Текст книги "Орбита мира (СИ)"

Автор книги: Михаил Лапиков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

Лапиков Михаил Александрович
Орбита мира

Орбита Мира

Глава 1

– К обороне космических границ Союза Советских Социалистических Республик, – в такт словам комиссара по лётной безопасности на контрольной панели одна за другой загорались лампочки предстартовой готовности. – Приступить!

Последние сто пятьдесят секунд атмосферные ступени космопланов разгонялись с наглухо перекрытыми воздухозаборниками, на одном только блоке ракетных двигателей. На обычный сверхзвуковой бомбардировщик Мясищева он походил уже довольно условно:

В носу – куцые управляющие плоскости и крохотная пилотская кабина с наглухо перекрытым тепловой защитой остеклением. Внутри широкого несущего корпуса с клиньями дельтовидных крыльев – баки с авиационным керосином, ракетным топливом и окислителем. На хвосте – выступы обтекателей сменного блока мощных ракетных двигателей. В нижней части фюзеляжа, под каплевидным наплывом, главная полезная нагрузка – стотонный комплекс из орбитального космоплана и его промежуточной ступени.

Многие сотни тонн взлётной массы предназначались ради одной-единственной цели: разгона с космопланом и его промежуточной ступенью до максимальной доступной высоты на максимальной доступной скорости.

В стратосферной тёмной синеве газовые следы четырёх машин в строю казались нацеленными в небо копьями с блестящими металлическими наконечниками. Затем они разделились. Самолёты обманчиво-медленно и неторопливо пошли обратно к прогретому наземными командами бетону военных аэродромов. Что же до их недавнего груза – тот полыхнул гидразиновым пламенем из дюз и стремительно рванулся на орбиту.

– Парсек-один, разделение подтверждаю. Парсек-два, разделение подтверждаю, – отклики с бортов четырёх космопланов один за другим слились в привычную уже скороговорку. – Есть старт разгонной ступени. Пять секунд, полёт нормальный. Десять секунд...

На фоне своего недавнего атмосферного носителя силуэты двух орбитальных инспекторов и двух командно-штабных машин орбитальной бомбардировочной группировки ВКС СССР выглядели крохотными даже в навершии разгонной ступени.

Да они такими и были. Размер "Лаптя" не превышал десятка метров. Плоский широкий корпус с округлым вздёрнутым носом и куцыми стреловидными крылышками скорее походил на игрушку-переростка, чем грозную боевую машину. Даже с навесным маневровым блоком и оружейными контейнерами, "Лапти" солидными ни за что не смотрелись, почему и заработали своё несуразное прозвище.

Но горе тому, кто в комсомольском задоре посмел бы назвать пилотов "лаптёжниками". Даже через одно поколение с окончания второй мировой войны лучшего способа начать отменную драку не получалось и представить.

Некоторых излишне горячих парней даже первая атомная не более чем остудила, но конца извечному противостоянию армейских ракетчиков с космической авиацией всё не предвиделось.

Именно "Лапоть", при всей несерьёзности облика и поставил точку в ненужном советским ведомствам и минимстерствам конфликте.

– Скажите, товарищ маршал, – спросил тогда САМ у Митрофана Неделина, – способно ваше оружие продежурить несколько месяцев на орбите?

– Нет, товарищ генеральный секретарь, – признался Неделин.

– А хотя бы выйти на такую постоянную орбиту? – неторопливо продолжил генсек.

– При некоторых доработках – безусловно! – ответил Неделин. Свой род войск, пусть и совсем новый, маршал знал и любил, даром что тот не раз уже попытался угробить его взрывом экспериментальных ракет ещё на старте.

– Недешёвых доработках, – поправил его генеральный секретарь, и для большей убедительности взмахнул своей знаменитой "как у Сталина" трубочкой. – На которые у страны пока что нет средств. А многоразовый космоплан эти средства державе что? Правильно, экономит.

И добавил, видимо чтобы подсластить горькую пилюлю:

– Работайте, товарищ маршал. Бюджет у вас предусмотрен, рабочий план утверждён. Задачи НИИ поставлены. Новые ракеты стране нужны. А вот конкурировать с авиацией, пока я жив, ракетчики не будут. Если у кого задор комсомольский играет – могут в пивных на праздники драться. Но аккуратно. Без фанатизма и членовредительства.

Вот они и дрались. Как-никак, САМ разрешил.

