Текст книги "Именины сердца"
Автор книги: Михаил Березин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)
– Видишь ли, – защебетала я, – пока тебя не было, произошли некоторые события. ????????????????????????????????…??,?????????????…??????????… в общем, он не человек.
– Хорошая фигня, – последовала норина излюбленная фраза. Причем было непонятно, как она восприняла мою новость. У нее все на свете – хорошая фигня.
– Вначале я и сама не поверила, я ведь не настолько ненормальная, – прощебетала я. – Но ему, как это ни странно, удалось меня убедить. И потом, его планета – бррр! – такая неприглядная. Если бы уж ему взбрело в голову разыграть комедию, он бы выдумал что-нибудь попривлекательнее. Наверняка.
Я включила технику Фердинанда, чтобы показать Норе болото и Хаан.
Та с удивлением уставилась на чудо-процессор. Работала она оператором в вычислительном центре и в компьютерах кое-что волокла.
– Я слышала, что "Сони" начала выпускать такие плоские ноутбуки, но чтобы настолько плоские! Они, должно быть, очень дорогие. Ничего себе, бомж из
Кацапетовки!
– Но тут ведь нигде не написано "Сони", – возразила я.
– ?????????????????????????????????????????????????… А он, вообще-то, кто? И имя у него стремное -?????????…
– ????????????????????,?????????????????????????????????????…
– Значит, это имя не настоящее? А какое же тогда настоящее?
– В дословном переводе оно не очень благозвучное: что-то вроде сгустков болотной жижицы.
– Хорошая фигня! А в переводе с какого?
– Послушай! – я потихоньку начала выходить из себя. – Он – инопланетянин!
Пришелец, ясно тебе? – И переключилась с болота на Хаан. – А это – совсем другая планета, на которой изготавливают такие процессоры. Там живут гуманоиды.
– А в болоте кто живет?
– Просто разумные вещества.
Я понимаю, звучало это как бред. Правда часто воспринимается подобным образом.
Судьба наделила меня не существом даже, а веществом. Расщедрилась. И теперь мне самой предстояло превратиться в вещество. В разумное хотя бы – и на том спасибо.
– Компьютерная графика неплохая, – отметила Нора. – Хотя встречается и получше. Это игра такая, что ли? И вообще, что это за оболочка? Я не узнаю.
– Наконец-то, ты понемногу начинаешь прозревать.
– Зато меню на русском языке, – парировала сестренка. – Интересно, что это за программа?
– Меню на русском по просьбе Фердинанда сделали ребята со станции.
– Со станции? Ты хотела сказать, с какой-то компьютерной фирмы?
– Я хотела сказать – со станции! С космической станции! – Я даже перестала щебетать и с раздражением на нее уставилась. – На ней трудятся такие загадочные ребята – очень учтивые, между прочим, мужикам до них… Вращается, ??????????????,???????????…
– А к психиатру ты обращалась? – испуганно проговорила Нора.
– Конечно!
Сказано это было в полемическом запале, ни к кому, разумеется, я и не думала обращаться.
– Это предусмотрительно с твоей стороны, – одобрила Нора. – И что сказал психиатр?
– Послушай, за одну только ночь он ухитрился выучить шесть иностранных языков: испанский, английский, болгарский, китайский, хинди и суахили. Я потом проверяла. Способен на такое человек? Отвечай!
– Кто освоил, психиатр?
Интеллект – ниже плинтуса!
– Да нет же! Фердинанд!
– А почему тогда ты говоришь, что он – вещество?
– Потому что видишь ты вовсе не его, а белковый скафандр. А сам он находится в животе наподобие зародыша.
– Хорошая фигня!
Словом, Фердинанд сестренке явно пришелся не по вкусу. Ему же я сказала, что
Нора приехала сюда "отвязаться". Со сленгом у него по-прежнему были проблемы, и он уточнил:
– От чего?
А я сказала:
– От всего.
Но он все равно, по-моему, не понял. Впрочем, взаимная неприязнь не помешала им устраивать музыкальные шабаши. У Норы был приятный голос, и у них сложился неплохой дуэт. Ая, в меру способностей, подыгрывала им на баяне.
Однажды наши с сестренкой изыскания привели нас в кафе "Ровесник". Там устраивались широкомасштабные мероприятия, чем-то напоминающие птичий базар.
