Текст книги "Чужая невеста"

Автор книги: Метси Хингл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

Глава десятая

– Но сейчас тебе нужно отдохнуть. Нам обоим нужно. Давай поспим. – Лорелей устроилась рядом с ним и подоткнула одеяло.

Джек приподнялся, опираясь на локоть.

– Ты думаешь, после такого я смогу заснуть? – Женщина, которую он любит, сказала, что любит его и хочет заниматься с ним любовью, а он повернется на бок и заснет?!

Глаза ее мерцали, как выдержанный коньяк в хрустальном бокале. Она потрепала его по щеке.

– Да. Завтра ты будешь чувствовать себя лучше, тогда и разберешься с этим.

Джек перекатился на нее и накрыл своим телом.

– Счастье мое, – голос его прерывался от нежности, – поверь, во мне достаточно сил, чтобы сейчас же с этим разобраться.

Она уперлась руками в его грудь, покрытую синяками.

– Тебя чуть не убило. Не сосчитать синяков и порезов. На голове ужасная шишка, и ты несколько часов был без сознания. Я боялась, что ты никогда не очнешься, – шептала она с тревогой.

– Я знаю. Знаю. Но хотя я весь в синяках и шишках, мое главное оборудование в полном порядке. – В доказательство он прижался к ней и с улыбкой отметил удивление в ее глазах.

– Да, это очевидно... Но все же я думаю...

– Я хочу тебя, Лорелей. Ничего в жизни так не хотел. Я понимаю, что мы тут застряли не на шутку. Надо будет искать, как выбраться, и множество других вещей преодолеть, но сейчас я ни о чем не могу думать, кроме как о нас с тобой. И о том, как я тебя люблю.

– Покажи мне, как ты меня любишь. – Она откинула одеяло и впустила его к себе.

Вспышка молнии осветила пещеру и ту, что для него дороже любых сокровищ. Ту, что принадлежит ему.

– Открой глаза, Лорелей. Дай мне убедиться, что это не сон. Что ты реальна. Что ты моя.

– Твоя, – прошептала она, обвила его ногами, и Джек почувствовал, как их закружил какой-то вихрь. – Только твоя.

– Моя, – повторил он, и вихрь унес их ввысь, к вершинам счастья.

Лорелей потянулась. С улыбкой отметила восхитительную боль в особых местах и живо вспомнила, откуда она взялась. Посмотрела на спящего рядом мужчину. Господи, как она его любит... Как много они потеряли времени...

Конечно, кое о чем им придется поговорить. О ребенке, которого они потеряли. Напрасно она не сказала тогда Джеку, они бы вместе переживали это горе. Но у них будут и другие дети.

Стараясь его не потревожить, Лорелей выскользнула из его рук и подошла к выходу из пещеры. Было еще темно, но дождь прекратился. Луна висела в небе золотистым шаром. Звезды рассыпались, как новогодние огоньки на полночном покрывале. На горизонте темнели Заколдованные горы, словно изготовились для внезапного нападения. Лорелей передернуло.

Она повернулась к Джеку и, подавив крик, бросилась к нему.

– Господи, ты испугала меня до полусмерти. Я не слышал, как ты встала. – Он обнял ее и погладил по спине.

Она уткнулась ему в грудь.

– Я не могла спать.

– У меня есть отличное средство от бессонницы.

Услышав веселые нотки в его голосе, Лорелей подняла голову и укоризненно посмотрела на него.

– Джек Сторм, у тебя одностороннее мышление.

– Только в отношении тебя.

У Лорелей забилось сердце. Она смотрела на великолепные, широкие плечи, крепкую грудь, живот, твердый, как стиральная доска, полоску темных волос, сбегающих вниз...

– На этот раз, – прошептал он, укладывая ее в центр одеяла, служившего им кроватью, – на этот раз торопиться не будем.

Джек осторожно целовал ее, а умные руки, лаская, спускались ниже, по животу, к курчавым волоскам, дальше, и палец стал медленно и осторожно гладить чувствительный бутон в центре. Лорелей вскрикнула, чувства нахлынули на нее, как дождь в горах. Он продолжал сладкую пытку, и она уже рыдала, сотрясаемая волнами наслаждения.

– Черт тебя побери, Джек, войди в меня.

Глаза на загорелом лице были безумно синими.

– Рано. Я еще не кончил первую часть.