Ракетно-бомбовый перекос в пользу США решение генерального секретаря не то, чтобы убрало полностью, но изрядно сгладило. Дистанционно управляемые беспилотники запросто могли закинуть пару контейнеров атомных бомб на орбиту каждый. При необходимости – снять обратно на осмотр и техобслуживание. Всё ещё дорого и сложно – но проще и дешевле разорительной гонки за шахтными пусковыми установками и дорогостоящими одноразовыми ракетами. Что толку от полётов армады бомбардировщиков через северный полюс, если советские атомные бомбы уйдут с орбиты куда быстрее, чем взлетит хотя бы часть неповоротливых "стратегов"?

Разумеется, строить новые аэродромы и плодить воздушные армады, и всё это под землёй или под водой, чтобы не заметила космическая разведка, как предлагали всякие умники в научно-популярных и военных журналах, никто и не стал. Ответную космическую программу США торопливо посыпали несколькими грузовиками денег, и она спешно родила машину схожих параметров. ВВС США и так с ней ещё с пятидесятых возились, оставалось лишь воплотить нужные элементы в металле.

Над Землёй в неспешном орбитальном танце закружились длинные вереницы не только серебристых беспилотников с красными звёздами на корпусе и плоскостях, но и тёмно-синих с белыми. Теперь каждый выход пилотируемой командно-штабной группы не оставался без постороннего интереса.

Взаимного интереса.

Космопланы могли при необходимости выполнить боевые задачи перехватчика. Как-никак, для них в том числе и создавались. Но главной их задачей стали контроль и слежение за орбитальными группировками – своей и противника.

Пока орбитальные пастухи гоняли взрывоопасное стадо и отделяли требующих наземного обслуживания козлищ от ещё не выработавших гарантийный срок агнцев, инспекторы бдительно следили, чтобы все чужие машины уходили на Землю только в границах постоянных орбитальных коридоров.

Остроносый тёмно-синий клин американского "Дина соара" уже наверняка маячил где-то вдали. Сейчас его видели только на экранах далёких наземных радаров, но пилот наверняка дежурил в полной готовности сблизиться и недвусмысленно указать на все нарушения советской стороны.

Серебристо-чёрным "Лаптям" подобный ответный визит ещё только предстоял. Сначала экипажам предстояло обвыкнуть в невесомости и прийти в себя от утомительного подъёма на орбиту.

– Парсек-четыре – Парсеку-три, – раздался в эфире голос старшего в двойке советских орбитальных инспекторов. – Михалыч, ну ты как там?

– Как Гагарин на экзаменах, тащ подполковник, – нервно хохотнул Парсек-три. Легенды о жутких двойках первых космонавтов знал каждый студент в СССР до последнего троечника.

– Спокойно, Юра, спокойно, – ободрил его Парсек-четыре. – Гагарин смог, и ты сможешь. Первый раз – он штука такая. Суеты не любит. Он любит осмотрительности. Подготовься, успокойся, составь программу действий, цветы ей не забудь купить...

– Вла-адимир Николаевич! – возмутился Парсек-три.

– Расслабься, старлей, – добродушно посоветовал ему Парсек-четыре. – Мы в космосе, здесь торопиться некуда.

– Парсеки, это Заря, – напомнили о себе с Земли. – Одна минута до первого импульса коррекции. Готовность к переходу на промежуточную орбиту.

– Есть готовность, – эхом откликнулись экипажи. Переговоры смолкли. В кабинах мерно щёлкали звуковые индикаторы.

– Парсек-четыре – Заре, – нарушил тишину запрос с орбиты. – Как там гости?

– Расчётно там гости, радарный контакт на втором витке, – откликнулись с Земли. – Двадцать секунд до импульса коррекции.

За кормой "Лаптей" полыхнуло бледное пламя. Сейчас жечь много топлива уже не требовалось – и пламя столь же быстро стихло. Несколько лишних сотен метров в секунду поправили курс достаточно, чтобы в скором времени пилоты оказались рядом с основной своей целью – второй космической бомбардировочной группой.

Командно-штабные машины уже выпустили антенны, и теперь куда больше походили на причудливых металлических хрущей. Начать обмен информацией они могли ещё до совмещения орбит с беспилотниками.

– Парсек-один, есть отклик бомбардировочной группы, – произнёс майор Байкалов, командир орбитальных "пастухов", – Син, что у тебя?

– Парсек-два, отклик нечёткий, – старший лейтенант Синицын недовольно смотрел на экран контрольно-управляющего модуля. – Кума врёт, четвёрка в загул пошла.

– Четвёрку в приоритет, снимешь руками на следующем витке, – распорядился майор. – Расход на коррекцию орбиты разрешаю. Заря, пакет коррекции?