Для одиноких особей среднего возраста. Мы были пока не то чтобы среднего (Нора на год моложе меня), но мужчины этой категории нас уже непосредственно интересовали.
Поначалу пару проходимцев, как водится, попытались приклеиться ко мне, но я сделала вид, что ко мне уже приклеился Фердинанд. А потом какой-то малахольный павиан-одиночка пристал к Норе. Выглядел он так, словно ему давно уже исполнилось шестьдесят. Т.е. это были уже не совсем его игры. Просто дяденька слегка заигрался погремушками.
Для затравки он посулил Норе увеселительную прогулку в Париж. Чуть позже я заметила, что речь уже идет о Французской Ривьере. И наконец они отправились в путешествие по Южной Африке. Впечатление усугублялось морем шампанского, в котором он попытался нас утопить. При этом мы с Фердинандом не пили, а Нора отхлебывала, но потихоньку. Официант открывал очередную буталку, он выплескивал в бокалы граммов двести и заказывал следующую. Костюм у него, если не ошибаюсь, был от Валентино. Прикид – ничего себе.
В общем, Нора развесила уши. Особенно когда речь зашла об Южной Африке. Мне даже пришлось пнуть ее под столом ногой. Какая пошлость! Пальмы, море, яхты, омары в соусе, побережье, огни Кейптауна и Йоханнесбурга, саванна, носороги, ????????,?????????…?????????… Список можно было бы продолжить: в нашей конторе южноафриканских проспектов – выше крыши. Хотя по мне Южная Африка – это все же Луи Буссенар, "Капитан Сорви-Голова", война буров против англичан, ???????????????????,??????????…
Я уточнила, куда именно он собирается прокатить мою сестренку: в Оранжевую
Республику или Трансвааль?
Он принялся таращиться на меня бессмысленным взглядом. Впрочем, одно из названий, видимо, показалось ему отдаленно знакомым.
– ?????…?????… – пролепетал он.
– А где вы трудитесь, если не секрет? ?????????????????,??????????????????????????… лицо, скажем так.
– ?… торгую газом, детка. Понятно тебе?
– Воздухом, что ли? – переспросила я. – Полюбуйся, Нора, перед тобой типичный представитель торговцев воздухом.
– Не слушай эту дуру, – повернулся к Норе павиан.
– Что-о? – угрожающе пропел Фердинанд. Теперь пришлось его превентивно хватать под столом руками – побегов от милиции мне уже хватило в первый день нашего знакомства. У нас там вообще разворачивалась бурная жизнь, под столом. Павиан там тоже пытался что-то сделать с Норой.
– Газ – это не воздух, – пробормотал он, собрав в кулак свои умственные способности.
– Смотря какой газ, – возразил Фердинанд. – Кислород одновременно является и газом, и воздухом.
– ???????????????????…??????????????…???????…?-?-?… тот, что в газопроводе.
– Придется рассказать обо всем Черномырдину!
Уже на улице, когда пришло время расставания, павиан схватил Нору за руку и не хотел отпускать. Фердинанд ткнул его легонько пальцем под дых. Тот согнулся в три погибели. Очевидно, Фердинанд еще не успел осознать, что бить пенсионеров
– даже пальцем – на Земле не очень-то приветствуется. Не заложили ему, видимо, такую информацию в желудок. И тут же у виска Фердинанда возник пистолет.
Сначала я увидела именно пистолет, и он показался мне знакомым. И уже потом поняла, что за рукоять пистолета держится мой приятель Борис.
– Привет, – проговорила я, еще не успев удивиться.
Он бросил взгляд в мою сторону и раскрыл рот. Вызывающий макияж, по-видимому, служил мне неплохой маскировкой.
– Знакомься, моя сестра, – сказала я, чтобы как-то разрядить атмосферу. – А что ты здесь делаешь?
– Твоя сестра? – выдохнул Борис. – Родная, что ли?
– А разве по ней не видно?
Павиан, как ни старался, так и не сумел принять вертикальное положение, и наконец рухнул на тротуар, неуклюже подвернув под себя руки. Сказался, видимо, не только удар Фердинанда пальцем, но и залитый в павиана галлон шампанского.
Борис опустил пистолет и поставил его на предохранитель.
