Текст книги "В оковах любви"

Автор книги: Мейси Ейтс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

А теперь все запуталось. Ведь ради такой судьбы ей придется отказаться от Адена. От одной мысли об этом ее пронизывала острая боль, словно грудь проткнули копьем.

Простого ответа не было. Она оказалась между двух разных миров. Двух желаний. Но конечно, она не может навсегда поселиться в Аттаре. Не могла вечно служить при дворе. А значит, ей остается лишь ее прежняя мечта – та замечательная фантазия, за которую она держалась с тринадцати лет. Но теперь ради ее осуществления ей от столького нужно отказаться…

Хлоя ощущала, что изменилась. Совершенно. И это было ей ненавистно до глубины души. Однако она не могла вылить это раздражение на Адена. Проще было переадресовать его Саиду.

– Людям нужен символ, – сказал он размеренно. – Я на эту роль не гожусь. Не даю надежды на будущее. Вы… вы даете надежду.

– Не я, Аден.

– Да, конечно. Но и вы тоже. Это вы вернули им правителя.

– Я не знала, что это обойдется так дорого, – сказала она сдавленно.

– Оно того не стоило? – резко спросил Саид.

В душе Хлои вскипел гнев. Обычно она контролировала себя лучше, но Саид сидел перед ней, излучая власть. Хлоя не могла больше этого терпеть.

– Ты… ты… – Она убрала руку и закрыла окно. – …Ты смеешь вот так высокомерно со мной разговаривать? У тебя есть власть, ты можешь двигать меня и Адена как пешек по доске, и именно это и делаешь с тех пор, как вошел в мою квартиру. А потом еще говоришь такое. Словно я должна знать, что именно положено чувствовать, говорить и хотеть. Тебе легко! Ты все контролируешь. У тебя нет никаких чувств, ни тени эмоций. В отличие от тебя у меня есть сердце, и поэтому все ужасно сложно. Ужасно болезненно.

Голос у нее дрожал, на глаза наворачивались слезы. Но она не позволяла им пролиться. Нельзя, чтобы Саид видел, насколько она уязвима. Насколько открыта. Как близка к тому, чтобы сломаться.

Саид смотрел на нее без всякого выражения. Речь Хлои его не тронула. Человек из камня, не из плоти.

– Просто? – заговорил он наконец. – Думаете, это просто? Посмотрите на них, Хлоя. В лучшем случае они меня боятся; в худшем – стыдятся того, что такой, как я, пришел к власти.

– Но вы всегда так спокойны.

– Меня этому научили. – Он помолчал. – И я не считаю Адена пешкой. Он король, и я сделаю все, что в моих силах, чтобы защитить его.

– А как же я? – с трудом выговорила Хлоя.

– Все остальные фигуры не важны, – заявил Саид безапелляционно. – Жизнь – это война. Не важно, скольких фигур лишишься – все потеряно, если в конце игры король не стоит на поле. – Он посмотрел ей в лицо; сила его взгляда и животная реакция ее тела пугали. – Все остальное – все остальные – не важны.

Глава 5

Саид не попадался ей на глаза в следующие недели, и Хлоя была ему за это благодарна. Его слова, резкие и явно правдивые, насторожили ее.

Для Саида она всего лишь пешка. Случайная фигура. Если появится угроза скандала, он наверняка отправит ее обратно в Портленд. А она не готова оставить Адена. Не сейчас.

Оставалось почти шесть месяцев, и Хлоя собиралась беречь каждое мгновение. Словно могла прижать его к себе и не отпускать. Закрыв глаза, она снова вообразила свою аудиторию, полную студентов, которые жаждут учиться. Но, читая лекцию, она все время будет думать про Адена. Гадать, часто ли его обнимают. Достаточно ли любят.

Хлоя встала из-за компьютера и пошла в комнату ребенка. Ей необходимо было почувствовать его рядом, ощутить связь, которая росла и крепла с того момента, как она впервые ощутила его внутри.

