Текст книги "Преображение любовью"

Автор книги: Мэй Сартон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

– Теперь вытрись и надень вот это, – приказал он, подавая купальный халат. – Потом спускайся вниз.

– А можно мне лечь в постель? – умоляла Элис. – У меня ужасно болит голова.

– Делай, что тебе велят. Снимай скорее мокрое платье.

– Сделай это ты, – попросила она.

– Если я прикоснусь к тебе, то только для того, чтобы отшлепать, как ты того заслуживаешь.

– О, дурачок, – и она захихикала. Но у Титуса, казалось, пропало чувство юмора и он, рассердившись, начал трясти ее так, что с разметавшихся волос во все стороны полетели брызги. У нее зубы стучали от холода, а от тряски голова разболелась еще сильнее, но яростный блеск в его глазах изгнал из нее остатки похмельного дурмана.

– Оставь меня, – крикнула она.

– Ты переоденешься?

– Да.

– Поторопись. Я хочу поговорить с тобой. Он вышел, а Элис сняла мокрую одежду и несколько минут простояла под горячим душем, потом переоделась. Она надела пижаму и старый халат Титуса, в который завернулась, как в плед, намотала полотенце на мокрые волосы и сошла вниз.

– Садись сюда.

Он разжег камин в гостиной, но шторы были открыты и в окна проникал утренний солнечный свет. Элис зажмурилась, совершенно потеряв представление о времени. Она пыталась вспомнить, что произошло ночью, но в памяти был провал.

– Выпей это.

Она села в кресло у камина, и он протянул ей чашку очень крепкого, горячего кофе.

– Можно немного молока?

– Замолчи и пей!

Она замолчала, подавленная его гневом.

– Зачем ты ушла и так напилась? – спросил через некоторое время Титус. Не могла придумать более взрослого способа проявить свои чувства?

Она отхлебнула кофе, поглядывая на него поверх чашки.

– Ну, тебе нечего сказать? – зло спросил Титус.

– Ты просил меня молчать, – заметила она, не сумев скрыть самодовольства в голосе, все еще ощущая опьянение.

Он сделал угрожающий шаг в ее сторону, и ей в эту минуту показалось, что он готов ударить ее. Но он только сжал кулаки.

– Зачем ты ушла и так напилась? Он сел в кресло напротив, и Элис стала разглядывать его, пытаясь собраться с мыслями и оценить его состояние. Он был зол, это правда, но здесь было что-то еще. Осторожно подбирая слова, она сказала:

– Когда эта женщина позвонила сегодня вечером, вчера вечером и начала… начала приказывать…

Она поставила чашку и приложила руки к ноющей от боли голове.

– Я так разозлилась, чувствовала себя такой несчастной. Я хотела только одного – уйти, уйти подальше от этого дома. Ты можешь понять?

Он злобно посмотрел на нее.

– Ты могла остаться и выслушать меня, вместо того, чтобы вести себя как школьница, потерявшая своего первого парня.

Он нетерпеливо взмахнул рукой, потом провел ею по волосам.

– Мне кажется, я слишком многого ждал от тебя.

– Да будь ты проклят, – набросилась она на него, внезапно загораясь. Когда эта женщина сказала, что ты всю жизнь будешь делать то, чего ей хочется, тогда у меня появилось право уйти из дома и шататься, где захочу.

– Она так сказала? – произнес Титус, глубоко вздохнув.

– Да, сказала. – Элис наклонилась вперед, глядя на него в упор. – Это правда?

Он ответил не сразу, сжал ладони и поднес их к губам, словно стараясь удержать слова, которые не хотел произносить.

Потом встал и начал ходить по комнате. Он всегда казался слишком большим для этого дома, но сейчас был похож на зверя в клетке, загнанного и злого. Остановившись перед ней, он посмотрел на нее сверху, его лицо исказилось.

– Случилось это давно, так давно, что я почти забыл об этом. Но сейчас я вынужден рассказать тебе все.

– Вынужден? А не потому, что хочешь?

– Нет! – ответ был очень категоричен. – Я надеялся, что никогда не придется тебе об этом рассказывать, но сейчас у меня нет выбора.

