Текст книги "Осторожно HOT DOG! (с иллюстрациями)"

Автор книги: Михаил Голденков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 22 страниц)

* О ТОМ, ЧТО GHOSTING HE ИМЕЕТ ОТНОШЕНИЯ К ПРИВИДЕНИЯМ

– Все, что нам остается, это jobbing, – грустно заметил Чи. – С беловоротничковой работой, похоже, придется подождать…

– Jobbing? What do you mean? – «Джабин»? Что ты хочешь этим сказать? – не совсем понял я своего приятеля. Я было подумал, что мой китайский друг имеет в виду «работать, работать и еще раз работать», как завещал Мао или Ленин. Но нет, Чи подразумевал нечто совершенно другое.

Оказывается, в английском языке масса «инговых» форм, которые обожают англичане и американцы и употребляют в те моменты, когда мы произносим целые предложения. Так их shopping – это, как вы уже все, должно быть, знаете, поход по магазинам, покупки. Jogging – бег трусцой по утрам. Boating – катание на лодках, a jobhunting, о чем уже говорилось, – поиск работы. Ну а само jobbing – это различная мелкая подработка в разных местах. Одну неделю, к примеру, вы моете посуду, другую – посвящаете погрузке мебели и доставке документов по адресам. Вот это и имел в виду Чи.

Есть еще и ghosting, что происходит, соответственно, от слова ghost – привидение, призрак. «Гостинг» – это когда вы делаете работу за кого-то, а сами остаетесь в тени призраком. Так, в частности, произошло с известной некогда американской группой «Нилли-Ванилли». Смазливые темнокожие парни пели и прыгали по сцене. Под «фанеру», естественно. Но какой шок произвела новость, что эта самая «фанера» не принадлежит «Нилли-Ванилли». Оборотистые продюсеры группы решили из двух несовершенств сделать одно совершенство: кто не умел петь, но умел танцевать – плясал на сцене, а кто не умел плясать, но обладал голосом – пел, но уже за сценой. Вот эти тайные, невидимые зрителям музыканты и есть ghosting. Такие вещи часто происходят в творческой среде. Кто-то хочет прославиться как музыкант, поэт или писатель и использует для этого молодой талант, которого устраивает уже то, что он получает неплохие деньги. Конечно, вся слава достается другому. Обидно, правда? Видимо, поэтому «гостинг» с «Нилли-Ванилли» выплыл наружу. Возможно, истинных певцов заело, что другие поют их голосами, и они эдак аккуратно «стукнули» куда надо. И американское общество было не на шутку возмущено. «Нилли-Ванилли» враз пришел конец. Пластинки, кассеты и компакт-диски группы давили катками и жгли на кострах.

В «гостинге» в свое время обвиняли даже классика английской и мировой литературы Уильяма Шекспира. До сих пор не утихают споры, сам или не сам писал он свои знаменитые пьесы и сонеты. Поговаривают, что за него творил некий обедневший писатель, которому Шекспир неплохо платил. Но не думаю, что это правда. Если бы так, то вся эта история еще при жизни Шекспира всплыла бы наружу, как у нас с «Нилли-Ванилли». Мне кажется, что такие вещи долго в тайне не сохранишь. Подобные слухи ходили и о Шолохове. В частности, о его «Тихом Доне». Многим казалось подозрительным, что эту фундаментальную книгу молодой автор написал так быстро. Якобы Шолохов использовал записки некоего погибшего белоказачьего офицера. Но и это не похоже на правду. Есть люди, у которых работа спорится, и они укладываются в кратчайшие сроки, от чего их творения получаются динамичными, сделанными на одном дыхании, будь то музыкальный альбом, книга или же фильм. Так, «Битлз» в октябре 1965 года пришли в студию с двумя более-менее готовыми песнями, а в декабре их долгоиграющая пластинка «Rubber Soul» уже лежала на прилавках магазинов. Скажете, такие сроки немыслимы, особенно если записываться у нас. Точно. Тут один только конверт могут изготовлять полгода. Свою третью книжку, к примеру, я написал быстрее, чем типография осилила производство одной только бесхитростной обложки. Если маститый композитор, член Союза композиторов, говорит: «Два года назад я побывал в Испании, а в прошлом году написал об этом песню и пластинка с „испанской“ записью вот-вот увидит свет…», то такому человеку, конечно, покажется фантастичным, что какие-то ребята с гитарами каждый год записывают по двенадцать песен да еще успевают за этот же срок издать их.

