Текст книги "Преображение любовью"
Автор книги: Мэй Сартон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)
Сартон Мэй
Преображение любовью
Глава 1
Все произошло в страшной спешке. Школа-интернат, в которой работала Элис Куртис, закрылась на летние каникулы в четверг. Со вздохом облегчения она погрузила вещи в свой маленький автомобиль и отправилась к родителям, чтобы провести с ними неделю перед отъездом на давно запланированные каникулы на Лейк-Дистрикт с несколькими друзьями. Но в понедельник вечером все изменилось, и ей пришлось спешно готовиться к круизу по Средиземному морю.
Элис перебирала свою одежду, расстроенная и рассерженная тем, что пришлось отказаться от запланированной поездки, но еще более обиженная тем давлением, которое было на нее оказано. Ее двоюродная бабушка, незамужняя жизнерадостная Луиза позвонила в то утро в большой панике. Когда Элис удалось успокоить ее, выяснилось, что Луизина приятельница, с которой та совершала путешествия последние двадцать лет, накануне сломала лодыжку и не может отправиться в круиз.
– А мы должны вылетать в четверг, – причитала тетушка Луиза.
– Так позвони в туристическую компанию и отмени поездку, – терпеливо говорила Элис, недоумевая, почему все это сообщается ей, а не ее матери, которая всегда была доверенным лицом тетушки. – Я уверена, что страховая компания вернет деньги, если ты…
– Но я не хочу получить назад деньги, – перебила тетушка, – а хочу отправиться в круиз, но не могу ехать одна.
Элис мгновенно все поняла.
– Очень сожалею, но я тоже уезжаю на следующей неделе, – сказала она твердо, – однако уверена, что мама…
– Нет, ты же знаешь, она никуда не ездит без твоего отца. А тебе надо лишь решиться изменить планы и объяснить все друзьям.
– Это не всего лишь…
– Я не могу понять, зачем отправляться на Лейк-Дистрикт, если ты можешь побывать в Турции и Греции, – продолжала Луиза, не дав Элис закончить фразу. На Лейк-Дистрикт не прекращаются дожди, особенно летом.
– Зато там есть нечто другое, – быстро вставила Элис, когда старушка перевела дыхание. – Я очень признательна за приглашение, но не могу принять его.
Тетушка же, не обращая внимания на ее возражения, коротко сказала:
– Я никого другого позвать не могу. Ты должна отправиться со мной. Ты знаешь, я уже не вожу машину, и…
– Я заеду за тобой и отвезу в аэропорт, – предложила Элис, надеясь, что этого будет достаточно.
Но она не учла, что, если протянуть тетушке палец, та захватит всю руку.
– Кто-то должен быть рядом, если со мной вдруг опять случится приступ головокружения. Ты знаешь, такое уже было месяц назад, – ворчливо сказала тетушка.
Элис не знала об этом, но ответила:
– В таком случае вообще лучше не ехать. А может, тебе стоит остаться с подругой и помочь ухаживать за ней. Если она сломала лодыжку, то…
– Ни в коем случае. Ты можешь представить, как я ухаживаю за Хелен, приподнимаю ее, помогаю вставать? Она же в три раза больше меня. Да я выдохнусь через день. – Потом Луиза добавила, как бы подводя черту:
– Кроме того, у нее есть родственница, которая работает сиделкой. Она присмотрит за ней. Подруга не нуждается во мне, а я нуждаюсь в отдыхе!
«И я тоже, – с отчаянием подумала Элис. – Я хочу мира и покоя среди холмов; хочу побыть на чистом свежем воздухе, на открытом пространстве, а не ютиться со вздорной старухой в тесной каюте на судне, набитом таким же старичьем».
– Ты можешь пригласить кого-нибудь еще;) своих приятельниц, – сказала она с напором и твердостью отчаяния. – Извини, но я никак не могу отправиться с тобой.
– Элис, – заявила тетушка тоном, не предвещающим ничего хорошего, – должна ли я напоминать, что когда ты нуждалась в помощи, я всегда более чем охотно предоставляла тебе кров и – как это ты называешь – пространство, пока ты вновь не чувствовала себя в силах оказаться среди людей?