– И что же ты тут делаешь? – еще раз спросила я у него.
– Охраняю это убоище. – Он кивнул головой в сторону безжизненного тела.
– Так ты больше не служишь у нас в конторе, что ли?
– Именно, служу. А это – председатель нашего профсоюза. Неужели ты никогда его раньше не видела?
Я с интересом воззрилась на распростертого у наших ног "торговца газом".
– ???…???????,???????????????????????????…???????… нет, не видела, как это ни странно.
– Тогда знакомься.
– А он разве не газовый магнат?
– Какой еще магнат? – Борис недоуменно уставился на Нору.
– Вот видишь, – я слегка коснулась тела носком туфли, – он все придумал. Ни в какую Африку он тебя не повезет. Может, он вообще в прошлом игрок донецкого
"Шахтера". Во всяком случае, я бы такую возможность не стала исключать.
– Если захочет, то повезет, – сказал Борис. – Ему это раз плюнуть.
Нора нервно хихикнула.
Я вспылила.
– Да откуда же "раз плюнуть"? Ведь у него зарплата среднего чиновника. В профсоюзе всем об этом известно!
Это было гордостью нашего коллектива: что наш председатель не коррумпированный. Мы знали, что обычно начальники коррумпированные, а вот у нас – в виде исключения – порядочный человек.
Однако мои слова насчет зарплаты были полностью проигнорированы. Даже
Фердинандом. А зря, ведь существуют люди, страдающие раздвоением личности. То они мнят себя торговцами газом, то скромными председателями профсоюза. Может, и настоящему торговцу газом иной раз взбредет в голову, что он – председатель профсоюза. А нашему председателю -????????… Но вот откуда у него столько денег на шампанское, если про газ ему только мерещится?
– Нужно его куда-нибудь отсюда забрать, – проговорила Нора.
– Справедливое замечание. – Борис кряхтя взвалил павиана на плечи и поволок его к стоящему неподалеку лимузину.
– Так у тебя оказывается есть родная сестра? – Он свалил груз на заднее сидение и облегченно выпрямился. – А как ее зовут?
– Нора! – прокричала в ответ сестренка.
– Он женат, – прошипела я сквозь зубы.
– Плевать, – прошипела та в ответ.
– Подумай, что сказал бы наш папа.
– Наш папа-шахтер?
– Не смей, – сказала я.
– Что вы застыли там, как неродные? – крикнул нам Борис. – Садитесь, я подвезу.
Не успела я опомниться, как Нора уже поскакала вперед, распушив перышки.
Пришлось двигать протезами следом за ней.
– А это, если я правильно понимаю, твой жених? – покосился на Фердинанда
Борис.
– Ага, – вздохнула я.
Почему-то на меня снова накатилась бочка с мазутом. Перед глазами возникла ???????????????????????????…
А ведь, возможно, Борис – именно тот парень, которому по силам облегчить мою ??????.???????????????????????… мужская закваска. При всем при том – нормальный землянин, никак не связанный с болотной темой, ква-ква, и без ??????????????????????????…
Вспомнилось, при каких обстоятельствах мы с ним познакомились. Признайся я теперь, что жених не больно-то меня волнует, Борис тут же потерял бы ко мне интерес. Ибо моя самоотверженность тогда, судя по всему, его и подкупила.
Девуня оказалась в западне. И теперь сестренке суждено состричь все ее купоны.
Ведь она так здорово похожа на девуню, и одновременно без жениха.
У меня появилось ощущение, будто я смертельно отравлена, а к чаше с противоядием приникает другая. Я хриплю, раздирая себе горло, пытаюсь в агонии ????????????????????,?????????????????????????…
Словом, меня захлестнула дикая ревность.
Я уже давно свыклась с мыслью, что большинство женщин на свете счастливее меня. Ну, если не большинство, то, во всяком случае, очень многие. Однако сейчас я внезапно почувствовала, что если Нора – моя сестра Нора! – станет счастливой, что если у нее неожиданно все сложится – у моей сестры Норы! – я этого не перенесу. Я этого просто не перенесу. Первокачественный материал для интеллектуальной цепочки, не правда ли?
