Текст книги "В оковах любви"

Автор книги: Мейси Ейтс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

Он убрал руку, и Хлоя повисла на нем, охнув.

– Мы еще не закончили, – сказал Саид и повернулся, прижимая ее к скале. – Не больно?

Хлоя помотала головой:

– Хорошо.

Он опустился перед ней на колени. Поза почитания богинь идеально подходила для того, чтобы дать ее телу все внимание, которое оно заслуживало. Саид стянул платье с ее бедер на землю и подался вперед, покрывая поцелуями живот прямо над кромкой трусиков.

Хлоя вплела пальцы в его волосы, крепко сжала, когда Саид стянул с нее белье.

– Ты такая красивая, – сказал он, прослеживая кончиками пальцев линии у нее на животе, свидетельство того, чего ей стоило рождение Адена. – Я как-то сравнил тебя с тигрицей. Ты такая и есть. Эти полоски – знак доблести, меня восхищают они и то, что они символизируют.

– Они некрасивые.

– Вовсе нет. – Саид поцеловал одну из растяжек, подтверждая свои слова. – Ты вся прекрасна. – Следующий поцелуй пришелся ниже. – Везде, – прошептал он, щекоча дыханием ее кожу.

А затем он поцеловал ее между ног, повторяя языком путь, который раньше проделали его пальцы. С губ Хлои слетали невнятные звуки, пока Саид ласкал ее, пробовал на вкус, заполнял ею пустоту в своей душе. Но и этого было мало.

Он был возбужден до боли, но телесная жажда была не самой сильной. Куда больше жаждала пустота на месте его души. Он не знал, что пустота может причинять боль – но теперь испытывал неописуемую муку.

– Ты нужна мне, Хлоя, – сказал он.

– Возьми меня, – ответила она.

Саид стремительно поднялся, сбросил брюки и подхватил ее бедро, закидывая себе на талию. Когда он вошел в нее, из груди у него вырвался протяжный стон.

– Хорошо? – спросил он.

Хлоя кивнула, не отводя взгляда от его лица. Саид толкнулся в нее снова, сильно, глубоко. Снова и снова, с каждым движением заполняя пустоту. Опустив голову, он поцеловал плечо Хлои и крепко зажмурился, гонясь за нарастающим наслаждением, за ощущением единства. Тело в ладу с разумом. Тело, в котором есть душа. Потому что он хотел Хлою всем собой, не сдерживаясь ни в чем. Ничего не подавляя, ничего не пряча за толстую стену. Все его щиты рухнули. И он наслаждался этим.

– О-о, – выдохнула Хлоя, впиваясь в его плечи. – О да.

И ее внутренние мышцы сжались вокруг его члена, тело пронизал оргазм, толкая и Саида через край, лишая контроля. Кровь оглушительно пульсировала в ушах; разрядка была такой сильной и всепоглощающей, что он почувствовал себя тем, кем на самом должен был стать. У него были тело, разум и душа. И чувства – такие сильные, что он думал, что умрет.

Саид крепко прижал Хлою к себе и опустился на землю, не выходя из нее. Вплетая пальцы в ее волосы, целуя ее лицо и шею, он мог жить только этим моментом, совершенным, идеальным.

Точно зная, что долго так продолжаться не может.

Хлоя заснула нагишом на песке, защищенная от стихий скалами и руками Саида. Проснулась она уже в темноте; воздух все еще был густым и теплым, и яркие звезды мерцали в небе. Все здесь было непривычным: открытым, диким. Ей хотелось соответствовать. Принять эту дикость, открыться жизни, как никогда раньше. В этот момент Аттар казался ей домом. Особенно когда Саид лежал рядом, большой и горячий.

– Саид?

– Ты проснулась?

– Да. Наверное, я… То есть, говорят, люди часто засыпают после оргазма, но все равно – я не ожидала, что засну на пляже.

– Ох, Хлоя, снова логика.

– С тобой я о ней забываю.

– Похоже, это взаимно.

Они помолчали.

– Что с тобой случилось до плена? – спросила Хлоя. – До того, как погибли твои люди? Ты сказал, что в плену оказался уже таким, как сейчас. Что тебя таким сделало?

– Меня воспитывали как солдата, без лишних нежностей.

– Это все? Меня воспитывали родители, которым было все равно, жива ли я, но…

– Ты не такая, как я?

