Текст книги "Уроки итальянского"

Автор книги: Мейв Бинчи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 32 страниц)

– Что бы ты сделала, если бы узнала, что твои родители на самом деле не твои родители? – спросила Кэти у Харриет во время перемены.

– Я бы обрадовалась, вот что.

– Почему?

– Потому что тогда я знала бы, что, когда вырасту, у меня не будет безобразного подбородка моей мамочки и бабушки и мне не пришлось бы выслушивать занудство моего папочки относительно того, что я должна учиться только на «хорошо» и «отлично».

Отец Харриет, работавший учителем, всей душой надеялся на то, что его дочь станет врачом, сама же Харриет мечтала стать хозяйкой ночного клуба.

– Ты что-нибудь знаешь о Марианне Хэйес? – спросила Кэти подругу чуть позже.

– Кто ж о ней не знает! Самая богатая женщина в Европе. А может, только в Дублине. И очень красивая. Я, правда, уверена, что у нее все искусственное: и зубы, и грудь, и загар, и волосы.

– Да, наверняка так и есть.

– А что это ты вдруг ею заинтересовалась?

– Она мне приснилась ночью, – ответила Кэти, и это была чистая правда.

– А мне снилось, что я трахаюсь с каким-то красавцем. Знаешь, по-моему, нам пора заняться этим вплотную. Ведь нам уже по шестнадцать!

– Ты, между прочим, сама недавно говорила, что мы должны сосредоточиться на учебе, – напомнила подруге Кэти.

– Да, но я так говорила до этого сна. Кстати, ты отвратительно выглядишь: усталая, бледная, будто старуха какая. Пусть Марианна Хэйес тебе больше не снится, тебе это явно не на пользу.

– Ага, ты права, – согласилась Кэти. Перед ее внутренним взором вдруг предстало лицо Фрэн – бледное, с морщинками вокруг глаз. Фрэн никогда не отдыхала за границей и каждую неделю на протяжении целых шестнадцати лет откладывала деньги для дочери. Кэти вспомнила о парне Фрэн, Кене, который уехал в Америку. Может, и он нашел себе там какую-нибудь богачку вместо Фрэн, у которой отец – водопроводчик и которая с невероятным трудом карабкалась к должности управляющего универмагом, жертвуя последним, чтобы вырастить незаконнорожденную дочь. Кен наверняка знал о том, кем является Кэти на самом деле. Судя по всему, Фрэн не особенно старалась хранить это в тайне.

Вчера вечером она сказала, что в Дублине множество семей, в которых младшие дети являются на самом деле внуками, причем их матери не всегда остаются в доме и растят своих детей. Под видом старших сестер они выпархивают из родительского гнезда и улетают, чтобы свить свое собственное. Это нечестно и несправедливо. Несправедливо и то, что Пол Мэлоун катается как сыр в масле и не ощущает за собой ни вины, ни ответственности.

В тот день учителя трижды делали Кэти замечания за то, что она не следит за уроком, но ей было не до занятий. Она размышляла, как бы ей встретиться с Полом Мэлоуном.

– Давай поговорим, – сказала вечером Фрэн.

– О чем? Ты же сама сказала, что говорить больше не о чем.

– Так, значит, ничего не изменилось? – спросила Фрэн. Ее глаза возбужденно горели.

«У нее никогда не было денег на дорогие кремы от морщин, ей никто не помогал растить ребенка. А вот к услугам Марианны Хэйес – ныне Марианны Мэлоун – наверное, целая армия прислуги: няньки, сиделки, репетиторы, шоферы, тренеры по теннису», – подумала Кэти и искоса посмотрела на мать. Пусть ее собственный мир перевернулся с ног на голову, она не станет взваливать на плечи Фрэн еще и это бремя.

– Нет, Фрэн, ничего не изменилось, – солгала она.

Выяснить, где живут Пол и Марианна, труда не составило. Про них каждую неделю писали газеты, и всем было известно, где находится их дом. Однако Кэти не хотела встречаться с отцом у него дома. Разговор предстоит деловой, так что лучше пойти к нему в офис. Ни к чему вовлекать в это дело и его жену.

Вооружившись телефонным справочником, Кэти стала обзванивать крупные бухгалтерские фирмы.[39]39
  Речь идет о фирмах, предлагающих своим клиентам услуги по финансовому консультированию: минимизации налогов и т. д.