А может, я и хожу на все эти сборища, чтобы лишний раз при Норе поотбиваться ??????????????????????????????????????????,????!…
Я сидела на заднем сиденье между Фердинандом и выключенным председателем профсоюза. А Нора, конечно же, уселась рядом с Борисом. Я ловила каждое их слово, и вдруг с удивлением обнаружила, что за последнее время Нора нравственно сильно деградировала. И что заинтересовал ее вовсе не сам Борис, как я ошибочно предположила, а возможность вытянуть из него информацию про босса.
– Да у него зарплата шесть тысяч рэ в месяц! – снова не выдержала я.
И вышло, что я против воли встала на сходную с Норой корыстную позицию.
– Оно и чувствуется, – буркнула Нора.
Видимо, намекая на устроенную павианом бутылочную канонаду, Южную Африку и костюм от Валентино.
Борис заметно приуныл.
Вот черт!
Я показала ему, где живу, и когда машина затормозила у Китайской стены, неожиданно заявила, что поеду с Борисом дальше: помочь выгрузить председателя профсоюза. Мол, это наш общий босс, и я не имею морального права самоустраниться, возложив ответственность за него исключительно на телохранителя. А Нора стала намекать на профессиональное владение такими немаловажными навыками, как вынос тела. Ну, с ее-то прежним муженьком…
Однако я тут же дала ей отпор, который ее, видимо, обескуражил. У меня уже начался нестерпимый зуд в том самом месте.
– Вернусь, мы еще с тобой поговорим, – гневно пообещала я, поручив Фердинанду отвести сестренку домой.
Мы подождали, пока они скроются в подъезде.
– Да я, вообще-то, и сам управлюсь, – начал было Борис, но я бросила на него такой дикий взгляд, что он тут же заткнулся.
Наш верховный босс, он же – павиан, он же – продавец воздуха, по-прежнему не подавал признаков жизни. Теперь уже я уселась на переднем сидении, и какое-то время мы ехали в полной тишине. Так было даже приятнее. Борис включил радио.
Анонсировалась новая передача "Для тех, кому одиноко" – о возможности альтернативного поиска партнеров в просторах Вселенной. Попы из моего отдела трудились, не покладая рук.
Мы подкатили к большому дому на проспекте Мира, выгрузили павиана на асфальт, закрыли машину и поволокли его к лифту.
– Четвертый этаж, – проговорил Борис, нащупывая в карманах у босса ключи.
Квартира была просторная, я так и не узнала, сколько всего в ней было комнат.
Пыхтя, мы добрались до спальни, положили павиана на ковер и постояли разгоряченные, тяжело дыша. Борис меня поцеловал, и меня тут же задергало, словно стиральную машину. Мужские и женские вещи стали разлетаться в разные стороны.
– Я всегда… искал… – простонал он.
Очнулась я, наверное, где-то через час. По комнате разносился густой мужской храп. Причем храп с этаким стереозвучанием. Рядом на постели растянулся голый
Борис: с толстой золотой цепью, с татуировкой на плече, раскинув чресла, с оскаленными зубами. Впрочем, храпел не только он, но и павиан на полу. Они храпели дружно, в унисон, отсюда и возникал стереоэффект.
Тут совсем рядом, превозмогая храп, загудела бочка с мазутом, и я поняла, что
Борису никогда не одолеть Завадского. И что мне остается только похоронить его в себе. Пусть без мучений и пыток, пусть даже с прощальным салютом изо всех орудий, но все же похоронить. Я вздохнула – девоньке не впервой. Я – опытный ?????????,??????????????????????.???-???????????????.???????????…
Я принялась собирать по полу одежду. Трусы мои зажал в кулаке спящий павиан и ни за что не хотел отдавать. Черт с ними, с трусами.
Я надела джинсы на голое тело, натянула блузку и туфли, схватила рюкзачок и выскользнула из квартиры. И только сидя в такси сообразила, что Бориса надо было бы разбудить. В голове у меня окончательно прояснилось только теперь – что поделать.
Представилась картинка: утром босс просыпается на полу, в мятом Валентино, с какими-то непонятными трусами в кулаке. А на его кровати развалился голый ????????… Прямо какой-то "Бобик в гостях у Барбоса" получается.
Дай Бог, чтобы Борис проснулся первым.
Тут бочка с мазутом так громыхнула, словно ее запустили с крутой горы.