– Заря – Парсеку-Один, – женский голос откликнулся почти моментально. – Подтверждаем коррекцию орбиты и снятие четвёртой автономной единицы в ручном режиме. Транслируем поправки курсового пакета.

– Чего ж она, зараза, выделывается? – задумался вслух подполковник. – Который раз уже...

– А гарантийный срок? – несмело спросил Парсек-три. – Владимир Николаевич, может...

– Юра, какой гарантийный срок, она трёх месяцев не пролетала! – раздражённо откликнулся подполковник. – Вы как хотите, а в этот раз они её у меня по винтику разберут. Обнюхают каждый, и обратно соберут!

В иллюминаторах "Лаптей" стремительно бежал голубой шар Земли. Где-то там в океанах внизу шарили по небу антеннами корабли связи и наблюдения, работали в бескрайних степях в полную силу буквально поля радаров, а флот и наземные посты мировых держав старательно изображали, что не более чем заняты своей обычной работой – по чистой случайности в полную мощность и в наиболее благоприятных для слежения за орбитой "Парсеков" регионах земного шара.

– Интересно всё-таки, когда нам уже экваториальный старт дадут, – Байкалов задумчиво взглянул на белые перья облаков над Африкой. – Обещают всё, обещают. А сами даже автомат космический заставить проработать один гарантийный срок толком не могут.

– А толку с этого старта, товарищ майор? – отвлёкся на мгновение от пухлого томика курсовых таблиц его подчинённый. – Для наших орбит...

– А я, может, к Луне слетать хочу, – признался Байкалов. – Не для вот этого вот, а для всех. Даже американцев. Запустят нас в один космоплан и пару беспилотных танкеров, на орбите соберут в симпатичный маленький паровозик, и вот он, первый облёт Луны советским космонавтом. Пилотируемый.

– Введут бармалеи Южный в строй в эту пятилетку – ещё слетаем, – ободрил его Васильев. Помолчал и добавил, – а не введут, так придётся молодым за нас. Вон, Юрке с Андрюхой. Так что давайте, молодёжь, не подводите. Вам ещё летать и летать.

– Постараемся, тащ подполковник! – в один голос отозвались Синицын и Семецкий.

– Не старайтесь, – любимым присловьем генсека ответил Васильев. – Или делайте, или не делайте.

– Сделаем, тащ подполковник! – горячо пообещали оба старлея.

На какое-то время разговоры в ближнем околоземном пространстве опять стихли. Все ждали второго витка, рандеву с орбитальным стадом и неминуемым американским гостем. Непередаваемые ощущения первого часа в невесомости продолжительным разговорам тоже изрядно мешали.

– Заря – Парсекам, выход на ближний радиоконтакт с бомбардировочной группой в пределах минуты, – напомнили с Земли.

– Парсеки – Заре, принято, – откликнулся подполковник Васильев. – Что там носатые?

– Пионэров выгуливают, – профессионально безликим голосом откликнулся с Земли вместо девушки-оператора профильный специалист. – Двойка инспекторов Шепарда – Итона. У Итона первый вылет. Сближение до визуального контакта маловероятно – демократы опять сократили им финансирование. За посадку вне штатных коридоров и эвакуацию силами флота на заседании сенатской комиссии решено штрафовать.

– Парсеки – Заре, сводку принял, – откликнулся Васильев. – Спокойно, значит, отработаем. Без эксцессов.

– Есть ближний контакт с бомбардировочной группой, – подтвердил Синицын. – Есть выход на устойчивый приём. Выведение машин в посадочный коридор по готовности. Борт четыре в приоритете.

– Выведение приоритетной машины в посадочный коридор разрешаю, – согласился Байкалов. – Орбитальное сопровождение разрешаю. Давай, Андрюха, работай.

Пыхнули невидимые с такого расстояния двигатели орбитального бомбардировщика – и беспилотник под чутким контролем старшего лейтенанта Синицына покатился с крутой орбитальной горки всё ниже и ниже в атмосферу.

– О, а вот и американец нарисовался, – тем временем прокомментировал Семецкий. – Парсек-три – Заре, подтверждаю радарный контакт с американским орбитальным инспектором. Транслирую курс и дальность.

– Заря – Парсеку-три, данные приняты, – откликнулись с Земли. – Расхождение орбит в пределах нормы, транслирую поправки.

– Чего он вообще с такого расстояния увидит? – задумался Семецкий. – Далеко же.

– Что мы им не собираемся устраивать вторую Флориду, – рассудил Васильев. – А больше, в сущности, и не требуется. Ну, разве что, на следующих витках нас молодому своему показать, чтобы тоже электронов живых в радаре немытыми руками потрогал.