[Закрыть] После второго же звонка ей повезло, и она узнала, как называется фирма, где работает Пол Мэлоун. Кэти слышала об этой компании – она специализировалась в области шоу-бизнеса, обслуживая звезд кино и театра. Значит, он не только богат, но еще и вращается среди знаменитостей!

Кэти дважды приходила к зданию, где располагалась фирма, и оба раза мужество покидало ее. Здание было такое огромное! Она знала, что бухгалтерская фирма занимает лишь два этажа – пятый и шестой, но все равно размеры дома подавляли ее. Оказавшись внутри, она сможет поговорить с отцом, объяснить, кто она такая, рассказать о том, как ее мать годами гнула спину, экономя на всем. Она не станет ничего просить, лишь укажет на несправедливость такого положения вещей. И все же Кэти никак не могла набраться смелости, чтобы войти в это ослепительное и опасное Зазеркалье. У дверей дежурили неприступные швейцары, за стойкой справочной – строгие девушки, которые допрашивали каждого посетителя, выясняя, имеет ли он право проникнуть в святилище верхних этажей.

Чтобы миновать этих сторожевых драконов и встретиться с Полом Мэлоуном, она должна выглядеть иначе. Они ни за что не позволят школьнице в синей юбчонке потревожить старшего бухгалтера, тем более женатого на миллионерше.

Кэти позвонила Харриет.

– Ты не могла бы принести мне завтра в школу какие-нибудь шмотки пошикарнее из гардероба твоей мамы? – спросила она.

– Только в том случае, если ты расскажешь мне, зачем они тебе понадобились.

– Ну-у… у меня будет приключение.

– Сексуальное приключение?

– Возможно.

– Тогда тебе, наверное, понадобятся чулки и пояс. – Да, Харриет и впрямь была очень практичной девушкой.

– Нет, только жакет. И перчатки.

– Боже Милостивый, ты, видно, задумала что-то потрясающее!

На следующее утро из спортивной сумки Харриет на свет явились вещи ее мамы – красивые, хоть и немного помятые. Кэти натянула их в раздевалке для девочек. Жакет был ей в самый раз, а вот юбка соскальзывала с бедер.

– Где намечено приключение? – замирая от любопытства, спросила Харриет.

– В офисе. В роскошном офисе.

– Ты можешь пойти в своей школьной юбке, только подтяни ее повыше, чтобы она выглядела как мини. Раздевать тебя будет он, или ты сама?

– Что? Ах, да… Я сама.

– Ну, тогда все нормально.

Общими усилиями они одели Кэти так, что ее пропустили бы даже в самое неприступное место. Из дома она прихватила принадлежащие Фрэн губную помаду и тени для глаз.

– Подожди краситься, – шепнула Харриет.

– Почему?

– Тебе же еще идти на занятия, а если ты явишься в класс накрашенная, все всё сразу поймут.

– Сегодня я на занятия не пойду. Ты меня прикроешь. Скажешь, что я простудилась.

– Нет, не стану. Мне никто не поверит.

– Ну, знаешь что, Харриет! Я же прикрывала тебя, когда ты прогуляла уроки, чтобы посмотреть на звезд рока!

– Но ты ведь не собираешься трахаться в девять часов утра?

– Не твое дело! Я же сказала: у меня намечено приключение.

– Ну, ты и штучка! – округлив глаза, восхищенно выдохнула Харриет.

На этот раз Кэти не колебалась:

– Доброе утро. Могу ли я видеть мистера Пола Мэлоуна?

– Не будете ли вы добры сообщить ваше имя?

– Мое имя ему ничего не скажет, но передайте, что его хочет видеть Кэтрин Кларк. У меня к нему дело, касающееся Фрэнсис Кларк. Когда-то давно она была его клиенткой. – Она интуитивно чувствовала, что сокращенные варианты имен, вроде всяких там Фрэн или Кэти, здесь не в ходу.

– Я переговорю с секретарем мистера Мэлоуна. Видите ли, он никого не принимает без предварительной записи.

– Передайте ей, что я готова подождать, пока мистер Мэлоун освободится. – Кэти говорила вежливо, но настойчиво, и это, видимо, произвело гораздо больший эффект, нежели ее маскарад.

Одна из ослепительных девиц за стойкой, слегка пожав плечами, подняла трубку и стала что-то говорить приглушенным голосом. Через некоторое время она обратилась к Кэти:

– Мисс Кларк, не будете ли вы так любезны поговорить с секретарем мистера Мэлоуна?