Во время беременности Хлоя никогда не думала о нем как о своем ребенке, но она все знала о развитии детей в материнском чреве. Это была сложная наука, которая требовала, чтобы все происходило в соответствии с планом, абсолютно точно и обязательно вовремя. Так и происходило – у нее внутри. Потом, когда он родился, она могла думать только о том, как им выжить. А теперь… все снова менялось. Когда она думала об Адене, внутри все теплело; эмоции ощущались как боль, которая начиналась у основания горла и распространялась по всему телу до кончиков пальцев. Хлоя не могла найти для нее рационального объяснения, биологического обоснования, которое позволило бы не считаться с ней.

Потому что биологически Аден не являлся ее сыном. Но ее телу было все равно. Сердцу тоже. Только ее разум знал, что долго так продолжаться не может. Что Аден – не ее ребенок. Что логично будет вернуться к академическим, профессиональным целям. Что этот перерыв в ее планах не должен иметь такое большое значение. Но впервые ее разум проигрывал сердцу.

Хлоя взяла Адена на руки. Он пискнул, зарываясь в ее грудь, и от тихого звука на душе у нее потеплело. Что она делает? Она не годится в матери. И она ему не мать. Но другой у него нет.

Это ее разум знал и соглашался. Саид явно не будет нежничать с ребенком. Не будет проявлять заботу, целовать сбитые коленки. Этим станут заниматься няни.

От этой мысли у нее внутри все похолодело. Ее охватила уверенность, которая росла в ней постепенно и непреклонно с тех пор, как родился Аден.

Она не хотела отказываться от своей жизни в Портленде, не хотела откладывать исполнение мечты. Но могла.

Единственное, что она не могла сделать, – это отказаться от Адена.

– Саид, мне нужно с вами поговорить.

Хлоя стояла в дверях его кабинета. На ней были черные брюки, белая рубашка и пиджак. Пуговицы на рубашке расходились, а пиджак она не застегивала – наверное, он стал слишком тесным для ее изменившейся фигуры.

Саид собирался приказать подобрать ей новый гардероб по фигуре, но не находил времени. Особенно с тех пор, как стал прикладывать столько усилий, чтобы ее избегать.

– Для такого наряда слишком жарко, – заметил он.

– Да, – Хлоя утерла лоб, – но он подходит для встречи.

– Вы требуете встречи с шейхом? – Саид прижал ладони к прохладной поверхности стола. – Смело. Но я очень занят.

– Это касается короля, – заявила она таким холодным тоном, что его рабочий стол едва не подернулся инеем, несмотря на жару.

Тело Саида отозвалось, подчиняясь животным, глубинным инстинктам. Его влечение к Хлое невозможно было объяснить. Ему нравились покладистые, мирные женщины. Такие, которым нужно не больше, чем пара часов удовольствия и оргазмов. Секс для него был простым механическим занятием. Еще одна потребность, которую нужно удовлетворять. Это чувство было другим. Это… желание становилось болью. Оно заполняло трещины, которые прорезались в его стенах, и раскрывало его все шире.

– Хорошо. Говорите, но быстро. – Он сжал кулаки.

– Меня больше не устраивают шесть месяцев, – заявила она.

Желание, которое зрело у него внизу живота, протачивая трещины в каменной стене, превратилось в ярость.

– Что, Аден мешает вам учиться? – спросил он, усилием воли стараясь говорить спокойно. Он не знал, что его так рассердило в ее заявлении. И почему он позволил себе это почувствовать.

В уходе за Аденом все продумано. Хлоя не важна. Конечно, людям она нравится, но это не главное. Она не нужна ни Саиду, ни Адену.

Однако мысль, что она оказывается такой черствой, что откажется от своего ребенка… Нет. Не своего. Это ребенок Рашида и Тамары. У Хлои нет причин оставаться, и Саиду стоит это помнить.

– Нисколько, – к его удивлению, сказала Хлоя.

– Я не стану с вами спорить. Вы сами хотели приехать; если теперь хотите уехать, дверь открыта. Аден ни в чем не будет нуждаться. Учитывая ваш опыт – вернее, его отсутствие – не думаю, что он будет сильно по вам скучать.

– Вы так думаете? – напряженным голосом спросила она.

– Конечно. – Саид вернулся к бумагам на столе. – Мне приказать приготовить для вас самолет в Штаты?

Хлоя шумно втянула воздух.

