Текст книги "Спор богов. Герои vs маги (СИ)"

Автор книги: Михаил Баковец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

      -... да немного обожгло и всё! Было бы у нас электричество нормальное и посуды химической побольше, то ничего бы не случилось, ну и спешка мешает, – объяснял сияющий, как полная луна Игорь, у которого на лице имелись красные пятна ожогов, а руки выглядели так, будто он их в горячую воду опустил.

      – С руками что? – спросил его мастер.

      – Прикрылся, когда кислота брызнула в лицо. Ничего, работать могу, кожа потом облезет только. Лучше они, чем глаза.

      – Лучше, – согласился с ним Илья. – Что, хоть, хлопнуло-то так?

      – А вот, – химик подсунул ему деревянную пиалку, на дне которой лежала горка грязно-белых мелких кристалликов, всего, примерно, с чайную ложку.

      – Соль какая-то, – сказал Илья.

      – Ага, вроде того, – кивнул ему парень. – Смотрите...

       Он взял один кристаллик, положил на стол, на котором химичил, и ударил сверху плоской стороной лезвия большого ножа. Кристалл на такое обращение отреагировал громким хлопком.

      – Видали? – спросил нас Игорь, улыбаясь во все тридцать два зуба.

      – Похоже на пистон или бертолетову соль. Ещё если со спички соскоблить серу и ударить молотком, то тоже взрывается, – со знанием дела сообщил Стрельцов. – В детстве в поджиги играли, тогда и узнал про эти мульки.

      – В детстве? Хм, – хмыкнул кузнец. – Надо же... а я думал, что последним поколением, которое интересовалось окружающим миром, было моё.

      – Если я сдавал ЕГЭ, то и вовсе не человек? – сделал вид, что обиделся Колька.

       Но Илья уже не обращал на него внимания, он повернулся к нашему химику и поинтересовался:

      – Тут сколько у тебя этих пистонов?

      – Грамм семь, может, восемь.

      – Это много или мало?

      – Смотря для чего, – пожал паренёк плечами в ответ. – Щит – точно в щепки разнесёт.

      – Щит мало, нужно, чтобы и солдата вместе с ним и парочку соседних. До рассвета, сколько успеешь сварить этого порошка?

      – Грамм пятьдесят точно, а там, если повезёт, то и чуть-чуть больше. Пятьдесят граммов точно хватит, чтобы проделать хорошую брешь в строе щитов. Только с ним осторожно нужно обращаться, запросто рвануть может прямо в руках, я ничего не чистил, не выделял основной состав.

      – Ты уж постарайся, Игорь, – проникновенно сказал ему кузнец, – очень надо. И плевать на опасность, может так случиться, что сегодня днём нас всех на кольях развешают.

      – Да я понимаю, – тяжело вздохнул тот в ответ.

       Несмотря на все наши страхи, барон напал только в десять часов утра, дав нам время на подготовку к сражению. Земляне заняли свои места на стене, едва лишь солнце осветило острия частокола. Только мастера продолжали заниматься своими делами: мешали горючую смесь и разливали по стеклянным тонкостенным флаконам, которые я создавал в артефакте. Илья, с двумя помощниками, проверяли собранный за ночь 'скорпион', Игорь продолжал возиться со своими реактивами и, по всей видимости, в сражении участвовать не будет, так как выглядел хуже покойника – надышался гадостью за ночь.

       Зато, когда на вражеском холме зазвучали рожки, и в нашу сторону двинулась человеческая масса с оружием, всех их у нас ждал горячий – в прямом смысле – приём.

      – Понеслась моча по трубам, – процедил сквозь зубы знакомый 'скорпионщик'. – Щас мы им вмажем.

      – Ты не торопись.

      – Да не учи ты, – нервно отмахнулся тот от моих слов. – И так всего трясёт.

       Сегодня в бой шли все, в лагере остались всего пять человек и как я смог рассмотреть в подзорную трубу, это были три женщины и два старика. Барон отправил на нас даже слуг и конюхов!

