Текст книги "Валери-Урла"

Автор книги: Михаил Атаманов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

– Я пришёл спросить, насколько правдой было то, что ты рассказала старейшинам?

Валери поморщилась от такого неудобного вопроса. Называть себя лгуньей она не желала, но и говорить правду ей запрещалось. Ведь кто знает, зачем Тимок-ур направил своего слугу? Может он хочет проверить, насколько девушка прислушалась к его предостережению? Именно эти сомнения она и высказала прямо в лицо слуге старейшины. Тот нисколько не обиделся недоверию.

– Значит, это действительно правда, – самостоятельно пришёл к такому заключению парень и продолжил. – Моё имя Баин. Возможно, ты не помнишь, Валери-урла, поскольку была ещё маленькой. Но я когда-то раньше служил твоему отцу в этом доме, хотя и не очень долго. Потом он отдал меня Тимок-уру. Я пришёл к тебе с предложением, которое можешь тебя заинтересовать. Я расскажу тебе, о чём говорили старейшины после того, как ты ушла из Дома Совещаний, их разговор напрямую тебя касался. Ты же взамен выкупишь меня у Тимок-ура.

Сказать, что Валери просто удивилась, значило вообще ничего не сказать. У неё просто упала челюсть. Зачем ей вообще выкупать этого невольника? Да и, если подходить к этому вопросу чисто с практической точки зрения, то на какие деньги? Невольники стоят дорого, а у неё сейчас не имелось ни единой монетки. Баин видимо и сам уже по реакции девушки понял несбыточность своего предложения. Он помолчал немного и предложил:

– Ладно, давай поступим по-другому. Я тебе всё честно расскажу и поясню свои мотивы. А ты уже сама будешь решать, нужен ли тебе помощник.

Такой вариант девушку устраивал гораздо больше, она согласилась выслушать Баина.

Оказывается, едва Валери ушла, как Кафан-хог выгнал всех случайных посетителей и слуг из приёмной и запер дверь. Баин же в это время находился в зале за тонкой стенкой из плетеных прутьев, где он обычно дожидался своего хозяина. Про него все забыли. Так вот, закрыв дверь, Кафан-хог обратился к двум другим старейшинам. Он сказал, что девчонка едва ли соврала, так как резона для неё в этом никакого нет, да и не додумалась бы Валери до этого. Другое дело, что её саму вполне могли обмануть чужие воины, хотя тоже непонятны тогда их мотивы. Исходя из этого, гибель охотников посёлка Хунай можно считать вполне вероятной.

Остальные старейшины согласились с этим предположением и решили сохранять эту тайну, поддерживая людей ложными надеждами, что их родственники скоро вернутся с богатой добычей. Они посчитали, что ещё дней пять или даже семь население посёлка можно будет водить за нос ложными иллюзиями того, что с ушедшими охотниками всё нормально. Но потом тревоги будут нарастать с каждым днём. Затем кто-нибудь настолько встревожится из-за долгого отсутствия родственника, что пойдёт к Красным Скалам и увидит всё своими глазами. Или просто новость услышит от встреченных в Лесу соседей. Так что рано или поздно правда всё равно откроется.

Но за эти имеющиеся пять или семь дней старейшины собирались заставить земледельцев собрать и обмолотить зерно с поля на утёсе, а потом планировали скупить у людей как можно больше урожая по текущим низким ценам. Они решили также скупить урожай со всех огородов, которые имелись почти что при каждом доме. А заодно выкупить у рыбаков весь уже засоленный улов и всё то, что рыбаки ещё наловят за эти дни. Таким образом, к тому моменту, когда правда о гибели охотников достигнет посёлка Хунай, практически все съестные припасы уже должны будут храниться у трёх правителей посёлка под надёжной охраной верных старейшинам воинов.

