. – Нужны не нитки, а веревочка.

– Тогда вам большая игла нужна, цыганская, – догадалась девочка и опять собралась бежать.

– В общем, одна нога здесь, другая – там, – снова повторил Саша.

И когда одна нога Наташи уже оказалась там, а другая еще находилась здесь, вдогонку ей крикнул Ипполит:

– Наташа! Лучше захвати суровые нитки, две толстые иглы с широкими ушками и кусочек свечи. И попроси у мамы шпильку.

Потом повернулся к ребятам:

– А вы не теряйте времени. Подготовьте мяч.

Ребята переглянулись. Агей откровенно заявил:

– У нас никто не знает, как подготавливать мяч.

– Я вижу, вы вообще ничего не знаете, – сердито произнес Ипполит и, взяв у Вали мяч, положил его на скамейку, расшнуровал и вынул из него камеру. – Вас еще надо учить, сколько будет дважды два!.. И за ручку водить по стадиону… У кого есть перочинный ножик?

Саша поспешно стащил с руки перчатку и вынул из кармана ножик.

– Неужели так изнутри и шить будете? – поинтересовался Петя.

Ипполит ничего не ответил и стал снимать с кожи обрывки ниток.

– Конечно, изнутри, – авторитетно заявил Вася. – Надо же понимать. Так удобнее, крепче и прочнее…

Агей долго и пристально смотрел на Ипполита, потом не выдержал:

– Вы, наверное, мастер спорта… Так хорошо играете и все знаете…

– Бери выше! – сказал Ипполит.

Прибежала Наташа. Она положила на скамейку огарок свечи, моток суровых ниток, две иглы и шпильку.

– Вот вам, пожалуйста! Только на меня не рассчитывайте. Я шить не буду. Меня ждет мама. Ей надо сейчас же уходить, а на плите молоко… Вы знаете, что значит молоко на плите?

– А спички не принесла, – укоризненно произнес Агей, когда Наташа уже скрылась в подъезде дома.

– Зачем они? – спросил Ипполит, натирая свечкой нитку.

– Это он думает, – рассмеялся Вася, – раз есть свеча, нужны обязательно и спички. Не сообразил парень! Мой отец всегда, когда чинит ботинки, натирает нитки парафином.

Продолжая шить, Ипполит неодобрительно заметил:

– По-свински вы обращаетесь с мячом.

– А как же с ним обращаться? Бьем по нему ногой – вот и все! – небрежно отозвался Гриша.

– Вот и все, – передразнил его Ипполит. – Мяч требует ухода… Шнуровать кто-нибудь умеет? Говорите прямо.

Ребята переглянулись: скажешь «да» – опять не так.

Ипполит правильно истолковал молчание. Сам вставил камеру и покрышку, взял у Гриши насос, накачал камеру воздухом, перегнул сосок и завязал его у основания. Затем заправил сосок под кожу и начал шнуровать мяч. Ребята внимательно следили за его быстрыми движениями.

– Между прочим, – продолжал Ипполит, шнуруя мяч, – мастера теперь играют мячами, которые не требуют шнуровки.

– Так то мастера, – заметил Саша. – Мы, наверное, всю жизнь будем шнуровать мяч.

– Зачем же так мрачно смотреть на будущее? – засмеялся Ипполит.

– А какие мячи у мастеров? – спросил Вася.

– Я где-то читал, – сказал Петя, – ниппельные…

– Правильно, ниппельные, – подтвердил Ипполит. – Воздух в них накачивают через полую иглу… Ну вот, готово!

Ипполит щелкнул пальцем по тугому мячу. И не удержавшись от искушения, подбросил его, а потом ударил ногой.

Мяч высоко взлетел в воздух, описал дугу и упал в самую гущу цветника. И сейчас же, подобно фигурке в тире, приходящей в движение после меткого выстрела, над оградой цветника показалась голова Сергея Ивановича.

– Опять?! – взвизгнул он, и лицо его сразу стало багрово-красным. – Опять безобразничаете! Вот возьму мяч и разрежу его. Разрежу, разрежу!.. На мелкие кусочки разрежу!..

В руках у него блеснуло лезвие садового ножа. Ребята замерли. Ипполит сорвался с места и в несколько прыжков оказался у цветника.

– Это я виноват! – крикнул он, протягивая руку к мячу. – Дайте сюда… И вообще – без крика!.. И нож спрячьте…

Сергей Иванович, видимо, не ожидал такой решительности и безропотно позволил взять у себя мяч.

