Текст книги "Бог войны"

Автор книги: Мэтью Вудринг Стовер

Соавторы: Роберт Вардеман
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)

Глава шестнадцатая

Спустя три долгих дня Кратос наконец взобрался на спину титана. Его руки ныли и кровоточили. Все последние сутки он уже не карабкался по коже Кроноса, а прорубал себе путь вверх по горе, прикованной к его спине. В первые два дня удалось даже поспать урывками, привязавшись сбоку к титану, но долгое и трудное восхождение по скале пришлось совершить без перерывов на отдых. С каждым часом он все больше страдал от голода и жажды. Вначале Кратосу казалось, что титан движется медленно, но чем выше спартанец забирался, тем яснее понимал, что на самом деле Кронос мчится. Да, он полз на четвереньках, но каждое его движение было настолько гигантским, что встречный ветер не раз угрожал сорвать наездника.

Подув в рог, спартанец вызвал из сердца пустыни Потерянных Душ этого бессмертного исполина, на чьем лике, иссушенном зноем и песком, отпечаталась вечная печаль.

На спине Кроноса покоилась гора размером почти с него самого. Добравшись наконец до ее самого верхнего выступа, Кратос столкнулся нос к носу с громадным коршуном, который увлеченно выковыривал глаз у мертвого воина.

Кратос нахмурился. Что здесь делал этот воин?

Спартанец встал на ноги и огляделся. Если бы не вечная буря, царившая в пустыне Потерянных Душ, то с этакой высоты было бы видно на много десятков стадий вокруг. Но сейчас его больше интересовали окрестности.

Невдалеке виднелась массивная, но низкая ограда из песчаника с довольно грубыми воротами из дерева и бронзы, позади которых стоял величественный храм. Его золотые стены и вымощенная бриллиантами площадка оставили равнодушным Кратоса, которого никогда не интересовало богатство. Он здесь лишь затем, чтобы забрать из храма самое главное.

Заметив в небе гарпию, которая описывала над его головой большой круг, спартанец инстинктивно выхватил клинки Хаоса и приготовился к бою. Но крылатое чудовище направилось в сторону храма.

Кратос побежал следом.

К его удивлению, целые стаи гарпий носились вокруг храма Пандоры, как летучие мыши вокруг колокольни. Внизу на широкой каменной платформе горел огромный костер, от которого поднимались клубы густого черного дыма. Порыв ветра принес хорошо знакомый запах – топливом для костра служили трупы людей.

Последние локти подъема оказались не из простых. Кратос долго возился, прежде чем нашел несколько камней, на которые можно было опереться. Выбравшись на ровную поверхность, он обнаружил, что перед ним отнюдь не погребальный костер. На огне стоял очаг из бронзы и камня, огромный, высотой с двух Кратосов.

Когда спартанец подошел ближе, его внимание снова привлек резкий крик гарпии. Подняв глаза к небу, он увидел, как мерзкая тварь, разжав когти, бросает в очаг еще одного воина. Бронзовые доспехи сверкнули в лучах послеполуденного солнца и, когда тело упало, зазвенели, как тарелки.

– Рано или поздно на его месте окажешься ты. И спорю, что скорее рано, чем поздно.

Кратос резко обернулся, сжимая в руках клинки. К нему ковылял, опираясь на длинную, обугленную с одного конца клюку, живой мертвец, настолько дряхлый, что не удержал бы ни меча, ни косы. У него был почти голый череп, одна рука заканчивалась неровным обломком кости, а правая нога ниже колена и вовсе отсутствовала. Под ребрами Кратос заметил кое-какие органы: кожистые легкие и черное сердце, которое билось так же медленно, как ходил его обладатель.

– Ты кто? – нахмурился спартанец.

Он не знал, что делать с нежитью, которая не пытается его убить и к тому же разговаривает.

– Когда-то был воином, а теперь вот, – мертвец мотнул головой в сторону очага, – присматриваю за этим.

Послышалось громкое хлопанье крыльев, и гарпия, подлетев, сбросила очередной труп.

– Здесь все заканчивают свой путь в этом костре. – Единственный глаз истопника сверкнул тем же огнем, какой горел под громадной посудиной. – Все, кроме меня.

– Все? – нахмурил брови Кратос. – А что, здесь есть кто-то еще?

– В живых? Пожалуй, нет. Хотя кто знает.

– Я проделал немалый путь…

– А к цели не приблизился. Вообще. Зевс так запрятал ящик Пандоры в этом проклятом храме, что никому из смертных до него не добраться. И все же год за годом я открываю ворота все новым и новым искателям. А потом сжигаю их трупы.