– Нет. Я пыталась такой быть. Пыталась рассуждать обо всем логически, не допускать эмоций и страстей, но… они у меня есть, и я не могу их удержать в себе. А теперь и не хочу.

– Потому что ты любишь Адена, – сказал Саид твердо. Он словно боялся, что Хлоя признается, что и его любит. К сожалению, это было правдой, и Хлоя даже не хотела это отрицать. Несмотря на то что это причинит ей однажды боль.

Еще одно решение, порожденное желанием, а не страхом.

– Да, – сказала она. – А ты не можешь. Я хочу понять почему.

Минуту Саид молчал. Хлоя почувствовала, как он сделал глубокий вдох: грудь расширилась, обнимающие ее руки сжались.

– Обычно я об этом не рассказываю.

– Знаю, – кивнула она.

– Но все равно спрашиваешь.

– Я считаю, что тебе нужно об этом поговорить. Я никому не рассказывала о своих родителях, но тебе рассказала. И… кажется, эта рана стала заживать.

– Бывают раны, которые не заживают, Хлоя. Просто появляется больше шрамов.

– Все равно.

– Я уже говорил, что меня воспитывал дядя Калид. Я жил с ним с семи лет. Иногда он причинял мне боль, чтобы заглушить чувства, разорвать мою связь с собственным телом. Солдату нужна отстраненность. Сила. Он не пускал меня к другим детям. Не показывал фотографии моей семьи. Держал вдали от всего, что могло стать слабостью. Он отвез меня в пустыню жить с бедуинами. В такой обстановке приходится стать сильнее. Но именно там я нашел свою самую большую слабость. Ее звали Сура.

На секунду Хлое захотелось прервать рассказ: ее пронзила дикая ревность, она не желала слышать о женщине, которую Саид хотел. Которая сыграла роль в том, что у него забрали сердце – не так, как забирает любовница, не на время, а навсегда. Из-за которой мужчина, которого Хлоя хотела себе, не мог ответить на ее чувства.

Но она заставила себя слушать.

– Когда мы встретились, я был еще мальчишкой. Нам было по двенадцать лет. И я хотел сделать ее своей навсегда. Хотел защищать ее. Она стала моим лучшим другом. Благодаря ей я не падал в бездну под побоями дяди, продолжал… чувствовать. И она была красивой, такой красивой… В шестнадцать лет я понял, что люблю ее. – Саид замолк на минуту, прежде чем продолжить. – Но мой дядя и ее отец все понимали. Чтобы узнать о наших отношениях, не нужна была особая проницательность – не после того, как она забеременела.

Хлоя затаила дыхание; в груди разрасталась боль, грозившая разорвать ей сердце. Эта история плохо кончится.

– Узнав о ребенке, я был невероятно счастлив. Мы были молоды, но… я думал, что сумел обмануть систему. Нашел выход из ада, из тоски и мрака. Но такова моя судьба, Хлоя, для этого я рожден. И не могу вырваться.

– Что произошло? – спросила она сдавленным шепотом.

– Как только отец Суры узнал о ребенке, ее отвезли в клинику в городе, и беременность прервали. А потом ее продали вождю соседнего племени, которого не смущало, что она не девственница – лишь бы была молодой и красивой.

Хлоя почувствовала, как содрогается тело Саида под ее руками.

– Она звала меня, Хлоя, но меня держали за руки, и я не мог двинуться.

По щеке Хлои скатилась слеза.

– О нет…

– Да. Меня держали, но… я вырвался. И тогда один из людей ее отца ударил меня прикладом по затылку. Виноват был не только мой дядя – отец Суры не хотел, чтобы я женился на его дочери. Они уже заключили соглашение о браке с тем мужчиной, к которому ее отослали. Но я знаю, что Калид с удовольствием преподал мне этот урок. Это стало кульминацией моего обучения. Больше мне было нечего терять. А когда у тебя ничего не осталось…

– Ох, Саид… Я… Как ты это выдержал?

– Как я мог не выдержать? Суре было куда хуже – она меня любила. Однако я понял, где мое место в жизни. – Он глубоко вздохнул. – Когда после смерти Калида я встал во главе армии Аттара, первое, что я сделал – послал солдат ее спасти.

– Но сам не пошел?

Саид покачал головой:

– Мне больше нечего было ей дать.

– И… с ней все в порядке?

