Текст книги "Преображение любовью"

Автор книги: Мэй Сартон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

Глава 7

– Элис, Элис, твоя тетушка волнуется. Ты что, плохо себя чувствуешь?

Джек Рид слегка встряхнул ее за плечо, и только тогда Элис поняла, что он стоит рядом с ней.

– Что? – Она нахмурилась и потрясла головой, как бы приходя в себя. Нет-нет, со, мной все в порядке.

– Здесь солнце, Элис. Давай передвинемся в тень.

Она послушно поднялась на ноги, но внезапно все поплыло у нее перед глазами, и ей пришлось ухватиться за Джека, чтобы не упасть. Он обнял ее за талию. С минуту они постояли. Элис несколько раз глубоко вздохнула, пытаясь прийти в себя.

– Ну как, все прошло?

Она кивнула головой. – Хорошо, тогда будем осторожно спускаться вниз. Становись на каждую ступеньку.

Она забралась очень высоко, и поэтому дорога вниз была ужасно долгой. Ноги у нее подкашивались, и бедному Джеку пришлось помогать ей так же, как она часто помогала тете Луизе. Когда они наконец спустились, Элис сказала:

– Мне очень стыдно. Должно быть, жара так на меня подействовала.

Он испытующе посмотрел на нее.

– Больше похоже на то, что ты перенесла шок. Но шляпу тебе действительно надо носить.

– У меня есть, наверное, я оставила ее в автобусе. Сейчас я чувствую себя хорошо, правда. Спасибо за помощь. – Но говорила она неуверенно, а лицо ее было бледным.

Руководитель круиза вернулся в театр.

– Наконец-то. Автобус ждет. – Его взгляд ясно выражал: «Опять вы!» однако, он вежливо спросил:

– Вы плохо себя чувствуете, мисс э-э-э…

– Приступ головокружения, – удачно вставил Джек. – Ей надо было помочь. Но сейчас она чувствует себя прекрасно, не правда ли, мисс Куртис? – Он специально отчетливо произнес ее имя, чтобы поставить руководителя на место.

Элис кивнула головой, и ей даже удалось улыбнуться.

– Да, все прекрасно. Мне жаль, что вам пришлось ждать.

Они вышли на улицу. Элис извинилась перед пассажирами и села рядом с Луизой.

Тетушка быстро взглянула на нее, стараясь понять, что произошло, взяла за руку и, желая утешить, не отпускала все время, пока автобус шел в порт. Тетушка Лу тактично молчала, но ей не надо было спрашивать, что произошло, так как она уже догадалась. Только они с Элис знали точно, почему Титус прочитал именно этот сонет и кому он предназначался.

На корабль они вернулись спустя час с лишним. За это время Элис пришла в себя настолько, что смогла пойти вместе с тетей пообедать в небольшой ресторанчик, расположенный на прогулочной палубе. Но аппетита у нее не было, и она почти не дотронулась до еды, напряженно о чем-то думая.

Когда обед закончился, Луиза встала и энергично произнесла:

– Нам надо собираться. У нас сегодня еще экскурсия в музей.

– Наверное, мне лучше остаться здесь, если ты не возражаешь.

– Я возражаю. Не собираюсь оставлять тебя одну, Элис. Ты хотела выяснить, какие чувства к тебе питает Титус, и теперь ты знаешь. Ты должна привыкнуть к этому. В конце концов ничего не изменилось.

Они прогуливались по палубе, но Элис вдруг остановилась и посмотрела на нее.

– Кое-что изменилось.

– Что именно?

– Я никогда не смотрела на случившееся глазами Титуса. Когда я ушла, я чувствовала такую обиду и боль, что ни о чем не думала. Я действовала так, как мае подсказывал инстинкт, и думала, что Титус все поправит и придет за мной, умоляя меня вернуться. Я не осознавала, как глубоко его ранила.

– Когда двое любят так сильно, как любили вы, любая обида, любое… предательство несомненно оставляют кровоточащую рану. Разве не так? – мягко подсказала тетя Луиза.

Элис медленна подняла руку, чтобы убрать с лица прядь волос.

– Я знаю только одно: я потеряла Титуса.

Он ненавидит меня, и ничего нельзя изменить.

Она пошла вперед; тетушка с минуту стояла, глядя на нее, а потом заспешила следом.