– Разумеется.

Кэти подошла к стойке, мысленно моля Бога, чтобы ее подвернутая форменная юбка не опустилась и не стала видна из-под жакета матери Харриет.

– Меня зовут Пенни, – послышался голос в трубке. – Чем я могу вам помочь?

– Вам передали имена, имеющие отношение к делу? – спросила Кэти. Здорово это у нее получилось: «Имена, имеющие отношение к делу»! Изысканный оборот, это наверняка возымеет действие!

– Ну-у, в общем-то, да, хотя, боюсь, они ничего мне не говорят.

– Вам, может, и не говорят, а вот вашему шефу скажут. Сообщите ему, пожалуйста, что я его не задержу. И я готова подождать, пока он освободится. И назовите имена.

От возбуждения у Кэти кружилась голова. Минуты три спустя заверещал телефон.

– Секретарь мистера Мэлоуна встретит вас на шестом этаже, – сказала одна из богинь за стойкой справочной.

– Благодарю вас за помощь, – церемонно проговорила Кэти, подтянув форменную юбку и направляясь к лифту, который должен был вознести ее к отцу.

– Мисс Кларк? – спросила Пенни. Она выглядела так, будто только что сошла с подиума, на котором проводился всемирный конкурс красавиц, – в костюме кремового цвета и черных туфельках на длиннющих шпильках. Ее шею обвивало ожерелье из черных бус.

– Совершенно верно, – ответила Кэти. Ах, ну почему она так скверно выглядит, так плохо одета и столь молода!

– Прошу вас, следуйте за мной. Мистер Мэлоун примет вас в комнате для переговоров. Желаете кофе?

– Да, благодарю вас.

Ее провели в комнату со столом из светлого дерева, по периметру которого были расставлены восемь стульев. Стены были увешаны картинами. Не дешевыми репродукциями под стеклом, которые висели у них в школе, а настоящими картинами. На подоконниках стояли вазы с цветами – со свежими цветами, срезанными не далее, как сегодня утром. Кэти села на стул и стала ждать.

И вот он вошел – красивый, гораздо моложе на вид, чем Фрэн, хотя на самом деле был старше на целый год.

– Привет, – сказал он, улыбаясь от уха до уха.

– Привет, – ответила Кэти. Затем воцарилось молчание.

В этот момент в комнату вошла Пенни, неся поднос с кофейником, чашками, молочником и сахарницей.

– Что-нибудь еще? – спросила она, сгорая от любопытства.

– Нет, Пенни, спасибо.

– Вы знаете, кто я? – спросила Кэти, как только Пенни вышла.

– Да, – ответил он.

– Вы не ожидали моего появления?

– Ожидал, но, честно говоря, не раньше, чем через два-три года.

У него была очень обаятельная улыбка.

– И как вы собирались поступить во время нашей первой встречи?

– Для начала, наверное, выслушать тебя.

– Ну вот, я и пришла, – немного неуверенно произнесла Кэти. – Мне захотелось посмотреть на вас.

– Вполне объяснимое желание.

– Хотелось узнать, как вы выглядите.

– Теперь – знаешь. – Его голос звучал тепло и доброжелательно. – И что же ты обо мне думаешь? – спросил он.

– Вы очень симпатичный, – с неохотой призналась Кэти.

– Ты тоже.

– Видите ли, мне просто хотелось выяснить… – начала Кэти и, смешавшись, умолкла.

– Я все понимаю, – сказал он.

– Именно поэтому я захотела прийти сюда и поговорить с вами.

– Понятно, понятно, – сказал он, разливая кофе по чашкам.

– Понимаете, до недавнего времени я искренне верила в то, что мои родители – Па и Ма… А недавно узнала, что это не так. Для меня это был настоящий шок.

– Выходит, Фрэн не рассказывала тебе, что ты – ее дочь?

– Нет, не рассказывала.

– Странно. Когда ты была маленькой – понятно, но после того как ты выросла… Странно.

– Она думала, что я и так обо всем знаю. Но я ничего не знала. Я считала ее своей старшей сестрой – самой лучшей, самой замечательной старшей сестрой. Видимо, мне не хватило сообразительности.

– На мой взгляд, ты очень симпатична и вполне сообразительна.

Со стороны могло показаться, что мужчина искренне восхищается своей юной собеседницей.

