Текст книги "Отчаянные"

Автор книги: Мэтт Дикинсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

– Конечно. Ради Рика я готов на все.

– Спасибо. Я знаю, ты говорил, что никогда не вернешься туда, но ведь это только базовый лагерь. Можно было бы попросить кого-нибудь другого, но это уже будет не то.

– Не волнуйся, я все сделаю. Случись подобное со мной, Рик ни за что не отказал бы мне в такой услуге.

Дебора улыбнулась:

– Когда примерно ты сможешь поехать?

– Месяца через два. После сезона дождей. Я должен быть уверен, что Рейчел сумеет обходиться без меня.

– Так пусть поживет здесь, со мной. Я буду только рада.

– Пожалуй, это вариант.

Они надолго замолчали, глядя на угасающие угольки в камине. Наконец Дебора встрепенулась:

– Ну что ж, трудный был день. Комната для тебя готова.

– Спасибо.

Поднявшись в свою спальню, Хэл открыл окно. С берега доносился тихий плеск волн. Базовый лагерь. Эверест. История повторяется… Хэл погрузился в беспокойный сон.

* * *

Джози целое лето набиралась решимости попросить Дебору взять ее в восхождение к базовому лагерю. Желание участвовать в нем возникло у нее еще в Ванкувере и изо дня в день крепло, но несколько недель Джози отгоняла его прочь.

Она старалась не думать об этом во время эфира, ведя передачу, к которой постепенно теряла интерес. Наконец ее отношения с продюсерами испортились настолько, что теперь они едва разговаривали друг с другом. Это не прошло мимо внимания Майка.

– Ты выглядишь ужасно, Джози. Твой рейтинг падает. Я понимаю, гибель Себастьяна подкосила тебя, но, черт побери, или набирай форму, или у нас будут большие проблемы.

Джози уныло слушала его. Сейчас, когда она собиралась сообщить Майку о своем решении, его очередная лекция была нужна ей меньше всего.

– Все тебе сочувствуют, – продолжал Майк. – После трагедии твой рейтинг даже подскочил на пару недель. Я уже начал надеяться, что мы прорвемся, но теперь у меня нет того оптимизма. Мы теряем аудиторию, и рекламодатели начинают нервничать.

Джози собралась с духом, зная наверняка, что Майк не обрадуется ее сообщению.

– Я хочу взять отпуск.

Майк бросил на нее недоуменный взгляд:

– Бегство тебе не поможет.

– А по-моему, поможет. Я намерена предпринять небольшое путешествие.

– Куда? – с нескрываемым любопытством спросил Майк.

– В базовый лагерь на Эвересте. Чтобы установить памятник погибшим.

– Что?! Да ты же понятия не имеешь, что такое горы.

– Любой тренированный человек способен подняться к базовому лагерю.

– И долго ты собираешься путешествовать?

– Около месяца, – сконфуженно отвечала Джози.

– Целый месяц! Господи Иисусе! Да ко времени твоего возвращения телезрители даже не вспомнят, кто ты такая. – Майк закурил сигару. – Может, все-таки объяснишь, что тебя туда понесло?

– Надеюсь, восхождение даст мне возможность вновь обрести себя.

– А нельзя ли попробовать обрести себя где-то поближе? Съезди, например, в какой-нибудь санаторий.

– Нет, санаторий тут ни при чем. По ночам меня мучают кошмары. Мне снится Себастьян – окоченевший, брошенный. Мне нужно хоть немного приблизиться к нему. Чтобы попрощаться.

– Даже не знаю, Джози… Ты все-таки подумай. Это не в интересах компании. Хотя… – Внезапно Майк просиял: – Пожалуй, мы даже можем извлечь выгоду из твоей поездки.

– Каким образом?

– Пошлем с тобой оператора. Он будет присылать нам видеорепортажи, и мы запустим ежедневную рубрику «Джози устанавливает памятник в базовом лагере на Эвересте»! Блеск! Ты на фоне горы. Я уже вижу, как это будет.

Джози побледнела:

– Вообще-то, это поездка по личному делу.

– Да ведь с тобой поедет всего лишь один человек. Он тебе мешать не будет. А телезрители будут очень тронуты, я в этом уверен. Идеальный вариант… Ты развеешься, а «Дейбрейк» получит великолепный цикл репортажей.