Нагнувшись, Титус взял ее за руку. Пытался он этим жестом придать силу ей или себе, или им обоим? Элис встала, крепко сжав его руку, глядя прямо на него. Ее руки слегка дрожали в ожидании того, что он скажет. Но он был спокоен, глаза холодны. Неужели это действительно что-то ужасное, как же тогда она это перенесет? Свободной рукой она быстро коснулась его губ.

– Нет, не говори, я не хочу знать.

Но Титус покачал головой.

– Ты должна знать. Выбора нет. Сейчас нет. – Он сжал зубы. – Извини, я бы все сделал, чтобы не причинять тебе такой боли, – выпалил он. – Я знаю, что это огорчит тебя и на какое-то время испортит наши отношения, но верь мне, дорогая, я пытался уберечь тебя от этого, но, как видишь, не смог. – Обеими руками он взял ее руку. – Я только прошу выслушать меня, а потом мы вместе решим, что делать. Если ты меня достаточно любишь…

– Это можно решить? – прервала она его и вдруг улыбнулась. – Значит, это не так страшно. О'кей, я слушаю.

Она сняла полотенце с головы, отбросила его, волосы упали ей на плечи.

Он взглянул на нее с любовью, но все же сказал грубовато:

– Ты сначала выслушай. – Он положил руки ей на плечи. – Элис, у меня есть сын.

Он почувствовал, как она вся напряглась, лицо ее на мгновение стало скорбным, похожим на маску, она передернула плечами, пытаясь совладать с шоком. Внутри у нее происходила борьба, но все же она смогла выдавить из себя:

– Что ж, в наши дни это не возбраняется. Я так понимаю, что Камилла – его мать?

– Да. Это случилось, когда мы были студентами. Была вечеринка, вроде той, на которую, как я представляю, ты попала прошедшей ночью. Мы отмечали окончание первого года учебы, слишком много выпили и, ну, ты можешь догадаться, что случилось. Я уехал в Египет на все каникулы, а когда вернулся, то узнал, что Камилла на четвертом месяце беременности.

– Она хотела, чтобы ты женился на ней? – спросила Элис.

– Да, но я отказался, – сказал он сдержанно. – У меня хватило здравого смысла понять, что пьяные полчаса не могут стать основой для семейной жизни. Мы едва знали друг друга, и нам было только по двадцать лет. Ни у одного из нас не было денег. Она настояла на том, чтобы сохранить ребенка, я согласился. Я нанялся подрабатывать ночным барменом, чтобы она могла получить диплом, помогали и ее родители. Камилла сказала, что собирается отдать ребенка на усыновление, но когда он родился, решила его оставить у себя. Я опять согласился. К тому времени я узнал ее достаточно и понял, что ни за что на ней не женюсь. Поэтому ее мать присматривала за Тимом, пока Камилла не сдала последний экзамен, потом они вернулись в родной город.

– Тогда все кончилось? – Элис озадаченно посмотрела на него.

– Да, но я обязался материально помогать ей в течение восемнадцати лет и поддерживал с ней отношения – все-таки Тим мой сын. Спустя год или чуть больше Камилла написала, что встретила человека и живет с ним. Они собирались вместе воспитывать мальчика, и она не хотела, чтобы я больше виделся с ним. Она писала, что хочет начать новую жизнь, забыть меня и прошлое.

– И ты согласился? – Элис провела рукой по его задумчивому лицу.

– Я был вынужден согласиться.

Я чувствовал себя обязанным ей. Но я взял с нее обещание рассказать мальчику обо мне, когда он подрастет.

– И она обещала?

– О, да, – его рот скривился. – Она не хочет отказываться от денег на его содержание, ты понимаешь?

– Но так, чтобы муж не знал об этом? – догадалась Элис.

– Не имею представления, да это и неважно. Но она не вышла замуж за этого человека, они просто жили вместе. – Он замолчал, и Элис почувствовала, как он набирается смелости сказать, что было дальше. – Я не видел их и не слышал о них ничего последние десять лет. Недавно Камилла позвонила и сообщила, что у нее проблемы с Гарри, ее сожителем. Она считала, что все может разрешиться, если он официально усыновит Тима, и хотела получить мое согласие. Она настаивала, чтобы я приехал повидаться с юристом и подписать необходимые бумаги.

Он замолчал, не в силах продолжать, поэтому она подсказала:

– Но на этом дело закончилось?