* ТЕПЕРЬ О ТОМ, ЧТО MOONLIGHT ТАКЖЕ НЕ ИМЕЕТ ОТНОШЕНИЯ НИ К ПРИВИДЕНИЯМ, НИ К ЛУННОМУ СВЕТУ

– During all the last year I moonlighted as a math teacher. – Весь прошлый год я подрабатывал учителем по математике и неплохо подзаработал, – сказал Чи. – Можешь и ты сделать нечто подобное. Обучать, к примеру, русскому языку. Если, конечно, найдешь такой класс…

– А что такое to moonlight? – спросил я, медленно гребя веслом. Дело было во время обеденного часового перерыва, единственного при рабочем дне с семи утра до (не пугайтесь) восьми вечера. Этот перерыв мы часто посвящали плаванию в каноэ, по неописуемо красивому озеру нашего лагеря.

Если честно, то по смыслу предложения Чи я уже догадался, что to moonlight означает что-то вроде подработки. Но хотелось уточнить.

– Ну, – Чи задумался, – представь, что у тебя есть уже работа, а ты, образно говоря, при лунном свете, подрабатываешь. В китайском имеется хорошее словцо, чтобы определить все это, но жаль, что ты китайского не знаешь.

– У нас тоже такое словцо есть, – улыбнулся я и, не без труда вспомнив родную речь, произнес по русски: – Халтура.

– Красиво звучит, похоже на испанское слово.

Я рассмеялся и поймал себя на том, что «халтура» звучит в самом деле очень красиво. Что-то вроде испанских «карамба», «тореро», «вентура», «мучо оро» или «бесса ме мучо»…

Помните такой популярный в Америке, а потом и у нас телесериал «Агентство „Лунный свет“», который дал путевку в жизнь Брюсу Уиллису, моему любимому актеру? Так вот, название этого сериала правильнее было бы перевести как «Агентство „Халтура“», тем более что все, чем занималось агентство, – это не расследование преступлений (хотя и этим тоже), а выяснение отношений главных героев, мужчины и женщины, которые друг друга любят; однако все как-то не объяснятся. Но должен оговориться, само слово moonligliting, как и networking, не несет в себе столь много негативного, как некоторым может показаться. Правда, и у нас выражения «халтура, подхалтуривать» далеко не всегда означают, что кто-то плохо относится к этой дополнительной работе – работе, которая, как считают американцы и англичане, делается при лунном свете, а значит – где-то, как-то, тайно, подпольно. Наоборот, у нас сейчас без мунлайтинга никуда не деться. А порой получается, что мунлайтинг, или же, проще говоря, халтура, становится профессией номер два, которая в отличие от профессии номер один дает более-менее нормальный доход, либо обе эти профессии вместе и могут прокормить нашего брата в великую эпоху перемен. Вот и получается: писатель продает, продавец пишет, издатель врачует, журналист подметает, переводчик занимается репетиторством, преподаватель переводит, студенты все работают поголовно, милиционер подворовывает, а военный подхалтуривает на очередной горячей точке… Короче, мунлайтингуют все.

* ТИПИЧНАЯ АМЕРИКАНСКАЯ ЖЕНЩИНА. CHICK ИЛИ BUTCH?

– Ну как же, американки ведь такие красивые! – часто приходится слышать от наших ребят, когда речь заходит об американских женщинах.