Элис обошла вместе с группой музей. После экскурсии они могли либо вернуться на корабль, либо провести остаток дня в Анталии. Элис с удовольствием бы поехала обратно, но тетушка увлекла ее к другому автобусу, который высадил их на площади в центре города. Джек Рид, ехавший вместе с ними, подошел к тетушке и сказал:

– Мисс Норрис, нельзя ли ненадолго похитить у вас Элис? Мне нужно купить подарки племянницам, но я понятия не имею, что бы им могло понравиться. А Элис работает в школе для девочек и, несомненно, знает, что нужно подросткам.

– Разумеется, – ответила тетя Луиза, даже не глядя на Элис. – С девочками, должно быть, трудно, не так ли?

Взглянув на племянницу, она прочитала в ее глазах немую просьбу отказать Джеку, но сказала:

– Не волнуйся обо мне, дорогая. Я часочек погуляю с этими дамами. Увидимся на корабле. Она ушла, а Элис повернулась к Джеку.

– Это кто придумал? Ты или она? Слова Элис на него не подействовали, и он улыбнулся.

– Пойдем выпьем что-нибудь. – Он взял ее за руку и повел по оживленной главной улице, потом они спустились по узкой, выложенной булыжником улочке к старому порту. Там на набережной они нашли открытое кафе. Свежий морской ветер продувал его и поднимал бахрому ярких цветных зонтов.

– Мы должны заказать что-нибудь турецкое, – заявил Джек, изучая меню. Что тебе хочется?

Элис согласилась выпить турецкого кофе и откинулась в кресле. Джек что-то говорил о музее.

– Каково твое впечатление о статуе Хадриана из Перджа?

– Кажется, я ее не видела.

– Странно. Ты глазела на нее целых пять минут.

– Правда? – Элис напрягла свою память, но не могла ничего припомнить из музейной коллекции.

– Вообще-то я не уверен, что ты видела то, на что смотрела.

– Не видела, – призналась Элис.

– Что-то случилось с тобой в театре в Аспенодосе, верно?

– Похоже, что да.

– Хочешь рассказать об этом?

– Тетя Лу считает, что я должна так поступить? – спросила Элис сухо.

Но он проигнорировал этот вопрос.

– Иногда это помогает.

– Но не теперь. – Она помолчала немного, а потом добавила:

– Если ты действительно хочешь знать, я была… вынуждена признать тот факт, что человек, которого я люблю, больше, не любит меня, и я сама виновата в том, что его любовь превратилась в ненависть.

– Но ты говоришь, что все еще любишь его?

– Разве? – Она опустила глаза на свою чашку. – Да, люблю. – Ее глаза потемнели от тоски. – И очень люблю.

– Я полагаю, что этот человек Титус Ирвин?

Элис не сразу кивнула головой.

– Тогда понятно, почему он выбрал именно этот сонет Шекспира.

Он взглянул на нее и нерешительно спросил:

– Ты, должно быть, хорошо знала его раньше? Элис кивнула головой и усмехнулась:

– Можно сказать и так. Да. Мы были… очень близки довольно долго.

– Но не недавно?

– Нет. Я… – Ей пришлось набраться мужества, чтобы сказать:

– Я ушла от него два года назад.

– И, наверное, встреча с ним оживила прошлое, все чувства тех лет. Должно быть, тебе было очень тяжело слушать, как он читал тот сонет?

Она отвернулась от него, посмотрела в сторону моря и ответила:

– Да, очень.

Джек внимательно оглядел ее профиль и печально улыбнулся.

– Кажется, мне не очень везет в этом путешествии. Похоже, что обе женщины, которых я обожаю, влюблены в Титуса.

Нахмурившись, Элис повернулась к нему. Ей пришлось сделать усилие, чтобы заставить себя думать о его проблемах, а не о своих.

– Так ты просто обожаешь Гэйл или здесь что-то более серьезное?

– Если бы мне дали хоть полшанса, все было бы гораздо серьезнее, – честно признался Джек. Элис было жаль его, но она сказала:

– Судя по тому, что я слышала, боюсь, у тебя нет даже и половины шанса.

– Понимаю. – Джек посмотрел на стол. – Значит, ты это слышала от самой Гэйл.