Джози задумалась:

– Пожалуй, ты прав. Идея разумная.

– Но как ты понимаешь, речь идет не о видовом фильме. Телезрителя интересует прежде всего психологическая подоплека твоего путешествия.

– Это-то меня и смущает. Три миллиона человек будут следить за каждым моим шагом во время моего, так сказать, уединения.

– У тебя все получится, – настаивал Майк. – Нужно во что бы то ни стало поднять популярность телеканала… и, возможно, благодаря твоей поездке мы это сделаем.

– Я подумаю и завтра утром дам тебе ответ.

В тот же день Джози позвонила Деборе в Ванкувер. После панихиды они регулярно поддерживали связь, и Дебора уже в принципе дала согласие на то, чтобы Джози сопровождала Хэла в экспедиции к базовому лагерю. Теперь Джози подтвердила свою готовность.

Кладя трубку, она впервые со дня смерти Себастьяна испытала легкое возбуждение… некий трепет внутри, столь похожий на радость, что она почувствовала себя чуть ли не предательницей.

Глава 6

Катманду потряс ее. Город оказался более шумным и грязным, чем она ожидала, но в то же самое время и более пленительным, чем все другие известные Джози города. Вместе с Хэлом и оператором Джереми она прилетела в Непал в первых числах сентября. Они поселились в излюбленной гостинице Хэла под названием «Як и йети». В последний раз он останавливался здесь много лет назад, но многие из обслуживающего персонала до сих пор помнили его по имени.

– Добро пожаловать в Катманду, мистер Хэл, – поприветствовал его администратор. – Давненько не бывали.

– Я как будто попала в другой мир, – шепнула Джози Хэлу, пока они ждали, когда портье вручит им ключи от номеров.

– А это и есть другой мир, – отозвался он. – Самая необычная страна на свете.

Джози в изумлении бродила по улицам, опьяненная экзотической красотой города. Хэл налаживал старые связи, оставив ее на попечение Джереми. Тот, не теряя времени, с ходу начал снимать ее: Джози в коляске рикши, Джози у стен храма, Джози покупает сувениры.

– Не задание, а сказка, – говорил Джереми, весь так и горя воодушевлением. – Ага, есть. А теперь иди прислонись вон к той стене и прими задумчивый вид.

Джози боялась летать на самолете, и, когда миниатюрный «туин-оттер» неровно поднял их над аэропортом Катманду, она с трудом удержалась от искушения схватить Хэла за руку. Чтобы успокоиться, она стала смотреть в крошечный иллюминатор. Внизу зеленели террасированные поля, словно бы карабкающиеся по горным склонам. Вскоре округлые холмы предгорий уступили место долинам с крутыми морщинистыми склонами. В глубине темных ущелий Джози различала серебристые струйки. Это были реки, текущие к равнинам Индии.

* * *

Перед закатом Хэл повел Джози на прогулку по Лукле. Деревня шерпов куталась в дым, струящийся из печных труб; в воздухе звенел смех детей, гонявших мяч. Джози была очарована красотой тибетских лиц, иссиня-черными волосами женщин, заплетенными в тугие косы.

Они пошли по узкой тропинке, ведущей из деревни. В свете угасающего дня Джози увидела низкое деревянное строение, обнесенное каменной стеной. На пороге появились женщина и несколько ребятишек. Хэл обратился к женщине на ее родном наречии. Их проводили в дом.

Единственным источником освещения в хижине служил очаг, и у Джози первое время все сливалось перед глазами. Они сидели вокруг очага скрестив ноги, пили чай и ели скромный ужин – рис с чечевицей. Женщина дружелюбно беседовала с Хэлом.

Внезапно дверь распахнулась, и в проеме, тяжело дыша, появился юноша-шерп лет восемнадцати. При виде Хэла лицо юноши просияло:

– Мне сказали, что ты здесь!

Хэл поднялся и обнял его:

– Нима! Очень рад тебя видеть. Всю дорогу бежал, что ли?

– Как узнал, что ты приземлился.

– Джози, это Нима, старший сын. – Хэл произнес это не без гордости в голосе.

– Рад с вами познакомиться, Джози.

– Он бежал два часа кряду, почти десять километров, – объяснил Хэл. – Но для Нимы это обычное дело. Он силен, как лев.