Мы говорим «слабый пол». Они – opposite sex, «противоположный пол». Феминисткам, представительницам американского и английского слабого пола, явно не по душе слово «слабый». Противоположный – это другое дело. Хотя, если честно, то англоговорящим феминисткам вообще не по душе многое чисто женское и естественное. Им подавай наравне с мужчинами и в армии служить, и в полиции за преступниками гоняться, и в хоккей играть, и в боксе друг другу лица разбивать, и даже по пляжу с голым торсом ходить… «Зачем прикрывать грудь, если мужчины свою грудь не прикрывают?» – говорят некоторые феминистки. Такое ощущение, что они и рожать скоро откажутся, потому как мы, мужики, этого, к сожалению, делать не умеем. Итак, их «оппозиционный» пол. Мы судим о нем в основном только по американским фильмам. Ну, иногда по спортивным состязаниям. Что касается фильмов, то в Голливуде собрались красавицы (как и красавцы) со всего света. Спортсменки? Ну это все-таки не типичные, «среднестатистические», женщины.

Нам, славянам, впервые попавшим в Новый Свет, их женщины сразу же кажутся чуть-чуть не такими: где-то несексуальными, порой грубоватыми, может быть, в чем-то мужеподобными, каждая третья страдает избыточным весом. Никакой косметики (кроме вечерних выходов в театр или же на какое-нибудь парти), отсутствие каблуков, отчего походка у американок не такая изящная, как у восточных славянок.

Правда, мне понравилось, что американки, в отличие от чересчур коротко стригущихся европеек, предпочитают носить волосы натуральной длины. Это следствие американского религиозного воспитания: женщинам остригать свои волосы – грех. Но как только боссу захочется, чтобы в его конторе все женщины носили стрижки, о грехе моментально забывают, делают стрижку независимо от того, к лицу это им или нет.

Таких женщин, которых английские и американские мужчины сами считают несколько грубоватыми, мужиковатыми, они называются butch – сокращение от butcher, что дословно переводится как «мясник». Иногда звучит bulldike – самец, жеребец, ведь у западных женщин сейчас так модно быть самостоятельными и мужественными. По-русски можно перевести и как «бой-баба», хотя мы при этом подчеркиваем все же больше характер, а не внешность. Wild thing – это дикая кошка, дикарка, ненормальная, строптивая. Американцы это выражение любят, и оно частенько проскальзывает во многих песнях. Встречаются, естественно, красотки и там, в Штатах. Но обычно их трудно рассмотреть в быстро проезжающих спортивных «шевроле», «линкольнах» и «фордах». Американские мужчины, если только они пока еще традиционной сексуальной ориентации, так же как и мы, любят красивых женщин, pretty woman. Их называют еще chick (цыпленочек, курочка). Но, как признался мне один американский парень, белорусские женщины красивей. Для американца, надо заметить, такое сказать многого стоит. Ведь все они считают, что самое лучшее находится непременно в Америке.

Если мы заговорили о женщинах, то никак нельзя обойти и тему любви.

* МНОГОЗНАЧИЕ LOVE, ИЛИ ЧТО ЗНАЧИТ ЛЮБИТЬ ПО-АНГЛИЙСКИ

Многозначность английского языка сказалась и на английском слове love (любовь, любить).

– Thank you, love, – говорит продавец «Макдональдса», когда вы отходите от стойки с завернутым биг-маком.

– Welcome, love, – говорит улыбчивый джентльмен после того, как вы поблагодарили его за обстоятельное объяснение, как добраться до Пикадилли-стрит.

– Hello, love, – здоровается пожилая миссис со своим соседом, подростком лет пятнадцати…

– Bye-Bye, love, – прощается с сотрудницей менеджер компании, уходя домой ровно в шесть о’клок. В девять утра он наверняка скажет ей:

– Morning, love.

И это совсем не значит, что менеджер и сотрудница в любовной связи.

Подобное можно слышать на лондонских, вашингтонских, сиднейских, дублинских, манчестерских улицах сплошь и рядом. Я сказал манчестерских? Знаете, в Манчестере они все говорят не лов и не лав, а лув. Такой уж там акцент – на северо-западе Англии. Но все многочисленные ловы, лавы и «лувы» вовсе не подразумевают, что люди, говорящие вам: Excuse me, love или Sorry, love. Take care, love, вас любят и души в вас не чают. Отнюдь. Слово love в прагматичном и многозначном английском языке давно уже перешло в разряд обыденно-дежурного обращения. У нас с этим примерно может сравниться лишь то, как грузины говорят: «Спасибо тебе, дорогой… Будь здоров, дорогой… Извини, дорогой… Сколько время, дорогой?…»

Английское I love you – я тебя люблю – известно всем. I love it американо-англичано-австрало-канадцы говорят, имея в виду «мне это нравится, это я люблю, я от этого тащусь», когда рассуждают о своих увлечениях, пристрастиях, вкусах и привычках.

