Текст книги "Орбита мира (СИ)"

Автор книги: Михаил Лапиков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

Глава 5

– Облучение боевыми радарами подтверждаю! – голос флайт-коммандера Шепарда звучал на удивление спокойно для человека в прицелах двукратно превосходящих сил противника. – Группа на два бандита с грязной стороны! Запрашиваю альфу!

Вероника дель Ольмо разразилась потоком цифр о курсе и дистанции целей по наземным данным. Хотя для наземных станций наблюдения весь космический перехват выглядел как несколько точек на экранах и куцые строчки чисел, о противнике их персонал знал чуть ли не больше, чем сам флайт-коммандер Шепард.

– Перехват разрешаю, – добавил в конце передачи Толберри. – Неограниченный огонь на поражение.

– На корпусе станции, – Шепард уже готовил машину к бою, но всё равно продолжал трансляцию, – наблюдаю люк пусковой не менее двух футов диаметром и русские надписи.

– Какие надписи? – опешил Толберри.

– Майк, Новембер, Папа, – неуверенно произнёс Шепард по буквам, – И на другом: Кило, Бейкер, Альфа, Хотел, Танго-1. Русским.

– Кто-нибудь понимает, что может значить эта хрень? – не выдержал полковник. Сколько он ни старался, выучить язык на уровне лучше военного разговорника так и не смог. Да и тот за пятнадцать лет наверняка изрядно устарел.

– Mir, – откликнулась Хасегава. – И Kvant-1. Рискну предположить, что это центральный бомбардировочный модуль и блок прицельной лазерной установки. Типичный русский юмор, у них вся боевая техника примерно так и называется.

Тамика Дэвис присвистнула.

– Только русские, – сказала она. – Только русские могли назвать стотонный космический бомбардировщик "Мир"!

– Наблюдаю мелкие повреждения внешних структур, – продолжил Шепард. – Царапины и борозды на основном корпусе, высокотемпературные повреждения на конце ажурной мачты неизвестного предназначения. По мачте идут частично сгоревшие кабели в защитной оплётке.

– Используйте станцию как укрытие, – приказал Толберри. – Русские вряд ли будут по ней стрелять.

– Роджер, – время на долгие разговоры закончилось. Флайт-коммандер Шепард перешёл на куда более ёмкую форму общения.

– Проклятые демократы, – полковник с ненавистью смотрел на информационные панели центра управления. – Выкинуть столько денег на эту бесполезную игрушку со всеми её красивыми экранами, но до сих пор заставлять нас обходиться только рапортами с орбиты!

– При всём уважении, сэр, – напомнила Лиза Хасегава, – установки защищённой видео-связи чересчур громоздки для космопланов орбитальной инспекции. Будь у нас хоть какой-то мирный космос...

– Фокс-1, Фокс-1, Фокс-1, Фокс-1! – скороговорка флайт-коммандера Шепарда разбила все надежды услышать о мирном разрешении конфликта в космосе. Сразу четыре ракеты стартовали в сторону противника.

Экономить боекомплект Шепард не собирался. Только не при численном превосходстве врага. Тем более, что количественное превосходство вовсе не означало качественного. Даже бюджетные ограничения не отменяли целых двух козырей на борту космопланов нового поколения.

Инспекционная турель изначально предназначалась только для наблюдения за подозрительными космическими объектами, съёмки, а если понадобится, то и расстрела их обычными винтовочными патронами. Но теперь она включала ещё и второй радарный блок. Не очень мощный, но вполне пригодный для ведения нескольких целей противника одновременно на средних и малых расстояниях.

Сделала его одна из карманных лавочек ЦРУ, как и всю остальную шпионскую начинку "Дина Соаров". Турель из-за этого стоила вместе с первоначальной разработкой чуть ли не как весь остальной космоплан, но ценность второго боевого радара намного превосходила те деньги, в которые он встал покупателям.

Вторым козырем стало разделение на финальной стадии полёта ракеты космос-космос на три независимых самоходных боеголовки. Под управлением внешнего радара удивительно хитрая для своих ограничений по массе и возможностям управления боеголовка могла даже контролировать своё положение относительно других ракет залпа. Втроём и грамотным строем они давали такое облако поражающих элементов, что вполне успешно сбивали даже встречные ракеты противника, не то, что большие и неповоротливые космопланы.