– К сожалению, это не так. Я учусь как проклятая и в конце концов добьюсь своего, но у меня не получается схватывать все на лету, как, например, у моей подруги Харриет. Я – просто зубрила.

– Я тоже. Значит, ты пошла в своего отца.

Это был очень важный момент. Он признал, что является ее отцом! У Кэти даже закружилась голова. Но, к сожалению, она понятия не имела, куда двигаться дальше. Она же думала, что Мэлоун станет спорить, начнет оправдываться, юлить и выдумывать всяческие отговорки. А он не стал делать ничего подобного.

– Вы бы не получили такую работу, если бы были просто зубрилой.

– Моя жена очень состоятельная женщина, а я и в самом деле просто обаятельный зубрила. Я никогда не огорчаю людей и не говорю то, что им неприятно слышать. Только поэтому я здесь.

– Но ведь вы и без того были бухгалтером – еще до того, как встретили вашу жену, разве не так?

– Да, я уже работал бухгалтером, но, разумеется, не здесь. Надеюсь, когда-нибудь ты познакомишься с моей женой, Кэтрин. Она тебе понравится. Она очень, очень хорошая женщина.

– Во-первых, не Кэтрин, а Кэти, а во-вторых, хотя я не сомневаюсь, что ваша жена – хорошая женщина, вряд ли она захочет меня видеть.

– Захочет, если я скажу ей, что мне этого хочется. Мы всегда стараемся угодить друг другу, и если она хочет, чтобы я с кем-нибудь встретился, я никогда ей не отказываю.

– Но она даже не знает о моем существовании!

– Знает. Я рассказал ей уже очень давно. Я, правда, не знал твоего имени, однако сообщил жене, что у меня есть дочь, которую я никогда не видел, но наверняка увижу, когда она подрастет.

– Вы не знали, как меня зовут?

– Нет. Когда все это случилось, Фрэн сказала мне, что после рождения ребенка сообщит мне только, мальчик это или девочка, а больше – ничего.

– Такая у вас была договоренность? – спросила Кэти.

– Договоренность… Да, ты нашла подходящее слово. Именно так.

– Она очень хорошо отзывается о вас. Говорит, что вы в той ситуации вели себя молодцом.

– А что она просила мне передать? – спокойно поинтересовался он.

– Ничего. Она даже не подозревает, что я отправилась на встречу с вами.

– И где же ты сейчас, по ее мнению, находишься?

– В школе Маунтенвью.

Его брови удивленно поднялись.

– Ты учишься в Маунтенвью?

– От четырех тысяч фунтов, полученных шестнадцать лет назад, осталось не так много денег, – язвительно проговорила Кэти.

– Так, значит, ты и об этой сделке знаешь?

– Фрэн рассказала мне все. Я узнала, что она мне не сестра, а мать, и о том, что ваша семья откупилась от нас с ней.

– Это она так сформулировала?

– Нет, это то, что есть на самом деле, а она об этом говорит совсем иначе.

– Мне очень жаль. Наверное, слушать было очень тяжко.

Кэти смотрела на него. Он употребил очень правильное слово – тяжко. Она подумала о несправедливости этой сделки. Фрэн была бедна, и ей не оставалось ничего другого, кроме как взять эти деньги. Мэлоун был сыном богатых родителей, и ему не приходилось расплачиваться за свои развлечения. Кэти начинала думать, что вся общественная система направлена против таких людей, как она, и так будет всегда.

– Скажи, что ты хочешь от меня? Скажи, и мы обсудим это.

Кэти хотелось потребовать все сокровища мира – для себя и для Фрэн. Пусть он поймет, что на дворе двадцатый век и уже не может быть так, что ты, если богат, имеешь все, а остальные ничего. Однако она почему-то не смогла сказать все это мужчине, который непринужденно сидел напротив нее и, судя по его доброжелательному виду, был рад ее приходу, а вовсе не испуган.

– Я и сама не знаю, чего хочу, – промямлила Кэти. – Все получилось так внезапно.

– Понимаю. У тебя просто не было времени разобраться в своих чувствах. – В голосе его звучала теплота и симпатия.

– Видите ли, все это до сих пор не укладывается у меня в сознании.

– А я никак не могу поверить в то, что мы с тобой наконец встретились. Даже голова кружится.

Он ставит себя на одну доску с Кэти.

– Вас не рассердил мой приход?