My love – это уже более интимно и звучит по отношению к любимому человеку, женщине, мужчине (ненужное зачеркнуть).

Ну, а то, как мы интересуемся у своего приятеля или подруги (после традиционного приветствия Hello! How are you… I’m fine, thank you…) «Как у тебя дела на любовном фронте», у них будет звучать как how is your love-life?

Love story – это любовный роман, история. Love movie – фильм о любви, a to make love – заниматься сексом, с любовью или без. Не важно.

Ну, а раз уж мы обсудили женщин и любовь, то, думаю, и по мужчинам не плохо бы пройтись.

* ТИПИЧНЫЙ АМЕРИКАНСКИЙ ПАРЕНЬ, КТО ОН? COOL CAT ИЛИ ЖЕ WIMP?

Как я уже писал, многие думают, что типичный американец – это непременно Сильвестр Сталлоне, Шварц, Брюс Уиллис или же в худшем случае Том Круз, Микки Рурк. М-да…

Крутой парень, лихой, веселый, сыплющий шутками-прибаутками, симпатяга, нравящийся девушкам есть в каждом сити, городе, селе, деревне, ауле, хуторе, вёске и кишлаке. Но вот что интересно. Если на трех-четырех более-менее классных, к примеру, минских парней приходится один инфантильный, то на этого «дофина» почему-то и скажут – «вот он, типичный белорус». Американцы же из десятка таких же вот «дофинов» выберут одного классного и только тогда скажут «вот он, типичный американский парень». Американцы сами создали публичный имидж cool cat (классного парня, крутого чувака) – не без помощи своей «фабрики грез» Голливуда. Янки и впрямь уверены, что их типичный американский парень – это лихой ковбой, скачущий на коне и стреляющий при этом с обеих рук. Вот такого и называют macho man (мачоумен), что происходит, вероятно, от слова much. Или же это легкое заимствование из испанского языка: mucho (сильный, большой, мужественный), ибо испанский язык сейчас стал вторым, после английского, языком Америки.

На самом же деле типичный, среднестатистический, парень Америки, по моему разумению, – это нормальный, спокойный, улыбчивый и немногословный, слегка или же не слегка религиозный мужчина. Белый. В вопросах, не затрагивающих его бизнес, он, по нашим меркам, как малое дитя, «пусти повалюсь». Явно не «мачо». Кто-нибудь из наших женщин, наверно, назвал бы его этаким пустомелей, тюфяком, мямлей или же сосунком, что попадает под одно слово: sucker (сосунок). Или Sissy (так, правда, больше называют мальчишку-плаксу). Но если он все-таки предпочитает американский футбол, выступает на сцене с местным колледжским рок-ансамблем, красив и работает по вечерам в мужском стриптизе, играет в бейсбол за университет, не играет в баскетбол, но часто тусуется во дворе с банкой колы в одной руке и баскетбольным мячом в другой (такого, кстати скорее назовут machismo – выпендрежник – или show off – выеживается больше, чем есть на самом деле), то он уж точно macho, fucker (чувак), но никак не shy boy (скромняга), sucker (сопляк, сосунок) или wimp (слабак). Правда, все эти крутые американские парни в одном очень сильно отличаются от наших. Пусть у них и вызывающий вид, пусть они сыплют грубыми словечками, пусть вставляют свое fuck после каждого второго слова, тем не менее никто телефонов не ломает, фонарей не бьет, на одного всей гурьбой не нападает, в лифтах не мочится, к прохожим не цепляется и не грубит в ответ.