– Бандит-один сбит, – коротко отрапортовал Шепард об итогах перехвата. – В обороне. Фокс-1, Фокс-1, Фокс-1, Фокс-1!

Теперь у флайт-коммандера Шепарда оставалось в запасе всего две ракеты. Но и противник – всего лишь один. На мучительно долгие секунды в центре управления полётом воцарилась полная тишина, если не считать звук вентиляторов.

– Грэндслэм, – долго ждать новый рапорт Шепарда не пришлось. – Воздух танго юниформ.

Зал буквально взорвался. Пусть машина флайт-коммандера Шепарда и потеряла способность вернуться на Землю в самостоятельном атмосферном полёте, очевидно задетая русской картечью, главное произошло. Возле тяжёлой бомбардировочной платформы не осталось русских, а вот американец сохранил и космическую подвижность, и возможность орбитальной инспекции, либо физического уничтожения цели.

Аплодисменты стихли.

– Флайт-коммандер Шепард, доложите обстановку, – уже гораздо спокойнее продолжил Толберри. – Статус целей?

– Бандит-один уничтожен. Подтверждаю деформацию обводов корпуса и множественные внутренние детонации, – последовал рапорт с орбиты. – Бандит-два подавлен, находится в свободном вращении. Подтверждаю хорошо различимую детонацию на борту и выброс обломков.

– Продолжайте облёт и визуальный контроль платформы, – откликнулся Толберри.

– Сэр, – у флайт-коммандера Шепарда нашлись свои взгляды на проведение инспекции. – Прошу разрешения демонтировать винтовку инспекционной турели и воспользоваться ручным маневровым устройством для ближнего осмотра цели.

– Запрещаю! – немедленно отрезал полковник. – Осмотр вести только с борта, в случае активности цели – пользуйтесь ракетами на поражение!

– Оружейный модуль неисправен, – последовал безжалостный ответ Шепарда. – Борт теряет энергию. Обе ракеты задеты осколками и могут взорваться при запуске.

– Только проклятые демократы! – гневно прорычал Толберри с отжатой кнопкой орбитальной связи. – Только проклятые демократы могли принять на вооружение небронированный ракетный контейнер!

– Сэр? – напомнил с орбиты Шепард.

– Прыжок разрешаю, – устало согласился полковник. – В случае агрессии – попробуйте лишить станцию герметичности, а затем уничтожить антенны наведения бомб.

– Есть сэр, – откликнулся Шепард. – Готовлюсь к выходу.

Полковник сел и устало выдохнул.

– Ядерный холокост и демократы! – пробормотал он. – Когда же я наконец достаточно постарею для всего этого дерьма?

– При всём уважении, никогда, сэр, – тут же откликнулась Тамика Дэвис. – Это штабная работа ВВС. Сэр.

В тот же момент на столе полковника зазвонил телефон – будто лишь этой предынфарктной тишины и дожидался.

– Да! – рявкнул Толберри раньше, чем понял, какую именно трубку он схватил. – Да сэр! Да, сэр! Нет сэр! Полковник Толберри, сэр!

Пост управления неторопливо цепенел. Все три оператора поняли, кто именно звонит полковнику гораздо раньше, чем он сам.

– Д-да, господин президент! – страшная правда наконец достала и полковника. – Ситуация под контролем. Атака русских отбита, машина флайт-коммандера Шепарда понесла средние повреждения и утратила способность к атмосферному полёту. Запас автономности для спасения пилота достаточен. Неизвестная станция опознана как тяжёлая бомбардировочная платформа русских. В данный момент неуправляема и беззащитна. Флайт-коммандер Шепард проводит ближнюю визуальную инспекцию. Прошу разрешения на подъём дежурной четвёрки и захват либо уничтожение платформы!

Его подчинённые только молча переглянулись. В отсутствие бригадного генерала Гарри Никсона полковник Толберри не мог отдавать никаких команд никому, кроме напрямую подчинённых ему людей. Но прямое разрешение президента США всё меняло.

– Есть сэр! – полковник Толберри положил трубку. – Капрал Хасегава, поднимайте Оленей. Всех четверых. В этом году рождество наступит досрочно. И я не думаю, что русским понравится наши подарки!

Лиза Хасегава торопливо потянулась за конвертом с кодовыми словами. На то, чтобы подтвердить свои полномочия и запросить подчинение дежурной группы военного космодрома на Киритимати, он же – Рождественский атолл, много времени не потребовалось. Стартовый комплекс в Тихом океане послушно начал предполётную активацию систем и вооружения четырёх космических перехватчиков с полным комплектом ракетного оружия на борту.