Ее молчание было красноречивее ответа, и он пожал плечами.

– Это была красивая мечта. Слушай, давай выпьем что-нибудь покрепче. По-моему, наше горе надо в чем-то утопить.

Они немного выпили, хотя ни одному этого особенно не хотелось, и, спустя приблизительно час, сели в автобус и вернулись на корабль. В тот вечер, как обычно, составилась четверка для игры в бридж, но партнеры рано разошлись спать. Когда они оказались одни в каюте, у тетушки хватило такта не говорить о Титусе, хотя Элис, которая долго не могла уснуть, думала только о нем.

На следующий день Элис отказалась от утренней пробежки и не хотела ехать на экскурсию, но пересилила себя, чему была весьма рада, потому что дорога вдоль побережья была необыкновенно живописной. Элис сидела у окна и смотрела на далекие горы, длинные белые пляжи и зеленые деревья в прибрежных парках. Пробитые в скале тоннели ослепляли ее, а когда автобус выезжал из них, приходилось надевать очки, чтобы защитить глаза от яркого солнечного света, который отражали волны ласкового моря.

Туристы осмотрели древний порт, крошечный и живописный, расположенный на небольшом клочке земли, клином уходящем в море. Он был более зеленым и тенистым по сравнению с другими местами, и когда они шли по старым мощеным улицам взглянуть на акведук и миниатюрный театр, со всех сторон раздавалось птичье пение. Зелень деревьев и шум моря делали его таким мирным, что Элис чувствовала, как покой входит в ее сердце. Экскурсионная программа предусматривала время для купания, поэтому Элис заранее надела под платье купальник. Они подошли к кромке воды, где обработанные камни напоминали о том, что когда-то здесь была пристань; Элис сбросила туфли и платье и нырнула в воду.

Хотя на вид Элис казалась хрупкой, она была хорошей и сильной пловчихой и вскоре заплыла довольно далеко. Она обернулась и посмотрела на берег. На старой пристани стояли несколько человек и наблюдали за ней. Среди них был Титус. Он держал руку козырьком, чтобы лучше видеть. «Уж не думает ли он, что я собираюсь утопиться», – с горечью подумала Элис. Эта мысль никогда раньше не приходила ей в голову, и она решительно отбросила ее. С нарочитой бравадой она подняла руку, помахала им, перевернулась на спину и поплыла дальше. Теперь она плакала, так как только здесь и могла побыть одна. Через некоторое время Элис поняла, что надо возвращаться, и быстрым кролем поплыла обратно к берегу. Руководитель круиза и так уже дважды обратил на нее внимание, и ей вовсе не хотелось, чтобы ему пришлось снимать брюки и отправляться спасать ее.

Представив напыщенного чиновника без брюк, Элис вдруг рассмеялась, и когда доплыла до берега и вышла из воды, на ее губах еще играла улыбка.

– Хорошо поплавала?

Услышав язвительный голос Титуса, Элис подняла голову и увидела его рядом с тетушкой, которая прижимала к себе вещи Элис. Одарив его ослепительной улыбкой, она ответила:

– Да, благодарю, – и подошла к тете. – Вода просто восхитительна, сказала она и, стараясь успокоить тетушку, коснулась ее руки. – У меня в сумке полотенце и сухие вещи. Я пойду за стену и переоденусь.

Она направилась к развалинам арки, заросшим деревьями и кустарником, но обернулась в изумлении, когда Титус сказал:

– Я тебя покараулю, – и пошел следом за ней. Элис поняла его намерения, когда Титус, уверенный, что их не слышат, резко сказал:

– Тебе обязательно надо было до смерти напугать свою тетку?

– Что ты имеешь в виду? – Элис остановилась и взглянула на него. Она подняла руку, чтобы смахнуть с ресниц капли воды. Титус не должен был догадаться, что это слезы.

– Эту дурацкую штуку, которую ты выкинула, заплыв так далеко, что все начали волноваться. Что ты пыталась этим доказать?

– Ничего! Я престо хотела… – Она замолчала, но Титус не отставал от нее.

– Ну так что же?

– Не имеет значения.

Она хотела идти дальше, но он схватил ее за руку.

– Думаю, это был внезапный порыв: тебе захотелось сделать и ты сделала, даже секунды не подумав о других. Ты вся в этом!