Мать Нимы подала сыну миску цампы – вязкой ячменной массы, одного из главных продуктов питания шерпов.

– Так куда ты идешь? – спросил Нима с набитым ртом.

– В базовый лагерь. Это будет просто прогулка.

– Я с тобой.

– Подожди! – рассмеялся Хэл. – А как же школа?

– Мне не первый раз, – фыркнул Нима. – Я всегда пропускаю школу, если нужно наверх.

– Нима пошел по стопам отца, – объяснил Хэл Джози. – Его отец, Анг Пхурба, был великий человек. Погиб под ледопадом во время моей второй экспедиции на Эверест. С тех пор я поддерживаю связь с его семьей.

– Хэл – хороший человек. – Нима игриво толкнул Хэла в плечо. – Заботится о нас. Он мне как отец родной.

– И будь я твоим отцом, ни за что не позволил бы тебе отлынивать от школы.

– Нет, я пойду. Надо поддерживать форму. В прошлом году я ходил на Эверест с итальянцами, два раза поднимался почти на восемь тысяч, с тяжелым грузом. Для меня это не проблема. Только погода помешала дойти до вершины.

– Ты хочешь подняться на самую вершину? – спросила Джози.

Нима взглянул на нее как на сумасшедшую:

– Конечно. Мой отец был там три раза. Я тоже скоро стану проводником, как и он.

– Когда получишь образование, – возразил Хэл.

– Высота Эвереста – восемь тысяч восемьсот сорок восемь метров. Что еще мне нужно знать? – Нима дерзко улыбнулся ему.

Позже Джози узнала, что после смерти Анга Пхурбы Хэл взял на себя заботу о его семье, помогал ей деньгами, оплачивал обучение Нимы.

– Ладно, если сумеешь договориться с учителями, так и быть, пойдешь с нами, – уступил Хэл.

– Вот и отлично. А когда ты в следующий раз пойдешь на гору, я буду твоим главным помощником, да?

– Я на гору больше не пойду, – твердо ответил Хэл.

– Не зарекайся, – серьезно сказал Нима.

* * *

Переход до Намче-Базара занял восемь дней, а дальше их ждали еще более узкие и крутые тропы. Джози не ожидала, что нагрузки окажутся столь колоссальными: ее организм с трудом приспосабливался к ежедневным восьми-десятичасовым переходам. Уже на высоте трех тысяч метров она начинала задыхаться.

– Не спеши, – посоветовал ей Хэл. – Представь, что ты движешься как на замедленной съемке.

Постепенно она акклиматизировалась и начала получать удовольствие от путешествия. Теперь Джози замечала и сочную зелень рододендровых лесов, и величавую красоту Ама-Дабламы – ледяной башни, возвышающейся у подножия Эвереста.

Оператор Джереми снимал ее при каждом удобном случае и утешал своим еще более плачевным видом – адаптация у него проходила гораздо тяжелее, чем у нее. Джереми и в деревнях не выпускал из рук кинокамеры, запечатлевая бытовые сцены. Каждый вечер он устанавливал передатчик спутниковой связи и транслировал в студию «Дейбрейк» пятиминутные видеорепортажи.

Хэл держался замкнуто, вечера чаще проводил в обществе Нимы и других шерпов. В пути он также был неуловим – либо убегал далеко вперед, беря такой темп, что Джози с Джереми было за ним не угнаться, либо плелся где-нибудь сзади.

* * *

На десятый день они сделали остановку в деревушке под названием Пхериш. Участникам экспедиции представилась возможность отдохнуть и восстановить силы перед последним трехдневным переходом до базового лагеря.

Джози покинула Пхериш в хорошем настроении и ближе к полудню, оторвавшись от Джереми, неожиданно для самой себя нагнала Хэла. На синем небе не было ни облачка, осенний день выдался на удивление теплым, и можно было идти в футболке и шортах.

Спустя некоторое время тропа привела их в долину с полями, огороженными каменными стенами, – на них паслись яки и изредка лошади. Хэл выбрал удобное местечко, и они присели отдохнуть. Поначалу оба хранили молчание. Тишину нарушало только позвякивание колокольчиков на шеях яков.

– Ну и как, по-твоему, я справляюсь? – наконец заговорила Джози. – Думаешь, дойду до базового лагеря?

