Текст книги "Преображение любовью"

Автор книги: Мэй Сартон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

Глава 6

Элис отшатнулась, как будто ее ударили. Она вся сжалась, ей стало противно при виде этой пары. Но потом гордость и женский инстинкт не позволили ей показать свою обиду. Она гордо подняла голову и засмеялась, смех разнесся по воздуху и умолк вдали. Элис увидела, как Гэйл поворачивает голову, и быстро вошла в дверь, устремившись по тихой палубе к своей каюте. Она бежала изо всех сил.

Когда она вошла туда, ей хотелось швырять стулья и разбить что-нибудь, чтобы как-то избавиться от унижения и злости, но тетушка Лу уже спала, и ей пришлось тихонько прокрасться в ванную комнату, раздеться, а потом впотьмах пробираться к своей кровати. Удивление, когда она увидела Титуса и Гэйл одних, нельзя было сравнить с ее ужасом и унижением, когда он поцеловал Гэйл. Элис поняла, что Титус поцеловал девушку демонстративно. Он, может, и не сделал бы этого, если бы она внезапно не появилась, как чертик из шкатулки! Да, он прекрасно воспользовался представившейся ему возможностью, зло подумала она. Но с какой целью? Неужели он сделал это, чтобы доказать ей, что она его больше не интересует, что он рад принять любую женщину, которая начнет ему навязываться? И как раз тогда, когда она сама собиралась прийти к нему в каюту и предложить себя!

«Боже мой, – подумала Элис в ужасе, – что если бы я вошла к нему в каюту, а он в это время лежал с Гэйл в постели?!» У нее даже закружилась голова при этой мысли. Что бы она тогда сделала? Наверное, повернулась и убежала. А может, сначала извинилась бы. На душе стало совсем скверно, но вдруг она подумала о другой причине подобного поведения Титуса: может, он поцеловал Гэйл, чтобы заставить ее, Элис, ревновать. Эта идея слегка подняла ее настроение, но ненадолго. Почему он вдруг решил так поступить? Чтобы отомстить ей? Это может означать, что Титус ненавидит ее.

Неприятные мысли не давали ей заснуть почти всю ночь. Она продремала несколько часов и проснулась, когда судно причаливало у Родоса. Не имело смысла пытаться снова заснуть. Элис выглянула в окно и увидела, как раннее солнце сияет на бастионах старинных стен города. Она быстро оделась и вышла на палубу, чтобы побегать и в течение часа сделать все упражнения. Команда утром была занята, и у нее в этот раз было мало зрителей. Но многие пассажиры отправлялись в город, чтобы побродить там до завтрака, и приветствовали Элис, когда она пробегала мимо них.

Днем Элис одна бродила по Родосу, и ей удалось не встретить Титуса. Она все еще не разобралась в своих чувствах и намерениях. И не желала его видеть, пока не придет к окончательному решению.

В эту ночь корабль взял курс на Анталию в Турции, куда они должны были прибыть в семь утра. Но Элис встала в шесть и занялась зарядкой. Они плыли на восток. Отражение солнца на воде было таким ярким, что слепило ее. Она, как всегда, бегала против часовой стрелки и переходила из света в тень, из жары в прохладу. Она не собиралась считать количество кругов, но следила за временем по часам. Матросы уже привыкли к ней и не обращали на нее особого внимания. Но те, кто попадался ей на пути, улыбались и говорили: «Калимера, кирья!»

Элис махала им, продолжая свой бег; ее светлые волосы были завязаны в конский хвост, на загорелой коже блестел пот. Она в двадцатый раз обегала корму и бежала на нос, к солнцу. Уже был виден турецкий берег, она глянула в ту сторону, не прерывая бега и, завернув за угол, налетела на мужчину, который шел ей навстречу.

– Ой, – Элис поднесла руку к носу. Она так сильно ударилась о подбородок мужчины, что у нее даже брызнули слезы.

– Простите, я… – она вытерла глаза и увидела, что это Титус. – Это ты?!

С ним, конечно, все было в порядке! Он тоже был одет в спортивный костюм и стоял, подбоченившись. Налететь на него было все равно, что столкнуться с каменной стеной.