– Она счастлива. Ее первый муж умер; потом она встретила мужчину, который перевез ее в город. Но я никогда не прощу тех, кто виноват в годах ее страданий. В смерти моего ребенка. – Саид прерывисто вздохнул. – Я был глупцом. Думал, что смогу стать тем, кем мне предназначено быть, но сохранить любовь. Завести жену и детей. Когда я узнал, что ее отдадут другому… – Голос его сорвался. – Я в этом виноват, Хлоя. Калид мне объяснил. Если бы я не проявил слабость… Но я выдал себя. И сделал Суру мишенью. В тот день я поклялся, что больше у меня не будет слабостей.

– Это легче, чем переживать горе, – сказала Хлоя.

– Легче, чем однажды увидеть, как враг забирает твою жену. Делает с ней то, что со мной делали в плену, – и не стоит надеяться, что они не посмеют. Если бы дома меня ждала жена, как бы я сражался на поле боя? Разве я могу любить оставленное дома больше, чем своих солдат?

– Так ты был бы человеком, а не машиной, – горько сказала Хлоя.

– Я не могу себе этого позволить.

– Как ты можешь позволить себе бесчувственность?

– Это моя жизнь. Моя цель.

– К черту такую цель, – заявила Хлоя и отодвинулась от него, садясь на песок. – А как же твои желания? Как же ты?

– Я не имею значения.

– Саид! Это не так! Твой дядя был жестоким ублюдком. И ошибался. Знаешь, почему? Я стала сильнее, когда познала любовь к Адену. Пока мне было все равно, я была слабой. Я пряталась в книги и отказывалась от чувств. У меня были цели, и мне даже казалось, что они вызывают у меня чувства, но это несравнимо с любовью к ребенку. Ничто не сравнится с глубиной, которую я открыла в жизни и в себе с тех пор, как он родился.

– Рад за тебя, Хлоя, но мне это не суждено.

Хлоя отвернулась и принялась собирать одежду.

– Твоя спина… – хрипло сказал Саид.

– Что? – Она потянулась назад и нащупала выпуклые рубцы на коже. – А, это из-за скалы.

– Я причинил тебе боль, – горько сказал он.

– Неправда. Все в порядке, Саид.

– Не в порядке, – взревел он. – Ты этого от меня хочешь? Боли? Может, ты такая же, как твоя мать. А я чудовище. – Он поднялся и натянул брюки.

– Не говори так. Это унижает нас обоих.

– Но близко к правде.

Хлоя помотала головой:

– Нет. Ты не хотел меня ранить.

– Но однажды я причиню тебе боль; я сам или кто-то другой, но это неизбежно. А то, что ты получишь взамен, не стоит риска. Потому что я могу дать тебе только секс.

– Это был не просто секс.

– Послушай, что ты говоришь! – воскликнул он и уже тише повторил: – Послушай себя. Ты ничего не знаешь о мужчинах и об отношениях. Ты разбираешься в теории. Но происходящее – не теория, а практика. Я ничего не могу тебе дать. Я ничего не хочу тебе дать. Это, – жестом он указал на раны у нее на спине, – все, что ты от меня получишь.

– Мы оба знаем – это не так. Сейчас ты защищаешь не меня, а себя.

– А ты хочешь увидеть то, чего нет. – Саид поймал ее за руку и прижал ее ладонь к своей груди. – Здесь ничего нет.

Отпустив Хлою, он развернулся и пошел прочь, оставив ее на пляже, обнаженную, прижимающую одежду к груди.

Хлоя могла бы поддаться отчаянию, которое росло в ее душе, могла бы опуститься наземь и рыдать от горя. Если бы поверила Саиду. Если бы не заметила в его глазах страх и отчаяние, которые доказывали, что он чувствует столько же, сколько любой другой. Может, даже больше. Но его чувства были глубоко заперты в колодце, который грозил переполниться.

Хлоя видела перед собой человека, который тонет в собственной душе. И если она не сможет его спасти, никто не сможет.

Глава 13

Главное – стратегия. Этому Хлоя научилась у Саида. Так он жил, так учился выживать. Его главной стратегией была ложь – миру и себе.

А стратегия Хлои заключалась в том, чтобы больше не позволить ему лгать. Она дала ему поостыть пару дней, позволила избегать себя, но теперь готова была перейти в наступление.

– Здравствуй, Саид, – сказала она, входя в столовую с Аденом на руках.

Саид сидел в центре стола; перед ним был накрыт ужин и стоял ноутбук.