– Нет. Вообще-то я пытаюсь вам сказать, что шести месяцев недостаточно. Я хочу больше.

– Насколько больше?

– Я думала, полугода хватит. Я думала, что со временем начну тосковать по будущему, которое для себя придумала. И я по-прежнему его хочу, но… но теперь это не самое важное.

– О чем вы? – у Саида заканчивалось терпение.

– Аден, – хрипло ответила она. – Не знаю, что я буду с ним делать, но сейчас я знаю одно. Я не могу… его оставить. Не через шесть месяцев… никогда. Я пыталась подойти к вопросу рационально, убеждала себя, что он не мой сын. Что я слишком много работала, чтобы теперь подорвать свое положение в университете. Но я…

– Что вы предлагаете? – рявкнул Саид.

– Я хочу остаться.

– Как надолго?

– Навсегда.

– Вы собираетесь остаться здесь, во дворце – в Аттаре – навсегда?

– Конечно, это не идеальное решение. Мне куда больше подходит климат в Портленде, и я там учусь. И я скучаю по деревьям, черт возьми. Но… но не так, как буду скучать по Адену, если уеду. Я не могу уехать.

– Вы этого хотите?

Хлоя покачала головой, глядя в пол.

– Я уже не знаю, чего хочу. Всю жизнь я хотела одного, а теперь это не так важно, как раньше. Теперь я не знаю, чего хочу. Знаю только, без чего я могу жить, а без чего – нет.

– А как я должен объяснять людям, почему няня – спасительница Адена не может ним расстаться?

– По-моему, это достаточное объяснение, – ответила Хлоя. – Вы же знаете, какие мы, женщины, эмоциональные.

– Это может вызвать подозрения; я не могу этого позволить.

– Почему? – спросила она слабым голосом. Сейчас Саид мог сломить ее эмоционально, так же легко, как если бы сжал руки на мягком белом горле.

От открытости Хлои, искренней и безыскусной, его охватила тревога. Разве она не знает, что могут сделать люди с таким проявлением эмоций? Сколько власти она дает другим? Хлоя только что дала ему оружие, которое позволит ему уничтожить ее, манипулировать ею, как он захочет.

Она открыла свою величайшую слабость человеку, которого учили использовать чужие слабости. Использовать их четко и безжалостно. Саид и злорадствовал, и боялся за нее. Теперь ему предстояло решить, что с этим делать.

– Вы знаете почему, – сказал он, стараясь говорить ровно и сдержанно. – Недостаточно сохранить память Рашида и Тамары. Нужно, чтобы право Адена на трон не подвергалось сомнению. Тесты ДНК – это хорошо, но можете представить, что подумают более традиционные жители моей страны, если узнают, что ребенка шейха выносили вы? Если его будут считать незаконным или неестественным, то их отношение к будущему правителю изменится. Я этого не позволю.

– Защищать шейха любой ценой, – сказала Хлоя.

– Иначе все потеряно.

Хлоя прерывисто вздохнула:

– Должен быть способ. Должен…

– Мы договорились о шести месяцах, Хлоя, – твердо сказал Саид. – Ничего больше я гарантировать не могу.

– Понимаю, – услышала она свой ответ.

– Не хочу причинять вам боль, но я должен думать об Аттаре. Об Адене.

– Я думаю об Адене.

– В некотором смысле да. Но я думаю о его будущем в качестве правителя, а не о том, кто будет подтыкать ему одеяльце. Я думаю о важном.

Хлоя хотела возразить, что подтыкать одеяло – это важно. По крайней мере, ей так казалось. Ее мать была слишком занята мужем, который ее использовал и мучил, чтобы обращать внимание на дочь. А отец… Хлоя с раннего детства начала отшатываться от его, прикосновений; инстинкт выживания кричал, что перед ней хищник, который считает всех меньше и слабее себя добычей. Она спряталась в глубину своего разума, искала там утешение, потому что в реальности для нее утешения не было.

– В жизни есть не только обязанности, – заметила она.

– У особ царской крови ничего другого нет. Правитель – это первый человек государства и последний. Он должен от всего отречься во имя служения народу.

У нее внутри все сжалось.