– Я так и думал, но оказалось, что Камилла заподозрила Гарри в измене и боялась потерять его, поэтому решила использовать меня, пытаясь заставить его ревновать. Но это имело обратный эффект: Гарри возненавидел меня и Тима после того, как узнал, кто я. Полагаю, он заподозрил, будто я пытаюсь лишить его статуса отца Тима.

– Ты виделся с сыном? – спросила Элис, стараясь, чтобы голос ее звучал спокойно.

Странное сочетание нежности и сожаления промелькнуло на лице Титуса.

– Очень недолго. Он стал красивым мальчиком. Элис отпустила его руки, ее лицо напряглось.

Он не обратил на это внимания, ему хотелось продолжать:

– Вчера вечером события достигли апогея, – коротко сказал он. – Вот почему Камилла так упорно до меня дозванивалась. – Он перевел дыхание, но Элис внезапно поняла, что еще он хочет сказать.

– Они порвали отношения, – воскликнула она.

– Да, боюсь, что именно это и произошло. Камилла сказала, что скандалы усилились и Гарри начал отыгрываться на мальчике, наказывая его за малейшую провинность и даже несколько раз ударил его. Я не могу допустить этого, Элис. – Он сжал губы. – Возможно, Камилла преувеличивает, но я думаю, что доля правды в ее словах есть. Вероятно, Гарри делал это нарочно, чтобы она бросила его. Она звонила мне раньше, но я пытался не вмешиваться ради Тима и, конечно, ради нас с тобой, – добавил он.

«О, благодарю», – язвительно подумала Элис.

Какое же место во всем этом отведено ей?

– И что же теперь?

– Вчера он выгнал их. Кажется, он хочет привести в дом новую подружку. Камилла пришла домой и обнаружила, что он сменил замок, упаковал ее веши и выставил их за порог. Еще он позвонил в школу, где учится Тим, и предупредил, что не собирается больше платить за обучение. Поэтому, естественно, она обратилась ко мне за помощью. Ты понимаешь, почему, не так ли?

– О, да, прекрасно понимаю, – сейчас Элис протрезвела окончательно. Ее рассудок был ясным, как стеклышко. Развязку истории она поняла прекрасно, еще до того, как он кончил, поняла даже лучше, чем он сам.

– Они жили в доме Гарри?

– Да.

– Значит, теперь Камилла вернется к родителям? – спросила Элис, все еще на что-то надеясь. – Отец у нее умер, а мать работает экономкой в частном доме и живет там же. У них нет пристанища.

– Но ведь Камилла может пойти работать, снять комнату?

Голос Титуса прозвучал грубо:

– Тим два года назад тяжело болел, и ему нужен уход. Камилла бросила работу, чтобы ухаживать за ним.

– Но есть социальное обслуживание, муниципальные дома, – сказала Элис, доведенная до отчаяния, борясь за свое будущее.

– Я не могу позволить, чтобы мой сын рос в дешевых меблирашках, обязанный всем благотворительности, – сказал Титус убежденно; Элис поняла, что спорить с ним бесполезно. Она вскинула голову и пристально посмотрела на него.

– И что из этого следует?

– А то, что я предложил им приехать сюда. Это даст шанс Камилле избавиться от Гарри.

– Сюда? – взвизгнула Элис. – Ты имеешь в виду этот город?

Их глаза встретились.

– Нет, я имею в виду этот дом, Элис. Я предлагал им поселиться в гостинице, но Камилла сказала, что Тим будет очень расстроен. Она хочет остановиться там, где мальчику будет спокойно и…

– Значит, они приезжают надолго? – задыхаясь, проговорила Элис.

– Нет, только на время, пока Камилла не подыщет что-нибудь подходящее.

– Это она тебе так сказала? – спросила Элис и громко рассмеялась. – Ради Бога, Титус, открой глаза! Разве ты не понимаешь, чего она добивается?

Ведь Камилла добивалась этого с тех пор, как снова увидела тебя. А тебе не кажется, что это Камилле надоел Гарри и она решила от него уйти. Поэтому она продумала твое возвращение на сцену, и результат ей понравился: преподаватель колледжа, известный ученый, ездит за границу, до сих пор не женат. И она поняла, что у нее есть идеальное оружие, чтобы заставить тебя вернуться к ней, – твой сын!