       Как и вчера, самой первой шла стена щитов, за ними неторопливо передвигались лучники, за пехотой, чуть в стороне, обходя разведанные наши ловушки, гарцевали всадники, среди которых выделялся особо богато украшенной и сверкающей позолотой бронёй, рыцарь. Скорее всего, это и был барон собственной персоной. Там же находился и маг.

      – Бомбу беречь, не тратить на пехоту! – внезапно раздался крик Ильи. – Внимательно следить за магом!

      – Блин, вот зараза, – выругался стрелок 'скорпиона' и снял с направляющей стрелу, у которой в полом наконечнике был спрятан заряд взрывчатки, изготовленной Максимовым ночью. Кристалликов или гремучей соли, как назвал это вещество наш новообразованный химик, получилось даже меньше обещанного, всего-то около сорока граммов. Но Игорь заверил, что даже такого количества хватит, чтобы разбить несколько щитов при ударе в один из них, ранить и убить человек пять. А при прямом попадании по незащищённому телу, от того останутся только зубные коронки да ногти с рук и ног, всё остальное разлетится кровавой взвесью. Врёт, наверное.

      – А тебе пальнуть по строю хочется? – догадался я, какие мысли вызвали столь резкие эмоции.

      – Ага, – подтвердил тот. – Хочу посмотреть, что такая граната сможет сделать со строем щитов.

       Строй врага пересёк рубеж в двести метров, и тут же один за другим ударили 'скорпионы'. Две стрелы разбили в щепки два щита, в центре и на левом фланге.

      – Сюрррпрайззз! – осклабился стрелок, быстро вращая с напарником рычаг взвода. – На что спорим, что они не подозревали про двойной привет от нас?

      – Даже и не собираюсь.

      – Меня Михой зовут, – представился он, когда 'скорпион' был готов к бою.

      – Тихон.

      – В курсе. Героев тут, разве что, кроты в лицо не знают.

       И снова два выстрела из боевых машин сломали строй врага.

      – Бейте в центр! – прокричал Илья. – В центр!

       Сто пятьдесят метров.

       За строем врагов на земле остались лежать пять солдат и несколько расколотых щитов. Вчера, примерно здесь остановились лучники. Но сегодня они пошли дальше. Наверное, барону не понравилась эффективность их стрельбы, и он приказал занять позицию ближе, для прицельного метания стрел.

       Сто метров.

      – Пора, – скомандовал я сам себе и после очередного залпа 'скорпионов' разрядил в брешь свой арбалет. Тут же упёр арбалет в помост, наклонился и завертел зарядную ручку.

       Наклон меня и спас.

       Что-то свистнуло над головой, полетели во все стороны щепки от бревён частокола, вскрикнул Мишкин напарник и тут же безвольно повалился со стены вниз.

      – Берегись! Маг уда...

       Второй удар был огненный. Сгусток огня пролетел над самым краем частокола над головами расчёта второго 'скорпиона'.

      – Помогай! Хватай рычаг и крути... да, этот... туда вставляй!

       Это закричал Михаил ближайшему бойцу, чтобы он заменил погибшего или раненого второго номера расчёта.

      – За магом следите!

       Маг. Этот урод использовал огненные заклинания, и чем ближе враги подходили к стенам, тем точнее летели чары.

       Семьдесят метров.

       Открыли огонь вражеские лучники, которые встали ближе, чем в ста метрах от нас. На этот раз никакой пальбы по площадям – только меткая стрельба. Основными целями они выбрали позиции 'скорпионов'. Щиты у бойцов, которые прикрывали боевые машины, через несколько минут стали напоминать дикобразов.

       С пятидесяти метров разрядили своё оружие наши арбалетчики.

      – По магу! Бомбой!!!

      – Нашёл, блин, бомбу! – прокомментировал крик кузнеца 'скорпионщик'. – Вы приготовьтесь. Если мой снаряд его защиту не пробьёт, то хотя бы ослабит. Может, вам повезёт.

       С сотни метров по группе конников 'скорпионщики' стреляли трижды, но каждый раз тяжёлую стрелу отбрасывало в сторону невидимым куполом. Прикрыт магией был и барон.

      – Готовы, как пионеры, – ответил ему Радзиховский. Как и я, он был обладателем блочного арбалета.

      – По команде! Скорпионы!.. Пли!!!