Лорелей почувствовала прикосновение щетины усов, потом его рот, тело ее затрепетало. Она за волосы подтащила к себе его голову, перекатила его на спину и стала проделывать над ним ту же пытку, которую он устроил ей.

– Г-где ты этому научилась? – на выдохе спросил он.

– У тебя, – улыбнулась она.

– Больше не могу, – доложил он, приподнял ее и водрузил на себя, соединившись с ней самым элементарным и древним способом.

Когда Джек наконец раскрыл глаза, солнце уже вставало. Он посмотрел на спящую рядом женщину, его пронизало желание, и он отбросил одеяло. Если они еще минуту пролежат рядом, ей не придется спать. А ей это необходимо.

Стараясь не разбудить ее, он встал, снял с камней одежду, которую Лорелей развесила просушить, оделся и помассировал плечи.

Под золотыми лучами солнца горы сверкали как драгоценные камни. По изогнутому краю обрыва перед пещерой больше не мчался устрашающий поток. Головоломное предгорье каньона напоминало серо-зеленые волны спокойного моря.

Джек подумал о потерянном рюкзаке и карте. Теперь их уже не найти. Он подумал о Лорелей – никакие сокровища не сравнятся с тем, что он снова обрел ее любовь.

Но какое будущее их ждет? Он надеялся на шахту. Что он может дать ей теперь? В раздражении он отбросил эти мысли. Лучше подумать, как отсюда выбраться. Разглядывая каньон, Джек остановился взглядом на том, что можно было принять за старую военную дорогу, по которой некогда волокли орудия. На ум пришла подсказка Голландца. От моей шахты видно военную дорогу, но с дороги шахту не видно.Видна ли их пещера с дороги? Вряд ли. До вчерашнего дня он не видел даже этот край горы.

Моя шахта находится на северной стороне каньона. Он огляделся; пещера находилась на северной стороне каньона. Перед моей шахтой каменная площадка. Ага! Это та площадка, на которую он вчера прыгал. Джек возбужденно оглядывался. Никакой шахтер не отыщет мою шахту. Подсказки вспоминались одна за другой. Лучи заходящего солнца освещают вход.Джек разочарованно побрел назад: вход смотрит на восток, заходящее солнце не будет попадать в пещеру. Дорога к шахте имеет один трюк. Джек почесал в затылке. Может, скрытая пещера? Пещера с тайным выходом на запад?

Джека словно что-то толкнуло. Золотая шахта находится где-то здесь.

Лорелей раскладывала на одеяле остатки продуктов. Она подняла на него глаза.

– Что случилось?

– Кажется, я знаю, где находится шахта Голландца. – Джек поцеловал ее в раскрывшийся рот.

– Где?

– Или в нашей пещере, или где-то рядом. Все прибаутки Голландца указывают на это место.

Джек быстро повторил ей свои догадки, вывел из пещеры и показал военную дорогу.

– Джек, но это же будут долгие поиски. Может, лучше вернуться в лагерь, а потом прийти, запасясь продовольствием?

– У нас нет времени. Я не уверен даже, сумеем ли мы снова найти это место.

Не бойся, мы уйдем задолго до темноты. Но сначала поищем шахту. – Он посмотрел ей в глаза. – Я люблю тебя. И хочу, чтобы мы всю жизнь были вместе. Но без этих сокровищ мне нечего тебе дать.

– Мне ничего не нужно.

– Я хочу жениться на тебе, иметь детей. Но я должен дать тебе нечто большее, чем любовь и обещания.

– Мне нужна только любовь. У меня есть работа.

– Нет. Я не собираюсь жить за твой счет. Видишь ли, во Флориде я временами работал в одной компании. Мне там нравилось, и у меня неплохо получалось. Мне предлагают купить дело, но нужны деньги. Если б я нашел шахту, я бы ее купил и мог просить тебя стать моей женой.

– Джек, для этого не нужна шахта. У меня есть кое-какие деньги, а если их не хватит, можно занять.

Он поцеловал ей пальцы.

– Спасибо, но я не возьму у тебя деньги. Я должен иметь сам.

– А если ты не найдешь шахту, что тогда? Мы все равно поженимся?

– Придется подождать.

– Сколько?

– Сколько понадобится. Попытайся меня понять. Я не могу во второй раз являться к тебе с пустыми руками, я перестану себя уважать.

– Кажется, история повторяется...

– Нет, не повторяется! На этот раз ты со мной. Мы найдем эту шахту, я куплю дело, и мы поженимся.