– Да что ты! Конечно же, нет! Я счастлив, что ты решила встретиться со мной. Я жалею лишь о том, что жизнь распорядилась так жестоко, и теперь, узнав правду о своих родителях, тебе пришлось пережить столь сильный шок.

В горле у Кэти встал комок. Она представляла себе Мэлоуна совершенно иначе. Неужели этот человек и впрямь ее настоящий отец? Неужели, если бы жизнь сложилась иначе, они с Фрэн были бы женаты, а она была бы их старшей дочерью?

Он вынул из кармана визитную карточку и написал на ней телефон.

– Это мой прямой номер. Звони по нему, и тебе не придется прорываться через многочисленных секретарш.

В сердце Кэти закралось сомнение: уж не хитрит ли он? Может, просто пытается скрыть от сослуживцев свой маленький и гаденький секрет?

– Вы даете мне рабочий телефон, чтобы я не звонила вам домой? – спросила Кэти. – Боитесь?

Ей было жаль разрушать благоприятное впечатление, которое уже сложилось у нее на его счет, но она была полна решимости не допустить, чтобы ее водили за нос.

Он все еще держал ручку над визиткой.

– Я как раз хотел написать и свой домашний телефон. Ты можешь звонить мне в любое время.

– А как же ваша жена?

– Естественно, Марианна тоже будет рада поговорить с тобой. Сегодня вечером я расскажу ей о том, что ты приходила повидаться со мной.

– Вы очень хладнокровный человек, не так ли? – спросила Кэти, испытывая смесь восхищения и раздражения.

– Внешне я выгляжу спокойным, но на самом деле очень взволнован. Да и кто на моем месте сумел бы сохранить хладнокровие в подобной ситуации? Впервые в жизни встретить красивую взрослую дочь и осознать, что именно благодаря мне она пришла в этот мир!

– А вы хоть изредка думаете о моей маме?

– Раньше я думал о ней очень часто. Людям свойственно вспоминать о своей первой любви, к тому же, наши отношения сложились так трагично, да еще ты появилась на свет. А потом, поскольку на всей этой истории была поставлена точка, мои мысли переключились на других людей и на другие события.

Он не пытался лукавить, и Кэти была признательна ему за это.

– Как мне вас называть? – неожиданно спросила она.

– Ты называешь маму Фрэн, так почему бы тебе не называть меня Пол?

– Можно, я как-нибудь снова приду к вам, Пол? – спросила Кэти, поднимаясь со стула.

– В любой момент, когда тебе этого захочется, Кэти, – ответил ее отец.

Они протянули друг другу руки для рукопожатия, но в тот момент, когда их ладони встретились, он вдруг притянул ее к себе и обнял.

– С сегодняшнего дня все будет иначе, Кэти, – сказал он. – Иначе и лучше.

Возвращаясь на автобусе в школу, Кэти стерла с лица тушь для ресниц и губную помаду. Она сняла жакет мамы Харриет, засунула его в сумку, а затем вошла в свой класс.

– Ну? – свистящим шепотом спросила Харриет.

– Ничего.

– Что значит «ничего»?

– Ничего не случилось.

– То есть, ты нарядилась, накрасилась, пришла к нему в офис, и ничего не произошло? Он что, даже не прикоснулся к тебе?

– Он меня обнял, – сказала Кэти.

– Тогда он, наверное, импотент, – рассудила Харриет. – Таких мужиков кругом пруд пруди. В журналах часто печатают письма женщин, которые жалуются на своих мужей-импотентов.

– Может, и так, – уклончиво ответила Кэти, вытаскивая из сумки учебник по географии.

Мистер О'Брайен, который, несмотря на свое назначение директором, продолжал преподавать географию, посмотрел на нее поверх очков для чтения.

– Твое самочувствие внезапно улучшилось, Кэти? – подозрительно осведомился он.

– Да, мистер О'Брайен, совершенно верно, – ответила Кэти. В ее ответе не было ни грубости, ни фамильярности. Просто она говорила с ним не как ученица с учителем, а как равная с равным.

Поглядев на нее, Тони О'Брайен отметил, что девочка сильно изменилась с начала нового учебного года, и подумал, не сыграли ли в этом решающую роль курсы итальянского – затея, в крахе которой он поначалу не сомневался, но которая, тем не менее, обернулась грандиозным успехом.

Ма ушла в «Бинго», Па, как всегда, торчал в пабе, а Фрэн хлопотала на кухне.