– Лейтенант Итон запрашивает инструкции, сэр, – напомнила Лиза Хасегава.

– Продолжать дежурство, – откликнулся полковник. – Бомбардировочная группа русских так никуда и не делась. Будут дёргаться – в этот раз одним городом не обойдутся!

Судя по результатам наземных станций, дёргаться русские и не собирались. Бомбардировочная группа находилась там же, где и была, единственный уведённый с орбиты беспилотник садился по давно уже привычному курсу на территорию СССР и уходить с него явно не собирался.

– Я надеюсь, кто-нибудь уже оповестил бригадного генерала Никсона, что происходит на орбите? – устало поинтересовался Толберри. – Я не собираюсь выигрывать целую космическую войну один, это нарушение субординации!

Шутка пропала даром.

– Нет, сэр, – отрапортовала Хасегава. – Адъютант Гарри Никсона на постоянной связи, но отыскать бригадного генерала просто не получается.

– Как не получается? – опешил полковник. – А мобильник ему на что?

– Установка мобильной связи бригадного генерала Никсона отклика не даёт, – подтвердила Вероника дель Ольмо. – Её просто нет в системе наземного слежения, будто она неисправна.

– Отдел безопасности уже поднял военную полицию и гражданские службы, – продолжила Лиза Хасегава. – Но бригадного генерала не отыскали. Ни дома, ни в офицерском клубе, ни даже в суде.

– Суде? – переспросил Толберри.

– Бригадный генерал Никсон разводится, сэр, – напомнила Тамика Дэвис. – На базе даже шутили о тотализаторе, что именно смогут отжать его жена и её адвокат.

– Надеюсь, только шутили, – полковник недовольно посмотрел в невинные глаза подчинённой. – Узнаю, что кто-то действительно принимал ставки – лично задницу надеру! И станет она у этой кого-то из шоколадной – фиолетовой!

– Ах, полковник, – вздохнула Тамика Дэвис. – Вы же только обещаете!

– Проклятые демократы! – выплюнул полковник вместо ругательства. – Проклятые демократы с проклятым ЦРУ! Втюхивают нам секретную разработку мобильной связи, а их телефон с дурацким названием за все эти полмиллиарда баксов всё равно не в силах отыскать одного проклятого бригадного генерала вовремя!

– Дурацким? – недоумевающе переспросила Тамика Дэвис. – А мне нравится, как звучит "Айфон". Будь он хотя бы на миллион дешевле, сама бы с удовольствием купила поболтать на пенсии.

– Это наше сокращение, подруга, – объяснила Вероника дель Ольмо. – До первой буквы. Полное название проекта – рыбий клей.

– Чё? – негритянка от удивления могла только недоумевающе хлопать глазами.

– Рыбий клей, – с удовольствием повторила Вероника. – Исингласс.

– Они придумали мобильный телефон за грузовик баксов штучка и назвали его "рыбий клей?" – переспросила Тамика Дэвис. – Ещё более дурацкого названия придумать не смогли?

– Это ЦРУ, – невозмутимо пояснила её собеседница. – Дурацкие кодовые названия – их профессия...

– Деньги жрать как паровозная топка – уголь, вот их настоящая профессия, – недовольно прокомментировал её слова полковник. – Мне порой кажется, что русские – не более чем наш противник. А настоящий враг – демократическое правительство и ЦРУ!

– Только кажется, сэр? – поинтересовалась Тамика Дэвис.

– Флот, – односложно напомнил Толберри.

– О, – его подчинённая кивнула. – Да сэр. Извините, сэр.

– Флайт-коммандер Шепард на прямой связи, – прервала их Лиза Хасегава. – Включаю трансляцию.

– Люк пилотской кабины закрыт и загерметизирован, – согласно инструкции, орбитальный инспектор сопровождал голосом каждое своё действие. – Минимальный срок нахождения в переходной камере выдержан.

– Камере, – вполголоса фыркнула Тамика. – У моего Форда в колёсах места больше, чем в этой камере!

– Понижаю давление, – продолжил Шепард. – Готовность к открытию внешнего люка в инспекционный модуль.