Старейшины понимали, что потом правда раскроется, и у жителей посёлка будет паника, а цены на еду сильно вырастут. Но зато они втроём собирались неплохо заработать на перепродаже продовольствия. Однако личное обогащение для тройки старейшин являлось всё же не главным. Они думали о мерах по сохранению самого посёлка. В посёлке Хунай, как ни крути, оказывалось слишком много «лишних ртов», которых совершенно нечем было кормить. Голода всё равно избежать не получалось, но старейшины полагали, что смогут контролировать его. Воины будут накормлены и смогут защитить посёлок от внешних врагов и от голодных бунтов. В полной мере продовольствие собирались выдавать лишь необходимым для жизни посёлка жителям – оружейнику, двум портным, шаману, нескольким сильным ловцам. Потерю же остальных жителей посёлок Хунай мог пережить и со временем восстановить. Кроме того, трое старейшин собирались снизить само число жителей – продать при первой же возможности всех невольников приезжим купцам-работорговцам. К тому же во время любого сурового голода многие семьи избавлялись от лишних ртов, продавая самых слабых детей или отдавая их более богатым соседям в услужение. Таких детей старейшины тоже собирались выкупать и перепродавать торговцам.

В конце долгого обсуждения старейшины признались сами себе, что многие решения трудные. Но если всё у них получится, то голод посёлок переживёт. Да, к весне останется не более двухсот жителей, но зато выжившие смогут засеять поля заново из сохранённого зерна. Если же пустить дело на самотёк, то посёлок Хунай просто-напросто вымрет. И потому особо остро стояла проблема сохранения этих планы в тайне. Баин дословно рассказал Валери о той части разговора старейшин, которая напрямую касалось девчонки:

– Что будем делать с Валери? – задал в конце совещания прямой вопрос Тимок-ур. – Конечно ей приказали молчать, но дело слишком важное, чтобы полагаться на сознательность маленькой болтливой девочки.

Наступило долго молчание. Потом Хафиз-хог шумно встал и решительно предложил:

– А что тут думать? Моё мнение: просто-напросто отрезать ей язык, тогда Валери точно не проболтается.

Но у Кафан-хога возникли возражения против столь радикальных мер.

– Она охотница и в меру своих способностей добывает еду для себя и других жителей, а это в наши трудные времена очень важно. Калечить её нежелательно. Вместо этого нужно найти повод на несколько дней посадить её под стражу в каком-нибудь глубоком подвале. Давайте заставим девушку нарушить данное ей обещание не распространять слухи о гибели охотников. Можно направить к ней того, кому она доверяет: одну из её подруг или её мать. Знакомые близкие люди будут задавать правильные вопросы, и Валери проболтается. Это станет достаточным поводом, чтобы её наказать. Посидит дней пять в чулане, ничего с ней не станется. А когда правда раскроется, выпустим её из погреба, пусть и дальше работает.

Валери сидела погруженная в тяжёлые мысли. Как это было низко со стороны старейшин использовать её доверие к близким людям! Особенно использовать мать против собственной дочери. Да, она однозначно рассказала бы матери всё без утайки, так как у неё от матери никогда не имелось секретов. Если бы не предупреждение Баина, Валери бы обязательно попалась в эту ловушку. А между тем Баин терпеливо ждал её решения.

– Скажи мне, а какой тебе вообще прок в том, чтобы сменить хозяина? Старейшина Тимок-ур известный охотник, с ним ты всегда обеспечен едой, а у меня вообще непонятно, будет ли кусок хлеба завтра.

– Ты не совсем права, урла Валери. Старейшина Тимок-ур одряхлел и уже давно сам не охотится, он живёт лишь на ту долю, которую как старейшина получает из общей добычи. А его доля на самом деле не слишком-то велика, Тимок-уру едва хватает содержать себя и четверых слуг. А когда настанет голод, станет ещё хуже. Я давно знаю, что он хочет избавиться от меня, продав работорговцам. А ты знаешь, куда направляют работорговцы крепких мужчин? Нет? А я вот знаю. На оловянные рудники приозёрного края и в каменоломни далеко на юге. Там постоянно требуются сильные руки, так как люди на рудниках мрут, как мухи. А с тобой я буду обеспечен едой, так как ты хорошая охотница. К тому же буду тебе помогать – я ведь все эти годы службы не только корзины с добычей таскал за Тимок-уром, но научился неплохо мастерить наконечники для стрел и копий, загонять дичь на охотника, вязать силки, снимать шкуры, грести вёслами в пироге.