– Нет, – после короткой паузы натянуто согласилась Элис, – не надо напоминать. Хорошо, я поеду с тобой. Теперь расскажи мне все подробнее.
– Отлично, – радостно отозвалась Луиза. – Ты можешь приехать ко мне в среду утром, мы позавтракаем, а после полудня поедем в Хитроу[1]1
Хитроу – название лондонского международного аэропорта.
[Закрыть] и переночуем в тамошнем отеле; так мы планировали и с Хелен. Я уверена, что тебе понравится путешествие. Его организует очень хорошая туристическая компания. Мы посетим Трою, Эфес и множество других прекрасных мест. – В голосе тетушки слышалось удовлетворение. Она добилась своего. – Завтра я подробно обо всем расскажу. Тут Элис осенила одна мысль:
– Подожди минутку, – быстро сказала она. – Обычно ты отправляешься в путешествия, посвященные какой-то теме, в них участвуют лекторы, не так ли? А какие лекторы будут на этом судне?
– Ты хочешь узнать прямо сейчас?
– Да, пожалуйста. – Элис ответила так твердо, что тетушка даже не пыталась спорить.
– Ладно, но придется подождать, пока я достану путеводитель и надену очки. – Элис терпеливо ждала, сжимая трубку со страхом, холодящим сердце, но потом, когда тетушка зачитала четыре незнакомые фамилии, успокоилась.
– А тема «Сулейман Великолепный»[2]2
Сулейман I Кануны (1495–1566) турецкий султан, при котором Османская империя достигла наивысшего могущества.
[Закрыть] тебе подходит?
– Да, да, это интересно, – ответила Элис. – Увидимся в среду.
Она положила трубку, чувствуя себя очень глупо. Вероятность того, что человек, которого она не желает видеть, может оказаться в этом круизе, была ничтожно мала, тем более, что Сулейман вовсе не был предметом его интересов. Когда страх постепенно исчез, она смогла вдоволь погоревать о своих рухнувших планах и подумать, как сообщить об этом родителям.
Тетушка Луиза была настроена весьма миролюбиво, добродушно болтая за едой и стараясь поднять настроение Элис. Но девушка в этом не нуждалась. Решив накануне, что раз не удалось отвертеться от путешествия, то следует хотя бы извлечь из него удовольствие, Элис изъявила готовность выслушать рассуждения о местах, которые им предстояло посетить и осмотреть, если не с искренним энтузиазмом, то по крайней мере с надеждой на отдых. Общество тетушки успокаивало. Элис вспомнила, как Луиза, не задавая никаких вопросов, принимала ее, когда ей требовалось забиться куда-нибудь, чтобы зализать раны; как баловала ее, пока она не оказывалась в состоянии снова трезво оценивать происходящее. Главное заключалось в том, что помощь оказывалась без вопросов. Сначала Элис всегда бросалась к родителям, где ее сразу встречал упреками отец, и это весьма угнетало. А мать проявляла слишком много сочувствия, она дрожала над Элис, словно та была инвалидом, не способным ничего для себя сделать. И, желая ей только добра, мама всегда стремилась обсудить с ней происшедшее, пока это не становилось для Элис просто невыносимым. К несчастью, она была единственным ребенком, и родители любили ее слишком слепо и безоглядно. Спустя неделю или чуть больше Элис была уже не в состоянии находиться с ними и удирала к тетушке Луизе, та принимала ее без суматохи и причитаний, предоставляя полный покой, в котором Элис пыталась прийти в себя после неудачного романа.
Сейчас же она возвращала тетушке долг, стараясь держаться доброжелательно и любезно. Для начала она напомнила Луизе о пилюлях.
– Мои пилюли? – нахмурилась старушка.
– От головокружений.
– О, да, конечно.