– Но это смешно, – сказал, как отрезал, Титус. – Послушай, кроме того…

– Нет, это, черт возьми, не смешно, – вспыхнула Элис. – Она уже едет сюда, не так ли? Чтобы жить с тобой. Делить с тобой дом.

– Наш дом, – поправил Титус. – Ты не права.

Мне только хочется, чтобы мальчик…

– Да, да, твой любимый сын. Ее оправдание для возвращения к тебе. Почему ты не рассказал мне о нем раньше?

– Это было в прошлом. Я не видел его много лет и не чаял увидеть снова. Мне казалось, что незачем тебе рассказывать. Я не хотел огорчать тебя.

– Ну и ну! Зато ты сделал это теперь! – пронзительно крикнула Элис. – Ты сошел с ума, если думаешь, что я буду жить в одном доме вместе с твоей экс-любовницей! Найди ей жилье в другом месте. Сегодня, сейчас!

– Все не так просто, Элис. – Титус коснулся ее руки. – Я еще не кончил свой рассказ о Тиме.

– Не хочу ничего слушать! – Элис отдернула руку, озлобляясь при мысли, что их совместная жизнь окончательно разрушена. – Она обманывает тебя, неужели ты не понимаешь? Если ты позволишь Камилле войти в этот дом, то ее уже никогда отсюда не выпроводишь. Она сделает мою жизнь здесь невыносимой. Она будет стоять между нами, как уже сейчас стоит!

– Нет, я не позволю ей сделать это. Никогда!

Но они должны приехать сюда и оставаться здесь, пока я не подыщу им жилье, которое мне по карману.

Элис уставилась на него, часто дыша, задыхаясь от гнева, не в силах его унять.

– Хорошо. Пусть будет так. Но подержи ее подальше от нас хотя бы неделю; мы уедем в Египет, и тогда она поживет здесь, пока мы не вернемся. За это время Тим поправится и они смогут… – она замолчала, заметив на лице Титуса какое-то движение. – Что еще? – спросила она, предчувствуя новую беду.

Тихим, усталым голосом он сказал:

– Извини, Элис, но поездку в Египет придется отложить.

Потрясенная, она посмотрела на него:

– Все из-за нее, из-за Камиллы?

Титус тяжело вздохнул, но в голосе прозвучало нескрываемое раздражение:

– Да, черт возьми, из-за нее. Но я ничего не могу поделать, Элис, поэтому давай не будем ссориться из-за этого. Прости. Я знаю, ты ждала поездку в Египет, думаешь, я не ждал ее с нетерпением?

Полная разочарования, Элис сказала:

– Откуда я знаю? Я больше ни в чем не уверена. Я думала, что ты беспокоишься обо мне. Думала, что наше счастье важно для тебя.

– Так и есть. Ты это знаешь.

– Тогда докажи это. Пусть Камилла убирается к черту, а мы поедем в Египет, как ты и обещал, – уговаривала она его. – Скажи, что ты сделаешь это, Титус, скажи.

Она пыталась заставить его сказать то, чего ей так безумно хотелось, но наступила долгая, мучительная пауза, а потом Титус произнес:

– Пожалуйста, Элис, не заставляй меня, я не могу сейчас уехать из Англии. Возможно, через несколько недель…

– Будь ты проклят, Титус! Камилла не права, когда говорит, что ты у нее в долгу. Ты ей ничем не обязан! Пусть сама разбирается в своих неприятностях, пусть мальчик приезжает сюда, если ты обещал, но только не она. Не она!

Титус взял ее за руки.

– Они должны приехать вдвоем. Понимаешь, Тим не может…

– Нет, я не хочу ничего слушать! – Она вырвала руки, слезы гнева и разочарования катились у нее по щекам. Но оплакивала она отнюдь не отпуск, который так нелепо разрушился.

Он дал ей выплакаться, потом тихо сказал:

– Любимая, может быть, будет лучше, если ты поживешь у родителей несколько недель. Я что-нибудь придумаю и…

– Может быть, будет лучше, если я останусь у них навсегда, – резко отпарировала она. – Может, будет лучше, если я вообще больше никогда с тобой не увижусь!

Его лицо стало суровым.