– Сейчас ты выглядишь увереннее, чем раньше, – признал Хэл, предлагая ей глотнуть воды из своей фляги.

– Я и чувствую себя лучше, – подтвердила она. – Поначалу просто валилась с ног, но теперь, кажется, привыкаю.

– А вот Джереми меня беспокоит, – сказал Хэл. – Плохо адаптируется.

– Я заметила. Но настрой у него по-прежнему боевой.

– Что ж, буду за ним приглядывать, – пообещал Хэл.

* * *

В ту ночь Джереми сильно кашлял, несколько раз его стошнило. Взглянув утром на оператора, Хэл решил отослать его назад.

– У тебя синеют губы, – объяснил он ему, – а это первый признак острого кислородного голодания.

Одному из шерпов Хэл поручил проводить Джереми в Намче-Базар.

– Как же теперь быть со съемками в базовом лагере? – сокрушалась Джози.

Хэл подумал немного и сказал:

– Я буду снимать.

– Правда? – Джози обняла его.

Хэл, Джози, Нима и еще двое шерпов продолжили путь. Они миновали Горак-Шеп, последнее селение на маршруте, а потом целый день, мучительно трудный и долгий для Джози, пробирались между разрушающимися ледяными шпилями ледника Кхумбу. В базовый лагерь они прибыли около четырех. Там было холодно и пасмурно.

– И это все? – удивилась Джози. Запыхавшаяся, с нездоровой легкостью в голове, смотрела она на красочные купола палаток, пестревшие на фоне грязно-серых залежей древнего льда. – А где же гора?!

Хэл рассмеялся:

– Почему-то все думают, что базовый лагерь стоит у подножия огромной пирамиды. На самом деле до нее еще идти и идти – вверх направо и через ледник.

– Так я увижу Эверест?

– Не волнуйся. Мы поднимемся на Кала-Паттар. Это как бы смотровая площадка, с которой обычно и фотографируют гору. Там мы и установим мемориальную табличку.

Пока Нима обустраивал лагерь, Хэл снимал Джози на фоне ледника. Потом, когда совсем стемнело, они отправились в палатку-столовую.

– Так когда ты последний раз здесь был? – спросила Джози у Хэла.

– Шесть лет назад. Тогда и решил больше никогда сюда не возвращаться.

Джози испытующе посмотрела на него:

– Может, расскажешь?

Хэл подумал немного и начал рассказывать…

* * *

О таком клиенте, как Алекс Чесмен, можно было только мечтать. Хэл проникся к нему глубокой симпатией с первого же разговора по телефону.

– Давай сразу уточним, – сказал Алекс со смехом в голосе. Было ясно, что он намерен отпустить шутку, которая уже заранее доставляет ему удовольствие. – Я плачу тебе тридцать семь тысяч долларов за то, чтобы три месяца облевывать высочайшую вершину мира, получить отек мозга, утопить в жидкости легкие, ободрать пальцы на руках и ногах, а потом свалиться, так? Я ничего не упустил?

Хэл улыбнулся:

– Можно еще сфотографировать гору.

Алекс относился к числу энтузиастов с высокими доходами, которые они тратили на покорение знаменитых горных пиков.

Акклиматизировался Алекс медленно и только к самому концу экспедиции набрал нужную форму для преодоления последнего этапа. К тому времени, когда вместе с Хэлом он покинул лагерь № 4, все остальные клиенты и измученные шерпы уже вернулись в базовый лагерь. В тот день, кроме них, на горе никого не было.

Когда взошло солнце, они подошли к отливавшему голубизной ледяному обрыву. Такой крутой участок Алексу предстояло покорять впервые.

– Ну что, готов карабкаться без страховки? – спросил Хэл.

Алекс опасливо окинул взглядом стену:

– Может, лучше подстраховаться?

Будь Хэл чуть внимательнее, возможно, он различил бы в неизменно жизнерадостном голосе Алекса нотки сомнения.

– Потеряем много времени. Главное, соблюдай осторожность, и все будет хорошо.

Алекс полез, впиваясь кошками в зеркальную гладь склона. На Хэла посыпался ледяной град. Внезапно его клиент, находившийся в десяти метрах над ним, оступился и сорвался вниз. Это произошло так быстро, что Хэл даже не успел сориентироваться. Алекс с воплем ужаса пролетел мимо.

– Зацепись ледорубом, – крикнул Хэл.