– Хлоя. Я тебя не ждал, – сказал он напряженно.

– Конечно, ведь в последний раз ты осыпал меня оскорблениями и обвинил в том, что я веду себя как моя мать. Неудивительно, что ты не ждал меня к ужину. Но мы с Аденом все равно к тебе присоединимся. Правда, здорово?

– Я бы сказал иначе.

– Уверен? Наверное, английский тебя подводит.

– Я так не думаю, Хлоя.

– Ну и ладно. Сегодня во время занятий я обнаружила кое-что интересное, возможную связь квантовой механики и… Мне подадут ужин?

Саид выгнул бровь, но нажал кнопку под крышкой стола; немедленно появившийся слуга выслушал приказ об ужине для супруги шейха и отправился за ним. Ужин подали очень быстро: это был фазан с киноа и парными овощами. Хлоя поблагодарила слугу, а потом повернулась к Саиду.

– Спасибо, – сладко улыбнулась она.

– Не за что, – ровным тоном ответил Саид.

– Хотя ты говоришь, что не испытываешь эмоций, мое присутствие тебя выбивает из равновесия.

– Вовсе нет.

– Почти поверила. Чем ты сегодня занимался?

– Что, застольная беседа?

– Как еще двум людям узнать друг друга получше?

– Можно трахаться на пляже. Пока что работало.

Щеки Хлои вспыхнули.

– Перестань.

– Что?

– Перестань пытаться отпугнуть меня своим мачизмом.

– Я не пытаюсь тебя отпугнуть. Просто не хочу сглаживать острые углы ради тебя.

Хлоя поковырялась вилкой в гарнире, покачала Адена и снова посмотрела на Саида:

– Можешь его подержать? Я хочу поесть.

– Где его няня?

– Я дала ей выходной.

– Зачем?

– Всем нужен выходной.

– Уверен, он может полежать в колыбели.

– Разве тебе трудно его подержать пару минут, Саид? – Хлоя бросала ему вызов. Если Саид действительно ничего не чувствует – ни любовь, ни страх, – то ему все равно, брать ли Адена на руки или нет. Но она знала – это имеет для него значение.

– Дай его сюда, – грубо сказал Саид.

Хлоя пересекла комнату и на секунду прижала Адена крепче, прежде чем протянуть его Саиду. Он знал, как много значил для нее ребенок – Хлоя всем ради него пожертвовала, и этот жест был знаком бесконечного доверия.

– Поддерживай ему головку, – сказала она, осторожно перекладывая ребенка в сильные руки Саида.

Выражение лица Саида было жестким. Слишком жестким. Он прятался за свои стены. Пытался ничего не чувствовать. Потому что чувствовал слишком много, и не хотел, чтобы это использовали против него. Он все еще переживал потерю, и Хлоя не хотела причинять ему новую боль. Она хотела, чтобы он исцелился.

– Ну вот, он даже не заплакал. Узнает своего дядю.

Все тело Саида застыло, но он держал Адена у груди – крохотное тельце младенца в больших ладонях.

Хлоя вернулась на свое место и принялась есть, одним глазом присматривая за Саидом и Аденом. Она не стала заполнять тишину, давая Саиду прочувствовать, каково это – держать ребенка. Мужчина смотрел на младенца с выражением такого стремления защищать, такой уязвимости, что у нее перехватило дыхание. Но вскоре это выражение ушло, сменившись уже привычной жесткостью. Саид отвел глаза и уставился на стену.

– Ты закончила? – спросил он резким тоном.

– Почти, – ответила она.

– Мне нужно работать, Хлоя.

– А мне – поесть.

– Я занятой человек; сейчас я выполняю обязанности шейха, это важнее, чем твое питание. Если это так срочно, вызови няню.

Он встал, подошел к ней, вручил Адена и вышел из комнаты. Хлоя могла только смотреть ему вслед.

Саиду снова было трудно дышать. Что Хлоя с ним сделала? Что с ним сделал ребенок? Сначала он просто держал его на руках, но потом посмотрел в его синие глаза и почувствовал тепло, которое охватило всю его сущность. За ним последовала паника; Саид не мог ее понять, не мог остановить. Она все еще терзала его, сжимала горло, стискивала ледяные пальцы на шее. Он избегал Хлою с той ночи на пляже, когда обнажил перед ней душу. Потерял контроль. Причинил ей боль, физическую и душевную.

