Текст книги "Воспевая бурю"
Автор книги: Мэрилайл Роджерс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Очутившись за дверью конюшни, Анья подняла голову и, точно по мановению свыше, обнаружила еще одну свою пропажу. В небольшом, огороженном каменной стенкой загоне, стояла послушная Ягодка, невозмутимо жуя сено. Кобыла могла задержать их бегство и оставить заметный след, но настойчивый внутренний голос требовал, чтобы девушка спрятала кристалл, открыла загородку и увела с собой низенькую толстую лошадку. Она подчинилась этому беззвучному приказанию.
В спешке, не задумываясь о приличиях, Анья вскарабкалась по камням шероховатой ограды. Затем, не обращая внимания на мешавшие ей длинные юбки и на то, что лошадь была не оседлана девушка вскочила ей на спину.
По знаку Аньи Киэр тотчас уселся сзади. Оба всадника направились к видневшейся невдалеке кромке леса, подстегивая и подгоняя трусившую неторопливой рысцой кобылу.
Анья понимала, что за ними отправят погоню, обыщут весь лес, чтобы найти их. И, что еще важнее, она вспомнила об угрозе епископа и об ужасной опасности, нависшей над Ивейном. Пытаясь защититься, девушка обратила свои помыслы к единственному источнику всех сил и могущества. Анья безмолвно вознесла к небесам мольбу и завершила ее, отдаваясь во власть стихии; она чувствовала, как могучие природные токи омывают ее со всех сторон.
Порывшись в мешочке, Анья снова достала кристалл и подняла его к ярким лучам пробивавшегося нового дня. Рассвет – таинственная, магическая пора между ночью и даем, источник, в котором мать ее черпала свои силы. Воодушевленная этими мыслями, девушка не утратила безмятежности даже тогда, когда с ней стало происходить нечто странное и неподвластное ей.
Белый кристалл замерцал, наливаясь сиянием, а розовые губы шевелились беззвучно, и слетавшее с них песнопение было полно неземного очарования, как и волшебные звуки мелодии. Анья давно уже печалилась, что мольбы ее лишены этой высшей гармонии. Девушка не ведала, откуда она взялась теперь, однако, не вопрошая об источнике, она приняла ее как драгоценнейший из даров.
Захваченные, потрясенные этим чудом, Анья с Киэром ехали наугад. Так что для них было полной неожиданностью, когда лошадь остановилась вдруг в зарослях на краю зеленой прогалины, где разыгрывалась страшная драма.
Ивейн лежал неподвижно. Плащ черным крылом накрывал его тело, а лязганье и звон скрещивающихся клинков наполняли воздух. Клод и Рольф, не обращая внимания на Ивейна, топтались, то и дело наступая на плащ, и мечи – сверкающие, острые – яростно звенели над головой распростертого на земле жреца. Когда Анья увидела эту картину, ей показалось, будто безжалостная, невидимая рука великана сжимает ей сердце с такой же неистовой силой, с какой сама она стискивала померкший кристалл. В глубине ее сознания мелькнула мысль: как можно было так коварно подобраться к жрецу, чтобы совершить это подлое дело?
Хотя в последнюю их встречу они взяли с собой Клода как друга, какая-то таинственная сила останавливала Анью и Киэра, не давая им вступиться за него. Одно было хорошо – мерсийские воины, еще недавно союзники, сражавшиеся теперь друг с другом, не замечали в пылу битвы, что за ними следят. Так что у девушки было время поразмыслить над множеством неожиданно возникших вопросов и решить, что ей делать дальше.
Глядя, как эти двое кружатся, отскакивая и наступая в смертельно опасном танце, Анья вдруг поняла, что один из них ловко провел ее, разыграв перед нею почти безупречный фарс. С того дня как она бросилась на Клода и выбила стрелу из его рук, а потом оседлала и придавила к земле, не давая осуществить роковое намерение, он притворялся тем, кем в действительности – как сейчас ее осенило – не был. Она поверила, что он простой, неотесанный керл, согнанный со своей земли и непривычный к лесному разбою. Но человек этот отражал нападение, двигаясь очень изящно и грациозно, умело владея оружием. Интересно, подумала девушка, какие еще открытия ждут ее?