* ЧТО ОБЩЕГО МЕЖДУ НОВЫМИ РУССКИМИ И ПРОСТО НОВЫМИ МУЖЧИНАМИ?

Все новое американцы, понятно, называют, используя слово new. Построили, к примеру, английские переселенцы на американской земле поселок и назвали его не каким-нибудь новым именем, а просто вспомнили родной Йорк и городок нарекли Новым Йорком. Так и получился Нью-Йорк. Та же история произошла с французскими переселенцами и с постройкой Нового Орлеана. Идентичный случай и с открытием Новой Зеландии… Видите, как любят англосаксы слово new. А недавно в быту появился и «новый человек» – если перевести дословно их new man. В то время как женщины в Америке и Англии набираются мужественности, самостоятельности, вследствие чего вынуждены пропадать на работе с утра до вечера, облик мужчины существенно изменился. Это уже не ковбой, скачущий на коне и, не целясь, сражающий врагов из своего кольта. Теперь в моде тихие, заботливые, нежные, уделяющие много времени воспитанию детей мужчины, которых и называют new man (как будто таких раньше не было!). Во время бурных лет перестройки наших соотечественников, рванувших после падения железного занавеса за границу, тоже стали называть новыми – new Russians. Раньше для них, англичан и американцев, русские ассоциировались с человеком в каске и автоматом ППШ, с казаком на коне и с шашкой либо, в лучшем случае, с балетом или с гимнастами, хоккеистами, грубо обыгрывающими канадских любимцев североамериканской детворы. А тут вдруг такие же люди, как они, занимаются, понимаешь ли, бизнесом, зарабатывают деньги, разговаривают на английском, не глупые вроде…Вот их вначале и стали называть новыми русскими, так как считали, видимо, что раньше умных и предприимчивых русских людей вообще не было. Правда, очень скоро термин новый русский перешел к лицам криминальной тусовки. Американцев поразили русские парни с толстыми золотыми цепями на шеях и красивыми женщинами под боком, сорящие деньгами (наличкой!) направо и налево, словно подвыпившие арабские шейхи. Таких ребят ни за границей, ни у нас точно раньше не было. И их новыми можно назвать с полной уверенностью. Ну, а если говорить про нью менов, то не думаю, что заботливых, нежных и справляющихся с домашним хозяйством мужчин раньше не существовало. Существовали. Зато теперь среди американских и английских женщин, да и наших тоже, становится все меньше и меньше заботливых, нежных и хозяйственных «вумен».

* А ТЕПЕРЬ СЛУЧАЙ ИЗ ЖИЗНИ, ЯРКО ИЛЛЮСТРИРУЮЩИЙ АМЕРИКАНСКОГО MACНОМAN

В одном пабе мы с Чи стояли у стойки и наблюдали по телевизору бой Майка Тайсона. Рядом сидел мужик, каких мы называем «синими», с наколками на руках, коротко стриженный. Ну прямо macho или на худой конец fucker. Когда этот «синий» ушел, а потом вновь появился с бокалами пива, его место заняла женщина, которая до того со своей подругой и еще одним факером стояла у нас за спиной.

– Извините, но это мое место, – заметил наколотый, и женщина послушно встала.

Факер этой подруги заметил «синему», что тот мог бы и уступить женщине, чем, кстати, даже меня удивил. Дело в том, что американцы как-то охотно восприняли требования феминисток равноправия, и у них, у американских мужчин, не сжимается сердце при виде представительницы слабого пола, несущей большой чемодан. Наколотый так и ответил:

– Next time.

То бишь как-нибудь в другой раз. Очень часто такое приходится слышать, когда тебя вежливо пробрасывают.

Но факер решил, что его слово все же должно быть последним, или же просто перед двумя подругами покрасоваться захотел. Он еще что-то сказал и добавил: мол, может, выйдем, в натуре, поговорим.

– Прямо сейчас? – круто повернулся к нему «синий» и, спрыгнув со своего места, схватил факера под локоть. Оба джентльмена стали быстро продвигаться в сторону двери.

– Fuck! – только и произнес Чи, провожая взглядом обоих «петухов».