– Вот так он всегда на нас кричит, – сказал Андрюша, когда Ипполит вернулся к скамейке. – Житья нам нет с ним!

– И как это он сразу отдал вам! – восхищенно воскликнул Агей. – Я так и ждал, что он его разрежет. А заодно и вам наподдаст.

– Ну, на человека он руку не подымет, – солидно произнес Петя. – А за мяч ответил бы по закону.

– Юрист какой нашелся! – усмехнулся Ипполит. – Знает все законы!.. Он не посмотрел бы на твои законы, а удлинил бы тебе уши… А все потому, что нет у вас настоящей футбольной команды. Кто у вас капитан? Или, может, и капитана нет?

Ребята словно по команде взглянули на Васю.

– Он у нас капитан, – ответил за всех Петя, указывая на Васю.

– Тогда получай, – сказал Ипполит и передал мальчику мяч.

С хозяйской деловитостью, полагая, что именно так и следует поступать настоящему капитану, Вася щелкнул по мячу:

– Как камень!

– Камень, камень… – сердито повторил Ипполит. – Вот я смотрел на вас, как вы играете. Ведь у вас нет никакого понятия об игре. И ты в этом виноват прежде всего.

Вася промолчал.

– Или ты, например… Как тебя зовут?

– Валя.

– Вот тебе попался в ноги мяч, и ты водишь его, водишь, пока совсем не выдохнешься. А потом теряешь его.

– Валька всегда так, – раздалось сразу несколько голосов.

– Все вы хороши! Вам надо научиться играть без мяча.

– Ну, да! Как это без мяча? – спросил совсем пораженный Агей.

– Не понимаешь, так молчи, – оборвал его Вася. – Без мяча – это значит без мяча. А не с мячом.

– Уставитесь глазами на мяч, а что кругом делается, не видите. Где свои, где чужие игроки – ничего не разбираете. Как бьете головой?.. Вот ты, кажется, бил?

– Раза два и я ударил, – сознался Андрюша.

– Но ты же не бил, а бодал мяч. Ударил теменем и не видел его.

Ипполит пригнулся и показал, как Андрюша бодал головой.

– А как надо? – спросил Гриша.

Ипполит взял мяч. И только собрался сделать удар головой, как его остановил Тихон Максимович:

– Подождите, молодой человек! Мяч у них не очень чистый. Так сказать, не первой свежести.

– Можете не показывать, нам это понятно, – нашел выход из положения Саша.

– Тебе потому понятно, что ты играешь вратарем и головой тебе бить не приходится. А видел ты когда-нибудь настоящих вратарей?

– Конечно, видел.

– Плохо смотрел. Они никогда зря не падают.

– А наш вратарь падает, когда надо и не надо, – пренебрежительно заметил Валя.

Из подъезда дома выбежала Наташа. На ней был белый с голубыми цветочками фартучек, через плечо переброшено посудное полотенце. Взглянешь – и сразу станет понятно: только на минутку оторвалась от хозяйственных дел эта верная мамина помощница!

– Ну как? – закричала она еще на ходу. – Хорошо зашили мяч? А где иголки? Смотрите, если потеряли, мне от мамы достанется!

– Нужны нам твои иголки, – сердито произнес Вася и приказал Агею: – Отдай ей ее добро.

Наташа взяла иголки, потом повернулась к Ипполиту:

– Вы еще здесь?.. Только что Иван Кузьмич прошел к себе. Я даже сказала, что вы его искали. Пойдемте, я покажу, где он.

Но Ипполит не двигался с места.

– Что же вы стоите? Он сказал, чтобы вы шли к нему…

Ипполит растерянно посмотрел на девочку…

– Слушай, Наташа, уже сегодня никак… Ни минуты нет у меня… В другой раз я с ним поговорю…

Он сделал несколько шагов и остановился:

– Будьте, ребята, здоровы!.. А в жэк я зайду в другой раз.

И направился к воротам. Наташа пожала плечами:

– Какая-то странная личность… То ему нужен жэк, то он куда-то спешит.

Вася строго посмотрел на девочку.

– Только ты не выражайся! Личность!.. Эта личность так играет в футбол, что твоим «тихарям» не снилось.

– А что значит – бери выше? – спросил Агей. – Неужели он заслуженный мастер спорта?