Киэра тоже поразило неожиданное перевоплощение Клода, и ему стало стыдно, что его могли так одурачить.
Оба не знали, как им расценивать эту схватку. Защищал ли Клод просто упавшего друга? Казалось бы, предположение это было логично, но Анья чувствовала, что оно не верно. Киэр только было собрался спросить об этом у девушки, как сражавшиеся сами представили им ответ на этот вопрос.
Под яростным натиском тот, кто запихивал кляп в рот мальчика, упал на одно колено. Противник занес меч над его головой, но, прежде чем нанести удар, произнес:
– Друид-таки останется моим пленником.
Это наглое, самодовольное заявление придало, казалось, новые силы Рольфу. Меч его сверкнул в воздухе, отражая удар; он продолжал делать все новые и новые выпады.
– Ну уж нет, и пленник, и награда будут моими.
Пока они сражались, Киэр наклонился к своей спутнице и со слабой надеждой спросил едва слышным шепотом:
– Ты, случайно, не знаешь волшебного заклинания, чтоб сокрушить и этих врагов?
Итак, ясно, что тот, кто представлялся ей другом, оказался врагом. Это добавило новые трудности, которые предстояло преодолеть, а в центре поляны лежал поверженный, загнанный в гигантскую паутину лжи и предательства жрец. Для начала Анье следовало придумать, как им победить двух здоровых, вооруженных и хорошо обученных воинов. Если ей это удастся, придется разгадывать следующую загадку: как им перевезти лежавшего без сознания, а значит, необычайно тяжелого Ивейна? И наконец, когда они все это сделают, нужно будет найти где-нибудь надежное укрытие.
Анья была рада, что инстинкт подсказал ей взять из аббатства лошадь. Она и тогда уже почувствовала, что за этим желанием что-то кроется, теперь же ей все стало ясно. На лошади они смогут увезти Ивейна в безопасное место. Только как им поднять бесчувственного мужчину ей на спину, по-прежнему оставалось загадкой. Девушка отвергла мысль о том, чтобы привести его в чувство с помощью снадобья. Раз Ивейн не двигается, значит, обморок его слишком глубок, и не так-то легко будет вернуть ему сознание, а о том, что он мог умереть, она старалась не думать.
Откинув со лба густые блестящие волосы, Анья решила ни о чем другом не думать, пока им не удастся избавиться от врагов, представлявших непосредственную угрозу. А потому она принялась перекатывать камень в ладонях, беззвучно умоляя прикрыть ее и Киэра от взглядов противников и указать, как спасти жреца.
Когда камешек засветился, взгляд девушки упал на странный предмет, валявшийся на земле на краю поляны. Это была рогатка. Кое-что прояснялось. Очевидно, именно с ее помощью кто-то, находившийся достаточно далеко от друида, сумел поразить его. Это была также возможность расправиться с недругами. По крайней мере, частично.
–Ты умеешь обращаться с рогаткой? – тихонько спросила у Киэра Анья.
– Ага. – Киэр подумал, что это довольно-таки странный вопрос – ведь у них есть проблемы и поважнее. – Я стрелял из рогатки, чтобы отпугивать птиц от полей моего отца. – Она лежит на краю поляны, у самого леса. Анья махнула рукой в ту сторону, где виднелась рогатка.
– Наверное, из нее попали Ивейну в голову.
Киэр сжал кулаки. Он был в ярости, оттого что кто-то посмел это сделать, и стыдился, что мог хоть на мгновение усомниться в трезвом рассудке Аньи.
– Как и в аббатстве, никто нас не увидит и не услышит, пока мы будем в кругу света магического кристалла, – наскоро принялась объяснять Анья свой замысел. Ей не хотелось терять ни минуты; девушка боялась, что сражавшиеся устанут и пыл их пойдет на убыль.
Киэр кивнул, показывая, что все понимает.
Анья подтолкнула кобылу, направляя ее к тому месту, где лежала рогатка.