Снова раздался крик гарпии. Крылатое чудовище сбросило вниз свежий труп, но промахнулось, и тело повисло на краю очага. Вместо того чтобы исправить оплошность, гарпия лишь раздраженно завопила и улетела. Поймав восходящий поток от нагретых солнцем скал, она взмыла ввысь и исчезла над крышей храма.

– Помоги-ка мне. – Истопник, сплюнув черную слюну, подвел Кратоса к очагу и протянул ему свою клюку. Чтобы не упасть, он прислонился обломком кости к раскаленной бронзе. – Сбрось этого мерзавца внутрь.

Спартанец клюкой столкнул тело в огонь, подумав, что теперь он, по крайней мере, знает, почему она с одного конца обуглена.

– Ты говорил, что открываешь ворота.

– Они открываются по моему сигналу.

– Так дай сигнал!

– В свое время, спартанец. Думаешь, что сможешь одолеть храм богов? Это еще никому не удалось. В один прекрасный день гарпии принесут мне на сожжение твои останки. Я бы на твоем месте ушел прямо сейчас.

– Я уйду, – ответил Кратос. – Но только с ящиком в руках.

– Ну, тогда удачи, – усмехнулся мертвец. – Хочешь воды? Еды? Может, доспехи нужны? Тут немного, но возьми сколько нужно.

– Но почему?

– Почему я тебе помогаю? – Истопник пожал костлявыми плечами. – А почему бы и нет? Мне от всего этого никакого проку. – Он указал обрубком руки туда, где вместо желудка, печени и кишок зияла дыра. – Кровожадные коршуны давным-давно выклевали мои внутренности.

– Где ты берешь еду?

– Там, – махнул рукой дряхлый мертвец. – Я граблю мертвецов.

– Зачем? И что ты у них забираешь?

– Все, что у них есть. В основном ради забавы. Это единственное развлечение в моей жизни. Никогда не знаешь, что найдешь.

Кратос поднял полупустой мех для воды. Оттуда дурно пахнуло.

– Пей, – сказал истопник. – А вот немного приличного мяса. Всего-то несколько личинок. Только вчера забрал его. Или третьего дня? Или пятого? Здесь теряешь счет времени. Сегодня то же, что вчера, то же, что и всегда.

Спартанец попил воды и съел что мог. Червяки оказались вкуснее, чем само мясо. Слизнув с пальцев остатки жира, он попросил добавки, затем допил воду из мешка. Мертвец не возражал, да и с чего бы? Наконец Кратос взял из кучи бронзовые доспехи, надел их и хмуро поглядел на истопника.

– Любопытно, да? Хочешь узнать мою историю. Вопросы, вопросы… Всегда одно и то же, – вздохнул тот. – Безумец ищет власти, а дурак ищет славы. Видишь, что от меня осталось? – Он указал на свое искалеченное тело. – Мне повезло не больше, чем остальным. Даже меньше. Они, по крайней мере, сгорели, и их души отправились в царство теней. А мне досталось… вот это. – И старик обвел клюкой груду отобранных у покойников вещей и огромный очаг.

– Ты пытался похитить из храма сокровище?

– Пытался. Теперь жалею об этом. Я был первым человеком, вошедшим в него. И первым погибшим. В наказание за самонадеянность Зевс приставил меня к этому зловещему костру навечно. Или до тех пор, пока ящик не выкрадут, что почти одно и то же, ибо ни одному человеку это не по силам. – Со свистящим вздохом истопник кивнул на ворота. – Архитектор, который построил храм, был фанатиком. Он жил только ради служения богам и в награду получил то же, что и все мы: вечное безумие. Говорят, он до сих пор жив, сидит внутри и все пытается умилостивить богов, бросивших его много веков назад.

Кратос подошел ближе и уставился на огонь, в котором скворчал жир и лопалась кожа.

– Хочешь знать, скольких в день я сжигаю? Давай, спроси. В первые годы я пытался считать, но через десять лет бросил. Пятерых? Десятерых? Знаю твои вопросы наперед, ведь я их уже слышал. Всем ли приходилось убивать пустынных сирен и дуть в рог, чтобы попасть сюда? Пришлось ли мне?

Спартанец крякнул и посмотрел мимо мертвеца, на ворота из бронзы и дерева, размышляя, как их открыть. Если не получится, то можно взобраться рядом, по стене, но это опасно – вокруг летают вечно голодные гарпии.

