Текст книги "Отчаянные"

Автор книги: Мэтт Дикинсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

Хэл понял, что выбор невелик: либо сидеть и ждать, пока их раздавит… либо ехать. Он выпрямился и повернул ключ зажигания.

«Тойота» дернулась вперед. Не обращая внимания на визгливый протест покореженного металла, Хэл включил двигатель на полную мощность и погнал машину к лесу, у опушки которого находился каменный туннель. Каждой клеточкой своего существа Хэл сосредоточился на одном: надо завести «тойоту» в этот туннель до того, как их накроет следующая волна лавины.

Обе фары были разбиты, и, чтобы видеть дорогу, ему пришлось кулаком высадить остатки лобового стекла. «Тойота» нещадно кренилась и подпрыгивала на вросших в землю валунах, которыми был усеян склон.

И вот наконец он в лесу, лавирует между большими деревьями, сшибает маленькие. До туннеля уже рукой подать. Хэл сильнее надавил на газ. Но тут «тойота» перестала подчиняться ему: лавина настигла машину и развернула задом к туннелю. В последнюю секунду перед тем, как провалиться в небытие, Хэл увидел, что они стоят лицом к лавине и прямо на них летит расщепленный ствол семидесятилетней сосны диаметром не меньше метра. В то мгновение, когда ствол пронзил машину, Хэл ощутил, что его легкие полны снега, и у него померкло в глазах.

Глава 4

Джози устроилась на диване в гостиной, закуталась в одеяло и вновь включила телевизор в надежде услышать еще какие-нибудь новости. Новости передавали, но не об Эвересте. Диктор Си-эн-эн рассказывал о другой катастрофе, на этот раз на Аляске. На экране замелькали кадры страшных разрушений: обращенные в руины дома, покореженные машины и железнодорожные пути.

Джози прибавила звук.

«… По предварительным данным, во время схода лавин, самых мощных за всю историю Аляски, погибло более сорока человек».

На экране появился взволнованный полицейский.

«Мы еще только начинаем постигать истинные масштабы бедствия. Судя по всему, произошел одновременный обвал всех склонов в южной части штата. По нашим предположениям, пропали без вести более ста человек. – Телезрителям показали фотографию мужчины. – Среди пропавших числится и специалист по лавинам Хэл Map. Полиция опасается, что, возможно, он стал жертвой лавины, пытаясь предупредить других о надвигавшемся несчастье».

* * *

Хэл выплюнул выбитые зубы. Было тихо. Он попробовал шевельнуть головой и обнаружил, что она к чему-то плотно прижата. Глаза заливала кровь, вытекавшая густой теплой струйкой у него изо рта. Вот тогда-то Хэл и сообразил, что он стоит вверх ногами.

В воображении всплыли живые картины последних секунд перед тем, как лавина накрыла их: резкий разворот «тойоты» задом к туннелю, дерево, летящее на них из белой стены, удар лицом обо что-то металлическое, и какая-то сила тащит его из машины. Потом провал.

Он попробовал двинуть левой ногой. Как ни странно, она оказалась свободна. И правая тоже. Хэл собрался с силами, нащупал левой ногой твердую поверхность и, оттолкнувшись от нее, рывком высвободил из-под снега голову и плечи.

Рейчел. Карроуэи. Вспомнив про своих спутников, Хэл стремительно вскочил на ноги. Луна уже висела высоко на ночном небосводе, и, когда его глаза привыкли к полумраку, он увидел, где находится. Хэл стоял в нескольких метрах от входа в туннель, который теперь был частично загроможден снегом и обломками деревьев. Лес вокруг был повален.

В туннеле светился красный огонек – горела одна из задних фар «тойоты». Хэл прищурился, стараясь разглядеть машину. Покореженная, она была частично придавлена огромным стволом, который врезался в них в ту последнюю секунду.

Хэл стал продираться сквозь поваленные деревья, где перелезая через поломанные сучья, где подлезая под ними. Наконец он добрался до машины и забарабанил по крылу, моля Бога, чтобы кто-нибудь отозвался.

Из машины послышался сдавленный крик. Голос принадлежал Стэну Карроуэю.

– Стэн, сейчас я вас вытащу.