– Ты уверен, Джек? Я боюсь опять тебя потерять.

– Поверь мне, дорогая. Шахта здесь. Я нутром чую.

– А нутро тебя никогда не подводит, – закончила она и вздохнула. – Ладно. Куда мне идти?

– Вот это умница! – Он поцеловал ее. – Ты начнешь здесь, от входа в пещеру, а я поищу другой выход.

Лорелей колебалась.

– Ты действительно веришь, что шахта здесь?

– Я чувствую ее даже костями.

Четыре часа спустя Лорелей выпрямилась и отерла пот подолом рубашки. Если шахта здесь, то хорошо спрятана. Она отряхнула руки и вошла в пещеру за флягой.

Напившись, завинтила крышку и наклонилась над рюкзаком отыскать повязку для волос. В дальнем конце пещеры что-то блеснуло.

Со вчерашнего дня у нее еще не было возможности осмотреть пещеру изнутри.

Маленькая, размером с комнату. В ней уже бывали люди: в углу виден след старого костра и высохшие палки. Лорелей старалась не глядеть на нечто вроде скелета в самом темном углу.

Она сделала шаг, и снова что-то блеснуло. Она затрепетала. Прошла дальше, и ей на глаза попался череп. Вспомнились истории о пропавших искателях шахты. Может, это блеснул золотой зуб умершего здесь золотоискателя?

От этой мысли Лорелей передернуло, но она подошла поближе. На ум некстати пришли сказки о духах, стерегущих сокровища. Местные старики говорят, что дух самого Голландца охраняет шахту от прытких охотников за золотом.

– Не будь смешной, – буркнула она себе и пнула череп ногой. Под камнем что-то сверкнуло, и сердце у нее подпрыгнуло до самого горла.

Она отцепила от ремня фонарик и посветила. Потрогала стену. Мокрая. Двигая лучом, поискала точку, где впервые увидела блеск. Здесь, слева от другой кучки камней, что-то снова блеснуло. Лорелей нагнулась и подняла кусочек золота размером с грецкий орех.

– О Господи, – прошептала она. Зажав самородок в кулаке, она ринулась из пещеры, зовя Джека.

Джек перехватил ее у входа в пещеру и со страхом сгреб в охапку.

– Что такое? Что случилось? Ты ушиблась?

Лорелей разразилась смехом. Она была счастлива, возбуждена и испугана до смерти.

– Боже правый, Лорелей, скажи, что случилось!

– Вот. – Она не могла говорить. Молча протянула ему кусок золота.

– Что? – Он смотрел на нее, опасаясь, что она сошла с ума.

– Вот, – повторила она и поводила у него перед носом самородком.

– Золотой самородок, – медленно выговорил Джек.

Она расхохоталась и обняла его.

– Джек, по-моему, я нашла золотую шахту Пропавшего Голландца!

Глава одиннадцатая

– Ты права, – сказал Джек.

Маленькой киркой, которая чудом удержалась на ремне во время шторма, он отковырнул трухлявую доску. Посыпалась пыль, и открылся вход в маленький тоннель. Чихая, Джек отстранил Лорелей и отодрал еще одну доску.

– О'кей. Посвети.

Лорелей выдохнула:

– Золото!

– Да, – подтвердил Джек.

Куски породы с проблесками золота, размером в мужской кулак, казалось, только и ждали, когда их вынут из стен шахты. Они нашли шахту Пропавшего Голландца! Для Джека это был момент триумфа. Каждый охотник за сокровищами мечтает о такой вот грандиозной находке. И все благодаря Лорелей. Годами он искал коренную жилу, и Лорелей привела его к ней.

Он расплылся в улыбке и грязными ладонями обнял ее прекрасное лицо.

– Ты хоть понимаешь, что это значит?

– Да, – со смехом сказала она. – Это значит, что у тебя больше нет отговорок и тебе придется жениться.

Он поцеловал ее долгим, крепким поцелуем, радуясь тому, что теперь их будущее обеспечено.

– Ну, что будем делать? – спросила она.

– Ты будешь стоять здесь, светить мне и красоваться, а я – выковыривать залог нашего будущего.

– Но я хочу помогать!

– Счастье мое, больше всего ты поможешь мне, если будешь стоять снаружи. Тоннель может обрушиться в любую минуту. Если ты будешь здесь, я начну нервничать и не смогу работать.

– Но, Джек, ты же один не справишься.