       Первым выстрелил Мишка.

       Стрела с взрывным наконечником ударила в магический купол и... взорвалась на нём. Никакого вреда магу снаряд не причинил, но от грохота и вспышки взбесились кони, которые пустились вскачь во все стороны, перестав слушаться седоков.

       Взрыв подействовал и на пехотинцев, и на лучников. Одни остановились на месте, вторые перестали стрелять и повернулись на грохот.

       Стрела второго 'скорпиона' бесполезно унеслась вдаль, невозможно было нормально прицелиться по взбесившимся лошадям, которые носились по склону холма, как угорелые.

      – Ура!

       Боевым кличем мои земляки на стене отметили падение двух всадников в волчьи ямы, на которые их занесли испуганные лошади. А потом...

      – Ура!!!

      – Гип-гип ура!!!

       Понёсшийся прочь скакун мага, видимо, ослепший от яркой вспышки прямо перед мордой, сопровождаемой сильнейшим грохотом, угодил копытом во вьетнамскую ловушку и рухнул с размаха на землю. Маг при этом, вылетел из седла, как пробка из бутылки с шампанским. Пролетев в воздухе метров пять, он рухнул на землю и закувыркался. Когда движение прекратилось, то человек остался лежать неподвижно.

      – Гип-гип ура!!!

       Наш клич продолжал нестись над холмом, заставляя врагов испуганно сбиваться в толпу со щитами, ломать строй.

       Если бы не чёртов барон, то можно было бы праздновать нашу победу. Но нет, этот аристократишка криками и угрозами заставил пехотинцев идти дальше, а лучников возобновить стрельбу.

      – Гавнюк, – процедил Мишка, выцеливая мечущегося за строем всадника в богатом доспехе. – Нет бы угомониться, а он всё... – тут он спустил тетиву, убедился, что промахнулся и разразился бранью. – Сука...

      – Приготовить бутылки! Поджигай! Бросай!

       С двадцати метров со стен в сторону закрытого щитами строя врагов полетела всевозможная тара – от моих колб до глиняных кувшинчиков – обмотанная горящими пучками сухой травы, пропитанных в масле.

       Почти все снаряды разбились о щиты, смесь щедро окропила толстые доски, протекла внутрь строя, попала на людей, и почти тут же полыхнуло пламя.

      – А-а-а!!!

       Вой горящих людей буквально оглушил всех. Строй мгновенно распался, все, даже те, кто избежал встречи с горючей смесью, бросали оружие и щиты, срывали кожаные куртки, стёганки с конским волосом. Никаких бегущих живых факелов, которые так любят показывать режиссеры, не было и в помине. Всем были обеспечены ожоги – сильные и не очень, но погибнуть, вряд ли кто-то сумел бы. Вот только страх был сильнее долга, сильнее барона, который метался среди бегущих, сбивал их лошадиным крупом, сёк мечом.

       Щёлк!

       Арбалет в моих руках дёрнулся, громко ударила тетива, посылая стрелу в аристократа.

       Оперённая смерть с хищным гранёным жалом ударила в левый бок почти подмышку в тот самый момент. Когда барон поднял меч, собираясь опустить тот на голову какого-то бедолаги, что стягивал горящую стёганку с себя.

       Амулет стрелу не остановил. То ли, иссяк запас энергии в магической батарейке, то ли, наши выстрелы перегрузили защитный купол, то ли, имелась ещё причина, из-за которой командующий армией погиб.

      – Арбалетчики! Не спать! – проревел Илья.

       Стрелки только сейчас стряхнули оцепенение, вызванное криками горящих людей. Щёлкнул один арбалет, второй, следом сразу пять землян разрядили своё оружие во врагов.

      – К воротам!

       'Чего?', – удивился я и посмотрел на Илью, который в сопровождении Стрельцова и ещё трёх бойцов бежал к воротам, заваленных и подпёртых кольями, и при этом он орал. – Что тормозите? Всех не убьём, надо в плен брать или вернутся через две недели! Вперёд, млин!

       Наверное, такое стало возможным после бессонной ночи, видом бегущего врага и ощущением победы.