Казалось, через секунду она обрушится на крышу машины. Господи, и как же девоньке плохо! Так опуститься, чтобы повиснуть на шее у женатого мужчины, который к тому же лет на пятнадцать старше ее. И, если разобраться, – простой мужик, какая-то разновидность столяра Миши, только с пистолетом. Помог мне тогда здорово в ситуации с Тайсоном. Так ведь и столяр Миша хотел мне помочь.
Он же не виноват, что наша сегодняшняя жизнь так или иначе ассоциирована с порнографией. "Эх, жизнь моя – жестянка, ну ее в болото…
"Ну ее в болото…" – повторила я.
И поняла, что отныне эта песенка станет моим персональным гимном.
"Живу я как поганка, а мне летать, а мне летать, а мне летать…"в
Я взлетела на девятый этаж, застав там спящего Фердинанда и чаевничающую на кухне сестренку. На столе стояла розетка с нашим любимым абрикосовым вареньем.
Я взяла чистую ложечку и зачерпнула себе немножко. Посмакую напоследок, в болоте таким вареньем, пожалуй, не побалуют. Забывшись, принялась стаскивать с себя джинсы.
– Ну вот, трусов уже нет, – кротким голосом проговорила сестренка.
Со спущенными джинсами, словно кенгуру, я стремглав поскакала в ванную.
– А их и не было! – крикнула я оттуда. – Иногда я люблю надевать джинсы на голое тело.
Однако Нора пропустила мой ответ мимо ушей.
– Надеюсь, ты старикашку оставила для меня? Или тебе приспичило сразу с обоими?
– Дура!
– Конечно, дура. Умная бы поехала вместе с вами, а не оставалась с этим белковым чучелом.
– Ты что же, пыталась к нему приставать?
– К кому? К этому белковому чучелу, начиненному разумным веществом? Если честно, да. Назло врагам. Но оно уже, видите ли, присягнуло другой на верность. Это чучело. Можно подумать, что ты – Элли из "Волшебника Изумрудного города", а он – Страшила или Железный Дровосек.
Я невольно глянула на себя в зеркало и поправила взбившуюся прическу.
– Это Фердинанд тебе сказал? По поводу присяги на верность?
В кухне что-то звякнуло. Потом послышался раздраженный голос сестры:
– Только не нужно заговаривать мне зубы! Ладно? Я требую, чтобы ты вернула мне тело председателя профсоюза в целости и сохранности. Нечего зариться на чужую собственность. Кстати, он женат?
– ???…??????… В квартире, вроде, никого не было. Впрочем, жена, может, сейчас в отъезде – я не интересовалась.
– Угу, в Южной Африке, охотится на носорогов.
Я надела халат и с решительным видом предстала перед ней.
– Неужели ты действительно клюнула на эту удочку?
– Только не надо "ля-ля", что тебе самой неохота прошвырнуться по Южной
Африке.
– Если честно, в голове у меня сейчас одно болото.
Однако Нора отказалась верить в существование головы, в которой бы не было места Южной Африке, зато нашлось место для болота. Болото, как известно, – вещь специфическая, и если не питать особых симпатий к пиявкам и лягушкам, о ????????????????????????????????.?????????????!??????,??????… Замбези ????????…??????????,???????????????????????????… Зимбабве, Лесото, ????????????????…?????????… Великий диктатор Бота и не менее великий
Нельсон Мандела. И южноафриканский Горбачев Ле Клерк. И толпы зулусов, при свете костров отплясывающих ритуальные танцы. И рыбацкие шхуны, и таинственная жизнь саванны, и такая же таинственная жизнь пустыни. И юная бледнолицая бегунья, которо???????????????????????????????????????… как там ее?..
Зала?.. Зола?.. и всемирно известная комедия о том, как добрый туземец искал своих детей. И главное – достаточно благосклонного отношения человека в костюме от Валентино, чтобы все это сделалось опытом, данным нам в ощущениях.
А болото – ну его в болото! Смерть Дуремарам!
В ответ я уверила ее, что я именно такой Дуремар и есть. В подтверждение застыла по стойке смирно и, приложив руку к сердцу, исполнила свой новый гимн.
– На болоте здорово не полетаешь, тем более, если тебя засосет внутрь, – заметила сестренка.
– Здесь тоже.