В ее объятиях он пережил ощущение свободы. Ощущение единства с собой и покоя. Но скоро последовала жестокая плата. Он видел, что сделал с Хлоей, однажды потеряв контроль. Поэтому он бежал от нее. Пытался отпугнуть ее правдой. Но Хлоя не отставала. Не сдавалась. Она была упрямой и очень, очень смелой.

Часть его хотела прижать Хлою к себе. Обладать ей. Но другая часть знала – так нельзя. Он ничего не может ей дать. Он будет бесконечно пытаться заполнить пустоту в душе ее жизнью, ее светом. Украдет у нее все и ничего не даст взамен.

– Саид? – Хлоя появилась в дверях его комнаты.

– Что ты тут делаешь?

– Я уложила Адена и решила прийти и выяснить, что с тобой происходит.

– Нет. Уходи.

– Почему? Трахаться на пляже со мной можно, а разговаривать – нет?

– Мы уже поговорили.

– Нет. Говорил только ты. Говорил мне, что я чувствую, думаю, кто я такая. И во всем ошибался. Поэтому теперь говорить буду я о тебе. Ты лжец, Саид. Ты говоришь, что ничего не чувствуешь. Но это неправда. Ты чувствуешь, когда прикасаешься ко мне. Чувствуешь, когда держишь Адена на руках. Чувствуешь прямо сейчас. И не пытайся снова мне лгать.

– Ладно, Хлоя, ладно! Хочешь, чтобы я с тобой поделился своими чувствами?

Она скрестила руки на груди:

– Да.

– Ты права, – сказал Саид. – Я чувствую. Но только одно. Хочешь знать, что?

Хлоя встретила его взгляд своим, полным решимости.

– Хочу.

– Я зол. – Он сам этого не понимал, пока не сказал. – На все и на всех. На жизнь. На свою судьбу. Эта злость толкает меня вперед. Она хуже, чем ничего, потому что вытесняет из жизни все хорошее. Злость поглощает все остальное; ни счастье, ни любовь не могут существовать рядом с ней.

– И в день, когда у тебя забрали Суру и ваше с ней будущее, ты решил, что злость лучше боли. Это я понимаю. Но не пора ли отпустить прошлое?

– Думаешь, дело в Суре? В ребенке? Я давно это отпустил. Но выучил урок.

– Ты чувствуешь куда больше, я это знаю.

– Я не позволю себе этого. Не могу.

– Почему?

– Мои желания не важны. Важен Аттар. Важно защищать мой народ. Другого пути нет. Можно служить либо себе, либо другим, но не вместе.

– Ты защищаешь не свой народ, а себя. Ты пережил потерю, ужасную, невыразимую, и решил, что никогда больше такого не испытаешь.

– Ты считаешь меня трусом?

– Не больше, чем все люди. Я поступила так же. Поэтому у меня не было отношений. Я слишком боялась себя и мужчин. Слишком боялась рисковать. Я спряталась за своей болью, потому что это было легче, чем переживать ее. Безопаснее. Так и ты пытаешься меня оттолкнуть, потому что испытываешь ко мне чувства.

– Нет, – прорычал он.

– Да. Иначе ты мог бы со мной спать, не заботясь о моих чувствах. Будь ты машиной, тебе было бы все равно; но это не так. Тебе не давали контролировать свою жизнь, как и мне. Тебя контролировал дядя. Он украл у тебя все: любовь, счастье, все хорошее; внушил, что тебе это не положено. Пока ты был мальчиком, ты ничего не мог с этим поделать. Но теперь ты мужчина, Саид. Возьми то, что тебе принадлежит. Верни себе украденное.

– Нет. Я никогда больше не стану таким слабым.

– Думаешь, сила в том, чтобы прятаться от всего настоящего в жизни? От племянника, который будет видеть в тебе отца? От женщины, которая тебя любит?

– Хлоя, не надо, – выдохнул он.

Она покачала головой:

– Нет. Я больше не боюсь. Я не хочу боли, но не стану прятаться. Я люблю тебя, Саид.

Все его существо хотело притянуть ее к себе, принять любовь, заполнить ею пустоту. Принести свет в свою душу и залить им все темные уголки. Но для чего? Он выпьет из нее всю любовь, и Хлоя поймет, как ошибалась. Нет, он не поступит так с ней и с Аденом.

– Не люби меня, Хлоя.