Наземной службе оставалось только представлять, как именно всё происходит. Служебные фильмы с фрагментами настоящих космических съёмок и тренировки персонала на полноразмерных макетах операторы и остальной персонал, конечно, неоднократно видели – но всего, что происходило в этот момент на высоте двухсот пятидесяти миль над Землёй, те не передавали.

Ослепительный свет безжалостного космического солнца, острые чёткие тени, без единого намёка о размытии земной атмосферы, исполинский глобус земного шара в белых клочьях облаков и разноцветная земная поверхность...

Внеземная красота, на любование которой у орбитального инспектора не было ни времени, ни желания. Его куда больше занимал набор ключей для условий невесомости и неподатливые крепления винтовочной турели.

Космические патроны с пластифицированным диаминотринитробензином заказали ещё чуть ли не в докосмическую эпоху, в далёком 1959, но из-за бесконечных правок бюджета ВВС ради более ценных элементов космической военной машины так и не дождались. Пришлось обходиться временным решением. То, привычным уже образом, стало постоянным и обросло бесчисленным количеством подпорок ради хоть какой-то работоспособности.

В креплениях герметичного стрелкового контейнера турели находилась обычная армейская М-16, с минимумом смазки и одним снаряжённым магазином. Ещё два ждали своего часа в устройстве автоматической подачи, капризном и ненадёжном творении германских оружейников. Боеспособность Шепарда напрямую зависела от того, как быстро он сможет их демонтировать и распихать в герметичные теплоизолированные карманы скафандра. В космическом вакууме патроны жили крайне недолго, что на солнце, что в тени.

Судя по комментариям флайт-коммандера, справлялся он неплохо. А вот телеметрия его машины показывала другие, куда менее приятные сведения. Остатки рабочего тела стремительно покидали разбитые осколками советских ракет баки маневровых двигателей. К счастью, они сравнительно медленно текли внутрь корпуса через трещины, и машину Шепарда не закручивали. Но даже о маневрировании возле русской платформы говорить больше не приходилось. Солнечные батареи в створках люка оружейного контейнера ещё могли обеспечить работу дальней связи, но в обрез, только пока их освещало солнце. Пребывание Шепарда на орбите грозило стать крайне дискомфортным уже в самое ближайшее время.

Полковник Толберри, впрочем, искренне подумывал, что не отказался бы поменяться местами с подчинённым. Его поиски начальства закончились успешно – и успех этот ни капли не радовал.

– Под общим наркозом, сэр, – подтвердила Лиза Хасегава. – У гражданского стоматолога. Телефон забыт в личном автомобиле. Не поставлен на зарядку, сел.

Полковник вскочил, яростно открыл рот, гневно вдохнул... и устало выдохнул.

– Я с ума сойду на этой работе, – он рухнул обратно в кресло. – После этой смены возьму отгул и напьюсь. Капрал Дэвис, составите мне компанию?

– Только если это будет в достаточной степени дурная компания, – улыбнулась Тамика. – Сэр.

– Ты даже не представляешь, насколько дурная, – зловеще пообещал ей полковник, схватил тангенту космической связи и невозмутимо продолжил рабочим тоном. – Флайт-коммандер Шепард, доложите обстановку.

– Станция признаков жизни не подаёт, – отрапортовал Шепард. – Демонтаж винтовки закончен, боеприпасы загерметизированы. Ручное маневровое устройство исправно, давление в баках в норме. Прошу разрешения покинуть борт.

– Прыжок разрешаю, – подтвердил Толберри.

– Удаление один фут, – начал отсчёт Шепард. – Удаление два фута. Удаление три фута. Что за... Ракетная атака! Бандит-два осуществляет ракетную атаку с минимального удаления! Я...

Сигнал космоплана инспектора Шепарда погас. Вместо телеметрии в окошках незамедлительно выскочили сплошные нули. По залу центра управления разнёсся странный звук – будто десятки людей разом проглотили безмолвный крик.

– Флайт-коммандер Шепард, ответьте! – начала безнадёжную мантру лётного контроля Лиза Хасегава. – Флайт-коммандер Шепард, как слышите, приём?

Полковник вслепую нашарил трубку прямой связи.

– Только что русские уничтожили орбитальный инспектор Шепарда, – прямым текстом сказал он. – Четвёрке Оленей – боекомплект два-красный, повторяю, два-красный! Взлёт немедленный, сразу по окончанию погрузки!