Но ледоруб уже вырвало из руки Алекса, а сам он кубарем катился к расселинам у подножия склона. Хэл не верил, что напарник переживет падение. Ему стало тошно. Алекс скрылся во тьме первой расселины.

Тишина. Хэл дрожал, потрясенно глядя вниз. Ему потребовался целый час, чтобы спуститься в расселину. Алекс был еще жив, но едва дышал.

Как Хэл и опасался, Алекс находился в тяжелейшем состоянии – открытый перелом левого бедра, травмы головы, внутреннее кровотечение. Хэл понимал, что может навредить пострадавшему, если потащит его, но и бросить Алекса в расселине он не мог: тогда тот умрет наверняка. Хэл связался по рации с базовым лагерем. Трое шерпов немедленно вызвались идти на помощь. Он знал, что они будут добираться к нему два дня, но все равно попросил их попытаться: вдруг каким-то чудом Алекс протянет до их прихода.

Следующие пять часов Хэл тащил обмякшего Алекса вниз по западному склону. Наконец, добравшись до палатки, он как мог обработал Алексу раны и впрыснул ему морфий, чтобы облегчить боль.

– Спи, Алекс. Помощь уже на подходе. – Он стиснул руку искалеченного бедняги, и тот вновь провалился в небытие.

Хэл почти не надеялся, что Алекс выживет. К полудню следующего дня кончились съестные припасы. Пульс у Алекса прощупывался с трудом, дыхание слабело – он впал в кому. Хэл по рации передал шерпам, чтобы они поворачивали назад.

К трем часам дня он понял, что пора что-то решать. Хэл знал, что едва ли переживет еще одну ночь на такой высоте. Он был крайне истощен, а до любого из нижних лагерей, где условия были немного полегче, путь лежал неблизкий.

Алекс фактически мертв, убеждал себя Хэл. В сознание он уже не придет. Протянет не более часа. А что, если все-таки сознание вернется к Алексу, хотя бы на долю секунды?

Хэл собрал рюкзак.

Каково ему будет, когда он обнаружит, что Хэл бросил его?

Хэл надел ботинки.

Что он умирает в одиночестве?

Хэл усилием воли заставил себя выйти из палатки и зашагал вниз. Назад он ни разу не оглянулся.

На том бы история с Алексом и окончилась, да по дороге ему повстречались два альпиниста из каталонской экспедиции: Хэл узнал ее руководителя, Мигеля Фонта.

– Где твой напарник? Отстал, что ли? – Фонт ткнул пальцем в облако. Они слышали, что два человека из экспедиции Хэла задерживаются.

– Он не вернется, – только и нашел что ответить Хэл.

– Может, помочь? Тебе что-нибудь нужно?

– Нет, ничего.

Каталонец пожал плечами:

– Ладно, тогда мы пошли.

Хэл продолжал спуск, и думать забыв про встретившихся ему испанцев, хотя, наверно, задумался бы, знай он, что спутником Фонта был фоторепортер газеты «Эль Периодико». Расстегнув – просто так, из любопытства – вход в палатку Хэлаи обнаружив в ней Алекса, в котором еще – еле-еле – теплилась жизнь, фотограф не замедлил воспользоваться представившимся ему шансом. Он сделал снимки умирающего Алекса и с соответствующими комментариями отослал в газету.

На следующий день статья под крупным заголовком «Брошен на погибель» появилась на первой полосе «Эль Периодико». В ней автор беспощадно критиковал проводника, оставившего своего спутника умирать в одиночестве. «Хэл Map с готовностью принял доллары Алекса Чесмена, – писал он, – и так же, не раздумывая, бросил своего раненого подопечного, когда тот нуждался в нем больше всего». Одно из лондонских изданий перепечатало эту статью, и спустя сутки история трагической гибели Алекса Чесмена уже облетела весь мир.

Оправдываться было бесполезно. Не имело смысла доказывать, сколь близок сам он был к той критической точке, когда под воздействием высоты в его организме могли начаться необратимые процессы. По-настоящему понять это были способны лишь те, кто на себе испытал жестокий нрав гор. Несколько авторитетных альпинистов вступились за Хэла, но, с точки зрения обывателя, Хэл Map заслуживал всяческого осуждения.