– А правда, что у них электроника лучше нашей, товарищ подполковник? – не выдержал старлей.

– Правда, Юра, правда, – вздохнул подполковник. – С той войны за ними гонимся, всё не догоним. Могут же, сволочи, когда захотят!

– Зато у нас воздушный старт, – нашёлся Семецкий.

– А без него у нас вообще не понять, летал бы кто-нибудь, или только ракеты, – ответил подполковник. – Ты, Михалыч, по молодости допуска не имел, а я вот помню, как наши с ракетчиками за пилотируемый космос воевали. Те вообще хотели в ракету живого человека вместо бомбы запихать, и так и отправить.

– А обратно как? – удивился старлей.

– А как барон Мюнхгаузен, – усмехнулся подполковник. – Верхом на ядре.

– Верхом? – не поверил Семецкий.

– Ну, внутри, конечно, – уточнил Васильев. – С тормозным парашютом и катапультированием в плотных слоях атмосферы. Видел бы ты, какие часы с кукушкой они для этого нарисовали, куда там швейцарским мастерам!

– Ой, – голосом человека у которого только что сломался зуб протянул Семецкий. Личное знакомство с катапультами в ходе подготовки у всех лётчиков-космонавтов вызывало более чем понятные чувства, и это уже с новым их поколением, куда более снисходительным к пилотам.

– Вот и генсек тогда что-то в этом роде подумал, – согласился подполковник. – И всю эту самодеятельность к нашему с тобой счастью за-пре-тил.

– Вообще, – майор Байкалов ненадолго оставил подчинённого без внимания, – у тяжёлых ракет есть свои преимущества. Например, крупногабаритные орбитальные сооружения выводить. Тонн по сто.

– Это например? – поинтересовался Васильев.

– Например, долговременную орбитальную станцию, – ответил Байкалов. – Или лунный экспресс. Человек на десять. Сразу чтобы и с красным уголком, и с портретом Ленина, и с лунным трактором для постоянной базы.

– Кто о чём, а Бай о Луне! – засмеялся Васильев. – А не боишься, что такая база для кое-чего другого тоже пригодится? На те же сто тонн, а?

– Боюсь, – согласился Байкалов. – Веришь, нет, кошмар у меня – что я дед старый уже, лет мне наверное, целых пятьдесят, вишу перед иллюминатором, внизу конвейер гудит, и наших мертвяков по Земле мегатонну за мегатонной выплёвывает. И я только смотрю, как там огонёчки красивые на месте городов загораются, и знаешь, обида такая берёт, что именно так всё получилось. А должно-то было – совсем по-другому!

– Да чего ж не поверить, – мрачно сказал Васильев. – Носатым такой бублик с бомбами ещё фон Браун в пятидесятые начертил. Руки толком от лагерной крови не отмыл, а уже снова за кульман.

– А чего ж они её не запустили, товарищ подполковник? – не выдержал Семецкий.

– А чем? – поинтересовался в ответ Васильев. – Там даже если из блоков собирать, грузовик нужен тонн под тридцать. А лучше сразу все сто. Представить-то вроде и легко, а ты сделай такой попробуй! Никаких маршалов Неделиных для такой программы не хватит, ракеты поначалу рваться будут раз в день по будням и три на выходные!

– Парсек-два – Парсеку-один, – прервал их разговор Синицын. – У меня помехи в прохождении управляющего сигнала.

– Заря – Парсекам, – тут же напомнила о себе Земля. – Длжт обстнвк... свзь ннджн...

Остатки трансляции намертво забили помехи. С Земли упрямо пытались что-то передать, но орбитальной группе крайне быстро стало не до этого.

– Парсек-три, радарный отклик рассыпался! – старший лейтенант Юрий Семецкий в ужасе смотрел на кашу на экране обзорного радара.

Тревожные огни на приборных консолях всех четырёх "Парсеков" напоминали закоротившую новогоднюю ёлку. Дальнюю связь обрубило полностью, ближняя ещё как-то держалась.

– Четвёрка упала! – доложил Синицын. – Парсек-два, утеря контакта с беспилотником.

– Юрка, что там носатый? – подполковник Васильев уже запустил радар ведения цели в боевом режиме, но без данных с остальных машин толку оказалось немного даже от него.

– Пропал носатый, каша одна! – мрачно признался Семецкий.

– Так, – спокойно начал подполковник.

И в этот момент помехи как отрезало.