– Поздно. Теперь выбор за тобой. Сделай его. Хватит просто принимать то, что дает тебе жизнь.

– Мне приходилось принимать решения! Я воин.

– Потому что тебе так проще, – мягко и уверенно сказала Хлоя. – Проще сражаться, чем любить.

– Я не хочу любить. И не хочу твоей любви.

Хлоя отшатнулась, как от удара; в глазах блеснули слезы.

– Трус, – прошептала она, не утирая их.

– Пойми, Хлоя, я не могу! Стоит мне ослабить контроль лишь на минуту, и люди страдают и умирают – как Сура, как мои солдаты. Я не повторю эту ошибку. Даже ради тебя. Завтра я вернусь в город. Вы с Аденом останетесь пока что здесь; так спокойнее.

– Ты собираешься запереть меня здесь?

– На время.

– Скажи, что не любишь меня, Саид.

Он посмотрел ей в глаза и произнес, вопреки жжению в груди и острому удушью:

– Я не люблю тебя.

По ее щеке скатилась слеза. В эту секунду Саид рад был бы подставить спину под плети, лишь бы не ранить ее ложью. Но так было лучше для них обоих. Для Аттара.

Хлоя вздернула подбородок; ее голос звучал ровно.

– Мы с Аденом останемся здесь. Перешли из города мои доски и книги.

– Хорошо.

Хлоя отвернулась.

– Ты взял на себя мое бремя, – сказала она, не глядя на Саида. – Я хочу взять твое. Хотя бы на время.

Она вышла из комнаты. Саид проводил ее взглядом: его душа рвалась из груди, он мечтал последовать за ней.

Затем его поглотила темнота.

Слезы лились на доску, размывая уравнение. Хлое было все равно. Логика не работала.

Она была так уверена, что чувствует, а не рассуждает – и все же с Саидом прибегла к логике. Пыталась понять его, превратить его проблемы в задачу, которую можно решить. Заставить его полюбить ее. Пыталась сделать его таким, каким хотела видеть. Так всегда поступала ее мать. Закрывала глаза на грехи отца, видела только хорошее, возносила ему хвалу губами, которые разбили его кулаки.

Хлоя боялась пойти по ее следам, полюбить Саида таким, какой он есть. Но между Саидом и ее отцом есть большая разница. Отец направлял злость вовне, причиняя боль всем вокруг, кроме себя. А Саид обращал ее вовнутрь и горел заживо.

Хлоя хотела его спасти. Показать, что он может получить. Вместе с ней. Показать ему то будущее, которое ему придумала.

Она поступила точно так же, как все остальные в его жизни. Попыталась вылепить из него идеал. Объяснить, что он должен хотеть. Это не любовь, а эгоизм. Собственническое чувство. Она попыталась подчинить его, как в первую их ночь, когда он был в ее власти. Попыталась превратить его в того, кто ей нужен. Но сама она не пыталась стать той, кто нужен ему. Она игнорировала все, что он говорил, не прислушалась к тому, чего он хочет на самом деле. Она попыталась укротить Саида, чтобы управлять им.

Ладонью Хлоя стерла с доски все, а потом запустила пальцы себе в волосы. Неудивительно, что Саид оттолкнул ее. Она считала, что предлагает, но на самом деле требовала.

Выбежав из кабинета, она пошла к комнатам Саида. Этаж за этажом, коридор за коридором – тяжело дыша, она проклинала огромный дворец. Наконец она добралась до его покоев, но его там не было. Не было его и в кабинете, и в других залах. Шейх покинул дворец.

Саид бежал по песку. Все тело горело от муки, безымянной боли, которой не видно было конца. Сколько раз он бегал по пустыне, надеясь найти там избавление, момент свободы. Но обрел его только в объятиях Хлои.

И она не стала использовать против него эту слабость. Единственная из всех людей. Единственная, кто не обратила его чувства против него самого. А Саид сказал, что не хочет ее. Что не любит ее. Он действительно трус. Так долго прятался за своей злостью, что сам поверил, что ничего нет. Что ничего не чувствует.

Нельзя было проявлять боль – но это не значило, что ее нет. Боль глодала его изнутри. Оковы, надетые на него Калидом, держали крепко.

Но с появлением Хлои оковы ослабли, в защите появилась трещина. Саид смог сопротивляться тьме, которая угрожала утянуть его в бездну. Он вспомнил лицо Хлои – и упал на колени. Из груди вырвался крик, который копился половину жизни. Саид пропустил через себя всю свою боль. Плети Калида. Унижение и пытки в плену врагов. Потерю Суры. Вину за ее страдания.