– Грести? – переспросила удивлённая Валери. – Зачем нужно грести, мы же не рыбаки?!

– Сразу видно, что ты ещё не слишком опытная охотница, – усмехнулся парень. – На пироге и быстрее получается двигаться по нашему заросшему ручью, и гораздо тише, и безопаснее, и можно много добычи сложить внутрь. Когда Тимок-ур был посильнее, мы не раз спускались на двухместной пироге к большой реке. Я грёб, он охотился. Там птиц в это время года просто видимо-невидимо. Могу показать дорогу.

Глаза у Валери загорелись при словах о большом количестве добычи. Пока не наступили непрерывные дожди, ей обязательно следовало сплавать на пироге к тем чудным описанным парнем местам! А Баин, уже понимая, что ещё совсем чуть-чуть, и он уговорит девчонку взять его к себе, продолжил лить сладкие речи:

– И ещё, молодая урла, я уже несколько дней делаю из берцовой кости лесной пумы наконечник-гарпун. Он будет прочным, как металл, и острым как игла рыжего дикобраза угани. Им можно будет бить рыбу прямо с лодки, пока мы будем плыть. Я подарю его тебе, урла, если ты поговоришь с моим хозяином. Уверен, Тимок-ур с большой радостью избавится о меня!

Девушка тихо вздохнула. Откуда он узнал?! Нашёл ведь, хитрец, чем заинтересовать её. Хорошая острога была мечтой всех последних дней Валери. Сколько птиц упорхнуло от неё, так как её примитивные дротики не смогли серьёзно поранить их, сколько рыбы было замечено в мелком ручье. Она пробовала бить рыбу, но хлипкие дротики не годились для такого дела, не пробивая чешую. Хорошая острога с крепким древком и шипастым костяным наконечником позволила бы решить эту проблему, но стоило такое оружие целых восемь монет. Именно эту вещь девушка собиралась приобрести в первую очередь, сразу после новой безрукавки и шортов. А потому не могла отказаться от такого подарка судьбы.

– Хорошо, я поговорю с твоим хозяином, – согласилась Валери.

* * *

Баин ошибся. Его хозяин вовсе не горел желанием расставаться с сильным работящим слугой и заломил за парня просто несусветную цену – сто монет! Таких денег у Валери, естественно, не было. Однако идея получить умелого помощника и отплыть с ним к богатым добычей заводям у большой реки уже полностью завладела девушкой. Пришлось торговаться и даже практически открытым текстом намекнуть старику, что её отсутствие в посёлке гарантирует сохранение тайны гибели отряда охотников. Только после этого Тимок-ур согласился чуть снизить цену и даже сам предложил отсрочку оплаты, раз уж у Валери не имелось сейчас денег. Он даже согласился дать охотнице свою пирогу на несколько дней.

И уже следующим утром Валери отправилась на охоту с напарником. Узкая пирога, деревянный каркас которой был обшит толстой водонепроницаемой корой чёрного ореха, рассекала водную гладь и словно нож легко проходила через заросли. Баин оказался искусным гребцом и ловко обходил встречаемые препятствия, ведя пирогу через густые камыши вниз по течению. На щеке парня красовались три белых волнистых линии – это Валери замазала ему коричневой краской знак невольника, нарисовав поверх знак охотника. Да, подобную фальшивку легко распознать вблизи, но зато издалека случайный чужой ловец не поймёт обмана и пропустит двух охотников.