– Послушай, дай мне объяснить. Понимаешь, Камилла…

– Камилла!

Камилла! – бешено крикнула Элис. – Мне опротивело это имя. Неужели ты не понимаешь, что она обманывает тебя? Я уверена, что ее россказни о плохом обращении Гарри с твоим сыном неспроста совпали с нашим отъездом. Посмотри на факты, Титус. Подумай!

Он внимательно посмотрел на нее, потом покачал головой.

– Так может показаться, но…

– Это так и есть! – прикрикнула она на него. – Не позволяй ей делать этого, Титус, не давай приехать сюда, встать между нами. Пожалуйста!

– Этого не случится.

– Нет, случится. Я знаю. – Элис положила руки ему на грудь, как бы пытаясь достучаться до его сердца. – Я не могу этого допустить, Титус, я не собираюсь оставаться здесь и наблюдать, как она разрушает нашу любовь. Ты должен выбрать меня или ее.

– Что за идиотизм? Если бы ты набралась терпения на несколько недель, пока…

Глядя ему прямо в глаза умоляющим, но непоколебимым взглядом, Элис повторила:

– Меня или се, Титус.

– Дело не в Камилле, я делаю это для Тима.

– Он – часть ее. Ты никогда не сможешь разделить их. Тебе придется сделать выбор. Выкинь их снова из своей жизни и оставайся со мной и с детьми, которых я могу тебе дать.

Душевная боль отразилась на лице Титуса, и он на мгновение прикрыл глаза, рот скривился, как от боли.

– У меня нет выбора, Элис. Понимаешь… Но она отступила от него, лицо ее побледнело.

– Выбор всегда есть. Камилла шантажирует тебя, заставляя думать, что выбора нет. Что ж, кажется, она победила. Я не собираюсь ждать, пока она погубит нас.

– Элис, я должен им по…

– А как же я? – воскликнула она с досадой. – Мне ты ничего не должен?

– Да, конечно, но…

– Но им в первую очередь. Тогда иди к черту!

Она повернулась, чтобы уйти, но Титус поймал ее за руку.

– Элис, ты сейчас расстроена, и у тебя есть на это право, но если ты дашь мне время…

– Нет, я и часа не хочу быть с ней в одном доме. Его лицо стало жестким.

– Если ты любишь меня, Элис, то останешься.

– А если ты меня любишь, то не позволишь ей приехать сюда!

Он молчал, и она горько рассмеялась.

– Тупик, не так ли? Мы обе шантажируем тебя.

Неожиданно она подошла к нему и поцеловала.

– Я люблю тебя, – сказала она прерывисто. – И буду любить всегда.

Потом повернулась и побежала по лестнице наверх, чтобы одеться и уложить вещи в чемодан.

Он бросился за ней, но она заперлась на ключ и не открывала, хотя он в бешенстве колотил в дверь руками и ногами.

Когда она появилась на пороге, то была готова покинуть дом.

– Не делай этого, Элис, – тихо сказал Титус. – Ты мне нужна. Пожалуйста, не уходи.

Она никогда не видела его умоляющим, никогда не видела такого просящего выражения в его глазах. На какое-то время ее гнев утих, но затем она покачала головой.

– Нет, у меня, как и у тебя, нет выбора, – отрывисто сказала она. И, сняв с пальца кольцо из скарабея, она сунула его ему в руку.

Посмотрев на него, Титус как будто сник, но, вновь охваченный гневом, чуть ли не прорычал:

– Тебе не кажется, что ты ведешь себя как избалованный ребенок, который не переносит, когда делают не так, как он хочет?

Элис изо всех сил старалась удержать подступающие к глазам слезы.

– Тебе ли так говорить?

Она пожала его висящую плетью руку и спустилась по лестнице, неся свой багаж. Он не последовал за ней, но крикнул:

– Не будь трусихой. Оставайся со мной. Одумайся.

Пройдя через маленький холл, она открыла дверь, остановилась на пороге, освещенная солнцем, и посмотрела на Титуса. Ее лицо потемнело от горя. Она медленно покачала головой.

– Нет, для этого я слишком тебя люблю. Титус смотрел на нее, его лицо побледнело, и в этот момент Элис подумала, что он готов смягчиться. Но он вдруг разжал кулак и швырнул ей кольцо.