Боль была так сильна, так глубока, что на глаза навернулись слезы. И Саид позволил им пролиться. Впервые в жизни он скорбел, но не прятался.

А когда слезы иссякли, он поднялся на ноги – и в душе его не было стен.

Хлоя сидела в кабинете Саида, глядя на гладкую поверхность стола. Саид взял вертолет, но не вернулся в столичный дворец. Где он мог быть?..

– Хлоя.

Она подняла голову.

– Где ты был?

– В пустыне, – ответил он. – В пустыне я себя потерял и думал, что могу там же себя найти.

– Нашел?

Он покачал головой:

– Не так, как думал.

– Мне нужно тебе кое-что сказать.

– Я думал, ты уже все сказала.

– Не все. После того как ты уехал, я все поняла, Саид. Поняла, что делаю с тобой то же, что все остальные. Пытаюсь перековать тебя под себя, под свои ожидания, и не слушаю, что ты говоришь. Чего хочешь. Пусть твои желания не совпадают с моими, но я должна их уважать. Ты не принадлежишь ни мне, ни стране – только себе самому. Никто не проявлял к тебе такого уважения, и я в их числе. Ты заслуживаешь лучшего.

– О, Хлоя. – Он обошел стол и притянул ее в свои объятия. – Чувствуешь?

– Что?

Саид взял ее ладонь и положил себе на грудь:

– Мое сердце.

– Да, – прошептала Хлоя.

– Любовь. Я ее чувствую.

– Ох, Саид. – Она поцеловала его грудь, а потом прижалась к ней щекой.

– Ты не понимаешь, Хлоя? – спросил он, перебирая ее волосы. – Я не нашел себя в пустыне, потому что искал не там. Я там, где ты. И это меня пугает. Я не узнавал ни любовь, ни страх, потому что слишком долго не позволял себе их чувствовать; но теперь я знаю.

Хлоя подняла голову и взглянула ему в глаза. Теперь они были не пустыми, но сияющими.

– Не врагов я боялся, Хлоя, – сказал он. – Мне говорили, что чувствовать нельзя из-за них. Но на самом деле враги моего народа ранили лишь мое тело – мой дядя Калид изранил душу. Он использовал мои собственные эмоции против меня. Забирал все, что приносило мне счастье. Все для того, чтобы подчинить меня своей воле; превратить в то, чем хотел меня видеть. Создать своего суперсолдата. Все, кого я любил, использовали мои чувства против меня – а перед тобой, Хлоя, у меня нет защиты.

– О, Саид…

– Оказалось, именно это мне и нужно, – сказал он. – С тобой я могу быть бессильным, и ты не станешь использовать это против меня. В первую ночь, когда ты привязала меня к кровати…

– По твоей просьбе, – добавила она.

– По моей просьбе, – согласился он. – Я обрел свободу, передав контроль тебе. На мгновение избавился от всего, чему меня так жестоко учили. А потом, на пляже… Хлоя, я не мог справиться с чувствами, которые ты вызывала.

– А я на тебя давила.

– И правильно. С тех пор как я занял трон, мне казалось, что я… ломаюсь. Но ломался не я, а стены – проклятые стены, за которым я был заточен всю жизнь.

– Все равно я не должна была требовать у тебя то, что было нужно мне, и не спрашивать, что нужно тебе.

– Ты, – хрипло сказал Саид. – Ты мне нужна. Навсегда. С тобой я могу быть открытым. Ты меня освобождаешь.

– Ты так много мне даешь, – сказала Хлоя. – Ты забрал мой страх и мою боль, а взамен дал новое начало, новый взгляд на любовь.

– А мне казалось, что я краду у тебя тепло и любовь, чтобы заполнить пустоту в душе. Но больше ее нет, Хлоя.

– Наверное, это и есть любовь: она не отбирает, а прибавляет. Так у меня с Аденом…

Саид прерывисто втянул воздух.

– Аден и ты… – сказал он. – Мне кажется, для такого, как я, это слишком хорошо. Я столько не заслужил.

– Нет, Саид. Ты всегда этого заслуживал; такое счастье у тебя украли. И ты даешь взамен – так щедро даешь мне, и столько еще дашь Адену.