По возвращении в Анкоридж Хэл закрыл на два месяца свое агентство и уединился в своих любимых Чугачских горах. В конце лета он решил окончательно закрыть «Горные вершины» и полностью посвятить себя работе в Службе горнолавинного надзора.

* * *

Хэл осушил чашку с горячим питьем и посмотрел на Джози.

– Вот и все, – подытожил он. – С тех пор я зарекся подниматься на эту вершину.

– Глубоко тебе сочувствую, – сказала Джози. – Даже представить не могу, каково тебе было, когда он умирал на твоих глазах… Это, наверно, ужасно.

– Не то слово.

В палатке повисло тягостное молчание, и даже неунывающий Нима не мог найти нужных слов, чтобы разрядить атмосферу.

На следующее утро, через силу позавтракав мюсли с какао, Джози последовала за Хэлом по леднику к Кала-Паттару – каменной скале, с которой, она надеялась, ей наконец-то удастся взглянуть на Эверест.

С каждым часом все острее ощущалось воздействие высоты. Джози чувствовала, как от недостатка воздуха что-то сжимается у нее в груди. Она карабкалась, не отрывая глаз от неглубоких отпечатков, оставляемых на тропе ботинками Хэла.

Неожиданно Хэл остановился и, махнув Джози, театрально поклонился:

– Добро пожаловать на Кала-Паттар. А вот это – Эверест.

Да, вот он, Эверест. Гора, которую она до сих пор видела

только на фотографиях, сейчас стояла прямо перед ней – грозная, невероятно огромная. Ради этого зрелища она и добиралась сюда. Они сидели бок о бок, в молчании созерцая громаду из камня и льда, вздымающуюся над соседними зазубренными гребнями.

– Ты и впрямь стоял на самой вершине? – первой нарушила молчание Джози.

– Да. Это самое прекрасное место на земле.

– Потому ты и поднимался туда столько раз?

Хэл положил под спину рюкзак и откинулся на него, сцепив на затылке руки.

– Пожалуй.

Джози последовала его примеру. Перед Эверестом она чувствовала себя ничтожно маленькой.

– Не понимаю, как вообще можно решиться на такое восхождение, – проронила она, ошеломленно взирая на величавую громаду.

– Многие решаются, слишком многие, – отозвался Хэл.

Внезапно ее пронзила мысль, от которой она похолодела:

– А ведь там Себастьян. Там, наверху, его могила. Он лежит где-то под самой вершиной.

Хэл молчал.

Джози сосредоточенно разглядывала Эверест, отмечая каждую деталь его рельефа – расселины, ущелья, готовые в любую минуту обрушиться ледяные карнизы, – будто искала в них ответ на вопрос, не дававший ей покоя с первых шагов этой маленькой экспедиции. Чем же гора так пленила Себастьяна?

Минуты текли. На склон Эвереста начало надвигаться облако, сгущавшееся прямо на глазах.

– Нужно установить табличку, – напомнил ей Хэл.

Он извлек из рюкзака медную пластинку, сделанную по эскизу Деборы. На ней были выгравированы силуэт Эвереста и фамилии членов экспедиции Рика с указанием даты их гибели.

Джози взяла табличку в руки. Она видела ее впервые.

– Красивая. Молодец Дебора.

Нима уже побывал здесь за два часа до них, он принес на Кала-Паттар килограммовый пакет цемента. Хэл выкопал в земле ямку, насыпал в нее цемент, добавил воды из фляжки и лопаткой замесил раствор.

Они решили прикрепить табличку на небольшом карнизе, обращенном к Эвересту. Хэл выровнял цемент и вдавил в него памятный знак. А потом взял видеокамеру и запечатлел стоящую на его фоне Джози.

– Вот и все? – спросила она.

– Да. Все. Теперь домой.

Гора уже пряталась в клубах облаков, мешавших Джози в последний раз взглянуть на Эверест. Она помолилась за Себастьяна и вслед за Хэлом стала спускаться вниз к тропе, ведущей к зеленым долинам и Катманду.

Ночью, едва Джози закрыла глаза, в ее воображении тотчас же выросла величавая каменно-ледяная пирамида – именно такая, какой она предстала ее взору в просвете облаков. Что же все-таки открыло ей мимолетное знакомство с Эверестом? Почему этот повергающий в трепет силуэт так прочно врезался в ее сознание?