– Что ж, каждый сходит с ума по своему. Я голосую за Южную Африку. Эй, вы там, артисты-финансисты! Срочно требуется билет до Кейптауна! Плачу телом!
– Перестань! – злобно прошипела я.
– Ах, я забыла, – скорчила рожу Нора, – ты ведь у нас ханжа. Ханжа и пуристка.
– Хорошо хоть, что ты слова такие еще знаешь. Значит, не полностью деградировала. Не могу поверить, что ради увеселительной прогулки ты готова улечься под такую развалину.
– Под развалину? – возмутилась Нора. – Он же – ваш верховный вождь. И, если я правильно поняла, имеет ваш профсоюз во все дыры.
– И что с того? – с вызовом спросила я. – Даже если так?.. То есть, что значит
"во все дыры"?! – спохватилась я. – Где ты нахваталась этой пошлятины?
– А как нужно говорить? – с подчеркнутой кротостью поинтересовалась она.
– ??,??????????????????????????????… вернее, что значит "имеет"?! Ты мне окончательно мозги запудрила. Обжуливает или обворовывает – вот чем он занимается.
– В общем, как бы это ни называлось, я хочу этим заниматься вместе с ним. Ты же трахнулась с этим мачо недоделанным. Причем, не ради увеселительной прогулки, а просто так. И он к тому же, вроде, женат. Что сказал бы наш папа-шахтер, узнав об этом?
– А я и не корчу из себя моралистку, – проговорила я. – Корчить из себя моралистку в моем положении – верх идиотизма. Разумеется, для достижения определенных целей приходится пошире расставить ноги, я сама здесь, у себя на тахте, это регулярно проделывала. Вот только вопрос в том, какие цели.
Последнюю фразу я произнесла с пафосом. Фердинанд в комнате зашевелился. Нора приложила палец к губам и кивнула в сторону двери.
– Какие же, если не секрет? – довольно громко спросила при этом она.
– Вырваться из замкнутого круга. А по сути – все из того же болота, хотя в результате оно засасывает все сильнее и сильнее. Все же у этого мачо, как ты выразилась, хотя бы нормальное телосложение. А у старикашки вместо тела – костюм от Валентино.
– Это важнее, – сказала сестра. – Когда ты наконец вылечишься от своего дурацкого романтизма? Наличие Валентино у ухажера позволяет надеяться, что что-то подобное появится и у тебя. А о чем говорит наличие бицепсов? О том, что их хозяин вышибет из тебя последние мозги? Значение имеет не само тело, а лишь возможности, которыми располагает его владелец. Тело – не самоцель. Если владелец дряхлого тела имеет возможность превратить мою жизнь в карнавал, я хочу такое тело. В смысле, хочу его владельца. Готова волочиться за ним повсюду, ублажать, уступать любым его сексуальным фантазиям. А умение стрелять по-македонски и прыгать с высоты, ломать челюсти, метать лассо и совершать другие подвиги Геракла меня не интересует. Следовательно, меня не интересует и тело, способное на все эти пакости.
– Значит, тебе нравится чувствовать себя продажной девкой? – уточнила я.
– Не только продажной, – сказала она с упоением, – но и получающей от этой продажности кайф. В этом смысле, чем уродливее мужское тело, тем лучше.
– ??????,?????????????????…
– Наш папа-шахтер? О, да! Иначе он пересчитал бы мне все ребра. А заодно и тебе, за твои поползновения выбраться из болота. Ведь он был помешан на чувстве собственного достоинства: завали его в штольне во время работы, он бы умер со словами "Интернационала" на устах.
– Такое было время, – сказала я.
– Но сейчас-то не такое. Сейчас с "Интернационалом" на устах можно только трахнуться с богатым старикашкой. И то в случае, если в прошлом он был партийным функционером и звуки "Интернационала" способны вызвать у него оргазм.
– Как бы то ни было, не смей так пренебрежительно отзываться об отце, иначе я тебе сама все ребра пересчитаю, – сказала я.
– Ну еще бы! Ведь вы всегда с ним были два сапога пара. У обоих – характер нордический, стойкий.
– Что самое удивительное: он был прав, – заметила я. – Глупо пытаться выбраться из болота. В болоте ведь как: чем больше дергаешься, тем сильнее засасывает.
– Вот и пропадай в своем болоте, если тебе так уж нравится. А я погрязну во грехе. Идет?