– Я хочу… – Голос у него был сдавленным. – Я хочу стать ему отцом. Твоим мужем.

По щеке Хлои скатилась слеза.

– Я тоже этого хочу. Ну что ж, – сказала она, потянувшись за поцелуем, – шестнадцать лет брака уже не выглядят такими страшными?

– Все равно не идеально, – ответил Саид.

Хлоя нахмурилась:

– Нет?

– Нет, Хлоя аль-Кадар. Шестнадцати лет недостаточно. Мне нужна вся жизнь. Ты должна признать: раз мы друг друга любим, это логично.

– Что ж, шейх Саид аль-Кадар, я не могу возразить вашей непререкаемой логике.

– Значит, в конце концов победила моя логика.

– Нет, – покачал головой Хлоя. – В конце концов победила твоя любовь.

Через пару месяцев они обнаружили, что кормление грудью – не самая надежная форма предохранения.

Хлоя сидела на краю кровати в шоке.

– Ты же ученый, – сухо сказал Саид, находя выражение ее лица почти смешным. – Должна была знать, что такое может случиться.

– Заткнись.

– Что, уже гормоны?

Хлоя швырнула в него подушку.

– Почему ты спокоен?

– Не спокоен. Счастлив.

– Правда?

– Почему нет? Месяцы, проведенные с тобой и Аденом, – лучшие в моей жизни. Ты была права, любовь только растет, а теперь… теперь ее станет еще больше.

– Это может быть второй наш сын, – сказала Хлоя задумчиво.

Саид кивнул:

– И мы будем воспитывать его так же, как первого. И третьего. Мы будем любить всех своих детей. И растить их сами.

На лице Хлои расцвела улыбка.

– Да, этого я и хочу.

– Ты думала, я не захочу?

– Нет, но ведь… традиция…

– К черту традицию. Ты уже проводишь каждую ночь в моей постели, в моей спальне. И мы занимаемся Аденом больше, чем его няньки. Традиция меня не волнует. Я хочу семью.

– Это все, чего я хотела.

– И теперь у нас это есть.

Эпилог

Шестнадцать лет спустя

– Где Аден?

Хлоя обернулась на голос мужа:

– У себя в комнате.

– Он готов?

– Он всего лишь ребенок, Саид.

– Он наследник трона Аттара. И готов занять свое место.

– Я знаю. Для этого он рожден. И всю жизнь готовился, но…

– Но ты его мать, и не можешь не волноваться. – Саид подошел и притянул ее в объятия.

Шестнадцать лет не лишили его объятия магии. Прикосновения пробуждали в Хлое желание, вызывали жажду. Наполняли любовью.

– Я его отец, и тоже волнуюсь. Но он сильный и умный. И у него есть мы.

– Знаю, – кивнула Хлоя.

– Остальные дети готовы?

– Надеюсь, никто ничего не пролил на одежду. Они так рано оделись… Боюсь, их наряды не доживут до обряда коронации.

– Ну и пусть. Мы никогда не притворялись традиционной королевской семьей.

– На это не приходилось рассчитывать.

– Нет, доктор аль-Кадар, – сказал Саид. – Жены шейхов не часто преподают в университете.

– А шейхи редко украшают свой кабинет рисунками детей.

– И мало у кого из правителей такая замечательная семья.

В дверях появился Аден, в идеально отглаженной одежде и с очень серьезным выражением на юном лице. Хлою пронзило чувство гордости и любви. Ее старший сын в глазах страны стал мужчиной, но для нее он навсегда останется младенцем, которого она качала у груди. Ребенком, ради которого отказалась от всего.

Ребенком, который в итоге дал ей все, в чем она нуждалась.

– Я готов, – сказал он.

– Мы тоже. – Одной рукой обнимая Хлою за талию, другую Саид положил сыну на плечо. – Иди туда, когда захочешь, а мы пойдем за тобой.

– Я рад, что вы со мной, – сказал Аден.

– Мы всегда будем рядом.

– Я не сомневался в этом. – Юноша улыбнулся и вышел, направляясь в тронный зал, навстречу своему будущему.

– Этот мальчик – надежда нации, – сказал Саид. – Но главное – он наш сын. Он привел нас друг к другу. Ничто этого не изменит.

– Знаю. – Хлоя повернулась к мужу и поцеловала его со всей страстью, которая росла между ними все годы брака. – А ведь по изначальному плану сегодня мы должны были бы разойтись…