– Сначала ты должен прицелиться и выстрелить в противника Клода. Когда тот неожиданно для Клода упадет, он, без сомнения, начнет искать причину этого. Ничего не обнаружив, он испугается и станет метаться между желанием как можно скорее сбежать и спасти свою шкуру или что-то придумать, чтобы доставить в аббатство пленника.
Согласившись, что рассуждения девушки звучат весьма убедительно, Киэр спрыгнул на землю, чтобы поднять рогатку. Анья сказала:
– Я пошлю Ягодку к Клоду.
Она тоже тихонько соскользнула на землю, бережно сжимая сиявший кристалл и продолжая рассказывать:
– Конечно, кобыла появится для него неожиданно, но я надеюсь, что он ей обрадуется и постарается поскорее погрузить на нее Ивейна, избавив нас тем самым от трудной задачи.
Слыша, как девушка то и дело называет кобылу по имени, Киэр понял, что она знает ее. А впрочем, им пока не до этого, и он решил ни о чем не спрашивать. Услышав ее следующие слова, мальчик тут же забыл об этом.
– Как только Клод это сделает, ты можешь уложить и его.
Киэр замер. Не так-то легко попасть в цель из рогатки, даже и опытному стрелку. Хорошо, если ему хотя бы раз повезет. Но если он и вторично не промахнется – это будет просто чудо. Киэр крепко зажмурился, собираясь с духом, однако кивнул, показывая, что готов попытаться.
– Не бойся… и верь в те силы, которые ты стремишься познать, – ободрила его Анья.
Из груды обкатанных голышей, по-видимому, оставленных тем, кто раньше пользовался этим оружием, Киэр выбрал один и приладил, накрепко закрутив его бечевкой. Бечевка щелкнула, и камень вылетел, со свистом рассекая воздух.
Тот, в кого он попал, рухнул, как от удара молнии.
Торвин, пораженный, отскочил. Он был не менее потрясен происшедшим, чем когда Ивейн неожиданно упал к его ногам. С мечом наголо он подбежал к кромке леса, клинком протыкая кусты, отталкивая в сторону ветки, и никого и ничего не обнаруживая. Все было тихо, вокруг ни души. Так он обошел всю поляну. Единственной его находкой была пропажа. Исчезла рогатка, исчезла, как будто ее и не было.
Вернувшись и с сожалением посмотрев на неподвижного друида, Торвин понял, что ему очень трудно будет дотащить его до аббатства. Он перебрал все возможности, но не нашел ничего подходящего. Можно было, конечно, сходить за подмогой, но тэн опасался, что жрец за это время очнется и исчезнет. В лучшем случае, помощники тоже захотят с ним вернуться… и разумеется, получить свою долю награды.
Размышления саксонца прервал неожиданный шорох. Он резко обернулся, готовый отразить нападение, но увидел лишь трусившую в его сторону лошадь.
Лошадь? Торвин прищурился, глядя на упитанное животное. Без всякого сомнения, перед ним была лошадь, но ведь минуту назад ее не было. Как могла она возникнуть из ниоткуда? Но, как бы там ни было, отказываться от подарка судьбы он не стал.
Хоть это было и нелегко, но Торвин, подгоняемый страхом, быстро перекинул жреца через спину лошади. Повернувшись, он ухватился за гриву, чтобы самому вскочить и скакать в монастырь.
Второй выстрел Киэра был не менее точен, чем первый. Однако, глядя в зеленый просвет между ветками на двух взрослых мужчин, растянувшихся на земле, и третьего, перекинутого через широкую спину кобылы, мальчик не сомневался, что его неопытная рука не смогла бы сама совершить это чудо. Он обернулся к девушке, все еще державшей сияющий кристалл.
– А что мы будем делать теперь?
Зеленые плаза не отрывались от ослепительно сверкавшего камня.
– Подыщем безопасное укрытие.
Анья решила довериться духам природы, чтобы они указали ей путь в убежище, как они привели ее прошлой ночью в укромный, увитый розами и плющом уголок. Словно в ответ на ее слова, рыженький зверек метнулся к ней. Девушка наклонилась и ласково подняла с земли Недди.