Вспомнив, в какой ситуации она в последний раз видела его, Элис решила нападать и мрачно сказала:

– Почему вы не смотрите, куда бежите?

– А вы, конечно, смотрели? – ехидно ответил он.

– Бежать нужно всегда против часовой стрелки, – сурово отчеканила Элис.

– Вот как? Я мог бы поклясться, что это судно, а не стадион.

Она с отвращением взглянула на него:

– Мне кажется, что вы сломали мне нос.

– Ну что ж, у доктора окажется серьезная причина, чтоб быть поближе к вам, не так ли? Несмотря на насмешку, его реплика заметно улучшила настроение Элис.

– Только не говорите, что вы меня ревнуете.

– Отнюдь, – мгновенно отреагировал Титус, пожалуй слишком быстро. Наверно, он сам это заметил, потому что сразу же добавил:

– Я думаю совсем о другом.

– Ну, конечно, вы думали о Гэйл, судя по тому, что я видела.

– Ну, и кто из нас ревнует? – поддразнил ее Титус.

Разозлившись на то, что все-таки выдала свои чувства, Элис резко ответила:

– Ревновать вас к какой-нибудь женщине для меня отнюдь не ново.

Лицо Титуса помрачнело, глаза стали холодными:

– Тогда у тебя не было причин для ревности!

– А сейчас есть?

Ему показалось забавным ее замечание, и Элис поняла, что сама себя загнала в ловушку.

– Может, это и так, но все будет зависеть только… – он нарочно сделал паузу, – от твоих чувств.

Услышав такой двусмысленный ответ, Элис чуть не ударила его. Сердце замерло от страха. Но ей удалось состроить фальшивую и сладенькую улыбку. Она пожала плечами и сказала:

– А мне все равно!

– Почему тогда ты говоришь об этом?

– А почему ты говоришь о Джеке Риде?

– Ну, если тебе нравится, что он всюду таскается за тобой, как преданная собачка…

– Он не таскается за мной! Между прочим, он… – Элис не закончила фразу, решив, что будет лучше, если Титус не узнает, что Джеку нравится Гэйл. Она перешла в наступление и быстро сказала:

– Если уж говорить, кто за кем таскается, то как насчет Гэйл? Мне казалось, что она совсем не в твоем вкусе!

Титус пожал плечами.

– Когда ее узнаешь поближе, она оказывается не такой уж плохой!

– Вы как раз узнавали друг друга поближе… вечером?

– Ты почти угадала.

– Конечно, если ты хочешь предстать дураком перед всеми…

– Какого черта, твое какое дело? – резко ответил ей Титус.

Элис гордо вскинула голову и быстро заморгала глазами:

– Совсем никакого!

– Правильно, – согласился Титус. – Потому что ты потеряла все права в ту минуту, когда удрала от меня, когда сбежала от того, с чем не сумела справиться, даже не пытаясь как-то все уладить!

Элис не желала и боялась обсуждать прошлое, поэтому быстро сказала:

– Тут две стороны одной проблемы. Если я желаю развлечься на отдыхе, какое это имеет отношение к тебе?

– Тоже никакого, мне просто жаль Джека Рида, вот и все!

– Что ты имеешь в виду? – потребовала объяснений Элис.

– Потому что он обыкновенный человек и никогда не сможет соответствовать твоим фантастическим представлениям: розы, розы везде! А если он вдруг по-настоящему полюбит тебя, тогда слишком горько станет бедному парню, когда ты вышвырнешь его из своей жизни. Ты-то, конечно, все равно ничего не почувствуешь! – ехидно добавил Титус. – Ты слишком эгоистична, чтобы проявлять какие-то подлинные чувства. И еще – ты слишком зациклена на себе, чтобы думать о чужих переживаниях. Ты всегда заботишься только о своем душевном комфорте!

– А как насчет тебя? – парировала Элис. – Ты доказал, что тебе наплевать на меня, когда… – Она остановилась, не желая переходить на опасную тему.

– Да какое, черт возьми, это имеет значение теперь!