– Тогда уходи! – закричал он озлобленно. – Убирайся к черту! Почему я должен переживать, если ты даже ничего не хочешь выслушать? Я никогда не прощу тебя!

Элис посмотрела на него, потрясенная злобными выкриками, и, в свою очередь рассвирепев, крикнула:

– А я никогда не прошу того, что ты позволил своей бывшей любовнице и ее ублюдку погубить наши жизни!

И, рыдая, она выбежала из дома, из его жизни.

Глава 5

Когда Элис закончила свой рассказ, в каюте воцарилась тишина. Девушка вздохнула и нехотя рассмеялась.

– Не очень-то поучительная история, правда?

– Отношения между людьми редко учат чему-нибудь других людей. Но тебе повезло, что ты встретила человека, которого любила так сильно, – заметила тетушка Луиза.

– Значит, ты не одобряешь мое поведение?

– Я не хочу ворошить прошлое. Ты что-нибудь говорила об этом Титусу сегодня?

– Я не объяснила ему все так прямо. В его отношении ко мне… не было… теплоты. Совсем наоборот. Он снова назвал меня трусихой! Ты тоже считаешь, что с моей стороны было трусостью покинуть его?

Поняв, что Элис нуждается в сочувствии, тетушка сказала:

– Если ты почувствовала, что не можешь оставаться с ним, наверно, было правильно следовать своей интуиции. Ты знаешь, что произошло между ним и Камиллой?

– Нет. Ведь он даже не пытался как-то связаться со мной, и я постаралась забыть его. Но, помимо своей воли, я все равно верила, что он как-то разберется в своих чувствах и приедет за мной.

На мгновение в голосе Элис появились нотки удивления и обиды, как у маленькой девочки, затем жестко и горько она произнесла:

– Но, как видишь, этого не случилось.

– Может быть, и Титус надеялся, что ты, несмотря ни на что, оттаешь и вернешься к нему, – проговорила тетушка. Элис вздохнула:

– Нет, он знал, что я уже пришла к решению.

– Он как-нибудь намекнул тебе о том, что случилось после вашей разлуки?

– Нет. Я спросила его, как сын, он просто сказал: «Все о'кей». Но сказал таким тоном, что дальнейшие вопросы задавать не следовало.

– На судне кто-нибудь может это знать? Как ты думаешь?

– Я ни за что не буду никого расспрашивать, – обиженно ответила Элис.

– А я могу попытаться.

Выпрямившись, Элис взбила подушки, прилегла на них и покачала головой:

– Я не думаю, что здесь найдется человек, который сможет тебе помочь.

– Тогда нам придется все узнать у самого Титуса, не так ли?

– Ты не должна расспрашивать его, тетушка Лу. Я не хочу, чтобы ты делала это. – Голос Элис стал резким.

– Я и не собиралась расспрашивать, но ведь существуют другие способы…

Элис помолчала секунду, потом заметила:

– Ты считаешь, что я все хочу знать?

– А разве нет?

– Я не уверена. Мне это ни к чему.

– А мне кажется, тебе следует все узнать, потому что ты до сих пор неравнодушна к нему, – мягко ответила тетка.

– Наверное, ты права. По-моему, никогда я не излечусь от этого чувства, ответила Элис, стараясь, чтобы ее голос не дрожал. – Но какое это имеет значение? Мы оба считаем, что каждый из нас подвел другого, и никогда не сможем снова доверять друг другу. У меня создалось впечатление, что он меня презирает.

– Любовь и ненависть стоят рядышком, ты знаешь это?

– Мне казалось, я ненавидела Титуса какое-то время, но потом я поняла, что это были только злость и… унижение. Я, наверно, никогда бы не смогла возненавидеть его! – твердо заметила Элис.

– Наверно, нет, особенно, если это такая всепоглощающая любовь, как у тебя. Но иногда сильная любовь слишком многого требует как от мужчины, так и от женщины. Тебе хотелось, чтобы все было идеально, и мне кажется, что Титус знал это и пытался соответствовать твоим требованиям. Поэтому-то он ничего не говорил тебе о сыне до тех пор, пока уже не мог больше скрывать. Видимо, именно поэтому ты и сбежала от него – ты просто не могла выдержать того, что твоя мечта разбилась!