– Я не желаю ему такого.

– Для этого он рожден.

– Я знаю.

– Тогда вы не будете стоять на пути. – Саид снова посмотрел на свои бумаги, и по его позе было понятно – он закончил разговор.

Хлоя тоже закончила. Пока. Она не собиралась отказываться от своего плана. Уверенность в том, что она не зря решила остаться с Аденом, только выросла после отказа Саида. Она прекрасно умела затаиваться и терпеть, как бы трудно ни приходилось.

Она знала, как оставаться в безопасности. Как не дать себе сойти с ума. Несмотря на все происходившее у нее дома в детстве, Хлоя получала отличные оценки в школе. Она научилась отгораживаться, уходить в себя, игнорировать то, что казалось невозможным, и обходить неприятности.

Развернувшись на каблуках, она вышла из кабинета Саида. Разговор окончен. До тех пор, пока она не составит план. А после этого… да помогут небеса мужчине, который считает, что может ее контролировать.

Прошло несколько часов после спора с Хлоей. Все это время Саид читал новости и статьи, написанные об Адене и обстоятельствах его рождения. И о нем самом. Неуверенность, сомнения в его способность применять для решения задач что-то, кроме грубой силы.

Хлою Джеймс восхваляли как героиню: женщина, которая рисковала навлечь на себя кару оставшихся членов царственной семьи, чтобы обеспечить безопасность чудом спасенного ребенка. Много было рассуждений о том, кто станет воспитывать обожаемого наследника. Ходили слухи, вполне оправданные, что ребенком будет заниматься армия нянек. Выражалось беспокойство по поводу влияния Саида. Гадали, проявляет ли он при Адене другие свои стороны, кроме тех, что он демонстрировал прессе.

Саид был символом силы Аттара. Несгибаемой стойкости перед врагами. Это страна знала. Саид так успешно создал свой имидж, что его боялся собственный народ.

Пресса хотела, чтобы у любимого народом принца была семья. Чтобы кто-то заполнил пустоту, оставленную Рашидом и Тамарой. И они были уверены, что Саиду с этим не справиться.

Но Хлоя Джеймс может это сделать.

Конечно, она не родная мать, это сразу видно. Но у нее была потребность – нет, яростная жажда опекать, не похожая ни на что, виденное им прежде. Более того, нация признавала ее спасительницей Адена, а значит, и всей страны.

Хотя потеря Рашида была горем, еще горше стало то, что на троне остался Саид. Разговоры о его неспособности править ходили даже по дворцу. Он слишком жесток.

Долг второго сына – служить стране. Вторых сыновей отсылали учиться, развивать характер и силу. С ними никто не мог позволить себе проявлять мягкость и теплоту. Саида воспитывал дядя, тоже второй сын. Он видел много войн и пережил такое, что не должен переживать человек. Но он сохранил разум и приложил все усилия, чтобы вырастить Саида таким же сильным.

«Ты символ страны, Саид. Идеал. Идеал не имеет права на ошибку; вместе с ним проигрывает тот, кто в него верит».

Ему пришлось стать больше чем человеком. И при этом он лишился человечности. Теперь его это не волновало. Для волнения нужны чувства, а от чувств он избавился.

Калид сам забрал у него последнюю слабость, последнюю каплю нежности в душе. Тогда это казалось жестокостью. Невыносимой болью. Но дядя показал ему слабость и показал, почему ее нельзя оставить.

«Смотри, как слабость тебя предает».

Поэтому Саид вырезал из сердца все эмоции: сочувствие, любовь, боль. Остался защищенным, чтобы защищать других.

Но Аден родился, чтобы править. Ему нужно другое. Саид не признавал слабости, однако в этой области не мог избежать признания. Он не мог дать любовь, эмоциональную поддержку наследнику трона страны.

Саид взял со стола газету с фотографией Хлои на первой странице: она стояла за плечом наместника, держа в руках запеленатого младенца. Их поза была такой же, в какую поставили бы для пресс-конференции царственную чету – супруга справа, за плечом мужа, с младенцем в руках. Нарочно не придумаешь.