Ни о чем мы с ней так и не договорились. Я действительно переняла кое-какие установки от нашего папы-шахтера, а она – нет. Хоть он и драл ее как сидорову козу. И сколько ей ребра теперь ни пересчитывай, ничего не изменишь.
Впрочем, раньше я ощущала какую-то ответственность за нее, ведь я была ???????.???????,?????????????????????????????????… Пусть живет, как ?????,???????????…
Я пообещала обеспечить ей доступ к телу председателя профсоюза. Хотя еще не представляла, как это сделать. Потребовать от него назад свои трусики, что ли?
В комнате на раскладушке разметался Фердинанд. Спал он, как всегда, крепко – не добудишься. Все же он не вполне Страшила и не вполне Железный Дровосек. У тех ведь не возникало потребности в пище и сне. С другой стороны, чувства вины за сегодняшний поступок по отношению к нему я тоже не испытывала. Он ведь не человек. И от ревности страдать не будет: в крайнем случае, он ее проанализирует.
Вспомнились слова Норы о том, что Фердинанд, дескать, присягнул мне на верность. Определенные правила поведения он все же усвоил, нужно признать. И весьма достойные правила. Я почувствовала, что меня накрывает волна тихой нежности.
Я наклонилась и поцеловала его в щеку.
И тут, заворочавшись во сне, Фердинанд явственно произнес: "Не надо, мама…"
Я замерла, пораженная. Я еще способна была поверить, что скафандр может оказаться с испорченными зубами или что он снабжен собственной системой управления мим????.?????,????????????????????????????????… Причем, вполне человеческие, поскольку самим сгусткам болотной жижицы подобный сон вряд ли бы приснился. Какая у Фердинанда мама? Он же – вечный.
Подчиняясь безотчетному импульсу, я бросилась в коридор – обыскивать карманы ?????????.???????????????????????????????,???… бумажник, расческа, ??????????????????…??????????????,???… упаковка жевательной резинки – специальной, которую используют после еды, чтобы не портились зубы, я сама ему ??????,???…??????????????????????????????????????… А вот это уже любопытно: удостоверение работника Космического агентства с фотографией
Фердинанда, но выданное на имя некого Игоря Киселя. И еще связка ключей: два английских и два, по-видимому, от каких-то почтовых ящиков. Хотелось бы знать, где находятся эти почтовые ящики? "Где же мои чемоданы"? На дне одного из карманов я обнаружила огрызок мускатного ореха. Вот чем всегда пахнет его тело! Он натирает его мускатным орехом! А я не использую его в виде специй, поэтому запах мне казался лишь отдаленно знакомым.
Но зачем он это делает? Чтобы возникало ощущение, будто это действительно скафандр? ?????????????????????.?????…
Что же это выходит? Что Фердинанд -???????????… О, господи! У меня даже дыхание перехватило. Бедный-бедный Игорь Кисель! Фердинанд все же оказался вероломным и враждебным, и его ребята со станции сделали скафандр в точности под этого парня из Космического агентства. Он ведь и сам признавал, что можно под Викки Габсбург. Почему же тогда нельзя под Киселя? Интересно, где покоится тело настоящего Киселя? Уж во всяком случае, не во мне.
Да, но если это так, если это и в самом деле скафандр, зачем же он пользуется мускатным орехом? И как ему могут сниться человеческие сны?
Девонька окончательно запуталась.
– Ему снятся сны, – сказала я Норе о Фердинанде.
– Ну и что? – не поняла та.
Она стояла совершенно голая в ванной и натирала лицо ночным кремом.
– Какой же он тогда инопланетянин, если ему снятся человеческие сны? Что-то ??????????,?????…
– Похоже, ты начинаешь выздоравливать.
– ??,?????????????????????????????????????… где он его взял? И где он раздобыл деньги, которые мы потихоньку проедаем?
– Наверное, у ребят со станции, – проговорила Нора.
– Ехидничаешь?
– Ну, почему же? Какая-нибудь станция или подстанция, или даже трансформаторная будка, и возле нее тусуются ребята. Только не в космосе, естественно, а на Земле. В соседнем микрорайоне, к примеру. А чего тут расстраиваться? Все равно он чучело, будь он трижды человеком. Так что смирись.