Хэл принялся торопливо откапывать машину. Раз Стэн жив, значит, возможно, живы и Рейчел с Луизой. Сильно пахло бензином, – должно быть, пробит бензобак. Хэл упорно счищал уплотненный снег, пока в конце концов не докопался до окна. Он просунул руку к заднему сиденью.

В него судорожно вцепилась костлявая ладонь, потом раздался слабый, дрожащий голос Стэна.

– Луиза жива… Дышит возле меня. Ради бога, вытащи нас отсюда.

– Все будет хорошо, Стэн, – успокоил его Хэл.

Он осторожно нашарил переднее сиденье и протянул руку в тесный закуток в ногах пассажирского кресла, куда снег не проник. Поначалу он ничего не нащупал. Хэл сунул в окно голову и всем телом подался вперед. Под рукой он почувствовал едва ощутимое шевеление, затем раздался стон. Рейчел тоже была жива.

Хэл выпрямился и продолжил копать, пока полностью не обнажил один борт «тойоты». На это у него ушел час, и еще час он извлекал из машины Стэна и Луизу.

Стэн находился в состоянии шока, Луиза была жива, но без сознания. Хэл нашел чемодан, который старики взяли с собой, расстелил на снегу одежду и уложил на нее пожилую чету. Стэн обнял жену, пытаясь согреть ее.

Теперь Рейчел. Чтобы извлечь ее из тесного углубления, приходилось действовать очень аккуратно. Наконец его усилия увенчались успехом. Рейчел была сильно контужена, и Хэл сразу определил, что у нее сломана нога. Он положил ее рядом с Карроуэями. Выживет, решил Хэл. Все выживут, если удастся доставить их в больницу.

Неожиданно над головой раздался шум – глухое тарахтение двигателя. Долину прочесывал вертолет: их искали спасатели. Хэл вспомнил, что в последнюю минуту перед отъездом позвонил в полицию и сообщил Робби Магауану, куда они направляются. Но ведь в темноте их не увидят!

В задке «тойоты» была прикреплена ремнями запасная канистра с бензином. Хэл быстро извлек ее из машины и тряхнул Стэна за плечо:

– Стэн! Зажигалка есть?

Старик тупо таращился на него и не отвечал. Хэл пошарил у него в карманах и нашел медную зажигалку «Зиппо». Рокот вертолета отдалялся.

Хэл отбежал на безопасное расстояние от туннеля и расплескал бензин, потом отступил на несколько шагов, высек огонь, швырнул зажигалку в лужу горючего и отшатнулся, когда оно с ревом воспламенилось.

Хэл сел на ствол поваленного дерева. Шум пропеллера медленно приближался – вертолет прочесывал долину по второму разу. Внезапно он резко повернул и полетел прямо на огонь. Несмотря на слабость и головокружение, Хэл поднялся и стал размахивать руками, пока его не поймал луч прожектора. В следующую секунду вертолет завис прямо над его головой.

Хэл увидел человека, на тросе спускавшегося с вертолета. Он хотел поприветствовать его, но земля ушла у него из-под ног. К тому времени, когда к Хэлу подбежал санитар, он уже лежал без сознания.

* * *

Несмотря на бессонную ночь, Джози решила не пропускать эфира. Так, во всяком случае, она на время отвлечется от бесконечного ожидания.

Когда она шла к домофону, чтобы ответить водителю, зазвонил телефон. Звонили из базового лагеря на Эвересте.

– Ни Себастьян, ни остальные члены группы в лагерь пока не вернулись, – доложил Тони. – Из другой команды сообщают, что возле Южной вершины видели два тела.

– О боже! Вы можете связаться с ними?

– Четыре часа назад Рик ненадолго выходил на связь. Мы думаем, он еще жив. Возможно, Себастьян тоже.

– Что он сказал?

Тони, судя по его голосу, был сильно подавлен.

– Он говорил с большим трудом. Нес что-то непонятное. Сказал, что терпит бедствие и остро нуждается в кислороде. Сказал, что не чувствует ног.

– К ним может кто-нибудь добраться?

– Вряд ли. В таких условиях никто не поднимется туда, даже при очень большом желании. Не стану скрывать, Джози, мы готовимся к худшему.

Джози хотелось кричать и ругаться, хотелось выплеснуть гнев на собеседника, но она понимала, что легче от этого никому не станет.