      – Мих, всадников стреляй, а то пошинкуют они нас сейчас вместе с нашим Чапаевым, – попросил я 'скорпионщика'.

      – А ты думал, чем я занимаюсь? – ответил тот, не поворачивая головы и медленно ведя ложе боевой машины за одним из врагов. – Или с вами мне бежать? С ножом и криками 'всехубьюодиностанусьнахрен'?!

       Тадах!

      – Есть! Спёкся, курчавый! – радостно завопил он, ссадив с лошади какого-то дворянчика.

       Ура!!!

       С древним кличем на губах из распахнувшихся ворот выбежали два десятка землян. Врагов было раз в пять больше, но о сопротивлении никто из них даже не думал. Те, кто не мог бежать, падали на колени и тянули пустые руки в нашу сторону, показывая всем своим видом, что они не желают более держать оружие и сдаются на милость победителя.

* * *

       Нам достались настолько богатые трофеи, что одна их перевозка из вражеского лагеря в посёлок заняла целый день, следующий, после победы над врагом.

       Десятки лошадей благородной породы и простая крестьянская скотинка, перепела и голуби в клетках, до которых была охоча младшая жена барона, десять мулов, несколько шатров, украшенных парчой и шёлком, двадцать сундуков с одеждой из драгоценной ткани с золотым и серебряным шитьём, посудой из серебра и немного из золота. Три шкатулки с украшениями: опять серебро, золото, драгоценные камни, жемчуг, янтарь. Два комплекта дорогой и качественной брони и оружия – барона и его сына, дюжину комплектов поплоше, примерно, как моя кираса и меч, доставшиеся от пирата.

       Два фургона с вином и продуктами достаточно высокого качества, которые предназначались барону, его семье и примкнувшим к нему дворянам. А также несколько телег с зерном, солониной, вяленым мясом, солью, пивом, грубомолотой муки и ржаных сухарей из обоза баронского войска.

       Две кареты.

       Полтора десятка слуг барона и его сына, овдовевшую баронессу, её служанку и служанку её старшей дочери, разумеется, дочка была здесь же. Четыре рыцаря, трое из которых были ранены, но не смертельно.

       И сто семнадцать пленников – пехотинцев и лучников. Правда, большая часть последних, сумела удрать, как и несколько дворянчиков, которым рыцарский кодекс чести, видимо, разрешал покидать поле бое, показывать свою спину и хвост лошади врагам.

       Рядовых отправили на побережье, где загнали в узкое глухое ущелье, проход в которое был немногим шире двух метров. К тому же, его загородили рогатками в два ряда, ночью жгли большой костёр и был запрет подходить ближе, чем на пятнадцать шагов к посту охраны. Нарушителей ждал арбалетный болт.

       Женщин поселили в одной хижине, рыцарей сунули в две землянке, но не из каких-то там чувств и стремлений к уважению, а чтобы меньше плели интриги. К каждому приставили по крестьянину, который должен был приносить еду и выносить помойное ведро.

       Чтобы никому из них не пришла в голову опасная мысль помочь своим бывшим господам, сбежать или устроить бунт, Колька устроил для слуг и господ настоящее шоу через несколько дней плена.

       Первым делом он надел каждому ошейник из медных пластин и сообщил:

      – Любой, кто попробует его снять – погибнет. Это будет так!

       Стрельцов резко дёрнул за кусок верёвки, которая была привязана к точной копии украшений, что болтались сейчас на шеях пленников. Одна из пластин панцирного ошейника выскочила из крепления и тут же громко хлопнуло.

      – Ай! – вскрикнули женщины и попятились от Героя. Баронесса коснулась металла на своей шее, но после кивка Стрельцова в сторону дымящегося выставочного экспоната с испугом отдёрнула руку.

      – То-то же, – сказал ей Герой. – А теперь покажу, что будет, если кто-то решит выйти за частокол.

       Он снял со столба демонстрационный ошейник и поманил за собой пленников.

      – Ну же, быстрее или я прикажу надеть на каждого цепь с тяжёлым булыжником, тогда точно никто не сможет убежать, – повысил он голос, когда благородные дамы и спесивые рыцари остались на своих местах, презрительно смотря на землянина. – Будете ковылять, как самые последние рабы на каменоломнях!