Элис гордо вскинула голову и с трудом рассмеялась:

– Признаюсь, что меня сначала это волновало. Я была настолько глупа, что скучала по тебе. Но когда ты не появился и даже не позвонил, когда я узнала, что ты, черт тебя побери, так занят со своей бывшей любовницей…

У Титуса окаменело лицо.

– Ты мне не веришь, совсем не веришь, не так ли? – выпалил он. – Ты не подумала, что я сам могу разобраться с Камиллой и не стану вмешивать тебя в это дело? Ты, самое главное, не поверила в мою любовь к тебе, чтобы выстоять перед той проблемой?

– Но ты доказал, что твоя любовь не была такой уж сильной! – возразила Элис. Она была вне себя не только от прошлой обиды, но и из-за его отношений с Гэйл.

– Я должен был позаботиться о своем сыне! – резко ответил Титус. – Ты бы узнала об этом, если бы потрудилась выслушать меня. Если бы не внушила себе, что к тебе относятся не так, как ты этого заслуживаешь. Тебе было наплевать на всех и вся! Хорошо, ты имела право обидеться, даже уйти от меня. Но ты так нянчила свою обиду и злость, что даже не дала мне возможности все объяснить!

– Ты сказал все, что мне нужно было знать! Ты слишком обидел меня, чтобы я могла оставаться с тобой. Но если бы ты по-настоящему любил меня, ты бы приехал!

Титус коротко засмеялся;

– И я так считал. Я надеялся, что небезразличен тебе, и что ты вернешься. Но мне, видимо, нужно было понять, что я возлагал на тебя слишком большие надежды.

– Почему ты… – Разъяренная всеми несправедливыми обвинениями, Элис подняла было руку, чтобы дать ему пощечину, но Титус мгновенно отреагировал и схватил ее.

Они стояли совсем рядом и с ненавистью смотрели друг на друга. Яростные карие глаза злобно смотрели в такие же злые серые. Но Элис сразу же почувствовала его близость, специфический мужской запах его кожи, приятный аромат лосьона, силу руки, взявшей ее в плен. Она вдруг задрожала, злость куда-то испарилась и глаза потемнели. Титус что-то тихо проговорил. Но в этот момент прямо над их головами раздался резкий гудок парохода. Это капитан приветствовал проходящее мимо судно. Элис освободилась от крепкой хватки Титуса и резко сказала:

– Убирайся с моей дороги, понял?! – и пробежала мимо него. Она не стала делать гимнастику и быстро скрылась в каюте.

Тетушка Лу уже встала и оделась.

– Мне подождать тебя или сразу идти завтракать? – спросила она.

– Подожди, пожалуйста, я скоро буду готова! Тетушка внимательно посмотрела на Элис.

– С тобой все в порядке? Ты выглядишь очень расстроенной.

– Разве? – Элис заколебалась, потом грустным тоном добавила:

– Я налетела на Титуса на прогулочной палубе, по-настоящему налетела. Мы… мы опять поругались. – Она потерла нос.

– Ну, этого следовало ожидать! – спокойно заметила Луиза. – Когда встречаются два человека, у которых так обнажены нервы, как у тебя и Титуса, при встрече обычно летят пух и перья!

– Ты так считаешь?

– Я уверена в этом, – твердо заявила старая женщина. – Я, кстати, этого ожидала.

Вспомнив, что тетушка тоже приложила к этому руку, Элис сердито посмотрела на нее:

– Это не очень приятное ощущение. Черт возьми, мне так плохо!

– Великолепно!

– Великолепно? – Элис с изумлением уставилась на тетку.

– Конечно. Тебе необходимо выяснить отношения с Титусом, а не прятать голову в песок, как боязливый страус! И как только ты определишься в своих чувствах, то сможешь начать жизнь сначала!

– Я не переставала жить, – гневно возразила Элис.

– Не правда! Элис, твои родители очень беспокоятся о тебе. Они считают, что ты просто погребла себя, потому что боишься, что тебя кто-то снова может обидеть. Я считаю, что пришло время выбраться из раковины и напрямую заняться своими проблемами!

– И ты считаешь, что их нужно решать именно таким образом? – грустно поинтересовалась Элис.