– Не ломай голову, – сказал истопник. – Только свихнешься. Хотя, раз ты здесь, ты уже свихнулся. – И он загадочно рассмеялся. – Правильно, что не доверяешь мне. Я знаю, ты слишком доверял богам, и знаю, чем это для тебя закончилось.

Внутри у Кратоса все сжалось. Он напряженно смотрел на истопника.

– Тебя зовут Спартанским Призраком. – Пустая глазница мертвеца тускло светилась, как будто оттуда исходил пристальный взор. – И я знаю, почему твоя кожа бела как пепел.

Кратос набросился на истопника и схватил его за горло.

– Для существа без руки и без нога твоя работа нелегка. Представь, каково будет еще и без головы.

– Тебе не удастся попасть в храм при закрытых воротах, – насмешливо произнес живой мертвец, ничуть не страдая от хватки Кратоса. – Подумай, Спартанский Призрак. Разве ты можешь снова бездумно пойти на поводу у своей кровожадности? После того, что случилось в прошлый раз?

Рыча от досады, Кратос швырнул истопника на землю. Тот, посмеиваясь, резво встал и поскакал к лежавшему неподалеку черепу, поднял его и с проворством и точностью, удивительными для такого калеки, запустил в торчавший над ним выступ скалы. От удара о камень череп разлетелся вдребезги, напугав сидевших поблизости двух гарпий. Они спорхнули к какому-то механизму, закрепленному сверху на массивных воротах. Кратос не мог разглядеть, что они там делают, но вскоре гарпии неистово захлопали крыльями, и ворота стали медленно подниматься. Наконец они замерли в верхнем положении.

– До скорой встречи, Спартанский Призрак! – крикнул истопник. – Увидимся, когда гарпии бросят тебя ко мне в печку!

Кратос, не оглядываясь, уже шагал через ворота.

Глава семнадцатая

Перед тяжелой, похожей на божье око дверью, верхний изгиб которой украшали загадочные символы, лежала открытая книга. При ближайшем рассмотрении она оказалась лишь высеченной из камня скульптурой, имитацией книги на постаменте – ни один настоящий манускрипт не выдержал бы тысячи лет на ветру пустыни Потерянных Душ.

Но материал не имел значения, самое главное выражали слова, высеченные на каменных страницах:

Этот храм построен в честь могущественного Зевса и по его приказу. Только храбрейший из героев разгадает загадки святилища и преодолеет заключенные в нем опасности. Один человек получит безграничную власть, остальные же найдут свою погибель.

Пафос Вердес Третий, главный архитектор и верный слуга богов.

Прочитав эти строки, Кратос нахмурился. Так значит, храм Пандоры специально построен для «храбрейшего из героев»? Он фыркнул с отвращением. С таким грузом кровавых убийств на совести героем он себя не считал, но погибать здесь тоже не собирался. Ненависть к Аресу и обещание богов прогнать кошмары приведут его к победе. Кратос обернулся – массивные двери захлопнулись у него за спиной. Теперь, даже пожелай он вернуться, путь назад отрезан.

Спартанец огляделся. Из помещения вела единственная дверь, тоже обрамленная множеством непонятных резных символов. В четырех местах круглого дверного проема, наверху, внизу, справа и слева, располагались крупные самоцветы, блеклые и безжизненные, несмотря на падавшие из-за спины Кратоса солнечные лучи. Он коснулся того, который походил на алмаз, но тут же отдернул руку, почувствовав вибрацию.

Развернувшись и выхватив клинки Хаоса, спартанец увидел перед собой высоченного, в семь локтей, живого мертвеца в тяжелой броне. Он едва успел скрестить свое оружие над головой и блокировать мощный удар огромного меча, от которого даже упал на колени. Но вместо того чтобы подняться, Кратос резко убрал клинки и кувырком прокатился между ног противника, схватил его за лодыжки и повалил на пол лицом вниз. Затем вскочил и изо всех сил полоснул врага по шее. В результате произошли два события: как и предполагалось, голова мертвеца слетела с плеч, а кроме того, алмаз на дверном проеме ярко засиял.

Кратос перешагнул через убитого и приложил к раскаленному камню мозолистую руку, потом дотянулся до следующего самоцвета, который по-прежнему был холодным, – в тот же миг позади него появился циклоп. Началась яростная схватка, но вскоре спартанцу удалось отвлечь врага обманным выпадом ноги. Гигант наклонился вперед и тут же получил смертельный удар: клинок в левой руке Кратоса глубоко вонзился чудовищу в единственное око, и наружу хлынула липкая внутриглазная жидкость вперемешку с мозгами. Тем временем самоцвет над дверью зажегся рубиново-красным.