       Подействовало.

       Ошейник, мой коллега вновь соединил на глазах зрителей, после чего привязал к верёвке, а ту закрепил на задней луке седла лошади и скомандовал:

      – Трогай!

      – Но-о, пошла! – щёлкнул поводьями всадник, пуская лошадь торопливым шагом прочь из посёлка.

      – Смотрите, что будет с тем, кто решит выйти за стену!

       Лошадь прошла метров тридцать, как вдруг за ней раздался негромкий взрыв, вверх влетели кусочки металла, земля и трава.

      – Тпру-у, стой, сволочь! – натянул поводья всадник, останавливая испуганную скотину. Той, перед экспериментом заткнули уши, но это не сильно помогло.

      – Видели? Этот ошейник оторвёт любому голову, кто рискнёт его снять или убежать от нас.

      – Это возмутительно и бесчестно! – закричала баронесса. – Вы не можете так поступать с благородными людьми! Эти рабские ошейники, они нас позорят... и вас тоже! Никогда, один дворянин, не посмеет столько низко и подло поступить в отношении другого! Вы... вы... вы быдло, сударь!.. Вас нужно заклеймить, вырвать ноздри и вырезать язык...

      – Что она говорит? – поинтересовался у меня Колька.

      – Сказала, что ты быдло и не быть тебе дворянином никогда. Настоящий рыцарь так не поступит с женщиной. Ну, и прочее в том же духе. Ах да, ещё сказала, что нос и язык у тебя лишние, стоит сводить к палачу, чтобы он их отрезал.

      – Вот как? – Стрельцов со злостью посмотрел на вмиг замолчавшую женщину. – Скажи ей... а, впрочем, хрен с ней. Баба орёт – ветер носит. По камерам их всех!

       Но кроме победы и приобретений, были у нас и горести.

       Погибли пять человек, почти все земляне оказались ранены и девять человек, едва ли половина всех нас, тяжело. Почти все ранения пришлись на верхнюю часть тела – лицо, шея, плечи.

       Когда аборигенов увели. Колька признался:

      – Думал, что фитиль потух или не сработает гремучка от огня.

      – Там арбалетчик сидел с заряженной стрелой, через пятьдесят метров выстрелил бы, и тогда точно грохнуло, – успокоил я его. – Ладно, пошли к нашему маньяку.

       Маньяк – это наш Илья, который взял на себя бразды правления посёлком после гибели Макарова. Идеей фикс для него, стала мысль нанести ответное посещение баронским владениям и как следует пощипать те, заставить аборигенов испугаться и думать позабыть про посёлок землян. Плюс, набрать трофеев.

       Поэтому Максимов, как оклемается после отравления реактивами, вновь начнёт выпаривать взрывчатку. Я должен был обеспечить кузнеца с помощниками деталями ещё к двум 'скорпионам' и к блочным арбалетам ('сколько получится, но как можно больше', дословно передаю слова Стоцкого), которые показали себя во всей красе в бою с местными вояками.

      – Что с пленниками будем делать, Илья? – спросил я кузнеца, когда сел на привычный чурбачок под навесом. Давно бы пора поставить себе нормальную лавку, да некогда всё.

      – Пусть пока сидят в ущелье. Их там кормят, поят, убивать не собираются. Чего ещё нужно-то? А вернёмся из города так и отпустим всех.

      – Хм, понимаешь, среди них есть тихушники, которые могут что-то учудить.

      – Кто? – тут же вскинулся собеседник, да и Колька посмотрел на меня с интересом.

      – Не знаю. Но таких, не может не быть. Предлагаю присмотреть с десяток людишек, которые недовольны своими товарищами, положением, едой, одеждой, в конце концов. Их выделить, приласкать, кормить из отдельного котла и вручить палки побольше, чтобы они могли пускать их в ход, без опаски за наказание с нашей стороны. Могли и пускали. И несколько человек таких, которые не выделялись бы из среды пленных, но старательно смотрели, подмечали, слушали и сообщали нам. За это им платить денюжку.