– Я не жадный, не собираюсь унести все. Наберу столько, сколько надо для покупки компании и для старта моего бизнеса. Я быстро. Держи. – Он протянул ей коробочку с кольцами. – Сиди и обдумывай, как организовать нашу свадьбу. Только чтобы на этой неделе. Я десять лет ждал и больше не могу ждать ни минуты.

Джек вошел в тоннель и взялся за дело. Он осторожными ударами расковыривал стены, стараясь не вызвать обвал. Прошло несколько часов, натруженные плечи ныли, но он не останавливался. Нужно набрать столько золота, чтобы обеспечить хороший старт новой жизни. Шахта дрожала и осыпала его пылью при каждом ударе.

Наконец он сложил все набранное в рубашку, которую снял с себя, и двинулся к выходу из тоннеля.

Но тут раздался крик Лорелей. Джек побежал, споткнулся, упал, но тут же вскочил на ноги и кинулся к ней, бросив золото.

Она лежала на площадке у входа в тоннель, скрючившись и зажимая левой рукой правую.

– Что случилось? – бросился к ней Джек.

– П-паук укусил, – еле выговорила она, побледнев от боли. – Тарантул. Укусил, когда я сдвинула камень.

Тарантул. Джек помертвел. Это не смертельно, но очень болезненно.

– Дай посмотрю. – Он увидел красное пятно; рука уже распухала. – Я знаю, детка, это очень больно.

Он поцеловал место укуса и отнес Лорелей на одеяло, на котором они провели ночь.

– Сейчас дам тебе аспирину. Это не самое лучшее, но уменьшит боль.

Не обращая внимания на грохот, донесшийся из тоннеля, он вложил ей в рот таблетки и поднес к губам флягу.

– Джек, – она схватилась за горло, – надо в больницу. У меня аллергия.

– Аллергия на пауков? – У него замерло сердце.

– Да... Такое уже было. – Она с трудом дышала. – Надо в больницу. Горло. Задохнусь. Умру.

Больница находится у подножия горы!

– Не бойся, ты не умрешь, я не дам тебе умереть. Я доставлю тебя в больницу.

Кто знает, слышит ли она его? Он прицепил к ремню флягу, надел рюкзак и поднял Лорелей на руки. Вынес на свет. Лицо ее было бело как мел, и на лбу выступил холодный пот. Не теряя времени, Джек двинулся по краю обрыва вниз, к военной дороге, которая должна была привести их к лагерю.

– Лорелей, ты меня слышишь?

Она была без сознания. Джек разрывался между страхом за ее состояние и облегчением, что она хоть на время не будет страдать от боли.

– Пить...

Джек опустил ее на землю, прислонил к валуну и дал напиться. У него самого пересохло во рту, но он не стал пить, оставляя воду ей.

– Ты взял золото? – спросила она, когда он снова понес ее.

– Нет.

– Но как же шахта? Ты говорил, мы в другой раз не сумеем ее найти.

– Не думай о шахте. Черт с ним, с золотом. Главное – доставить тебя в больницу.

Зачем ему сотня золотых шахт, если она умрет? А ведь во всем виноват он сам. Лорелей как-то сказала, что он, видно, так и не повзрослел, раз все еще охотится за сокровищами. И она была права. Он отдал свою жизнь планам скорого обогащения, вместо того чтобы упорно работать и стать человеком. Даже когда судьба дала ему второй шанс начать жизнь с Лорелей, он не ухватился за него – нет, ему понадобилось сделать еще одну попытку быстро разбогатеть.

И вот чего им это стоило.

– Больно. – Лорелей скрючилась у него в руках. – Все болит.

– Потерпи, дорогая. Еще немного потерпи. Уже скоро.

Боже милосердный, взмолился он. Пусть она будет жить. Если ты оставишь ее жить, я навсегда уберусь из ее жизни.

Когда он спустился на дно каньона, солнце садилось. Лицо Лорелей посерело, волосы взмокли, кожа горела. Подгоняя себя, он прошел оставшийся путь, и сердце его упало. Палатку унесло. Остались только какие-то клочья да плитка, расплющенная о скалу.

Джек вскарабкался на дорогу, где он оставил «эксплорер». Если джипа нет, ему не добраться вовремя до цивилизованных мест.

Увидав джип невредимым, он готов был упасть на колени и возблагодарить Бога. Достав из-под переднего бампера ключ, который спрятал на случай неожиданностей, он положил Лорелей в машину, пристегнул ее ремнем, завел мотор и направился по темнеющей дороге на Развилку Апачей.