– Что-то ты сегодня припозднилась, Кэти. У тебя все в порядке?

– Конечно. Я просто прогулялась. К сегодняшнему уроку я выучила все части человеческого тела. Знаешь, сегодня Синьора разобьет всех нас на пары и будет спрашивать, например: «Dov'e il gomito?»[40]40
  Где находится локоть? (итал.)


[Закрыть] И ты должна будешь показать локоть своего партнера.

Фрэн была рада, что у Кэти такое хорошее настроение.

– Хочешь, я сделаю сандвичи с холодным мясом? Я думаю, перед занятиями стоит хорошенько подкрепиться.

– Отлично, давай. Знаешь, как будет «ступня»?

– I piedi. Я тоже не теряла времени и занималась во время обеденного перерыва, – улыбнулась Фрэн. – Мы с тобой скоро станем любимчиками у нашей учительницы.

– Я сегодня встретилась с ним, – внезапно сказала Кэти.

– С кем?

– С Полом Мэлоуном.

Фрэн бессильно опустилась на стул.

– Ты шутишь…

– Он оказался хорошим, очень хорошим человеком. Он дал мне свою визитную карточку. Смотри, это его прямой рабочий номер, а вот это – домашний.

– Мне кажется, ты поступила не очень разумно, – сказала Фрэн после некоторого молчания.

– А мне показалось, что он обрадовался моему приходу. Более того, он сам это сказал.

– Правда?

– Да. И еще он сказал, что я в любой момент, когда захочу, могу прийти в его дом и встретиться с его женой.

Фрэн выглядела опустошенной. С ее лица исчезли все краски, словно свет выключили. Кэти была озадачена.

– Разве ты не рада? – спросила она. – Ведь не было ни скандалов, ни сцен. Он оказался нормальным, естественным человеком – таким, каким ты его описывала. Он понимал, что это открытие стало для меня настоящим шоком, и сказал, что теперь все будет иначе. Иначе и лучше – вот его слова.

Фрэн молча кивнула, словно утратив дар речи. Потом она кивнула еще раз и только после этого сумела выдавить из себя:

– Да, это хорошо. Хорошо.

– Я вижу, ты не рада. Но почему? Я думала, ты обрадуешься.

– Ты имеешь полное право общаться с ним и быть частью его жизни. Я никогда не собиралась лишать тебя такой возможности.

– Разве об этом речь?

– Именно об этом. Совершенно естественно, что ты начинаешь ощущать себя обделенной, когда встречаешься с мужчиной вроде него, у которого есть все, о чем можно только мечтать: и теннисные корты, и бассейны, и шоферы…

– Мне нужно от него совсем не это, – начала было Кэти, но Фрэн не дала ей договорить, продолжая свою мысль:

– …А потом ты возвращаешься в этот жалкий дом, идешь в свою захудалую школу Маунтенвью, посещаешь эти дурацкие вечерние курсы, ради которых я экономлю каждый грош. Не удивительно, что ты надеешься на то, что теперь все будет… как там?., иначе и лучше.

Кэти с ужасом смотрела на Фрэн. Она, верно, решила, что Кэти предпочла Пола Мэлоуна ей, что ее ослепила короткая встреча с новоявленным отцом.

– Просто теперь я знаю все о своем прошлом, а в остальном ничего не изменилось, – попыталась объяснить она.

– Разумеется. – Фрэн снова выглядела собранной и серьезной. Действуя как автомат, она сделала бутерброды, положила на каждый по ломтику помидора, а затем сунула их в духовку.

– Не надо, Фрэн. Я ничего от него не хочу. Разве ты не понимаешь? Мне просто было необходимо встретиться с ним. И ты была права: он никакой не монстр, а, наоборот, очень приятный человек.

– Я рада, что ты в этом убедилась.

– Но ты же все неправильно поняла! Позвони ему сама и спроси. Не думай, что я решила променять тебя на него. Просто время от времени мы будем с ним видеться, вот и все. Поговори с ним по телефону, и все поймешь.

– Нет.

– Но почему? Почему нет? Я ведь уже проторила дорожку.

– Шестнадцать лет назад я заключила сделку, и одним из ее условий было то, что я никогда не попытаюсь вступить в ним в контакт. И я всегда соблюдала этот пункт.

– Но я-то ведь никаких сделок не заключала!

– А разве я тебя осуждаю? Я же сказала: у тебя есть полное право общаться с отцом.