– Я считаю, что это единственный путь. Пока ты не разберешься с Титусом, ты никогда не сможешь найти настоящее счастье и покой с кем-нибудь еще!

Элис подняла несчастное лицо и сказала:

– Я не хочу никого другого!

– Тогда нужно попытаться вернуть Титуса.

– Все не так просто. Я не знаю, как он сейчас ко мне относится. Я не думаю, что он хочет, чтобы я вернулась к нему, – расстроенно заметила Элис.

– Может, он и не хочет. Но я уверена, что во время этой поездки ты сможешь все точно выяснить.

«Вот этого-то я и боялась», – подумала Элис, стоя под душем. На мгновение ей захотелось вернуться в школу, где она работала. Там было уютно и безопасно среди женщин и девушек и приходилось волноваться только о том, как набрать хорошую спортивную команду и подготовить методические разработки. Это было убежище, где она зализывала свои раны, или, как выразился Титус, обеспечила себе трусливый отход.

Элис поняла, что они оба правы. Тетушка Лу тоже права: наступила пора, когда нужно принять решение, не убегать от него и больше не прятаться! Но это оказалось очень трудно, и Элис не была уверена, что сможет продолжать двигаться в нужном направлении.

Она не пошла на лекцию о достопримечательностях, с которыми они должны были ознакомиться этим утром. Поэтому не знала, что им предстоит увидеть, – по правде говоря, ей было все равно. Она постаралась не попасть в один автобус с Титусом! Было очень трудно сделать это так, чтобы никто ничего не заметил, и одновременно не упустить из виду, вместе ли придут Гэйл и Титус.

Она их не увидела и решила, что они уже сидят в одном из отправлявшихся автобусов. Самый последний автобус скрипел, как немазанная телега, и гремел всю дорогу. Они ехали мимо видневшихся в отдалении гор по длинной, прямой и пыльной дороге, через поля, где паслись стада овец и коз. За скотом приглядывали женщины в национальных костюмах. Из окон автобуса были видны палатки цыган, сделанные из пластиковых щитов. Миновали ирригационные каналы, закованные в бетон, – коровы пили из них воду. Группы выехали очень рано, но было ясно, что день будет жарким и влажным, окна пришлось закрыть, чтобы как-то защититься от пыли.

Наконец первая остановка – древний разрушенный город Пергей, как произнес его название гид. Там, как обычно, их встретили местные гиды, но одному на каждый автобус, и повели на экскурсию. По всему городу велись раскопки, и туристы смогли осмотреть древний стадион, театр, рыночную площадь, бани, фонтаны и улицы, огражденные колоннами. На улицах сохранились каменные плиты старых тротуаров. Все было так интересно, что Элис даже на время забыла о Титусе. Но когда их группа поравнялась с группой Гэйл, та сразу постаралась перехватить Элис, уцепилась за ее руку и сказала, отводя в сторону:

– Мне нужно поговорить с тобой.

– Я не хочу оставлять тетю одну, – запротестовала Элис.

– Я не отниму у тебя много времени. – Гэйл подождала, пока обе группы отошли подальше, и спросила:

– Это ты была на палубе прошлой ночью?

Элис растерялась от такого прямого вопроса, покраснела и сказала:

– А что ты имеешь в виду?

– Это была ты, – уверенно заявила Гэйл, глядя ей прямо в лицо. – Я узнала твой голос. Почему ты смеялась?

Поняв, что дальше отрицать не стоит, Элис вздохнула и призналась:

– Я часто смеюсь от смущения.

– От смущения? – Гэйл показалось странным подобное заявление. – Такое совпадение, – взволнованно сказала она. – Ведь Титус тогда поцеловал меня впервые!

– Впервые? – Элис была поражена. Гэйл с минуту хлопала ресницами, а затем продолжила:

– Да, конечно. Но ты не думай, этим все не закончилось! И я скажу тебе, он – настоящий мужчина!!