Подъехав наконец к больнице, он, не обращая внимания на крики сторожа, остановился у входа, ногой толкнул дверь и внес Лорелей. Дежурная вытаращила на них глаза.

– Мне нужен врач. Немедленно, – резко добавил Джек, видя, что она все еще таращится.

Дежурная выскочила из комнаты и вернулась с каким-то недоростком в белом халате.

– Вы врач? – недоверчиво спросил Джек.

– Так меня называют. В чем дело?

– Ее укусил паук. Тарантул.

Человек в халате поморщился.

– Скверно.

– Более чем скверно – смертельно. У нее аллергия.

Больше врач не медлил. Он провел Джека в отделение скорой помощи, велел опустить больную на кушетку, приложил к ее груди стетоскоп, проверил пульс. Вынув из ушей наконечники, сказал:

– Давление пониженное. Она в шоке. – Он приподнял ей веки.

Лорелей была так бледна, с синими губами, что у Джека на минуту помутилось сознание.

– Ваше имя?

– Джек. Джек Сторм.

– Это ваша жена, Джек? – Врач продолжал исследовать девушку.

– Нет. Невеста. – Боль сжимала ему грудь. Была невестой. Он заключил сделку со Всевышним и сдержит слово. Если Лорелей останется жива, он сделает единственный неэгоистичный шаг в жизни – уйдет от нее.

– Имя вашей невесты?

– Лорелей. Ее зовут Лорелей Мейсон.

– Красивое имя для красивой леди.

Джек вынужден был признать, что недоросток свое дело знает. Спокойно разговаривая, он продолжал обследовать Лорелей. Открыл ей рот, шпателем придавил язык.

– Эсофагус увеличенный, дыхание поверхностное. – Он повернулся к медсестре. – Пять кубиков эпинефрина.

Сестра мгновенно подала ему шприц. Джек смотрел, как Лорелей делают укол. Врач и медсестра работали, а он стоял, чувствуя свою беспомощность. Хуже того – вину. Из-за него Лорелей лежит здесь. Если бы он не был таким эгоистом, сейчас она была бы женой ван Оуэна, а не находилась бы между жизнью и смертью.

– Введите глюконат кальция, – приказал врач сестре. – Когда был укус?

– Не знаю. Шесть, может, семь часов назад.

– Где?

– В Заколдованных горах, наверху. – Джек в общих чертах объяснил, где они были.

– У нее есть аллергия на какие-то лекарства? – Голос врача был спокоен, но руки двигались быстро. На штативе для внутривенных вливаний появился новый флакон, и шприц был введен в вену. Врач щелкнул пальцем по трубке.

– Не знаю. Может, родители или сестры скажут. Я могу им позвонить.

– Так звоните. И сообщите необходимую информацию о мисс Мейсон дежурной в приемном покое.

– Док, она будет жить?

– Надо надеяться, Джек. Надо надеяться. Не знаю, как вы сумели так скоро добраться. Наверное, всю дорогу несли ее на руках? В любом случае вы спасли ей жизнь. Еще час, и...

Врач не договорил, но Джек понял: и Лорелей бы умерла. По его вине. Он снова спросил:

– Она выживет?

– Если переносит лекарства, то да. Джек, вы сделали все, что могли. А теперь позвоните родителям, примите душ и переоденьтесь.

На Джеке была рубашка, которую он нашел в машине и не потрудился застегнуть. Джинсы порвались, тело было покрыто красной грязью, и он не брился несколько дней. Джек подумал, что выглядит как ненормальный. Ну и пусть.

– Я позвоню, вымоюсь, но не уйду отсюда, пока не буду знать, что она в порядке.

В мужском туалете Джек ополоснул лицо и постарался соскрести горный грим.

Звонок к матери Лорелей дался ему нелегко. Но та отнеслась к нему лучше, чем он заслуживал.

Вытянувшись над раковиной, Джек вгляделся в свое лицо. Тусклые запавшие глаза, темная щетина на щеках и подбородке, мокрые волосы – он их вымыл под краном. Ни дать ни взять пират, как его назвала однажды Лорелей...

Хуже, чем пират. Он чуть не разрушил нечто драгоценное и доброе. Помоги ему Бог это восстановить.

Лорелей открыла глаза и, моргая, посмотрела на людей, стоявших в изножье кровати.