– Как?.. – Киэру нелегко было задать этот вопрос. Ему хотелось узнать, как именно они будут просить о помощи высшие силы… но он опасался, что не достоин того, чтобы быть посвященным в таинство.
– Нам удалось ведь добраться сюда, и мы спасли Ивейна. – Рассуждая логически, Анья хотела рассеять дурные предчувствия Киэра. – Пусть мы и наполовину саксонцы, но духи стихии теперь не оставят нас.
– Ни теперь, – негромко произнес за спиной незнакомый голос, – ни впредь.
Звук этого голоса, прозвучавший внезапно так близко, поразил Анью и Киэра так же, как камни, пушенные из рогатки, поразили обоих мужчин, распростертых сейчас на земле. И девушка, и мальчик застыли, как их поверженные противники. Однако даже Киэру было известно, что духи стихии обращаются к людям только через сознание и душу – но уж никак не человеческим голосом, каким бы он ни был певучим.
– Быть может, я смогу дать вам то, что вы ищете, – продолжал тот же голос. – Клянусь вам могуществом сияющего кристалла, что, пока к Ивейну не вернется здоровье, мой дом станет лучшим убежищем и для него, и для вас.
Услышав клятву, известную только друидам, Анья недоуменно нахмурилась и обернулась, желая увидеть того, кто ее произнес. Но увиденное тотчас же рассеяло ее недоумение.
Зеленые глаза потемнели от замешательства; девушка начинала что-то припоминать. Только седая прядь в черных, как смоль, волосах отличала стоявшую перед ними женщину от родной сестры Ивейна. Она была точно такого же роста, такая же худенькая и улыбалась так же ласково, как и Ллис.
Не сразу оправившись от смущения, Анья с запозданием вдруг осознала то, что сказала незнакомка; девушку, точно громом, поразили ее слова. Женщина говорила об Ивейне, называя его по имени, словно хорошо его знала.
– Я – Элис.
Анья ахнула. Ну конечно же, сходство было такое, что ей с первой минуты следовало бы догадаться. Ей было знакомо это имя. Она слышала также рассказы о встречах Ивейна с этой женщиной, с его сбившейся с истинного пути таинственной сестрой. Но как же можно верить подобному приглашению?
– Ивейн подарил мне волю, когда мы в последний раз встретились, не побоялся рискнуть. Не многие пошли бы на это, и вот я пришла сюда, посланная, чтобы отблагодарить за его дар.
Элис помолчала. Глаза ее, синие, как у брата, вглядывались в нежное лицо девушки.
– Прошу вас, позвольте мне это сделать.
Анье хотелось спросить говорившую загадками незнакомку, кто же послал ее сюда, но девушка понимала, что лучше ей удержаться от вопросов. В следующую минуту она уже знала ответ. Женщина сама была ответом на этот вопрос. Лисенок, всегда охранявший Анью, остался спокойным при неожиданном появлении незнакомки, а значит, ей можно верить.
Элис по лицу Аньи видела, что девушку обуревают сомнения, читала тревогу в ее зеленых глазах. Она почувствовала и откровенное любопытство мальчика. Но ничего не сказала. Любое правдивое объяснение было бы слишком трудным и долгим, а им нельзя было терять ни минуты.
– Пойдемте, я покажу вам дорогу.
Элис шагнула в казавшиеся непроходимыми заросли. Анья и слова не успела промолвить, как Ягодка без всякого понукания потрусила за незнакомкой. Это также доказывало, что они поступили правильно, приняв приглашение. Девушка подняла торбу Ивейна, а Киэр взял мешок со своими пожитками. Они последовали за незнакомкой, и Нодди, не отставая, бежал за ними.
– Вы потеряли жреца?
Воздух в маленькой келье аббатства, где Уилфрид принял двух избитых, потрепанных в схватке воинов, казалось, сгустился от негодования и ярости.
– Нет, он был у меня в руках, пока этот безмозглый тупица не вмешался и все не испортил! – порычал Торвин.
– По-моему, я сделал это по вашему приказанию, – взглянув на епископа, сказал Рольф.
Торвин медленно обернулся, недовольно взглянув на епископа:
– Так что я требую вознаграждения!