Луиза направилась за ними в ванную, и Элис улыбнулась ей вслед. Тетушка и в самом деле стала забывчивой, хотя выглядела вполне здоровой благодаря своей фигуре. Ей, должно быть, сейчас шестьдесят шесть или семь, подсчитала Элис. Не старая, но достаточно пожилая, чтобы обладать раздражающими хворями и желанием быть уверенной, что в случае необходимости кто-то окажется рядом. Тетушка Лу жила в некогда великолепном особняке, которым семья владела на протяжении столетий. Не будучи в состоянии содержать его, владельцы были вынуждены перестроить дом под квартиры. Так что, хотя тетушка и жила одна, по соседству всегда были люди, которые могли приглядеть за ней. В поездках ее сопровождала Хелен, старая дева, гораздо моложе и крепче тетушки, с которой та поддерживала своеобразную, но тесную дружбу.
Подумав, что тетушка как-то странно себя ведет и даже не вспоминает о случившемся с Хелен несчастье, Элис предложила ей проехаться, чтобы навестить приятельницу.
– О, не надо, я разговаривала с ней утром по телефону. Кроме того, она находится не дома. Родственница взяла ее к себе, так за ней легче ухаживать.
Тетушка Луиза повела себя еще более странно на следующее утро, когда они приехали в отель неподалеку от аэропорта. Обычно, готовясь к полету, она вставала по крайней мере на час раньше, чем требовалось. Но в это утро она завтракала столь нетерпеливо, что Элис напомнила ей о времени.
– О, до аэропорта всего лишь пять минут ходьбы. У нас масса времени, безмятежно ответила Луиза и отказалась поторопиться. В результате самолет едва не улетел без них.
Из-за того, что они слишком поздно явились на регистрацию, у них не хватило времени купить какие-нибудь книги или журналы, а сидеть пришлось в самом хвосте, в отсеке для курящих. Элис это было не слишком приятно, она ожидала, что тетушка будет раздражена и выкажет это, но, к ее изумлению, Луиза приняла ситуацию без возражений и спокойно заняла свое место, настояв, чтобы Элис села у иллюминатора.
– Не думай ни о чем, дорогая, это непродолжительный полет, – сказала она отрешенно, устремив взгляд вдоль прохода.
– Тетушка Лу, – окликнула ее Элис. – Тетушка Лу, – громче повторила девушка, когда та ей не ответила, – с вами все в порядке?
– Что? Ах, да, конечно. – Тетушка откинулась назад. – Я просто думала, не увижу ли каких-нибудь знакомых по прошлым путешествиям.
– Ты раньше имела дело с этой туристической компанией?
– О, да. Хелен и я всегда пользовались ее услугами. Они все устраивают очень хорошо.
Элис удержалась от вопроса, почему в таком случае ей так необходима компаньонка. Все равно она здесь и должна смириться со всеми неожиданностями поездки. Когда самолет поднялся в воздух, Элис снова взяла в руки путеводитель и ощутила волнение от возможности увидеть так много мест, о которых раньше только читала: гора Афон, Стамбул, Троя, Кносс, Дельфы, Эфес – эти названия звучали маняще. В них таилась сама история, ее сокровища и легенды…
Подошла стюардесса и предложила напитки. Элис спустилась с небес на землю, точнее – в пространство между ними. Достав блокнот, она стала набрасывать заметки, что следует сделать за каникулы, чтобы подготовиться к занятиям по истории у учениц четвертого класса в следующем семестре. Будет гораздо интереснее, если она покажет им слайды и, возможно, какие-нибудь произведения искусства. В конце путеводителя были указаны фамилии приглашенных лекторов, одна из них – профессор Мак-Майкл – привлекла внимание Элис. Она не была ей знакома. Элис точно знала, что не слыхала ее ни во время учебы в университете, ни на курсах, но ей казалось, что она где-то читала о Мак-Майкле, и совсем недавно. Если бы это было что-то интересное, она бы запомнила, но в данном случае ее внимание просто привлекла необычная фамилия. Перестав об этом думать, Элис продолжала свои заметки, пока не подали ланч.
Самолет приземлился в Корфу, и, хотя в Англии тоже было довольно тепло, когда пассажиры сошли с трапа, им показалось, что на них накинули одеяло здесь было по крайней мере на десять градусов теплее. Они выходили последними, потому что тетушка Луиза уронила на пол очки и пришлось их долго искать. Поскольку самолет совершал чартерный рейс и предназначался только для пассажиров круиза, дожидаться разгрузки багажа не пришлось. Когда формальности паспортного контроля были позади, туристы направились к поджидавшим их автобусам.