– Похоже, сейчас драка будет! Айда посмотрим! Ну прямо как у нас! – толкнул я китайского товарища.

Но обоих дуэлянтов уже вел назад вышибала, отчитывая их словно пятиклассников. Те послушно вернулись к своей стойке. Чуть позже факер даже попросил прощения у «синего», и тот эдак небрежно это извинение принял. Настоящий macho man.

О ТОНКОМ АНГЛИЙСКОМ ЮМОРЕ И О ТОМ, КАК ЕГО ПОНИМАТЬ

Когда кукольное шоу «Маппет-шоу» транслировали по нашему телевидению, думаю, многие, и я в том числе, разочаровались в так называемом тонком английском юморе. «Ну и тупые же у них шутки», – говорили мы, инязовцы, друг другу, слыша, как всякий раз из-за кадра доносится дикий смех, в то время как шутки с экрана ну если не железобетонные, то уже площе плоского. Но мы поспешили с оценкой. Тут, как позже оказалось, все зависит от качества перевода и многого другого. Есть вещи, которые просто невозможно перевести – в таких случаях нужно придумывать свои, аналогичные, шутки, с чем, увы, у нас тоже зачастую туговато бывает. Вот и сыплются на головы англичан несправедливые обвинения в плоскости.

Тонкость английского юмора красноречиво показывает следующая joke (шутка), которую мне рассказал шестидесятилетний английский джентльмен, мистер Родд.

Итак, перекресток. На перекрестке стоит леди. По направлению к ней с четырех сторон движутся: пешеход, водитель (в машине), велосипедист и человек верхом на лошади (horse man). Вопрос: кто остановится около леди? Ответ: Horse man knew her. Что переводится: всадник ее знал, стало быть, он остановится. Смешно? Пока нет. Разъясняю дальше. Если быстро произносить фразу Horse man knew her, то фонетически она будет звучать примерно как «хозмануэ», аналогично horse manure (конский навоз). Теперь, надеюсь, поняли, что тут смешного? Англичанин, рассказавший мне эту шутку, заметил, что американцы, мол, не так тонки в юморе, поэтому и в шутку эту не врубаются.

– Но ведь тут многое зависит и от того, как произнести эту фразу, _ стал заступаться я за янки. – Если отделить слово her от слова knew. То, действительно, ничего не понятно. У американцев ведь чуть-чуть другое произношение.

Мистер Родд со мной согласился.

Для наших домохозяек английский юмор чуть-чуть пошловат, где-то черноват. Он весь построен на игре слов, когда одна и та же фраза имеет два смысла. Это встречается в Англии повсюду: в названиях рок-групп, тех же «Beatles» (аналогия со словами beat – бит и Beetles – жуки), в названиях фирм и компаний, клубов и журналов, фильмов и таверен. Вот хороший пример, когда красивое название харчевни Dew drop inn (ду дроп ин) – «Харчевня Капли Росы» – звучит точно так же, как и выражение Do Drop In – «Зайди, Заскочи».

Переводя шутки с английского на русский и наооброт, нужно не только отлично знать эти два языка, но и иметь чувство юмора, понимать менталитет двух культур, их эмоциональность, чувствовать английский язык больше, нежели знать его академически.

Или же просто играть в студенческие годы в КВН. Сейчас наш КВН, к сожалению, превратился в телевизионное шоу, исчезает молодежный разухабистый дух этого когда-то чисто студенческого состязания. А ведь у каждого вуза есть собственная атмосфера, специфический юмор. И не зря наша минская инязовская команда (в которую я входил еще юнгой) стала когда-то чемпионом первого республиканского КВН: в команде сошлись представители испанского, французского и английского факультетов со своими собственными, «чисто национальными» (в зависимости от изучаемого языка) тонкостями юмора.

Мне, кстати, КВН здорово помог в моей будущей переводческой практике в США.