– Спасибо, что известили. – Она положила трубку.

* * *

В больнице Анкориджа Хэл, которого санитары еще во время перелета привели в чувство, наблюдал, как врачи обследуют Стэна и Луизу. Старики пострадали не сильно. Состояние Рейчел было намного серьезнее. Хирург, едва взглянув на полученные ею травмы, тут же отправил ее в операционную. Хэл ждал в коридоре, упрямо не позволяя врачам заняться его собственными ушибами.

Хирург вышел к нему через час:

– Ваша спутница получила множественные повреждения. Мы извлекли из ее бедра пятнадцатисантиметровый кусок металла, у нее многочисленные переломы ног и ребер. Имеются травмы головы, но не сильные и, насколько мы можем судить, серьезных последствий это иметь не будет. Думаю, она полностью поправится… со временем. К сожалению, ребенка спасти вряд ли удастся.

Хэл растерянно смотрел на врача:

– Ребенка?

– Она была беременна, мистер Map, но, боюсь, повреждения брюшной полости таковы… – Хирург пожал плечами – машинальный жест профессионала, привыкшего сообщать плохие новости. – А теперь позвольте осмотреть ваши ушибы. – Он взял Хэла под руку и повел его в кабинет.

* * *

Гримерша закрасила Джози мешки под глазами, и она заняла свое обычное место на диване. На камере загорелся красный огонек. Джози изобразила улыбку:

– Доброе утро, дамы и господа. Добро пожаловать в студию телекомпании «Дейбрейк»… – Она заметила в объективе кинокамеры свое отражение, и ее голос дрогнул. На мгновение ей показалось, что она видит рядом с собой Себастьяна.

Вот тогда-то она и поняла: Себастьян не вернется. Он умирает, возможно, уже погиб. Эверест погубил его.

Из глаз полились слезы, из груди вырвались судорожные всхлипы.

Камера еще несколько секунд показывала ее лицо, пока в аппаратной не сообразили, что она не способна взять себя в руки. Когда сигнал отключили, Джози уже выбегала из студии.

Глава 5

Через двадцать четыре часа Хэл выписался из больницы. На нем не было живого места, зубов почти не осталось, суставы словно окостенели, все тело болело. Когда его выбросило из машины, он сломал ребро и два пальца.

Добравшись до своей хижины, он сразу же сел за компьютер. По электронной почте пришло около сотни сообщений.

Хэл знал, что каждый из абонентов ждет от него помощи или совета.

Зазвонил телефон.

– Алло?

– Слава богу, что я нашла тебя, Хэл. Это Дебора. Весь день тебе звоню. Передавали, что ты угодил в лавину. Я уже не знала, что и думать.

Дебора. Жена Рика Филдинга. Хэл вздохнул с облегчением. Хорошо, что позвонил близкий человек.

– Извини, я был в больнице. Только что вернулся.

– Как Рейчел?

Хэл решил ничего от нее не скрывать:

– Она была беременна. Ребенка спасти не удалось.

– О боже, Хэл. Какое несчастье. В каком она состоянии?

– Какое-то время будет на вытяжке. Левая нога сильно раздроблена, но врачи обещают вылечить.

– Ты читал сегодня газеты, новости слушал?

– Нет, не мог себя заставить… столько людей погибло.

– Я понимаю, ты пережил кошмар, но и у меня плохие новости. Хочу, чтобы ты узнал их от меня. – В трубке послышались всхлипы.

Тут только Хэл сообразил, что Дебора звонит не просто для того, чтобы выразить сочувствие. Он опустился на стул.

– Что-то случилось с Риком? Какие-то новости с Эвереста?

– Восхождение окончилось катастрофой. Во время урагана погибли шесть человек. В том числе и Рик. Я знаю, это…

– Рик погиб? Не может быть.

– Я тоже не могу поверить, Хэл, но его больше нет. Погибли и пятеро его клиентов. – Голос Деборы дрогнул.

– Как это произошло?

– Не знаю. Я уже сутки не отхожу от телефона, пытаюсь хоть что-то выяснить. Спутниковая связь из-за урагана почти все время не работала.

Последовала длинная пауза. Наконец Хэл проговорил:

– А дети как?