– Ты имеешь в виду, что ты и он…

– Конечно, – нетерпеливо сказала Гэйл. – Я хочу тебе сказать, Элис, что для курортного романа Титус то, что нужно! Он – фантастический любовник! Я чуть не выпрыгнула из трусиков! Он такой опытный! Я не знаю, где он научился давать женщине подобные ощущения, но он… – Гэйл остановилась и удивленно захихикала:

– Послушай, Элис! Ты покраснела! Я никогда не видела, чтобы женщины в наше время так краснели. – Она еще раз испытующе посмотрела на Элис:

– Боже правый! Ты что, до сих пор сохранила невинность, да?

Разозлившись на бестактность Гэйл, Элис резко сказала:

– Когда ты только научишься не лезть не в свое дело, Гэйл?! – И, чтобы не продолжать разговор, добавила:

– Мне совершенно неинтересно слушать о твоей дешевой интрижке!

Она резко повернулась и побежала догонять свою группу. Румянец быстро сошел с ее лица, и оно сильно побледнело.

Она догнала своих, слабо улыбнулась тетушке Лу, начала слушать объяснения экскурсовода, но уже ни на чем не могла сосредоточиться. Мысль о том, что Титус занимался любовью с Гэйл, раздирала ее сердце. Она почувствовала настоящее физическое недомогание. Конечно, она и раньше очень боялась, что Титус найдет ей замену после того, как бросила его, но это была та самая мысль, которую она постаралась запрятать как можно дальше. Она не желала думать об этом! Видимо, она реагировала так потому, что это было страшным оскорблением для ее воспоминаний, становившихся все более ценными для Элис. Это было единственное, что у нее оставалось. Но сейчас у нее нет иного выбора, как только принять к сведению сообщенную Гэйл информацию о неверности Титуса!

Неверность? Элис начала рассматривать это понятие во всех деталях. Действительно ли Титус изменил ей? В какой-то степени она так считала, потому что сохраняла ему верность. Но если бы она была замужем за Титусом, ушла бы она от него так легко, как сделала это в прошлом? Посмел бы он так открыто привести свою бывшую любовницу и сына в их общий дом? Группа двинулась дальше, и Элис потащилась следом. Ее мысли были далеки от мыслей остальных экскурсантов. Она хотела выйти замуж за Титуса. И сделала бы это, если бы не вклинилась Камилла! Но разве замужество что-нибудь изменило бы? Она по-прежнему чувствовала бы себя обиженной и опустошенной.

Что хотел доказать Титус, оказавшись в постели с Гэйл? Он хорошо знал, что Гэйл совсем не из тех дедушек, что способны хранить секреты, что она обязательно все расскажет Элис – ей нравилось исповедоваться, она просто не сможет удержаться и не похвастать еще одной одержанной победой. Мысль о Титусе, ставшем новой победой для вздорной и распущенной Гэйл, заставила Элис поморщиться от стыда. Может, Титус именно этого добивался. Может, он стремился показать ей, как мало о ней думает и что она его совершенно не интересует. Может, он собирается афишировать свою связь с Гэйл, чтобы еще сильнее отомстить, унизив ее, Элис. Это – просто мерзко! Хотя, вспоминая, каким великолепным любовником был Титус, Элис не сомневалась, что даже если Гэйл узнает об этом замысле, ей будет абсолютно наплевать! Она была уверена, что Гэйл доставила огромное удовольствие ее реакция на откровения «смуглой и экзотической девушки». Она была просто в восторге!

Группа вышла с рыночной площади и зашагала вверх по холму в направлении стадиона; солнце палило еще сильнее, поэтому они двигались медленно. Элис старалась выбросить из головы картину того, как Титус и Гэйл развлекаются в постели, но поняла, что не может этого сделать. Даже увидев, как они целуются, она постаралась убедить себя, что это только попытка Титуса заставить ее ревновать. И она даже обрадовалась, так как сочла, что поцелуй доказывает все еще не угасший интерес Титуса к ней. Теперь она знала всю правду. Он хотел еще сильнее оскорбить ее. Значит, он ненавидел Элис. Действительно ли было так ужасно покинуть его в тех сложных обстоятельствах, еще раз огорченно подумала Элис. Видимо, он так считал, хотя сама Элис была до сих пор уверена, что для нее это был единственно правильный путь.

