Текст книги "EVE Online. Выйти из игры (СИ)"

Автор книги: Михаил Атаманов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 35 страниц)

EVE Online. Выйти из игры

Часть первая. Отбракованный курсант.

Молодой человек лет примерно двадцати уверенной и быстрой походкой спускался по длинной мраморной лестнице. На юноше была безукоризненно сидящая на нём строгая сине-серебристая униформа курсанта Государственной Военной Академии (SWA). Нашивки на рукавах в виде золотых звёздочек на фоне спиралевидной галактики сообщали всем, что обладатель их является курсантом старшего курса, практически уже готовым пилотом космического корабля.

Однако перекинутая через плечо молодого человека сумка чёрного цвета с назойливо-кричащей рекламой одной из фармацевтических компаний мега-концерна Зэйноу (Zainou) входила в явный диссонанс с остальной одеждой. Неуместная гражданская сумка притягивала взгляд и вызвала бы у стороннего наблюдателя недоумение. Заинтересовавшись такой странной деталью экипировки курсанта престижной военно-космической академии, тот же посторонний наблюдатель мог бы уже пристальнее посмотреть на молодого человека и неминуемо обратил бы внимание на абсолютно каменное лицо. Это было не живое лицо, свойственное всем людям, а не отражающая ни малейших эмоций застывшая маска. С таким лицом всходят на эшафот или идут на расстрел на глазах у презренных врагов. Собственно, примерно такое действо сейчас и происходило.

Молодой человек спустился по лестнице и вышел в огромный холл, на полу которого разноцветной мраморной мозаикой была выложена эмблема Военной Академии государства Калдари и девиз этого престижного учебного заведения: «Превзойти всех известных противников и быть готовыми к встрече с неизвестными». Самым краешком глаз парень видел наблюдающих за ним сверху с многочисленных балконов второго и третьего этажа курсантов в такой же сине-серебристой форме. Среди них были все его друзья и даже его первая и единственная любовь. Но курсант не остановился ни на секунду, не повернул к своим друзьям головы и не сбился с шага. Молодой человек направлялся к выходу.

В самом конце зала у массивных бронированных дверей парень остановился возле высокой стойки с дежурившим вооружённым охранником. Молча снял с плеча чёрную сумку и положил на ленту просвечивающего сканера. Затем отстегнул магнитные замки, удерживающие курсантские погоны, снял с рукавов золотые нашивки и значок академии. Всё также молча положил всё это на стойку перед охранником.

– По правилам требуется ещё сдать форменную пилотку, – безучастным голосом проинформировал атлетически сложенный крупный солдат в бронекостюме тяжёлой пехоты.

Хозяин чёрной сумки на несколько секунду замер, словно обдумывая свои дальнейшие действия. Охранник заметно напрягся и на всякий случай положил свою широкую ладонь на рукоять висящего на поясе парализатора. Но курсант, а точнее уже бывший курсант, снял головной убор и положил рядом с остальными сданными вещами. Сразу же стала понятна и причина его колебаний – под форменной пилоткой скрывалась коротко стриженная темноволосая голова с вживлёнными в череп молодого человека унифицированными разъёмами над левым ухом и на затылке, а также неровная выбритая наголо плешь над правым ухом, на которой медицинским бактерицидным пластырем крепился большой тампон, пропитанный какой-то едко-пахнущей бурой дрянью. Охранник посмотрел на тампон, затем почему-то перевёл взгляд на лежащие перед ним сданные нашивки курсанта двенадцатого года обучения, и впервые в его холодном взгляде и металлическом голосе проскользнуло сочувствие:

– Курсант… точнее бывший курсант, можешь проходить. И ещё… можешь забрать и надеть обратно свою пилотку.

Молодой человек удивлённо поднял голову, словно не веря своим ушам. Но заставлять упрашивать себя дважды не стал, надел головной убор, подхватил сумку и вышел через разъехавшиеся перед ним выходные двери. Охранник посмотрел ему вслед, покачал головой и чуть слышно проговорил сам себе:

– Вот уж несчастная судьба у парня. Лучше бы он умер.