На нее вдруг накатила волна негодования.

– Пусти меня! – Она вырвалась и, упершись руками в бока, грозно посмотрела на него. – Какое ты имеешь право осуждать меня? Ты сказал, что я потеряла свои права, когда ушла от тебя. То же самое относится и к тебе. Убирайся и оставь меня в покое, ты… бандит!

Она убежала от него, прошла под аркой, быстро вытерлась и оделась. Когда она вышла, Титус сидел в сторонке на низкой каменной стене, делая вид, что стережет ее. Даже не взглянув на него, Элис присоединилась к своей группе.

– Как же далеко вы заплыли, – сказала одна из женщин. – Должно быть, вы хорошо плаваете?

– Да, я тренер по плаванию и привыкла к олимпийскому бассейну, – объяснила она достаточно громко, чтобы ее могли слышать остальные, и отошла от группы.

Вскоре настало время уезжать, и Элис покидала это чудное местечко почти с сожалением; его спокойная, мирная атмосфера благотворно на нее подействовала. Даже стычка с Титусом не разрушила очарования, и она почувствовала себя более подготовленной к тому, что могло произойти. Конечно, она имела в виду Титуса и Гэйл. Элис вдруг вспомнила, что с утра ее не было видно. Она поделилась своими наблюдениями с тетушкой.

– Я ее видела, и она выглядела несколько подавленной.

– Гэйл и подавлена? Она, наверное, заболела. – Но враждебности в голосе Элис не было. Гэйл ей даже нравилась, так как, несмотря на внешнюю утонченность, в ней еще сохранились открытость и естественность.

Глядя на тетушку, Элис спросила:

– Ты действительно волновалась за меня, когда я уплыла?

– Кто тебе сказал?

– Титус. И он очень разозлился из-за этого.

– В самом деле? Я и не заметила, что он наблюдает за мной?

– Ну так ты волновалась?

– Немного, до тех пор, пока ты не помахала рукой. Мне странно слышать, что Титус говорит, будто я нервничала. Я уверена, что по мне это было незаметно. Вероятнее всего, он хотел выразить, что испытывал сам.

– Он знает, что я отлично плаваю.

– Но он также прекрасно понимает, как ты расстроилась, когда вчера услышала сонет.

– Ему это безразлично, – сказала Элис.

– Ты действительно так думаешь? Тогда интересно, зачем он вообще решил его прочитать?

Но Элис знала: Титус хотел, чтобы она поняла, почему он не любит ее и даже презирает. Возможно, он стремился причинить ей боль, ту боль, которую когда-то испытал сам. А сегодня? Все очень просто. Он был уверен, что она не изменилась и ее выходка вызвана желанием отомстить за обиду.

И может быть, он прав; Элис уже почти в этом не сомневалась.

В тот день они посетили только древний порт.

Автобусы отвезли туристов прямо к кораблю и, когда все прибыли на место, он вышел в море.

Вечером был устроен еще один праздничный ужин, прямо как из «Тысячи и одной ночи». Меню состояло из восточных блюд, а официанты были одеты в арабские костюмы. Ужин длился долго, и под конец в гостиной подали кофе. Соседи Элис по столу были потрясены изысканностью блюд, но Элис ела мало, и то, что она попробовала, не оставило никаких воспоминаний. В фойе играл оркестр. Он играл почти каждый вечер, но Элис и Луиза его никогда не слушали, так как комната для карточных игр была расположена на верхней палубе, и музыка туда не долетала. Элис думала, что они снова будут играть в бридж, но тетушка сказала, что у нее нет настроения, и две ее приятельницы отправились искать других партнеров.

– Ты устала? – спросила Элис.

– Нет, не очень. Мне просто захотелось разнообразия. А оркестр играет очень хорошо. Послушай. – Элис он тоже понравился, и они поудобнее расположились в креслах. Элис была рада, что они отдыхают от карт, и чувствовала не усталость, а нервное напряжение. Она была молода и могла выдержать пару бессонных ночей, но бесследно это не прошло, и лицо ее осунулось, а под глазами появились темные круги. В фойе вошли Гэйл с матерью, но они сели в другом конце комнаты. Остальные пассажиры закончили ужин и тоже стали понемножку собираться в фойе. Под воздействием выпитого вина они громко смеялись и разговаривали, чувствуя себя раскованно, завязывали новые знакомства. Затем вошел Титус в компании нескольких лекторов и их жен, и Элис с удивлением увидела, что среди них был и Джек Рид.