Тетушка Луиза решила, что на этот раз она сядет у окна, но Элис и так хорошо были видны холмы и поросшие лесом долины, оливковые деревья, огороженные, чтобы их не объедали овцы и козы. Она испытывала удовольствие и предвкушение чего-то хорошего – настоящее чувство каникул. Импульсивно она обернулась к тетушке и поцеловала ее в щеку.
– Спасибо, что пригласила меня.
Луиза с изумлением и замешательством взглянула на нее. Возможно, ей не нравилось такое проявление чувств на людях. Но она только сказала с легкой насмешкой:
– Ты же не хотела ехать. Ты рвалась к своим друзьям.
– Да, – призналась Элис. – Но теперь рада, что здесь.
Поколебавшись немного, Луиза спросила:
– Твои друзья… Все они девушки, не так ли? Среди них нет молодого человека, которого ты особенно хотела бы увидеть?
Элис покачала головой.
– Нет, там одни лишь девушки. Мы вместе учились в колледже.
– Вот что я подумала… – Тетушка Луиза как будто успокоилась. – Значит, никого не было с той поры, как…
– Нет, – быстро прервала ее Элис. Потом указала в окно:
– Взгляни, там женщина на ослике.
Поняв эту резкую перемену разговора, Луиза больше к нему не возвращалась. Элис была удивлена и даже смущена, что она вообще затронула эту тему. Обычно тетушка все принимала без обсуждений. Но, возможно, она чувствовала вину, что оторвала Элис от каких-то новых отношений, вынудив ее изменить планы.
Наконец показалось море. Сидевшая позади них женщина возбужденно воскликнула: «Вот оно!» – и все увидели круизное судно, стоявшее в порту у причала. Не очень большое для обычных круизных лайнеров, только с пятью палубами, выкрашенное в белый и кремовый цвета, с синей трубой, оно выглядело, как старая, степенная дама, которая знавала и лучшие времена, но старалась сохранить достойный вид.
Каюта была не очень просторной, но и не такой тесной, как опасалась Элис. Две кровати, а не койки, нормальное окно, а не иллюминатор. При каюте имелась ванная комната с ванной и душем. Настоящая роскошь! Пока Элис умывалась, стюард внес их чемоданы, и Луиза настояла, чтобы они распаковали вещи еще до отплытия.
– Я уверена, – сказала она, – что с прошлого года ничего не изменилось, и хочу развесить свои платья так, чтобы они отвиселись.
Элис послушно помогала ей, размышляя, почему тетушка так торопится распаковать вещи немедленно, тогда как в отеле аэропорта не распаковывала вообще. Их каюта была на противоположном от пристани борту, и шум порта сюда едва доносился, но они почувствовали легкую дрожь корпуса, когда заработали двигатели, а в окно Элис увидела, что судно выходит из гавани.
– Вот мы и в море! – сказала она с улыбкой. Ей показалось, что тетушку отпустило какое-то внутреннее напряжение, и та улыбнулась в ответ:
– Это всегда самый волнующий момент. Элис развесила свою собственную одежду на оставшиеся свободными места.
– Выйдем на палубу? – предложила она, покончив с этим занятием.
Луиза поджала губы, недолго колеблясь, затем кивнула:
– Почему бы нет? Я бы чего-нибудь выпила. Полагая, что она имеет в виду чашку кофе или чая, Элис направилась в фойе, но тетушка прошла к бару и заказала пару коктейлей.
– Я не знала, что ты пьешь подобные напитки, – изумленно сказала Элис, пригубив из своего бокала.
– Я полагаю, в этой поездке ты узнаешь обо мне много такого, чего не подозревала раньше, – загадочно ответила Луиза.
Элис тут же представила себе тетушку с распущенными волосами и задумалась, заинтригованная, чего еще ей следует ожидать.
Покончив с коктейлями, они отправились осматривать судно, увидели мелкий плавательный бассейн, прогулочную палубу, где можно было играть в кольца, и смотровой мостик, расположенный прямо над их каютой. Здесь они встретили двух дам – знакомых Луизы по прошлым поездкам, которые сразу принялись безумолку болтать. Отойдя от них в сторонку, Элис наблюдала за удаляющимся в лучах вечернего солнца берегом. Неожиданно ей стало грустно. Это было странное чувство, охватившее ее на какой-то момент, – чувство одиночества и утраченных возможностей, что-то вроде «ах, если бы…»
– Так досадно за профессора Мак-Майкла, – услышала она слова одной из дам и навострила уши.