***

Несчастного звали Зак Дейл, и в данный момент он шёл по гулким металлокерамическим коридорам огромной космической станции Кисого-7, направляясь в сторону космопорта. По эту сторону дверей и в помине не было тех просторных помещений и того великолепия, к которым он привык за одиннадцать с половиной лет обучения в Военной Академии. С этой стороны были лишь унылые технические переходы, ширина которых точь-в-точь позволяла перевозить стандартные грузовые контейнеры по транспортной ленте, узкие освещаемые лишь аварийными лампами лестницы, шлюзовые массивные двери с понятными лишь обслуживающим их техникам надписями и стойкий въедливый запах смазки, которой была обильно покрыта транспортная лента. Здесь не было даже никакого намёка на то, что станция была обитаемой.

На всём пути до центрального лифта Заку встретился лишь робот-охранник из службы санитарного контроля и несколько грузовых дронов, занятых перевозкой запечатанных металлических ящиков. Отсутствие обитателей настораживало, но Зак решил, что в его ситуации так было даже лучше. Ему сейчас требовалось побыть одному, так как слишком многое нужно было обдумать. Парень даже не встал на движущийся транспортёр ленты, предпочитая шагать рядом с ней. Спешить было некуда – следующий рейсовый челнок на планету Кисого ожидался только через полтора часа, а шагать ему по коридорам станции до ведущего к космопорту лифту предстояло менее трёх километров.

Зак поморщил лоб, со всех сторон обдумывая своё нынешнее незавидное положение. Значит, его всё-таки отчислили из Академии… Ну что же, утром перед ожидаемым вызовом в кабинет ректора он рассматривал и такой печальный исход, хотя оценивал его лишь третьим по вероятности наступления. Гораздо более вероятными парню казались два ещё более худших сценария.

Во-первых, его могли приговорить к смерти как потенциально опасного носителя секретной информации об очень закрытой Государственной Военной Академии. Количество обучающихся курсантов и их имена, пагубные пристрастия будущих пилотов и любые другие слабые стороны, методы обучения, предметы, уровень подготовки курсантов, критерии отсева, алгоритмы кодировки сигналов, стандартные тактики ведения одиночного и группового боя, компании-поставщики программного обеспечения и оборудования для многочисленных тренажёров и стендов Государственной Военной Академии – всё это представляло немалый интерес для всевозможных недругов государства Калдари. Прежде всего, конечно, для агентов Федерации Галленте – исконного непримиримого врага Государства Калдари. Информация об отчисленных курсантах и их дальнейшей судьбе была засекреченной, но по школе ходили упорные слухи, что многие из неудачников были похищены, жестоко допрошены и впоследствии убиты агентами противника.

Насколько Зак Дейл обладал информацией, никогда ранее в истории учебного заведения Кисого-7 курсанта не отчисляли с двенадцатого курса всего за полгода до выпуска. А это означало, что никогда ранее такой большой объём секретных данных не подвергался риску. Его знания представляли очевидную опасность для Родины. Утром, размышляя о своём будущем, парень на минуту представил себя на месте ректора Академии и пришёл к выводу, что лично он бы приговорил опасного носителя секретной информации к смерти. Зак очень любил жизнь, но он любил свою Родину. Если бы его сегодня поставили перед фактом, что его смерть необходима для обеспечения безопасности Государства Калдари, он принял бы такой выбор и даже не стал бы протестовать.

Вторым возможным итогом совещания у ректора Зак видел принятие решения о рискованной медицинской операции принудительного переноса сознания в здоровое тело. Он слышал о таких операциях. Богатые граждане Империи Амарр при наступлении дряхлости тела омолаживались именно таким способом. Старое тело при этом неизбежно погибало, а сознание и все воспоминания человека переносились в тело молодого юноши или девушки. Откуда брались эти «заготовки» никто точно не знал. Поговаривали, что это были приговорённые к смерти преступники.

При переносе сознания в другое тело всегда существовал определённый риск, даже когда все условия были идеальными. Вероятность благополучного исхода такой сложной операции никогда не была стопроцентной. А в случае Зака шанс на успех мог быть весьма низким, но всё же возможно такой шанс был. Обычно амаррские медики при шансе менее семидесяти процентов на успешную операцию отказывались от её проведения. Зак был готов рискнуть своей жизнью и при гораздо меньшем шансе на успех, лишь бы только исправить досадную нелепую случайность, перечеркнувшую его карьеру пилота-капсулира. Но присутствовавший в кабинете ректора нейрохирург из медицинского центра, оперируя только ему понятными терминами и таблицами, официально заявил собравшимся высоким руководителям Военной Академии, что шанс на успешный перенос сознания покалеченного пилота в новое тело совершенно точно равен нулю. Он говорил, что ситуация возможно изменится несколько позже, лет эдак через пять-семь, когда в мозгу естественным путём сформируются дублирующие нервные связи… Но Зак сразу по кислым физиономиям собравшихся понял, что ждать пять лет никто из них не станет, а потому вариант с медицинской операцией совершенно точно отпадал.