– За то, что ты все провалил? Х-ха! Рольф выпрямился, расправив могучие плечи:
– Я выполнил свое обещание в точности, и это я заслуживаю награды!
Ожесточенно оспаривая претензии Торвина, воин нетерпеливо шагнул к епископу в ожидании платы.
– Но ни один из вас не привел ко мне этого человека.
Уилфрид заговорил так тихо, что спорщикам волей-неволей пришлось замолчать и напряженно вслушиваться, чтобы хоть что-то расслышать. Епископ уже заметил, что прием этот действует безотказно. В особенности, когда имеешь дело с подобными задиристыми и вздорными крикунами.
– Пока я не получу колдуна, золота вам не видать.
– Вы обвиняете нас в том, что он исчез? – возмущенно воскликнул Рольф. – Так ведь не я же сокрыл его от вас! Напротив, я еще и поплатился громадной шишкой на голове. Хотя бы за это меня следует вознаградить!
– А если даже мы и виновны, что упустили жреца, то как тогда с теми двумя, сидевшими в клетке и все же умудрившимися ускользнуть? Может быть, мы и в этом виноваты? – В борьбе против их общего недруга Торвин присоединился к возражениям своего недавнего соперника.
– Найдите мне хотя бы одного из пропавших, и я награжу вас.
Уилфрида утомили их бесконечные жалобы, и он пообещал это, надеясь таким образом отвлечь их от мыслей об обидах видениями будущего богатства.
– Доставьте мне всех троих, и я заплачу втройне.
Это была его давняя мечта, хотя теперь это уже не имело большого значения. Не за горами тот день, когда правители двух королевств обратятся к нему за помощью. Это будет отличная сделка, и уж он-то постарается не упустить своей выгоды.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
С трудом приподняв тяжелые, словно налитые свинцом веки, Ивейн безмолвно оглядывал незнакомую обстановку. Единственное, что освещало это темное помещение, были мерцающие уголья; вероятно, их сгребли на ночь, но они еще поблескивали, освещая тот угол, где он лежал на набитом травой тюфяке. В полумраке едва виднелись земляные стены и неровный каменный пол. Ивейн, не поворачивая головы, гудевшей от боли, разглядел очертания стола, один конец которого был заставлен пузырьками и склянками; за ними, над прялкой, ожидавшей возвращения хозяйки, свисали различные травы.
Несмотря на царивший вокруг полумрак и на боль в голове, жрец понял, что находится в пещере глубоко под землей – в тайном святилище друидов. Но как он мог здесь оказаться? Не пришел же он сюда самостоятельно? Последнее, что он помнил, это то, как он отправился на поиски возлюбленной и пропавшего мальчика. Поэтому он и согласился добровольно последовать за саксонцем в расставленную им западню.
Похоже, саксонцу удалась его хитрость… Руки Ивейна сжались в кулаки; он готов был немедленно сразиться с бесчестным врагом, но тут же сообразил, что никакое коварство саксонцев не могло объяснить того, как он попал в это убежище друидов.
Анья, прилегшая на постель у изголовья больного, слегка задремала, но, услышав давно ожидаемый шорох, означавший, что Ивейн пришел в сознание, тотчас же встрепенулась. Она наклонилась и заглянула в его лицо, прекрасное, хоть и омраченное страданием.
Синие, как сапфиры, глаза сузились при внезапном появлении склонившейся над ним очаровательной девушки. Завороженный ее близостью, но опасаясь, что это (как нередко бывало) всего лишь видение, Ивейн протянул руку, желая дотронуться до нее и удостовериться, что это не сон. Щека ее была гладкой и шелковистой. Так значит, он вовсе не грезит. Не в силах удержаться, жрец кончиками пальцев провел по ее волосам и привлек к себе, коснувшись ее губ, невзирая на то, что малейшее движение причиняло ему боль.
Сердце Аньи забилось от неожиданного счастья, и она с радостью отозвалась на его поцелуй. Но, понимая, что ему нужен покой и отдых, чтобы поправиться, девушка с усилием заставила себя отстраниться.