– Может быть, ты права. Он считает, что я эгоистка.

– Я думаю, ты была слишком далека от реального мира. Он должен был сказать тебе все в самом начале. Дать время принять и осмыслить этот факт. Он должен был помочь тебе в этом и сделать так, чтобы ты была в нем уверена, чтобы ты понимала, что вы вместе, вас – двое! Вместо этого он все взвалил на тебя, когда ты чувствовала себя уязвимой и обиженной. И еще ждал, что ты все правильно воспримешь и останешься такой же сильной, как и он сам.

– Значит, это его вина?

– Я бы так не сказала. Просто неудачно выбранное время.

Элис рассмеялась:

– Тетушка Лу, ты всегда умеешь меня подбодрить. – У нее задрожал голос. Ты всегда мне помогала.

– Ну, мне это очень льстит, но если я и дальше собираюсь помогать тебе, мне кажется, что следует немного поспать. Сейчас почти три часа утра?

– Извини, – тихо сказала Элис. – Тебе надо выспаться.

– Я уже не сплю так много, как раньше, но мне все равно нужно отдохнуть. Тетушка поудобнее устроилась в кровати. – Спокойной ночи, Элис. И постарайся меньше переживать, как ни странно, все со временем приходит в норму, я давно это поняла.

«Легко сказать», – мелькнуло в голове у Элис. Как будто она могла думать о чем-нибудь другом. В сомнениях, как же ей дальше поступать, она вдруг, совсем не желая этого, заснула.

На следующее утро стало еще теплее. Люди переоделись в шорты, легкие майки и топы, подставляя солнцу незагорелые тела. Бассейн стал пользоваться необыкновенным успехом, а бар рядом с ним стал еще более популярен. Пассажиры расположились на шезлонгах кто в тени, кто на солнце. Утром они дважды покидали свои места, чтобы прослушать две лекции о Кноссе и о царе Мидасе. Все это время Элис держалась поближе к тетушке. Позже, когда они уже приближались к Криту, Титус на палубе рассказывал о Гераклионе, порте, где им предстояло бросить якорь.

После ланча все расселись по автобусам и поехали в Кносс, где их встретили местные гиды. Они разбили туристов на группы и рассказали о местных достопримечательностях. Элис пыталась увидеть Титуса и Гэйл, но тщетно. Джек Рид оказался рядом. Он поздоровался, и Элис любезно улыбнулась ему.

– Вы хорошо провели время в Гидре? – спросил он, пока, они ждали, когда их пригласят на посадку.

– Я была там не одна, – небрежно ответила она. – Титус Ирвин когда-то преподавал в моем университете. Он вспомнил меня, и мы с ним поболтали.

– Ax, вот в чем дело.

Наверное, он видел, как она возвращалась на пароход прошлой ночью вместе с Титусом. Элис была рада, что сказала ему об этом. Она не любила обижать людей, даже таких мимолетных знакомых, каким был Джек.

Кносс, дворец Мидаса, производил сильное впечатление. Большую часть его уже отреставрировали, так что легко можно было представить себе, как он выглядел за две тысячи лет до рождения Христа. Но здесь Элис не испытала ощущения мира, покоя и отрыва от действительности, как в Дельфах. В ней не возникло волшебного ощущения принадлежности к истории. Это были просто интересные руины, с красными колоннами и впечатляющими росписями стен. Может быть, так случилось потому, что они ездили в Дельфы рано утром, и это было их первое впечатление? Кносс был полон туристов, плетущихся за своими гидами. Все пытались расслышать объяснения только на своем родном языке и не обращать внимания на стоящих рядом гидов других групп, которые старались перекричать друг друга на немецком, французском, итальянском, испанском и английском языках.

Солнце отражалось от белого камня, необычайно горячее и слепящее глаза так, что было совершенно невозможно обойтись без солнечных очков. Ничего удивительного, что вскоре понадобилась помощь Джека Рида. Титус бежал им навстречу.

– Пожилая леди упала в обморок, – сказал он врачу.

Джек повернулся, чтобы извиниться, но тетушка Лу подошла к нему и сказала:

– Я пойду с вами. Будет лучше, если рядом с ней окажется кто-нибудь из женщин.