Ещё когда он только-только пришёл в себя после полученной травмы, врачи медицинского центра сообщили ему о страшном диагнозе – разрыв тканей в височной области и отторжение шестого разъёма, предназначенного для кибернетического импланта. Это было тяжёлым ударом для пилота-капсулира, во время космического полёта непосредственно подключённого к компьютерным системам корабля. Без шестого разъёма невозможно было нормально летать на космических перехватчиках, так как именно этот разъём отвечал за связь с регулирующими скорость юрких перехватчиков и гасящими инерцию системами. Без этого разъёма нельзя было управлять тяжёлым вооружением космических линкоров Государства Калдари – крылатыми ракетами и торпедами. Без этого разъёма нельзя было заниматься сканированием космоса с помощью специальных поисковых зондов для обнаружения ценных астероидов или секретных вражеских баз. Однако и без этого подключения можно было успешно управлять огромным количеством других кораблей. Да что там говорить, тысячи пилотов-капсулиров даже с нормально работающим подключением ни разу в жизни не использовали усиливающие импланты для шестого разъёма, тем не менее оставаясь при этом вполне успешными в своей выбранной деятельности.

Потому Зак стоически перенёс новость о своей неполноценности в качестве пилота. Врачи и преподаватели тоже не строили такой уж большой трагедии из отсутствия у курсанта шестого разъёма. В истории Военной Академии было немало случаев, когда какой-либо из одиннадцати разъёмов с самого начала не приживался в теле курсанта или отторгался телом впоследствии. Фактически, абсолютно необходимым для связи капсулира с кораблём был только центральный, так называемый «нулевой» разъём, подключаемый к затылку. Нет нулевого разъёма – и пилот в принципе не мог стать капсулиром. Остальные десять подключений были вспомогательными и служили для усиления тех или иных характеристик пилотов или кораблей. Отсутствие одного из подключений лишь ограничивало сферу возможной деятельности пилота, но никак не сказывалось на его элитном статусе капсулира.

Однако всё переменилось вчера, когда Зак уже более-менее оклемался после травмы головы и пошёл на стандартную процедуру создания медицинского клона. Как и всякому пилоту-капсулиру, ему требовалось «запасное» тело на случай гибели пилота в непредвиденной ситуации. Предыдущий медицинский клон стал новым телом Зака, вместившим сознание после фатальной аварии в космосе четыре дня назад, так что теперь требовалось создать новый клон. Врачи уложили курсанта в автоклав, нацепили тучу датчиков на тело и закрыли автоклав прозрачной крышкой. Обычно процедура создания запасного тела занимала минут двадцать. Как именно медики выращивали клона в столь быстрый срок, Зак не знал, так как это было строжайше охраняемой тайной медицинской корпорации. Да, собственно, пилот никогда и не задумывался над этим вопросом, принимая возможность создания своего биологического двойника как данность. Но в этот раз процедура почему-то затянулась.

Зак лежал неподвижно и откровенно скучал. Очень хотелось нарушить запрет и активировать кибернетические вставки. Особенностью кибернетических имплантов была возможность прямой обработки компьютерной информации, в том числе с установленных прямо в теле датчиков – капсулир при желании мог видеть перед глазами карту местности, узнавать точное время, температуру окружающего воздуха и своего тела, знать частоту пульса и давление, а также считывать различные хранящиеся в блоке памяти данные – всевозможные константы, формулы, чертежи и тому подобное. Вот только пользоваться кибернетическими возможностями в момент создания клона крайне не рекомендовалось, так как это могло помешать работе медиков. Потому Зак послушно «притушил» все свои интерфейсы и просто лежал, дожидаясь окончания процедуры.

Без возможности смотреть на встроенные часы было неуютно, но по своим ощущениям Зак предположил, что прошло уже гораздо больше времени, чем требовалось обычно на подобную процедуру, а крышку автоклава всё не снимали. Затем он обратил внимание на суету ассистентов возле компьютерного центра, на взволнованно пробежавшего врача в белом халате, на всё большее количество медицинского персонала в комнате. Нетрудно было понять, что что-то пошло не так.