– В полной растерянности, как и я сама. Рик ведь был неуязвим. Даже мысли не возникало, чтобы он… Как это могло с ним произойти?

– Наверно, пытался спасти кого-то из клиентов.

– Почему, Хэл? За что?

Хэл понимал, что утешать ее бесполезно.

– Если потребуется помощь, ты только скажи, хорошо? Все, что угодно, слышишь?

– Спасибо. Мне пора, Хэл. Нужно сделать еще несколько звонков. Но имей в виду, что бы ни случилось, ты должен прилететь в Ванкувер на панихиду. Рик всегда просил, чтобы я обязательно заказала ее, если случится непоправимое. Приедешь?

– Конечно.

* * *

Только спустя три дня после гибели Себастьяна Джози набралась мужества выйти на работу. Дело чести, сказала она себе. Такова была бы воля Себастьяна.

Едва она подъехала к студии, ее ослепили вспышки фотокамер. Журналисты теснили охранников, стремясь поближе подобраться к ней. Джози пригнула голову и бегом поспешила ко входу.

Майк и все ответственные за выпуск программы уже были в студии.

– Прими наши соболезнования, Джози, – сказал он. – Мои и всех сотрудников телекомпании.

– Спасибо. Что тут можно сказать? Себастьян жил острыми ощущениями… мы все это знаем. А за острые ощущения иногда приходится платить.

Джози поспешила в свою уборную. На вешалке она увидела черное платье – спасибо костюмерше Жаки.

Технический персонал держался с ней крайне предупредительно. Звукооператор, прикрепляя ей на воротник микрофон, приговаривал:

– То, на что ты решилась сегодня, требует огромного мужества. Не каждый способен сесть перед камерой после такого потрясения.

Его слова придали ей уверенности. Заняв свое место на диване, Джози глубоко вздохнула. Красная лампочка вспыхнула, и лицо Джози, как и сотни раз до этого, мгновенно оживилось:

– Сегодня двадцать восьмое апреля, в Лондоне шесть часов утра. Добро пожаловать в студию «Дейбрейк» на нашу ежедневную утреннюю передачу.

Каждое утро, собрав волю в кулак, она появлялась на экране перед телезрителями, но дома ее вновь захлестывало безудержное отчаяние.

Ненасытная пресса продолжала на все лады склонять сенсационную историю гибели Себастьяна. Газеты целые полосы отводили подробному анализу причин трагедии, цитируя мнение экспертов и восстанавливая картину последних часов жизни альпинистов. Часто приводились высказывания Деборы, защищавшей мужа от нападок критиков, которые обвиняли погибшего проводника в неосмотрительности.

С каждым днем Джози увеличивала утреннюю пробежку на один круг. Другого способа бороться с горем она не могла придумать. Вскоре она уже бегала по два-три часа в день.

* * *

Рейчел спала. Хэл сел и посмотрел на нее. Как ни странно, синяк под глазом и распухшие губы не обезобразили ее лица. Она была все так же красива. Он погладил ее по лбу.

Дыхание Рейчел сбилось, стало менее глубоким.

– Привет, Хэл, – прошептала она, открыв глаза.

– Как ты себя чувствуешь? – ласково спросил он. – Может, попросить, чтобы тебе дали болеутоляющего?

– Не надо. Я и так напичкана таблетками. Вообще ничего не чувствую.

– Знаешь, мне сообщили про ребенка, так что об этом можешь не говорить, ладно?

Рейчел опустила веки:

– Сама не знаю, почему сразу тебе не сказала… Я собиралась… в тот вечер…

Хэл утер слезу, выступившую у нее в уголке глаза.

– Я ведь даже ни разу не спросила тебя, – продолжала она, – как ты относишься к тому, чтобы завести ребенка.

– Замечательно отношусь, – отвечал он. – И когда тебя выпишут, обязательно попробуем еще раз.

– Это все из-за фотоаппарата. Нашего малыша убило фотоаппаратом. Мне сказали, что повреждение нанесено тупым предметом, который вдавился мне в живот. Это был фотоаппарат… Он лежал у меня на коленях. Хэл, прости меня… – Схватившись за его ладонь, она начала всхлипывать. – А главное, ведь это из-за меня случился обвал. Если б я не хлопнула дверцей…

– Вызвать лавину могло что угодно. Я же говорил…

– Да, но виновата я. Это ж надо быть такой дурой… – Рейчел надолго замолчала, глядя на Хэла. – Хэл. Сколько людей погибло?