– ...Неопознанный космический объект, повторяю, неопознанный космический объект – прорвалось с Земли, – Парсеки, доложите обстановку, почему молчите, Парсеки?

– Парсек-четыре – Заре, слышу вас хорошо, – с облегчением произнёс Васильев. – Экипажи и машины в норме.

– Парсек-два, есть связь с бортом-четыре, – торопливо отозвался Синицын. – Контроль восстановлен, траектория спуска в пределах расчётной, ввожу поправки.

– Парсек-три, облучение боевым радаром подтверждаю, – столь же торопливо добавил Семецкий. – Повторяю, американский инспектор ведёт сопровождение боевым радаром.

– Тоже нервничает, – прокомментировал это Васильев. – Парсек-четыре – Заре, что это было?

– Парсеки, это Заря! – от следующего голоса в эфире даже в тесном лётном скафандре экипажам захотелось встать смирно и есть начальство взглядом. – Доложите статус неизвестного космического объекта! Что за цирк у вас там на орбите происходит?

– Парсек-один – Заре, – начал за всех Байкалов. – радарное сопровождение неопознанного космического объекта подтверждаю. Цель одиночная, крупногабаритная. Транслирую параметры дистанции и орбиты.

– Это вообще что? – в недоумении уставился на экран радара подполковник. – Бай, откуда тут эта штука, её же не было?

– Не было, – подтвердил Байкалов. – Теперь есть.

– Михалыч, считай орбиту, – приказал Васильев. – Сдаётся мне, спокойной жизни нам осталось – ровно пока они там на Земле с Кремлём созвонятся.

– Как-то на провокацию слишком похоже, – сказал Байкалов. Цифры в окошках приборов неумолимо свидетельствовали, что над Землёй, кроме советской и американской техники движется неизвестное космическое тело гораздо больше любого космоплана размером. – Склонение будто откуда-то из наших широт запускали. Я вот что думаю – вывести сложенный майларовый пузырь с металлизированной поверхностью, запихать внутрь широкодиапазонный помехопостановщик, а потом надуть и включить. Как в сводках писали...

– Уронить один беспилотник на советскую территорию без особых последствий и устроить политический скандал на весь мир, – закончил Васильев. – Ты ерунды-то не говори, а?

– Вариант с тяжёлым ДОС противника, у которого отказала космическая маскировка нравится мне ещё меньше, – ответил Байкалов.

– Маскировка в космосе? – не поверил Васильев. – Сдаётся мне, товарищ майор, это фантастика.

– Двадцать лет назад, товарищ подполковник, и мы с вами были фантастика, – раздражённо прокомментировал это Байкалов. – А теперь вот она. Летает. Ф-фантастика!

– Может, армия чего-то втихушку запустила, товарищ майор? – предположил Семецкий.

– Угу. Втихушку. От партии и правительства. День рождения Ленина прошёл уже, первое мая и день Победы ещё впереди, – не выдержал Байкалов. – И потом, как ты себе это представляешь?

– Так я и не говорю, что наша армия, – ответил Семецкий. – У них вон, до сих пор три военных космических программы и одна гражданская. Думаете, хоть кто-нибудь простил носатым, что те раньше успели?

– Ну, их гражданских, допустим, мы обломали так финально, что никаким их военным не снилось, – заметил Васильев. – Финальней некуда. А вот армия с флотом – это интересно, да. Что у тебя с курсом?

– Низкоэнергетический готов, высокоэнергетический готов, переходный с уставным запасом в баках считаю, – торопливо откликнулся Семецкий.

– Отставить переходный, – оборвал подчинённого Васильев. – Я у носатого пакет на коленке прикинул. Он даже в лучшем для нас варианте первым успевает.

– У нас двадцать минут до первой коррекции, – произнёс Семецкий. – Ну, двадцать пять.

– А у него семь, – ответил подполковник. – И будет он там с отрывом в полчаса минимум. Хоть орбиту выравнивай и вплотную сближайся, нашлось бы желание.

– А ДОС, между прочим, так и молчит, – задумчиво добавил Байкалов. – Носатый по защищённому каналу гонит так, что лишь треск в эфире, радар основной с нас туда перекинул, а оттуда до сих пор мышь не пищала.

– Заря – Парсекам, – ЦУП вновь напомнил о себе. – Двойке Байкалова и Синицына продолжить штатную работу по контролю и своду беспилотников с орбиты на техническое обслуживание. Двойке Васильева-Семецкого – перехват и визуальная инспекция неопознанного космического объекта.

– Парсек-четыре, есть перехват и визуальная инспекция, – подтвердил Васильев. – Ну, поехали!