– Так-так, – зловеще улыбнулся Кратос. – Вот каков ключ к твоей двери, архитектор! Кровь!

И проворно нажал на два оставшихся камня, разом вызвав обоих монстров. Теперь, зная секрет, он без усилий отправил их обратно в Аид. Самоцветы засияли: турмалин – зеленовато-желтым, а сапфир – ярко-синим светом. По круглому дверному проему пробежала молния, и дверь в храм Пандоры открылась.

Кратос вошел в длинный кривой коридор, по обеим стенам которого виднелись двери. Здесь тоже повсюду висели факелы, скорее всего волшебные, как и все в этом храме. Но вряд ли они могли быть делом рук архитектора – зачем освещать помещения, если хочешь отпугнуть незваных гостей? В кромешной темноте любое испытание потребовало бы двойных усилий, и каждому охотнику за ящиком Пандоры пришлось бы покончить со всеми трудностями, пока не выгорела его масляная лампа.

Внезапно Кратос расхохотался, пораженный новой мыслью. Свет нужен архитектору для того, чтобы пришедший в этот лабиринт видел чудовищ, его поджидающих, а видя – терял мужество; чтобы ужас сковал его члены, приближая неминуемую смерть. Храм Пандоры задуман не только для того, чтобы защитить ящик от желающих его заполучить, он должен вселять панический страх в тех, кто зашел так далеко. Арес любит повторять: суть войны не в том, чтобы убить врага, а в том, чтобы убить, предварительно сломив его дух.

Первым делом спартанец тщательно осмотрел коридор – каждый закуток мог в любой момент превратиться в поле боя. Поглядев в обе стороны, он обратил внимание на кривизну стен и понял, что коридор образует довольно большое кольцо. Затем побежал по кругу… Вернувшись на прежнее место, Кратос обнаружил, что дверь, через которую он вошел, закрыта. Все попытки снова ее открыть оказались тщетны, но спартанец не расстроился. Отступать – это не в его характере. Победа или смерть – и так было всегда.

Двинувшись вновь по коридору, он обнаружил, что закрытый сводчатый проход, замеченный им минуту назад, теперь открылся. Галерея за ним выглядела многообещающе: через каждые несколько локтей массивные участки покрытых шипами стен сталкивались друг с другом так, что дрожал каменный пол. В этом месте архитектор потрудился на славу, чтобы отпугнуть незваных гостей. Кратос решил начать свой путь именно отсюда.

Он рассчитал последовательность ударов и прошел галерею от начала и до конца без единой царапины. Затем оглянулся, отметив про себя, что первое испытание позади. А сколько их еще будет? Много.

Теперь Кратос попал в просторное помещение, стены которого были покрыты теми же загадочными символами, что он видел снаружи. Но сейчас было не до них – здесь кишмя кишели монстры! Выхватив клинки Хаоса, спартанец метнул их на всю длину цепей и закружился волчком. Острые как бритвы мечи описали зловещий круг, и на землю, лишившись ног и потеряв способность сражаться, упали два легионера-мертвеца. С остальной нежитью так быстро расправиться не получилось.

Спартанец подобрал клинки и принялся методично убивать врагов. Мастерство, опыт и вспыхнувший при мысли об Аресе гнев – все это придавало силу и точность его ударам, и до противоположной стены удалось добраться практически невредимым. Там был очередной проход, с виду вполне безобидный. Но Кратос приблизился к нему с осторожностью, держа мечи наготове. Когда комнату наполнил низкий, похожий на жужжание звук, он отпрянул.

Посреди помещения загорелся круг, источавший чистый белый свет, а в сводчатом проходе появилось изображение из живого огня. Это было лицо богини, не такое чувственное, как у Афродиты, но и не такое суровое, как у Афины. Оно выражало невинное любопытство вечной юности, присущее только одному божеству.

– Госпожа Артемида, – приветствовал ее Кратос, склонив голову в знак искреннего уважения.

– Кратос, боги ждут от тебя большего!

Спартанец кивнул. Боги всегда требовали большего.

– Многое зависит от твоего мастерства, – продолжала богиня-охотница. – Ты научился ловко обращаться с клинками Хаоса, но этого недостаточно, чтобы выполнить миссию до конца. Я вручаю тебе тот самый меч, которым сокрушила титана. Прими этот дар и воспользуйся им, чтобы завершить свой путь.