– Я молилась о том, чтобы ты поправился, просила духов стихии вернуть здоровье их господину, – с ласковой и грустной улыбкой шепнула Анья. – И я счастлива, что они откликнулись на мои мольбы.
Глаза Ивейна потеплели, он с нежностью смотрел на эту полуженщину, полуребенка, всегда пытавшуюся соединить воедино две веры. Похоже, это ей удалось. Неужели эта девушка, наполовину саксонка, знала что-то такое, чего он, приученный к осторожности друид, не сумел заметить? Уже то, что она на свободе и здесь, в этом убежище, доступном лишь посвященным, порождало бездну вопросов, на которые он пока что не находил ответа. Приходилось признаться, что эти удивительные события случились по не известным ему причинам… не очень-то приятное признание для жреца.
Почувствовав, что боль вполне терпима, Ивейн повернул голову, всматриваясь в сумрак. Он увидел Киэра, спавшего крепким, спокойным сном. Под боком у мальчика примостился лисенок; в последний раз Ивейн видел зверька, когда тот бежал вслед за ним, а сам он, в свою очередь, шел за коварным Клодом.
Прежде чем друид успел о чем-либо спросить Анью, из глубины пещеры послышался чей-то голос. Невзирая на боль, он повернулся: воспоминание словно ожило, превращаясь в реальность и приближаясь к нему в облике женщины. Он тут же решил, что в ней-то и заключался ответ на все его многочисленные вопросы.
– Благодарю тебя. В эти искренние слова жрец вложил всю свою благодарность за то, что – как он считал в заблуждении, – совершила эта далекая, почти незнакомая сестра.
Элис не обратила внимания на слова брата. У нее было для него более важное сообщение – то, ради чего она и пустилась на его поиски.
– Мне было видение, и я должна тебе поведать о нем.
Ивейн снова нахмурился, на этот раз чуть-чуть вопросительно, с легкой усмешкой.
– Видение? И что же это такое?
– Дело серьезное, и именно из-за этого мне было ниспослано повеление найти тебя.
Элис видела, что Ивейну нелегко принять ее слова всерьез; ему трудно поверить в то, что кто-то может быть наделен сверхъестественным даром. Обычному, непосвященному человеку так же трудно уверовать в могущество друидов. Она смотрела на него молча, не отрываясь, пытаясь убедить его в важности своего сообщения, прежде чем произнести его вслух.
Ивейн не спрашивал, кто был пославший ее, и Элис не собиралась объяснять того, что и так было очевидно для них обоих. И все-таки то, что он слышал от Элис, и до сих пор не рассеявшийся туман в голове, не позволили жрецу осознать, что она действительно может сообщить ему нечто важное. Ему вспомнились вдруг разговоры совершенно иного рода. С неожиданной ясностью, точно в свете кристалла, венчавшего рукоять его посоха, друид увидел перед собой свою мать.
– Так ты, значит, и есть та колдунья из Иствуда, о которой многие перешептываются, трепеща и благоговея?
Досадуя, что ее снова уводят от главного, Элис пожала плечами.
– Не я выбирала такое имя, но мне нечего возразить на это. Да и что же мне еще оставалось?
Два взгляда – проницательные, пронзительно-синие – встретились.
– С того дня, как мой кристалл раскололся, я не могла быть жрицей.
Никто не заметил, что их приглушенные голоса разбудили Киэра; при упоминании о колдунье из Иствуда глаза мальчика широко раскрылись. Вот и еще одна история, рассказанная матерью, оказалась правдой.
Анья тоже удивилась, узнав, что женщина, чей образ был средоточием минувших раздоров, стал фигурой почти мифической. И, поскольку ей удалось спастись и остаться в живых, было похоже, что она принимала участие еще в одном столкновении, в центре которого стоял все тот же алчный, ненасытный епископ.
– Но ведь ты больше не можешь общаться с духами, как же ты объясняешь свои видения? – сурово спросил Ивейн, хотя и не отвергая возможности, что Элис не лжет.
Та снова раздраженно пожала плечами и, взяв потемневшую от копоти палку, поворошила ею угли под висящим над огнем котелком.