Наконец колпак с автоклава открыли, но вылезать ему так и не разрешили. Симпатичная девушка в белом стерильном костюме быстро перепроверила правильность подключения всех датчиков к телу Зака, и крышку опять закрыли. А через час парня поставили перед фактом – травма головы оказалась гораздо серьёзнее, чем виделась вначале. Повреждение тканей головного мозга сделало невозможным перенос сознания Зака в другое тело.

Курсант не сразу понял, что это означало. А когда до него дошло, то мир покачнулся перед глазами. Он больше не был бессмертным.

***

Бывший курсант отвлёкся от своих воспоминаний – он уже дошёл до большого шлюза, на котором стояла надпись «Центральная секция станции. Жилые помещения. Запрет на проведение автоматических погрузочных работ». Парень вдавил клавишу, открывая огромную многотонную дверь и проходя в шлюзовую камеру. Зашипел сжатый воздух, выравнивая давление. У Зака привычно заложило уши. Наконец дверь перед ним открылась, и молодой человек увидел невероятных размеров помещение – центральный зал космической станции Кисого-7.

Зак бывал здесь несколько раз с друзьями. Курсанты любили отмечать тут особо торжественные события вроде окончания курса или первого самостоятельного вылета в космос. В последний раз парень был здесь две месяца назад. Тогда он набрался смелости и в присутствии других курсантов пригласил Миюки Сумару, самую красивую девушку на потоке, провести с ним выходной день в зоне развлечений огромной орбитальной станции. Миюки сперва растерялась от такого неожиданного предложения, но потом прилюдно согласилась прийти на свидание. В результате Зак прождал её несколько часов, но девушка так и не пришла.

Зак не стал тогда упиваться с досады алкоголем, как поступил его однокурсник Гриз Вардес неделей раньше, когда та самая Миюки бросила его. И не стал искать выход в свободно продающихся в зоне развлечений станции стимуляторах и антидепрессантах, как отчисленный два года назад из Военной Академии курсант Ринко, психанувший из-за плохих оценок по пилотированию и нажравшийся наркотой до состояния комы. Зак знал, что по возвращению с неудачного свидания его будут ждать насмешки однокурсников, тем не менее он вернулся с гордо поднятой головой и не позволил себе ни единым словом выразить Миюки своё недовольство.

Но сейчас всё было по-другому. Огромный жилой сектор и зона развлечений не только не манили отчисленного курсанта, но наоборот пугали его. Тут был другой мир, в котором ты был или богатый клиент, или вежливый продавец, третьего было не дано. Не только выпускники Военной Академии, но даже просто обучающиеся в ней курсанты не испытывали нужды в деньгах. Как любили напоминать им преподаватели, в Государстве Калдари средняя зарплата квалифицированного рабочего на фабриках корпораций составляла два кредита за один полноценный рабочий день, в итоге за месяц с учётом выходных это выходило пятьдесят два кредита. Оклад капитана линейного крейсера Флота Калдари в зоне боевых действий составлял одну тысячу четыреста кредитов в месяц. А стипендия учащегося Государственной Военной Академии на старшем курсе составляла две тысячи кредитов в месяц, и никого в государстве это не удивляло.

Космический Флот Калдари по праву считался одним из самых могучих в Галактике, служба там считалась честью для любого гражданина государства, офицеры космофлота пользовались всеобщим почётом и уважением и были настоящей элитой. А пилоты-капсулиры являлись элитой среди элиты. Каждый такой пилот в бою был не просто капитаном на мостике, а непосредственно самим кораблём. Подключенный ко всем системам звездолёта капсулир видел полностью всю картину происходящего, мгновенно принимал решения с учётом всей полноты информации и сам же мгновенно исполнял эти решения. Боевая эффективность каждого корабля под управлением опытного пилота-капсулира увеличивалась в десятки, а то и сотни раз. Так, крейсер под управлением капсулира мог вступить в бой против нескольких линкоров одновременно и с хорошей вероятностью выйти из этого боя победителем, уничтожив при этом все корабли противника. Если же капсулир управлял более мощным кораблём – тяжёлым штурмовым крейсером или линкором, то уничтожить управляемый капсулиром корабль было фактически невозможно. С такой задачей способен был справиться только другой более опытный пилот-капсулир или, возможно, невероятно огромная эскадра кораблей под управлением обычных капитанов, понеся при этом громадные потери. Поэтому даже если бы будущим пилотам-капсулирам платили стипендию по десять тысяч кредитов в месяц, это не было бы чрезмерным. Такие пилоты стоили затраченных на их обучение денег.