Кратос подставил ладонь, и в нее легло оружие. Тяжелое и неуклюжее, оно по длине превышало рост спартанца и не было похоже на привычные спартанские мечи. Клинок шириной в его руку несколько выше рукояти имел серповидный изгиб, как у хопешей, столь любимых египетскими язычниками.

– Благодарю, госпожа Артемида.

– Ступай с богами, Кратос. Иди вперед во имя Олимпа! – Изображение богини-охотницы исчезло, и сводчатый проход в глубь храма открылся снова.

Чувствуя холод меча Артемиды в руке, спартанец подошел ближе к проходу. В некоторых символах он узнал знакомые буквы, но большинство выглядело странно, чуждо, и расшифровать их он даже не пытался, хотя, возможно, это помогло бы узнать что-нибудь о будущих испытаниях. Кратос заглянул в следующее помещение, но никого там не нашел. Сама же комната напоминала покой, предваряющий царский зал приемов. Ее довольно богатое убранство тем не менее уступало мебели, скульптурам и коврам, которые он привык требовать от побежденных врагов во славу Спарты.

Из комнаты вела единственная лестница. Идя по ней, Кратос заметил, что чем выше он взбирается, тем ближе друг к другу стены. На самом верху стало так узко, что он задевал шершавый камень стен своими могучими плечами. Коридор, которым закончилась лестница, тоже сужался. Наконец Кратос вышел на высокую площадку посреди зала, наполненного звуком вращающихся шестерен и отдаленными криками боли. В тусклом свете он разглядел лишь силуэт гигантского существа, которое преграждало ему путь к подвесному мосту.

Великан воинственно заревел и пошел в атаку. Тяжелой кувалдой, бывшей у него вместо левой руки, он ударил в пол – мост угрожающе закачался. Кратос вооружился клинками Хаоса, но вскоре обнаружил, что его противник не только силен, но и хитер. Обычный прием спартанца – ослабить врага, а потом перерезать ему горло – не работал. Великан ловко уворачивался даже от самых быстрых выпадов, а его сокрушительные удары кувалдой, каждый из которых сулил смерть, то и дело вынуждали Кратоса отскакивать назад. Хуже того, монстр, похоже, вознамерился разрушить подвесной мост, чтобы незваный гость не смог пройти дальше.

– Клянусь богами, а ты особенный, – вырвалось у Кратоса.

В глазах под выпуклыми надбровными дугами он заметил проблеск ума. Затем великан снова напал: правой рукой нацелился Кратосу прямо в глаза, чтобы отвлечь внимание от стелющего удара кувалдой. От кулака спартанец легко увернулся, но его противник затеял более изощренную атаку. Рукояткой молота он преградил путь клинкам Кратоса и приблизился на шаг.

Попытка схватиться с человеком врукопашную позволила великану нанести лишь мощный удар головой – будь Кратос на палец ближе, он бы лишился глаза. Спартанец ответил единственным доступным способом: головками мечей врезал противнику по покатым плечам. Тот отскочил с легкостью, какой спартанец не видывал у порождений Аида.

Они закружились, отыскивая друг у друга слабые места и выбирая момент для атаки. По щеке Кратоса текла кровь, напоминая о том, что перед ним опытный противник, который тщательно планирует нападение. По этот противник лаже не догадывался, на что способен Спартанский Призрак.

Наконец спартанец с рыком бросился вперед, на шаг оттеснил великана, затем резко упал и принялся работать ногами. Одним бронзовым наголенником, затем другим он ударил монстра по коленям, так что тот зашатался. Не довольствуясь результатом, Кратос развернулся и обеими ногами с размаху подсек великана. Пришло время заканчивать схватку.

Потерявший равновесие противник балансировал на краю площадки. Тогда Кратос раскрутил на цепи клинок и запустил в спину великану – тот сорвался и полетел вниз. Его долгое падение сопровождалось ревом, который оборвался вместе с глухим ударом.

Заглянув за край площадки, Кратос не почувствовал ликования. Великан с кувалдой был достойным противником, но не более того. Это всего лишь одна из помех на пути к ящику Пандоры.