Тетушка откашлялась.
– Правда? А что с ним случилось?
– А разве вы не читали в газетах? Бедняга попал в прошлом месяце в автомобильную катастрофу. Наверное, жена его тоже сильно пострадала. Они должны были подыскать кого-то вместо него, человека из…
– Это ужасно! – прервала ее Луиза. – Профессор сильно пострадал?
Разговаривая, женщины отошли, и голоса их заглушил шум бьющихся о борт волн.
Западный бриз взъерошил волосы Элис, красивые и мягкие, как шелк. Темное золото заходящего солнца освещало четкий профиль красивого лица, стройную, спортивную фигуру. Элис подумала, что, должно быть, она самая молодая на судне, не считая, конечно, членов экипажа. Большинство пассажиров, похоже, были пенсионерами, в преклонных годах, а несколько пар среднего возраста все равно были старше Элис.
Вечером за ужином оказалось, что их соседями по столу будут мать и дочь. Элис не видела их раньше, но, похоже, дочь ее заметила и постаралась попасть с ними за один стол. Девица представилась как Гэйл Турнбулл, а свою мать представила как Дженнифер Джилберт. Она была старше Элис, возможно, лет тридцати с небольшим, но все же по возрасту ближе ей, чем остальные пассажиры, которых она уже разглядела.
Гэйл, похоже, чувствовала себя так же, как Элис, потому что после того, как явно умышленно заняла место рядом с ней, сказала понизив голос:
– Слава Богу, что в этом путешествии есть кто-то еще моложе ста лет. Мне кажется, что вы здесь тоже в качестве исполняющей долг родственницы-сиделки.
– Я здесь со своей тетей, – ответила Элис, не уверенная еще, следует ли составлять поспешный альянс против старшего поколения с абсолютно незнакомым человеком.
Гэйл состроила симпатичную гримаску:
– Мама всегда настаивает, чтобы я отправлялась с ней в путешествия, а потом проводит все время со своими старухами, так что я помираю со скуки. Ничего, мы составим свою собственную компанию.
Тут подошел официант, и она повернулась к нему. Темными кудрявыми волосами и загорелой кожей Гэйл походила на цыганку, это впечатление усиливали темные брови и ярко накрашенные губы, слегка надутые, то ли от того, что Гэйл так «дулась» от природы, то ли потому, что так она стремилась казаться более сексуальной – судить об этом было пока рано. Но она выглядела привлекательно эдакая знойная женщина. Мужчины, во всяком случае, должны были находить ее именно такой. Она носила обручальное кольцо и множество колец на других пальцах, а также браслеты и тяжелую золотую цепь на шее.
Элис повернулась к тетушке, и они успели переговорить о многом, когда Гэйл вновь обратилась к ней и доверительно сказала:
– Я полагаю, не стоит надеяться, что в этом путешествии встретится хоть один достойный внимания мужчина. Но некоторые официанты не так уж и плохи. Она задумчиво огляделась по сторонам и продолжала:
– Но что плохо в греках, так это то, что большинство из них коротышки. Ее голос оживился, когда она придвинулась поближе. – Я тут поймала взгляд одного великолепного мужчины и даже не седого, можете представить?
Но она сразу же впала в пессимизм:
– Я не имела возможности выяснить, кто он, но готова поклясться жизнью, что он здесь с женой – слишком уж божествен, чтобы не быть занятым. Вы его еще не видели?
Покачав головой, Элис засмеялась:
– Нет, я определенно не видела никого, кто походил бы под определение «божествен».
– Ну, вы сразу узнаете его, когда увидите. – Гэйл бросила взгляд на руку Элис, на которой не было кольца.
– Я вижу, вы не замужем?
– Нет.