Они обошли стадион и начали подъем к театру. Элис была настолько поглощена своими мыслями, что не видела, как тетушка остановилась, пока та не позвала ее. Обернувшись, Элис увидела, что тетушка стоит вместе с двумя пожилыми дамами, с которыми играла в бридж.

– Элис, дорогая, мы решили не подниматься к театру. Сейчас очень жарко. Мы вернемся обратно к автобусу и закажем что-нибудь выпить. Но ты можешь продолжить экскурсию, встретимся в автобусе.

Элис подошла к ним:

– Нет, я пойду с вами. У меня создалось впечатление, что если вы видели одни развалины – вы видели все!

Ее замечание рассмешило дам, но они отчитали ее за отсутствие любознательности.

– Подождите, пока вы не увидите Эфес, – сказали они.

Обратно дамы шли очень медленно и прибыли к автобусу, когда первые группы уже завершали экскурсию.

– Посмотрите, под этим деревом можно спрятаться в тень. Почему бы вам не посидеть там, а я принесу воды? – предложила Элис.

Они с удовольствием приняли ее предложение. Элис пошла за напитками к продавцу, который расположился под огромным зонтом-навесом в дальнем конце стоянки. Продавец вынул четыре бутылки из какого-то подобия холодильника на колесах; Элис прижала бутылки к груди, пытаясь достать из кошелька деньги, чтобы расплатиться. Бутылки приятно холодили тело сквозь легкое платье.

– Я могу тебе помочь?

Она повернула голову, увидела Титуса и тут же уронила одну бутылку. Та ударилась о камень, разбилась, и струя холодной «Коки» обдала ее ноги.

– О! – Элис беспомощно посмотрела вниз, она не могла сразу сообразить, что делать.

Продавец с неприязнью посмотрел на нее и вышел с ведром, чтобы собрать разбитое стекло. Титус взял бутылки из ее рук и поставил их обратно на прилавок, затем попросил у продавца стул и велел ей сесть.

Она попыталась отвернуться:

– Мне нужно идти… Титус прикрикнул:

– Делай, как тебе сказано, ты могла поранить ноги стеклом, – и заставил ее сесть.

Вынув платок, он стал вытирать ее мокрые ноги, делая это очень нежно и осторожно.

– Тебе повезло, – сказал он. – Только одна царапина и совсем не кровоточит.

Элис молча сидела, пристально глядя на него. Сердце у нее бешено колотилось, она чувствовала, что ее подташнивает. Так как она не проронила ни слова, Титус посмотрел ей в лицо и тоже замолк.

– С тобой все в порядке, Элис?

Она ухватилась за край стула, лицо у нее скривилось, она тщетно старалась как-то контролировать себя, но все же не смогла сдержаться:

– Ты действительно так ненавидишь меня?

Он прищурился:

– Ненавижу тебя? Почему ты так решила?

– Неужели, оставив тебя, я совершила такое чудовищное преступление? – Ее голос задрожал. – Ты был намного старше меня. Ты должен был понять, как я отреагирую, что я не смогу справиться с этим. Камилла не должна была вмешивать меня в ваши дела!..

Его рука все еще лежала у нее на коленях; он крепко сжал ей ногу и резко произнес:

– Ты что же, предпочла бы, чтобы я держал своего сына в тайне от тебя до конца жизни?

– Ты делал это достаточно долго, – нанесла ответный удар Элис. Потом покачала головой и прикусила губу. – Нет, ты должен был сказать мне. Теперь я понимаю. Но неужели надо быть таким… жестоким ко мне, потому что тебе не понравилась моя реакция?

– Что ты имеешь в виду?

– Она сказала мне все, Титус! Гэйл все мне рассказала!

Он насторожился:

– Что именно тебе рассказала Гэйл?

– Что вы стали любовниками. Что ты спал с ней в ту ночь, когда я видела вас вместе.

– Она не имела права говорить так, – медленно проговорил Титус, внимательно глядя на Элис.

– Почему? – грустно спросила Элис. – Разве ты сам не хотел этого?

– Чего ради?

– Чтобы еще сильнее обидеть меня. Ты знал, что она расскажет мне все, и тебе хотелось еще раз повернуть нож в ране!