Зак тяжело вздохнул, отгоняя грустные мысли. Да, он мог стать элитой. Но не стал, и виноват в произошедшем был только он сам. Ведь знал же он прекрасно, что Гриз Вардес его давно ненавидит. И произошедшее столкновение их кораблей на соревновании по пилотированию лишь подкинуло новых дров в костёр застарелой ненависти. Да, он всё это прекрасно знал и мог бы быть и поосторожнее со своим недругом. Да что там «мог», он просто обязан был соблюдать крайнюю осторожность. Но вместо этого проявил недопустимую беспечность, за что и поплатился в полной мере.

Инструкторы и преподаватели всячески поощряли конкуренцию среди курсантов, заявляя, что только в конкуренции с сильным соперником можно стать сильнее. Конкуренция была заложена в самом принципе Государства Калдари, в котором не было правительства в привычном для других народов смысле. Всеми делами заправляли промышленные корпорации. И именно в постоянной жестокой конкуренции между восемью мегакорпорациями и заключался тот сильнейший импульс к развитию, который отличал калдари от тех же инертных консервативных амарров или диких грызущихся даже между собой минматар. Каждый гражданин государства знал, что любой его промашкой конкуренты обязательно воспользуются, а любая нерешительность приведёт к тому, что это поле будет уже занято кем-то другим более расторопным. Поэтому постоянное развитие и желание превзойти остальных конкурентов было нормой для любого гражданина калдари.

Вот уже шесть или семь лет сильнейшими на своём потоке курсантами были Зак Дейл и Гриз Вардес. Соревнование между ними давно переросло рамки учебного процесса и со временем вылилось в непримиримую вражду, переросшую в обоюдную ненависть. Причин для такой лютой ненависти было множество, и сменившая кавалера Миюки была даже не самой главной из них. С новой силой их соперничество вспыхнуло шесть недель назад. Тогда Зак выиграл большую охоту на неосторожно залетевший в систему Кисого пиратский крейсер гуристасов и получил благодарность от КОНКОРДа (межрасовой полиции) и полагающуюся награду в сорок тысяч кредитов. Гриз, который первым выследил пирата, но упустил его в поясе астероидов, рвал на себе волосы и ругался в эфире на всю солнечную систему. Но ещё больше он взбеленился, когда по возвращению на станцию бросившая его красавица Миюки при всех поцеловала Зака. Гриз тогда совсем потерял самоконтроль и даже полез было в драку, но был остановлен другими курсантами и подоспевшим преподавателем.

А четыре дня назад было предэкзаменационное практическое занятие по пилотированию – тренировочные «Ибисы» курсантов должны были на скорость пройти по коварному маршруту с полями астероидов и зонами высокой гравитации. Курсанты вылетали со старта попарно, и случайный жребий свёл в одну пару Зака Дейла и Гриза Вардеса. Про их трудные взаимоотношения конечно же знали все, а потому инструктор по пилотированию даже хотел провести повторную жеребьёвку, но наблюдавший за занятиями куратор отказался менять получившиеся пары.

Это была крайне напряжённой и зрелищной гонкой. Зак со старта ушёл лучше и долго был лидером, но вошёл в поворот у гравитационной линзы по слишком широкой дуге, а потому упустил первое место. Но вернул его в астероидном поле, когда Гриз был вынужден отвернуть от летящего ему прямо навстречу булыжника размером с грузовой корабль. Однако на прямом участке Гриз каким-то образом догнал корабль Зака. Оба корабля были типовыми «Ибисами» и имели абсолютно идентичные характеристики. Однако Зак вспомнил, что недавно прошёл слух, что Гриз раскошелился на имплант, дающий дополнительную прибавку скорости кораблю. Если это было так, то удивляться неожиданно более быстрому кораблю у противника не стоило, хотя затраты однокурсника впечатляли – стоил такой имплант около пятидесяти тысяч кредитов, что было эквивалентно стипендии курсанта Военной Академии сразу за два года.