По дороге Баин всё время о чём-нибудь рассказывал или показывал, делясь с девчонкой своими знаниями об охоте. Он показал, как плести прочную нить из древесных волокон, как вязать затяжные петли на птиц и мелких грызунов, как перекладывать подстреленную добычу в корзине слоями жгучего вьюнка, чтобы мясо дольше хранилось по жаре. И ещё Баин приносил удачу – уже к полудню одна из двух больших плетёных корзин на дне пироги оказалась доверху наполнена битой птицей. Валери просто не верила своим глазам, о таком количестве подстреленных уток, серых и рыжих цапель, водных крыс и прочей добычи она и не мечтала. Она даже предложила парню возвращаться обратно, но Баин настаивал на продолжении пути.

По словам парня, это были просто цветочки по сравнению с тем, что их ждало у большой реки, где вода просто кипела от обилия собирающихся в это время перелётных птиц. А пока он предложил Валери на время оторваться от охоты и сменить его, взяв в руки весло. Сам же парень собирался продолжить работу над наконечником остроги, который он обещал подарить будущей хозяйке. Валери уже видела этот шедевр. Крепкая полая внутри кость была сколота наискось и заточена острее шила. В боковых стенках кости парень острой ракушкой проковырял несколько сквозных отверстий, в которые вставил и залил древесным клеем зазубренные когти молодых вилархов. Такой наконечник глубоко впивался в плоть жертвы, и вырвать его без ножа было практически невозможно. Оставалось закрепить ещё пару загнутых шипов, после чего насадить полученное остриё на прочное обожжённое над костром древко остроги.

Видя, как непросто её слуге расширять отверстие в кости столь примитивным ножом и куском ракушки, Валери решилась и протянула ему свой стальной нож. Парень ничего не сказал, принимая столь ценное оружие, хотя появившийся хищный блеск в его глазах девушке сильно не понравился. Не сделала ли она величайшую глупость, дав своему слуге столь грозное оружие? Валери почувствовала себя очень неуютно. Но парень вскоре вернул ей нож и снова взялся за вёсла. Он гнал пирогу всё дальше и дальше по лабиринту извилистых проток, пересекая заросли и озёрца, проплывая местами по мрачным туннелям из нависших низких ветвей. Девушка с ужасом понимала, что путь назад самостоятельно без Баина она найти уже не сможет.

К вечеру обе корзины оказались полны добычей, но парень упорно гнал пирогу вниз по течению, отказываясь разворачиваться к дому. Он уверял, что хорошее место для стоянки есть дальше у реки, а заночевать здесь в Лесу равносильно смерти. Это полностью совпадало с тем, что говорил отец, потому Валери не возражала. Уже в сумерках их пирога вырвалась-таки из заросшей густой растительностью протоки на широкую водную гладь, и перед глазами девушки открылась большая река, где до противоположного берега невозможно было даже дострелить из лука. Баин указал рукой на широкую реку:

– Красота-то какая! Только эта красота опасная, тут водится столько кровожадных водных тварей, что ни один пловец и десяти гребков не сделает, как уже будет съеден. Но есть в этом и хороший момент – нет более безопасного места на свете, чем острова посреди этой реки. Ни один хищник из Леса не способен туда добраться, а водные чудища не могут вылезать на берег. Так что именно там на островах охотники обычно и делают стоянки. И мы тоже там остановимся, я знаю остров неподалёку, где есть мелкое чистое озерцо внутри. Там можно будет смыть грязь и пот после целого дня пути.

Вскоре они причалили к небольшому острову и вытащили пирогу на покрытый мелкой галькой берег. Баин сообщил, что тут на острове можно даже разводить костёр, и что он займётся приготовлением пищи. Это было непривычно, так как Валери с детства твёрдо знала, что разведение огня за пределами посёлка равносильно смерти. Духи Леса очень не любят огонь и обязательно насылают тварей, чтобы расправиться с нарушителями. Но здесь Леса не было, а потому древние запреты не действовали.

– А завтра можно будет подняться выше по течению реки и посетить торговую пристань Узвар. Там можно будет продать добычу по хорошей цене, урла,

– Разве так можно? – крайне удивилась и даже испугалась Валери. – Ведь охотник должен сдавать половину добычи в свой посёлок!