– Мама? Папа?

– Слава Богу! – мать кинулась к ней. Дрожащей рукой она погладила ее по щеке. – О, бедная моя деточка. Как ты себя чувствуешь?

– Хочу пить. – Отец поднес ей стакан, и она попыталась сесть. Вода была прохладная и ласкала горло. – Спасибо. – Она откинулась на подушки. – Где я?

– В больнице на Развилке Апачей, – ответил отец.

– В больнице, – повторила Лорелей, оглядывая белые стены и занавески, трубки, сбегающие к руке.

– Тебя укусил паук, и Джек тащил тебя на руках через горы...

Мать что-то еще говорила, а у нее в голове стали восстанавливаться события.

Потоп. Она и Джек занимаются любовью. Обнаружение золотой шахты. Укус паука. Звук рушащегося тоннеля. Потрясенное лицо Джека, выносящего ее из пещеры. А где Джек?

– Где Джек? – с внезапным испугом спросила она.

– Ждет за дверью, – сказала мать.

– Парень заслуживает, чтобы его выпороли вожжами, – сказал отец, пыхтя, как Спенсер Трейси в своей последней роли. – Я бы и выпорол его, если бы он не выглядел так, будто готов сам себя выпороть.

У Лорелей сжалось сердце. Конечно, этот дуралей винит во всем себя.

– Папа, – прервала она отца, который приготовился произнести еще один монолог Спенсера Трейси, – позови Джека. Мне нужно с ним поговорить.

– Уж и не знаю, деточка. Ты еще слаба, и сестры ждут очереди повидаться с тобой.

– Папа, мне нужно видеть Джека.

– Я должен посоветоваться с врачом...

– Папа, или ты приведешь Джека, или я встану и сама к нему выйду.

Отец заморгал и сделал строгое лицо.

– Как ты со мной разговариваешь, юная леди? Я мог ожидать такого тона от твоих сестер, но не от тебя. Ты всегда была доброй, чуткой девочкой.

– О, Генри, ради Бога! Успокойся и позови парня.

– Спасибо, мама, – сказала Лорелей, когда отец с царственным видом вышел.

– Пустяки. Иногда отца бывает трудно прервать. Сейчас он участвует в римейке старого фильма Спенсера Трейси. Он там играет всего лишь гостя на свадьбе, но, боюсь, влияние старика Трейси слишком велико.

Лорелей невольно засмеялась. Ее родители неподражаемы. Прожив вместе всю жизнь, увлекаясь работой в кино, они до сих пор любят друг друга так же, как в молодости. Такая вот нескончаемая любовь. Вот если б у них с Джеком было так же...

Мать отвела ей с лица волосы.

– Ты любишь его?

– Да. Люблю всей душой. Думаю, всегда любила, даже когда ненавидела.

Мать улыбнулась.

– Так бывает. Хотя временами твой отец сводит меня с ума и я готова убить его, я не представляю себе жизни без него. И не хочу жизни без него.

– Вот и я тоже. Не хочу ни минуты жизни без Джейка.

– Тогда тебе придется потрудиться. Он ужасно винит себя за то, что случилось в горах.

– Но разве он виноват, что меня укусил паук?

– Тебе придется его в этом убедить. Если любишь, борись за него, Лорелей.

Все-таки ее мать – замечательная женщина. В свои пятьдесят два года она еще очень красива – золотые волосы, карие глаза. И не только красива – изящна.

Лорелей не успела ей это сказать – вошел Джек. Он выглядел измученным, убитым, как человек, приговоренный к виселице. Красивое лицо было мрачно, не осталось ни следа дерзкой улыбки, которую она так любила. Глаза по-прежнему были безумно синими, но исчезла озорная искра, смешинка – они стали тусклыми и мертвыми.

– Привет, красавица. Как ты себя чувствуешь? – спросил он, оставаясь в дверях.

– Лучше. Как заново родилась.

– Пойду скажу врачу и сестрам, что ты очнулась, – сказала мать и выскользнула из комнаты, буркнув: – Желаю удачи.

– Ты выглядишь гораздо лучше, чем вчера, – сообщил Джейк.

– Жаль, что этого не скажешь о тебе. Когда ты последний раз спал?

Он пожал плечами.

– Соснул на кушетке в приемном покое.

– И, насколько я тебя знаю, все это время бичевал себя за то, что случилось со мной.