Глава 7

Хэл смотрел на проступавшие в рассветных сумерках очертания Скалистых гор. Знакомые хребты казались из самолета просто мелкими складками на поверхности земли. Пальцами обеих рук Хэл помассировал шею, затекшую за шестнадцать часов полета, и вздохнул с облегчением, когда командир объявил, что через двадцать минут самолет приземлится в аэропорту Ванкувера.

Там его встречали Рейчел с Деборой. Рейчел опиралась на трость. Хэл поцеловал их обеих.

– Похудел, – заметила Рейчел.

– А ты научилась ходить. – Рейчел еще заметно хромала, но нога заживала быстро. – К Рождеству танцевать будешь.

Они приехали домой к Деборе и, усевшись на кухне, стали делиться новостями.

– Ну что, прикрепил табличку? – спросила Дебора.

– Да, все нормально, – ответил Хэл. – Я сделал пару снимков для тебя. На днях напечатаю.

– Спасибо, Хэл. Словно камень с души свалился…

– Ну как Джози? – осведомилась Рейчел. – Не очень тебя достала?

– Она молодец. Думаю, путешествие пошло ей на пользу.

– Горная болезнь ее не мучила?

– У ее оператора были проблемы. На подходе к базовому лагерю пришлось отослать его назад. А Джози до самого Кала-Паттара шла как на воскресной прогулке.

– А как съемки?

– Мы периодически получали отзывы из Лондона. Похоже, за ходом нашей экспедиции следили миллионы телезрителей. Ну, а у вас тут как дела?

Рейчел показала на стопку писем на кухонном столе:

– Догадайся, что это за письма?

– Соболезнования? – предположил Хэл.

Дебора горестно рассмеялась:

– Не совсем. Заказы на проспекты фирмы «Гималаи». От желающих покорить Эверест. Словно несчастье лишь подзадорило людей.

– В общем, ты решила не закрывать агентство?

– Других вариантов я не вижу. У нас есть верные клиенты, я могла бы найти проводников на Мак-Кинли, Аконкагуа и другие вершины. По крайней мере, хоть заработаю себе на жизнь. – Дебора поднялась. – Ладно, хватит о моих проблемах. Вам, наверно, хочется побыть вдвоем. А я съезжу с детьми в город.

Когда они остались одни, Рейчел нежно поцеловала Хэла.

– Как же я рада, что ты вернулся. Я скучала по тебе.

– И я скучал.

– Ты, случайно, не влюбился в Джози? Говорят, она красавица.

Хэл рассмеялся:

– Блондинки не в моем вкусе. Или ты забыла?

Они поцеловались еще раз.

– Ну и как Дебора? – спросил Хэл.

– Храбрится, – со вздохом отвечала Рейчел. – Но на самом деле, мне кажется, она на грани срыва. Не возражаешь, если мы задержимся здесь на какое-то время? Деборе пока трудно одной. На ней ведь и дети, и агентство, и дом.

– У меня возражений нет, – согласился Хэл.

Рейчел пристально посмотрела на него:

– А сам ты что теперь намерен делать? Надумал что-нибудь за время экспедиции?

– Не совсем, – рассмеялся он. – В настоящий момент я знаю одно: мы должны как можно больше бывать вместе.

– Ты серьезно? Пока тебя не было, мне не давала покоя мысль, что, вернувшись, ты захочешь положить конец нашим отношениям.

– С чего это вдруг? – изумился Хэл.

– Не знаю… Наверно, я просто не совсем понимаю, к чему мы идем, и поэтому нервничаю.

Хэл привлек ее к себе:

– Мне ясно, что ты имеешь в виду. Мы еще никак не придем в себя после той лавины. Не волнуйся. Это всего лишь дело времени.

* * *

Вернувшись на работу в студию «Дейбрейк», Джози обнаружила, что в телекомпании произошли большие перемены. Началось с того, что за ней прислали обычное такси – лимузины Майк отменил.

– Мы теряли по четверти миллиона в месяц, – объяснил он. – Так что кое от чего пришлось отказаться.

Ошеломленная Джози с трудом контролировала свой тон и выражение лица.

– Честно говоря, мне плевать на лимузин, но вот сотрудники – другое дело. Штат ты тоже урезал?

– Ну, сократил парочку осветителей, несколько звукооператоров и ассистентов. Продюсеры не возражали.