– Окончательное число еще не известно. Наверно, больше сорока. Но те жизни на моей совести, а не на твоей. – Хэл поднялся и стал взволнованно мерить шагами палату. – Ну почему я медлил? Почему не объявил тревогу раньше?

– Кто же мог знать? Ты же сам говорил, что это очень необычное явление.

– Может быть. – Хэл снова сел и опустил голову на подушку Рейчел. – Ты еще не все знаешь, – наконец нарушил он молчание. – В тот же день, когда случился обвал, на Эвересте разразился ураган. Погиб Рик Филдинг.

Рейчел оторопела:

– Боже мой, даже в голове не укладывается… Дебора, наверно, убита горем.

– Да, ей тяжело. Когда поправишься, поедем в Ванкувер и поживем с ней какое-то время. Возможно, она нуждается в помощи.

* * *

Поминальная служба по Себастьяну состоялась спустя три недели после урагана.

– Себастьян не обрадовался бы слишком скорбной церемонии, – сказала Джози организаторам. – Давайте попытаемся не делать ее очень мрачной.

Но погода была против нее. Весь день шел проливной дождь, по пути к церкви все промокли.

После богослужения в студии «Дейбрейк» был устроен прием. Джози залпом осушила бокал вина, пытаясь заглушить в себе чувство вины перед Себастьяном за столь хмурый день.

– Впервые вижу такую унылую ораву людей, – сказала она Майку.

– Все напуганы, – объяснил он. – Теперь, когда Себастьяна нет, никто не знает, что ждет его завтра. Все боятся, что грядут большие перемены.

– А они грядут?

– Говоря между нами, да. Перемены неизбежны. «Дейбрейк» пока еще не настолько рентабельное предприятие, как мы планировали.

– И что же нас ждет? Сокращение?

– Поживем – увидим. Себастьян был лицом компании. Благодаря его репутации нам многое давалось сравнительно легко, в том числе привлечение денег. Без него придется попотеть. Доходы от рекламы падают.

Джози рано ушла с приема. На Гайд-парк-корнер ей следовало повернуть к Кенсингтону, но в глаза бросился указатель на шоссе Ml. Это направление она и выбрала, поддавшись внезапному порыву. Дома ее все равно никто не ждет, а от поминальной службы в душе осталась только опустошенность. Почему – понять не трудно. Не было тела. Себастьян покоился где-то на уступе Эвереста. Могилы нет, значит, черта не подведена.

Сто километров, двести… Дождевые облака остались далеко позади, над головой засияло чистое небо. Часам к трем Джози достигла холмов Нортумберленда, среди которых прошло ее детство. Они с Себастьяном приезжали сюда в первые месяцы знакомства. Джози свернула с автострады к пустынному побережью, которым так восторгался Себастьян. «Отличные условия для полета, – говорил он ей. – Морской бриз и холмы».

За поворотом Джози увидела мыс, где он учил ее летать. Она доехала до конца тропинки, остановила машину, вышла и легла на траву. Лето еще только начиналось, но солнце было на удивление теплым. На нее нахлынули воспоминания.

Чудесный летный день, только он и она, в багажнике двухместный параплан Себастьяна. Вместе с Себастьяном она принялась распутывать клубок стропов, и через несколько минут желто-красное крыло уже лежало развернутым на траве.

Себастьян помог ей надеть снаряжение, затем пристегнулся сам. Оценив силу и направление ветра, он натянул стропы. Параплан наполнился воздухом и взмыл вверх, словно воздушный змей.

– Поехали!

Спотыкаясь, они сделали несколько шагов, а в следующую секунду уже парили над морем.

– Кайф! Невероятно! – восторженно кричала Джози.

Они летели параллельно берегу, слева – горы, прямо под

ними – земля. Джози смотрела на пенящийся прибой, рядом был Себастьян.

– Я люблю тебя, – сказал он ей.

Эти слова он произнес впервые. Подхваченные восходящим потоком, они возносились в поднебесье, и Джози была сама не своя от счастья.