Вероника дель Ольмо недоверчиво покосилась на полковника. За четверть века своей жизни она впервые увидела, как вот так запросто авторизуют вскрытие и погрузку на борт содержимого опломбированных ядерных арсеналов экваториального пускового комплекса.

– Капрал Хасегава, – лишённым эмоций голосом приказал Толберри. – Не засоряйте эфир. Капрал дель Ольмо, у вас пятнадцать минут на установление контроля и слежения за новым орбитальным звеном. Капрал Дэвис, на вас курсовой пакет для перехвата станции и вероятных советских ответных действий.

Центр управления наполнился деловитым шумом. Полковник закрыл глаза и шумно выдохнул. В этот момент ему малодушно хотелось, чтобы бригадный генерал Никсон волшебным образом немедленно вернулся – и отправил полковника куда подальше часов на восемь. А лучше – на двенадцать.

Впрочем, даже будь Гарри Никсон работоспособен, рассчитывать на отдых полковнику не имело смысла. Оставалось только раскрыть глаза и работать.

– Капрал Хасегава, – сказал он. – Дежурный состав звена?

– Дженкинс, Гриссом, Купер, и Вайт, – напомнила Лиза Хасегава.

– Спецукладка? – продолжил Толберри.

– Майор Дженкинс и капитан Гриссом, – откликнулась та. – Килотонники W54 на модифицированном носителе космос-космос.

– Пусть работают по схеме прорыва, – решил полковник. – Атомная зачистка обороны, ввод стандартных поражающих средств. Чем больше останется после боя от русской бомбардировочной платформы, тем больше мы узнаем о том, как эти хитрожопые засранцы научились маскировать стотонные объекты в космосе.

– Есть, сэр! – Хасегава торопливо принялась за трансляцию приказа.

– Есть картинка с пускового комплекса, – отрапортовала Вероника дель Ольмо. – Даю на экран.

Огромный проекционный телевизор послушно отобразил пейзаж атолла Киритимати. Настолько крохотного и бессмысленного клочка суши, что большая часть пускового комплекса напоминала помесь линкора, супер-авианосца и заброшенного химзавода на трубчатых металлических опорах.

Буквально квадратные мили надстроек, вышек и транспортных магистралей расползались корявой металлической опухолью посреди морских вод. Четыре мачты охватывали готовые к вылету космопланы. Каждую обычную ракету под космопланом с боков поддерживали твердотопливные ускорители.

– Пять! Четыре! Три! Два! Один! – в момент старта по экрану прошла косая помеха, но тут же исчезла. Четыре ослепительных столба пламени рванулись к небу с крохотными тёмно-синими космопланами в изголовье.

– Ле-е-ерой Дженкинс! – хвастливый выкрик майора Дженкинса прозвучал не очень к месту, но от всей души.

Первые сорок-пятьдесят секунд всё шло нормально. Тройные хвосты пламени – от самой ракеты и от её боковых ускорителей, несли космопланы ввысь. Затем один из ровных огненных столбов дрогнул и деформировался. Огненные следы и какие-то неопознаваемые чёрные клочья расплескались неаккуратной кляксой.

– Есть аварийная расстыковка, – мрачно отрапортовал Дженкинс. – Взрыв жидкотопливной ступени на пятьдесят шестой секунде полёта. Целостность оружейного контейнера подтверждаю. Есть аварийное отделение маневровой орбитальной ступени. Есть переход на атмосферные турбины. Все системы работают нормально. Прошу коридор аварийной посадки.

– Олень-один, запрос на коридор принят, ждите указаний, – Лиза Хасегава торопливо передала жертву ненадёжной ракеты дежурным спасателям. Теперь им предстояло вывести космоплан на обратный курс и посадить на металлическую полосу атолла.

Другие три машины тем временем упрямо карабкались на орбиту. Считанные минуты пути, затем выравнивание склонения орбиты с русской бомбардировочной платформой и перехват.

Именно перехват, а не спокойный расстрел беззащитной цели. Перехват с далеко не самыми лучшими шансами на успех. Даже если проигнорировать саму бомбардировочную платформу, русских наверху ожидалось на одну машину больше.

– Наземные службы подтверждают старт дежурной группы русских орбитальных перехватчиков, – отрапортовала Вероника дель Ольмо. – Полное ударное звено, четыре машины, сэр.

– А у нас их всего три, – задумчиво произнёс Толберри. – И одна атомная ракета. Всего одна...