– А кто узнает? – беспечно отмахнулся от её страхов Баин. – Мой прежний хозяин постоянно так делал. Мы с ним по несколько дней тут на островах жили и продавали добычу торговцам. А потому уже на обратной дороге он что-нибудь ещё обычно настреливал, и с этой последней добычи ровно половину и сдавал посёлку Хунай.

– Но это нечестно! Нет, мы так делать не будем! – категорически возразила девушка.

Баин лишь пожал плечами:

– Как скажешь, урла. Добыча твоя, поступай как знаешь.

Парень принялся разводить костёр и потрошить птицу. Он попросил у Валери сумочку, в которой девушка держала нож – ему нужно было порезать мясо. Поскольку она уже в руки парню свой нож давала, возражать было глупо. Валери отцепила от пояса сумку, сама же отлучилась ненадолго в кусты. По её возвращению Баин честно вернул ей сумочку с ножом и предложил девчонке:

– Если поднимешься вон за ту возвышенность, то увидишь окруженное со всех сторон холмами небольшое синее озеро. Оно холодное, но чистое и мелкое. И оно не соединяется с рекой, так что там можно безбоязненно купаться. Я же пока нарублю веток для костра. Да, иди же, не стесняйся, я обещаю не подглядывать, – предложил девушке Баин, весело улыбаясь.

Валери и сама чувствовала, что ей нужно искупаться. Убедившись, что парень не следует за ней, девчонка направилась в указанную сторону. Тут действительно находилось маленькое буквально шагов пятнадцать в поперечнике озеро. Валери скинула одежду и вошла в воду. Купалась она совсем недолго, вода оказалась уж слишком холодной. Но всё равно девушка почувствовала себя посвежевшей и даже отдохнувшей. А ещё у Валери разгорелся зверский аппетит. Девушка оделась и полезла в сумочку за гребнем и куском зеркальца, как вдруг её пальцы наткнулись на продолговатый шершавый камень внутри сумки. Девушка растянула завязки сумки посильнее. Ножа внутри не было! Вместо ножа в сумочке оказался вложен примерно такого же веса камень! Подменить вещи мог только один человек.

Не чувствуя под собой ног, девушка бросилась к берегу. Баин уже столкнул тяжёлую пирогу в воду и сейчас поднимал весло, собираясь отплывать вместе со всеми подстреленными за день трофеями и её ножом. Валери подбежала к реке и остановилась у кромки воды. Пирога находилась уже шагах в пятнадцати от берега.

– Стой! – закричала она вероломному вору.

– Зачем мне останавливаться? – нагло рассмеялся парень, но всё же остановил лодку, табаня веслом. Он нарочно притормозил пирогу, понимая, что достать его девушка уже не сможет.

– Но почему? – едва не ревела девчонка.

Баин в ответ расхохотался.

– Если бы ты знала, Валери, как мне противно было притворяться послушным и улыбаться тебе, хотя я ненавижу весь твой род. Твой отец похитил меня, когда мне было всего восемь лет. Похитил прямо с улицы города, когда я шёл утром в школу. Он притащил меня в этот ужасный посёлок, где живут первобытные дикие люди. Где никто не понимал меня, когда я рассказывал о цивилизации и культуре. Где обычный железный нож являлся такой редкостью, что за него вполне могли и убить. Мне поставили этот ужасный знак раба и заставили прислуживать. Я ненавидел своих хозяев и особенно Айвас-ора, который украл меня. Я скрывал это, но всегда помнил, что я родился свободным и всегда хотел вырваться на свободу. Признаюсь, я планировал убить тебя сразу, как только мы удалимся от посёлка Хунай. Но потом всё же пожалел тебя. Тем более ты всю дорогу добывала еду, а еда мне пригодится. Выше по течению большой реки есть торговая пристань Узвар, там иногда появляются люди из города. Там я продам твою добычу и твой нож. Денег мне хватит, чтобы оплатить дорогу до дома. А мой знак невольника ничего не значит в городе – там все свободные! Что же до тебя, я действительно передумал убивать тебя. Но не потому, что вдруг стал добрым. Просто я придумал для тебя другое наказание – я решил продать тебя в рабство, как твой отец поступил когда-то со мной! Я сообщу в посёлке Узвар о тебе работорговцам, просто расскажу им, где ты находишься. Убраться с этого острова ты не сможешь, вокруг хищные речные твари, так что никуда ты не убежишь. Торговцы людьми жестоки и беспринципны, они даже не станут смотреть на твои знаки охотницы. Они просто набьют поверх твоих дурацких полос чёрный круг, и ты станешь невольницей, как я. Моя хозяйка попадёт в рабство, а я стану свободным. Это самая лучшая месть, какую только можно придумать! А теперь, прощай, глупая урла!