– Я тоже не замужем. – Заметив изумленный взгляд Элис, она добавила:
– Я разведена. Дважды. Мои сложности заключаются в том, что когда я замужем, я хочу быть свободной, а когда свободна, то снова хочу замуж. Ужасно, не правда ли? Ошеломленная ее прямотой, Элис сказала:
– Да, я понимаю, что такое возможно. А что вы э-э… делаете, когда вы незамужем?
– Что делаю? Вы имеете в виду карьеру? – Гэйл рассмеялась. – В первый раз я выскочила замуж, как только закончила школу, так что поработать просто не успела. Потом я жила на выплаты бывшего мужа. Сейчас то же самое. И это в самом деле неплохо. Я просто не в состоянии сидеть целый день в офисе! Должно быть, это смертельно скучно. – Она взглянула на Элис. – А вы чем занимаетесь? Модель или что-то в этом роде?
Улыбнувшись про себя от смущения, Элис ответила:
– Вовсе не в этом роде. Я учительница. В школе для девочек. Преподаю историю и физкультуру.
– Как интересно, – вежливо прокомментировала Гэйл, явно полагая, что это чертовски скучно, – я не думаю, что у вас много возможностей встретить подходящего мужчину в школе для девочек?
– Действительно, немного.
– Это ужасно обидно при вашей внешности и фигуре. Наверно, это благодаря спорту?
– Возможно, – в смущении от очередного комплимента согласилась Элис.
Тетя Луиза и мать Гэйл, похоже, нашли общий язык. После ужина они вчетвером перешли в фойе выпить кофе. На борту находилось около двухсот пятидесяти пассажиров, и в фойе собралась добрая половина их, многие образовали группы вокруг круглых столов. Элис огляделась, прикидывая, может ли среди них находиться тот мужчина, которого описала Гэйл, но та, угадав ее мысли, покачала головой.
– Его здесь нет, – шепнула она с заговорщицким видом.
Досадуя на себя, Элис отвернулась. Она приняла участие в этой поездке для того, чтобы угодить тетушке Луизе, а не для того, чтобы охотиться за мужчинами, и не хотела, чтобы Гэйл втягивала ее в свою затею. То, что она незамужем, вовсе не означает, что она должна стремиться к мужскому обществу. Когда вы ищете что-то лучшее, ничто меньшее не должно вас волновать. Эта нежданная и нежеланная мысль заставила Элис сильнее стиснуть свою чашку с кофе, и когда тетушка заявила, что устала и собирается в каюту, Элис поднялась вместе с ней, отказавшись от предложения Гэйл прогуляться по палубе.
Элис проснулась среди ночи от духоты и невыносимого храпа тетушки, заглушавшего даже гудение кондиционера. Примерно с полчаса Элис пыталась снова заснуть, потом встала, надела халат, выскользнула из каюты и поднялась по расположенному рядом трапу на смотровой мостик. Над ним светились огни рубки, где несли вахту члены экипажа, но здесь она пребывала в одиночестве. Судно шло с небольшой скоростью, и бриз едва шевелил ее волосы, зато стало значительно прохладнее. По обе стороны судна виднелись вдали береговые огни, значит, они проходили узким Коринфским заливом. Элис ощущала сильный запах моря. Он заставил ее вспомнить день, когда она встретила Титуса. Это тоже случилось на судне, но гораздо меньшем, чем это, – на пароме, возвращавшемся с Шетландских островов в Шотландию.
На некоторое время Элис позволила себе предаться этим мыслям. Она вспомнила, как увидела его в первый раз – в джинсах и свитере; откинутые назад густые темно-каштановые волосы, тогда довольно длинные, оттеняющие четкие черты лица. Он стоял в небольшой группе молодых людей на дальнем конце палубы, но Элис почувствовала его взгляд и обернулась. Она встретилась с ним глазами, ей показалось, что они одни на многолюдной палубе. Элис видела только лицо незнакомца, который, как она интуитивно поняла, стал частью ее судьбы, ее будущего.