Фрэн вытащили из духовки бутерброды и налила два стакана молока.

Кэти почувствовала неизъяснимую грусть. Эта добрая женщина не жалела себя ради того, чтобы Кэти ни в чем не испытывали недостатка. Если бы не Фрэн, в их доме никогда не было бы ужинов, а в холодильнике – пакетов с молоком. Она и впрямь экономила каждый грош, чтобы платить за курсы итальянского. Неудивительно, что, принеся себя в жертву, Фрэн испытывает обиду, думая, что Кэти способна забыть годы их взаимной любви и близости, что девочка может быть ослеплена мыслью о возможном богатстве и беззаботной жизни.

– Нам пора на автобус, – сказала Кэти, – а то опоздаем на курсы.

– Пошли, если тебе этого хочется.

– Конечно, хочется.

– Ну, тогда – вперед, – сказала Фрэн, надевая жакет, который знавал лучшие времена, и свои выходные туфли, которые давно пора было выбросить на помойку. Кэти невольно вспомнила ботинки из мягкой итальянской кожи, которые Фрэн купила для Па. Ей было известно, что они стоили дорого, очень дорого.

– Avanti,[41]41
  Вперед (итал.).


[Закрыть] – сказала она. И мать с дочерью отправились на автобусную остановку.

На уроке в напарники Фрэн достался Луиджи. В этот вечер неизменно мрачное выражение его лица было даже более зловещим, чем обычно.

– Dov'e il cuore?[42]42
  Где находится сердце? (итал.)


[Закрыть] – спросил Луиджи. Из-за сильного дублинского акцента было сложно понять, о чем он спрашивает. – Il cuore, – повторил он, уже не скрывая раздражения. – Il cuore. Самая важная часть организма, черт побери!

– Non so,[43]43
  Не знаю (итал.).


[Закрыть] – растерянно ответила Фрэн.

– Знаешь! Как ты можешь не знать, где находится твое чертово куоре!

Выйти из затруднительного положения ей помогла Синьора.

– Con calma per favore,[44]44
  Успокойтесь, пожалуйста (итал.).


[Закрыть] – обратилась она к Луиджи, а затем взяла руку Фрэн и положила ее на свое сердце. – Ессо il cuore.[45]45
  Вот сердце (итал.).


[Закрыть]

– Долго же ты его искала! – недовольно пробурчал Луиджи.

Синьора посмотрела на Фрэн. Сегодня эта женщина выглядела иначе, чем обычно. Обычно на занятиях она проявляла активность и при этом еще подбадривала Кэти, а сегодня – как в воду опущенная.

Она еще раньше спрашивала у Пегги Салливан:

– Вы, кажется, говорили мне, что у мисс Кларк есть шестнадцатилетняя дочь?

– Да, она родила, когда сама была в таком же возрасте.

Отец откупился от них, но девочка – дочь мисс Кларк, об этом все знают.

Синьора поняла, что Кэти об этом, видимо, не знала. Но на этой неделе они обе выглядят не так, как всегда. Возможно, тайна наконец выплыла на поверхность.

Выждав неделю, Кэти позвонила Полу Мэлоуну по его прямому номеру.

– Вы сейчас можете разговаривать? – спросила она.

– Я сейчас не один, но мне очень хочется поговорить с тобой. Ты не могла бы подождать минутку? Не вешай трубку.

Кэти поняла, что он попытается отделаться от посетителя, который, возможно, является важной, а может быть, даже очень известной персоной.

– Кэти? – Теперь его голос звучал тепло и ласково.

– Помните, вы сказали, что мы с вами можем как-нибудь встретиться? Только без спешки, не у вас в конторе. Вы это всерьез говорили?

– Конечно, всерьез. Не хочешь ли пообедать со мной?

– Спасибо, а когда?

– Завтра. Ты знаешь ресторан «Квентин»?

– Разумеется.

– Вот и прекрасно. Встретимся там, ну, скажем, в час дня. Занятия в школе уже закончатся?

– Я позабочусь о том, чтобы они закончились. – Кэти улыбалась и чувствовала, что он улыбается тоже.

– Хорошо, но мне не хотелось бы, чтобы из-за меня у тебя были неприятности с учителями.

– За меня не беспокойтесь.

– Я рад, что ты позвонила, – сказал он.

Кэти вымыла голову, надела свою лучшую блузку и вычистила блейзер пятновыводителем.