К предпоследним разгонным вратам два «Ибиса» подошли ноздря-в-ноздрю, однако проскочить сквозь кольцо разгонных врат можно было только поодиночке. Чтобы избежать столкновения кораблей кто-то из курсантов должен был уступить… и тем самым автоматически проиграть.

Не уступил никто.

Зак пришёл в сознание уже в «клонилке» медицинского центра. Новое тело было ещё непослушным и вялым, а движения угловатыми и резкими. Но курсант знал, что ощущение заторможенности вскоре пройдёт. Ему однажды уже доводилось умирать – на седьмом курсе он серьёзно ошибся в пилотировании и на большой скорости вошёл небронированным хрупким шаттлом в оставшееся после крушения какого-то корабля облако мусора с высокой абразивностью.

Так что воскресать в новом теле для парня новинкой не было. Не теряя времени, Зак оделся и вышел в коридор медицинского центра. Он собирался, как и положено по инструкции перенесшему смерть капсулиру, сразу же направиться на процедуру создания нового медицинского клона. Но… столкнулся с выходящим из соседнего бокса только-только ожившим Гризом. Глаза у Гриза были совсем шальными, он тоже ещё не пришёл в себя. Кажется, Зак сказал своему извечному сопернику какую-то колкость про необходимость покупки нового импланта скорости. А может он что-то другое сказал, не менее ехидное… тут память уже не давала чёткой картины произошедшего.

Очнулся второй раз за день Зак уже на койке в стерильном боксе хирургического отделения с перемотанной бинтами головой. Оказывается, стоило ему отвернуться, как разозлившийся Гриз со всего размаху огрел своего соперника по голове металлическим штативом от капельницы. Удар пришёлся в правый висок и мог стать смертельным, если бы не своевременная помощь медиков. Врачи экстренно оттащили находящегося без сознания курсанта в операционную нейрохирургии. Височная кость оказалась пробита, осколки глубоко вошли в мозг. Нежные гидроксиапатитовые крепления, соединяющие металлические контакты височного разъёма с головным мозгом, оказались разорваны, пошло отторжение организмом чужеродного объекта. Но главная проблема была в том, что произошло это в тот небольшой интервал времени, когда запасного медицинского клона у Зака ещё не было…

***

Бывший курсант, игнорируя яркие вывески всевозможных торговых компаний, подошёл к информационному терминалу возле центральных лифтов станции. Выбрал сервис заказа билетов и быстро нашёл расписание внутренних рейсов по звёздной системе Кисого. Зак набрал номер рейса до поверхности планеты и вывел на экран план грузопассажирского челнока. Вместимость корабля была триста сорок пассажиров, причём основная масса народу размещалась в двух больших салонах. Это были хорошие места с прекрасным обзором панорамы космоса через иллюминаторы и прозрачный купол. Билет в пассажирском салоне стоил десять кредитов.

Но Зака не интересовал сейчас вид на звёзды и другие красоты космоса. Он хотел уединения и выбрал одно из дополнительных кресел, установленных в проходе к багажному отсеку. Тут не было иллюминатора, официанты не подавали напитки, да и звукоизоляция была похуже, зато стоимость билета была всего шесть с половиной кредитов. Бывший курсант приложил браслет к считывателю терминала и подтвердил заказ. С тоской посмотрел на свой баланс – на счету осталось всего сто сорок три кредита и пятьдесят космоцентов. По сравнению с той суммой, которой он владел ещё утром, Зак сейчас был фактически нищим.

Парень понял, что проголодался. Сегодня рано утром он был вызван в кабинет ректора Военной Академии, а потому пропустил завтрак. Рядом находился терминал, предлагающий посетителям станции какие-то непонятные синтетические бутерброды по цене сорок космоцентов за штуку, но Зак лишь скривил губы – нашли дурака! За сорок космоцентов он через три часа сможет полноценно поужинать на планете.

Парень отвернулся от автомата с едой и медленно двинулся к лифту. Он постарался отогнать назойливую мысль о том, что теперь ему постоянно придётся экономить на всём. Все его сбережения, а за годы обучения в Военной Академии их набралось более восьмидесяти тысяч кредитов, пошли на выплату штрафа за «непреднамеренную порчу имущества Государства Калдари» и частичную компенсацию стоимости обучения. Согласно правилам, отчисленному курсанту оставили на счету сто пятьдесят кредитов, которые должны были пригодиться на период поиска новой работы.