– Тебе действительно было больно?

– Да, черт возьми, это такая боль! – У Элис задрожал голос. – Я не думала, что ты так сильно ненавидишь меня! Что ты можешь быть таким жестоким!

– А твой поступок не был жестоким? – резко спросил Титус.

– Как же так? Именно ты… – Внезапно Элис замолчала и быстро вскочила на ноги, она заметила, что к ним приближается руководитель круиза.

– Все в порядке? – осведомился он.

– Благодарю вас, все в порядке. Я нечаянно уронила бутылку, и доктор Ирвин любезно одолжил мне платок, чтобы вытереться, – быстро ответила Элис. Она даже смогла посмотреть на Титуса и поблагодарить его за помощь.

Элис купила еще одну бутылку «Колы», Титус вернул стул продавцу. Она быстро пошла к тетушке, крепко прижимая к себе бутылки и стараясь не уронить их, потому что руки сильно дрожали.

– Извините, но нам придется пить прямо из бутылок, – сказала Элис. – Здесь нет ни бумажных стаканчиков, ни соломинок!

– Ну, я думаю, что мы не умрем от этого, – спокойно заметила одна из дам, но тетушка Лу раздала всем бумажные салфетки и заставила тщательно вытереть горлышки бутылок, прежде чем начать пить.

Элис сидела рядом с ними в тени и смотрела, – как Титус несет полдюжины бутылок для своей группы. Гэйл вышла вперед, чтобы сказать ему что-то. Она как собственница взяла его под руку. Они стояли в стороне от остальной группы и разговаривали, низко склонив друг к другу головы. Гэйл всем своим видом заявляла: «Посмотрите, кого я себе отхватила!» Остальные туристы тоже заметили ее игру и то, как она продемонстрировала, что они с Титусом теперь любовники. Пока Элис наблюдала за ними, Титус обернулся и посмотрел на нее, потом Гэйл подняла голову и тоже взглянула в ее сторону. Элис сразу подумала, что Титус, вероятно, рассказал Гэйл об их разговоре. Унижение было полным!

Наконец они расселись по автобусам и поехали в порт. Оглянувшись на развалины, Элис решила, что больше никогда не захочет слышать название Пергей. Она была счастлива уехать оттуда. Но в городе была лишь первая остановка, им предстояла еще одна экскурсия до возвращения на корабль. Местечко Аспенодос находилось всего в нескольких милях, но в автобусе не было кондиционера. Многие женщины начали обмахиваться веерами. Какое настало облегчение, когда автобус остановился возле какого-то здания, одиноко стоявшего на открытом пространстве. Его фасад был похож на старый склад.

К счастью, они ехали в последнем автобусе, где всегда находился Джек Рид. Он подал руку тетушке Лу, чтобы помочь ей сойти с высокой ступеньки, и, улыбаясь, предложил руку Элис, но она легко спрыгнула в низ сама. Они прошли через вход, их встретили тишина и прохлада. Элис вдруг поняла, как была не права, когда так самонадеянно заявила, что одни развалины похожи на другие. Они вошли в великолепный римский театр. Ряды скамей уходили высоко вверх, образуя над их головами огромным полукруг. Над сиденьями была прекрасная колоннада, где прежде римские торговцы предлагали свой товар. Наверно, это были сувениры, напитки, совсем как в настоящее время! Элис повернулась, чтобы посмотреть на сцену. У нее перехватило дыхание, когда она увидела стены с каменными колоннами, с изукрашенными окнами и красивыми дверями, через которые входили и выходили актеры, ниши для статуй и бюстов. Она еще никогда не видела такого совершенного древнего театра.

Сегодня там были другие люди: обычные туристы и дисциплинированная группа маленьких турецких школьниц в аккуратных темных форменных костюмчиках и ослепительно белых – как в рекламе супернового стирального порошка – блузках и носках. Некоторое время туристы бродили, рассматривая чудо древней архитектуры. Элис взобралась на самый верх, чтобы посмотреть на выгнутую колоннаду. Тетушка Лу не захотела ее сопровождать. Поэтому Элис осталась там, а остальные туристы расположились на каменных скамьях театра, ожидая обещанного рассказа.