– Я сказала, что не могу разговаривать с духами – как ни один из непосвященных не может ни общаться с природными силами, ни взывать к их могуществу. Но я не говорила, что духи не могут общаться со мной. И они говорят со мной в сновиденьях и знамениях.
Ивейн едва заметно кивнул, превозмогая боль. Это было возможно. Воистину, поведение духов непредсказуемо. Достаточно вспомнить жаркие летние дни, заканчивающиеся неистовой бурей. И он не раз видел, как природа, отнимая одной рукой, одаривает другой, подобно тому, как снег зимой морозит землю, но, тая весной, подготавливает ее для новых всходов.
Огонь разгорелся, и Элис, отложив палку в сторону, заметила, что Ивейн наконец-то готов ее выслушать. Не теряя ни минуты, она заговорила:
– Ты должен узнать о том, что они мне открыли, выслушать то, что повелели тебе сообщить.
Ивейн лежал, не двигаясь, весь превратившись в слух. Он чувствовал, что сообщение не будет приятным, и приготовился к этому, хотя и счел нужным предупредить:
– Если ты собираешься предостеречь от опасностей, грозящих нам на каждом шагу, то ты опоздала. Чего мы только не вытерпели за все эти дни!
– Я понимаю, – Элис кивнула жрецу. – К несчастью, в ниспосланном мне откровении есть сцена, которой я не нахожу объяснений. Я ничего об этом не знаю, кроме того, что это невероятно серьезно.
Хотя видения ее были зачастую неутешительны, значение их было ясно. Как странно, что теперь оно касалось близкого ей человека, за чье здоровье она тревожилась. Смысл откровения был скрыт от нее в тумане.
– Ты никак не участвовал в этом видении. Однако нет ни малейших сомнений, что послание предназначено именно для тебя.
Таинственность откровения придавала ему особую ценность в глазах жреца.
– Я не один раз видела челн, отплывающий от пристани у громадного здания, построенного из камня человеческими руками. На носу его сидит муж нашей сестры с младенцем на руках. Это маленькая девочка, которую он оберегает.
Элис взглянула на Ивейна, пытаясь по глазам или по выражению лица определить, как он воспринял ее слова.
Однако лицо его оставалось холодным, бесстрастным, будто высеченным из камня. Анью поразило это так же, как Элис. Нет, даже больше, поскольку она сразу же поняла значение послания: Адама больше нет в Иске. И все испытания, которые они претерпели во время этого путешествия, были напрасны. Обе женщины не сводили глаз со жреца, ожидая его реакции, в то время как в душе мальчика при упоминании колдуньи о маленькой девочке зажглась крохотная искорка надежды – а вдруг это его исчезнувшая сестренка, Сайэн?
Мучительная, ноющая боль от удара путала мысли Ивейна, но и он тоже понял всю тщетность предпринятых поисков. Однако вместе с разочарованием пришло и открытие, подтверждавшее его подозрения. Каждая встреча с противником должна была заманивать их все дальше в поджидавшую западню. Ивейн прижал пальцы ко лбу, потом запустил их в густые черные кудри. Перед ним вставали новые трудности, еще более серьезные, чем предыдущие. Необходимо было немедленно разобраться во всем этом и узнать, куда перевезли мужа сестры. Задача эта была нелегкой. У него не было теперь ни единого предмета из новой темницы Адама и рядом не было Брины и Ллис для сотворения вечной триады гармонических сил, которая помогла бы ему в поисках.
Элис прервала его размышления. Она повторила все то, что сказала вначале, и добавила еще кое-что – намек на ответ, который он так жаждал услышать.
– Я видела, как лодка отплывала от каменного форта, построенного древними завоевателями… и как она пристала к другому берегу.
– Где?
Ивейн резко сел, невзирая на пронзившую его боль. Наклонившись вперед, он задал тот же вопрос, что вертелся на языке у Аньи:
– Где они теперь? Отплыли они на север или на юг?
Отблески нняамени вспыхнули, заиграли на серебряных нитях в волосах Элис. Она медленно покачала головой.
– Что верно, то верно – они отплыли либо на север, либо на юг.