– ?????????????!?????????????… если на самом деле никакого болота не ??????????… О, Боже! Ведь я всерьез готовилась к путешествию во Вселенной.
Относилась к этому как к величайшему событию своей жизни – как к акту пригвождения мужиков к позорному столбу.
– Уйми гордыню, – сказала Нора. – Тоже мне, нашлась царевна-лягушка. Айда лучше на гастроли в Южную Африку. Вынудим председателя профсоюза взять нас обеих. А в благодарность устроим ему лямур а труа. Представляешь? Две симпатичные сестренки в постели с этим уродом. – Нора приняла бесстыдную позу и задвигала задницей. Никогда раньше я не видела ее такой, она действительно очень изменилась. – Доведем его до невменяемого состояния и он даже не заметит, как вернется назад один. Скоротаем свой век где-нибудь в Африке или
Южной Америке, а, сестренка? Все лучше, чем в твоем болоте. А он даст нам стартовый капитал.
Но я была слишком занята собственными мыслями, чтобы отнестись к ее словам всерьез.
– Хорошо, он смог сбежать из пионерской комнаты. Ладно. В конце концов, люди и не из таких мест сбегают. Но эта боксерская перчатка у него в желудке, и главное – как он мог с такой фантастической скоростью усваивать материал?
Непостижимо! Все же он – инопланетянин, но прибыл к нам на Землю с какой-то враждебной миссией.
– Люди чего только не придумают, – заметила Нора. – И потом заставляют других в это поверить. Взять хотя бы Давида Копперфильда. Или он, по-твоему, тоже ??????????????????????????… он, скорее, гипнотизер и все тебе внушил.
Выходит, что он тоже в своем роде гений, хоть и человек. Можешь радоваться.
– Он не Фердинанд, – возразила я. – И потом, если он – человек, тогда какого ему надо?
– Господи, да трахнуть тебя, конечно!
– А вот хрен ему!
Я тут же прикусила язык, вспомнив, как мы с Фердинандом упражнялись в постели.
Вернее, как выясняется, с Игорем Киселем. Если Нора права.
– А почему, собственно, "хрен"? – полюбопытствовала Нора. – Ты ведь сама признавалась, что с кем только не трахалась.
– Ну, во-первых, "с кем только" – это все же преувеличение. А во-вторых, в отличие от других, он пробрался ко мне в постель обманным путем.
– Значит, все-таки уже пробрался?
– Не придирайся к словам!
Нора облачилась в ночную рубашку и улеглась, завернувшись в одеяло. Я поняла, что мне теперь так просто не уснуть, и, прежде чем примоститься рядом, глотнула снотворного. Еще успела подумать, что надо бы за Фердинандом установить слежку – тьфу ты, за Киселем или как там его – и провалилась в пустоту.
Каждый божий день Фердинанд отправлялся в библиотеку. Якобы. Набираться знаний. Якобы. Казалось – почему бы и нет? На свете существуют миллионы книг, и даже если усваивать их с космической скоростью, требуется немало времени, чтобы охватить всё. Только перелистывать их можно целую вечность.
Утром я посвятила Нору в свои планы, и, стоило Фердинанду шагнуть за порог, как мы тут же кинулись следом за ним. Я остановила такси и назвала адрес
Космического агентства, а Нора двинулась в сторону библиотеки. И где бы, вы думали, он объявился? Конечно, в агентстве – спокойненько предъявил пропуск, как будто так и надо. Я смоталась за сестренкой, и мы несколько часов провели в кафе напротив, беспрестанно поглядывая на улицу. Успели выдуть по три чашки капуччино, но он слишком быстро заканчивался, и я уже подумывала о том, чтобы заказать по литровой кружке пива. С пивом мы могли бы здесь просидеть до десятого пришествия. Я уже стала волноваться, что упустила Киселя – и тут он появился у проходной. ???????????????????????… на Лубянку. Дежурный у входа вытянулся по струнке, отдавая ему честь. Черт побери! Мы с сестренкой переглянулись. К счастью, на сей раз ждать пришлось недолго. Вскоре замаячила его куртка, и часовой снова вытянулся во фрунт. Кисель глянул на часы, прибавил шагу, и мы, словно два фокстерьера, затрусили за ним. Две пересадки в метро – и он в