Элис не подозревала, что лектором будет Титус. Он вышел из тени и стал перед ними в самом центре «орхестры», круглой площадки перед сиденьями, где почти две тысячи лет назад стояли актеры. Луч солнца, пройдя через одно из окон, ярко осветил именно то место, где стоял Титус, заливая его расплавленным золотом. Любой другой выглядел бы, стоя здесь, маленьким и потерянным, но его высокая, статная фигура вполне соответствовала сцене, и все быстро перестали болтать.

Сначала Титус рассказал об этом здании. Он говорил, почти не повышая голоса. Все слышали его превосходно, потому что акустика была отличная. Он прекрасно владел речью, держал всю аудиторию в напряжении.

Его с интересом слушали не только туристы с парохода, но и остальные посетители. Маленькие школьницы, которые, видимо, не понимали ни слова, тоже уселись с другой стороны амфитеатра и терпеливо ждали конца лекции.

Титус заканчивал свое выступление, и Элис ожидала, что он уйдет, но тот улыбнулся странной, иронической улыбкой и сказал:

– Может, вы захотите послушать стихи, как это было во времена римлян только этот сонет был написан на много сотен лет позднее.

Он начал читать глубоким и красивым голосом любовный сонет Шекспира.

Слушатели напряженно замерли; голос Титуса поднимался к самому верху театра и замирал вдали. Когда он прочитал последние строки:

 
…А если я не прав и лжет мой стих,
То нет любви – и нет стихов моих!
 

То на мгновение воцарилась тишина, так как каждый старался осмыслить слова сонета, потом вдруг грянули аплодисменты. Дети, поняв, что все закончилось, тоже начали хлопать в ладоши. Чтобы разрядить атмосферу, кто-то засмеялся, заметив, какие воспитанные девочки и как хорошо они себя вели. Все встали и начали спускаться вниз по ступенькам. Несколько человек остановились в центре и тоже начали декламировать стихи, но умолкали, прочитав лишь несколько строк. Они чувствовали себя неловко после великолепной декламации Титуса. Коротко поклонившись, он ушел, пока еще длились аплодисменты. Он ни разу не взглянул в ту сторону, где сидела Элис.

Она оставалась неподвижной и не сводила взгляда с того места, где стоял Титус. В ушах все еще звучал его голос. Он ни разу не взглянул на нее, пока читал лекцию, а все время обращался к нижним рядам аудитории. Но сонет Шекспира был предназначен только для нее, Элис была в этом совершенно уверена. Каждое слово, каждое предложение разрывали ей сердце. Она сидела очень тихо, холодная, как камень, из которого был построен этот театр. Ее пальцы намертво вцепились в край сиденья. Так вот, значит, чего он ожидал от нее – любви, которая «не знает убыли и тлена», любви, длящейся вечно!

А она подвела его при первом же препятствии, возникшем на их пути. У Титуса тоже была мечта, и она, Элис, убила ее!

Сегодня он все объяснил ей, он продемонстрировал ей, как больно бывает, когда предают, как ее уход ожесточил его и лишил всех иллюзий. В его голосе звучала горечь, возможно, никто больше не заметил ее, но Элис легко уловила.

Ее сердце было полно горечи, она сожалела о своей глупости, раздражительности и самонадеянности, заставивших ее поспешно покинуть Титуса. Она решила, что может спокойно ждать, когда он придет, чтобы вернуть ее к себе в дом, а сама была слишком горда, чтобы сделать первый шаг! Ей нужно было больше доверять ему, верить в его любовь и преданность. Она должна была понять, что он обязан выполнить все, что требует от него долг чести, и помочь своему сыну.

Сердце Элис было заполнено таким отчаянием, что просто исходило кровью. У нее не было даже слез. Она спрашивала Титуса, почему он так ее ненавидит, и теперь получила от него ответ. Она окончательно потеряла его. Теперь он так глубоко похоронил свою любовь, что ему не оставалось ничего иного, как только презирать ее!

Итак, все было кончено. Для Титуса. Но для нее настоящие муки только начинались.