Его разум заработал, быстро составляя план. Большую часть жизни он превращал проблемы в решения. Хотя раньше ему доводилось терпеть неудачу, он поклялся, что больше это не повторится.

Наконец он медленно улыбнулся, без тени радости. Всего несколько часов назад желание Хлои Джеймс остаться в Аттаре было проблемой. Теперь он знал, как превратить ее в решение.

Глава 6

Перед сражением важно продумать стратегию, будь твоим врагом суперсолдат, намеренный уничтожить тебя и твой народ, или миниатюрная рыжая девушка с пристрастием к маркерным доскам.

Стратегия важна всегда.

В комнате Хлои вдоль стен стояли тяжелые деревянные стеллажи, которые теперь заполнились книгами по физике и другим наукам. Большой стол сюда поставили явно для того, чтобы раскрывать на нем несколько больших книг одновременно. В углу стоял рабочий стол с новым ноутбуком, подключенным к большому монитору. И маркерные доски. Маркерные доски были ключевым элементом в тактическом маневре Саида.

Большинство комнат во дворце говорили о старом мире, но эта была современной и элегантной; здесь было все, о чем Хлоя могла мечтать. Напоминание об этих материальных благах должно было стать взяткой в деле уговоров Хлои. Саид и так знал, что она скажет. Знал, потому что Хлоя ему открылась. Показала, как важно ей остаться.

Он следовал всем правилам боя. Он нашел слабость, обрел точку опоры и теперь готов был ее использовать.

– Вы хотели меня видеть?

Хлоя вошла в комнату и медленно осмотрелась. Она двигалась осторожно. Подозрительно. Это хорошо. Может, она лучше умеет следить за своей безопасностью, чем казалось. Саида это порадовало больше, чем он мог предположить. Но с другой стороны, правительница Аттара должна быть умна. Особенно когда вся ее жизнь – ложь.

– Да, хотел, – сказал он.

– По какому поводу?

– По поводу вашей просьбы.

– В которой вы мне отказали?

– Именно. Я изменил свою оценку ситуации.

Хлоя была бледна, маленькая фигурка казалась хрупкой. Но во взгляде отражалась сталь, сила, которую Саид недооценил. И совершил ошибку. Она продемонстрировала силу характера, когда взяла на себя заботу об Адене и его безопасности.

Саид считал эмоции слабостью, тем не менее глубина привязанности к Адену отдавала Хлою в его власть, и он не колеблясь воспользуется своим положением, чтобы получить желаемое.

– Как изменили? – спросила она.

– Вы были правы, – сказал Саид, и Хлоя замерла, явно пораженная до глубины души. – Адену нужно больше, чем я могу ему дать. Я не буду целыми днями сидеть в детской. Не буду играть с ним в мяч. Не буду восхищаться плохо нарисованными картинками или отпечатками рук на обоях в кабинете. И не стану оскорблять вас, притворяясь таким человеком.

– Это должно было меня подбодрить?

Саид сделал шаг к ней.

– Я признаю, что в воспитании Адена потребуется ваша помощь.

У Хлои подкосились колени, и она схватилась за спинку стула.

– Х-хорошо.

– Я знал, что вам понравится.

– Конечно, это же я предложила.

Саид встретил ее взгляд.

– В некотором смысле. Но проблемная ситуация, которую я вам описал, не изменилась. Если мы хотим, чтобы обстоятельства рождения Адена оставались в тайне, то нужно принять меры предосторожности.

– Какие? – Хлое не понравился его тон. Он был таким ровным, словно Саид репетировал свою речь; но за ровными интонациями скрывалась темнота, которая грозила ее затянуть, заставляла дрожать от страха… и чего-то еще. Хлоя не знала, как это назвать. Не хотела знать.

– Очевидно, пресса считает меня непригодным для воспитания Адена. Наши с Рашидом родители практически не участвовали в нашем воспитании. Особенно в моем. Я редко жил во дворце; дядя Калид принял на себя большую часть ответственности за мое воспитание. Однако Рашид женился на западной женщине. Он уже начал менять традиции, нарушать формальные правила, которые существовали тысячи лет.

– Тамара не отходила бы от Адена и не оставила бы его на воспитание нянькам.

– Именно.