– Можно к вам присоединиться?

Переведя взгляд на Титуса, Элис автоматически улыбнулась двум женщинам, которые хотели занять свободные места за их столиком. Вскоре они уже по-приятельски болтали с тетушкой, но Элис не проронила ни слова и только слушала их.

«Почему женщины всегда ищут компанию других женщин, – подумала Элис. Почему они не подходят к одиноким мужчинам, а только стреляют в их сторону глазками. Наверное, потому, что им всегда вбивали в голову, что неприлично форсировать события. А может быть, они боятся, что мужчины могут оказаться женатыми». В круизе участвовало гораздо больше женщин, чем мужчин; а немногочисленные одинокие мужчины предпочитали общаться друг с другом.

– Он замечательный врач, – долетели до Элис слова, сказанные одной из женщин. – Моя сестра лечилась у него. Все врачи, к которым она обращалась, говорили, что у нее нервы не в порядке, но потом ее проконсультировал доктор Рид и сразу поставил правильный диагноз.

– У него частная клиника? – спросила тетушка Лу.

– Да, но он принимает и пациентов с медицинской страховкой и тратит на них не меньше времени, чем на частных. И ужасно много работает, он светило в своей области. Поэтому мне было так приятно увидеть его здесь. – Женщина говорила с восторгом:

– Уж если кому и нужен отдых, так это доктору Риду, хотя вполне естественно, что он здесь. Он же консультант.

– Мне кажется, он мог бы позволить себе оплатить свой отдых, – заметила Элис, заинтересовавшись беседой.

– Ну, разумеется, он может. Он достаточно богат. Его дед был крупным предпринимателем, а чем занимался, торговыми и банковскими операциями. Женщина нагнулась к ней и тихо добавила:

– Я уверена, что они оставили ему очень приличное состояние. Моя сестра сказала, что на его деньги было построено здание госпиталя, где она лечилась, и оно функционирует только благодаря его поддержке.

– Так, темная лошадка! – Элис стало смешно. – А я-то его жалела, думала, что у него нет работы.

Женщина вдруг умолкла, и Элис увидела, что Джек собственной персоной направляется к ним. Он слегка улыбнулся вместо приветствия, и женщина с волнением в голосе сказала:

– Ах, мистер Рид, мы только что говорили о вас. Или вы предпочитаете, чтобы здесь вас называли доктор Рид? – И она жеманно захихикала, давая понять, что знает его тайну.

Он не ответил, протянул Элис руку и сказал:

– Сегодня нет бриджа? Тогда пойдем немного потанцуем, хотя предупреждаю, что я не большой специалист в этом деле.

Но танцевал он вполне прилично; хорошо чувствовал ритм, хотя и не старался делать сложных па.

– Что говорила обо мне эта старая грымза? – сердито спросил он.

– Правду о твоем прошлом. Слова «потрясающий» и «замечательный» то и дело слетали с ее уст. Кажется, ты вылечил ее сестру от какой-то таинственной болезни. В ее глазах ты герой.

Джек засмеялся.

– По крайней мере хоть одна женщина отдала свое сердце мне, а не Титусу.

– Почему ты не говорил, что богат и знаменит?

Откинув голову назад, как трагический актер, Джек произнес величественно:

– Я хотел, чтобы меня любили таким, какой я есть! – А затем уже нормальным голосом добавил:

– Хотя такого не бывает.

– Мне кажется, ты говорил, что всегда слишком занят, чтобы найти себе кого-нибудь. Верно? Он перевел взгляд в ту сторону, где сидела Гэйл.

Элис заметила это и сказала:

– Сегодня Гэйл не с Титусом.

– Да, я это тоже заметил. Как ты думаешь, почему?

– Понятия не имею.

В голосе Джека прозвучали жесткие нотки, когда он сказал:

– Зря я думал, что он принадлежит к тому типу людей, которые попробуют что-то и отбросят в сторону.

– Он не такой.

Что-то в голосе Элис заставило его взглянуть на нее, и он быстро сказал:

– Прости. Как ты-то себя сегодня чувствуешь?