Баин снова взялся за весло, собираясь уплывать, пока совсем не стемнело. И Валери решилась. Она достала из своей сумочки и распутала полоску кожи, вложила в неё тот самый камень, который подсунул ей парень. И раскрутила пращу над головой. Метала камни она очень даже неплохо, и с пятнадцати шагов не могла промахнуться. Снаряд с гудением ушёл в цель и угодил прямо в лоб не ожидавшему такого расклада мерзавцу. Девушка прошлась вдоль берега, внимательно следя за лодкой. Рисковать и плыть за пирогой смысла не было, её и так течением постепенно относило к берегу. Наконец девчонка ухватилась за борт и вытащила тяжеленую лодку на остров.

Валери сидела на берегу и смотрела на безжизненное тело парня. Она только что впервые убила человека, однако никакие эмоции не отражались на лице молодой охотницы. Разве что ей было немного грустно. Грустно не потому, что пришлось убивать, в конце концов это являлось необходимой мерой. Валери грустила потому, что в этом мире взрослых никому нельзя было верить. Ни старейшинам. Ни слугам. Ни даже родной матери.

* * *

Покойный Баин ошибался, речные чудовища на берег вылезали. Валери ночью своими глазами видела похожего на тритона-переростка ужасного зверя длиной в восемь, а то и десять её шагов. Речное чудище оказалось покрытого чёрной матовой чешуёй и имело только одну пару лап-плавников в передней части туловища, широкий плоский хвост и длинную узкую пасть, наполненную острыми зубами. Валери отошла подальше от берега и спряталась на холме, с опаской рассматривая страшного соседа по острову. К счастью, чудище повело себя совершенно апатично и не проявило никакой агрессии. И даже корзины с дичью, лежащие в пироге неподалёку, страшного зверя не заинтересовали.

Как раз перед появлением речного исполина девушка молилась духам Леса, прося у них защиты и помощи при обратной дороге домой. Валери всерьёз опасалась заблудиться в лабиринте заросших речной растительностью проток. Но пришедшие видения были хоть и смутными, но на редкость светлыми и успокаивающими. Да и мирно дремлющее на берегу чудовище тоже означало, что духи Леса услышали её молитву и согласились помочь.

И ей действительно повезло. Утром, несмотря на клочья густого белого как пух тумана, Валери сумела найти в прибрежных зарослях большой реки ту самую заросшую протоку, из которой они с Баином вчера вышли на открытую воду. И потом, петляя по излучинам и теряясь в лабиринтах островков и бесконечных полей тростника, девушка неизменно находила знакомые ориентиры. А в середине дня, когда Валери окончательно потерялась в целой системе причудливо соединяющихся между собой озёр и решила, что удача её покинула, произошло настоящее чудо. Девушке повстречались мирные добродушно настроенные рыбаки из селения Кайрат, подсказавшие верный путь к посёлку Хунай.

На закате безумно уставшая Валери наконец-то увидела родные места. К тому моменту руки и спина у неё гудели, каждая мышца отзывалась болью на любое движение, натёртые тяжёлым веслом до кровавых мозолей ладони горели огнём. Девушка причалила на песчаном берегу возле того самого места, где она рубила одеревеневший тростник для дротиков. У неё даже не хватало сил вылезти из пироги и сойти на берег.