– Вовсе нет. – Лорелей подняла брови, и он решил не врать. – Да, ну и что из того? У меня есть для этого все основания. Я чуть не погубил тебя.

– Может, ты закроешь дверь и войдешь?

– Ну, как вы себя чувствуете, мисс Мейсон? – спросил молодой врач, входя в комнату. На кармашке халата можно было прочесть имя Стивенс. – Вчера вы нас напугали. Особенно Джека. Медсестры и сейчас судачат, как полуголый горец притащил вас на руках и грозно потребовал врача.

Он вставил ей в рот градусник, проверил пульс, сделал отметку на температурном листе и приказал открыть рот.

– А-а, лучше. Гораздо лучше. Я думаю, внутривенное можно прекратить.

– Когда мне можно будет уйти? – удалось наконец задать вопрос Лорелей.

– Если основные показатели останутся в норме, думаю, завтра можно выписывать. Скажу вашим сестрам, что они могут войти. – Врач положил руку Джеку на плечо. – Последите за нашей пациенткой, Джек. Не давайте ей утомляться.

– Постараюсь.

В комнату ворвались сестры.

– О, Лорелей, простишь ли ты меня?

Актриса по натуре, Дезире плакала и вообще вела себя как героиня романа.

– Закрой водопровод, Дезире, – приказала Клер. Нахмурившись, она посмотрела на Джека и повернулась к Лорелей. – Хочешь, я его вышвырну?

Видя серьезное выражение ее лица, а также зная, как мало старшая сестра ценит мужское племя, Лорелей сказала:

– Спасибо, не надо. Я решила оставить его при себе.

Клер нахмурилась.

– А Герберт?

– Уехал с матерью в Европу, чтобы избежать скандала, – объяснила Дезире.

– Скандала? – повторила Лорелей.

– Ну да. Из-за того, что Герберт остался стоять у алтаря. – Дезире хихикнула. – Моя вина!

– Клер, Дезире, я хочу поговорить с Джеком. Наедине.

Клер обвела обоих взглядом.

– Ты уверена, что хочешь этого?

– Уверена. – Только Джек ей и нужен.

– Ладно. Пошли, сестренка. – Клер отерла слезы с лица Дезире. – Тебе надо навести красоту, а то этот красавчик доктор уже спрашивал маму про тебя.

– Да что ты! – И они вышли.

– Джек...

– Лорелей...

– Сначала ты, – сказала Лорелей.

– Я хотел извиниться. Я понимаю, что поздно и что слова не исправят зло, которое я тебе причинил. Видит Бог, его хватило бы на две жизни. – Он шагал взад-вперед у кровати.

– За что же ты извиняешься, Джек?

– За все.

– И за то, что сказал, как ты любишь меня? За то, что занимался со мной любовью? Да?

– Нет. – Джек остановился и провел руками по волосам. – Об этом я не могу жалеть. Ты – самое лучшее, что у меня в жизни было.

Когда он в следующий раз проходил мимо, она поймала его за руку. Посмотрела ему в глаза. Как ей хотелось убрать из них эту боль, это чувство вины!

– А ты – самое лучшее, что есть у меня, Джек. Самое лучшее.

– Как ты можешь это говорить?

– Очень просто. Я люблю тебя.

Он опять было шагнул, но она его удержала.

– Джек, я не отпущу тебя. Ты сказал, что, если мы найдем шахту, ты на мне женишься. Ну вот, я нашла шахту. Только из-за меня ты потерял золото...

– Не хочу слышать про это проклятое золото. Я тебя чуть не погубил.

– Ты спас мне жизнь.

Джек фыркнул:

– Ага, после того, как чуть не погубил.

– Я не дам тебе улизнуть, Джек Сторм. Ты должен на мне жениться.

Он посмотрел на нее, как на сумасшедшую.

– Ты в своем уме? Неужели все еще хочешь выйти за меня замуж? Я приношу тебе только горе. Я бросил тебя десять лет назад. Я не был с тобой, когда ты... – он резко выдохнул, – потеряла ребенка. Не дал тебе выйти за хорошего человека. Человека, который что-то сделал в жизни. Который может дать тебе больше, чем безрассудные мечты. – Он помотал головой. – Ты чуть не поплатилась жизнью из-за меня. Я не дам тебе все потерять из-за меня. Я слишком тебя люблю. Я собираюсь поговорить с ван Оуэном. Объясню ему, что во всем виноват только я, что ты не хотела сбегать со мной. Тогда вы сможете все наладить.