Сидим мы, студенты, как-то вечером в лагере детского отдыха на бейсбольном поле и распиваем мою бутылку «Беловежской», что чудом сохранилась в неприкосновенности целых две недели со дня моего прилета в аэропорт имени Джона Кеннеди. Травим анекдоты. Точнее, я говорю, а американцы слушают, смеются, хвалят русский юмор, но при этом сами никаких анекдотов не рассказывают. Лишь только приколист англичанин Эдди иногда юморит на тему пьяниц. Правда, его шутки я так и не понял, так как Эдди говорил очень долго. Ну, а сам я рассказывал американцам чисто русские анекдоты про ковбоя и его внутренний голос. При этом (вот где КВНовская закалка пригодилась) тут же на ходу менял практически все. Ибо если перевести один к одному нижеследующий анекдот, его американцы также не поймут, как мы не понимаем прямой перевод шуток из «Маппет-шоу».

Анекдот.

Едет по каньонам ковбой и, останавливаясь перед очередным обрывом, думает, что ему его не перепрыгнуть. «Перепрыгнешь» – говорит внутренний голос, ковбой прыгает и приземляется на противоположном крае обрыва. Перепрыгнул он с помощью подсказки – своего внутреннего голоса и следующий каньон. Третий оказался побольше, но внутренний голос сказал: «Прыгай!» Ковбой прыгает, но… не достает до края и начинает падать вниз. Летит он, а внутренний голос говорит: «Ну и грохнемся же мы сейчас!»

Ну вот как, скажите, пожалуйста, перевести последнюю фразу этого анекдота, да еще так, чтобы передать весь колорит? Само выражение «внутренний голос» тоже нельзя переводить дословно. Это по-английски conscience, т.е. совесть. И в конце я вместо «ну и грохнемся же мы сейчас» после секундного замешательства сказал просто: «Oh, shit!». Американцы покатились от хохота (может, и водка моя помогла).

Когда Жванецкий, снисходительно улыбаясь, говорит, что американцы абсолютно не въезжают в его юмор, несмотря на присутствие двух переводчиков, то думаю, что и сам бы Жванецкий недоумевал, если бы ему пытались перевести шутки какого-нибудь известного американского юмориста, не учитывая теории перевода с английского на русский некоторых вещей, содержащих специфический, сугубо национальный юмор. Есть, конечно же, такие приколы и шутки, что понятны всем, но юмор Жванецкого, к примеру, должен сопровождаться достойным литературным переводом, а не просто параллельным, пусть даже и очень опытных переводчиков. Тем более, что юмор Жванецкого имеет порой эффект «хороша ложка к обеду». То есть в другой обстановке, в другом настроении его шутки «не стреляют». Этот «синдром одноразовости» я и сам испытал, играя в КВН. Что это значит? Ну вот, к примеру, вы выступаете перед залом, выплескивая очередной, только что придуманный прикол. Зал взрывается от смеха, потому как шутите вы над тем, что вам самому смешным кажется. Через энное количество времени эта же шутка в другой аудитории почему то уже не производит того эффекта, что в первый раз, хоть зал шутку и слышит впервые. Объяснение заключается в том, что вы сами уже «перегорели», он, прикол, уже не горячий, не свежий, и это интуитивно передается залу. По второму кругу смеяться над одним и тем же как-то не получается. Как видите, тут нюансов со своим родным зрителем полным-полно. Что уж говорить, когда перед иностранцем пытаешься острить.

Вот почему не совсем просто русскоязычному человеку читать прямой перевод повести «Трое в лодке (не считая собаки)» или сказку «Алиса в Стране чудес», где сносок, поясняющих тот либо иной прикол, столько, что они занимают больше места, чем сама сказка. А для Англии и Америки, как и для других англоязычных стран, это же классика! Нам, естественно, незнакомы английские стишки, песенки, поговорки, идиомы, на которых строятся многие приколы Алисы. Писатель Борис Заходер решил пересказать «Алису», и это у него, по-моему, очень даже неплохо получилось.

Да, английский юмор несколько черноват по отношению к русскому, хотя как у нас, так и у них часто идет активная игра слов:

– Why everything in your bar is so cheep? – Почему в вашем баре все так дешево? – Спрашивает клиент бармена.