Титус не замечал их, пока не заговорила тетушка Лу. Он обернулся к ней, потом его взгляд остановился на Элис. Несколько секунд они не сводили глаз друг с друга, но он отвернулся, не сказав ни слова, взял под руку тетушку, и они поспешили вслед за доктором. Элис сперва пошла было за ними, а потом остановилась, решив, что ей там делать нечего. Она смотрела, как они уходят. Титус был в шортах и майке – высокий и сильный, как дерево. Тетушка Лу – в хлопковом платье, соломенной шляпке и удобных спортивных туфлях – по сравнению с ним казалась маленькой и хрупкой. Но она мелко семенила рядом, не отставая.

Элис дошла до музея в Гераклионе и там снова увидела их. Тетушка Лу и Титус сидели за столиком уличного кафе, что-то пили и мирно беседовали – даже слишком мирно и дружелюбно, как показалось Элис. Она смущенно посмотрела на них, прикидывая, не выдала ли ее тетушка каким-либо образом. Конечно, она не сделала бы этого специально, но могла нечаянно проболтаться. Титус бывал очарователен, когда хотел, и в такой момент мог все выведать. Элис никогда не умела что-то скрывать от него. Он всегда обо всем догадывался. Элис медленно подошла к ним.

– Как дела у той бедняжки?

– О, привет, Элис! Джек Рид отвез ее на корабль. Она перегрелась на солнце и упала в обморок. И в самом неудачном месте. Собирались даже послать за носилками, но она испугалась, что ее уронят. Я бы тоже побоялась, потому что носильщиками были два маленьких тщедушных человечка. А больная – достаточно крупная леди. – Тетушка с восхищением посмотрела на Титуса и уважительно сказала:

– Но доктор Ирвин взял ее на руки и как перышко отнес к катеру.

Элис села за столик и строго посмотрела на тетку.

– Это одна из его старых штучек, – объяснила она терпеливо. – Синдром пещерного человека. Каждый раз это действует впечатляюще, он просто покоряет всех таким трюком!

– Что ж, сегодня этот трюк был весьма полезен, – заметила тетушка Лу. – Я просто не знаю, что бы мы делали без него!

– Если ты собираешься обожать мужчину только из-за его физической силы, тогда мне больше нечего сказать.

Титус мрачно искривил рот и произнес:

– Может, мне уйти, чтобы вы могли спокойно обсуждать меня?

– Ты хочешь сказать, что тебя это смущает? – Элис встала. – Нет, уйду я. Может, мне повезет, и я смогу спокойно обойти музей без гида, останавливаясь там, где мне интересно. Тетушка Лу, ты как предпочитаешь добираться до порта: на автобусе или пешком?

– Такая жара – я лучше поеду на автобусе. Ты можешь поступать, как тебе больше нравится.

Элис кивнула им и пошла в переполненный туристами прохладный музей. Все экспонаты были великолепны, особенно фрески из дворца. Но она все время думала о том, насколько бы лучше они смотрелись на настоящих зданиях. Просто ужасно, что современный человек собирает все, что представляет хоть какую-то ценность, и прячет за стеклянными витринами. Она любовалась великолепной фреской, где были изображены люди, прыгающие через быка, когда вошел Титус.

– Тут нарисованы юноши и девушки, – заметил он.

– Девушки тоже принимали участие в таких играх? – поинтересовалась она.

– Да, в те времена и девушкам разрешалось рисковать жизнью.

– Интересно, какая тогда была жизнь?

– Мне кажется, она была не слишком комфортабельной.

Он посмотрел на нее:

– Ты снова ищешь призраков?

– Здесь их нет.

– Я подумал, что призраком в Дельфах был я. Она пристально посмотрела на него.

– Мне кажется, что ты будешь мне являться, где бы я ни находилась, коротко, почти грубо сказала Элис и перешла к следующему экспонату.

Титус постоял, молча глядя на нее, потом пошел следом. А Элис уже казнилась: как она могла так выдать свои чувства? «Мне все равно, я равнодушна к нему», – уговаривала она себя. Но ей было так трудно скрывать свою реакцию на его близость.

– Элис, почему я всегда буду для тебя призраком? – спросил он, пытаясь заглянуть ей в лицо. Чтобы хоть как-то исправить свой промах, Элис тихо засмеялась.