– Вот почему для меня так важно остаться. Почтить ее желания.

– При всем уважении к моей невестке, как бы странно вам это ни казалось, меня заботят не ее желания.

– Нет?

– Нет. Вы видели, что обо мне пишут в газетах? В Аттаре, по всему миру…

– Нет.

– Они называют меня человеком без сердца. Говорят, что у меня нет навыков переговоров. Что из-за меня Аттар будет выглядеть военной страной – ведь я же не обучен дипломатии, которая нужна в наше время. Они меня ненавидят, Хлоя. Как я могу возглавить страну в таких обстоятельствах?

– Может, вам стоит больше улыбаться?

Саид изобразил улыбку:

– Это поможет?

– Нет. – Хлоя поморщилась. – Все равно вид у вас недружелюбный.

– Так продолжаться не может.

– Не знала, что вас волнует имидж.

– Меня – не волнует. Но если так будет продолжаться, если миру покажется, что страна не справляется с потерей… мы окажемся уязвимы. Мы должны единодушно противостоять врагам. Если в стране начинается раскол, она сгниет изнутри, и наши соседи с радостью воспользуются нашей слабостью.

Саид говорил яростно, страстно; его темные глаза не отрывались от лица Хлои.

– Как вы собираетесь это сделать? – спросила она, сразу же почувствовав, что ответ ей не понравится.

– Я собираюсь сделать вам предложение, – заявил он, изгибая губы в холодной насмешливой улыбке.

– Какое именно?

– Хлоя Джеймс, я предлагаю вам стать моей женой.

Хлою как будто ударили в живот; она ахнула, лишенная воздуха.

– Что?

– Не по-настоящему, конечно. Но нужно продемонстрировать народу образ семьи. Если я должен воспитывать Адена как родного, то же самое будут ожидать от моей жены. Вы хотите остаться, хотите этим заниматься – вот, пожалуйста.

– Но… вы хотите на мне жениться?

– Я не хочу на вас жениться. Я хочу защитить Адена и дать людям то, что они ожидают.

Сердце Хлои словно пыталось вырваться наружу, пробив грудную клетку. Она прекрасно знала, что такое брак. Какие отношения устанавливаются между мужем и женой. И что делает мужчина, когда считает женщину своей собственностью.

Слово «муж» напоминало ей о том, как отец выплескивал гнев на мать; как бил лежащую на полу женщину. Ногами. А на стене рядом висел свадебный портрет: невеста в белом платье влюбленно улыбалась мужчине. Эти образы, сцены насилия и страдания преследовали ее всегда. И служили самой единственной ассоциацией со словами «муж и жена».

– Нам не придется оставаться супругами навсегда, – добавил Саид.

– Только пока Аден не взойдет на трон? – изумленно уточнила Хлоя. – Предлагаете провести шестнадцать лет моей жизни замужем за человеком, который мне даже не нравится?

– Я же провожу шестнадцать лет на должности, которой не хочу, пока Аден не будет готов к правлению. Я понимаю, Аттар – не ваша страна, вы не испытываете верности к ней. Но вы верны Адену, не так ли? Хотите дать ему то, что дала бы ваша сестра?

Сердце Хлои разрывалось. Но если она не согласится, ей придется оставить Адена и уехать. Навещать его изредка, а в остальном жить так, словно ее жизнь не изменилась целиком и полностью. А Хлоя уже понимала, что не сможет этого сделать.

– Разве обязательно жениться? Я сводная сестра Тамары. Тетя Адена. Этого достаточно, чтобы объяснить мой переезд во дворец.

– На первое время – да. Но до шестнадцатилетия?

– Но это будет брак только на бумаге?

Саид кивнул:

– Мне не нужна жена. И традиционно правящая чета занимает отдельные спальни.

– У Рашида и Тамары была общая.

– Они были необычными. Заключили брак по любви.

– Мне всегда казалось, что Рашид не слишком соблюдает традиции.

– Так и было. Одна из причин, почему его привлекла Тамара.

– Но мы…

– Мы будем традиционной аттарской парой. Это нетрудно. И никого не удивит, что я выбрал вас в жены. Вы проявили храбрость и стремление защищать Аттар любой ценой. В нашей стране любовь не всегда важна для брака, особенно королевского. Никто не станет ее ожидать.