– My boss is fucking my wife and I’am fucking his business. – Мой босс трахает мою жену, а я трахаю его бизнес, – отвечает бармен.

Вот вам типичная английская шутка, которую мы в приличном обществе не расскажем. Для них такой юмор более естественен. Он строится на абсурде, когда соединяются несовместимые вещи, когда в привычных условиях кто-то либо действует, либо говорит нетипично для ситуации, из-за чего эти ситуации и получаются смешными. Взять, к примеру, рисунок популярного американского картуниста Джерри Ларсона. Под картинкой надпись: «Carl shoves Roger, Roger shoves Carl, and tempers rise. – Карл толкнул Роджера, Роджер толкнул Карла, страсти накалились». А на рисунке в это время изображено, как рассерженный олень и охотник стоят в лесу друг против друга и толкаются, как бы говоря: а ты кто такой?!

Не только юмор, но и их искусство кардинально отличается от нашего. Режиссер Дэвид Линч, к примеру, накаляет атмосферу своих фильмов до предела тем, что как нельзя удачно сочетает романтизм Дикого Запада Америки с мистикой, с потусторонней нечистой силой, которая олицетворяет зло и преступление. Наши же фильммейкеры если и прибегают к подобной эклектике, то лишь для того, чтобы то, что плохо (ситуация в стране, культ личности и т.п. и т.д.), показать еще хуже. Многие пытаются подражать западным режиссерам, но все равно получается плохо. Это я к тому, что американцы образ своего парня романтизируют, тогда как мы искусственно опускаем.

Мне американский и английский юмор нравится своей современностью, злободневностью, пусть он несколько груб и черен. К сожалению, таких художников-юмористов, как американец Джерри Ларсон, у нас нет. Нет и таких, как Кукрыниксы, которые хоть и творили полвека назад в условиях советской цензуры, тем не менее по своей оригинальности и юмору могут любым современным художникам сто или двести очков вперед дать.

Мир (как и Англия в свое время) пришел в восхищение от черного юмора битла Джона Леннона, который мог ляпнуть что угодно и в присутствии кого угодно, и над этим все дружно смеялись, когда справедливо, а когда и не совсем, считая юмор «Битлз» милым и безобидным. «Скажите, пару слов, находясь перед лицом миллионов американских зрителей», – говорит Джону Леннону американский тележурналист, показывая на кинокамеру. «Какое у них странное лицо», – отвечает Джон, глядя в объектив.

Все да не все американцы восхищались чувством юмора молодых ливерпульских музыкантов. Некоторые богохульные шутки, вроде той, где Джон сказал, что «Битлз» популярнее Христа, совсем не поняли в Америке, тогда как в демократически-саркастической Англии такие вещи вполне проходят и на них никто особого внимания не обращает. В Америке же, где религия имеет куда больший вес, чем в Европе (особенно в протестантской Европе), по-черному лучше не шутить. Не надо… Я, работая на кухне вместе с Чи Вэем, выпускал шутки ради комикс-стенгазету «Daily Chronicles», где в прикольных картинках рассказывал о событиях дня прошедшего и потом эти свои «крониклз» прикалывал на стенд заданий и объявлений. Мои «картунз» жутко нравились всему лагерю, и наш директор даже делал копии на ксероксе и раздавал их всем желающим. Как-то в одном из выпусков я обозвал вечеринку предыдущего дня, чисто в шутку, оргией. На следующий день ко мне подошел Тед, симпатичный парень из береговой охраны, и, дико извиняясь, спросил, знаю ли я, что такое оргия.

– Ну да, знаю, – ответил я.

– А знаешь ли ты, что там происходит? – продолжал, краснея и извиняясь, спрашивать меня Тед.

– Конечно, – пожал я плечами.

– И то, что там, м-м-м, ну это, происходит всякое такое, сексуальное… – запинался Тед.

– Да, – заулыбался я, – конечно, знаю.

– А почему ты тогда написал, что вчера в здании столовой состоялась оргия? – смущенно потупил глаза Тед.

– Ты знаешь, я вроде как пошутил, – смутился уже я, – все же видели, что там никакой оргии на самом деле не было.