* * *

Засигналил мобильный телефон. Звонила Дебора из Ванкувера. Джози начисто забыла про панихиду по погибшим участникам экспедиции. А ведь обещала Деборе дать ответ еще неделю назад.

– Я не настаиваю, – сказала Дебора, – просто мне нужно точно знать, сколько народу будет. Так ты летишь?

Джози не собиралась лететь на церемонию, но после поминальной службы по Себастьяну она решила, что эта поездка, возможно, пойдет ей на пользу. Там будут семьи других погибших альпинистов, и, может быть, с ними она найдет утешение и даже ответы на некоторые вопросы.

– Я приеду, – пообещала Джози.

* * *

Спустя пять недель после обвала Рейчел наконец-то собралась из больницы домой. Гипс еще не сняли, но она уже могла передвигаться в инвалидной коляске. Хэл заехал за ней и увез из Анкориджа.

Наступало лето. Сидя за рулем, Хэл наблюдал за пробуждавшейся природой: в реках бурлила талая вода, по обочинам цвели кустики пушицы. В городке Игл-Джанкшен он остановился у здания почты, чтобы забрать адресованные ему письма.

Новый почтальон с любопытством взглянул на Хэла:

– Так это вы мастер по лавинам, да?

– Да, бывает, меня и так величают.

– Ваш почтовый ящик трещит по швам.

Хэл догадывался, что большинство писем пришло из страховых компаний, желавших получить подтверждение правомочности притязаний пострадавших от лавины.

Хэл вернулся к своей новой «тойоте».

– Знаешь, как он назвал меня? Мастер по лавинам, – сообщил он Рейчел, садясь за руль. – Так меня воспринимают местные жители. Страшно, да?

– Езжай, Хэл. Хочется поскорее попасть домой.

Остаток пути они молчали. Хэл размышлял над словами почтальона, Рейчел пыталась не морщиться от боли, которую причиняла ей малейшая выбоина дороги.

– Похоже, у тебя не было времени на хозяйство, – заметила она, оглядывая хижину.

Хэлу действительно некогда было заниматься домом, пока шла ликвидация последствий стихийного бедствия. Теперь, когда он впервые обратил внимание на беспорядок, ему стало стыдно, что он не додумался убраться перед возвращением Рейчел.

Пока он растапливал печь, Рейчел в кресле колесила по комнатам. За время ее отсутствия ничего здесь не изменилось: на столе в кабинете горстка камней с Эвереста, на полке – бутылка вина. Та самая, которую они собирались распить в тот вечер, когда сошли лавины.

Так чего же они лишились в тот день? – спрашивала себя Рейчел, въезжая в спальню. Кости скоро срастутся, но кто знает, какие невидимые трещины обнаружатся со временем? Им ко многому придется приспосабливаться, а еще свыкаться с гибелью неродившегося ребенка.

Обстановка больницы не располагала к откровенному разговору. Хэл старался навещать ее как можно чаще, но радости от общения друг с другом они не получали: натянуто обсуждали здоровье Рейчел, работу Хэла и его визиты к стоматологу, который восстанавливал ему зубы, чтобы он мог улыбаться, не пугая людей.

Рейчел не терпелось вернуться домой и поговорить свободно и открыто о более глубоких ранах, которые мучили их обоих. Но в этот вечер беседа не клеилась. Хэл был рассеян и отделывался односложными репликами, а Рейчел, очень устав за день, едва сдерживала слезы.

– На следующей неделе еду в Ванкувер, – сказал Хэл. – На панихиду по Рику. Справишься здесь одна?

– Справлюсь. Глядишь, и дом в порядок приведу.

Хэл помог ей лечь в постель, и оба погрузились в неловкое молчание. Впервые за долгое время они находились в такой тесной близости, но искры желания между ними не пробегало.

– Думаешь о том же, о чем и я? – спросила Рейчел. – Кому из нас хуже?

– Да. Надеюсь, у тебя хватит сил начать разговор, потому что на свои я не рассчитываю.

– Давай не будем спешить. Дадим себе немного времени вновь привыкнуть друг к другу.

Больше они ни о чем не говорили. Оба были душевно истощены.

– Спи, – сказал Хэл. – Тебе надо отдохнуть.