Он готов пожертвовать собой, поняла она.

– Я не хочу ничего налаживать с Гербертом.

– Хочешь. Я поговорю за тебя. А теперь отдохни, я еще навещу тебя до выписки.

– Трус! – крикнула Лорелей ему вдогонку.

Джек вышел из палаты и прислонился к двери. Нужно дать ей уйти. Это самое правильное. И он обязан это сделать ради нее. Для начала надо объясниться с Гербертом, как он и обещал.

Так он и сделал. Дозвонился Герберту в Париж и предложил ему позвонить Лорелей в больницу. Чувство было такое, будто он дал отрезать себе правую руку. Как после этого жить? У него не хватит сил отпустить Лорелей.

Нет, он все сделал правильно, убеждал себя Джек на следующее утро, идя по коридору больницы.

– А, Джек, – приветствовал его доктор Стивенс. – Сегодня я собираюсь отпустить вашу невесту.

– Прекрасно, док.

– Пять минут – и забирайте ее. Готовьтесь к свадьбе. Я слышал, барышня решила не терять времени, ее мать говорит, свадьба назначена на этот уикенд.

Джек остановился как вкопанный. Стоило так беспокоиться за Герберта. Лорелей живо все с ним утрясла.

Да нет, он ее не обвиняет, сказал себе Джек, чувствуя горький привкус во рту. Он же пришел, чтобы попрощаться. Глубоко вдохнув, он толкнул дверь в ее комнату и замер, видя, как Лорелей весело болтает с врачом.

– Не забудьте, я хочу, чтобы вы непременно пришли. Свадьба в субботу в десять часов.

– Я приду, – сказал доктор Стивенс. Дав ей последние инструкции, он вышел.

– А я как раз думала, придешь ли ты.

– Я же сказал, что приду. – Ему не удалось сдержать надрыв в голосе.

– Очень мило, что ты позвонил Герберту. – Лорелей кончила расчесывать волосы и сунула щетку в сумочку.

– Похоже, все утряслось.

– Похоже. – Она посмотрела на него с улыбкой сирены, и он почувствовал слабость в ногах. – Ты слышал – в субботу я выхожу замуж.

– Да, слышал. – Ревность клещами сжала ему грудь. – Вижу, ты не теряла даром времени.

– Как ты можешь меня упрекать? Я дважды собиралась, оба раза сорвалось. Теперь решила, что нужно действовать побыстрее, пока жених не передумал.

Она взяла сумку, зашла в туалет и переоделась.

– Ты еще не сказал, будешь ли снова искать шахту Голландца, – бросила она, аккуратно складывая рубашку, в которой Джек притащил ее с гор.

– Еще не решил. – Как можно думать о поисках шахты? Он потерял единственное сокровище, которое ему было нужно.

– Неужели так и не попытаешься найти?

– Поиски сокровищ потеряли свою привлекательность. – Ему хотелось сгрести ее в объятия, целовать до бесчувствия, сказать, что он не даст ей выйти замуж ни за кого, кроме себя.

– А как же компания во Флориде? Ведь тебе нужны деньги, чтобы купить ее.

Он пожал плечами.

– Может быть, сумею договориться с владельцем и получу ссуду в банке, когда туда вернусь.

– Когда это будет?

– Что?

– Когда ты поедешь во Флориду?

– Не знаю. Через несколько дней. – Он провел рукой по волосам.

– Значит, ты еще будешь здесь в конце недели?

– Да. Наверное. – Если она пригласит его на свадьбу, он ее задушит.

– Сколько тебе нужно денег, чтобы купить ту компанию? – спросила она, укладывая в сумку ботинки.

– Раза в два больше, чем у меня есть. А что?

Лорелей сунула руку в карман слаксов, лежавших в сумке, и вытащила горсть золотых самородков. С улыбкой подошла к Джеку.

– Смотри. Это поможет? Я подобрала их в шахте.

Ошеломленный, Джек сердито уставился на самородки.

– Не нужно мне твое чертово золото! Думаешь откупиться, чтобы я опять не испортил тебе свадьбу? Неужели полагаешь, что я останусь и буду смотреть, как ты выходишь замуж за другого? В субботу меня здесь и близко не будет.

– Подожди, Джек, – окликнула она его, видя, что он устремился к двери.

Он не остановился. Если остановится, то нарушит все свои клятвы, упадет к ее ногам и будет молить дать ему еще один шанс.