      – Надзиратели и стукачи? – задумался кузнец. – Что-то в этом есть, но... а не удавят ли тех, кто с палками в первую же ночь свои? Стукачей-то, может, сразу и не раскроют.

      – Пусть поставят шалаш на самой границе ущелья, у запретной линии. Так будут ночью под присмотром охраны.

      – Прям концлагерем каким-то несёт от ваших речей, – скривился Стрельцов. – Вы ещё их капо назовите.

      – Какой концлагерь, Коль? Это нормальная практика во всех исправительных учреждениях. Старшие отрядов, осведомители и так далее, – обиделся я. – Не хотите – не надо. Я хотел, как лучше...

      – Не обращай ты на него внимания, – взял мою сторону мастер. – Он не понимает ничего, детство в жопе ещё играет. Честность, справедливость, гуманность, демократия, равенство и братство, блин. Его, наверное, Седова покусала.

      – У кого ещё играет, – буркнул уязвлённый Стрельцов и добавил. – Чапай, блин.

       Илья сильно покраснел.

       С моей лёгкой руки и благодаря болтливому языку расчёта 'скорпиона', почти всё население нашего анклава стало звать кузнеца Чапаем или Чапаевым.

      – Да ну вас, – пробурчал он, – просто нашло на меня что-то, ясно?

      – С таким 'нашло', нас могли там, в винегрет покрошить, если бы баронская армия не наложила в штаны поголовно, – укорил его Колька.

      – Так, хватит! – мастер пристукнул ладонью. – Проехали. Так мы можем бесконечно тут друг у друга соринки в глазах выискивать. К делу переходим.

      – К делу, так к делу. О чём хочешь услышать? – поинтересовался Колька.

      – Про ваши артефакты. Что получили за победу над бароном?

      – О-о! – закатил глаза под лоб тот, демонстрируя высшее удовольствие. – Там такое!..

       Колькины ножи теперь могли раздваиваться при броске. Дистанция не увеличилась, но зато теперь ему было достаточно взмахнуть клинком в сторону цели, не впуская оружие из рук, словно, стряхивая капли влаги, чтобы с ножа слетела его точная копия с теми же характеристиками и вонзилась в цель. После этого можно было кинуть и основной клинок. Ещё ножи получили возможность менять форму, размеры и вес, превращались во всё колюще-режущее малоразмерного типа, от дамского стограммового стилета-заколки, до тяжёлого оленьего кинжала, весом в полтора килограмма.

      – А у тебя? – Илья, выслушав восторги моего коллеги, обратился ко мне.

      – А у меня наград много, но все мелкие, из важного – азотная кислота. Теперь нашему Менделеву не нужно шаманить с бубном и баночками, не нужно мечтать про двести двадцать переменки и так далее. И он пообещал сделать порох.

      – Ого! – присвистнул Колька. – Так и я буду задвинут за стенку шифоньера... нужно что-то делать, может, мне тебя убить? – закончил предложение зловещим тоном Герой.

      – Я тебе убью, киллер доморощенный, – прикрикнул на него кузнец. – Дошутишься... не в том месте и времени, чтобы такое говорить.

      – Да я... – и тут же потух под злым взглядом Ильи. – Да понял. Понял.

      – Он сможет сделать порох в ближайшую неделю? – спросил у меня кузнец.

      – Совсем чуть-чуть. Лучше продолжать гремучку варить, там выход больше и сильнее взрывается.

      – И опаснее, – вздохнул Илья. – Уже три раза он взрывался.

      – Зато у нас есть взрывчатка, – привёл довод Колька. – Мы теперь с ней можем не бояться никого, – потом уточнил. – Почти никого. Скоро будет порох и тогда вообще у нас противников не останется в этом мире.

      – Неустойчивая взрывчатка. Она в капсюлях хорошо будет смотреться, но не тогда, когда её горстями насыпают в наконечники. Один уже взорвался при хранении, пришлось мне целый день сидеть и клепать пластмассовые коробки для гремучки, – напомнил я о качестве нашей вундервафли.

      – Но ведь взрывчатка же!

      – Что ему для пороха нужно? – спросил у меня Илья. – Он что-то там говорил про тину с болот?