К счастью, её сразу же заметили рыбаки, ставившие неподалёку в ручье плетёные из лозы ловушки. Да и стражники от ворот тоже обратили внимание на причалившую лодку. Встречать невесть где пропадавшую девушку вышли многие жители посёлка Хунай. Сидящая в лодке Валери с трудом улыбнулась и попросила сразу отправить одну из тяжёлых корзин с добычей к старейшинам в Дом Совещаний, а вторую попросила донести до её дома. От желающих помочь отбоя не было, всем собравшимся хотелось из первых уст услышать рассказ маленькой охотницы. Но девушка оказалась крайне немногословной. Она лишь со злостью в голосе сообщила, что слуга Баин, только вчера полученный ей у Тимок-ура, сбежал при первой возможности, бросив её в непростой ситуации очень далеко от посёлка Хунай. А потому денег за него старейшина не получит, пусть так Тимок-уру и передадут.

Валери прекрасно понимала, что старейшина на такие слова наверняка обидится и пришлёт своих слуг разбираться, а возможно и сам лично придёт в её дом. А потому девчонка поспешила как можно скорее продать соседям большую часть имевшейся у неё в корзине добычи. Молодая охотница успела купить себе новые до колен крепкие кожаные шорты, а также оплатила разнорабочим ремонт крыши в её доме к тому моменту, когда на пороге показался опирающийся на палку при ходьбе сгорбленный Тимок-ур-Хунай в сопровождении шамана Айдас-хуфа. Тимок-ур выглядел грознее тучи и прямо с порога стал сыпать руганью и угрозами. Комната моментально опустела, все соседи поспешили покинуть дом Валери, пока их самих не коснулся гнев старейшины.

– Что ты себе позволяешь, соплячка?! – брызгая слюной, визжал от негодования престарелый охотник. – Ты мне должна семьдесят монет за слугу, и я эти деньги получу, даже если придётся тебя саму продать работорговцам!

– Пока я полностью не расплачусь за слугу, он по-прежнему всё ещё принадлежит тебе, ты же сам мне об этом говорил! – напомнила девчонка слова старейшины. – Так вот, я не собираюсь покупать у тебя такого ненадёжного помощника, можешь оставить его себе!

– Ты правда так говорил, Тимок-ур? – вклинился в разговор шаман.

Обмануть шамана было практически невозможно, да к тому же такая попытка оказалась бы весьма недальновидной. Потому Тимок-ур вынужденно признал справедливость слов юной охотницы. Шаман подумал немного и дал свой вердикт по разрешению спора:

– Валери обязана заплатить только за показанное недостаточное уважение по отношению к более старшему, да ещё и старейшине, а также за использование пироги. Пять монет за резкие слова, по три монеты за два дня использования лодки. Итого нужно заплатить одиннадцать монет, и конфликт будет исчерпан.

Валери одну за другой выложила из корзины на стол два десятка подстреленных уток, добавив в общую кучу и тушку речной выдры. Тимок-ур поворчал ещё немного для вида, но потом торопливо собрал добычу в мешок и удалился, стуча при ходьбе посохом в пол. Уже с улицы он прокричал:

– Если моя пирога ещё потребуется, можешь снова брать на тех же условиях.

Валери выдохнула. Она опасалась гораздо худшего исхода спора со старейшиной. Шаман же, подождав пока Тимок-ур удалится, строго потребовал от девчонки рассказать, что же на самом деле произошло у неё с Баином. Пришлось девушке поведать о коварстве слуги и о том, что ей пришлось убить человека.

– Вечером я столкнула его мёртвое тело в воду большой реки и едва успела отскочить в сторону, как вода забурлила от обилия хищных зубастых тел. Речные чудовища вмиг разорвали добычу на куски. Хотя бы в этом Баин не соврал – та река действительно очень опасная.