Хлоя с трудом сглотнула:

– Могу я подумать?

– Все очень просто. Ваше решение затрудняет только эмоциональная привязанность к идее брака. У меня такой привязанности нет. Ни к браку, ни к чему-то еще.

– Не сомневаюсь. Но… – Она посмотрела Саиду в лицо; его взгляд сковывал ее, лишал дара речи.

– Вы сможете закончить образование. Я договорился с президентом университета о возможности продолжать учебу из Аттара и обеспечил вам помещение, где вам легко будет работать.

Гнев пришел Хлое на помощь, вытесняя страх, уничтожая странное влечение к Саиду:

– Вы… что сделали?

– Не стоит благодарности.

– Благодарности и не будет! Вы позвонили президенту университета? И сказали, что я буду учиться дистанционно? А меня вы спросили?

– Вы уже сказали, что хотите остаться.

– А вы мне отказали.

– А теперь передумал, потому что нашел решение проблемы.

– Но я ни на что не соглашалась!

– Хлоя, мы оба знаем – вы согласитесь. Вы хотите остаться с Аденом, а это самый практичный способ. Лучший способ сохранить народное единство до тех пор, пока Аден не займет трон.

– Вы не знаете, соглашусь ли я.

– Знаю. И когда доктор Шульц узнал, что вы остаетесь здесь, чтобы выйти замуж за шейха Аттара, то выражал всяческую поддержку.

– Вы ему сказали, что я выхожу за вас замуж? – Хлоя прикрыла лицо рукой и зашагала по комнате. – Меня сейчас удар хватит…

– Не хватит.

Она резко обернулась к Саиду:

– Не хватит, говорите? Конечно, вам лучше знать – вы все решаете за меня. Есть другие соображения о моей жизни? О могущественный шейх, прошу, открой мне, несчастной, маленькой, глупой женщине, мои желания.

– Вы драматизируете, Хлоя.

– Нисколько.

– Какая разница, на каких условиях вы живете во дворце – просто так или при свидетельстве о браке? На практике различий почти не будет.

– Для вас брак правда ничего не значит?

– Это всего лишь социальный конструкт. Без эмоций, без обязательства верности – зачем придавать ему значение? Мне не нужна жена, и вы не будете выполнять ее обязанности. Вы остаетесь ради Адена, как и хотели. Не буду лгать, вам придется кое-что делать для моей пользы – участвовать в публичных событиях. Но я не требую от вас ничего, что требует мужчина от жены. Мне не нужно место в вашей постели и дети от вас.

– Прекрасно, потому что мне это тоже не нужно. – Хлоя подавила искру возбуждения при упоминании о «месте в постели». – Не могу поверить. Вы высокомерный, наглый…

– Решительный, – уточнил Саид. – Я решительный. Вы озвучили, чего хотите, и я принялся искать решение, которое всех устроит. Более того, я нашел решение, которое идет на пользу нам обоим. Вам лучше меня поблагодарить, а не оскорблять.

– Ваше эго выдержит.

– Дело не в эго, а в том, что я знаю свое место в жизни и выполняю все обязательства. Я буду делать это для Адена, а когда мы поженимся, то и для вас.

«Когда, не если». Хлое казалось, что внутри у нее что-то ломается. Весь мир – или мир, который она знала – трескался и рассыпался вокруг, лишая ее уверенности и понимания, как поступать правильно.

Одно решение ведет обратно в Орегон, к прежней жизни, которую она планировала с детства. Но прочь от Адена. А другое ведет прямо в логово льва. К тому, чего она больше всего боялась. Но зато она останется здесь, со своим ребенком. И сможет действительно быть ему матерью.

Хлоя сглотнула: страх и горе сжимали горло, дышать было тяжело.

– Хорошо, Саид, я выйду за вас, – с трудом проговорила она.

Саид не торжествовал; он просто кивнул с таким же холодным и непроницаемым выражением, как обычно.

– Я все организую. Чем быстрее, тем лучше.

Он развернулся и вышел из комнаты, оставив Хлою в окружении книг и досок. По крайней мере, это было знакомо и успокаивало.