      – От меня ему нужна смесь мясорубки и фрезы, чтобы перемалывать лучины в мелкие опилки. А с болота тину и ряску, если точнее. Это такие мелкие зелёные чешуйки, которые плавают по поверхности воды. Ему уже мешок её притащили и полведра тины, сейчас всё это сушится под отдельным навесом рядом с его лабораторией. Как понял, пытается создать целлюлозу, чтобы из неё и азотной кислоты, сотворить нитропорох. И саму кислоту, конечно, она тоже на мне висит.

      – Бог ему в помощь, – вздохнул Илья. – Ладно, пошёл я в кузницу, там дел столько, что не знаешь, за что первым браться.

      – Или боги, те, что нас сюда засунули, – поправил его Стрельцов. – И я двинул, нужно караульных вздрючить, чтобы не расслаблялись.

* * *

       Ляшенко с командой и пополнением, появился в посёлке только на десятый день после победы над баронским войском.

       Сорок один человек новичков. Двадцать семь мужчин и четырнадцать женщин.

      – Здорово, народ, а что это у вас тут такое? – удивлённо спросил Леший и обвёл рукой вокруг, намекая на ряды противопехотных 'рогаток', частокол наклоненных и заточенных жердей, вбитых в землю перед защитной стеной.

      – Ты больше головой крути, но меньше ходи – тут ловушек полно, – предупредил его кто-то из часовых.

      – У вас что-то случилось? – догадался он. – Блин, как обычно всё веселье без меня.

      – В следующий раз попрошу аборигенов не спешить с дракой, мол, у нас тут несчастливец имеется, который вечно опаздывает на войну, не могли бы вы подождать немного, он уже скоро придёт? – произнёс Илья, появляясь в воротах.

      – Было бы неплохо, – широко улыбнулся тот. – А где Макар, тут с ним желают поговорить.

      – Нет Ивана Андреевича, – помрачнел кузнец. – Убили прямо на переговорах в первый день боя.

       Ляшенко опешил, растеряно стал переводить взгляд с каждого из нас.

      – Мля! И кто за него?

      – Пока я, вас ждали, думали, решить эту проблему сообща, – сказал Стоцкий.

      – Чёрт, – нахмурился Леший. – Чёрт!

      – Что такое? – насторожился Илья. – Что не так?

      – Да всё теперь не так. С Макаром один тип хотел пообщаться, вожак моего бывшего посёлка на острове, откуда я приплыл к вам. Человек он тот ещё, отхватит вместе с пальцем не просто руку, а вместе с ботинками всего заглотит. Любит свои правила устанавливать, феодалом себя почувствовал, без его решения, не делается ничего. Я думал, что Иван сможет прижать его амбиции или переманить большую часть его людей к себе, если тот откажется признавать главенство нашего старосты, а оно вишь как... боюсь, что он теперь и нас всех подомнёт под себя.

      – Нам и нужна сильная рука, без всякой демократии. Пока враги и лишения нас держат вместе, а пройдет время, нагуляем жирок, и начнутся дрязги, – возразил ему Илья. – Пусть будет феодал, чем либерал.

      – Ну-ну, – покачал головой Герой. – Воля ваша, но в случае чего, я отсюда смотаюсь, как и до этого.

      – Так ты с острова сбежал?! – осенило меня. – Никто не должен был плыть за тобой следом?

      – Ага.

       Признал и на лице ни капли смущения, только уверенность в своей правоте.

      – Вот ты пиз***л-то великий! – ахнул Колька. – А по ушам-то тёр: следите за морем, скоро мои товарищи появятся, ля-ля, тру-ля-ля.

      – Стало бы мешать – тут же раскрыл бы всю правду. Но ведь не помешало? Даже хорошо вышло, – водитель магической 'кобылы' кивнул на меня. – Не встреть Тихона тогда ваш пост, то он мог бы мимо пройти.

      – Да вообще, ты у нас просто клад золотой. А золото где должно лежать? – сказал Колька.

      – Ну, где?

      – В земле, как и всякий нормальный клад.

      – Да пошёл ты, – набычился тот.