Она глядела на него, как дурочка, пока кто-то не очутился между ними. Тогда она вспыхнула и снова повернулась к своим друзьям, ожидая, что они взглянут на нее в изумлении: что же такое с ней произошло. Но они ничего не заметили. Спустя несколько минут Элис рискнула снова взглянуть туда, где стоял этот мужчина, и была разочарована, обнаружив, что его там уже нет. Возможно, он вовсе не ощутил того, что она, в панике подумала Элис, возможно, он и не смотрел на нее вовсе. Не в состоянии думать больше ни о чем, она стала пробираться к тому месту, где он стоял, но тут пошел сильный дождь, и все устремились в переполненный салон.
Потом она снова увидела его у маленького бара. Он был очень высоким, должно быть, выше всех, находившихся в помещении, и когда обернулся и огляделся, Элис едва сдержалась, чтобы не помахать ему, уверенная, что он ищет ее.
Она выжидала, не зная, что делать, сердце отчаянно билось, горло перехватило. Никак не выделив ее, он снова обвел взглядом бар и что-то сказал своим спутникам. Сердце Элис едва не выскочило из груди, когда незнакомец оказался перед ней.
– Хелло! – Приветствие было неуверенным.
– Х-хелло… Несколько мгновений они молча смотрели друг на друга, словно два идиота. Потом он ухмыльнулся и показал бутылку и пластмассовые стаканчики.
– Шампанского здесь нет. Я достал единственное, что у них было из шипучего. Лагор.[3]3
Лагор – особый сорт выдержанного, очень пенистого пива.
[Закрыть] Будете? Элис улыбнулась.
– Лагор – это здорово!
Он наполнил стаканчики, и они торжественно чокнулись. Потом он сказал:
– Я собирался на каникулах полазить по скалам с друзьями. Но все это время дожди не прекращались. А вы?
– Ходили в поход, и тоже мокли каждый день.
– Мы подумали и решили теперь подняться на Пик-Дистрикт, там, кажется, погода в порядке.
– Правда? Я еще не видела прогноз. Неожиданно она улыбнулась, подумав, каким чисто английским было их поведение – разговор о погоде, когда их сердца совершали сумасшедшее сальто-мортале и ощущение счастья разливалось по телу и сияло в глазах. Ей не верилось, что окружающие могут этого не заметить. Но беспорядочный гул голосов был таким же, как прежде, судно так же кренилось и раскачивалось на ветру и так же пахло сыростью от одежды людей. Он понял и улыбнулся в ответ – рослый незнакомец с волосами, растрепанными дождем и ветром.
Элис сделала глоток и посмотрела на него. Он был старше ее, лет тридцати. Несколько морщинок у рта свидетельствовали о том, что он уже кое-что испытал в жизни. Вчера еще она не знала этого лица, но теперь оно так много значит для нее!
Ее щеки пылали, когда они вместе сошли с парома на пристань. Дождь снова усилился, и теперь она накинула капюшон. Подруги поджидали ее, не подозревая о состоявшемся знакомстве, в глазах у них горело любопытство.
– У нас есть микроавтобус, – сказал он, указывая на машину, съезжающую с парома, – почему бы нам не подвезти вас?
– Да, пожалуйста, – сказала она без колебаний.
Взяв его за руку, и чувствуя, как от этого прикосновения ток пробежал по телу, Элис подвела нового знакомого к остальным девушкам и возбужденно сказала:
– Нас предлагают подвезти.
Это… – она умолкла в замешательстве, не зная, как представить его.
– Титус Ирвин, – сказал он, тоже смутившись.
– Титус, – повторила она, словно выпив это имя и запечатлев его в сердце. – А я – Элис.
Все втиснулись в микроавтобус, набитый альпинистским снаряжением и рюкзаками. Элис и Титус сели рядом, держась за руки, переполненные радостным предчувствием.
Но теперь в темноте Элис только скривила губы. Все начиналось так романтично, что ей казалось – это слишком хорошо, чтобы быть правдой. И оказалась права. Вспыхнувшая внезапно любовь обернулась неожиданно упрямым, бескомпромиссным гневом, ревностью, ненавистью, и она убежала прочь, не в состоянии смириться с этим. Убежала к тетушке Луизе – которая сейчас, возможно, разволновалась, заметив ее исчезновение. Решительно выбросив из головы мысли о прошлом, Элис вернулась в каюту, тихонько нырнула в постель и мгновенно заснула.