Спартанец окинул взглядом подвесной мост: узкий, немногом шире его сандалии, он покачивался над полом, где теперь лежало тело великана, на высоте локтей шестьдесят. Кратос без колебаний ступил на мост и уверенными шагами дошел до островка посередине зала, на котором был закреплен какой-то рычаг. Оглядевшись, он понял, что до арки, которая виднелась в стене зала тридцатью локтями ниже, добраться можно только по тросу, протянутому через весь зал от стены до стены. Чтобы попасть на трос, Кратос мог бы спрыгнуть, но если он неправильно рассчитает траекторию прыжка или руки соскользнут, ему конец.

Но тут стала вырисовываться альтернатива. Подойдя к механизму, управляемому рычагом, и взглянув наверх, спартанец узнал, что с его помощью на цепи опускается вниз тяжелая гиря. Если встать на нее, держась за цепь, то можно спуститься к тросу, ничем не рискуя. Правда, потом придется довольно долго перебирать руками – механизм находился в противоположной стороне от арки. Но Кратос отбросил сомнения прочь и дернул за рычаг – большие шестерни и ролики закрутились, и гиря начала опускаться.

Как только она прошла мимо, спартанец прыгнул следом и ухватился за цепь. На миг он заволновался, потому что из-за его веса что-то в механизме нарушилось. Но гиря благополучно дошла до нужной высоты, Кратос с силой оттолкнулся от нее ногами, вытянул руки вперед и снова прыгнул… Удача! Теперь он держался за толстый трос, который лишь немного провис под его тяжестью.

Он принялся торопливо перебирать руками, двигаясь к дальнему концу зала и стараясь не смотреть вниз, где щелкали и скрежетали огромные шестерни, готовые размолоть спартанца в фарш, случись ему сорваться. Где-то посередине пути Кратос вдруг почувствовал, что трос провисает больше, чем прежде. С легкостью обезьяны он развернулся и глянул назад.

По тросу следом за ним, щелкая клыками, с которых капала слюна, гнались два цепких монстра. Их ловкости и проворству спартанец мог только позавидовать. Он повис на одной руке, другой выхватил клинок Хаоса и решил было перерезать трос, чтобы отсечь преследователей, а самому потом по оставшейся части каната вдоль стены добраться до арки.

Но не успел. Чудовища рванули вперед, перелезая друг через друга в кровожадной гонке. Кратос едва успел отпрянуть от острых когтей и в первый момент даже успешно отбивался от монстров ногами. Но стоило выпрямиться, как монстры набросились на него. Спартанец попытался ударить клинком – угол оказался неудачным, и меч едва коснулся ближайшего врага. Зато на руке Кратоса, сжимавшей клинок, появились длинные, глубокие раны от когтей, и от боли он чуть не выронил оружие.

Второе существо повело себя еще коварнее и вцепилось зубами, чуть не откусив острыми зубами палец, в другую руку, которой спартанец держался за трос. Кратос взревел от ярости, в нем закипела та жажда крови, которая, впрочем, ни на миг не покидала его последние десять лет. Схватив монстра между ног, он сорвал его с троса, затем просто разжал кулак, и чудовище полетело вверх тормашками. Внизу оно повисло на зубьях огромной шестерни и затем испустило дух в недрах мощного механизма, как будто специально созданного для подобных целей.

Оставшийся на тросе монстр отвлекся, чтобы поглазеть на смерть сородича, – роковая ошибка, которой Кратос не мог не воспользоваться. Отпустив клинок, он вцепился пальцами врагу в горло с такой силой, что надулись вены на руке. Тот обмяк и замер, но спартанец подождал, пока его кровь, струящаяся из глубоких ран на предплечье, испачкает мертвеца. И, только убедившись, что монстр получил его метку, Кратос швырнул врага вниз, где тот разделил участь своего товарища.

Попытка развернуться в нужном направлении едва не стоила спартанцу жизни – обе руки стали скользкими от крови, которая текла из ран и царапин. Он не ослаб, но удержаться стало практически невозможно, как будто трос был смазан маслом. Правая рука сорвалась, и Кратос ненадежно повис на одной левой, понимая, что вытирать ладонь бесполезно, поскольку кровь сочилась и сочилась.

Тогда он сложился вдвое и зацепился за трос ногами. Остановить кровотечение это, конечно, не помогло, но зато теперь у него было меньше шансов отправиться вслед за чудовищами. И так, вниз головой, Кратос продолжил путь, стараясь добраться до арки как можно скорее. Затем, перекувырнувшись, ухватился за выступ стены под ней, вытер от крови поочередно обе руки и подтянулся.

Заглянув в арку, спартанец увидел короткий коридор и поспешил по нему, рассчитывая в конце обнаружить ящик Пандоры. Но вскоре убедился, что там ничего нет.