       От дальнейшего нагнетания обстановки спасло появление нескольких новичков. Судя по одежде – из каких-то шкурок и странной ткани зеленоватого оттенка, оружию в виде каменных топоров и копий, это был цвет поселения. Наверное, тот самый диктатор, о котором говорил Леший.

      – Приветствую вас, господа хорошие. Кто из вас Макаров, про которого мне сообщили, что он здесь староста поселения? – спросил самый взрослый из них. Примерно тридцати лет, рослый, худощавый, лицо вытянуто, лоб высокий и с небольшой залысиной, виски уже посеребрены сединой, несмотря на небольшой возраст. На губах то ли, смешинка притаилась, то ли, они у него сведены в вечной причудливой судороге.

      – А ты кто? – довольно грубо спросил Илья.

      – Эрик Крамф. Имя не моё старое, взял себе псевдоним с момента, как оказался в этом мире голым, аки младенец. Думаю, это правильно, ведь мы рождены заново и заново должны устроить свою жизнь.

       Ого, да он прям философ.

      – Ты старший среди новичков?

      – Да, я старший. Это мои ближайшие помощники. Марк и Нарек, – представил он двух спутников. Тот, что последний, имел кавказские черты, но не резкие, слегка заметные, как если бы у него кто-то из родителей был европейцем или славянином.

      – Кто у вас после Макарова принял пост? – продолжал расспрашивать нас Эрик.

       Наша троица переглянулась и синхронно пожала плечами.

      – У нас совет вместо одного лидера. Я Илья, по основной деятельности – кузнец.

      – Тихон, Герой.

      – Николай, его коллега.

      – Тихон? Это у тебя артефакт, который может из ***вна конфетку сделать?

      – Не так грубо, но в целом – да, у меня, – кивнул я.

      – Очень хорошо, – на лице собеседника гуляла всё та же улыбка, в глазах мелькнуло удовольствие. – Очень хорошо. У нас на острове было в меру тихо, но зато и подходящего инструментария нет, героев нет, последний удрал от нас с несколькими дезертирами, бросив в тяжёлый момент.

      – Не удрал и не дезертировал, а отделился от вашего отряда, – тут же влез в разговор Леший. – Ты сам тут сказал про новую жизнь и моя новая – подальше от таких, как ты.

      – Чем тебе не нравится моё руководство? Что у меня каждый получает столько, сколько заработал, что любой должен работать на благо анклава? Что нет пустопорожней болтовни?

      – То-то я смотрю, твои костоломы много работали, – с сарказмом произнёс Герой. – Уж они-то бедные, даже грыжу себе заработали, – и вдруг зло произнёс. – А скольких девчонок они изнасиловали? Эдуарду голову кто проломил? Кольку с Володькой кто отделал, что они два дня пластом лежали и при этом им не давали еды, так как не заработали?

      – На тот момент такое поведение было обосновано, – улыбка пропала с лица Эрика, всё-таки, улыбка, значит. – И хватит об этом. Ты же с нами провёл немало дней на корабле, успел со всеми поговорить, расспросить. Узнал, что больше таких жёстких мер не было, или ты уши раскрывал только для гадостей про меня?

      – Конечно, запугали всех...

      – Стоп, стоп, – наконец-то решил вмешаться в перепалку Илья, – хватит. Эрик, прошу с нами пройти вон туда, у нас отдельного здания нет для совещаний, поэтому обходимся пока тем навесом. Своих, м-м, охранников можешь поблизости посадить, но в сторонке, места там мало, чтобы всех тащить.

      – Нас много будет?

      – Ещё одна женщина подойдёт, она с ранеными сейчас. И он, – кузнец кивнул на Лешего.

       Общение затянулось на три часа, причём, по большей мере, вопросы задавал гость. Эрику было интересно всё: как выживали, кто нападал, каким составом, какую тактику мы применяем, что за оружие носим, проводятся ли тренировки, сколько мужчин и женщин и нет ли конфликтов на почве взаимоотношений. Чего больше всего в рационе питания, знаем ли о других анклавах землян, есть ли дружеские отношения с аборигенами и ещё сотни вопросов. На большую их часть, отвечали Илья и Вера, но досталось и на мою долю, и Кольке пришлось немного потрудиться языком.