– Почему это нужно было делать именно в мое отсутствие? Боялся, я буду против? – Джози уже не скрывала гнева.

– Вовсе нет. Просто так совпало.

Джози просмотрела сценарий передачи. С первого взгляда было ясно, что эфир будет скучный. Она прошла в гримерную.

– Доброе утро, дамы! – В двери появилась голова Тарика, продюсера утреннего выпуска. При виде выражения лица Джози он перестал улыбаться.

– Сценарий провальный. Неужели сам не видишь? – Джози швырнула сценарий на туалетный столик. – Я из этого чуда не сотворю. С такими гостями передачу никто смотреть не станет.

– Ничем помочь не могу, – парировал Тарик. – Этих гостей наприглашал Майк.

– А это что за «Юный диверсант»? – Джози ткнула пальцем в один из пунктов сценария, которому отводилось десять минут эфирного времени.

– Мультсериал.

Тарик ретировался, не дожидаясь ответной реплики Джози.

Она зажмурилась, войдя в студию. Яркий свет с непривычки резал глаза. Обстановка была нервная.

– Эфир через минуту.

Джози вспомнился Непал. Она представила, как шагает по горной тропе навстречу искрящимся пикам Гималаев. Экспедиция почти исцелила ее. И зачем только она вернулась сюда?

Позывные передачи возвратили ее к реальности.

– Доброе утро, дамы и господа. Добро пожаловать в студию «Дейбрейк»… – с улыбкой начала Джози.

Чутье ее не подвело: передача и вправду оказалась скучной, причем настолько, что во время интервью с приглашенным политиком она просто-напросто потеряла нить беседы. Под его монотонный голос она вновь стала грезить об Эвересте.

– Вы меня слушаете? – спросил ее собеседник. – Мне кажется, вы не уловили смысла моих последних слов.

Джози побледнела и, запинаясь, попыталась исправить положение.

Так состоялось возвращение Джози на работу в студию, где теперь царили другие порядки и другое настроение. Шли недели, но улучшений не наблюдалось: она постоянно боролась с собой, стараясь не отвлекаться во время эфира, боевой дух персонала неуклонно падал и так же неуклонно увеличивалось время мультипликационных вставок, которыми Майк компенсировал недостаток интересных гостей.

Разумеется, недовольство Майка росло с каждым днем.

– На прошлой неделе мы опустились на восемь позиций в списке ста самых популярных передач, – заявил он ей однажды утром.

– Ищи гостей получше, – огрызнулась Джози.

– А тебе не кажется, что это реакция телезрителей на твое явное безразличие к работе? Ладно, так или иначе, нужно что-то делать…

* * *

Они легко приспособились к жизни в доме Деборы: Хэл управлял агентством «Гималаи», Рейчел помогала с детьми и домашним хозяйством. В течение дня оба были вполне счастливы, с удовольствием занимаясь делами, но, оставаясь наедине, с трудом побеждали неловкость. Ночью, лежа в объятиях друг друга, они мечтали о том, чтобы поскорее исчезла черная пустота, посеянная между ними снежной лавиной, чтобы снова вернулась прежняя страсть. Но страсть не возвращалась. После катастрофы они не позволяли себе близости. Потеря ребенка, в которой каждый винил себя, давила на обоих невыносимым грузом.

Однажды утром Рейчел поднялась на рассвете, чтобы сфотографировать восход солнца. По морю стелилась туманная дымка, на островах из нее выступали макушки кедров. Рейчел вдруг осознала, что это великолепие невозможно запечатлеть на пленке. Она опустила фотоаппарат и просто любовалась красотой пейзажа.

Спустя минуту к ней вышел Хэл.

– Видел когда-нибудь такую красоту?

– Да, чудесный вид.

Она повернулась и заглянула ему в глаза:

– Хэл, думаешь, мы сумеем все поправить?

– Может быть. – Он смущенно улыбнулся. – На мой взгляд, у нас два пути. Первый – оставить все как есть, не двигаться ни вперед, ни назад.

– Я так не хочу.

– Я тоже, – согласился Хэл. – Второй – форсировать ситуацию: понять, что мы по-прежнему любим друг друга, и попытаться начать все сначала.

Рейчел смотрела на разгоняемый бризом туман. Впервые за долгое время в ней затеплилась надежда на счастье.