Сто пятьдесят кредитов – это трёхмесячная зарплата опытного мастера на заводе или банковского служащего в офисе. Сумма на первый взгляд была немалая. Однако Зак не был уверен, что сразу же сумеет найти подходящую работу, так что разбрасываться деньгами и покупать бутерброды в туристической зоне космической станции он точно не собирался.

Подошёл лифт, и молодой человек вместе с целой толпой других людей поспешил занять место в круглой кабинке. Скоростной лифт помчался к нижним ярусам станции по направлению к космопорту. Отсюда с высоты в несколько километров сквозь прозрачное бронестекло лифта открывался прекрасный вид на стоящие в доках огромные звездолёты и многочисленные челноки внутренних рейсов. Сколько же тут было кораблей…

Вон прогревал двигатели ракетный крейсер «Каракал» с эмблемой Флота Калдари. Вон готовился к старту транспортный корабль корпорации Хуасёда (Hyasyoda Corporation), специализирующейся на «проблемных» торговых маршрутах в зоны военных действий или регионы со слабой защищённостью от космических пиратов. А вот неторопливо разворачивалась километровой длины туша грузового фрейтера класса «Харон» (Charon), такой корабль был способен перевозить до миллиона кубометров груза. Непонятно только было, чего такой исполин забыл в системе Кисого, находящейся в стороне от основных торговых маршрутов. Управляли гигантскими фрейтерами пилоты-капсулиры, вот и сейчас на борту гиганта красовалась эмблема «Пандемик Легиона» – состоящего из пилотов-капсулиров знаменитого альянса наёмников. Вместо нормального названия корабля на бортах «Харона» почему-то красовался рисунок неприличного содержания.

Вообще-то, в «Кодексе о маркировке кораблей», который курсантов Военной Академии заставили вызубрить наизусть, соответствующий параграф гласил, что «Допустимым названием корабля является набор букв, цифр или символов длиной не менее трёх знаков... Название должно быть нанесено контрастным к раскраске обшивки корабля цветом и быть хорошо читаемым автоматизированными системами». Про рисунки в Кодексе ничего не говорилось, но Зак предположил, что грамотные юристы «Пандемик Легиона» нашли какую-то лазейку в законах, а чиновники космических служб Государства Калдари не стали портить отношения с влиятельным альянсом и ввязываться в бесконечную череду судебных процессов.

Лифт опускался всё ниже, и внушительное здание космопорта перекрыло обзор на стоящие в доках корабли. Зак поправил висящую сумку и заранее стал протискиваться к выходу из лифта. Когда двери разъехались в стороны, молодой человек, даже не глядя на указатели, уверенно направился в крайне левый коридор, обогнул толпящихся в центральном коридоре людей и вскоре вышел к залам ожидания.

Он только один раз был здесь. Тогда ему было всего восемь лет, он был напуган и растерян. Но Зак до сих пор помнил маршрут, по которому его провёл встречавший прибывшего курсанта преподаватель. И сейчас он просто шёл тем же коридором в обратную сторону. Зака всегда отличала отличная память, хорошая выдержка и способность быстро схватывать новый материал. Собственно, именно эти качества заинтересовали педагогов в школе, и юного школьника направили на прохождение специальных тестов вместе с большой компанией таких же отобранных талантливых детишек. Успешно пройти испытания удалось только ему одному. Остальных детей вскоре вернули родителям, а восьмилетнего Зака отправили в сопровождении вооруженного конвоира на ближайшую космическую станцию Флота Калдари, откуда на пассажирском звездолёте восьмилетний мальчишка самостоятельно добрался до станции Кисого-7. Сколько лет прошло, но до сих пор Зак с дрожью вспоминал трёхмесячный перелёт среди незнакомых взрослых людей. Как он позднее узнал, это тоже было своего рода испытанием на умение быть самостоятельным.

При входе в зал ожидания парня остановил вооружённый патруль из трёх сотрудников государственной полиции и потребовал предъявить документы. Бывший курсант послушно протянул свой опознавательный жетон. Дежурный полицейский провёл сканером, считывая информацию с жетона. Потом недоверчиво повторно считал запись и указал сержанту на видимые только им надписи на экране. Сержант удивлённо сдвинул брови и уставился на Зака, словно видел редкое экзотическое животное, с которым непонятно было как себя вести.