Она всегда боялась брака; но мужчина может обрести над ней власть, только если Хлоя полюбит его. А Саида она не полюбит никогда. Более того, он не станет испытывать к ней страсть. Он лишен эмоций, а значит, опасности нет.

Глава 7

Горячий песок ощущался даже сквозь подошвы кроссовок. Солнце прожигало кожу и тело бегущего Саида, очищало его.

Остановившись, он огляделся. Невысокий холм скрывал дворец от глаз. А с других сторон не было ничего. Только открытое пространство. Красный песок. Выцветшее небо. Ни стен, ни решеток.

Но все равно Саиду казалось, что на его запястьях сжимаются кандалы, цепи перехватывают горло. Каждую ночь ему снились кошмары об узах, которые не дают ему двигаться. Об ожидании. Ожидании удара плети или ножа. Ожидания боли, которой нельзя избежать. Необходимости подавлять страдания, прятать внутри, чтобы никто не узнал, насколько он был близок к тому, чтобы сломаться.

Он согнулся, уперся ладонями в колени и попытался прогнать ощущение, что оказался в ловушке. Обычно пустыня Аттара помогала. Открытое пространство, ощущение бесконечной свободы смягчали клаустрофобию.

Но в этот раз она не прошла. Саид задыхался.

Он сел на землю, не обращая внимания на то, что песок обжигал его, а солнце хлестало по спине, как плеть.

На него надели цепи намного раньше, чем он оказался в плену. Сначала семья с ее ожиданиями. Потом все, от чего пришлось отказаться, оставаясь в плену предназначенной роли. Но чем сильнее на него давили, тем надежнее становились его стены. Чем тяжелее было бремя, тем глубже он прятал боль. Он был надеждой своего народа и знал, что не может сломаться. Пытка и плен – это то, к чему его готовили. Ради этого его в юности сломали и собрали заново. Он уже переживал побои, уже потерял все, что любил. Но так было нужно.

А потом Рашид умер. И Саиду пришлось принять другое бремя. Пришлось возводить больше стен. Пришлось прятать себя еще глубже. Но теперь это было не убежище, как во время испытаний или во вражеской тюрьме. Теперь стены душили его.

Потребность освободиться, избавиться от напряжения, которое угрожало раздавить его, была нестерпима. Но Саид не мог. Теперь у него будет жена. И ребенок. Он думал, что лишился этой возможности. Что больше не хочет этого.

Была другая женщина и другой ребенок – ребенок, которому не дали сделать первый вдох…

Любовь Саида к Суре была неприемлемой; он потерял контроль, проявил слабость. Поэтому дядя сделал так, чтобы женщина, которой принадлежало сердце Саида, оказалась отдана другому. Саид до сих пор помнил, как провожал бронированный автомобиль, увозивший Суру в дом будущего мужа. Но она была беременна. И ребенок…

– Никакой беременности больше нет, Саид. Ее отец за этим проследил. Сура выйдет за другого.

– Кого? Где?

– Тебя это не касается. Она не для тебя. Тебе это не положено.

В тот момент Саид желал вырвать свое сердце и с радостью бы это сделал, потому что лучше боль, чем жгучая бесконечная боль потери. Он стоял на коленях, сломленный.

– Видишь, Саид? Видишь, какой властью она обладает? Какую власть это дало бы твоим врагам? Они использовали бы ее против тебя. Ты не можешь любить. Твои чувства дают другим власть над тобой.

В тот день Саид сделал последний шаг: очистился от всех эмоций. Символ силы нации. Неприкосновенный. Непоколебимый. Он отказался от мысли о жене. О ребенке.

Но Хлоя не станет ему женой на самом деле. И Аден никогда не будет его ребенком. Ничего не изменилось. И не изменится.

* * *

– К счастью, мы избавлены от цирка, который обычно устраивают на королевских свадьбах, – сказал Саид.

Он потребовал, чтобы она присоединилась к нему за ужином, правда, предупредил ее заранее. В душе Хлои все протестовало против такого обращения, но она не могла позволить себе отказаться. Им не обязательно было изображать влюбленную пару, но Хлоя не могла показать, что боится его.