– Прекрасно. – Но голос ее задрожал.

– Я слышал, ты сегодня утром чуть до Греции не доплыла?

– Мне нужна была разрядка.

– Причина только в этом?

– Эта консультация бесплатная?

– Ты хочешь сказать, чтобы я не совал нос куда не следует?

– Разве от этого кому-нибудь станет легче?

– Вряд ли. Я ужасно любопытен, и с этим ничего не поделаешь. Но я считаю, что море было единственным местом, где ты была совершенно одна и могла наплакаться вдоволь.

Элис холодно взглянула на него.

– Я не люблю мужчин, которые так хорошо понимают женщин.

– Прошу прощения.

Музыка закончилась, и они остановились.

– Пойдем выпьем что-нибудь. Все в порядке; твоя тетушка мирно беседует с теми двумя старыми курицами.

Взяв ее за руку, он направился в бар, который находился в двух шагах от того места, где стоял Титус с друзьями.

– Что ты хочешь?

– Ну если ты такой богатый, я выпью что-нибудь очень экзотическое.

– Бесстыжая девчонка. Как насчет коктейля «Харви Уоллбенгер»?

– Подходит.

Она остановилась у края стойки и стала ждать, пока Джек закажет напитки. Повернувшись спиной к Титусу и его компании, она притворилась, что с интересом рассматривает картину на стене, хотя чувствовала, что он наблюдает за ней. Элис изо всех сил старалась не оборачиваться и не встречаться с ним взглядом. Ей это удалось, и она с облегчением улыбнулась Джеку.

– Держи. Ну, что, хватает экзотики? Я велел им положить побольше фруктов и воткнуть этот дурацкий бумажный зонтик и соломинку.

Элис засмеялась.

– Как вульгарно! Замечательно. Спасибо. Он стоил кучу денег?

– Конечно.

– Отлично. Может быть, выйдем на воздух? Элис хотелось быть подальше от Титуса, чье присутствие ее смущало.

Они вышли на палубу и облокотились на поручни, потягивая напитки через соломинки. Корабль двигался вперед, и с правой стороны виднелись огни на турецком берегу.

– Почему ты рассердилась на меня за то, что я не сказал, что я преуспевающий врач? – спросил Джек.

– Мне было жаль тебя. Я думала, что ты бедный безработный доктор. Ты будил во мне материнские инстинкты.

– Какой кошмар! – воскликнул Джек. – Неудивительно, что я не могу подыскать себе женщины. Элис оценивающе взглянула на него.

– Почему-то я думаю, что это не правда. Женщины всегда влюбляются в своих врачей.

– Но разве врачи всегда влюбляются в них? Некоторое время они молчали, хотя было ясно, о чем они думают. Потом Элис сказала:

– Почему ты не пригласил Гэйл танцевать? То, что ты выбрал меня, вряд ли тебе поможет.

– Тебе это помогает? Элис слегка улыбнулась:

– Да, конечно. Но я – проигрышное дело.

– А ты думаешь, что я нет?

– Конечно, нет.

– Ты очень здорово врешь, Элис. Знаешь, что я тебе скажу? Давай поженимся и будем в старости поддержкой друг для друга?

Она расхохоталась, но тут к ним кто-то подошел. Элис увидела, как Джек весь напрягся и обернулась, ожидая увидеть Титуса. Но это была Гэйл.

– Вот ты где, Элис, – голос ее звучал беспечно. – Я везде тебя ищу.

Трудно было поверить в то, что она действительно не знала, где они находятся, поскольку все видели, как они вышли на палубу, но Элис поняла намек и сказала:

– Привет, Гэйл. Чем могу помочь?

– Я хочу поговорить с тобой… Наедине. – Она выразительно посмотрела на Джека.

– У меня нет от Джека секретов, – сказала Элис.

– В самом деле? – Гэйл внимательно посмотрела на них. Она казалась удивленной и заинтригованной.

– Ну ладно, мне нужно… если ты не возражаешь, Джек, дорогой…

– Конечно. Тебе принести что-нибудь выпить?

– Да, пожалуйста. – Она взглянула на стакан Элис.

– Боже мой, что это такое?

– «Харви Уоллбенгер». Ты хочешь такой?

Гэйл содрогнулась.