Но Рейчел не могла уснуть. Каждый раз, едва закрывала глаза, ей снова виделась несущаяся на нее лавина. Вслушиваясь в неровное дыхание Хэла, она спрашивала себя, смогут ли они когда-либо жить так, как жили прежде.

* * *

Начальник полиции Робби Магауан смотрел на конверт, который положил ему на стол Хэл.

– Это то, что я думаю?

– Заявление об увольнении. Я ухожу из горнолавинного надзора.

– Может, не надо принимать поспешных решений? – спросил Магауан. – Я знаю, последний месяц тебе пришлось нелегко.

– Я понимаю, почему ты так говоришь, – ответил Хэл. – Но, видишь ли, на днях произошло нечто такое, что заставило меня пересмотреть отношение к своей работе. Один парень из Игл-Джанкшен назвал меня «мастером по лавинам». Сейчас в штате нет, наверно, ни одного человека, который не потерял бы в той лавине кого-то из близких. Отныне мое имя всегда будет ассоциироваться со страшным бедствием. Я стал олицетворением трагедии.

– Ты сделал все, что было в твоих силах. Жители наиболее опасных районов эвакуировались вовремя.

– Да, это верно, а сколько погибло… От меня требовался верный прогноз. А я поздно объявил тревогу, не смог предсказать, что лавина будет такая мощная. Что, по-твоему, я чувствовал, все эти недели вытаскивая из-под завалов трупы детей?

– Давай направим тебя к психологу?

– Спасибо, Робби, но это не решит проблему.

Повисло тягостное молчание. Наконец Магауан поднялся и протянул Хэлу руку:

– Я уважаю твое решение, Хэл, но хочу, чтобы ты знал: здесь тебе всегда найдется работа.

* * *

Вылет из Анкориджа задержали, и Хэл приехал в Ванкувер за час до начала панихиды. В аэропорту его встретила Дебора. Такой осунувшейся и изможденной Хэл видел ее впервые.

– Хэл, я так рада, что ты смог приехать. – Она крепко обняла его.

Дебора привезла Хэла в дом, который они с Риком ремонтировали и перестраивали на протяжении многих лет. Дом стоял на побережье тихой лесистой бухты километрах в пятнадцати от города. Раньше в этом здании располагался яхт-клуб.

При виде старого парусника у причала Хэл вспомнил счастливые времена. Вместе с Рейчел, Риком и Деборой они целые дни проводили в море, веселясь и попивая красное вино.

– А дети где? – Хэл заметил, что в доме тихо.

– У мамы. Я подумала, там им будет спокойнее.

– Рейчел передает тебе привет, – сказал Хэл, – очень сожалеет, что не может приехать.

– Как она себя чувствует?

– Да в общем… поправляется. Постепенно.

Пока Дебора переодевалась к церемонии, Хэл заглянул в офис агентства «Гималаи». Кабинет был прибран, папки аккуратно сложены, в одном углу – стопка подготовленных к рассылке проспектов. Хэл плохо представлял, как агентству удастся выжить без Рика.

Вместе с Деборой они поехали к церкви, где уже собралась толпа людей – более ста человек. В основном это были родные погибших, но среди них Хэл увидел и альпинистов – друзей Рика, которых он знал на протяжении многих лет.

Служба началась в три часа дня. Когда стихли гимны, Хэл вышел на кафедру и оглядел церковь, собираясь с мыслями.

– Рик Филдинг был одним из лучших в мире альпинистов. Я знаю это наверняка, потому что, сколько я помню, в критических ситуациях он всегда оказывался сильнее, храбрее и энергичнее, чем кто-либо другой рядом с ним. Истинный патриот своего дела, он отличался безмерным благородством, рискуя жизнью ради спасения других. И сегодня многие живы только благодаря Рику.

Рик любил Эверест и верил, что каждый шаг по этой горе – высокая честь, которую надо заслужить. Он относился к Эвересту с благородным почтением. Возможно, Рик ошибся только в том, что и Эверест всегда будет относиться к нему с благородством. Рик, ты всегда будешь жить в наших сердцах, и память о тебе мы будем хранить до конца своих дней.

Хэл покинул кафедру, заняв свое место подле Деборы, которая наконец-то разразилась слезами.

– Ты замечательно сказал, Хэл, – прошептала она. – Большое спасибо.