– Это хорошо, что ты сказала мне правду, Валери-урла. Я ведь, едва тебя увидел, так сразу понял, что Баин не сбежал, а был убит тобой. Посмотри в своё маленькое зеркальце, и ты сама это увидишь. Амулет Духов Леса на твоей шее изменил окраску. Вместо чисто-зелёного он стал тёмно-серым, почти чёрным, отражая твоё душевное и физическое состояние. Камень показывает, что в твоей душе совсем недавно клокотали сильные грязные эмоции – ярость, страх, обида, разочарование. Я не осуждаю тебя. Возможно, у тебя просто не было другого выхода кроме убийства предателя. Но теперь тебе нужно успокоиться и забыть произошедшее. Пока твой камень духа снова не станет зелёным, я запрещаю тебе покидать наш посёлок. И никому больше не рассказывай о случившемся. Охотники не имеют права убивать людей, даже самых плохих из них.

Девушка поклонилась мудрому шаману. Затем, повинуясь внезапному душевному порыву, наклонилась над практически пустой корзиной и достала последние оставшиеся у неё трофеи – белую чайку и тёмного бобра, вручив их шаману. Айдас-хуф усмехнулся, но подарок взял и поблагодарил за него маленькую охотницу. Валери же устало села на стул в центре комнаты и вдруг рассмеялась. Два дня охоты, столько сил оказалось потрачено, столько переживаний, а у неё даже ничего не осталось на ужин!

Пришлось ей уже в темноте идти собирать созревшие овощи с грядки. При этом Валери обратила внимание, что многие кусты нибукуса стояли полностью обобранными, хотя девушка точно помнила, что урожай с них она не собирала. Юная охотница нахмурилась. Воровство в посёлке Хунай наказывалось очень строго – либо отрубанием правой руки, либо отрубанием головы. Даже в тот страшный голодный год, когда погиб Аскольд и её малолетние сёстры, она не опускалась до воровства еды у соседей.

Тем более странным было обнаружить следы воровства сейчас, когда голод в посёлке ещё не наступил. Наглый вор похоже был уверен, что Валери его не поймает или после своих охотничьих успехов даже не обратит внимание на пропажу части овощей. Ну нет, она не собиралась спускать наглому воришке это с рук! Валери собрала все посиневшие продолговатые плоды нибикуса, нарочно оставив на грядке два спелых овоща. Быстро перекусив солоноватыми мясистыми плодами, следующий час девушка потратила на то, что вязала из прочных древесных нитей затяжные петли и прикрепляла из к глубоко вбитым в землю колышкам. Днём конечно эти верёвки разглядеть было нетрудно, но девушка подозревала, что похититель овощей действует ночью.

Наутро её ждал сюрприз. За окном было ещё темно, когда Валери разбудил подозрительный шум – не то сопение, не то всхлипы. Девушка оделась и вышла из дому. В её огородике, накрепко запутавшись обеими руками в затянувшихся петлях, на земле сидела Салая. Её родная мать. В глазах матери, когда она смотрела на дочь, читался жуткий страх.

– Но почему, мама? – только и могла спросить девчонка.

– Поверь, дочь, мне жутко стыдно, – разрыдалась Салая в ответ. – Просто в нашем посёлке последние дни только и говорят, что ты постоянно приносишь из Леса богатую добычу и живёшь припеваючи. Соседи шепчутся, что это несправедливо, когда у какой-то пигалицы полно еды, а взрослые мужики и женщины вынуждены питаться впроголодь. Вот мой муж и послал меня сходить на огород с утра пораньше, пока все спят. Мол, если и увидит кто, то подумает, что я дочери помогаю по хозяйству. Я сперва долго отказывалась, но муж меня всё же уговорил. Не выдавай меня, Валь!

– Так ты впервые пришла за овощами? – уточнила Валери.

Мать усиленно закивала, всхлипывая:

– Клянусь, никогда раньше ничего чужого в руки не брала, и впредь никогда не буду! Один раз поддалась на уговоры, и это будет мне навсегда уроком.

Валери сходила за ножом и перерезала путы, освобождая женщину. Отпустив мать, девушка задумалась. История получалась некрасивая. Завистливые соседи, оказывается, сочиняли байки о том, как распрекрасно она живёт. И потому не считали зазорным подворовывать у «зажравшейся» охотницы.