– Нет уж, спасибо. Мне лучше джин с тоником. Когда он ушел, Гэйл сказала заносчиво:

– Если бы я знала, что ты разболтаешь то, что я тебе рассказала, Элис я бы ни за что тебе не доверилась.

– Звучит разумно, – ответила Элис.

– Нечего строить из себя умницу! – выпалила Гэйл. – Ты сказала Титусу, что знаешь о нашей… – она запнулась, – о нашей близости.

– Ты сказала мне, что вы стали любовниками, – уточнила Элис и внимательно посмотрела на Гэйл. – За это Титус рассердился на тебя? Вы поссорились из-за этого?

– Конечно, нет! – отрезала Гэйл.

– Почему же вы провели сегодняшний вечер врозь?

– Просто потому, что Титус хочет защитить мою репутацию, – сказала Гэйл высокомерно. – Он боится, что если нас все время будут видеть вместе, поползут слухи. – В ее голосе появилось раздражение. – Не надо так смотреть на меня, Элис. Это правда.

– Поскольку он работает в университете, я могу понять, что он заботится о своей репутации, – сказала Элис. – Но, по правде говоря, я думала, что ты просвещенная феминистка и выше этих традиционных и консервативных понятий.

Гэйл не знала, как отреагировать на ее слова. Она не хотела, чтобы Элис изменила свое впечатление о ней, и поэтому сказала:

– Ты права, но у Титуса старомодные взгляды на женщин и он любит покровительствовать. – Поняв с опозданием, что ее увели в сторону, она строго сказала:

– Не надо было говорить ему, Элис. Зачем ты это сделала?

– Честно говоря, не знаю. Это как-то само собой всплыло в разговоре.

– Я не знала, что ты так хорошо с ним знакома, чтобы беседовать на подобные темы.

Она собиралась продолжить, но Джек нерешительно высунул голову из-за двери.

– Принести тебе выпить сейчас, Гэйл? Она вздохнула с досадой, но жестом подозвала его к себе.

– Да-да, хорошо. Спасибо. – Она взяла стакан, кажется, вспомнила о чем-то и сказала:

– Да, между прочим, Элис, мама решила, что для нее слишком утомительно ехать завтра на целый день на экскурсию, поэтому она поедет только в Эфес во второй половине дня. Я подумала, что с утра смогу составить тебе компанию.

В душе Элис улыбнулась наивной выдумке Гэйл, но сказала:

– Очень мило с твоей стороны, но моя тетушка собирается ехать на все экскурсии, и поэтому я буду с ней. – Ей внезапно пришла в голову одна мысль и, не раздумывая, она сказала:

– А почему бы тебе не составить компанию Джеку?

Затем, поняв, что им обоим может не понравиться ее вмешательство, и желая дать Гэйл возможность отказаться, добавила:

– Конечно, если ты захочешь сидеть в последнем автобусе; бедному Джеку всегда приходится путешествовать в нем.

Наступила долгая пауза, пока Гэйл взвешивала все за и против, но затем она мило улыбнулась Джеку, как бы одаривая его.

– Разумеется, я составлю Джеку компанию. Мне не хотелось бы оставлять его одного.

Элис с облегчением заметила, как Джек весело скривил губы и скромно ответил:

– Большое тебе спасибо, Гэйл.

Послышался шум голосов, – из фойе на палубе выходили люди, чтобы прогуляться, пока оркестр отдыхает. Среди них был и Титус с друзьями.

Элис думала, что Гэйл сразу подойдет к нему, и очень удивилась, когда та осталась с ними, еще немного поболтала, в основном с Джеком, и только после этого извинилась и ушла. Но, уходя, она еще раз улыбнулась Джеку и сказала:

– Я скоро вернусь – и мы сможем потанцевать.

Они посмотрели ей вслед, а потом Элис взглянула на Джека. Ей было интересно, что он думает.

– Интересно, меня хотят использовать, чтобы вызвать ревность Титуса?

Элис с облегчением вздохнула. Она была рада, что он все понял.

– Я думаю, они поссорились. Или Титус сделал резкое замечание, и она расстроилась. – Тогда это должно быть чрезвычайно резкое замечание, – заметил Джек.

Она с любопытством посмотрела на него.

– Похоже, ты не питаешь никаких иллюзий относительно Гэйл.