Элис привыкла вставать рано, чтобы успеть совершить утреннюю пробежку до начала занятий в школе. Поэтому и на следующее утро, невзирая на почти бессонную ночь, она поднялась как обычно. К ее изумлению, тетушка уже тоже встала и была одета.
– Завтрак в семь, – напомнила она Элис. – Ты не забыла, что в семь мы отправляемся в Дельфы?
– Так мы причалили?
– Да, мы в Итее. Собирайся, Элис, я знаю, как вы, молодые, любите по утрам поваляться в постели. Голос тетушки звучал ворчливо, но в нем была нотка покоряющего волнения, свидетельствовавшего о том, как много Луиза ожидает от этих каникул, и Элис снова порадовалась, что приняла ее приглашение.
Завтрак был накрыт легкий, так что все поели быстро, и тетушка Луиза смогла зайти в каюту убедиться, что собрала все нужное для поездки. Обычно Элис надевала для таких случаев шорты и майку без бретелек, но, помня о возрасте своих попутчиков, надела более приличную блузку и легкую юбку. Гэйл решила не щадить стариков. И если кто-нибудь из пожилых джентльменов имел склонность к сердечным приступам, он немедленно получил бы такопой, завидев, как она спускается по сходням в крохотных ярко-красных шортах и майке, почти не прикрывающей тела. Элис не преминула сказать об этом тетушке, но та среагировала совсем неожиданно и насмешливо буркнула:
– Чепуха! Это только заставит их веселее смотреть на мир!
Элис расхохоталась и последовала за ухмыляющейся тетушкой к поджидавшему их автобусу. Компания снабдила всех пассажиров путеводителями по Греции, и Элис прочитала там о Дельфах, узнав, что здесь когда-то вещал знаменитый оракул, а достопримечательностями являются театр, стадион, музей, закрытый по вторникам, в котором находится прославленная бронзовая статуя Возничего. И все же она оказалась совершенно неподготовленной к великолепию природы этого места. Когда автобус сделал последний поворот, перед ними раскинулся горизонт, окаймленный горами; в центре была огромная равнина, сплошь поросшая оливковыми деревьями. Они остановились и сошли у горы Парнас, где на невероятно узкой полоске земли у нижнего склона было построено Дельфийское святилище.
Было очень рано, и они оказались первой группой туристов, прибывшей сюда. Как только Элис вышла из автобуса, ее охватили тишина и покой этого места. Дело было не в отсутствии звуков, а в самой ауре глубокой древности, которая дарила ощущение покоя. Местный гид повел их к Храму Афины, монотонно излагая исторические факты, но Элис почти отключилась от всего, отдаваясь лишь своим ощущениям. Когда они двинулись вперед, на площадку уже подъезжали другие набитые пассажирами автобусы.
Когда они достигли Священной Дороги, где тропа круто вздымалась вверх, тетушка Луиза твердо заявила, что карабкаться дальше не собирается. Еще несколько путников согласились с ней. Они устроились отдохнуть на камнях в тени старой раскидистой оливы.
Убедившись, что тетушка находится под надежным присмотром, Элис последовала за остальной группой, но вместо того, чтобы держаться среди них, немного отстала. Это было как в сказке: идти в одиночестве по древней дороге, видеть ящерицу, греющуюся под солнцем на огромном камне, вырубленном больше двух тысяч лет назад; наблюдать за бабочками и ощущать первобытное чувство своего присутствия здесь, в священных горах. Элис задумалась, ощущали ли это древние люди, когда карабкались по склонам. Ради этого ли совершали они дальние и опасные паломничества, чтобы задать вопрос оракулу? Она добралась до развалин древнего театра, построенного фасадом к далекой долине, и остановилась, чтобы бросить взгляд на не правдоподобно прекрасный вид. Но что-то подтолкнуло ее, и она поспешила дальше по тропе, что вела к длинному и ровному плато стадиона.
У входа на стадион возвышались уцелевшие основания каменных арочных проходов, и странное пьянящее предчувствие наполнило Элис, когда она миновала их. Справа она увидела сохранившиеся ярусы скамей, где когда-то сидели зрители и приветствовали участников состязаний, что проводились здесь, но слева все было разрушено и обзор закрывали деревья.