– Ты сегодня встречаешься с отцом, – констатировала Фрэн, внимательно следившая за ее приготовлениями.

– Я всегда говорила, что тебе надо работать в Интерполе, – откликнулась Кэти.

– Нет, ты этого никогда не говорила.

– Мы собрались вместе пообедать.

– Могу лишь повторить еще раз: это твое право. Где вы встречаетесь?

– В «Квентине».

Кэти не видела смысла юлить, все равно рано или поздно Фрэн узнает. Ей только было неловко из-за того, что он выбрал такое роскошное заведение, как «Квентин». Для людей их круга подобные места были недоступны.

Фрэн хоть и с трудом, но все же сумела найти слова, чтобы подбодрить Кэти:

– Ну что ж, надеюсь, ты хорошо проведешь время. Кэти поняла, насколько малую роль в последнее время играли в их жизни Па и Ма. Всегда ли так было, или раньше она просто не задумывалась об этом?

В школе Кэти соврала учителю, что на час дня ей назначен прием у стоматолога.

– Покажи талончик, – потребовал учитель.

– Я так боюсь туда идти, что забыла взять талончик. Можно, я принесу его вам завтра?

– Можно-можно, – с готовностью согласился учитель, и Кэти поняла, что старательность иногда все же окупается. Она не принадлежала к тем ученикам, которые создают проблемы для преподавателей, поэтому могла рассчитывать на снисхождение.

Естественно, она рассказала Харриет, что собирается пропустить последние уроки.

– И куда же ты направляешься на этот раз? – спросила ее подруга.

– Мы собираемся пообедать в «Квентине», – с гордостью сообщила Кэти.

У Харриет отвисла челюсть.

– Не может быть! Неужели не врешь?

– Если не веришь, я принесу тебе меню из этого ресторана.

– У тебя – самая потрясающая интимная жизнь из всех людей, кого я знаю, – с завистью вздохнула Харриет.

У входа ее встретила красивая женщина в темном костюме.

– Добрый день! Меня зовут Бренда Бреннан, и я рада приветствовать вас в нашем ресторане. Вас кто-нибудь ожидает?

Кэти хотела бы, чтобы и она сама, и Фрэн выглядели так же шикарно, были такими же эффектными и уверенными в себе. Наверное, такая же жена его отца. Но этому научиться невозможно, такой нужно родиться. Но, по крайней мере, можно научиться хотя бы выглядеть уверенной.

– Я встречаюсь с Полом Мэлоуном. Он сказал, что закажет у вас столик на час дня. Я, правда, пришла пораньше.

– Позвольте, я провожу вас к столику мистера Мэлоуна. Желаете что-нибудь выпить, пока дожидаетесь его?

Кэти попросила принести ей диетическую кока-колу, и через минуту на столике перед ней уже стоял высокий фужер с колой, кубиками льда и ломтиком лимона. Кэти внимательно смотрела по сторонам, запоминая каждую деталь, чтобы потом во всех подробностях рассказать Харриет.

Пол вошел, кивая и улыбаясь знакомым. Из-за некоторых столиков навстречу ему поднимались разные люди, и пока он добрался до своего столика, перездоровался с половиной посетителей.

– Ты сегодня выглядишь иначе. Симпатичнее, чем в прошлый раз.

– Это, наверное, из-за того, что на мне не надет жакет матери моей подруги, и я не размалевала лицо, чтобы прорваться к вам.

– Мы с тобой куда-нибудь торопимся?

– Нет, я сегодня у стоматолога, значит, в моем распоряжении вагон времени. А вам нужно спешить обратно в офис?

– Нет.

Им принесли меню, и мисс Бреннан принялась рассказывать про каждое блюдо, подававшееся в этот день.

– Сегодня у нас прекрасные «insalata di marе»,[46]46
  Салат из морепродуктов (итал.).


[Закрыть] – начала она.

– Gamberi, calamari? – невольно вырвалось у Кэти. Только накануне на курсах итальянского они изучали морских обитателей.

И Пол, и Бренда Бреннан воззрились на нее с нескрываемым удивлением.

– Не обращайте внимания, я просто выпендриваюсь. Дело в том, что я хожу на вечерние курсы итальянского языка.

– На твоем месте я бы, наверное, тоже стала… выпендриваться, – сказала мисс Бреннан. – Я узнала эти названия от своей подруги Норы, которая составила для нас меню на итальянском языке.