Она улыбнулась, увидев, как сжал кулаки ее брат, и спокойно добавила:
– Но если я сейчас скажу тебе, где они, ты, рискуя своим здоровьем, сразу же устремишься за ними.
Она прищурилась, готовясь отразить взрыв его негодования.
Ивейн ничего не ответил, но пламя, вспыхнувшее в его синих глазах, могло бы испепелить Элис. Уверенная в своей правоте, она была непреклонна:
– Тебе нужно отдохнуть целый день и еще одну ночь, чтобы восстановить силы, которые тебе скоро понадобятся.
Хотя Элис и не знала его намерений, ей было известно достаточно, чтобы понять, что в предстоящих жрецу испытаниях ему потребуется все его могущество.
– Так что я не скажу тебе, где это, пока горизонт на востоке второй раз не окрасят лучи рассвета.
Разочарованный и раздосадованный, Ивейн холодно возразил:
–Я отправлюсь в дорогу и без твоей помощи и отыщу то, что мне нужно.
– В таком случае ты только потеряешь последние силы и не сможешь сотворить ни единого заклинания, – спокойно ответила Элис. – Мне кажется, в душе твоей и так уже потускнела та заповедь, что сияет друидам подобно солнцу, указывая им путь, и ты позволил обжигающим ветрам чувств стать угрозой твоей безмятежности. Ты только подумай, какой вред это может нанести и тебе и всем твоим близким, если ты утратишь необходимое самообладание.
Анья тихонько вздохнула, а Киэр широко раскрыл глаза, но ни один из них не осмелился вмешаться и прервать спор этих двух обладателей мистического дара.
Друид, которому редко осмеливались перечить, так и кипел, подавляя гнев, однако он не мог не признать, что сестра права. Действительно, ураган чувств, выпущенный на волю, потряс его безмятежное спокойствие. Не подлежало сомнению и то, что подобная утрата самообладания грозила и ему, и тем, кто находился с ним радом. Однако все в нем противилось такому насилию со стороны Элис. Более того, Ивейн подозревал, что ей доставляет удовольствие сознание его беспомощности… что ей из-за какого-то каприза хотелось бы, чтобы он потерпел неудачу, и с помощью колдовства и злых чар она может добиться этого. Однако ее следующие слова опровергли все эти рассуждения.
– Останься, и я научу тебя, как быстро добраться до цели. Ты прибудешь туда намного раньше, чем могли бы донести тебя ноги, а значит, ты на много дней раньше выполнишь свою задачу, даже раньше, чем если бы ты вышел в ту самую минуту, когда мое жилище стало тебе убежищем.
С удовлетворенной улыбкой, не сказав больше ни слова, Элис повернулась и отошла в полумрак пещеры.
Ивейн опять запустил пальцы в волосы. Он не ощущал ни коварства, ни злого умысла в намерениях Элис, но опасался доверять своим чувствам; они были в смятении после удара, лишившего его на время сознания. Последнее, однако, подтверждало правоту сестры. Было бы безумием пускаться в дорогу, прежде чем силы его не восстановятся и он вновь не обретет самообладание. Однако от этой мысли юноше не стало спокойнее.
– Что пользы бросаться навстречу опасностям беспомощному и безоружному? – добавила Анья, поддерживая слова колдуньи, которая перебирала пузырьки и горшочки, стоявшие на столе. Больше всего на свете девушке хотелось, чтобы любимый поправился, но она ни на минуту не забывала о чудовищных планах епископа. Даже не догадываясь, к каким неведомым заклинаниям может прибегнуть Элис, чтобы помочь им, Анья готова бьша принять их с радостью. У них, правда, была теперь лошадь, о чем Ивейн еще не знал. Однако Ягодка могла стать скорее обузой, чем подмогой, когда требовалось поторопиться, так что лучше ее оставить с той, которая их приютила.
Ивейн слышал, что говорила Анья, но досада на сестру продолжала терзать его. Как женщина, сама же признававшая, что не может считать себя жрицей, смеет надеяться научить жреца, как быстрее достигнуть чего-либо, быстрее, чем это в его собственных силах?