После службы Дебора пригласила гостей к себе домой на поминки. Хэлу стало неуютно в толпе, и он вышел на пристань подышать морским воздухом. Там уже сидел кто-то из приглашенных – женщина. Ее взгляд был устремлен на спокойную гладь воды.

– Не помешаю? – обратился к ней Хэл.

– Нет, присаживайтесь. – Джози повернулась. Где-то она уже видела этого мужчину. – Ваша речь глубоко тронула меня, – призналась она. – Даже захотелось простить эту гору.

– У вас кто-то погиб во время урагана?

– Муж. Себастьян. В Лондоне тоже была панихида. Но здесь все гораздо душевнее. Я рада, что приехала.

Некоторое время они сидели молча.

– Я восхищаюсь Деборой, – продолжала Джози. – Для нее это, должно быть, самый тяжелый день в жизни. Ведь каждый из нас потерял дорогого сердцу человека. Она наверняка знает, что в глубине души мы волей-неволей виним Рика.

– Знает. Но она – сильная женщина.

– Сначала я злилась на Себастьяна. Потом на Рика. Проклинала гору, воображала, как я уничтожаю ее, кувалдой стираю в пыль. – Джози глубоко вздохнула. – И конечно же, я корю себя. За то, что не остановила его. – Она помолчала, размышляя. – Вы ведь знаете Эверест?

– Знаю немного. Поднимался на вершину.

– Как-нибудь можно будет забрать оттуда тела? Я согласна на все, лишь бы вернуть Себастьяна.

– Это очень трудно. Пожалуй, даже невозможно. Никогда не слышал, чтобы кому-то удалось спустить тела с верхних склонов Эвереста.

– Это мне трудно понять.

– Это, действительно, трудно понять, если сам никогда там не бывал.

Из дома вышла Дебора.

– Как там дела? – спросил ее Хэл.

– Оттаивают помаленьку. Начинают выпивать, завязался разговор. Рик был бы рад.

– А еда еще осталась?

– Осталась. Кстати, о еде, такое впечатление, что ты уже месяц голодаешь. Так что поспеши, а то ничего не достанется.

– Так и сделаю.

Хэл покинул женщин и вернулся в дом. Джози проводила его взглядом.

– Мне кажется, где-то я его видела, – проговорила она.

– Хэла? Так его ж лицо не сходило с экрана телевизора, когда на Аляске произошел сход лавин.

Неожиданно в памяти всплыл кадр с изображением окровавленного мужчины.

– Точно, вспомнила. Это случилось в тот же день, что и ураган.

– В лавине пострадала его подруга, Рейчел. Она была беременна, ребенка спасти не удалось.

– О боже! А я ему все про Себастьяна. Он даже не заикнулся о своем горе.

– Это в его духе. Так же было и с экспедицией, в которой погибли трое его друзей. Он только и сказал: «Пока не свыкнусь, не смогу говорить об этом». Но он так и не отошел.

– А я наоборот. Сейчас мне только и хочется, что говорить о Себастьяне, о том, как он погиб, как это произошло… Хэл сказал, что тела погибших оттуда никогда не спускают.

– Да, я знаю. Это жестоко, правда?

– Тяжело, когда даже не можешь представить, где лежит твой любимый.

– Да, тяжело. Но я хотя бы была там. Один раз поднималась с Риком до базового лагеря. После этого мне стала понятна его страсть к Эвересту. И если б я не видела воочию эту гору, сейчас мне было бы гораздо тяжелее. Я подумываю о том, чтобы установить в базовом лагере какой-нибудь памятный знак. Может, пирамиду из камней, с табличкой… По крайней мере, хоть что-то будет.

– Замечательная идея, – одобрила Джози. – А мне и в голову не пришло.

– Когда что-то станет известно, я тебе сообщу.

– Спасибо. Буду очень признательна.

* * *

Гости разошлись около полуночи. Джози на такси вернулась в гостиницу. Хэлу, единственному из друзей Рика, Дебора предложила остаться. Когда они сидели у камина, допивая вино, Дебора спросила:

– Думаешь, Рику понравилось бы, как все прошло сегодня?

– Он был бы счастлив. Ты все устроила как надо.

– У меня к тебе просьба.

– Валяй.

– Если я сделаю мемориальную табличку, установишь ее в базовом лагере?