– Никаких, – признался он. – Но тем не менее она восхитительна. Она так женственна – женщина на все сто процентов. Секреты, интриги, гордость, тщеславие – всего у нее хватает!

– И с ней никогда не соскучишься, – сказала Элис.

– Да, ты права. – Джек повернулся и улыбнулся ей. – До чего же ты проницательна, Элис.

Но в данный момент проницательность ее подвела, и она не заметила, как к ним подошел Титус.

– Не хочешь потанцевать, Элис?

Она была настолько поражена, что не знала, что ответить, и только моргала глазами. Наконец Титусу это надоело, и он обнял ее за талию.

– Извини нас, Джек.

Он повел ее на маленькую площадку, где отдохнувший оркестр играл какую-то медленную мелодию. Он сразу начал танцевать по-настоящему, обняв ее и прижав к себе ближе, чем мог позволить себе случайный знакомый. Но, может быть, это объяснялось тем, что вокруг танцевали другие пары и места было мало.

– Так в чем же твоя проницательность? – спросил он.

– Что? – Элис никак не могла отделаться от мысли, что впервые за долгое время они были так близко друг к другу. – Ах, ты имеешь в виду наш разговор с Джеком? Мы… э… говорили вообще.

– Правда? – Судя по его интонации можно было предположить, что он ей не верит. – Раньше за тобой такого не наблюдалось, скорее наоборот.

– Нам обязательно надо все время говорить о прошлом? Зачем ты пригласил меня танцевать? – быстро переспросила Элис, так как ей не хотелось, чтобы он развивал эту тему.

– А разве обязательно должна быть причина?

– Да.

Титус ухмыльнулся.

– Может быть, в конце концов ты более проницательна.

– Ну так почему же?

– Когда вчера ты уплыла, какая у тебя была на это причина?

– Я хотела потренироваться.

– Настоящая причина, Элис, и не делай вид, что ее не было.

Она подняла на него глаза, стараясь не вспоминать, сколько раз они танцевали вот так же, как часто он наклонялся, чтобы поцеловать ее в шею, а потом, после танцев, они торопились в свой маленький домик и там любили друг друга. Эти воспоминания бередили ее раны, и голос прозвучал жестко, когда она сказала:

– Мне хотелось хоть какое-то время побыть совсем одной.

Титус посмотрел на нее испытующе.

– Так захотелось, что ты заплыла на полмили в море?

– Да! – Она пыталась придумать какой-нибудь предлог и сказала неуверенно:

– Когда находишься в таком замкнутом пространстве и имеешь дело со столькими людьми, порой хочется куда-нибудь убежать, иначе сойдешь с ума. Необходимо побыть одной, чтобы… чтобы сменить батарейки. – Когда она закончила, то поняла, что это был не предлог, а правда.

– Раньше у тебя никогда не было желания убежать и побыть одной.

«Потому что мы были вместе, – подумала Элис. – Когда я была с тобой, со мной все было в порядке, и не нужно было ничего другого». Ее рука затрепетала в его ладони, как птица, которая хотела вырваться из клетки, и она опустила голову, боясь встретиться с ним взглядом.

– Ведь не было же? – настаивал Титус. Она покачала головой.

– Нет. Но теперь все изменилось. Какое-то время они молчали, и Элис была этому рада; ей не хотелось говорить. Если бы она закрыла глаза, то могла представить себе, что они все еще вместе и любят друг друга. И вдруг ей стало грустно, когда она подумала о том, что сейчас он в последний раз держит ее в своих объятиях, последний раз она рядом с ним. Горе затопило ее сердце, горе по тому дорогому, что у них было и что они потеряли. Титус ли виноват в этом? Или она сама? Теперь это уже не имело значения. Глаза ее наполнились слезами, но она не разрешила себе заплакать.

– Элис? – Титус наклонил голову, пытаясь рассмотреть ее лицо.

Собрав остатки гордости, Элис высоко подняла подбородок и спросила:

– Ты собираешься встречаться с Гэйл после возвращения в Англию?

– Почему тебя это интересует? Она пожала плечами.

– Всем известно, что морские романы недолговечны.

Он грустно улыбнулся.

– Мой опыт подсказывает, что они не отличаются от тех, которые начинаются на суше. Ты по себе это знаешь, – зачем-то сказал он.